Текст книги "Блудный брат"

18

Состояние готовности к войне – надо сказать, видимое лишь сквозь призму информации в прессе и весьма скупой, из соображений военной тайны, историографии конфликта – ничем не мешало жизни людей, во всяком случае тех, кто не принимал непосредственного участия в боевых действиях в космическом пространстве. Я убедился в этом уже на следующий день, когда без особого труда раздобыл адрес человека, занимавшегося подделкой документов, а уже вечером получил готовое водительское удостоверение и кредитную карточку. На счете, правда, имелось лишь семнадцать моих собственных долларов, но если бы фальсификатор умел «переводить» на счет несуществующие деньги, он не нуждался бы в таких клиентах, как я. Я внес на счет остальные деньги – четыре сотни, спасибо любимому Кашлю – и пошел искать подходящий компьютерный салон. В каждом городе найдется хотя бы один такой в районе, где обитают как представители среднего класса, так и те, кто опустился на ступеньку ниже в социальной иерархии или же еще не успел на нее подняться. Я посетил четыре салона, прежде чем нашел тот, что меня более или менее устраивал. Хозяин заведения сидел за не бросавшимся в глаза компом в углу, рядом с ним находилась солидная металлическая дверь – я мог бы поклясться, что она открывается по определенному сигналу, а хозяин мог одним движением пальца подать такой сигнал и скрыться за этой дверью. Чтобы подойти к нему, нужно было пройти мимо девушки, мрачного, обозленного на весь мир юного создания; она развлекалась с какой-то словесной пирамидой, сооружая ее на экране и разрушая одним нажатием клавиши «ESC». Возле окна сидел охранник, заботливо положив на стол рядом с собой трость. Пользуясь методом Шерлока Холмса, я присмотрелся к его ботинкам – подошвы были стерты ровно и одинаково, значит, он носил трость для шика или для обороны. На чудака он, впрочем, похож не был. Кроме этих троих, в салоне сидел какой-то молодой человек с большой родинкой на щеке, который, судя по всему, занимался подготовкой домашнего задания и был полностью поглощен этим процессом, а также супружеская пара лет шестидесяти, просматривавшая на экране свои страховки и предполагаемые дивиденды, вероятно, планируя, как их поделить между детьми и внуками. Я заплатил за сеанс, сел за комп, ознакомился со структурой местной сети и набрал имя компа хозяина.

«У меня есть кое-какая работа», – написал я.

«У меня тоже, ты мне мешаешь», – последовал ответ.

«Я приверженец одного философа двадцатого века, может, ты его знаешь – он еще говорил: „Какова работа, такова и оплата“.

«Меня это не интересует, убирайся с моего экрана».

«Я настаиваю. И плачу».

«О-Т-В-А-Л-И!»

Я поднял голову и посмотрел на хозяина, размышляя, имеет ли моя писанина для него вообще хоть какой-то смысл. Его ответы звучали совершенно по-детски, и он – если только не маскировался – ничем не мог мне помочь. Хозяин даже не удостоил меня взглядом. Зато встала со своего места девица. У меня в крови сразу подскочил уровень адреналина и чего-то там еще: после встречи с Фионой я терпеть не могу таких вот молодых циничных волчиц, которым кажется, будто они могут решить все свои проблемы, сваливая их на совершенно посторонних людей. Девушка подошла ближе, и тут оказалось, что она вовсе не притворяется дурнушкой, просто в ней не было ничего красивого, и уж точно не походка, позаимствованная из фильма про охоту на китов. Она наклонилась надо мной, бросив на меня затуманенный взгляд, и слегка раздвинула губы.

– Послушайте, – сказал я, не давая ей сказать ни слова, – я принадлежу к секте, которая позволяет бить женщин, особенно за вульгарные выражения.

Она удивленно пошевелила губами, не издав ни звука, а затем наклонилась еще ближе, намереваясь прошипеть мне в ухо какое-то изощренное ругательство. Я встал, отодвинув плечом адское создание, и обошел ее вокруг. Похоже, она собиралась наброситься на меня с когтями, я толкнул ее в бок, она споткнулась и упала на освободившийся после меня стул. Я подошел прямо к хозяину, не обращая внимания на движение трости охранника.

