Текст книги "Творения"

Жив ли ты, несчастный? Но как может жить тот, кого пожирает человекоубийца? Видишь ли свет? Но как может видеть омраченный грехом? Молишься ли Богу? Но как может приступать к Господу тот, кто поработил себя диаволу? Где твое доброе начало, горячность, сокрушение, послушание, слезы, воспарявшая к Богу молитва, небесный образ жизни? Все исчезло, погибло. О, горькие мои вздохи о твоем безумии! О, если бы ты был бессловесным животным, которое не пойдет на Суд! Но прискорбно то, что ты – существо богосозданное, которому предстоит воскреснуть и явиться на Суд.

Приди же, погибший сын мой, приди, возвратись к Господу! Ибо Он, Человеколюбивый, опять примет, опять освятит, опять облечет в брачные одежды, опять заколет упитанного тельца, и в радости призовет Вышние Силы к твоему возвращению. Не ослушайся, сын мой, но образумься, возвратись, соединившись с твоим добрым братом Дионисием, прежде чем настигнет тебя меч вечной смерти.

Послание 106(165). К Евстратию, игумену[334]334
  Написано в 821 году.


[Закрыть]

Я обрадовался, получив почтенное письмо твое, любезнейший из отцов, и узнав, как идут дела твоего преподобия. Ибо я скорбел, получив от других людей, впрочем, надежных, известие о твоей лицемерной подписке. Выслушай меня, почтеннейший, я буду говорить откровенно.

Я не могу понять, почему ты, будучи задержан царским чиновником, не подвергся мучениям, а был отпущен. Это служит поводом к молве. Известно, что никто из говоривших смело не остался без заключения в темницу или, по крайней мере, без ссылки или изгнания. Те же, кто избежал этого, были увлечены – так скажу я, чтобы не опечалить тебя, произнеся что – нибудь более суровое.

Разве ты не видел, прозорливейший, тяжкого гонения от Льва, одноименного дикому зверю, рука которого хватала, убивала, губила и – что человеколюбивее – заключала в темницу после тяжкого бичевания, не только подвластных ему, но и находившихся под властью другого? Если же ты сам ничего такого не потерпел после задержания, то, извини, святой муж, ты был уловлен.

Не говори мне, что таким образом были сохранены собственные церкви и остались неповрежденными изображения, так же, как сохранилось и поминание нашего Святейшего Патриарха. Так любят говорить и другие увлеченные. Все это не могло быть спасено иначе, как изменой истинному исповеданию.

Что за польза от того, если мы сами, являвшиеся и называющиеся храмом Божиим, стали непотребными, а бездушные дома постарались сохранить? Образ Христа или Богородицы, или другого святого не падает, – он пребывает в Них, как в первообразах, – но падают те, которые пытаются уничтожить его, как и те, которые, из угождения еретикам, забывают смелость и страдания за него.

Как? Одни умирают, другие отправляются в ссылку, иные подвергаются бичеванию, иные заключаются в темницу. Горы, пустыни, скалы и пещеры населены блаженно гонимыми, а мы остаемся дома и думаем, что не получаем вреда? Нет. Пусть погибает весь видимый вещественный мир, главное – избежать верной погибели души, которой подвергается тот, кто выставляет такие предлоги.

Я сказал это по любви и для напоминания, чтобы мы удостоились принимать епитимью, и потому, что, когда восторжествует Православие, ничто не будет оставлено без исследования. Лучше прийти со смирением и исцелять немощи, нежели оправданием навлекать на себя большую виновность.

Послание 107(166). К братьям, находящимся в городе

Ныне, при отправлении брата Льва, я нашел благовременным написать письмо вообще всем вам, благословенные братья и отцы, чтобы напомнить то, что относится ко спасению. Ибо, и находясь в отсутствии, в этой ссылке, я страшусь и трепещу, при собственной тяжести грехов, за лежащую на мне заботу о вас и начальство над вами. Боюсь и страшусь, чтобы вы, поскольку живете в городе, не подверглись какому – нибудь падению, и чтобы тех благих дел, которые мы собрали многими трудами и усилиями прежде гонения и во время него, нам вовсе не потерять из – за кратковременной небрежности.

