Текст книги "Безымянная невеста"

– Несчастный, – сочувственно протянула Хозяйка, рассмотрев в подробностях всю подноготную этой истории. – Не по нему девица, ты же заранее знал, Ткач! Берегинями отмеченная, только одному-единственному предназначена. Эх, сам себе судьбу испоганил, старый! – сокрушенно качнула головой Макошь, взмахнув рукой. – Раз предавший законы Мира уже никогда не станет в ряды его хранителей. Прости, друг мой, пришла нам пора прощаться.

Ткач только склонился еще ниже, бормоча извинения. Секунда – и его фигура полностью растворилась в воздухе. Василиса печально вздохнула. Еще один Ткач потерял свое право на бессмертие и власть над судьбой. Теперь он доживет свой век, как и полагает пожилому, талантливому костюмеру с золотыми руками и кучей наследников.

– Что с внучком и его дочкой младшей делать будем?

– То же, что и всегда, дорогая, то же, что и всегда, – пожала плечами Хозяйка, баюкая в ладонях серый, неказистый клубочек с яблочко величиной. Вот и все, что осталось от когда-то пушистого, яркого мотка пряжи, уготованной для Игната. Подула на жалкие остатки, вплела собственный волос – яркий, блестящий золотом на солнце, и протянула клубочек сестре. – Уведешь его судьбу на новый перекресток? Все-таки парень из-за любви пострадал, чистая она у него была, жаркая, вот и выжгла дотла. Всегда эти берегини своих сверх меры наделяют, а я потом мучайся. Мать отправляй на путь исправления, в конце концов, она главный виновник произошедшего. Отпустила бы парня от своей юбки, ничего бы такого и не было.

– Хорошо. Так и сделаю. Ну, пора мне, – поднялась с кресла-качалки Василиса, постепенно старея – ссутулились плечи, разбежались паутиной морщинки, добавилась седина в волосах.

– Да, подарочек от меня Ксане передай, будь добра, – спохватилась в последний момент Хозяйка, закидывая в зеркальную гладь бумажный сверток. Василиса хмыкнула, поймав передачку и испарилась.

Эпилог

– Ксанка, собирайся скорее! Автобус ждать не будет! – Юлька металась из стороны в сторону, проверяя полочки-шкафчики-шкатулочки на предмет забытых и неупакованных вещей.

– Щетка в холодильнике, – меланхолично сообщаю подруге. Я уже полчаса сижу в коридоре на полу, баюкая свой любимый «рюкзак путешественника» – горчичного цвета, матерчатый, с прикольными нашивками, лентами и значками. Говорила Юльке, собирай вещи с вечера – нет, мы же сами с усами. Автобус отправляется через полтора часа, по уму нам уже пора выходить и со всех ног бежать к театру, но…

– Да! Все! Я готова! Вставай, копуша, нам уже пора ехать! – рыжий смерч сделал круг почета по изрядно погромленной квартире и, перепрыгнув через мои ноги, замер у входной двери.

– Поехали тогда.

Когда мы добрались до «Муара», ребята в нетерпении толпились по бокам двухэтажного голубенького автобуса, раздраженно гудя.

– Юлька, как обычно! – Рик подлетел к подруге, встряхнул ее за плечи, недовольно цыкнул и потащил за руку к дверям. – Директор! Можем садиться, опаздуны прибыли!

– Готовься, теперь это прозвище за вами еще на месяц прилепится, – со смешком забрал у меня рюкзак и Юлькину сумку Иван. – Предлагаю занять места в хвосте автобуса, там как раз все поместимся.

Мы и поместились: Ваня с Лидой, Юлька с Риком, Ян с гитарой, Матвей и я. Народ тут же затянул серию «дорожных песен» из русского рока, а я отвернулась к окну. Портить столь стройный хор своим неказистым голосом желания не было.