– Есть дело. Не будем ходить вокруг да около. Если ты проверяешь, может ли кто-то за меня поручиться, то я сам тебе скажу – не может. Я здесь человек совершенно новый и таким останусь. Завтра я уезжаю, но сегодня мне нужно срочно взломать несколько баз. – Он с некоторым интересом смотрел на меня. – Если бы я был из полиции, у меня бы имелась соответствующая легенда, верно? – Он пожал плечами. – Ладно, берешься или нет?

Он бросил взгляд на экран и нажал какую-то клавишу. На экране появилось сообщение: «Давай его мне, спиши денежки». Хозяин снова ткнул пальцем в клавиатуру. Я протянул ему кредитку, он вставил ее в щель считывателя и перевел на какой-то счет две сотни. У нас я заплатил бы за это не больше ста пятидесяти. Вынув карточку, он вернул ее мне.

– Иди к ним. – Он показал головой на пару рантье. Даже не пытаясь скрыть удивление, я направился к старичкам. Он легко поднялся со стула, она мило улыбнулась.

– Слушаем вас, – сказала она.

– Гм, так… – Пришлось откашляться. Я не выдержал и рассмеялся. Старички терпеливо улыбались, разделяя мою радость. – Мне нужно найти одного человека. Я не знаю его фамилии, то есть, возможно, знаю, но в этом не уверен. Зато я знаю, как он выглядит. Так что меня интересует лишь доступ к какому-нибудь архиву, охватывающему всех граждан, и возможность сопоставить фамилию с фотографией.

Они переглянулись и одновременно кивнули, затем посмотрели на меня. Я немного подумал:

– Собственно, это все. Надеюсь, этого хватит.

– А если нет? – Либо она была у них шефом, либо он был немым.

– Приду еще раз.

– Это угроза? – Немым он все же не был.

– Вы шутите? Почему? Тогда у меня будет другое задание.

– Может, лучше сразу мы займемся поиском? – предложила она. – Сэкономите время и деньги.

– Нет, спасибо. Если мне не повезет, я буду знать, кому предъявлять претензии.

– Хорошо, – без тени возражений согласился он, немного подумал, а затем осторожно нажал несколько клавиш.

Она дотронулась до моего рукава и, когда я посмотрел на нее, сказала:

– Это наш хлеб, а вы нас объедаете.

До меня не сразу дошло, что она имеет в виду. Ей не хотелось, чтобы я подглядывал за их манипуляциями; я кивнул и отошел к своему столу. В помещении ничего не изменилось, лишь вредная девчонка вернулась за свой комп, но, как ни странно, не посылала мне уничтожающих взглядов и не засовывала палец себе под юбку. Может быть, я ошибался, может, она меня с кем-то спутала, не знаю. Я повернулся к своему экрану. На нем возникло предложение сыграть партию в сколомат, условия, поставленные компом, ставили меня в лучшее положение, так что я сыграл с ним лишь затем, чтобы проверить, чего он хочет. А хотелось ему, оказывается, обыграть меня буквально за несколько ходов. Хитрец. Обыграл. Я потребовал реванша, но кто-то положил руку мне на плечо. Я оглянулся. У девушки были чертовски длинные ногти, я мысленно представил себе, сколько вирусов и ядов можно было бы упаковать под такими коготками, и не стал делать резких движений. Девушка сказала:

– Четыре шестерки, две тройки, единица плюс АНДРОМАХА. Это одна возможность. Вторая: КК плюс БРЕДВАН плюс семь четыре семь два. Повторить?

