Текст книги "Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 2"

На стр. 393 автор, исчисляя неприятельское войско согласно с показанием Михайловского-Данилевского, при слове «милиция» поставил в скобках: «vargering»743743
  Михайловский-Данилевский, на которого опирался Булгарин, при упоминании численности милиции слово «vargering» не использовал, см.: Михайловский-Данилевский А. И. Описание Финляндской войны на сухом пути и на море в 1808 и 1809 годах. СПб., 1841. С. 15. Согласно шведским документам, так назывались в Швеции военный запас и земское ополчение, или милиция, см.: Шведская война 1808–1809 гг. / Сост. военно-историческим отделом шведского Генерального штаба. СПб., 1906. Ч. 1. С. 85.


[Закрыть] и в ученой выноске заметил: «Здесь мимоходом припоминаю изыскателям происхождения варягов, что это скандинавское прозвание вольных воинов и поныне существует в Швеции». Намек весьма глубокомысленный! Исследователи русской древности! поклонитесь перед проницательностью г-на Булгарина. Теперь разрешены окончательно все ваши споры о загадочном происхождении слова «варяг». Vargering – варяги – не ясно ли, что это родные братья? Однако ж вглядимся поближе в слово «vargering» и посмотрим, точно ли оно означает, как сказано в выноске, «вольных воинов». Устройство шведского войска было уже прежде объясняемо мною. До исхода 17 века в Швеции существовал рекрутский набор; но Карл XI освободил народ от этой повинности с тем, чтобы крестьяне сами на своей земле содержали солдат, которые в известные сроки являлись бы на учение, а в случае войны – на защиту отечества. Три хозяйства должны были содержать одного солдата, отведя ему особый участок земли и снабжая его амунициею. Этот порядок сохранился доныне, и такое войско называется «indelta». Но сверх того каждые шесть хозяйств содержат еще одного резервного солдата, однако ж без обязанности отдавать ему землю. Ясно, что резервного войска всегда бывает вдвое менее против indelta; резервный солдат также обязан участвовать в учениях и во всякое время быть готовым заменить выбывшего из indelta. Вот это-то резервное войско и называется «vargering». Но что это за слово? Оно происходит от французского глагола «varier» (по-шведски «vargera»744744
  Шведы в правописании иностранных слов руководствуются почти исключительно выговором; они пишут: notis, talang, filosofi.


[Закрыть]) и означает, что устройство западной военной силы несколько отличается от образования настоящего, коренного войска. Итак, вот к чему мы пришли, почтенные изыскатели происхождения варваров! Название «варяг» взято из французского языка, а мы до сих пор и не догадывались, несмотря на то, что это так просто! Но куда же девались «вольные воины» с их скандинавским прозванием? Спросите у г. Булгарина, который открыл мосты, соединяющие реки с островами; его показания всегда точны и верны.

IV глава, где автор желал изложить некоторые общие понятия о Финляндии и финнах, наполнена столь же грубыми ошибками. На стр. 437 читаем: «Древнейший город в Финляндии – Выборг, основанный, однако ж, датчанами в 1229 году»745745
  В отечественной историографии датой основания Выборга считается 1293 г. Сведения о более раннем основании Выборга Булгарин мог почерпнуть из «Истории России» (Ч. 1. Гл. 4) В. Н. Татищева.


[Закрыть]. Тут нет ни словечка правды. Древнейший город в Финляндии, как можно прочитать во всяком учебнике, есть Або; но г. Булгарин открыл, что все историки до сих пор ошибались: по его словам, время основания этого города «относится к 14 веку», тогда как, по финляндским известиям, Або уже в исходе 12 столетия разорен был русскими, о чем упоминает и Карамзин в 85‐м примеч[ании] к III тому своей «Истории»746746
  Поселение Або (совр. Турку) известно с XIII в., однако статус города получило в XIV в.


[Закрыть]. Что касается до Выборга, то он основан не прежде 1293 года, и вовсе не датчанами, никогда так далеко не заходившими, а шведским полководцем Торкель-Кнутсоном, который покорил корелов и заложил Выборг для содержания их в повиновении. Тут же г. Булгарин исчисляет еще до 20-ти городов с означением года построения каждого из них. Но спрашивается, какой для читателя интерес в этой номенклатуре и хронологии, особливо когда последняя, судя по приведенным примерам, требует строгой поверки? И каким образом эта статья попала в «Воспоминания»? Таких воспоминаний довольно в каждом книжном шкапу, и они годятся только для справок – разумеется, если они так же точны и верны, как сообщенное показание о построении Выборга датчанами.

