Текст книги "Комната грехов"

– Чш-ш…

Но от этого Катрине спокойнее не стало. Она всё также продолжала дико дрожать и смотреть на Фрэнка сквозь расширенные веки испуганными глазами, кожа вокруг которых уже заметно покраснела. От шипения из уст Фрэнка ей становилось только хуже и глаза уже закрылись, не желая смотреть на тех, кто, возможно, закопает её где-нибудь в этой Богом забытой пустыне.

Фрэнк положил левую руку на её противоположное плечо, а правую закинул на талию сзади, поворачивая и укладывая Катрину на капот. Пока он медленно разворачивал её, стоны Катрины становились отчаяннее, а плачь громче. Её босые ноги ощущали тот песок и мелкие камешки, которые заполняли всё в радиусе нескольких километров. Осознавая эту картину, Катрина жаждала той пули, которую получил Жак.

Пока она лежала в согнутом виде на капоте, Фрэнк и Ленни обсуждали свои дальнейшие действия. Фрэнк сразу начал предъявлять права на то, что ему полагаются небольшие привилегии:

– Слушай, ты однажды уже занимался этим. Для тебя это будет уже второй заход, а у меня дебют. Так что ты можешь и в очереди постоять.

Мясник, в целом, был согласен. Но не до конца:

– Вот именно. Я однажды уже занимался этим. Поэтому мне лучше повторить, чтобы ты видел как надо, а иначе ты будешь жалеть, что что-то сделал неправильно. А так ты посмотришь, а потом выполнишь всё по высшему разряду и не упустишь ничего, что могло бы обрадовать.

Прислонив лоб к капоту, Катрина продолжала ощущать, как слёзы стекают с переносицы, пробегая по носу, попадая на холодный метал «кадиллака», на который она даже не смотрела, крепко сжимая веки.

Тяжело вздыхая, Фрэнк сказал:

– Хрен с тобой. Только давай по-быстрому.

Ленни положил обе ладони на бёдра Катрины и медленно начал спускать её с капота. Настоящая паника у девушки только-только начиналась. Она брыкалась изо всех сил, размахивая связанными руками за спиной. Ленни намертво схватил её связанные руки и развернул, посадив перед собой на колени. Эти гладкие, изящные и привлекательные коленки были вынуждены опуститься на холодный ночной песок. Паника достигла своего предела. Казалось, что дальше некуда. Всё самое худшее, что может произойти, Катрина уже представила себе во всех деталях. Она сидела на коленках перед Мясником, который произнёс медленно, всё таким же голосом, будто это был какой-нибудь сексуальный маньяк:

– Сейчас я сниму с тебя скотч. Затем ты откроешь свой пошлый ротик и проглотишь то, что я туда положу.

Ей бы очень хотелось, чтобы скотч оставался на губах. Она тряслась целиком до самых кончиков пальцев. От непрекращающихся слёз почти всё лицо Катрины покраснело. Она опустила голову, пытаясь отвернуться от Ленни, который уже размотал скотч. Едва её губы освободились, как она тут же сказала умоляющим тоном, продолжая пускать слёзы, которые скопились на подбородке и успели соприкоснуться с противоположных сторон:

– Пожал… не надо.

Ленни положил ладони на покрасневшие и влажные щёки Катрины, приподнимая её голову:

– Открой. Свой. Рот.

Катрина ничего не говорила и не делала. Она просто продолжала трястись и сжимать веки как можно сильнее. Мясник поднёс лезвие ножа к её левому глазу, слегка ткнув в нижнее веко:

– Или ты откроешь рот, шлюха, или, клянусь, я вырежу тебе глаза.

Её лицо застыло, сохраняя неизменный вид до тех пор, пока Ленни не ударил ладонью по щеке, которая и без того была вся красная. Голова Катрины резко откинулась в сторону, потянув за собой всё тело, рухнувшее на песок. Её лицо моментально накрылось волосами.

– Это ты называешь высшим разрядом? – обратился к Мяснику Фрэнк.