Я кивнул – что-то мне подсказывало, что после отхода от кассы претензии приниматься не будут. Девушка повторила оба кода. Я поблагодарил и начал вставать, ожидая, что с ее стороны последуют более решительные действия, но, видимо, то ли я чрезмерно впечатлителен, то ли зря считаю себя достойным чьих-либо усилий. Она отступила на шаг, и – не знаю, может быть, мне показалось, но в ее подкрашенных кошмарными черными тенями глазах мелькнуло нечто вроде иронии. Я бросил взгляд на типа, которого принял за шефа всей этой компании, главного специалиста по отмычкам. Он развлекался с каким-то замысловатым трехмерным чертежом, старички склонились над таблицей, которую я еще пять минут назад принял бы за расчеты примерных доходов по долгосрочным вкладам, теперь же готов был побиться о заклад, что это перечень боеголовок с секретного полигона в XXZZYY. «Жизнь – одна сплошная полоса неожиданностей», – подумал я. Эта мысль даже сгодилась бы в качестве заглавия, только надо было бы ее немного подсократить. Например: «Жизнь – полоса неожиданностей», или «Жизнь – одна сплошная», или просто «Одна». Я вышел из салона и посмотрел в окно. Парнишка закончил решать свои задачки и глядел на меня, все остальные были заняты своими компами. Парень улыбнулся, подмигнул мне и снова продолжил стучать по клавиатуре. Я медленно шел, думая, откуда я могу его знать, поскольку именно сейчас его лицо стало мне о чем-то говорить. Я посвятил этим размышлениям почти весь обратный путь до дома и за километр до него сообразил, что парень склонялся над клавиатурой точно так же, как девушка, а у нее была точно так же посажена голова, как у хозяина, который, как я теперь понял, был похож на старичков. Я громко рассмеялся. Семейное предприятие! Вот хитрецы, организовали свой салон и копались в чем только хотели. Может быть, даже специализировались на каких-то темных делишках? Я ускорил шаг, чтобы побыстрее оказаться дома, и бросился бежать, когда раздался пронзительный вой сирены. Я не знал, как следует себя вести, но, увидев, что далеко не все граждане бросаются к ближайшим убежищам, тоже добежал до дома и скрылся в подъезде, когда сирена в третий раз набрала обороты. Лифты не работали, но квартира Кашля находилась на четвертом этаже, так что я взбежал наверх и сразу же прыгнул в ванну. Пользоваться компом во время тревоги показалось мне неоправданным риском, и я отложил на потом проверку банков данных в поисках Оуэна Йитса, или человека, как две капли воды на меня похожего, где бы он ни находился и чем бы ни занимался. Я лишь просмотрел прессу; в местной газете мелким шрифтом сообщалось, что на базе Какодоган-9 произошел по не установленным до сих пор причинам взрыв, в результате которого были ранены шестеро курсантов, тела же двоих до сих пор не найдены. Я посмотрел на одно из этих тел, которое не было никакого смысла там искать. Однако было ясно, что времени у меня нет, во всяком случае, не слишком много. Выскочив из ванны, я с нетерпением дождался отбоя тревоги и без труда проник в базу данных – поиски шли полным ходом. Я проверил счет Кашля – на нем было неполных тринадцать тысяч, и вчера он оформил кредитную карту на предъявителя. На меня. Я почувствовал себя обязанным довести дело до конца, усилия Будды, Крабина, Кашля не должны пропасть впустую. Ну и мои старания тоже чего-то стоят. Стоят… Стоят-стоят-стоят… Какая-то мысль промелькнула у меня в голове, я бросился к клавиатуре и добавил к параметрам поиска фамилию Ласкацио. Я не смог бы объяснить, почему вдруг Мануэль оказался в моем списке разыскиваемых, просто доверился некоему импульсу. Меня охватило нетерпение, компьютер перемалывал данные миллионов людей, я ходил по комнате, каждую минуту проверяя надежность затемнения, словно это было самым главным в данный момент. Потом я проверил, работают ли конторы по прокату автомобилей, сколько их и что они могут предложить. Сгорая от нетерпения, я метался по квартире три четверти часа, кошмарные сорок шесть минут, отдавая себе отчет в том, что шансы провалить все дело растут пропорционально прошедшему времени. Что все труднее будет вернуться в Какодоган-9, что – не дай бог! – меня начнут искать, что не удастся найти Красински. Впервые у меня возникла мысль, что вся операция была плохо подготовлена или вообще не подготовлена, что я поторопился, что моя подстраховка – не более чем тонкая ниточка, в то время как требуется цепь, способная вытащить танк из болота.