Вчера многое произошло. И многое стало понятно. Василиса Петровна (подумать только, милая бабулечка оказалась сестрой почти что богини!), которая прибежала следом за Юлькой в ту злополучную гримерку, не слушая возражений, погрузила меня в такси и увезла к себе. Там отпоила вкусным травяным чаем, прогрела от души в бане, вручила расшитую красным узором рубашку в пол и увела за собой в кабинет. По крайней мере, так я думала. В кабинет сквозь огромное окно заглядывало вечернее солнце, раскрашивая блестками стройные ряды клубочков всех цветов и размеров, которыми были усыпаны полки шкафа напротив. Деревянная прялка (один в один та, которую я тетке дарила!) в углу, кресло-качалка и миниатюрный письменный стол, тканные половички под ногами – вот и вся обстановка. Старушка опустилась в кресло, махнула мне рукой на стул (притаился под столом), улыбнулась, глянув в окно.

– Скажи мне, Ксана, что ты помнишь? Что тебе снилось?

– Ерунда какая-то, если честно, – ответила я, с содроганием вспоминая последний сон, который совсем не сон, – но крайне правдоподобная. До сих пор мурашки бегают.

– Если не хочешь, подробности можешь не рассказывать. Главное, потом прочитай вот это. – Она протянула мне сложенные вдвое листы бумаги, с обеих сторон усыпанные мелкими буковками.

– Хорошо, – я пожала плечами и взяла распечатки.

– Ах, да.. – засуетилась бабуля, метнувшись в сторону пузатого шкафа и нырнув в один из его отсеков. – Возьми, вот твой правильный наряд, надевай только его, хотя бы частями, когда будешь вершить чужие судьбы.

Судьбы… Правильно я угадала, не так проста Юлькина бабуля, как хочет казаться. Но каждой тайне свое время. Я улыбнулась и взяла протянутый сверток. Белая бумага с любимыми маками Хозяйки. Вот так подарочек. Василиса Петровна, вновь умостившись в кресле, зевнула и выпрямилась.

– Так о чем это я говорила… Ах да, Ксаночка, ты на Ефима Иваныча зла не держи, он человек старый, внучек у него один-единственный, кто ж виноват, что таким непутевым уродился…

– К-к-какой внучек? – я заикаться начала, пытаясь связать воедино все сказанное Хозяйкой и нынешние слова старушки. Неужели она настолько в курсе того, что со мной было?!

– Как какой? – округлила глаза ведьма. – Игнат, негодяй рыжий! Он через деда сценарии твои подменил, все в труппу попасть хотел, да его Ян с отцом никак не брали из-за той беды с Лариской. Хорошо хоть, Тимур приехал вовремя, всю правду из него выбил да к Моришу Карловичу на поклон сходил. Молодец парень. И невесту вернул, простила его наша Лара, и с родителями помирился, когда только все успел? Или… – старушка взглянула на мое вытянувшееся лицо и всплеснула руками, – Ох ты ж, батюшки, неужто Юлька, егоза такая, тебе и не рассказала ничего?! Этого подлеца прикрывала?!

– Погодите-погодите, Василиса Петровна, Юлька тут ни при чем. – Я поспешила остановить разгневанную бабульку. – Я спала до обеда, потом сразу вы пришли, Юля просто не успела ничего рассказать, вот и все.

– Ну ладно тогда, – пожевала губами старая гадалка. – Вот, держи тогда подарочек и беги домой, собираться. Последи уж за моей егозой, пока у финнов гостить будете.