– Не учи учёного. Стой и наблюдай со стороны – недовольным тоном ответил Ленни.

Он поднял Катрину с песка и в очередной раз повернул её голову обратно. Ступор, в котором пребывала Катрина, не прекращался. Стоило Ленни вновь замахнуться, как Катрина резко отвернулась с криком:

– НЕТ!

– …

Нехотя, через трясущийся подбородок, с трудом, она произнесла:

– Х… х… хорош-ш-шо.

Девушка неторопливо через силу разжимала дрожащие губы, слегка оголяя стиснутые зубы. Отдаляя нижнюю челюсть от верхней, её зубы несколько раз стукнулись из-за непрерывной дрожи, и всё-таки позволили немного приоткрыть рот.

Расстёгивая ремень на брюках, Ленни отошёл на пару метров в сторону. Развернувшись полуоборотом к Катрине, он обратился к ней:

– Открывай пошире.

Пока Ленни расстёгивал ремень, Катрина снова едва не закрыла рот, представляя, как самые страшные для неё моменты начнутся уже через считанные секунды.

Фрэнк стоял, опираясь спиной о заднюю дверь «кадиллака», без конца прокручивая барабан своего Магнума. А Ленни тем временем, стоя в стороне, разгружал свой мочевой пузырь. Катрина с трудом и медленно опустила нижнюю челюсть в тот момент, когда Мясник развернулся к ней лицом. Она бы не сделала этого, если бы не дикой силы страх перед похитителем. Вырезанный глаз, очередная пощёчина или что-нибудь ещё, на что способен этот садист, посмевший так грубо обращаться с женщиной, имеющей столь роскошное тело и такое смазливое личико (лично я бы не смог, даже несмотря на то, что эта женщина – шлюха, пусть и бывшая). Дама, о которой мечтал каждый мужчина в городе, не потеряла своей красоты даже после такой изрядной экзекуции. Возможно, многих такой товарный вид возбудит даже больше обычного. По крайней мере садистов точно.

Она с трудом раскрыла рот. Ленни подошёл к ней вплотную. Нескончаемые ручейки слёз стекали на уголки губ, после чего проникали в рот. Её горькие стоны не утихали, а веки сжимались изо всех сил.

В этот момент Фрэнк посмотрел на часы и сказал:

– Так, всё отменяется.

Мясник недоумевающе посмотрел на напарника.

Фрэнк добавил:

– Мы сильно запоздали. Поехали, а то будут лишние вопросы. У нас итак времени в обрез.

Мясник опустил правую руку в карман и начал активно рыскать.

– Ты чего удумал? – озабоченно спросил Фрэнк.

– Не встревай.

Мясник достал несколько таблеток, две из которых просунул в рот Катрины и сказал:

– Глотай.

Неважно что это были за таблетки. Главное, что Катрина хотела, как можно крепче, стиснуть зубы. Она проглотила таблетки, после чего Ленни резко схватился за её лицо, раздвигая челюсти под свечением автомобильных фар. От неожиданности Катрина стала издавать громкий и искажённый стон. Не обращая внимания на мучительный стон, Мясник убедился в том, что девушка проглотила таблетки, после чего налепил на её губы скотч, обмотав несколько раз вокруг головы, а руки связал, но теперь уже перед собой.

Затем Ленни поднял её с земли, схватив за подмышки. Фрэнк взял её за лодыжки и они вдвоём стали грузить девушку обратно в багажник. Пока они укладывали Катрину внутрь, её обильно порванное платье зацепилось за задний бампер и приобрело ещё один, но теперь неполный и грубый вырез вдоль ноги с обратной стороны.

Фрэнк захлопнул крышку и Катрину вновь окутал абсолютный мрак в багажнике «кадиллака». Ей стало значительно спокойнее от того, что жуткая картина, которая не покидала её голову последние полчаса, осталась всего лишь плодом воображения. Эти мысли уже не заставляли её думать о том, что будет происходить дальше и куда её везут. По крайней мере на ближайшее время.

