Текст книги "Комната грехов"

Пока лужа крови растекалась по коридору, разрастаясь с каждой секундой, Хуан встал и закричал во всю силу:

– НУ ВЫ, ТВАРИ!!! КТО ЕЩЁ ХОЧЕТ МНЕ ЧТО-ТО СКАЗАТЬ?! КТО Я?! ВОНЮЧИЙ ЛАТИНОС?! ИЛИ МЕКСИКАНСКИЙ ПАРАЗИТ?!

Его правая рука была вся в крови, которая не переставала капать с клинка на школьную плитку. Метрах в пяти от него находился тот, кто встал перед ним вне очереди в кафетерии и в ответ на возмущения Хуана ответил:

«Буррито здесь не продают».

Направив окровавленный нож в его сторону, Хуан закричал:

– ТЫ!!! ТЫ ЧТО-ТО ГОВОРИЛ МНЕ УТРОМ!? А-А-А!?

Парень начал в панике убегать. Книги из его рук выпали, когда он зацепился за перила. Он в спешке спускался по лестнице, перебирая ступеньки как можно быстрее, ощущая силу сумасшедших ударов сердца в груди.

В ярости Хуан не замечал высоты лестницы. Он не сбавлял скорость, когда гнался за обидчиком и спрыгнул с первой ступеньки, пролетев через всю лестницу. Приземлившись на паркет, он зацепился рукой за воротник парнишки и упал вместе с ним на пол. Напуганный до смерти школьник, вскочил и попытался вырваться. Поднявшись на четвереньки, Хуан схватил его за голеностоп сначала одной рукой, затем другой за бедро и силой начал опускать мальчишку на пол. Когда тот совершил очередную попытку вырваться и стал ползти в сторону главного коридора, Хуан воткнул нож в левое бедро и его вопли пронеслись до второго этажа. После этого Хуан заполз на жертву и вонзил клинок в затылок, пробив черепную коробку. Намертво застрявший в черепе клинок, Хуан расшатывал изо всех сил, пока не смог вынуть его. В этот момент один из двух охранников попытался выхватить нож из рук школьного убийцы, но каждая попытка завершилась получением порезов на руке, один из которых пришёлся на артерию в запястье, после чего охранник схватился за основание кисти, пытаясь остановить кровотечение и гирей рухнул на пол. Пока Хуан смотрел на кровоточащую кисть руки, второй охранник сумел схватить его за руку и вытащить нож из стиснутых пальцев. Хуан поторопился к полке с цветочными горшками. Он подобрал один из горшков и кинул его в голову охранника. С треском и шумом осыпающихся осколков, охранник откинулся на пол. Второй горшок Хуан тоже разбил о голову, после чего список трупов на его счету пополнился ещё на одного.

Открыв дорогу в рай для троих и отправив ещё одного на больничную койку, Хуан выбежал из школы и в спешке помчался домой. Менее чем через час в двери дома семьи Моралес постучал детектив полиции Лос-Анджелеса.

Хуану дали шесть лет тюремного заключения. Из этих шести обязательным был срок пребывания в колонии для несовершеннолетних с правом получения условно-досрочного освобождения по достижению совершеннолетия.

В общую колонию Хуана так и не перевели. Комиссия по условно-досрочному освобождению сделала ему подарок на восемнадцатилетние. Отсидев чуть больше полутора лет в колонии для несовершеннолетних, Хуан вышел на свободу. Об этом позаботился некий влиятельный и очень состоятельный мексиканец. Переступая порог тюремных ворот, он увидел припаркованный бежевый кабриолет, облокотившись о который его ждал человек, присланный Армандо. Хуан закинул вещи на заднее сидение и они отправились в ресторан Фернандо Сантаны, где его уже ожидал Армандо, сидевший за тем же самым столиком и как обычно, покуривая сигару, попивая кофе и читая свежую газету.

Хуан прошёл через парадный вход заведения. Заметив его, Армандо тут же поднялся из-за стола, подошёл к парнишке и обнял как родного сына. Через пару секунд из кухни вышел отец. Армандо предложил Мигелю и Хуану посидеть немного за столом, после чего заказал для Хуана жаренного цыплёнка и фирменное мороженное, а для них с Мигелем белое вино из урожая двадцать восьмого года. Вскоре к ним присоединился и второй брат Сантана. После того как они отметили освобождение Хуана, Армандо предложил ему работать у него. Отец Хуана был совсем не против.

