Текст книги "Комната грехов"

Фрэнк сделал последнюю затяжку, бросил окурок на асфальт и прижал подошвой. Затем он выдохнул и помахал перед собой ладонью, разгоняя дым.

– Нус, я вас слушаю – сказал Фрэнк Клаудио Кастелацци, который был ростом чуть выше среднего, в чёрном костюме, чёрной шляпой с белой лентой вокруг, белой рубашке и белых ботинках, обтянутых чёрной кожей в области носков и пяток. Из-под расстёгнутого пиджака виднелись чёрные подтяжки. Кастелацци имел лёгкую седину на своих совсем коротко стриженных волосах и гладко выбритое лицо.

Кастелацци приказал охраннику открыть багажник. Внутри лежал целый боекомплект. С таким набором можно было не то, что врагов убирать или банк грабить, а вооружить латиноамериканских повстанцев для военного переворота в стране. Там были двуствольный «ТОЗ-34», несколько помповых ружей, самозарядные винтовки, одна модель ружья со скользящим затвором, несколько снайперских винтовок с нарезными стволами, и это была лишь основная часть арсенала, предназначавшегося для продажи. Кастелацци достал из багажника один экземпляр и начал демонстрировать, параллельно описывая все параметры:

– Большая часть того, что здесь, произведено в Советском Союзе. – Отдёрнув затвор, Кастелацци продолжил: – Это модернизированный самозарядный карабин Симонова. Калибр 7,62. Длина ствола – пятьсот двадцать миллиметров. Масса не более четырёх килограммов. От тридцати пяти до сорока выстрелов в минуту. Скорость пули – семьсот тридцать метров в секунду. Прицельная дальность – один километр. Его поставляют на вооружение в Африку и Азию. Самые серьёзные войска во Вьетконге вооружены именно этой винтовкой. Так что эта модель пользуется большим спросом. В Америке такой экземпляр вряд ли удастся достать.

Затем оружейный барон достал следующую модель:

– Самозарядная винтовка Токарева. Длина ствола – шестьсот двадцать пять миллиметров. Калибр и масса те же. Скорострельность – двадцать-двадцать пять выстрелов в минуту. Скорость пули – восемьсот тридцать метров в секунду. Прицельная дальность – полтора километра. В первой половине сороковых именно этой винтовкой русские гоняли фрицев. Но тогда они использовали старую модель. Эта куда совершеннее. А это самый ценный экземпляр. К врагу не придётся даже подходить. – В руках у Кастелацци была снайперская винтовка Драгунова. – Эту винтовку с оптическим прицелом всего три года как приняли на вооружение. Калибр, – Кастелацци посмотрел на нас угрожающим взглядом, умолкнув на пару секунд, – тот же. Масса – четыре с половиной килограмма. Длина ствола – шестьсот двадцать миллиметров. Скорострельность – тридцать выстрелов в минуту. Скорость пули – восемьсот тридцать метров в секунду. Прицельная дальность – километр триста. Пока стоит на вооружении только у русских.

Дальше пошли пистолеты:

– Ну, а теперь более компактные версии.

Кастелацци развернул черный замотанный чехол, в котором лежали новенькие ни разу не стрелянные стволы. Он начал перечислять их, не вынимая, а просто указывая пальцем:

– Автоматический пистолет Стечкина. Девятый калибр. От сорока до девяноста выстрелов в минуту. Прицельная дальность – двести метров. Модифицированный Макаров ТКБ-023. О нём можно промолчать. Пистолет Дерягина. Он ещё не поступил в массовое производство. Так что это один из нескольких экземпляров во всём мире.

Фрэнк перебил:

– Мне не нужны стволы, которые не прошли испытания. Я предпочитаю вгонять пули в чужие тела, а не отстреливать свои конечности.

– Да, это пока что грубоватый вариант. Но я бы не стал его предлагать если бы не одно «но».

Кастелацци достал глушитель и продолжил:

– Если хочешь кого-нибудь замочить в публичном месте, то можешь далеко не отходить. Этот глушитель сделан не из чистого метала, а из специального сплава, который глушит звук намного лучше, чем то дерьмо, которые ты использовал раньше.