Через несколько минут, когда Катрина немного успокоилась, её руки потянулись ко рту, но по какой-то причине ей не хватало усилий, чтобы отклеить скотч. Какое-то странное ощущение. Руки, ноги и туловище были расслаблены. Дрожь постепенно испарялась. Стало как-то подозрительно спокойно. Голову заполняла абсолютная безмятежность. За каких-то пару минут всё тело, вплоть до кончиков пальцев, перестало подавать малейшие признаки переживания. Ещё через минуту все конечности отказывались слушаться, лишь совершая незначительные подёргивания. Полное умиротворение. Ей оставалось гадать, что за таблетки дал ей Ленни. Всё это выглядело как игра какого-то маньяка.

Пока автомобиль вёз её в неизвестном направлении, Катрине показалось, что можно было бы воспользоваться действием таблеток и уснуть, чтобы на какое-то время оградить себя от этого кошмара. Время шло, а тяги ко сну не наступало. Это было странно, потому что она проводила без сна уже почти сутки и сонливость должна была наступить. Но эти таблетки не давали мозгу отключиться. Девушку вновь начал наполнять страх изнутри, с той лишь разницей, что она не могла пошевелиться. Теперь не было нужды включать в машине музыку на полную громкость. Она вела себя спокойно. Хорошая девочка.

Глаза не хотели закрываться, а страх напрочь отказывался покидать это бренное тело. Идеальное поведение жертвы для похитителя.

В скором времени машина остановилась. Двигатель заглох. Катрину не покидало состояние полного покоя и абсолютной безмятежности. Когда крышка багажника приподнялась, она заметила какое-то двухэтажное здание, перед которым был припаркован автомобиль. Девушка не оказывала абсолютно никакого сопротивления. Фрэнк без проблем смог взять её на руки, уже обращаясь с ней несколько мягче, после чего занёс её в здание.

Ленни открыл дверь в незнакомую комнату. В ней Катрина увидела ещё пять человек, что-то обсуждающих сидя за столом: Маттео, Хуан, Паоло, Морисон и лейтенант. Ни один из этих людей не был ей знаком. Впрочем, ей не удалось рассмотреть их лица, так как голова свисала, опираясь шеей о локоть Фрэнка.

Фрэнк отошёл в обратный конец комнаты и аккуратно уложил девушку на мягкий кожаный диван, размотав скотч. Через полминуты к ней подошёл Хуан. Голова Катрины была откинута на бок и её глаза смотрели прямо на руки Мексиканца, который сложил на столик целый медицинский набор. Катрина до сих пор могла шевелить лишь глазами. Хуан без малейшего сопротивления взял её левую руку и протянул к себе. В другой ладони он держал пропитанный спиртом небольшой кусок ваты, которым он пару раз протёр кожу с внутренней стороны руки. Затем Мексиканец обвязал резиновым жгутом руку в районе плечевой кости. Обнаружив через некоторое время вену на руке девушки, Хуан проткнул кожу и медленно ввёл содержимое шприца.

Волнение нарастало, а тело всё также не слушалось её. Она пыталась расслышать то, о чём говорили голоса в комнате позади неё:

– …так что это не проблема.

– Будем надеяться, что этот влюблённый олух ничего не расскажет мусорам.

– К слову, а сколько всего получается?

– Один у нас. Троих подберём на рассвете и ещё трое будут поздней ночью на месте. Так что всего семь.

– Семь, и ещё плюс два возможных.

– Может быть, на счёт двоих ещё подумаешь?

– Нет. В этой работе нужно холодное сердце, а у него оно растаяло при виде женщины. На таких нельзя полагаться и доверять им что-то серьёзное. В противном случае тебя самого ждёт могила. Но ещё опаснее то, что там же могут оказаться и все остальные. Так что лучше заранее совершить меньшее зло, чем потом допустить большее.

– Ну подумай хотя бы о девушке. Она ведь здесь ни при чём. Откуда ей было знать…

– О ней я тем более думать не буду. Ни одна женщина не стоит того, чтобы променять на неё семью.