Младший сын Армандо, Тито, учился в лос-анджелесском университете, где изучал банковское дело и фондовый рынок. Хуан работал водителем и возил Тито в университет, с университета – в плавательный бассейн, с бассейна – домой, с дома – на дискотеку, потом опять домой. И так каждый день.

Работа была непыльная. Платили достаточно, чтобы ни в чём себе не отказывать. Единственное, что ещё требовалось от Хуана – обеспечивать безопасность Тито. Для этого Хуану выдали револьвер «кольт кобра» и пистолет «астра 600». Помимо этого, в багажнике автомобиля лежал пулемёт Томпсона модификации «M1921». Раньше охрану младшего сына Армандо доверял людям с таким же опытом, что и те, которые обеспечивали его безопасность. Но он посчитал, что Хуан достаточно силён духом, чтобы справиться с этим не хуже. За всё время не было ни единого случая, чтобы на кого-нибудь из трёх сыновей кто-то покушался и поэтому чрезмерные усилия для охраны сына не требовались. Так считал Армандо. И к тому-же, он исходил ещё и из того, что они с Тито смогут как следует подружиться и сыну будет с кем поговорить в дороге на привычные подростковые темы в отличие о тех, кто был из предыдущего поколения и совершенно ничего не сечёт в жизни современной молодёжи. Так Тито не придётся терпеть присутствие охранника, который выполняет лишь одну единственную функцию и не способен составить подходящую компанию.

Охранники за пару недель научили Хуана водить автомобиль, оценивать окружающее пространство, выявлять слежку и прицельно стрелять из оружия. Ему «сделали» водительское удостоверение, выдали полный боекомплект и автомобиль – новенький «форд» серебристого цвета. Помимо этого, Хуан всё также не расставался с Изабеллой, которую успел закопать на заднем дворе под деревом перед тем, как на крыльце дома появились полицейские.

Итак, он приступил к работе.

Прошло семь лет.

Шёл 1961 год. Тито окончил университет и уже несколько лет работал в одном из банков города, где занимался оценкой платёжеспособности и ликвидности активов юридических лиц. Хуан по-прежнему был его личным водителем, охранником и закадычным другом по совместительству. К счастью, во время работы Хуану не доводилось вступать в серьёзные разборки. Разве что на дискотеке время от времени приходилось набить морду парням, с которыми что-то не поделил Тито. Причина назревающего конфликта Хуана никогда не интересовала. Ему было безразлично – прав Тито или нет. Ему было велено не подпускать к нему никого, кто мог бы поднять на него руку. Вот Хуан и оказывался в порыве бешенства, когда кто-то толкал Тито в плечо или предлагал выйти поговорить на улицу. Тито на такие предложения, конечно же, соглашался, вот только разговаривать вместо него всегда выходил Хуан. На улицу выходить не приходилось. Хуан предпочитал стартовать «не отходя от кассы». Он не позволял дойти до главного или чёрного хода в заведении.

Пока Тито развлекался на танцполе, Хуан сидел за барной стойкой, пил спиртные напитки и курил сигареты, не сводя глаз с Тито. Так было каждый день. Как только он замечал, что Тито вляпался, он тут же брал с барной стойки бутылку из-под пива и направлялся к цели, достигнув которую, разбивал бутылку о голову. Как правило, причиной раздора оказывалась очередная красотка, которую Тито хотел непременно насадить на свой «серебряный кол» и как следует наказать непристойным способом за непристойное поведение. И поэтому Тито нередко посещал венеролога.