Я слышу о вашем непостоянстве, переселении: один брат уходит от другого и из одного места в другое, иной, – что еще более достойно сожаления, – живет один, другой имеет келью в доме, где есть женщины. А иной постоянно обитает в женском монастыре, другой поселяется там, где есть девицы, где огонь, сжигающий не сено, а дом души. Некоторые же, забыв законную жизнь, купили себе рабов и живут с ними, а другие купили себе поля.

О, несчастная душа моя! Как мне не вздыхать об этом? Как мне не страшиться, если я не стану возвещать оправдание Божие? Не обезумели ли вы, братья? Как вы, рабы Господа, стали рабами страстей? Как вы, жившие по закону, стали жить беззаконно? Почему вы, служители Христовы, сыны преогорчевающие, не оставляете порочной жизни, не пребываете в местах, свободных от соблазнов, не живете вместе по двое или более, по – апостольски?

Горе одному, горе не пребывающему в одном месте, горе пристрастному к женщинам, горе рабу рабов, горе Гиезию, который, приобретя поля и виноградники, наследовал проказу Неемана (см. 4 Цар.5:26)! Не божественные ли это слова? Разве я говорю что – нибудь от себя самого?

Когда свирепствовало гонение, тогда иной мог сослаться на нужду, впадая во что – нибудь из перечисленного мной, нужда ради веры сохраняла виновного. А теперь нет гонителя, никто не препятствует нам жить хорошо и вместе с другими, по крайней мере, с двумя. Ибо теми из вас самих, кто живет по закону, будут осуждены те, кто живет худо. Настоящее непостоянство не служит ли явным доказательством того, что вы не достигли мира?

Образумьтесь, увещеваю вас, братия мои святые, участники в небесном звании (Евр.3:1). Если же вы не исправитесь, то не так надобно будет называть вас, а наоборот, чего да не будет! Свидетельствую пред Богом и избранными Ангелами следующее: если кто по истечении данного ему некоторого времени не исправится, тот будет отлучен от причащения Божественных Таин властью, данной мне Господом над вами. Это сказано для созидания, а не для разрушения.

Вы же, братья мои, как сыны послушные, делайте добро, чтобы и Богу угодить, и меня, несчастного, избавить от греховной смерти, во Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава с Отцом и Святым Духом. Аминь.

Послание 108(167). К Иоанну, епископу Сардинскому

Давно мы слышали, что твоя отеческая святость болеет, а недавно услышали, что находится почти в безнадежном состоянии. Этим мы, смиренные, были настолько тронуты и так опечалены, что хотели отправиться в те места и лично проверить неприятную весть. Но это не исполнилось по причине настоящих обстоятельств.

Поэтому мы вынуждены, как бы пребывая в собственном теле, лететь посредством письма, чтобы посмотреть на тебя, доброго отца, истинного друга, доблестного свидетеля истины. За нее ты отправлен в ссылку и заключен в темницу, за нее раньше сделался позорищем, скажу словами апостола, для Ангелов и человеков (1 Кор.4:9), в тот день, когда твоя священная голова повержена была нечестивыми на помост, перед Каиафиным сонмищем.

О, что происходит с нами? Для чего спешит уйти отсюда столп Церкви? Останься с нами, останься еще, страдай за Евангелие, как добрый воин. Видишь ли, какая война, как нас подвергают ранам и поражают за слово Божие? Итак, умоляем, останься! Моли Христа, Которого ты исповедал и исповедуешь, поклоняясь Ему, изображаемому в человеческом виде, и Он услышит молитву твою.

Если же ты непременно уйдешь, если так повелевает Промысл, то сам ты, мы уверены, получишь награду за исповедание, а к нам умилостивишь Благого Бога своими молитвами не только об этом, но и о том, чтобы Он поспешил посетить Церковь Свою.