Достав из холодильника лед, я всыпал его в стакан минералки. Я почти не пил воду, лишь охлаждал стаканом пылающий лоб. Когда меня уже охватила неприкрытая паника, комп издал мелодичный звук, который я воспринял как символ надежды. Специально немного подождав, чтобы дать мозгу время переключиться на рассудочную деятельность, я подошел к экрану.

Городок Солт-Ривер. Неполных триста миль отсюда. Житель городка, Олдос Джетервейлин. Фотография. Мое лицо. Сотрудник отдела маркетинга фирмы, занимающейся производством рулевых механизмов для популярных моделей планеров. Сжав дрожащие пальцы в кулаки, я быстро просмотрел всю имеющуюся информацию об Олдосе. Когда я добрался до слов о том, что девять лет назад он был похищен с неизвестной целью, а затем найден шесть дней спустя целым и невредимым, усыпленным легким наркотиком, причем похитители не выдвинули никаких требований, я понял, что это наверняка мой двойник. Триста миль отсюда – утром буду там, наблюдаю до вечера, забираю О. Дж., привожу сюда. Ночь. Подбрасываю его к какому-нибудь полицейскому участку с признаками амнезии. Он помнит только свое имя и название части, может быть, Друдмана. Я получаю свободу действий, беру «у себя на работе» отпуск и ищу Красински. Стоп, чего-то не хватает… Точно! Нужно еще подождать данных о Ласкацио, может быть, он существует? Это бы упростило все. Но… Ведь мне не обязательно ждать результатов!

Я ввел в комп пароль, по которому он должен был сообщить мне по сети результаты, и выскочил из квартиры. Лифты уже работали, тревога была отменена. Что-то уж больно нерасторопно агрессоры вели эту войну. Я вспомнил, что если в прессе и были какие-то упоминания о войне, то они касались запуска нового космического фрегата или назначения на должность нового адмирала. Остальное – военные действия, столкновения, операции, потери – словно не существовало, будто конфликт вошел в стадию временного перемирия. Возможно, если бы я искал более энергично, я нашел бы где-нибудь объяснение этой формально ведущейся, а фактически невидимой войне, однако у меня хватало и своих проблем. Легкой трусцой добежав до транспортной магистрали, я сел в автобус и проехал четыре остановки, затем без труда взял напрокат почти новый «милтерн» и вывел его на шоссе, которое вело на запад, через Солт-Ривер. Включив автопилот, я заснул – минуты за три, не больше.

19

Я оглушил его, когда он выходил из клуба. Мы были настолько похожи друг на друга, что, когда «погремушка» опустилась ему на голову, я рефлекторно стиснул зубы и поморщился, словно сам себе нанес удар набитым мелкими камешками носком. Втащив обмякшее почти свое тело в «милтерн», я быстро отъехал от прикрытой зарослями виноградной лозы стоянки. Выехав за город, я занялся новым Оуэном. Понаблюдав за ним сегодня днем, когда он выходил с работы, я подстригся так же, как он. Я переодел его в свою одежду, проверив наличие шрамов – их у него не было, как и у меня. Связав ему руки ремнем от брюк, я вышел из машины и закурил, еще раз мысленно пробежав весь свой план. В нем имелось несколько дыр, но сейчас ничего лучшего придумать было уже нельзя. Достав из багажника бутылку с водой, я сел в машину. Подняв Оуэну рубашку на спине, я опрыскал кожу серокаином и ударил его два раза, достаточно сильно, чтобы появились синяки, затем перевернул на спину и слегка оцарапал живот и левое предплечье. Потом проверил карманы его одежды. Слишком многого он объяснить не сумеет, но ведь у него будет амнезия, ага – еще несколько повреждений на голове. Это было не слишком приятно, но ведь должен же он был хоть немного пострадать после взрыва. Я ударил его по голове гаечным ключом, потом еще раз и еще, и сразу же опрыскал раны обезболивающим аэрозолем. Уфф, самое худшее позади. Я похлопал его по щекам и, когда он начал приходить в себя, подсунул часы ему под ухо и включил, как велел Робин. «Оуэн» тотчас же перестал стонать и шевелиться, уставившись неподвижным взглядом в потолок машины. Я подождал, пока он скажет:

– Понимаю…

– Тебя зовут Ари Зона Стейтс. Ты наемник, завербованный сперва для борьбы с какими-то экзотическими партизанами, а два дня назад – в команду, сражающуюся с космическими захватчиками. – Я говорил медленно и отчетливо, так что у меня даже заболели губы. – Позавчера что-то случилось, что именно, ты не знаешь, ты очнулся в Тирлбоуте, но не понимал, где ты и что с тобой. Ты помнишь название Какодоган-9. Меня ты никогда и нигде не видел. У тебя проблемы со зрением, твой приятель – Роберт Друдман, тоже наемник из Какодогана-9. – Я немного подумал и добавил поручение передать привет Кашлю. – Теперь повтори! – приказал я в заключение.

Он повторил, запинаясь, но в основном придерживаясь намеченной мной линии. Я еще раз произнес задание, а потом – может, это было уже и лишнее, но я не хотел рисковать – еще раз. Теперь Ари Зона уже гладко излагал свою новую фальшивую биографию. Когда он закончил, я выключил часы и еще раз спросил его о самых важных деталях.

– … Какодоган-9… Друдман… Ари Зона Стейтс… наемник. Нимфа, – ни с того ни с сего вдруг добавил он.

Подумав, я решил больше не включать гипнотизер, он мог мне еще пригодиться; одно слово страдающего амнезией наемника не должно провалить его легенду, да и в конце концов, через несколько дней я заберу его из части и выгружу на пороге собственного дома.

– Нимфа… – тихо повторил он.

– Ладно. – Я похлопал его по щеке. – Мир без нимф был бы не столь приятным. Ты прав, Ари. Садись за руль и езжай в Тирлбоут. По дороге, в предместье Солт-Ривер, остановишься, чтобы высадить меня. Поехали.

Он послушно подчинился. Я опасался, что он будет вести машину как автомат, но он вел себя так, словно вообще меня не видел и не пережил сеанса гипноза – руки свободно держали руль, он что-то насвистывал, давал себя обгонять и обгонял сам. Тогда я прятался на заднем сиденье – близнецы хорошо запоминаются. На границе городка Ари Зона затормозил и остановил машину. Воздержавшись от срывавшихся с языка предостережений, я выскочил из машины и, не оглядываясь, пошел в сторону клуба, где оставалась машина Олдоса или Ари, то есть моя. К счастью, я не встретил никого из знакомых, в машине довольно интенсивно воняло духами; я понял, что мой двойник обладает весьма специфическим вкусом – острые как бритвы блондинки с прочным как нос ледокола макияжем, пользующиеся парфюмерией, которая, оставаясь на коже самца в течение полугода, метит его успешнее, чем выделения соответствующих желез у кошек. Его дело. Я час покатался по городу, просто чтобы хотя бы бегло с ним познакомиться, выпил рюмочку в баре «Рожок» и поехал к себе домой. Вставив ключ в щель замка, я вошел в квартиру – и испытал потрясение не меньшее, чем от последствий взрыва.

Стройная хищная блондинка (духи!) выскочила из дверей кухни и бросилась мне на шею. Я крепко прижал ее к себе, зная из телепередач, что клинч дает борцу от нескольких до нескольких десятков секунд на то, чтобы перевести дыхание. Мне требовалось полчаса, но я рад был каждой минуте.

– Что так поздно? – прошипела блондинка, пытаясь вырваться из моих объятий, но я еще не был готов к борьбе вне клинча. Я крепко держал ее, но ей удалось повернуть голову, и она провела кончиком языка по краю моего уха, а затем слегка надкусила его. Похоже, оно показалось ей чересчур жилистым. – Я все сижу тут и сижу… – пожаловалась она.

Я глубоко вздохнул, осознавая, что нахожусь на грани провала; нужно было бросить самому себе какую-нибудь доску в волны собственной лжи.

– О господи… – простонал я. – Как только я вышел из клуба, у меня зверски разболелась голова, так что я сидел в машине и выл от боли. Наверное, с полчаса, не знаю… Первый раз в жизни…

Она уперлась мне в грудь, так что, если бы я ее не отпустил, ее руки по локоть ушли бы в мою грудную клетку. Отодвинувшись, она внимательно посмотрела на меня и лучезарно улыбнулась.