Вообще автор необычайно тверд в хронологии. В 4 части (стр. 438) он отсчитал Абоскому университету 250 лет существования, а в 5‐й (стр. 551) уже отпраздновал и трехсотлетний юбилей его, тогда как этот университет основан не ранее 1640 года. Тут автор щедро наддал целое столетие, так как прежде, говоря о самом Або, он у этого города отнял два века существования. Такое вознаграждение с одной стороны, конечно, справедливо, но с другой – не совсем удовлетворительно. Не посчастливилось г. Булгарину знакомство с двумя из важнейших городов Финляндии, Або и Выборгом! Но станем ли мы слишком строго судить того, кто окончательно объяснил вопрос о происхождении варягов?

Такова же сила автора в топографии. Не говорю уже о том, что он почти все названия переиначивает по-своему, что он, например, везде пишет «Индесальми» вместо «Иденсальми», что «Лин-Киро» у него превращается в «Лиль-Кирку»747747
  Шведско-финские географические названия в том же написании, что и у Булгарина, встречаем у многих современных ему авторов (см., к примеру: Батюшков К. Н. Сочинения. СПб., 1885. Т. 2. С. 195).


[Закрыть], точно так же, как колоши, североамериканское племя, в «галоши» (Ч. V, стр. 559) и т. п.: к сожалению, книга пестреется и более важными промахами в географическом отношении. Пример тому мы уже видывали в «Малом Аборфорсе». Таким же образом кирка Рауталамби (IV, [стр.] 425) помещена между озерами «Конивеси» и «Кивисальми». Озера «Кивисальми» в целой Финляндии нет и быть не может: это видно из самого окончания «сальми» – слова, которое по-фински значит «пролив». Кивисальми есть станция, лежащая у пролива, который соединяет озера Конивеси и Кейтеле. Но церковь Рауталампи вовсе не лежит между озерами, а при длинном и узком заливе (lampi) последнего из названных озер. На следующей странице опять упомянуто небывалое озеро Кивисальми748748
  Далее следовал вычеркнутый Гротом фрагмент, в котором он оправдывался в собственной неточности в предыдущей статье при упоминании географических названий в описании действий Сандельса при Куопио и в подробной справке давал свое представление об озерах, заливах и проливах в Финляндии.


[Закрыть].

Напрасно г. Булгарин ссылается на карту, приложенную к его «Воспоминаниям» и будто бы скопированную с карты официальной: его карте недостает точности и полноты. На ней нельзя, например, найти таких мест, как Рауталампи и Сикаиоки, которые не раз упоминаются в истории тогдашней войны и в самих «Воспоминаниях» г. Булгарина. Другие места, по самому размеру карты, не могли быть представлены с надлежащей верностью. Удивительно ли, что автор, не любя справляться с другими картами, кроме своей, открыл в Финляндии озеро Кивисальми?749749
  Далее Грот вычеркнул большой фрагмент с рассуждением, является ли Оравайс городом или деревней. Признав справедливость замечаний Булгарина, Грот, однако, упрекал его, что он дал представление об этом населенном пункте не в «Воспоминаниях», а лишь в газетной полемике, иначе «можно было бы поблагодарить его за верные сведения».


[Закрыть]

Целая половина первой статьи моей была посвящена изображению Кульнева, частью по новым, случайно доставшимся мне сведениям. Иноземный поэт750750
  Имеется в виду Й. Л. Рунеберг – автор баллады «Kulneff» («Кульнев»), входящей в книгу стихов «Рассказы фенрика Столя». Грот приводит отрывок из нее в своем переводе.


[Закрыть], воспевший нашего героя, говорит в конце стихотворения:

 
Но честь тому, кто совершил
Бесстрашно воина призванье!
Хвалу от сердца мы поем
Тому, кто бился молодцом,
Чем ни был нам он в жизни – братом
Иль грозным супостатом.
 

Прекрасное движение, выразившееся в стихах, переданных этим слабым переводом, осталось чуждым изобретателю заметок, выписок и корреспонденций751751
  Грот обыгрывает название фельетонной рубрики Булгарина «Заметки, выписки и корреспонденция Ф. Б.».


[Закрыть]. Этому не должно удивляться: нельзя требовать, чтобы газетный труженик, обрекший себя на самую прозаическую, мелочную работу, способен был разделять возвышенные чувства поэта. Но показать, что всякое доброе слово о бывшем неприятеле невыносимо для нашего слуха, значит поступить уже слишком не рыцарски, особливо, когда это слово высказано было писателем, который, в то же время, так благородно сочувствует славнейшим русским полководцам. Всем известное благородство г. Булгарина не позволяет, однако ж, сомневаться в благонамеренности отзывов его о поэте, которого сам он выхвалял, бывало, под именем Рюнберга. Чтобы отстранить недоразумение автора «Воспоминаний», прибавлю, что, смотря на предмет с его точки зрения, у нас нельзя и не должно было бы отдавать справедливость и Наполеону, а тем менее переводить сочинения о нем французов, например, Тьера752752
  Тьер А. История Консульства и Империи: В 5 ч. / Пер. с фр. И. Д–ч. СПб., 1845–1846.