Послание 109(168). К Илии, сыну

Кто заставил меня писать к тебе, человек? Конечно, Бог, Который поставил меня пастырем и законодателем для тебя, Которому я дам отчет как за всех твоих братьев, так и за тебя. Ты по своей воле отказался от мира, добровольно предал себя в послушание, а потом сатана просеял тебя, оторвав от божественного общества. Затем опять, по милости Божьей, ты присоединился, и опять отступил по действию беса. После этого ты снова пришел и исповедался, обещая быть твердым на будущее время. Но, возвратившись из ссылки при Никифоре, ты не пришел вместе с прочими, а остался у себя, будучи уловлен змеем. И так доныне, а ведь царствует уже четвертый после Никифора.

До каких же пор ты, несчастный, будешь валяться в болоте греха? До каких пор не перестанешь бесчинствовать пред Богом и людьми? Разве не будет смерти? Разве не будет Суда? Разве не понесешь ты вечного наказания, одна мысль о котором удерживает от греха и обращает душу к покаянию?

Опомнись, человек, исправься, увещеваю тебя. Ты, строящий при помощи сатаны, перестань, подобно мирянам, строить дома по – мирски. Разрушивший дом души своей, не ищи оправданий, ибо никто не похитит тебя из руки Господней. Согрешив, не говори, что не перенесешь наказания. Перенесешь, сын мой. Так называю тебя я, смиренный, в надежде на твое обращение. Если я – отец, то и врачевать тебя буду с пощадой, с состраданием, с любовью.

Только пожелай, только подвигни себя, расторгни опутывающие тебя узы смерти. Помощь Божия близко, и Ангел, Хранитель жизни твоей, пойдет перед тобой. Радость будет на небе, заплачет диавол, порадуюсь я, несчастный, нашедший погибшую овцу мою, а со мной и все братство твое. А если нет, то будешь ты добычей диавола, наследником проклятия, от которого да избавишься ты, послушавшись меня и прибыв вместе со своим братом Силой!

Послание 110(169). К Димохари, вдове

Со дня получения известия о смерти блаженного военачальника и до сих пор мы искали, но не находили удобного способа послать письмо твоему почтенству. И теперь, посылая его, не можем ничем помочь тебе и облегчить тяжесть скорбного сердца. Ибо какое может быть найдено слово, чтобы уврачевать такую скорбь?

Однако мы пишем, чтобы засвидетельствовать, что и мы скорбим не только об отошедшем ко Господу, – он, муж добрый и благочестивый, защитник Православия и поборник мира, к несчастью, оставил нас, – но и о тебе, оставшейся без помощи супруга, и притом горячо любимого. Таким образом ясно, что твое горе нельзя облегчить.

Но так как ты не не знаешь Божественного определения: земля ты, и в землю возвратишься (Быт.3:19), и еще: не скорбите об умерших, как прочие, не имеющие надежды, ибо они будут приведены Богом вместе с Иисусом во время Воскресения (см. 1 Фес.4:13-14), то увещеваем и убеждаем оставить чрезмерную скорбь, принять малое утешение, прийти в себя, успокоить душу. Ибо и детей ты имеешь, и родственники твои отличаются высокими качествами, и, если ум не приободрится и не сможет преодолеть страсть, то никогда не будет в состоянии правильно распоряжаться и управлять. Все сказанное будет полезно и для самого блаженного, а что может быть вожделеннее этого? Что же остается, госпожа?

Воздай хвалу Благому Богу; скажи вместе с Иовом: Господь дал, Господь и взял; как угодно было Господу, так и сделалось (Иов.1:21). За это поистине тебе будет величайшая слава и откроется, супругой какого образованного мужа ты была. Подлинно, он был и учен, и мудр, и наставник несведущих. Поэтому, как он был прекрасным примером для мужей, так ты будь примером для жен, не предаваясь плачу и давая видеть, что Бог – Покровитель твой, Который и извел тебя из небытия в бытие, и привел в цветущий возраст, и сочетал с таким мужем, и, разлучив, опять соединит через воскресение. Считай это событие только временной разлукой.

Разве ты не перенесла бы это лишение, если бы приказал земной царь? Переноси же, госпожа моя, и то, что назначил единый Истинный Царь всех. Так увещеваем и веруем, что ты встретишь супруга в тот день, соблюдая вдовство в Господе и наилучшим образом воспитывая добрые побеги, которые также приветствуем и убеждаем так же, как и тебя, с благоразумием переносить утрату отца и по материнскому распоряжению настраивать себя на все доброе.