Он прикрутил глушитель и передал ствол Фрэнку. Подержав его в руке, отдёрнув затвор, Фрэнк спросил:

– И сколько такой?

– Четыре с половиной. Калибр один из стандартных. Оружие для матёрых профессионалов.

– Чем ещё порадуете?

Кастелацци закурил сигару и произнёс с ноткой восхищения:

– Я слышал, что ты фанат Магнума.

– Да, есть такое.

– В Чехословакии есть подпольный завод. На нём выпустили небольшую серию модифицированных Магнум 44. – Кастелацци вытащил ствол из-под обивки багажника. – Его преимущество по сравнению со стандартной моделью в том, что дальность поражения на двадцать-двадцать пять процентов больше. И помимо этого, они сделаны из совершенно нового сплава, за счёт которого удалось существенно сократить массу.

Подержав в руке новенький не стрелянный Магнум, Фрэнк произнёс:

– Да, он куда легче.

– Ну так что?

Фрэнк огласил перечень предпочитаемых покупок:

– Мы возьмём Магнум, ствол с глушителем, Макарова и то, что с оптикой.

Не выпуская из зубов сигару, Кастелацци спросил:

– Как насчёт винтовок?

– Слишком громоздкие. Я отдаю предпочтение комфорту.

Я отправился к нашему «кадиллаку», открыл бардачок и достал часть дани, собранной прошлым днём. Мы пересчитали деньги, перепроверили весь набор товара, рассчитались, пожали друг другу руки, кинули весь товар к себе в багажник и вернулись в клуб.

Праздник продолжался и был уже в самом разгаре. Кто-то из гостей сделал имениннику подарок в виде его скульптуры, которую вынесли в центр зала. Надо сказать, маэстро перестарался. Скульптура выглядела намного лучше, чем оригинал. У того, что из глины, были огромные бицепсы, широкие плечи и накаченный торс. Да и ростом он был раза в полтора выше. Толи дело наш подарок – яйцо Фаберже «Наполеоновское». В конце концов не многие могут похвастаться тем, что владеют оригиналами всемирно известных произведений искусства, тем самым подсовывая мировой общественности качественный дубликат.

Мы все вновь собрались за столом. Не было только Ленни и Хуана. К нашему столику постоянно подходил кто-то из людей, имеющих не малый вес в городе, чтобы удостоиться чести поздороваться с Маттео. Ленни подтянулся через пару минут и тут же ушёл, зацепив за собой Паоло по какому-то неотложному делу. Почти сразу вернулся Хуан. Он подозвал меня. Мы спустились на цокольный этаж. По походке было заметно, что у Хуана сдают нервы. Он перебирал ступеньки как-то быстро и постоянно дёргал руками, прикасаясь к волосам. Мы спустились с последней ступеньки и отошли в сторону от входа на кухню. Я тут же спросил:

– Что случилось? У тебя руки трясутся.

Проведя рукой по волосам, Мексиканец ответил тихим нервозным тоном:

– Я попал!

За полчаса до этого.

VIP-комната на втором этаже. Посередине помещения за круглым столом сидят Массимо – тридцатисемилетний наркокурьер, Роб – обдолбанный торчок, и водитель Катрины, Джордан – тридцатиоднолетний циничный мажор и контрабандист, и, наконец, Хуан – полудурок, которому захотелось попытать удачу за столом в покер, несмотря на то, что в последний раз за азартные игры Маттео размазал его голову о стол. Неудивительно, что все его конечности тряслись страха.

Кто-то из них позаимствовал комплект фишек у Макса, после чего каждый выложил на стол по пять тысяч. Они даже вызвали профессионального крупье из казино по имени Клифф.