[Закрыть]. К счастию, немногие разделяют этот взгляд г. Булгарина. Просвещенное наше правительство первое подает пример уважения к исторической истине, и не по воле ли самого монарха военный наш писатель Михайловский-Данилевский изобразил в верной картине военные дела царствования императора Александра? Блеск русского оружия таков, что нет надобности скрывать похвальные стороны побежденного неприятеля. Чувствуя это, г. Булгарин как в «Воспоминаниях», так и в других творениях своих позволяет себе иногда почти с каким-то своего рода энтузиазмом говорить о прежних врагах России и таким образом забавно противоречит самому себе.

«В то время, когда происходило сражение при Оровайсе, Козачковский подступал к Ню-Карлеби, но был сбит Гриппенбергом, не мог овладеть сим городом и остановился вблизи его». Так говорит Михайловский-Данилевский в своем описании Финляндской войны (стр. 255). Переведя отрывок из стихов Рунеберга, изображающих участие Дебельна в деле под Нюкарлеби, я передал остальное в самых кратких словах, заимствованных, однако ж, у поэта. Г. Булгарин, называя эти слова мечтами, прибавляет: «Дебельн не мог сказать мой отряд, потому что шведским отрядом противу Козачковского командовал шведский генерал Грипенберг». Дебельн мог сказать мой отряд, потому что действительно его отряд был в числе войска, которым командовал Грипенберг753753
  По словам шведов, сам Грипенберг прибыл на поле битвы уже после отражения Козачковского Дебельном, но так как я этого обстоятельства не успел еще окончательно исследовать, то и не употребляю его против г. Булгарина, который в своем описании этого дела все говорит только о Грипенберге как начальнике неприятельского войска.


[Закрыть]. Поэт не выдумал, что Дебельн лежал больной в Нюкарлеби, но, узнав о сражении близ этого города, поспешил на место и там «принял начальство над своими любимыми бьернеборгцами754754
  Имеется в виду Бьернеборгский полк, которому Рунеберг посвятил стихотворение «Бьернеборгский марш».


[Закрыть]», как говорит один писатель в своей истории этой войны. «После битвы, – рассказывает другой, – Дебельн воротился верхом в город и слег опять, так что до конца похода должен был оставаться в бездействии». Сухтелен тоже приписывает ему неудачу Козачковского. Но г. Булгарин, который, как он уверяет, сам участвовал в этом сражении, ничего не слышал о Дебельне, да и знать о нем не хочет. Жаль, что битва Козачковского так коротко и только мимоходом описана как у Сухтелена, так и у Михайловского-Данилевского; таким образом, более подробные показания о ней г. Булгарина можем мы сличать только с известиями шведов, а этого недостаточно для совершенного разъяснения всех обстоятельств.

Сбираясь отправиться на войну, больной Дебельн, при мысли о шведской армии, стоявшей южнее близ Оравайса, в стихотворении Рунеберга говорит, между прочим: «Загородят ли нам дорогу? Возьмут ли Адлеркрейца в плен?» Противник мой возражает: «К какой стати Дебельн вспоминает об одном Адлеркрейце? Противу графа Н. М. Каменского под Оровайси шведским войском командовал фельдмаршал Клингспор, и под ним шведскими полками начальствовал генерал Фегезак, а генерал Адлеркрейц командовал только финскими вооруженными крестьянами. Почему же именно Адлеркрейцу надлежало попасть в плен, если б Козачковский занял Нюкарлеби? Попал бы в плен Адлеркрейц, так с ним попали бы и другие». Вопросы эти опять показывают, как мало автор «Воспоминаний» успел ознакомиться с тогдашним положением дел в шведской армии. Рунеберг, лучше его изучивший современные обстоятельства, не напрасно заставляет Дебельна вспомнить об одном Адлеркрейце. Этот генерал, который после взятия Левенгельма в плен Кульневым, сделался начальником штаба шведской армии, был одним из замечательнейших лиц в неприятельском стане. Решителен и храбр, но благоразумен и хладнокровен, он был душою военных действий со стороны шведов, и потому-то иностранный историк, приступая к описанию Оравайского дела, выразился так: «Чтобы задержать Каменского, пока не будет очищен путь на север, генерал-майор барон Адлеркрейц остановился при Оравайсе». Фельдмаршал Клингспор был тут же, но ни историк, ни поэт не упомянули о нем, как о полководце неискусном и слабом. На одного Адлеркрейца шведы возлагали всю свою надежду, от него ожидали они решения судьбы своей, и вот причина обстоятельства, которое озадачило г. Булгарина, разрешающего, впрочем, с удивительною легкостию и труднейшие задачи.