Послание 111(170). К монахам миельским

Кончина возлюбленного брата нашего Дионисия, по воле Божией, определенной прежде сложения мира, уже совершилась. Вам же, братия, да воздаст добром Господь за то, что вы оказали гостеприимство ему, заболевшему в пути, в превосходной вашей обители, и притом до тех пор, пока душа его не оставила тела своего на земле и не взлетела на небо.

А что этот брат достоин переселения туда, об этом свидетельствует, во – первых, испытанное послушание его от юности до старости. Во – вторых, он дважды был заключен в темницу, однажды ходил на запад, как посол от нашей Церкви. Его благословили апостольские уста и восхвалила Церковь Римская, о нем свидетельствовали и многие из его братства.

Это – муж, сильный в деле и слове (Лк.24:19), исполнитель заповедей Божиих, столп и утверждение собственной обители, явивший много примеров добродетели. То же самое и теперь, во время нынешнего гонения: обходя города и селения, он служил слову истины, переносил лишения и скорби, пока не испустил дух, переселившись ко Господу.

Такому, как показывает истина, рабу Господнему вы оказали гостеприимство, и таким святым останкам по Промыслу Божию суждено упокоиться у вас. Поэтому мы еще более воспылали любовью по Богу к вам и желаем вам благ Вышнего Иерусалима за то, что вы от искреннего сердца приняли преподобного Дионисия, память которого с равночестными святыми.

Послание 112(171). Огласительное к своим ученикам

Братия и отцы! Другие с прискорбием извещают о кончине своих, а я с великой радостью. Почему? Потому, что умершие святые братья наши являются причастниками небесного звания. Анф, соответственно имени своему процветавший добродетелями,[335]335
  Анф – цвет (греч.).


[Закрыть] и Дионисий, отличавшийся праведностью, подобно Дионисию Ареопагиту. А какова была смерть того и другого, об этом следует сказать.

Один из них, Дионисий, уже возвращаясь из своего странствия, на обратном пути заболел в последний раз и свято скончался в монастыре Миельском. Другой, подвергшись болезни, вытерпел, если не дерзновенно сказать, страдания приснопамятного Иова. Ибо я видел, как плоть его истощалась и кости приставали к плоти, были невыносимые боли, мучения от ран, необычайное истечение чрева, оставалось одно только дыхание. Несмотря на все это, он с благодарностью отошел ко Господу.

Вот мужи блаженные, и притом мученики, – Дионисий, испытанный труженик Божий, и Анф, агнец Христов, Дионисий, проходивший подвиг послушания с юности до старости, и Анф, с детства до среднего возраста посвятивший себя послушанию. Оба – сосуды, благоугодные Владыке Богу. И не только тем отличались они, за что уже удостоились похвалы прежде, но и тем, что надели на себя диадемы заключения под стражу за правду. А что может быть славнее этого?

Один из них имеет и другую причину для похвалы. Именно он служил господину брату моему и архиепископу, служил долго, и не только долго, но и весьма похвально, во всех отношениях достойный удивления брат. Что же скажем на это, братия? То, что мы, как и все люди, непременно переселимся отсюда, и переселимся из странствования к истинному покою, из мрака в свет, от смятения к тишине, от войны к миру, туда, где нет жалящего змия, где не нужно бояться перемен, где каждый получит соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое (2 Кор.5:10). Поэтому постараемся и мы, братья мои, свято окончить жизнь, чтобы избежать вечного осуждения и удостоиться царства небесного.

Страшно впасть в руки Бога Живого (Евр.10:31). Бог наш есть Огонь поедающий (Евр.12:29). Будем бояться, возлюбленные дети, будем трепетать, восстанем против дракона – диавола, и те, которые по видимости стоят, и те, которые пали. Ибо для первых и кратковременная слабость может стать причиной смертельного падения, а последним и малое исправление даст исцеление душевных ран: разве, упав, не встают и, совратившись с дороги, не возвращаются (Иер.8:4)?

Итак, братия мои, дверь еще не закрыта, торжество еще не кончено. Пощадим самих себя, будем следить за собой: как мы живем в городе, где сидим с кем разговариваем, какова наша пища, отдых, сон, беседа, песнопение – все ли угодно Богу, все ли полезно ближнему.