Игра пошла. Малый блайнд – двадцать пять долларов, большой – пятьдесят. Ставки сделаны. Все четверо получили карты и пропустили ход. Клифф выложил три карты на центральную часть стола. Роб и Джордан пропустили свой ход. Хуан сделал ставку в размере ста долларов, активно почёсывая за правым ухом. После продолжительных размышлений Массимо уравнял. Только Роб воздержался. Клифф выложил четвёртую карту. Джордан пропустил. Хуан поставил две сотни, сглотнув слюну. Массимо сбросил карты. Джордан, нехотя, уравнял. Клифф развернул пятую карту. Джордан, сохраняя мёртвое спокойствие, поставил фишки на сумму в триста долларов. Хуан сидел и рассматривал всё, что только было на столе и около него. Он даже обратил внимание на то, какого цвета запонки на рукавах у Клиффа. В общем, он сидел молча где-то почти полминуты. Демонстрируя явные признаки нервозности, вплоть до лёгкой тряски кисти правой руки, которой он поднял ставки до двух тысяч. Джордан с полной уверенностью уравнял. По команде Клиффа «вскрываемся» они развернули свои карты рубашкой вниз. Первым был Джордан, набравший сет из королей, двое из которых были у него. Хуан добрал до стрита ещё на первых трёх картах в центре стола, от тройки до семёрки. Джордан купился на его актёрский блеф.

Второй раунд. Хуан спустил семь сотен. Третий раунд – тысячу шестьсот. Четвёртый – плюс две сто. После восьмого оставалось три с половиной сотни. До нуля Мексиканец опустился к одиннадцатому заходу.

Но всё ещё только начиналось. Он уговорил этих трёх торчков сыграть в долг. Чуть более чем через час Хуан спустил девять штук сверху. После того, как он два дня назад отправил деньги родителям в Лос-Анджелес и купил отцу моторную лодку, в заначке у него оставалось только пять тысяч.

– Что случилось? У тебя руки трясутся.

– Я попал.

– А поподробнее.

Конечно, не во всех красках, но основную мысль он до меня донёс. Пока Хуан рассказывал мне о произошедшем, со стороны он выглядел, как любовник жены криминального авторитета после того, как его с любовницей застукал муженёк и теперь он психует из-за того, что этот гангстер похоронит его заживо, когда найдёт. У него на лице было написано «Я встрял».

Мы отправились на второй этаж по лестнице, которая была прикрыта длинной черной материей от пола до самого потолка, которая прилегала к стене за столиками для клиентов. Перед тем как тронуться в сторону лестницы, мы увидели, как крупье Клифф покидал заведение. То ли игра закончилась, то ли его вызвали на работу. Это заставляло Мексиканца психовать ещё больше, потому что если игра закончилась, то его назревающий план полетит к чертям, не успев даже срастись до конца.

Оказавшись на этаже, Хуан проверил архив, бухгалтерию и кабинет Макса. Убедившись, что все двери заперты и в этих помещениях никого нет, Мексиканец начал излагать план действий, положа левую руку мне на плечо:

– Значит так, Карлос, заходишь в VIP-комнату и говоришь, что Джордана ждёт человек внизу у входной лестницы. А я…

Я смотрел на него и думал о том, что ещё никогда Мексиканец не выглядел настолько сосредоточенным.

Судя по отсутствию движения в коридоре после того, как ушёл Клифф, игра всё ещё продолжалась.

Притворяясь работником заведения, я поправил пиджак, застегнул верхнюю пуговицу, завязал по туже галстук и постучал в дверь. Зайдя внутрь, я не стал отдалятся от порога, стоя в проёме и продолжая держать правую ладонь на дверной ручке:

– Господа, добрый вечер. Кто из вас Джордан?

– Я – произнёс человек, который вытянул «билет» с первым номером. – А что?

– Кое-кто из гостей на парковке задел ваш автомобиль.

– Тварь!

– Он ждёт вас у входа.

Схватив пиджак со спинки стула, Джордан помчался к двери.

– Эй-эй! В банке почти семь штук! – недовольным тоном произнёс Роб.

Развернувшись полуоборотом, Джордан в спешке сказал:

– Ждите! И у меня восемь сто, я запомнил!

Затем он удалился из комнаты. Я, стараясь не вызывать подозрений, но и в то же время как можно быстрее, закрыл дверь.

Едва раздался щелчок на дверном замке, как Хуан, прятавшийся всё это время за дверью, заранее сняв ботинки, без какого-либо шума в спешке подбежал к Джордану сзади и накинул шнурок ему на шею. Я сдерживал руки кредитора моего напарника, пока Мексиканец укладывал его тело на красный ковёр, устеленный на весь коридор. После того, как пульс остановился, мы оттащили его в конец коридора и оставили лежать за дверью.