В один из дней ему захотелось подцепить очередную девушку, которая, судя по внешности, была с примесью латиноамериканской крови. Стоило ему подойти к ней, как на него тут же набросились трое разгорячившихся парней, один из которых, видимо, встречался с ней. Тогда Хуан не успел завязать драку до того, как они вышли на улицу. Под звуки рок-н-ролла Хуан направлялся вслед за Тито, который с тремя незнакомцами выходил через служебный выход на улицу, где находились мусорные баки и несколько десятков посетителей – любителей дунуть для подъёма настроения. Стены напротив мусорных баков были разрисованы граффити, рядом бродячие псы перебирали объедки, а где-то за углом визжали сношающиеся коты. Они успели лишь пару раз толкнуть Тито, который, как и всегда, сохранял мёртвое спокойствие и слегка нагловатое довольное лицо. Первый по стандарту вырубился после удара бутылкой по затылку. Второго Хуан схватил за заднюю часть воротника и отшвырнул на мусорные баки. Раздался грохот падающих крышек, под которые начали разбегаться псы, в спешке унося в пасти куриные косточки. Третий успел развернуться к нему лицом. Хуан достал Изабеллу, разложил и всё так же не выпускал изо рта сигарету.

– Да у тебя духу не хватит – самоуверенно сказал парень, смело набросившись на мексиканца, угрожающего ножом.

Хуан подождал, пока тот вплотную приблизится к нему и схватил его левой рукой за лацкан чёрного пиджака, после чего прочесал лезвием по горлу.

Изабелла целовала опасно, а иногда даже смертельно.

Паренёк откинулся на сырой асфальт. Из его горла пару секунд бил кровавый фонтан, который потом превратился в невысокий обильный ручеёк.

Раздвинув руки в стороны, спокойным голосом и, в то же время с досадой, Тито произнёс:

– Хуан… Нельзя было без мокрухи?

Вынув изо рта сигарету, Хуан медленно выпустил табачный дым, после чего сказал:

– Извини. Твой отец не уточнял, когда нанимал меня.

Большинство из присутствующих стали залетать в заведение. Те, кто был достаточно обкуренным, оставались, ожидая эпического финала после столь зрелищного апогея. Часть из них искренне надеялась, что произошедшее у них на глазах никак не что иное, как приход от травки.

Хуан с Тито какое-то время смотрели на парня со вскрытым горлом, после чего Хуан спросил:

– Что дальше?

Махнув рукой на без пяти секунд труп, Тито ответил:

– А-а-а, поехали домой.

Как ни в чём не бывало они сели в машину и отчалили к родительскому особняку младшего из сыновей Сантана.

На следующее утро Хуан отвозил Тито на работу. Они притормозили на перекрёстке перед регулировщиком. Тито не воспринимал убийство близко к сердцу, так как знал о том, за что Хуан отсидел срок в тюрьме. Для него вид крови не создавал сильных впечатлений, несмотря на то, что все ножи и макеты пистолетов, которыми они с братьями играли в детстве, так и остались игрушками и он понятия не имел, какого это – пускать чью-то кровь. В то же самое время они с братьями ни разу за всю жизнь так и не рискнули как следует ввязаться с кем-нибудь в драку. Поэтому Тито понимал, что не ему учить Хуана.

Но он всё же решил спросить, пока регулировщик пропускал через дорогу пешеходов:

– Хуан, я понимаю, ты делаешь всё, лишь бы я оставался целеньким. И я заметил, что тот парнишка был дерзким типом. На танцполе он дал пощёчину девушке и назвал её шлюхой, а потом сказал, что оторвёт мне всё хозяйство и… В общем, такие как он заслуживают хорошую взбучку. Ну, знаешь, в воспитательных целях. Но когда ты вскрываешь горло человеку… Тебе не кажется, что это перебор?

– Когда я сидел в колонии, моим соседом по камере был один араб, родом из Пакистана. Его зовут Абдул. Когда меня посадили, ему оставалось отсидеть тринадцать дней перед тем, как ему исполнится восемнадцать. Как и я, он имел право на условно-досрочное после восемнадцати, но при условии, что за ним не будет замечено никаких нарушений и он будет соблюдать все правила, установленные в колонии. Ему оставалось всего лишь пару недель до совершеннолетия. Но он не дотерпел и рискнул.

– Он убил заключённого?

– Дело совсем ни в этом. Не важно то, что он кого-то убил. Когда зеки играли в баскетбол во дворе, большинство из них стояли вокруг площадки и наблюдали за игрой. Абдул взял самодельную заточку из дерева и отправился в другой конец толпы. Он взял этот инструмент и дважды засадил в позвоночник другому зеку, оставив её торчать в спине и продолжил идти дальше, как будто ничего и не было. Этого никто не заметил, пока парень не свалился на землю. А знаешь, из-за чего он заколол того зека?