Откуда почерпнул он в приведенном примечании сведение, будто Адлеркрейц «командовал только финскими вооруженными крестьянами»? Нужна удивительная решимость и храбрость особого рода, чтобы возражать так опрометчиво, а с другой стороны, нельзя и критику обойти без особого самообладания, чтобы терпеливо опровергать такие возражения. В своих «Воспоминаниях» (IV, [стр.] 484) тот же г. Булгарин сказал при этом случае: «Шведскими полками командовал генерал Фегезак, а финскими и крестьянами Адлеркрейц», и потом в выноске исчислил как шведские, так и финские полки. Это сведение извлечено им довольно точно из книги Михайловского-Данилевского (стр. 249), но при переходе из «Воспоминаний» в «Северную пчелу» остались под командою Адлеркрейца «только» финские крестьяне; а куда же подевались финские полки? Их г. Булгарин забыл, и под пером его главный неприятельский военачальник в Оравайском сражении сделался только предводителем шайки вооруженных поселян! Но это нужно было, чтоб яснее выставить все ничтожество Адлеркрейца. Кто не согласится, что подобные показания и верны, и точны? Можно ли не сочувствовать г-ну Булгарину, когда он, убежденный в своей правоте, восклицает о своем критике с негодованием: «И этот господин переводчик упрекает меня в неточности и неверности показаний», – и когда он потом прибавляет с состраданием: «Жаль мне вас, господа точные!»?

Хотя всеми предыдущими замечаниями намерение мое, а с ним и справедливое требование почтенного автора «Воспоминаний» достаточно выполнены, однако ж я должен еще поговорить о двух предметах, поразивших меня при чтении 4‐й и 5‐й частей этого сочинения. Я едва верил глазам своим, встречая почти на каждой странице грамматические неисправности в книге старого литератора, который едва не в каждом нумере своей газеты выдает себя за блюстителя чистоты русского языка и беспрестанно указывает у других малейшие, часто даже мнимые погрешности в этом отношении. Как вам понравится, например, следующий способ выражения: «Каким образом граф Буксгевден надеялся опрокинуть, разбить и даже отрезать Клингспору ретираду от Улеаборга и принудить к сдаче, когда у Клингспора было» и т. д. (IV, [стр.] 395)? Дательный падеж: Клингспору отнесен здесь к трем глаголам, требующим винительного; при грамматическом разборе этого падежа выйдет, что Клингспор надеялся опрокинуть, разбить ретираду и ее же принудить к сдаче. На стр. 417 (IV) читаем: «Для открытия сообщения между Барклаем-де-Толли послан был внутрь края полковник Властов», – и недоумеваем, какое сообщение возможно между одним человеком или одним предметом.

Стр. 428: «Хотя бы Рахманову и удалось удержать город, то все же нам было бы плохо». Давно ли союзу хотя соответствует то? Стр. 413: «При хозяйке оставался работник, кухарка и служанка». Стр. 483: «Картечи и сильный ружейный огонь принудил…» Эта ошибка повторяется беспрерывно. Стр. 474: «Бурка составляла все его прикрытие от непогод», – сказано в описании; но слово прикрытие не употребляется в этом смысле, какой здесь ему придан. Стр. 482: «Однажды отряд наш едва не подвергнулся разбитию»; выражение это звучит нехорошо и напоминает мне слова, сказанные по случаю какой-то критики: «Однажды один автор подвергся разбитию в войне на перьях». Творительные падежи часто ставятся г. Булгариным очень неловко, напр., стр. 389: «почел себя оскорбленным поступком»; стр. 394: «Кульнев, будучи тогда полковником Гродненского гусарского полка и командующим авангардом»; [стр.] 398: «он мог быть обойденным Клингспором»; [стр.] 444: «тишина лесов прерывается … шелестом, производимым крупным зверем» и т. п. Всякий, кто выражается тщательно, избегает на письме подобных оборотов, в которых согласование причастия с существительным в падеже нередко производит неприятное действие на слух, но может затемнить и смысл. Особенно так не должен выражаться тот, кто имеет притязание служить образцом классического слога.