– Что на этот раз? – спросил я.

– А теперь, – совершая глубокие вздохи и в спешке стреляя глазами по сторонам, Мексиканец ответил, – скажи, что в здании пожар.

В очередной раз я постучал в дверь, сделал пару шагов от двери и сказал, досадным сожалеющим тоном, разведя по сторонам раскрытые ладони:

– Господа, мы горим.

– Где? – спросил Массимо с расширенными веками и задранными бровями.

– Пожар в архиве. Начинает перекидываться на первый этаж. Перекрытие деревянное, так что долго не выдержит.

– Что будем делать? – спросил Роб у Массимо.

– Возьмём деньги. Долю Джордана вернём ему, а банк обратно разделим поровну.

Они собирались достаточно спокойно для тех, кто находится в горящем здании. Я повернул голову в сторону открытой двери, а потом посмотрел на них и поторопил, слегка похлопывая:

– Господа, быстрее, пока гости не запаниковали. У выхода сейчас образуется толпа.

Закончив фасовать деньги по карманам, они трусцой покинули VIP-комнату. Вылетев в коридор, они бросили взгляд на дверь архива, находящегося напротив, после чего Массимо сказал:

– Что-то не похоже, что там пожар.

Держа в руке револьвер, Хуан ударил его по затылку металлической рукоятью. Резко обернувшемуся Робу он приложил к лицу пропитанный хлороформом белый платок, прижав затылок второй ладонью, не выпуская из неё револьвер. Затем Хуан вернул «кольт» обратно за пояс. Он взял за руки Роба и потащил обратно в VIP-комнату. Я взял на себя Массимо. Пока я дотащил его до порога, коварный Мексиканец начал заносить труп Джордана, лежащего за дверью. Я закрыл дверь изнутри. Уже оказавшись в помещении, Мексиканец достал Изабеллу и сделал по одному ранению в сердце лежащим без сознания Массимо и Робу. Как и говорили ему в детстве сыновья Армандо, он сделал всё без свидетелей. Потому что если нет свидетелей, то ничего и не было.

Я спросил:

– Как будем выносить?

Хуан резко поднимал одну руку, прикладывая кончики пальцев к виску, то резко опускал её. То поднимал обе руки, не успев дотронуться до головы, опять опускал. И так несколько раз его нервозность зашкаливала. Через некоторое время он всё-таки промолвил, задрав оба указательных пальца перед собой:

– Жди здесь. Я сейчас.

Хуан отодвинул вверх нижнюю половину оконной рамы. Он перелез через окно и спустился вниз по пожарной лестнице, о которой не подумали Массимо и Роб и которая, к нашему удивлению, была закрыта. Оказавшись внизу, он пробежал вдоль здания клуба, возле которого находился какой-то бар с гостиницей на второй этаже, образуя тупик с закрытыми тремя кирпичными стенами. Пробежав немного, он откинул крышки от стоящих около чёрного хода мусорных баков, вытащил из них чёрные полиэтиленовые мешки, забитые мусором, и начал подносить к тому участку стены, который находился прямо под окном. И так несколько раз. В результате Хуан накидал кучу мусорных мешков друг возле друга около пожарной лестницы. Затем он поднял руки и начал махать ладонями к себе, выкрикивая шёпотом:

– Давай.

Я вытащил сначала первый труп, оставив лежать его на лестнице. Затем второй и третий. Очистив помещение от жмуриков, я вылез на пожарную лестницу, опустил оконную раму, после чего стал аккуратно сбрасывать первого. Хуан принял – подошёл и оттащил в сторону, после чего спрятал за мешками, прямо у подножия стены. Затем он поправил мешки и принял второго. Подготовив место приземления для последнего жмура, Мексиканец дождался, пока я спущусь вниз. Собрав в кучу три трупа, накрытых горой мусорных мешков, я остался на шухере, а Хуан побежал на парковку, развеивая свой тёмно-серый расстёгнутый пиджак по лёгкому ветру. Его манера бега выдавала в нём не гангстера, а скорее пациента, сбежавшего из психиатрической клиники.