– ..?

– Ему не понравилось, как тот зек посмотрел на него. И только. Все знали, что это он. Но никто не рискнул сказать. Потому что Абдулу предстояло сидеть в том блоке ещё две недели. И он спокойно мог бы грохнуть ещё одного-двух зеков. А учитывая то, как работает Абдул, на него никто не сможет найти улик. Абдул всё же вышел на свободу через две недели и у него есть все шансы, чтобы вернуться на зону. А может он уже сидит и пялится на стальную решётку. Поэтому то, что я сделал вчера, можешь считать обыкновенной самообороной. И потом, ты сам сказал…

В задний бампер врезался какой-то автомобиль, после чего последовала череда выстрелов. Заднее стекло их машины осыпалось после того, как прогремел мощный выстрел из двуствольного обреза. Пригнувшись, Хуан дал по газам. Тито держался за переднюю панель, выкрикивая:

– Что им надо!?

Хуан громко обратился к нему:

– В бардачке ствол!

Тито достал «кольт» двадцать второго калибра и начал палить через заднее окно. Тем временем Хуан протянул руку под сиденье, вытащил модернизированный девятимиллиметровый пистолет Макарова и съехал на встречную полосу, постепенно сбрасывая скорость. Поравнявшись со второй машиной, Хуан попросил Тито пригнуться, после чего направил дуло через его окно и начал разряжать магазин. Одна из пуль попала в водителя и машина съехала на бордюр, остановившись лишь после того, как на её пути оказался фонарный столб.

– ХУАН!!! – закричал Тито, когда увидел стремительно приближающийся грузовик. Хуан резко вильнул влево, но это не помогло избежать аварии. Грузовик всё же зацепил заднее правое крыло. После резкого разворота в переднюю часть «форда» врезалась ещё одна легковушка. Машина была выведена из строя. Попытки Хуана завести двигатель оказались четными. Вооружённые до зубов незнакомцы продолжали преследовать их и стреляли на ходу, покинув свой разбитый автомобиль.

Звуки выстрелов заполнили оживлённую улицу. Пешеходы с криками покидали улицу, забегая в здания и тротуары моментально начинали пустеть. Движение по обе стороны постепенно прекращалось, образуя огромное скопление машин в обоих направлениях.

– Ты куда!? – крикнул Тито, увидев, что Хуан стал протискиваться между передними сидениями. Он наклонил спинку заднего сидения внутрь салона и вытащил из багажника пулемёт Томпсона. Он направил дуло над осколками от заднего стекла и в ответ на выстрелы незнакомцев последовала автоматная очередь. Хуан изрешетил туловище одного из тех, кто приближался. Незнакомец в чёрном длинном плаще и чёрной шляпе повалился на асфальт, успев ещё сделать пару выстрелов куда-то в воздух из короткоствольного револьвера. Последний из них прятался за почтовым ящиком, держа в руках двуствольный обрез. Он выстрелил из ружья в проезжавший мимо фургон, попав в водителя. Автомобиль съехал в сторону и столкнулся лоб в лоб с белым пикапом. Незнакомец подбежал к месту столкновения и спрятался за этими машинами, тем самым приблизившись к автомобилю Хуана и Тито. При следующем выстреле в руке стрелка уже был револьвер. Он стал прицеливаться более тщательно.

– Патроны в бардачке! – крикнул Хуан, когда барабан «кольта» в руках Тито оказался пустым.

Пока Хуан менял цилиндрический магазин у Томпсона, незнакомец успел совершить несколько выстрелов. Удерживая спусковой крючок, Хуан выпустил несколько пуль, после чего повторил:

– ЗАРЯЖАЙ СТВОЛ!!!

Хуан пригнулся и положил руку на плечо Тито, чьё тело безнадёжно рухнуло, склонившись на водительское сиденье. Хуан рассмотрел отверстие в его правом виске.