– Действительно, ты выглядишь совсем разбитым. Но, к счастью, ты не обманул свою женушку – я звонила Мерфи, он сказал, что ты ушел из клуба около часа назад.

Женушка! Вот черт! Я слабо улыбнулся. Он ничего мне не сказал, но я его и не спрашивал. Видимо, они поженились совсем недавно, в базе данных, где я его нашел, еще не было сведений о том, что у него есть жена. Нимфа, вспомнил я, это слово настолько занимало его мысли, что даже пробилось сквозь блокаду гипноза. Черт… Оказывается, я должен знать – а я этого не предвидел, – что она пьет, курит ли, какое у нее хобби… Чем дольше я об этом думал, тем отчетливее видел, как женушка звонит в полицию. У меня не было никаких шансов избежать ее влюбленного бдительного взгляда и демаскировки. Мне стало жаль самого себя – из-за такого идиотизма разваливается вполне неплохой план.

– Ну что? – спросила жена. – Еще болит?

– Собственно, уже нет. – Под ее взглядом я боялся слишком много врать. – Но знаешь – это было так неожиданно, господи, меня так прижало, что я думал… – Я покрутил головой, заодно осмотрев комнату. – Кошмар! И знаешь, я все время боюсь, что это опять начнется.

– Ну, тогда иди ляг. Может, хочешь выпить? А?

– Думаю, хочу. – Я сделал три шага и осторожно лег на диван. Заодно, подумал я, узнаю, что пьет мой альтер эго.

– А чего хочешь?

Чтоб тебя, нерешительная баба! Я вздохнул и поморщился.

– Прошу тебя, не требуй от меня никаких решений! – простонал я. – Я все время думаю только об одном – чтобы это не повторилось. – Я закрыл глаза и для надежности прикрыл их рукой.

Блондинка зазвенела стаканами, потом подошла ко мне. Я почувствовал нежный поцелуй на губах. Мгновением раньше, словно предупредительный сигнал, моего обоняния достиг тяжелый, словно строительная плита, запах духов. Вложив стакан мне в руку, она присела на пол, касаясь правым соском моей груди.

– Может, мне позвонить Мерфи и сказать, что ты возьмешь день-два, чтобы провериться у врача? – спросила она.

О! На этот раз уже у меня возникло желание ее обнять. Я убрал руку с лица и приоткрыл один глаз.

– Думаешь, он меня за это не убьет? – спросил я.

– О, наверняка нет! Я бы уж с ним поговорила, – воскликнула она и бросилась к телефону.

Одним ухом я прислушивался к разговору своей жены с Мерфи, моим шефом, остальная же часть меня отчаянно искала выхода из положения. Я потерял два дня на поиски моего двойника, чтобы иметь возможность спокойно, пользуясь его автомобилем и его документами, попытаться найти Красински. Теперь же похоже было, что я застрял еще хуже, чем до того, как нашел Олдоса, и ничего, кроме банального убийства, не приходило мне в голову – не удивительно, что слабые духом столь часто прибегают к гарроте, ножу или револьверу. Внезапно меня охватило тяжкое предчувствие беды – такая женщина, как эта, через час будет знать, что это не ее муж лежит на диване в гостиной, такая женщина не поколеблется перед тем, чтобы пойти в полицию и заставить полицейских, насколько бы те ни устали и ни воспринимали всерьез ее рассказ, прийти за мнимым муженьком. Мне конец. Единственный выход – мчаться в Тирлбоут, ловить настоящего Олдоса и вернуть его жене! Я услышал, как она кладет трубку и подходит ко мне. Послышался легкий смешок.

– Мерфи сказал, что его и без того удивило, что мы не стали устраивать себе медовый месяц. Он отпускает тебя на неделю. – Я почувствовал, как она просовывает руку мне под рубашку, захватывает сосок в ножницы длинных ногтей и слегка сжимает. Моя диафрагма, помимо моего желания, несколько раз поднялась и опустилась. – О! – защебетала блондинка. – Неужели ты собираешься отступить от своих принципов? А? – Она стиснула пальцы на моей груди, я сам не знал, что ее можно так мять. Боже… нимфа? Какая нимфа?! «Нимфа», – сказал Олдос. Наверняка он хотел сказать «нимфоманка»! Может, потому все и пошло так гладко, а остатками воли он хотел меня предостеречь. Скотина, на черта он взял себе… О господи!.. Куда она сует свою лапу?