Он открыл дверь «плимута», сел за руль, на нервах изо всех сил захлопнул дверь, повернул ключ и, вместо того, чтобы сдать назад, а потом выехать с парковки, не привлекая к себе внимания, он дал по газам. Машина тронулась вперёд, вылетев с парковки. Дно автомобиля задело бордюр так, что в момент столкновения полетели искры и отвалился колпак от переднего колеса, который покатился прямо в мою сторону. Паникующий Мексиканец разогнал «плимут» и притормозил лишь после того, как благополучно докатился до мусорных мешков. Пока он подъезжал, я подобрал прикатившийся колпак и прикрепил обратно к колесу. Он вышел из машины, открыл багажник, и мы начали грузить трупы. Первый опустился как пушинка. Со вторым пришлось повозится. Хуан опрокинул ноги Джордана и в багажник попала лишь левая, а правая с грохотом стукнулась о бампер. К счастью, бампер не пострадал. Надо было лишь слегка протереть рукавом грязь, оставленную подошвой, и вот его зеркальный блеск вернулся. Я опустил крышку багажника. Последнего жмура мы уложили на заднее сидение под видом напившегося в хлам посетителя.

– Хуан, – я обратился к Мексиканцу, попросив ключи перед тем, как сесть в салон, – я поведу.

Слишком малы шансы сделать всё в точности по плану и без шума, когда за рулём сидит нервничающий мокрушник.

Мы управились менее чем за час. Ближайший огород – сточная канава – был в двенадцати километрах от «Грязного порока».

В целом, вечер удался. Один на заднем сидении автомобиля, прямо на парковке, соблазнил и обработал женщину, которой хотел овладеть с тех пор, как увидел. Другой, сначала выпил коктейль неизвестного состава, познакомился с привлекательной женщиной; затем выпитый коктейль дал по мозгам, эффект стартовал и он решил демонтировать два шкафа и снять скальп с парня, который осмелился нахамить ему; ну а после он продолжил знакомство с таинственной красоткой, как ни в чём не бывало. Третий заключил сделку с оружейным бароном, ознакомившись с товаром, не отходя от места празднования дня рождения. Ну а четвёртый сначала спустил огромную сумму за карточным столом, а потом убрал всех тех, кому был должен и досрочно погасил кредит.

14. ПЕРВОСОРТНЫЙ ГРЕХ

29 марта 1968 года.

Пораньше с утра я отвёз Маттео в ближайший аэропорт, который находился в соседнем городе в двадцати километрах. Там в девятом часу он должен был сесть на самолёт до Чикаго. Рейс отменили и нам пришлось ждать следующий, назначенный на 10:42. Но самолёт вылетел с задержкой почти на семь часов.

Маттео отправился на неделю в Чикаго к своим друзьям, с которыми он познакомился и приплыл в Америку на корабле из Неаполя.

После того, как самолёт оказался в небе, я решил выпить немного слабого алкоголя и засиделся в баре чуть дольше, чем планировал. Там я познакомился с парнем лет сорока на вид. С бокалом пива, он подошёл к столику, за которым сидел я.

– Извините? Не станете возражать?

– Нет-нет, что вы. Буду рад компании.

Несмотря на уставший вид, я действительно был не против с кем-нибудь пообщаться. Он выглядел как типичный семьянин – аккуратно расчёсанные волосы, гладко выбритый, рубашка была застёгнута до последней пуговицы, туго и аккуратно завязанный галстук, который он без конца поправлял, стараясь посадить его как можно ровнее. Одетая на нём клетчатая рубашка была гладко выглажена и без единой складки. Пиджак на нём был застёгнут на все четыре пуговицы. Очки имели строгую квадратную форму с тёмной оправой вокруг стёкол. Туфли на ногах были не сильно, но уже заметно поношенными. Однако, судя по всему, он тщательно вытирал свою обувь. На его ботинках невозможно было разглядеть ни пылинки. Он сидел, стараясь держать осанку ровной, а ноги строго сложенными. Бокал с пивом он держал ровно за середину, хотя многие держали бокал либо за более низкую его часть, либо сверху, что было намного удобнее. Свои руки он держал строго параллельно, опираясь ими о стол, а бокал находился ровно посередине между ладонями. Передо мной будто сидел образец того, каким должен быть человек строгих моральных принципов и следующий всем нормам закона – опрятно одетый, правильно сидящий за столом, культурный и следующим всем общепринятым нормам приличия. Чистый женатик с большим опытом семейной жизни, который любит свою жену, уделяет много внимания воспитанию детей и периодически отвозит свою семью на пикник. Это было понятно и без Фрейда.