После этого в глазах Катрины наступил глухой мрак.

Прошло семнадцать часов. На часах было уже почти десять вечера. Глаза Катрины медленно приоткрылись. Она протянула ладонь к лицу, убрала волосы назад и, прищуриваясь, приподняла голову, чтобы осмотреться вокруг себя. Первым делом она обратила внимание на капельницу. Слева от неё на кресле сидел Фрэнк с газетой в руках. Увидев его, она побоялась оглядываться дальше и начала прислонять своё тело глубже в диван, пытаясь отдалиться от Фрэнка, который вначале посмотрел на неё мимолётным взглядом, а затем вновь уткнулся в газету. После этого Катрина попыталась выдернуть из руки иглу. В этот момент из ванной вышел Маттео. Как только он открыл дверь, тут же посмотрел на девушку, которая схватилась за иглу.

Маттео подошёл к ней. Катрина стала обращаться к нему умоляющим тоном:

– НЕТ! НЕТ! ПОЖАЛ…

Маттео осторожно вытащил иглу, на место которой приклеил пластырь.

После жеста Маттео Фрэнк отправился в ванную.

Дрожь вернулась. Маттео присел на противоположное кресло от того, где сидел штатный киллер. Он опустил руки на подлокотники и положил ногу на ногу. В этот момент Фрэнк вышел из ванной со стаканом воды и таблеткой, которые он положил на стол перед Катриной. Она продолжала лежать, забившись в угол дивана с до смерти напуганным лицом и настолько разорванным платьем, что её бёдра были почти полностью обнажёнными. Она, как могла, прикрывала руками разорванные места на платье и продолжала пристально смотреть в лицо Маттео, не сводя с него свой тревожный взгляд. Он, в свою очередь, был абсолютно спокоен и обменивался непрерывным взглядом с девушкой.

Маттео начал говорить спокойным голосом:

– Выпейте таблетку. Сейчас вам лучше успокоиться и крайне внимательно выслушать всё, что я скажу. Пейте.

Катрина протянула свою дрожащую руку к краю стола, осторожно взяла таблетку, неловким движением протянула её ко рту и протиснула между плотно сжатыми губами, оставив стакан нетронутым.

– Без воды эффект слишком медленный. – Голос Маттео звучал очень успокаивающе после того, как с девушкой разговаривал Ленни, который смирно сидел в обратном конце комнаты и которого Катрина даже не заметила. Она осторожно оторвала стакан от стола, прислонила его край к губам и через силу влила в себя меньше половины того, что было внутри.

– А теперь начнём. Я не стану тратить время на знакомство, так как мне известно кто вы, а знать вам кто я – не обязательно. У нас с вами есть один общий знакомый. Прошлой ночью ваш брат арестовал его.

Спокойную речь Маттео нарушил резкий рваный голос Катрины:

– Я поговорю с ним! Я уверена, он отпустит его!

Маттео сохранял спокойствие:

– Мисс Грейс, я знаю, что вы бы сами хотели его свободы. Тогда ваше пребывание здесь не имело бы никакого смысла. Поэтому такие слова не заставят меня отказаться от своих намерений. Тем более, что вы стали для Тони слишком много значить и из-за этого он стал утрачивать навык. По этой причине, в сложившихся обстоятельствах мне безразлична его дальнейшая судьба. Но проблема в том, что вместе с ним в руки полицейских попал ещё один человек, который мне совсем не безразличен. Поскольку они были арестованы вместе, то и содержать их будут тоже вместе. Стало быть, мне придётся вытаскивать их обоих. И всё-таки, несмотря на те сильные изменения, которые произошли с Тони, он ценный кадр. Такие люди на дороге не валяются и я уверен, что ему ещё можно вправить мозги. Но в настоящий момент этого сделать невозможно, потому что кое-кто создаёт большую помеху. И этот кое-кто лежит передо мной.