– Дорогая, – выдавил я. – Давай держаться уже заведенных правил…

– Ну ты и бухгалтер, – промурлыкала она мне в ухо, продолжая манипулировать обеими руками. Я почувствовал, что долго сопротивляться не смогу, разве что включу себе гипнотизер. – Расслабься, мррр???

– Нет, солнышко, в самом деле, – забормотал я. – Я не хочу, чтобы в первые недели после свадьбы мы друг друга боялись, а я боюсь – если вернется тот чертов приступ, он запомнится мне как…

– Какие первые недели? – Она съела почти половину моей ушной раковины, но говорила все так же отчетливо, а то, что она говорила, заморозило меня до нуля, абсолютного нуля, двух абсолютных нулей. – Если не помнишь, то мы пять дней как поженились. – Она проглотила хрящ моего уха, и он даже не захрустел у нее на зубах.

Бац! Один-ноль в ее пользу. Интересно, при каком счете она поднимет тревогу. Особых иллюзий по данному поводу я не питал. Переместив одну руку на шею жены, я просунул другую под пояс юбки. Движения мои были быстрыми и решительными, или – или, в моем распоряжении имелось лишь несколько секунд на то, чтобы овладеть ситуацией. Левой рукой я начал массировать затылок самочки, правую же сунул глубже под пояс, который поддался с легким треском. Белья на ней не было. И в самом деле, на черта той, чей супружеский стаж исчисляется пятью днями, трусики? Чтобы она в них запарилась? Я положил указательный палец на весьма изящный – должен объективно признать – бугорок в начале борозды между ее ног и – когда извивающаяся на мне нимфа издала низкое горловое рычание – вскрикнул, перевернулся на бок, сбросив жену на пол, схватился за виски и взвыл. Глубоко вздохнув, я задержал дыхание, рассчитывая, что мое лицо приобретет достаточно убедительный багровый цвет. На лбу и над верхней губой выступил пот. Из-за моего собственного крика мне не было слышно, что делает женщина, но вряд ли она радостно щебетала, лежа на полу. Я застонал еще раз, еще и внезапно замер. Услышав классическое: «Что случилось?», – я сел.

– О гос-споди… – Я смотрел на жену, широко раскрыв глаза и тяжело дыша широко раскрытым ртом. – Отпустило… Что же это за чертовщина?!

Она была в ярости, хотя и подавляла в себе эту ярость, скрывая подозрительность под маской интереса, который по своей природе весьма близок подозрительности. Если бы я просто сказал: «Знаешь, дорогая, давай не сейчас, вечерком, ладно?», она сразу же бы поняла, что со мной что-то не то. Сбросив же ее на пол, я заставил ее подумать: «Ну не настолько же он наглый? Может, и в самом деле ему больно?» Поднявшись с пола, она отряхнула руку, смоченную пролившейся выпивкой. Запахло джином. Ага, неплохо.

– Я позвоню доктору Обруту, – сказала она.

– Нет, не надо. – Я огляделся в поисках пепельницы – кто-то из нас курил. – Дай мне, пожалуйста, сигарету.

Она встала и подала мне сигареты и зажигалку, ничуть не удивившись – значит, я курил. Я затянулся, решив при первой же возможности бросить курить – в сигаретах никакого вкуса, так какой в этом смысл? Жена тоже закурила.

– Хочешь ты этого или нет, но к врачу тебе пойти придется, – сказала она.

– Знаю… Но давай договоримся – если меня сегодня еще раз прихватит, завтра иду к этим мясникам. Если нет – отложу на потом.

– Почему?