– Сегодня что-то слишком много желающих выпить. Здесь яблоку негде упасть – описал окружающую обстановку незнакомец.

– Главное, чтобы они пили не с горя, а исключительно от радости.

Эта фраза заставила его улыбнуться.

– Да уж. – После этих слов парень представился, протянув свободную руку: – Кстати, меня зовут Брюс.

Пожав руку, я представился в ответ:

– Карл.

– Кого-то провожаете? Или напротив, предстоит долгожданная встреча?

– Да так, провожал кое-кого. А вы?

– Жду, когда приземлится самолёт из Лондона. Моя жена с детьми летала к родителям.

– И долго вы жили холостяцкой жизнью?

– Три недели.

– Наверняка испытали тотальную свободу. Или всё же соскучились?

– Когда много лет живёшь, ежедневно проявляя глубокую заботу о ком-нибудь, то начинаешь думать, что хотелось бы немного отдохнуть. И вот, когда-нибудь такой момент настаёт. Ты остаёшься наедине. Тебя никто не беспокоит. Казалось, можешь посвятить время самому себе, сделать то, что так давно хотел, но не мог из-за того, что ты обременён заботой о других людях. Поначалу думаешь, что вот он – долгожданный момент.

Странно, но рассказ незнакомого, исключительно семейного человека о своей жизни почему-то меня заинтересовал. Он говорил о последних неделях своей жизни, проведённых в одиночестве, с каким-то смыслом. Словно он каким-то образом прозрел, пока семьи не было рядом. Не прерывая ни на секунду, я слушал его слова с пристальным вниманием, хотя даже не понимал, что толкового я могу услышать из уст такого человека, который ведёт спокойную и размеренную жизнь и понятия не имеет, что такое предсмертные крики и каково это, когда на твоих руках чужая кровь и твоя жизнь висит на волоске чаще, чем перерождаются коты.

– Ты едешь на рыбалку и нет нужды, чтобы кого-то предупреждать о том, сколько времени ты будешь отсутствовать. Ты отправляешься в гости к своему другу, где собираются одни мужики, сидишь до поздней ночи, потому что знаешь, что дома за тебя никто не беспокоится. Тебе не приходится по несколько раз в неделю отвозить детей на спортивную секцию, проезжая на автомобиле полгорода. Словом, начинаешь воспринимать новую обстановку, как абсолютную свободу. Ты предоставлен самому себе и теперь имеешь полную свободу выбора. И так продолжается какое-то время до тех пор, пока тебе всё это не начинает приедаться. Вскоре эта свобода уже не приносит того удовольствия, что изначально. А поскольку все эти развлечения теряют смысл, то возникает вопрос – «чем заполнить пустоты в своей повседневной жизни?» Ты невольно задумываешься над тем, что чего-то всё-таки тебе не хватает. И тогда начинаешь осознавать одну истину – повседневная обыденность теряет всякое значение без дорогих тебе людей. Наша жизнь приобретает смысл лишь тогда, когда нам есть о ком проявить заботу.

Осмыслив эти слова, спустя несколько секунд я произнёс:

– Знаете, Брюс, ваши слова звучат, как величайшая мудрость.

– Но этот факт я осознал не так давно. Однако, когда это всё же дошло до меня, то я начал задумываться над тем, что истинная мудрость всё-таки лежит в том, чтобы пережить как можно больше всевозможных опытов, дабы осознать суть вещей. Далеко не всё в этом мире можно понять одним лишь умом.

– Я бы сказал, что это зависит ещё и от того, каким умом обладает человек.

– Нельзя не согласиться с вами, Карл. Но я согласен лишь отчасти. Потому что большой ум лишь сократит, но не избавит от несчётного количества жизненных опытов, без переживания которых невозможно будет постигнуть суть какого-нибудь явления, с которым мы однажды столкнёмся.