После того как Маттео начал постепенно менять манеру общения, лицо Катрины тоже начало меняться, воспринимая последние слова, как прямую угрозу.

– Но винить в этом вас будет неправильно. Вы не знали с кем имеете дело, в отличие от Тони, которому было известно о вас всё и который знал, к чему всё это может привести.

Безмолвие Маттео затянулось на несколько секунд, что обозначило переход диалога к следующему этапу:

– Я изложу своё предложение. Вы оборвёте все контакты с Тони. Забудете про него и не станете искать новые способы общения. Сделаете так, чтобы он подумал, будто вы его разлюбили. Он должен поверить в это и в свою очередь забыть вас. Выполните эти условия и даю слово, мы оставим вас в покое.

Трясущимися губами и голосом, выдающим дрожь внутри, Катрина ответила:

– Я слышала, как вы говорили о том, что невозможно променять женщину на друга и жалеть девушку не станете.

Маттео сделал наклон в сторону Катрины, опустил лежащую сверху ногу, опираясь локтями о колени. Он сложил губы в трубочку, свёл ладони, сжимая пальцы в замок, после чего ответил:

– А это – вторая часть нашего разговора. А точнее, это то, что я сделаю в случае отказа. Для человека, работающего в нашей сфере, любовь – чувство, которое мешает выживать, лишает зрения и характера. Люди становятся мягкотелыми и на них жалко смотреть. Тот, кто среди нас влюбится, потеряет бдительность, а значит долго не проживёт. Если вы не хотите, чтобы кто-то всадил пулю в грудь Тони, перерезал ему горло или похоронил заживо, вам придётся сделать то, о чём я прошу. В противном случае, я на деле покажу, что ни одна женщина не стоит того, чтобы предавать друзей.

– Я не верю вам – ответила Катрина с презрительным взглядом.

– Это вполне объяснимо. Тяжело доверять людям, которые живут по законам, радикально отличающимся от тех, которым следуют все добропорядочные граждане. Но передо мной сейчас находится женщина. Мужчине можно выбить зубы, сломать рёбра, без конца избивать до тех пор, пока он не сломается. Но с дамой я так не поступлю. Нормальный мужчина должен тактично обращаться с женщиной и держать слово.

– Тактично? – возмущённым тоном сказала Катрина, а на её глазах стали скапливаться слёзы. – Скажите это своему дружку, который раздавал мне пощёчины налево и направо. Который говорил мне в лицо о том, что трахнет меня.

Голос Маттео зазвучал угрожающе:

– Либо ты принимаешь условия, либо тебе прямо сейчас устроят групповое изнасилование! В любом случае ты покинешь это помещение. Вопрос в том, как ты это сделаешь – на своих ногах или после того, как твоё сексапильное тело покромсают на куски, а перед этим оттрахают со всех сторон и твоему любовничку уже ничего не останется. Выбор за тобой.

На угрозы Маттео мало кто так отвечал:

– Выбор? Ты мне предлагаешь выбор? А как быть с моим другом, которого твой человек застрелил прямо на моих глазах? Ему предложили выбор? Он то что сделал вам?

– СЛУШАЙ СЮДА, СТЕРВА! – ткнув указательным пальцем в её сторону, как мог, Маттео наорал на Катрину, которая мало того, что заткнулась, так ещё и снова забилась в угол дивана, быстро подобрав под себя ноги. – Твоего брата пристрелили прошлой ночью! Единственный, кому есть до тебя дело, торчит в полицейском участке! К тебе на помощь никто не прибежит! Твой бордель больше не твой и здесь ты уже никто! Максимум, что тебе светит в этом городе, это отправиться на панель и стать в один ряд с дешёвыми второсортными шлюхами! А точнее, тебе и этого уже не светит! Я тебе ничего не предлагаю! Я ставлю условия! – крикнул Маттео, ударив ладонью по столу со всей силы. – Либо ты собираешь шмотки и выметаешься из города, либо вы с Тони будете неразлучны и после смерти, с которой я затягивать не стану.