– Хорошо! Спасибо большое! – я подхватила со стола коробку и поспешила на выход. На такси доехала до дома, собрала вещи, сунула клубок в шкаф, подальше от чужих взглядов, приготовила ужин и, не дожидаясь подругу, снова уснула. И теперь, сидя в уголке у окна, вспоминала, поглядывая искоса на веселящихся друзей, и сам разговор, и те сны, которые вовсе не сны. Тимура, который, наверное, именно тот, с кем я познакомилась в одной своей «жизни», его вернувшуюся из Германии невесту Ларису, неожиданно заботливого, но вечно занятого Яна, ласкового и уступчивого принца-Матвея, язву-Рика, который все-таки нашел способ поймать мою подругу в свои сети, Ваньку, абсолютно счастливого и немного невменяемого сейчас рядом с Лидой. То-то он еще не знает, какой подарочек ждет его после возвращения из Хельсинки. А что? Раз Хозяйка сказала, что я подталкиваю людей к принятию решений и (хе-хе) вершу судьбы, значит, то, что мне приснилось, может вполне сбыться и здесь? Недаром же я так старалась в каждом своем сне! Надо только на будущее за Аннушкой последить и Юльку успеть вовремя из депресняка вытащить, а там, глядишь, все само наладится. Все счастливы, все рады. Только я по-прежнему одна. Вот такая ирония. Ни с кем из ребят, в чьи объятия заносили меня неведомые дорожки, я так и не ощутила того долгожданного спокойствия, душевной цельности и счастья. Как в том самом сне, где Ирка советовала почувствовать человека. Не мои они. Друзья, товарищи, почти что братья по духу, но никак не драгоценные половинки души. Наверное, потому и не получилось по-настоящему поверить в их чувства даже в тех вероятностях. Наверное, именно поэтому я отчасти даже благодарна Игнату. Прожитые в разных амплуа жизни позволили мне не совершать ошибок в настоящем. Правда, обещанной «сбычи мечт», которую мне напророчила в самом начале помощница гадалки, так и не вышло. Своего любимого человека я не встретила, несмотря на все приключения, преграды и тяжкие испытания.

Финляндия приветствовала нас мокрым снегом с дождем, просевшими, ноздреватыми от влажности сугробами и хмурым администратором в общежитии при Академии искусств. Медлительный, как муха по осени, мужичок ленивым жестом бросил на стойку ресепшн ключи от шести комнат и буркнул что-то приветственное по-английски.

– Расселяемся по четыре человека, – скомандовал директор, услужливо подхватывая чемодан Аннушки, пока девушка делила между нами комнаты. Мне выпало жить этот десяток дней с самой режиссершей, малознакомой девочкой-актрисой и Ариной. Юлька с Лидой предательски кинули меня, уговорив Аннушку заселить их парами в один номер. Рик с Ванькой довольно переглянулись, сочувственно хлопнули меня по плечам, цапнули сумки своих женщин и быстрым шагом удалились на отведенную им площадь, пока никто не передумал. А меня, значит, ждет участь маленького пони, который работал с ночи до утра.

«Добрые» финны выделили нам всего сутки на адаптацию и подготовку, после чего бросили в самую гущу событий, заведя в огромный зал-амфитеатр, битком набитый студентами. К слову, студиозусы впечатляли разбросом возрастов и национальностей.

– Оксана, мы с тобой читаем лекции на второй и третий день, потом только мастер-классы, – проинформировала меня Аннушка. – Насчет мастер-классов не переживай, возьмем ту же практику, какую я тебе давала. Снимки знакомых нам с тобой людей, уже игравших роли в спектаклях и анализ их характеров.

– Ок, как скажешь, – ответила я, ежась от десятков взглядов, которыми сверлили нас господа учащиеся. Подумать только, здесь же элита нескольких учебных заведений! Реально элита, я смотрела списки студентов по дороге – все с отличными оценками, активной жизненной позицией и опытом работы в театре. Не то, что у нас, взгрустнулось мне.

Директор, как и положено руководителю, толкнул приветственную речь на двадцать минут, коротко представил всю труппу, зачитал расписание лекций и дал отмашку начинать. Толпа тут же разделилась на четыре крупных ручейка, утекла в распахнутые двери и обосновалась в менее подавляющих аудиториях. Преподавателями сегодня стали сам директор, Ян, Федор Ефимыч и Аннушка. Я, недолго думая, прибилась к группе, целеустремленно движущейся за моей наставницей. Не настолько я ощущала себя мастером-сценаристом, чтобы отказаться от шанса узнать что-то новенькое об интересующем меня предмете.