– Я им не доверяю, им самим надо лечиться. – Я мило улыбнулся, но она обладала неплохой броней, отражавшей подобного рода улыбки. Это не Олдос выбрал себе жену, это она – как же ее зовут? – выбрала себе его, а тут на тебе – проблемы на пятый день райской жизни! – С тех пор как я узнал, что одного хирурга поймали на том, что он брал работу на дом…

Ее губы растянулись в слабой усмешке, но это не ослабило напряженности в наших отношениях и в ее взгляде. Она потерла руку и нахмурилась, явно ожидая, чтобы я вытер пролившийся джин, но мне было нужно, чтобы она вышла из комнаты. Наконец дождавшись, я бросился к вешалке и быстро обшарил ее сумочку, а когда она вернулась и начала вытирать ароматную лужицу, я знал о ней уже несколько больше. Передо мной была миссис Лимдред Сейбо Джетервейлин. Лимми. Любимая пташечка.

– Лимми, может, съездим куда-нибудь проветриться?

Она на мгновение застыла с тряпкой в руке. Теперь она выглядела действительно как милая женушка, задумчиво глядя в стену и расставив стройные ноги с изящными коленками.

– Олдос, – сказала она, не отрывая взгляда от украшенной литографией стены. – Не заглядывай мне под юбку, я уже тебе говорила, что чувствую это столь же явственно, как и вижу. – Только теперь она посмотрела на меня. – Если хочешь, могу тебе сделать… ну, знаешь, то, что ты так любишь? – Она положила руку мне на колено, встала и направилась в ванную. Я продолжал сидеть, ощущая легкое беспокойство внизу живота. – Ну так как? – крикнула она сквозь шум воды.

– Поддерживаю. Давай только выберемся куда-нибудь за город. Пообедаем на свежем воздухе… – Я встал и поправил брюки. – Хотелось бы немного подышать…

– Хочешь, чтобы я вела машину? – Она стояла в дверях ванной, с легкой иронией глядя на меня.

Я почувствовал, что стою на скользком льду, что нормальным образом ее не переиграть, то есть не обмануть, не отделаться от нее лишь бы чем, такой уж это тип женщины – бдительная, напряженная, ко всему готовая. Я подошел к ней, по пути слегка пошатнувшись, но позаботившись о том, чтобы было видно, что я притворяюсь и при этом знаю, что видно, что я притворяюсь. Подойдя к Лимдред, я обнял ее и уткнулся носом в предназначенное для этого место – между шеей и плечом, – медленно выпустив нагретый в легких воздух, чтобы он пробежал по ее грудной клетке, проник в каньон между твердыми и отнюдь не маленькими грудями, дал ей почувствовать мое возбуждение. Она вздохнула глубже. Я что-то пробормотал, проверяя, на руке ли у меня часы. «Два-два-один-четыре», – подумал я. Нажать я успел только две двойки. Лимдред дернулась.

– Что ты там делаешь у меня за спиной?

Вот проклятье! Я быстро убрал руку с часами, чтобы она их не заметила', и крепче обнял Лимдред, коснувшись кончиком носа краешка ушной раковины. Она вздрогнула – Лимдред, не раковина; я повторил попытку и снова не встретил сопротивления. Едва не рассмеявшись вслух, я уже почти схватил «жену» на руки, чтобы отнести ее в спальню, когда вдруг понял, что не знаю, где та находится. Я слегка прихватил ее ухо губами.

– Дорогая, иди в постельку. Сейчас приду, ммм?

– Ммм!..

Она выскользнула из моих объятий и направилась в сторону лестницы. Первые два шага она сделала медленно, словно колеблясь, но третий уже был началом триумфального марша самки. Я почувствовал, что и в самом деле вспотел и душ мне точно не помешает – эту бабенку, если откажет Робинов гипнотизер, удастся водить за нос еще самое большее час. Потом последует неизбежная серия вопросов, и хорошо еще, если она не достанет откуда-нибудь из-под подушки пистолет. Я бросился в ванную, сорвал с себя одежду и вскочил под мощную струю душа. Намыливаясь и споласкиваясь, я размышлял, как себя вести с Лимми, но мне ничего не приходило в голову, кроме как «оглушить» ее и получить таким образом несколько дней для поисков Красински. Плотно обмотавшись полотенцем, чтобы она не заметила возможных различий в моем и моего двойника телосложении, я мысленно повторил последовательность, включавшую гипнотизер, и устремился по лестнице наверх.