Охваченный шоком и переполненный адреналином, Хуан всё же расслышал шаги приближавшегося незнакомца в плаще и шляпе, после чего, не раздумывая, залез в багажник изнутри салона и схватившись за ремень оттянул на себя заднее сиденье. Безызвестный гангстер медленно подошёл к пассажирской двери, удерживая ствол, направленный на Тито. Он как следует разглядывал салон, пытаясь обнаружить второй труп. Он медленно передвигался к переднему крылу, чтобы рассмотреть заднее сиденье с другой стороны. Раздался слабый щелчок, когда Хуан открыл замок изнутри (замок багажника открывался изнутри во всех автомобилях, которые приобретал Армандо, о чём заботились его охранники, прорабатывая безопасность семьи патрона), после чего, крепко удерживая пулемёт, резко оттолкнул стволом крышку багажника и, слегка высунувшись наружу, направил дуло на гангстера, совершив несколько выстрелов. Незнакомец закричал от боли и выронил револьвер из размякшей руки. Хуан в спешке вылез из багажника и подбежал к гангстеру, который прислонился спиной к колесу и придерживал рану на плече. Хуан поставил свой ботинок на раненое плечо, после чего начал допрашивать, тыкая дулом в лицо убийцы Тито.

Парень, которому Хуан вспорол горло накануне, оказался сыном некоего сенатора и теперь убитый горем папаша пожелал наказать виновника и послал своих головорезов оформить труп Тито. Хуан закричал во весь голос, давая выход гневу и разрядил весь магазин в лицо убийцы, превратив его голову в большое кровавое пятно, запачкавшее сияющий серебристый кузов «форда».

Я, Маттео и Фрэнк были проездом в Лос-Анджелесе и в тот момент завтракали в кафе, которое находилось напротив. Мы наблюдали за происходящими разборками через стеклянную витрину заведения.

– Такой дерзкий паренёк нам бы пригодился – сказал Маттео.

Сигнальные сирены становились всё громче. Полицейские машины приближались. Было бы настоящим преступлением допустить арест такого способного парня.

Хуан, в запачканных кровью рубашке и жилетке, всё также продолжал стоять над трупом своей жертвы, не выпуская из правой ладони рукоять свисающего пулемёта Томпсона, дуло которого уже упиралось в асфальт.

Маттео положил две купюры под сахарницу и мы в спешке покинули заведение, отправившись на парковку перед кафе. Грязный Фрэнк завёл двигатель, вдавил педаль в пол и машина развернулась задним ходом почти на месте, оставив следы протёртой резины на асфальте, после чего мы подобрали Хуана и помогли ему затащить на заднее сиденье тело Тито.

Мы отправились в дом семьи Сантана. Хуан рассказал обо всём Армандо, полностью взяв на себя ответственность за совершённую ошибку и за то, что он всё-таки не сумел защитить его сына. Убиваясь горем, Армандо не произносил ни слова. Лишь на следующий день он позвал к себе Хуана и сказал, что не винит его в произошедшем. Он обратился к Хуану, когда кожа вокруг его глаз была красная из-за нескончаемых потоков слёз:

– Ты ведь делал то, что тебе было сказано – любыми способами защищать моего мальчика. Ты доказал свою преданность. Не каждый рискнёт сделать ради защиты то, что сделал ты.

Армандо позволил ему самому выбрать – работать дальше на него или уйти. Хуан поехал домой, где в тот же день напился до полной отключки. И так несколько дней. Это был единственный способ временно забыть о том, что друг, которого он охранял и с которым проводил целые дни на протяжении семи лет, теперь покоится в фамильном склепе на заднем дворе где-то за особняком Армандо.

Через пять дней в кабинете сенатора сидел человек неприметной скандинавской внешности, представившийся агентом медиахолдинга, владеющего печатными изданиями, несколькими телеканалам и одной радиостанцией. Он предложил спонсорский контракт в преддверие избирательной кампании. После переговоров сенатор провёл инвестора до двери, а ближе к вечеру он вернулся в кабинет и обнаружил под рабочим столом кейс, сильно похожий на его. Он положил его на стол, открыл и приподнял крышку, к которой была привязана леска. На другом конце лески было прикреплено кольцо от гранаты, к которой прилагались три килограмма пластиковой взрывчатки. За те несколько секунд, которые прошли после того, как чека вылетела из гранаты, сенатор успел прочитать записку внутри, содержание которой кроме него знал только один человек. Его дом взлетел на воздух вместе с женой, двумя дочерями, пожилыми родителями, сестрой, прислугой и охраной.