Тот парень с виду был не тем, кем оказался на деле, хотя я и не ошибся насчёт его образа жизни. Он произнёс за столом слова, после которых я погрузился в глубокие раздумья о том, что меня ждёт в будущем. Я вдруг понял, что если перестану заниматься тем, чем занимался каждый день и сверну с того пути, который выбрал для себя, то моя жизнь превратится в нечто пустое и не имеющее смысла. За мою жизнь я уже мог быть убит раз двадцать, но перестать рисковать собой я тоже уже не мог, ведь я прирос ко всему этому и такой образ жизни стал моей сущностью.

После весьма увлекательного начала, я с интересом решил развить беседу в том направлении, которое было уместно для женатика. Наш разговор затянулся, из-за чего я просидел в баре достаточно долго, не замечая, как проходит время.

Вскоре, когда появились первые признаки приближающегося заката, покинув аэропорт, я отправился на парковку, сел в «кадиллак» и покатил обратно.

Не так давно в моей квартире потравили тараканов, так что ночевать эти несколько дней приходилось в комнате.

Когда ключ вернулся в исходное положение и двигатель заглох, на часах было уже 19:37.

После двухчасового сна на диване, я достал из бара бутылку рома и сел перед телевизором. В комнате по-прежнему никого не было. Всех где-то носило. Стоило Маттео покинуть город, как все сразу разбежались. Несмотря на то, что он оставил Грязного Фрэнка за главного, и убедительно просил следить за остальными, Фрэнк сам был не прочь отдохнуть и как следует расслабиться. Оно и понятно. Каждый день ничем не отличался от предыдущего. Что ни день, то разборки, дань, стрельба, пресс, труп, опять пресс, опять труп. И так по кругу без конца. Будь моя воля, то и я бы сразу приступил к пьянству и развратным похождениям, если бы мне не пришлось задержаться в чёртовом аэропорту.

Пока я переключал телевизионные каналы, в комнату завалился Ленни с какой-то подружкой, которую он подцепил где-то на панели. Они были явно подшофе. Я это понял сразу по тому, как звучал их нездоровый смех. Но лишний раз я убедился, когда Ленни громко произнёс:

– Позвольте вас познакомить. Стелла, – указывая в мою сторону, – это Карлос. Карлос, это Стелла.

На тот момент мне не было никакого дела до того, как звали очередную шлюху, которую угораздило связаться с Мясником. Только оказавшись с такими клиентами, они начинают жалеть о выборе профессии. А учитывая то, что Ленни был ещё и под градусом… под высоким градусом, то это была взрывоопасная смесь.

Видимо, он плеснул в себя приличный объём, раз додумался припереть эту порочную бабёнку в комнату.

Он подошёл ко мне и спросил:

– Ну что, наш большой друг теперь в небе? – Расставив выпрямленные руки по сторонам, представляя себя птицей: – ПАРИТ! высоко над землёй? – Повернув голову в сторону девушки, он сказал ещё более громким голосом: – Дорогуша, вот ты бы хотела парить в небе?

Развалившись на диване, эта шлюха исхитрилась напрячь свой пошлый язык и прошептать своим едва внятным голосом, что скорее походило на мычание после изрядного количества выпитого спиртного:

– Ещё бы.

Медленно подходя к дивану, еле перебирая ноги, Ленни мямлил:

– Тогда, я покажу тебе небеса прямо здесь. А если хватит горючего, то может быть доберёмся даже до райских ворот.

Они в очередной раз изобразили подобие смеха, а потом Ленни спросил, доставая из кармана стопку купюр:

– Сколько нынче стоят билеты в рай?

Видимо, под воздействием алкоголя у этой проститутки заработала фантазия:

– Если перебьёте цену, то вы получите место в бизнес-классе.

С ехидной улыбкой Ленни достал купюру и проговорил:

– Даю двадцать долларов.

– А я слышу, что кто-то в переднем ряду предлагает вдвое больше.

Ленни положил купюру обратно и достал одну по пятьдесят и три десятки, и торжественно воскликнул:

– В таком случае, я удваиваю!

С пьяным хохотом, Стелла сказала, вытянув обе руки в сторону Ленни, продолжая валяться на диване:

– И-и-и ПРОДАНО!!! мистеру в кожаных ботинках и чёрных носках.