Видимо, в этот момент Катрина собрала все остатки своей смелости и кое-как протолкнула эти слова через губы, которые дрожали вместе с подбородком, произнеся едва ли не шёпотом:

– Лу-у-учше убей.

Маттео долго смотрел в глаза Катрины, покрытые слезами. После достаточно продолжительного взгляда, направленного в слезящиеся глаза девушки, голос Маттео зазвучал сдержанно:

– Ну… человек, который продался один раз, остаётся продажным на всю жизнь. Так я думал. Ты доказала мне обратное. И вынужден сказать, что в некоторых случаях лучше продаться, чем стать жертвой несчастного случая.

После этого Маттео, слегка опираясь ладонями о колени, поднялся с кожаного кресла и сделал несколько шагов в сторону двери. Катрина провожала его напуганным взглядом, медленно поворачивая голову. Маттео остановился около вешалки и снял с неё пиджак. Затем он приподнял левое запястье, посмотрел на часы и обратился к Ленни с Фрэнком строгим голосом:

– Через четыре часа погрузите её в машину, а до того она в вашем распоряжении.

Девушка не могла не воскликнуть после таких слов:

– ХОРОШО! ХОРОШО! Я СОГЛАСНА!

Маттео посмотрел на неё ещё раз после того, как его ладонь оказалась на дверной ручке и произнёс невозмутимым тоном:

– Я знаю, что слово, данное шлюхой, ничего не стоит. Так что ты меня не убедила. – Снова обратившись к Фрэнку и Ленни: – Она ваша.

После этих слов Ленни подскочил как ошпаренный и поспешил к дивану. Увидев его лицо и поняв, что он всё это время был рядом, Катрина завизжала.

Маттео вышел за дверь и перед тем, как покинуть здание, ещё какое-то время он отчётливо слышал доносящиеся истерические вопли Катрины, которая осталась наедине с двумя «животными». Она обслуживала их несколько часов. Бесплатно. И против своей воли.

Сжимая изо всех сил веки, Катрина была вынуждена ощущать звуки вращающегося барабана «кольта». Всё её лицо было напряжено до предела. Стоя на коленях, со связанными руками, ей оставалось только ждать, когда эти щелчки прекратятся и Маттео заставит её сыграть в лотерею, где шансы на выигрыш составят один к шести. Её голова по-прежнему свисала. Губы, по которым пробегали слёзы, были растянуты до предела, зубы – стиснуты, а мучительные стоны оборвались в ожидании, когда раздастся последний щелчок и спусковой крючок займёт своё законное место.

Тони не отрывал взгляда от Катрины, искренне надеясь, что Фрэнк, как обычно, хорошо смазал механизм и под силой тяжести ячейку с пулей потянет вниз.

Фрэнк почти каждый день разбирал своё оружие, вытирал и тщательно смазывал механизм, чтобы в самый ответственный момент инструмент его не подвёл. Он постоянно проверял плавность работы механизма и, если он хоть немного затормаживал или его заедало, Фрэнк обязательно разбирал и смазывал каждую отдельную деталь, чтобы всё работало идеально и без запинки. Вот и Тони надеялся на то, что Фрэнк не изменил своей привычке. Но он не учёл одну деталь – последние двое суток у Фрэнка не было времени для обработки механизма, так как он был сильно занят и теперь никто кроме него не знал о том, когда последний раз револьвер был подвержен профилактике.

Фрэнк с Ленни также не отводили глаз с Катрины. Но в их взгляде не было ни надежды, ни тревоги. Они просто смотрели на это привлекательное тело, красоту которого не могло испортить ничего, даже порванное платье, прикрывающие это смазливое личико волосы и покрасневшие от страха веки. Они любовались внешним видом перепуганной до предела девушки и с лёгким чувством восторга вспоминали о тех моментах, когда они поочерёдно принуждали Катрину к половому акту. Маттео, распорядившись, как какой-то бесполезной вещью, предоставил её им на четыре часа и за это время они успели несколько раз заставить её испытать запредельные границы страданий и боли, издавая дикие вопли через закрытый чужой ладонью рот. Лицо Ленни и вовсе скрылось под гримасой какого-то нездорового вожделения. Было заметно, как он смотрел на расцарапанные бёдра Катрины и облизывал языком губы.