Армандо всегда возвращал долги в полном объёме. И с процентами.

Я, Маттео и Фрэнк продолжали отсиживаться в гостиничном люксе отеля «Международного аэропорта Лос-Анджелеса». Я сидел перед телевизором, по которому показывали очередной дешёвый вестерн про ковбоев, которые каким-то фантастическим образом умеют попадать в цель едва ли не с километра. Фильм казался второсортным. В нём не было ни суровой жестокости, ни элементов комедии. Банальная история о том, как в одном из баров Дикого Запада не утихают массовые рукопашные баталии, а местный шериф безуспешно пытается навести порядок в своём городе. Ни интересного сюжета, ни эффектных драк. Грязный Фрэнк по привычке сидел за столом около стенки и разбирал свой Магнум, тщательно протирая каждую деталь механизма. Маттео сидел в кожаном чёрном кресле у балкона и читал газету, изучая информацию о деятельности казино и финансовых организаций Лос-Анджелеса. В номер кто-то постучал. Маттео посмотрел на Фрэнка и кивнул головой в сторону двери. Фрэнк достал из-за пояса «кольт» и подошёл к двери, отделанной красной кожей. Он слегка приоткрыл дверь, выглянул наружу, а затем полностью оттянул её на себя. На пороге стоял Хуан. В глазах этого мексиканца уже не было того сурового хладнокровия, которое он проявлял, когда изрешетил убийцу Тито. Хандра его по-прежнему не покидала. Глаза всё также смотрели в пол. В обвисшей правой руке у него находился пиджак. Подняв глаза, он сказал:

– Ваше предложение.

Вся городская полиция разыскивала человека, принимавшего участие в перестрелке на прошлой неделе, о которой уже было известно всему городу. Хуан был объявлен в розыск. Листовки с его описанием были разосланы в полицейские участки по всей Калифорнии. Это сыграло нам на руку, так как в противном случае он бы не захотел ничего слышать о каких-то там незнакомцах, которые неизвестно что ему предлагают. Но мы оказались единственными, кто захотел спасти его от полицейских.

Стоя посреди номера в белом банном халате и закуривая сигару, Маттео кивнул в направлении стола.

К кофейной чашке Хуан так и не притронулся. Впрочем, я подозреваю, что большинство из сказанного Маттео, он также прослушал. Маттео подробно рассказал обо всём, чем предстоит заниматься, но при этом он не рассказал ничего из того, что Хуану было знать необязательно. Это был ещё один талант Маттео – вычленять информацию, чтобы понимать кому и что следует говорить. Он прекрасно понимал, какими рычагами нужно воздействовать на разных людей в разных обстоятельствах.

После того как прозвучала финальная реплика Маттео, долго не раздумывая, Хуан ответил:

– Я с вами.

Поначалу он воспринимал это как обычную работу, но со временем мы стали для него больше, чем просто коллегами, а новый образ жизни он счёл куда более привлекательным, нежели тот, который он планировал по возвращении в Лос-Анджелес, когда Армандо уже замял дело о его, теперь уже, федеральном розыске.

Так к нам присоединился ещё один – наполовину мексиканец, наполовину итальянец. И прозвище ему было – «Мексиканец».

Тем же вечером мы уехали в свой город. Город, где находилась комната грехов. Это был город, в котором уже мало что напоминало о цивилизованности современного мира. Городские чиновники утратили всякое представление о морали и нравственности, превращая политику в самую грязную работу, которой только можно заниматься, а граждане от безысходности были готовы продаться за круглую сумму и пренебречь своими жизненными принципами. После этого невольно начинаешь осознавать горькую истину – все и всё в этом мире продаётся и у всего есть своя цена. В этом месте, в котором царит преступность, ты можешь иметь право на собственное мнение, только если обзаведёшься стволом. И чем больше калибр – тем больше смысла будет в твоих словах и тем убедительнее они прозвучат.