– Извините, здесь не занято? – негромко спросил меня незнакомый парень, растерянно оглядывая аудиторию. Около пятидесяти человек выбрали для себя наше с Аннушкой направление, в то время как комнатка была рассчитана от силы на тридцать студентов. Молодые ребята с белыми повязками на рукавах спешно заносили и расставляли вдоль стен дополнительные стулья, Анна скучала, отвернувшись к окну, оставшийся без сидячих мест народ толпился в дверях и жужжал, переговариваясь на жуткой смеси языков. Как только место рядом со мной оказалось свободным?!

– Садитесь, свободно, – ответила я и уткнулась в тетрадь с записями. Ничего лучше, чем накидать план будущей лекции, мне в голову не пришло. Да и беседа с Хозяйкой и последующие слова Василисы Петровны не оставляли меня в покое, требуя еще раз вспомнить и осмыслить произошедшее.

Так и повелось – изо дня в день мы приходили в эту тесную комнатку, рассаживались по занятым еще в первый день местам и погружались в сложное, но захватывающее искусство режиссуры и составления сценариев именно для контактного театра. Со мной за одной «партой» каждый раз сидел тот самый парень, судя по акценту и повадкам, наш соотечественник. Симпатичный такой, высокий, в меру спортивный (пришел как-то раз в футболке-поло), глаза темно-серые, волосы насыщенно-русые, отливающие медью на солнце (восточная сторона и занятия с восьми утра, что вы хотели?), поперек правой брови старый белесый шрам. Может, на пару лет старше меня, не больше. Сосед особо не напрягал, в беседы не по делу не вовлекал, только уточнял какие-то моменты, если что-то казалось неясным в рассуждениях Аннушки.

Признаться, я даже не заметила, как пролетело время, настолько увлеклась новой для себя ролью лектора. Мой личный ученик был вежлив и вдумчив. Мы частенько встречались после занятий в комнате отдыха (была такая в нашем общежитии), разбирали недопонятые им тонкости работы сценариста и режиссера, сравнивали с подходами классического театра, знатоком которого оказался Дима. Кстати, для него обучение в Академии искусств было своеобразным повышением квалификации. Всегда знала, что музыкальная сфера меня преследует. Парень работал в одной из крупных промо-компаний России, искал и продвигал молодые дарования. Попутно решил разобраться в постановке действий на сцене и в клипах, чтобы не смотрелись полной охальщиной, и не придумал ничего лучше, чем поступить на театральное отделение Академии. Так что обмен знаниями у нас был обоюдным. Я наверстывала упущенное по классическому театру, он – невысказанное по контактному.

Отгремело мое выступление в качестве со-преподавателя для Аннушки, когда я три пары подряд рассказывала о том, на что именно обращать внимание, соотнося роль и предполагаемого актера по описанию или фотографии человека. Завершились мастер-классы, во время которых мы с режиссером до слез хохотали над характеристиками, которыми награждали наших дорогих и любимых зрителей из Питера студенты Академии. Промелькнули, не задержавшись в памяти, тренировочные мини-спектакли, над сюжетом которых мы корпели с Юлькой по ночам. И вот настал тот самый момент, когда «марионетки» просто обязаны были показать лучшее, на что способны. Пришло время последнего, открытого для посещения всеми желающими спектакля.

Сюжет мы взяли самый простой для понимания, усовершенствовав под свои нужды бал из «Золушки». Только вот найти наследник должен был одну-единственную девушку из десятков, укрытых масками и разряженных так, что диву даешься. Ефим Иваныч, несмотря на наказание Хозяйки, своего таланта не утратил, подарив нам поистине волшебные костюмы. Сложность заключалась в том, что, во-первых, бал любящий отец-Король закатил международный (тем самым оправдав наличие разноязыковых зрителей), лица девушкам повелел не открывать и… не называть ни имен, ни титулов, ни родных стран. По легенде, свою суженую Принц видел во сне, после чего утром проснулся, глянул в зеркало и осознал, что влюбился. Ничего не знал он об избраннице, кроме одной маленькой черты, подмеченной в пелене грез. Все забыл – ее голос, ее имя, ее лицо, а вот эту мелочь не забыл. Потому и попросил отца выставить такие жесткие требования потенциальным невестам, чтобы не отвлекаться на посторонние обстоятельства. Венценосный отец повздыхал, подсчитал убытки материальные и душевные, но, скрипя зубами, вызвал казначея и дал-таки добро на дружественный прием для незамужних девиц со всех семи королевств…