Думаю, ему хотелось ещё.

Маттео сделал движение в сторону. Барабан револьвера встал на место и щелчки прекратились. Дыхание Катрины участилось. Маттео взвёл курок. Ствол направлен на голову девушки, как и всё внимание публики в лице гангстеров и коррумпированных блюстителей закона, которые предпочитали досмотреть до конца представление, какое показывают только в кино. Ведь здесь они могли наблюдать то же самое, но только живьём и без всякой фальши. Когда ещё представится такая возможность. Не хватало только бутылки пива и креветок, которые оказались бы очень кстати, когда на их глазах разворачивалась кульминация увлекательного сюжета, которому позавидовал бы любой голливудский сценарист. Здесь было всё: преступление, предательство, любовь, наказание, страсти, интриги, убийство, сговор, и всё это окутано атмосферой криминала, а причиной всему женщина. Но на этот раз конец не обещает быть счастливым, а заглавные персонажи рискуют оказаться поверженными. Абсолютная победа зла над добром. Эти краски мрачные для киноиндустрии, но не для жизни.

А заглавные персонажи тем временем, стоя на коленях, мысленно прощались друг с другом. Катрина с трудом очень медленно приоткрыла спрятанные за сильно сжатыми веками глаза, чтобы успеть посмотреть на Тони на тот случай, если её сердце перестанет биться через пару секунд. Ей очень хотелось, чтобы последнее, что она увидит перед смертью, было лицо Тони – единственное светлое пятно в её жизни.

Маттео был переполнен желания растянуть этот раскалённый до безумия момент, пока Катрина не переживёт разрыв сердца ещё до того, как он нажмёт на спусковой крючок. Он смотрел на то, как тряслись её конечности и даже не спешил проверять лотерейный билет. Но всё же это не могло продолжаться до бесконечности. Маттео начал тянуть указательный палец на себя. Пять ячеек – пустышки, одна – заряженная смертью. Как сильно можно полагаться на математический расчёт, если наименее вероятная случайность ставит точку, и тогда всё вокруг померкнет в одно мгновение. И не будет второй попытки. Поезд добрался до конечной станции. Лотерея для безумцев и игра для искушённых. Девяносто девять процентов атеистов в подобных обстоятельствах моментально превращаются в самых верующих людей на планете. Они даже не задумываются над такой вещью, как «вероятность». Не нужно быть заядлым игроком или прожить целую вечность чтобы понять, что среди тысячи случаев обязательно будет хотя бы одно исключение. И этим исключением можешь оказаться именно ты.

Барабан сместился. Ячейка поравнялась со стволом. Курок вернулся в исходное положение, издавая щелчок, звучание которого никто никогда не слышит, потому что этому звуку всегда суждено быть заглушенным мощным выстрелом.

Но не в этот раз. Все услышали именно его, и ничего больше, за исключением того резкого терзающего стона Катрины, который она совершила, едва расслышав звук опустившегося крючка. Её плач усилился и стал свободным, плечи затряслись ещё больше, а глаза по-прежнему были спрятаны за крепко сжатыми веками. Издавая плачь, она опустила голову ниже из-за обессилевшей от напряжения шеи.

Но Тони не вздыхал спокойно, зная, что Маттео этого просто так не оставит. Они сыграли в эту игру, чтобы определить лишь право на жизнь, но не право на то, чтобы избежать наказания.

С явной досадой на лице, Маттео произнёс, направляя взгляд то на Бабника, то на Катрину, стоящих на коленях в противоположных от него направлениях:

– Сегодня, видимо, ваш день. – После непродолжительной паузы он добавил: – Мои поздравления.