Не обращая внимания, я продолжал пить ром и смотреть телевизор, по которому показывали очередной триллер про сексуального маньяка:

 
Кинокомпания Broadway Cinema представляет
 
 
Фильм Энтони Блада
 
 
Аманда Джонсон
Стивен Макклейн
Грегори Монсон
Кларисса Ван Крайм
Марианна Коул
Кэтрин Оуэн
Диана Кэрол
Саймон Зингер
Роберт Кренстон
Лили Андерсон
 
 
А также
Фредди Медеррер в роли Ночного Потрошителя
 

Ленни с девушкой, прямо в одежде, начали полутрезвый секс.

Я сидел с левого края от стола. Спинка моего стула смотрела прямо на кровать, так что я, к счастью, не видел этого убого подобия дешёвой порнографии. Мне хотелось бы выйти, но мои ноги и спина сильно устали и мне жутко хотелось отдохнуть.

На экране появилась первая сцена, где по лестнице поднимался некий персонаж в светло-сером плаще со шляпой на голове. Пока он поднимался по лестнице, на экране продолжали показывать имена создателей фильма:

 
Художник-постановщик
Крейг Фоули
Художник по костюмам
Алекс Моррис
 
 
Технический директор
Мэри Ханна
 
 
Подбор актёров
Джейсон Мёрфи
 
 
Монтажёр
Кларк Салли
 
 
Звукорежиссёр
Джером Хайт
 

Я расслышал, как с кровати спали на пол сапоги девушки.

– Эй, полегче – произнесла недовольным тоном Стелла, когда Ленни дал ей лёгкую пощёчину.

– А в чём дело? Не нравится?

– Ещё бы.

Раздалась ещё одна пощёчина, чуть сильнее, чем первая.

– Ты, подонок! Это уже не смешно!

Голос Ленни звучал, как у какого-то маньяка:

– А мы пришли сюда не смеяться.

Судя по членораздельному ответу Стеллы, эта обстановка заставила её немного протрезветь:

– Перестань! Я серьёзно! Меня это совсем не возбуждает!

– А зря. Меня это очень даже…

Стартовые титры продолжались на фоне поднимающегося по лестнице героя:

Оператор

Бобби Лоранс

Авторы сценария

Генри Пауэл и Артур Вайс

По мотивам персонажей Стэнли Армстронга

 
Продюсер
Джереми Клейтон
 
 
Режиссёр
Энтони Блад
 

На экране произошла смена плана. Демонстрировался пятиэтажный дом в спальном районе посреди ночи, в котором развивались события, и в котором на тот момент находился загадочный персонаж в плаще. На фоне ночного и опустевшего города появилась надпись красного цвета с названием фильма сопровождающейся громким женским криком:

«СЕКС-ЖЕРТВЫ НОЧНОГО ГОРОДА 4»

Камера вновь показала героя в плаще. Он позвонил в дверь квартиры. Изнутри никто не отвечал.

В это время девушка на кровати закричала:

– ОТПУСТИ! МНЕ БОЛЬНО!

Голос Ленни звучал столь же яростно:

– НИЧЕГО! ЗА ДВОЙНУЮ ПЛАТУ МОЖЕШЬ И ПОТЕРПЕТЬ, СУКА!

Произнося эти слова, Ленни прикрыл рот Стеллы ладонью, после чего она стала издавать лишь громкое мычание. Ей ничего не оставалось, кроме как просто лежать и терпеть.

А по телевизору персонаж в плаще позвонил ещё раз. Изнутри всё также никто не отвечал, но отчётливо доносились какие-то звуки. После того, как на несколько звонков в дверь никто не ответил, мужчина в плаще постучал пару раз в дверь и громко произнёс:

– Это детектив Руперт Доггерти. Откройте.

Не дождавшись ответа в очередной раз, детектив громко повторил:

– Откройте!

Девушка, на которой лежал Ленни, стонала всё громче и громче, пытаясь закричать через руку, которой Мясник, буквально, заставил её заткнуться. Ленни намертво придерживал её руки, не позволяя даже дёрнуться и продолжал воспользоваться услугами Стеллы против её воли. Она пыталась кричать, но приглушённые ладонью Ленни крики превращались в стоны, что лишний раз заводило Мясника.