Примеры эти приведены мною наудачу при беглом перечитывании 4‐й части; легко было бы растянуть список подобных промахов на несколько страниц, но довольно и этого для верного суждения о языке «Воспоминаний» г. Булгарина. Вообще прочитанные мною главы их напечатаны чрезвычайно небрежно, как образчик грубых опечаток, которыми они наполнены, довольно указать две или три. На стр. 403 (IV) сказано, что гр[аф] Буксгевден «просил скорой и сильной позиции» (вм[есто] помощи); стр. 423: «Нам шло о существование» (последнее выражение составляет целый период, замкнутый с обеих сторон точкою). Такие опечатки могут быть простительны в ежедневной газете, даже в журнале, но не в книге. Умалчиваю о неверностях в наименовании лиц, чинов, званий и т. п. Замечу только мимоходом, что ленсманы (länsman) превращены в «ландсманов» (стр. 398 и 494) и что «пасторатом» (стр. 452) названо жилище пастора, т. е. дом, где он живет, тогда как под этим словом разумеется всегда целый округ, находящийся под ведением одного пастора и имеющий одну общую церковь.

Другое, чем я поражен был при чтении «Воспоминаний» г. Булгарина о Финляндской войне, совсем в ином роде. Нельзя не позавидовать редкому счастию автора при встречах его с особами прекрасного пола. Всякий раз, когда он начинает говорить о какой-нибудь даме, можно наперед уже знать, что это будет необыкновенная красавица. Не думаю, чтоб кто другой мог похвалиться подобным счастием. Было ли это действием особенно благоприятной автору судьбы или иное что, не умею объяснить, но только сроду не встречал я разом столько красавиц, как в немногих главах «Воспоминаний» г. Булгарина. Читатель может сам судить о том, когда я приведу оттуда несколько мест, где упоминается о таких встречах: Ч. IV, стр. 452: «Дочери пастора были красавицы»; [стр.] 454: «Потом, обратясь к дочери хозяина, девочке лет десяти, удивительной красавице…»; Ч. V, [стр.] 502: «буфетом управляла дочь хозяина, молодая, прекрасная девица»; [стр.] 509: «Теперь только заметил я, что жена моего доброго хозяина красавица»; [стр.] 551: «Улеаборгские женщины славятся своею красотою (?) и образованностью»; [стр.] 557: «Женщина была прекрасная»; [стр.] 558: «В доме у них жила вдова, с дочерью, красавицею» и т. д.

Довольно. При мысли о стольких привлекательных образах, живущих в памяти автора, нельзя удержаться от желания, чтобы ко 2‐му, буде можно великолепному, изданию «Воспоминаний» приложена была галерея прекрасных женщин, которых г-ну Булгарину случилось видеть в Финляндии.

Еще более были бы ему благодарны читатели, если б он будущее издание своей книги украсил, кроме того, по крайней мере, двумя рисунками: 1. видом новоизобретенного моста, соединяющего реку с островом; 2. изображением вольного воина со скандинавским прозванием – родоначальника варягов.

КОММЕНТАРИИ

ВОСПОМИНАНИЯ

Текст печатается по изданию: Воспоминания Фаддея Булгарина. Отрывки из виденного, слышанного и испытанного в жизни. СПб.: Изд. М. Д. Ольхина, 1846–1848. Ч. 1–6.

Первая часть вышла 7 декабря 1845 г. (см. объявление о выходе: Северная пчела. 1845. № 277. 8 дек.; цензурное разрешение от 6 октября 1845 г., цензор А. В. Никитенко), почти одновременно с выходом отдельного издания первая часть была опубликована в «Библиотеке для чтения» (1845. Т. 73. № 12. Паг. I. С. 133–252; цензурное разрешение от 30 октября 1845 г., цензоры: А. В. Никитенко, А. И. Фрейганг) – декабрьский номер журнала вышел 10 декабря (см.: Северная пчела. 1845. № 278. 10 дек.). Одновременный выход отдельного издания и журнального варианта определялся маркетинговой стратегией Булгарина и его издателя Ольхина, что стоило Булгарину больших усилий, о чем свидетельствуют его письма к цензору А. В. Никитенко (см. их в приложении). Публичная версия, предложенная читателю, гласила: «Издание предпринял М. Д. Ольхин и вознамерился поместить две первые части в принадлежащем ему наполовину журнале “Библиотека для чтения” и отпечатать отдельно известное число экземпляров. Приятно ли, неприятно ли автору, делать нечего! Таков век; волею неволею полезай в журнал, когда так хочется издателю!» (Ф. Б. Журнальная всякая всячина // Северная пчела. 1845. № 277. 8 дек.). Булгарин писал А. В. Никитенко 4 декабря 1845 г.: «У нас с Ольхиным заключено условие, что кто будет виноват, если “Биб[лиотека] для чт[ения]” и “Воспоминания” не выйдут вместе, тот платит другому 4 000 руб. сер. <…> не задерживайте ради Бога и всего для вас святого, здесь идет дело о 4 000 руб. сер[ебром]» (т. 2, c. 137). Следом появилось объявление о выходе отдельного издания первых двух частей, с указанием: «Первая часть вышла, а на вторую выдается билет» (Северная пчела. 1845. № 279. 11 дек.).