Стоило Катрине немного приподнять голову, как Маттео приступил ко второй части представления. В первой половине присутствующая публика, увы, разочаровалась, так как им лишь слегка пощекотали нервы, обойдясь без летального исхода. Но продолжение обещало быть насыщенным, а не создавать лишь вид, что вот-вот предстоит что-то грандиозное.

Маттео достал из левого кармана монету, повернул голову в сторону Тони, после чего спросил:

– Орёл или решка?

Не задумываясь, Бабник ответил:

– Решка.

Не сводя глаз с Тони, Маттео положил монету на ноготь большого пальца, после чего подкинул её вверх. Пока монета совершала множество разворотов в воздухе, и жертвы, и зрители гадали, что именно определяет палач. Происходящее походило на вызывающий непрерывную тревогу триллер, который был бы удостоен всех самых престижных наград.

Через секунду монета приземлилась на землю. Маттео опустил взгляд и посмотрел на её поверхность. Взглянув на монету, он не сказал ни слова, на какое-то время сохранив в тайне, на кого указал жребий – Тони или Катрину. Маттео направился к «плимуту», расположенному за спиной Катрины. Он распахнул багажник и достал какой-то инструмент, который издали невозможно было рассмотреть. Маттео стремительно возвращался к месту, но пока что было непонятно, к кому именно он идёт и кому предназначался инструмент в его руке. Катрина, за чьей спиной находился «плимут», не могла собраться с духом, чтобы посмотреть на их с Тони палача, которому было суждено совершить осечку в обоих случаях. В отличие от неё, Тони прекрасно видел, как Маттео движется в их направлении, и его тело затряслось не хуже, чем у девушки. Он хотел лишь одного: чтобы босс прошёл мимо девушки.

Маттео дошёл до Катрины и теперь она смогла наблюдать за его перемещением, и у неё появилась возможность рассмотреть плоскогубцы в правой руке. Преодолев ещё десяток метров, Маттео остановился перед Тони, который всё также продолжал стоять на коленях. Я, Мексиканец, Мясник, Грязный Фрэнк, Паоло, Морисон и лейтенант дождались развязки, которую совсем не жаждали Катрина с Бабником. Маттео зафиксировал левой ладонью челюсть Тони, поднёс инструмент к его раскрытому рту и просунул его внутрь. Тихие мучительные стоны, плач, дрожь от переживаемого страха – все эти бабские сопли прекратились. Настало время заполнить сцену громкими возгласами от нестерпимой муки. Один за другим, Маттео вырывал Тони все тридцать два зуба. Лишившись всех резцов, Бабник ощущал, как его рот наполнился кровью, которая стала вытекать, покрывая собой нижнюю губу, прокатываясь по челюсти и дальше по шее. Руки Маттео, хоть и не по локоть, но всё же были в крови. Но на этот раз закатанные рукава на его белоснежной рубашке оказались очень кстати. После того, как свои ряды начал покидать второй десяток, крики Тони сменились на громкое мычание. Щёки на лице Катрины снова покрылись слезами, а розовый цвет заполонил теперь не только лицо, но и её склеры на глазах. Это было предсказуемо, если учесть, что за последние сутки семь часов она провела в кошмарных муках: её пугали, на неё кричали, ей угрожали, убили брата и друга, заставили играть в русскую рулетку, тыкали в лицо ножом, били и насиловали.

Из-за обилия кровавой массы, которая запачкала всю ротовую полость Тони, Маттео с трудом смог отыскать последнюю пару зубов, после чего Тони сразу опустился на четвереньки, как только его челюсть высвободилась из руки Маттео. Как только Тони опустил голову, тут же из его рта вылилось огромное скопление крови.

Маттео развернулся и подошёл к Мяснику, подняв вверх раскрытую ладонь. Ленни бросил ему полотенце. Катрина всё ещё боялась двигаться с места, продолжая испытывать ощущения, которые для неё показались адом на земле.

Маттео вытер кровавые следы, затем кинул запачканное полотенце в сторону стоящего на четвереньках Тони и произнёс:

– Ты уволен.