Как обычно, на романтику и розовые пузыри наслоились дворцовые интриги и шпионские игры, чтобы сильная половина человечества не скучала во время спектакля. Меня, как и всех девчонок труппы, в приказном порядке отправили оживлять толпу инертных с непривычки зарубежных гостей. Пришлось танцевать со скучающими у стеночек кавалерами, напрягать мозг, вспоминая разговорный английский, развлекать и подбадривать новичков и улыбаться, улыбаться, улыбаться до сведенных скул. Одно радует, от шикарного, но жутко тяжелого платья из зеленого шелка я отказалась, сославшись на уже готовый костюм. Кремового цвета, с юбкой-солнцем в пол, воротничком, расшитым розовым жемчугом и вышитыми гладью белыми лилиями по подолу и рукавам. То самое платье, которое вручила мне Василиса Петровна перед отъездом. Маску для полноты образа Ефим Иваныч, ни слова не сказавший против подобного произвола, сшил мне за считанные минуты – белую, с серебряными лилиями и пушистыми перьями по бокам.

– Говорят, лилии – это цветок надежды, – склонился передо мной мужчина в полынного цвета камзоле и обтягивающих крепкие, мускулистые ноги бриджах. Я только-только присела в тенистом уголке, чтобы передохнуть, но… – Позвольте пригласить вас на танец?

– Ничего не имею против, – изобразила я подобие реверанса, поднимаясь с пуфика. Мужчина улыбнулся краешками губ и притянул меня к себе, положив одну руку на талию, а другой крепко сжав мою ладонь.

– Еще говорят, что лилии считаются цветами невесты, – проникновенно продолжил беседу мой партнер, уверенно вводя меня в круг танцующих вальс.

– Разве что Безымянной невесты, сударь, – я поежилась, вспомнив о днях, последовавших за примеркой наряда Третьей искусницы, дарящей смерть. Ее и только ее звали невестой без имени, потерянной, вечной невестой.

– Что за мрачные мысли, сударыня! – притворно возмутился мужчина, с интересом разглядывая мое лицо, полускрытое маской.

– Какие есть, сударь, какие есть! Прошу меня извинить, мне пора.

Черт, надо же было так настроение испортить! И это в последний вечер в Финляндии! Хотя за последние десять дней я не выходила дальше парка, разбитого вокруг здания Академии. Не до того было. Я вежливо отказалась от следующего танца и остановилась около стола с закусками. Да-да, фуршет мы предусмотрительно включили в программу спектакля. Нет ничего хуже голодного и злого зрителя, поверьте на слово. Вокруг кружились парочки, в тени колонн и углов велись неспешные беседы и плелись заговоры, выслеживали шпионов ребята из службы безопасности Короля, тайком передавала свернутые трубочкой бумаги девочка в розовом платьице и цветочной маске…

Черт, мне же какие-то бумаги передали! На самом деле, а не в игре! Про них я совсем забыла! Я ринулась в гримерную, решив, что достаточно развлекала толпу светскими беседами и танцами, зарылась с головой в глубины своего рюкзака, не обращая внимания на обалдевшие лица актеров, достала чуть помятые листочки. Расправила их, увидела псевдоним подруг в уголочке, карандашный набросок девушки в платье, пробежала по диагонали все сюжеты, которые мне посвятили, неверяще охнула. Еще раз посмотрела на рисунок в начала, до мельчайших подробностей повторяющий мое платье. Добралась до последнего листа, который не успела еще прочитать, но…

– Что-то случилось, Оксана? – тревожный баритон неожиданно прозвучал так близко. Кто-то стоял у меня за спиной, наплевав на образ и все остальное. Надо же, я и не заметила, как он подошел. – Ты же Оксана?