В журнальном варианте отсутствовали эпиграф, посвящение, предисловие, нумерованные концевые пояснения и приложения. Кроме того, при сопоставлении журнального текста с текстом отдельного издания «Воспоминаний» выявлены разночтения, вызванные в том числе и вмешательством цензуры (см. об этом указанные письма Булгарина к Никитенко). Так, в варианте «Библиотеки для чтения» в ряде случаев смягчены высказывания Булгарина по «польскому вопросу» (см. комментарии). О том, что текст «Воспоминаний» при публикации в журнале подвергся редакторской правке, свидетельствуют также разночтения, связанные с колебаниями норм орфографии того времени, например: лице, прикащик, эгоисм, шнуровка и др. – в отдельном издании; лицо, приказчик, эгоизм, снуровка – в журнальном варианте.

В течение более полутора столетий «Воспоминания» Булгарина не переиздавались, хотя эта потребность отмечалась историками литературы. Выход в свет первого переиздания (М.: Захаров, 2001), со значительными купюрами и многочисленными искажениями текста, при отсутствии минимального справочного аппарата, не решил проблему. Вопреки утверждению издателя, что «текст печатается полностью по первому и единственному изданию М. Д. Ольхина в шести томах», в переиздании, во-первых, в усеченном варианте дано авторское название текста (опущено: «Отрывки из виденного, слышанного и испытанного в жизни»), во-вторых, отсутствует большой фрагмент текста, включающий все булгаринские Пояснения к 1‐ой части, содержащие историю рода Булгариных, и все Приложения (не говоря уже о произвольно сокращенных авторских примечаниях, см., к примеру, 1‐е примеч. на с. 118: «Где ныне проезд на певческий мост», в оригинале далее: «…между Главным штабом его императорского величества и эрдерцир-гаузом»). Текст пестрит многочисленными опечатками (при этом искажение одной буквы нередко меняет смысл, к примеру, вместо фразы оригинала «Я был смешан в толпе…» – «Я был смешон в толпе…» (с. 118); река Кагул, место побед русского оружия, становится древнеримским консулом «Катулом» (с. 130)); пропусками букв, слогов и части предложений (так, в предложении оригинала «Тогда все, носившие немецкое платье, покрывали голову огромными париками» опущены первые три слова, превращая текст в бессмыслицу (с. 69)); встречается и произвольная замена слов: к примеру, женская одежда «с фалборками» превращается в одежду «с фалдами» (с. 65); вместо «Прабабушка моя … помнила … все происходившее в ее детстве и молодости» – «…понимала… все происходившее в ее детстве и молодости» (с. 66); Павел I «дал свободу» не «польским» (как в оригинале), а «июльским узникам» (с. 94); вместо «лица близ поляков, проживавших в Петербурге» – «лица без поляков» (с. 95); «люди высшего общества» в переиздании стали «людьми высшего образования» (с. 96), граф А. С. Ржевуский – «Ржевский» (с. 95), граф А. С. Строганов – «Строгов» (с. 99); появляется фраза, отсутствующая в оригинале (т. е. у нее нет авторского аналога): «Все, что было сделано вследствие этого направления, данного им своей Империи» (с. 86) и т. д. См. также рецензию А. И. Федуты на это издание (Критическая масса. 2002. № 1. С. 124–126).

Попытки научного комментария к мемуарам Булгарина были предприняты в белорусском издании первой части «Воспоминаний» (Булгарын Ф. Выбранае / Сост., вступ. статья и коммент. на белорусском яз. А. И. Федуты. Мiнск: Беларускi кнiгазбор, 2003) и в сильно сокращенном варианте, адресованном широкому читателю (СПб.: Азбука; Азбука-Аттикус, 2012; сост., вступ. статья и коммент. Н. Н. Акимовой).

В комментариях к настоящему изданию оговариваются разночтения вариантов текста отдельного издания и журнальной публикации, имеющие смысловой характер.

Орфография и пунктуация источника приведены в соответствие с современными нормами, при этом наиболее характерные стилистические особенности сохранены. К ним относятся написания, отражающие орфоэпические особенности (например, турбан, успокоивать), в том числе связанные со словообразованием и формами склонения имен существительных (например, на фортепиане, во множ. числе – домы, учители, мебели), со словообразованием прилагательных и местоимений (например, шляхетный, у всех их), сохранены вариативные написания в окончаниях существительных (например, счастье/счастие, в родительном падеже – народа/народу, кадет/кадетов), а также существительных, прилагательных и местоимений в творительном падеже (например, судьбой/судьбою, новой/новою, своей/своею), вариативные написания предлогов чрез/через, пред/перед, противу/против. Вариативные написания имен собственных изменены на современные, если не подразумевают фонетических различий (Радзивил/Радзивилл, Строгонов/Строганов). По тем же принципам унифицированы цитаты из других источников, приводимые в комментариях.