– Ага. – Мельком взглянув на говорящего, ответила я, разглядывая нарисованные перед текстом картинки. – Дим, все в полном порядке. В полнейшем, я бы сказала.

– Эм… Как ты меня узнала?! – поразился мой сосед по парте. Да-да, это был именно он. Я узнала его по тому самому шраму на брови, несмотря на парик, маску и аккуратный грим, меняющий черты лица.

– Особая примета у тебя есть, – улыбнулась я, повернувшись к нему.

– Хорошо. Тогда… – парень неожиданно подмигнул и… поднял меня на руки, быстрым шагом вынося на середину зала. Как раз туда, где красовалась под ногами огромная белоснежная лилия с золотистой сердцевиной. Странно. Меня сегодня окружают лилии. Подозрительно это все, а я так и не удосужилась дочитать весь расклад ролей перед спектаклем. Как знала, что Аннушка изменит в сюжете нечто важное!

– Господа и дамы! – звучным голосом произнес мой партнер, подтверждая мои подозрения. – Знакомьтесь! Много лет я искал ту, которая так стремительно исчезла из моего сна, не оставив на память о себе даже имени! Ту, которой суждено стать моей женой! И наконец, среди всех девушек, встреченных здесь сегодня, я нашел ее! Ту, которая узнает меня сама, несмотря на маски! Ту, которая не сторонится белых лилий! Знакомьтесь, друзья, моя таинственная, теперь уже не Безымянная невеста! Оксана!

Черт. Черт-черт-черт! Почему я? Какое еще «узнает, несмотря на маски»? При чем тут лилии? Точно же, никто из девушек, несмотря на венки, букетики в руках и вышивки на платьях, не рискнул использовать этот цветок.

Погодите… Как он сказал? Не-Безымянная невеста?! У меня паранойя, или и тут Хозяйка свой след оставила?

Я внимательным взглядом осмотрела светящегося от удовольствия парня с головы до ног и… ужаснулась собственной невнимательности. Да это же мой партнер по танцу! Просто в парике и другом камзоле! Это ж надо, попасться самой на давно придуманную уловку со сменой внешности персонажа во время спектакля! Он еще и подловил так вовремя! Интересно, правда ли у него ТАКОЕ условие прописано в роли? Или Аннушка что-то иное имела в виду, предлагая жениться на той, что узнает его в любой маске? Было же что-то подобное, обсуждали ночью… Я растерянно оглядывалась по сторонам, сжимая в руке тот злополучный недочитанный листочек. Повсюду улыбались и хлопали нам незнакомые люди в масках, мои коллеги-актеры, какие-то чужие лица.

– Как зовут тебя в игре? – шепотом спрашиваю, якобы обнимая обретенного жениха за шею.

– Не догадалась еще? Лилиан, моя дорогая невеста, – ласково гладит меня по волосам принц-жених. Ай да Аннушка! Ай да подруга! Так и не предупредила меня о главной интриге игры, зато символизмом сюжет накачала по самое не хочу! Еще и с моими прошлыми приключениями созвучным сделала! И костюм от гадалки, что самое настораживающее, оказался под стать ее задумке.

– Я понимаю, что это всего лишь игра, – шепнул мне Дима, крепко прижимая к себе и начиная первый круг танца. Под потолком, медленно опускаясь, кружились блестки и какие-то мелкие белые цветы, вокруг звучала тягучая, проникающая в самое сердце скрипичная мелодия. – Я все понимаю, но… Оксана, я бы очень хотел встретить тебя еще раз. Я вернусь в Питер окончательно уже весной, как только закончу здесь дипломный проект. И, если ты не против, я… черт, наверное, глупо, но ты мне с самого начала в душу запала. Как увидел, так и пропал, честное слово, – нервно дернул щекой парень. – Ты… замечательная. Красивая, умная, нежная, ранимая и очень, очень независимая. Честно…

Он вдруг остановился, резко выдохнув, и опустился передо мной на колено, протягивая висевшее на шее колечко, продетое на цепочку. Настоящее колечко, а не бутафорию, положенную по игре!