Все постраничные примечания принадлежат Булгарину. Переводы иноязычных выражений, не поясненные автором, даются в комментариях.

Булгарин и его рецензенты нередко ссылаются в тексте на ту или иную страницу своих «Воспоминаний». В настоящем издании номера указываемых ими страниц заменены на номера страниц настоящего издания.

Текст воспоминаний подготовлен Н. Н. Акимовой. Комментарии написаны Н. Н. Акимовой (ч. I, Более нежели введение или предисловие, гл. 6–7, Приложения; ч. II, гл. 1, 3, 4, Эпилог, Приложения; ч. IV; ч. V, гл. 1, 3, 4; ч. VI, гл. 1, 2, 4); А. И. Федутой и А. И. Рейтблатом (ч. I, гл. 1–5, Пояснения; ч. II, гл. 2; ч. III; ч. V, гл. 2; ч. VI, гл. 3, 5).

Эпиграф на титуле книги (в данном издании – на шмуцтитуле) представляет собой цитату из приписки монаха Лаврентия в конце Лаврентьевской летописи (1377): «И ныне, господа отци и братья, оже ся где буду описал, или переписал, или не дописал, чтите, исправливая Бога для, а не клените…» (Полное собрание русских летописей. СПб., 1846. Т. 1. С. 209); приписывалась Нестору (см.: Михельсон М. И. Русская речь. Свое и чужое: Опыт русской фразеологии: В 2 т. М., 1997. Т. 1. С. 130). При публикации была допущена опечатка: «исправлявливая» вместо «исправливая» (эпиграф без опечатки приведен Булгариным в его фельетоне, посвященном выходу «Воспоминаний», см.: Северная пчела. 1845. № 277. 8 дек.), см. этот же эпиграф, открывающий первое собрание сочинений Булгарина, с более точным указанием на источник: «Из припис[ки] к Лаврентьевскому списку Нестора» (Булгарин Ф. В. Сочинения: В 5 т., 10 ч. СПб., 1827–1828. Ч. 1. Титульный лист). Ранее этой цитатой завершил свой «Опыт краткой истории русской литературы» Н. И. Греч (СПб., 1822). В журнальной редакции эпиграф отсутствовал. В отдельном издании третьей части «Воспоминаний» (СПб., 1847) в эпиграфе, сопровождавшем каждую часть, исправлена указанная опечатка, а в отдельном издании четвертой части (СПб., 1848) появляется новое указание на источник: «Послесловие в древней летописи». По всей видимости, исправления были вызваны рецензией Н. А. Полевого, посвященной второй части «Воспоминаний», в которой Полевой хотя и не уличил Булгарина в искажении цитаты, но привел ее в правильной редакции и расширенном виде, с более точным указанием источника, дав понять, что Булгарин этого источника не знает: «Слова, им приведенные, написал смиренный инок, списывавший Несторову летопись <…>. Но Фаддей Венедиктович не с ветхих книг списывал… Следовательно, эпиграф ему не оправдание» (Литературная газета. 1846. № 3. 19 янв.). При публикации шестой части эпиграф впервые появился не только в отдельном издании, но и в журнальной редакции (Библиотека для чтения. 1849. Т. 93. Отд. I. С. 141).

В посвящении на втором шмуцтитуле имеются в виду жена Булгарина (с 1825 г.) Елена Ивановна Иде (1808–1889) и их сыновья Болеслав (1832–1890), Владислав (1834–1894), Мечислав (1836–1862), Святослав (1840–1874) и дочери Елена (в замужестве фон Александрович; 1838 – ?) и Анеля (1844 – ?), умершая в младенчестве.

ЗНАКОМСТВО С НАПОЛЕОНОМ НА АВАНПОСТАХ ПОД БАУЦЕНОМ 21 МАЯ (Н. С.) 1813 ГОДА

Печатается по: Знакомство с Наполеоном на аванпостах под Бауценом 21 мая (н. с.) 1813 года: (Из воспоминаний старого воина) // Булгарин Ф. Полное собрание сочинений. СПб., 1843. Т. 5. С. 38–40.

В первой публикации (Сын Отечества. 1822. № 41. С. 13–20. Подп.: Ф. Б.) подзаголовок был иным: «(Из записок польского офицера, находящихся еще в рукописи)».

ВСТРЕЧА С КАРАМЗИНЫМ

Печатается по: Встреча с Карамзиным (Из литературных воспоминаний) // Булгарин Ф. Полное собрание сочинений. СПб., 1843. Т. 5. С. 168–174.