– Оксана, я не знаю, веришь ли ты в Судьбу. Но я уверен в том, что делаю. Нет-нет, погоди, дай закончить! Оксана, я прошу тебя, дождись моего возвращения, давай попробуем узнать друг друга ближе. Чем черт не шутит, может, и до подобной сцены в жизни дойдем. Кстати, ты как, любишь лилии?

Парень испытующе, с каким-то затаенным страхом заглянул мне в глаза, держа на вытянутой руке колечко. Верю ли я в Судьбу? В эту ехидную даму без возраста и имени, с глубокими синими глазами? Конечно, верю!

Честно говоря, я всю неделю тайком наблюдала за Дмитрием. Тянуло что-то к нему, побуждая смотреть на его профиль снова и снова. Это не похоже на страсть или внезапно вспыхнувшую влюбленность. Скорее, предчувствие какое-то, что именно с ним, пусть не сразу, спустя какое-то время, я могла бы быть счастливой. Именно такой человек, сильный, открытый, уверенный, готовый защищать и себя, и свои убеждения, и тех, кто ему дорог, мне мог понравиться по-настоящему! Просто…

После всей этой кутерьмы с судьбами и вероятностями я даже думать боялась о каких-то отношениях, сразу выкинув из головы все мысли о сидящем рядом парне. Решила, что Пряха всегда будет одинокой. Неужели я поспешила с выводами? Неужели ТАК бывает – увидел и сразу понял, что вот Она, судьбой предназначенная? Мы же знакомы всего дней десять, как раз столько, сколько труппа провела в Хельсинки!

А сейчас этот невероятный мужчина стоит передо мной на коленях и боится. Моего отказа. Глупый.

– Оксана? – взгляд напротив медленно, но верно угасал.

– Дим, можно одну просьбу? Прочитай, пожалуйста, последний абзац на этом листе, ладно? – я прикусила губу, протягивая ему последний листочек, тот самый, недочитанный. Если я все правильно поняла, прочитав подборку рассказов от Ирки, если я все правильно запомнила из слов Хозяйки о судьбах и пряхах… – Скажи мне, что девушка говорит принцу в ответ?

– Да, – прошептал Дима, неверяще разглядывая лист, где, как я подозревала, была изложена вся наша с ним история. – Да, Оксана, но как такое возможно?!

– Чудеса случаются, – пожала я плечами и, счастливо улыбаясь, протянула ему руку. Ошалевший Дима быстро надел мне на палец колечко (на правый безымянный надел, хитрец!), поднялся и медленно притянул меня к себе за талию так, чтобы смотреть в глаза. – Что еще там написано, кстати?

– Там написано, что жили они долго и счастливо, – хрипловатым голосом ответил мой герой и нежно, чувственно поцеловал, приподняв над полом. Я ответила на поцелуй, обняв его за шею и уже не обращая внимания на ликующие крики других актеров. Напоследок, перед тем, как совсем раствориться в этом волшебном ощущении, я вспомнила, что Иркины рассказы частенько совпадали с грядущей реальностью для тех, о ком она писала. Теперь я знаю, как назвать людей с подобным даром. Не провидцы, не зрячие, просто Пряхи, творящие судьбы. Вот и этот якобы сценарий для спектакля в точности описывал мои приключения в вероятностях, вместо эпилога подарив мне совершенно неожиданную, долгожданную, волшебную встречу с тем единственным, которого я не смогла отыскать, бродя по всем предназначенным мне когда-то путям.

Положа руку на сердце, скажу: сценарий для спектакля «Безымянная невеста», написанный горячо любимой подругой в качестве подарка мне на Новый год, меня целиком и полностью устраивает. Ведь дарить счастье другим и вести их вперед по невидимым дорожкам мира гораздо легче, когда тебя обнимают удивительно нежные и сильные руки самой Судьбой суженного человека.