Впервые опубликовано: Встреча с Карамзиным (Из литературных воспоминаний) // Альбом северных муз <…> на 1827 год. СПб., 1828. С. 137–168.

⁸ Ф. Б. Путь к богатству: (сновидение) // Северный архив. 1825. № 1. С. 85–100. Притча входила в Сочинения Булгарина.

К ПОРТРЕТУ НИКОЛАЯ ИВАНОВИЧА ГРЕЧА

Печатается по: К портрету Николая Ивановича Греча // Греч Н. И. Соч. СПб., 1838. Ч. 5. С. I–ХХ.

ПОЕЗДКА В ГРУЗИНО В 1824 ГОДУ

Печатается по: Поездка в Грузино в 1824 году // Новоселье. СПб., 1846. Ч. 3. С. 201–220. Воспоминания были републикованы в сб.: Аракчеев: свидетельства современников / Сост. Е. Е. Давыдовой, Е. Э. Ляминой и А. М. Пескова; вступ. ст. Е. Э. Ляминой; подгот. текста и коммент. Е. Е. Давыдовой, Е. Э. Ляминой. М., 2000. С. 252–263. В настоящем издании частично использованы примечания из этого сборника.

ВОСПОМИНАНИЯ О НЕЗАБВЕННОМ АЛЕКСАНДРЕ СЕРГЕЕВИЧЕ ГРИБОЕДОВЕ

Печатается по: Воспоминания о незабвенном Александре Сергеевиче Грибоедове // Булгарин Ф. Полное собрание сочинений. Новое, сжатое издание, исправленное и умноженное. СПб., 1844. Т. 7. С. 245–257.

Опубликовано впервые: Воспоминания о незабвенном Александре Сергеевиче Грибоедове // Сын Отечества. 1830. № 1. С. 3–42. Подп.: Ф. Б.

В комментарии использованы примечания Н. К. Пиксанова, сделанные при републикации воспоминаний в сборнике «А. С. Грибоедов в воспоминаниях современников» (М., 1929).

А. С. Грибоедов познакомился с Булгариным в июне 1824 г. и быстро подружился с ним (см. публикуемые в настоящем издании воспоминания Булгарина «Как люди дружатся»). Опубликованный в начале сентября 1824 г. в журнале «Литературные листки» (№ 16) памфлетный диалог «с ключом» «Литературные призраки» (в нем Грибоедов, выведенный под именем Талантин, был противопоставлен невежественным и не признающим необходимости высокой цели в поэзии А. А. Дельвигу, Е. А. Баратынскому и др.) был негативно воспринят Грибоедовым. Он написал Булгарину письмо о разрыве отношений, но вскоре вновь сблизился с ним. Грибоедов подготовил примечания к публикуемым в «Северном архиве» (1825. № 8, 9) путевым запискам Д. И. Цыкулина. Булгарин взял на себя проведение в печать «Горя от ума» (большой фрагмент пьесы ему удалось опубликовать в 1825 г. в своем альманахе «Русская Талия»); хлопотал за Грибоедова, когда тот был арестован по делу декабристов; оказывал ему услуги бытового характера. Выйдя из заключения летом 1826 г., Грибоедов поселился на даче у Булгарина и поместил в «Северной пчеле» (без подписи) очерк «Загородная прогулка» (1826. № 76) и стихотворение «Хищники на Чегеме» (1826. № 143; с хвалебным примечанием Булгарина). Уезжая в Персию, Грибоедов оставил Булгарину список «Горя от ума» с надписью «Горе мое поручаю Булгарину. Верный друг Грибоедов». Во время пребывания Грибоедова в Персии Булгарин информировал его о ситуации в Коллегии иностранных дел и часто выполнял поручения по приобретению необходимых вещей и книг. После гибели Грибоедова Булгарин опубликовал обширные републикуемые «Воспоминания о незабвенном Александре Сергеевиче Грибоедове», вывел его (под именем Светловидова) в своем романе «Памятные записки титулярного советника Чухина <…>» (СПб., 1835), неоднократно писал о нем в рецензиях и фельетонах (см.: Северная пчела. 1831. № 31, 32; 1839. № 190; 1849. № 111; и др.). Их переписку см.: Грибоедов А. С. Полн. собр. соч. СПб., 2006. Т. 3; Рус. старина. 1874. № 6. С. 284–285; Рус. вестник. 1894. № 3. С. 199–201. Подробнее об их взаимоотношениях см.: Мещеряков В. П. А. С. Грибоедов. Литературное окружение и восприятие. Л., 1983. С. 152–185; Вацуро В. Э. Страничка из жизни Грибоедова // Пушкин и другие. Новгород, 1997. С. 172–175; А. С. Грибоедов в воспоминаниях современников. М., 1980 (по указ.).