Будьте милостивы, оказывайте помощь, пусть никто не делает ничего непристойного. Какая польза, если весь мир приобрету, а бедную душу мою погублю (Мф.16:26)? Что ожидает меня в день смерти за наслаждение земными удовольствиями? Что я почувствую, когда увижу, что бывшие равными мне взяты в царство Божие, а я брошен во тьму кромешную? Поистине, братия мои, ничто – и плотские пристрастия, и земное царство, ничто – временная слава и преходящее богатство, ничто – мимолетное наслаждение. Ибо нет никакой пользы от того, что считается пристрастными к здешней жизни хорошим и прекрасным, но все – суета и томление духа, как говорит испытавший все приятности этого века (см. Екк.1:14).

И, о, если бы только суета! Но за нее готовятся вечные мучения тем, кто предавался ей. Нам же, кому дарована от Господа духовная жизнь, какое угрожает наказание, если мы не избежим суеты? Поэтому, братья мои, напоминаю, увещеваю, убеждаю, как должник, как раб ваш ради Господа, станем и впредь жить праведно и преподобно, чтобы наследовать вечную жизнь во Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава вовеки. Аминь.

Послание 113(172). К Евфросинии, игумении

Случившееся с блаженной госпожой и общей матерью – ибо я не откажусь назвать ее и нашей матерью за ее добродетель, – требовало, чтобы мы сами прибыли и воспели ей подобающую надгробную песнь, а тебе, осиротевшей и оставшейся без общения и единения со своей матерью, выразили утешение, если бы только нашлось такое лекарство, которое могло бы облегчить скорбь и уныние души твоей. Но так как приехать сейчас невозможно, то наше посещение совершается через письмо.

О, как отлетела от нас прекрасная мать, христоносная жена, сокровище благоразумия, благодатная личность, святилище благочестия, показавшая вполне, что дни и непостоянны, и постоянны, священный храм, масличная роща сострадания, милосердие с пожертвованиями, поистине богосозданное существо, независтливое око, незлобивое сердце, прежде смерти отказавшееся от здешнего мира для возлюбленного Жениха Христа и бесконечной и нетленной жизни?

О, какими словами мог бы я выразить почитание, переполняющее мое сердце? Хотя я и поздно узнал эту госпожу и присущие вам добродетели, и испытал их так, как если бы кто – либо концом перста коснулся меда; однако, и мало вкусив, он получает понятие о всей сладости. Но, кроме того, я получил сведения и от сестер, больше испытавших вашу добродетель, и теперь имею достаточное о ней представление о Господе.

Какую же жизнь она проводила прежде? Мне нужно обратиться к самому началу и немного замедлить речь для утешения. По происхождению, и по месту, и по нравам, она из Армении, с восхода солнца, откуда и добродетель. Если же говорить о кровном родстве, то и в Армении, и в Греции военачальники и правители народа были в родстве с царями. Здесь я говорю о ее супруге, ибо муж ее имел там первенствующую власть военачальника, и достоинство патриция.

Будучи отлучена от него смертью, она не осталась без супруга, но захотела иметь Женихом, не начальника или царя, как желают многие, преданные плоти и крови, но единого Прекрасного Жениха, Начальника мира. Поэтому она, как одноименная миру[336]336
  Ирина – мир (греч.).


[Закрыть] невеста, обручилась монашеским обетом с Царем всех Христом, Господом славы.

Как видно из вышесказанного, она, совершая угодное своему Возлюбленному, явила в монашестве следующие доблести. Она была украшена светлой молитвой, сокрушением, пролитием слез, незлобивым языком, кротким нравом, христоподобным смиренномудрием, управляемой заповедями рукой, богомысленным умом, пламеневшим огнем любви Христовой сердцем, и, наконец, православным богопочитанием и тщательным удалением от общения с еретиками, бесстрашным дерзновением. И удивительно, как она во время свирепствовавшего гонения, при помощи Божией сохранила от него не только себя, но и тебя, госпожа, и всю твою святую общину.

Она запечатлела свой исход прекрасным концом, причастившись Святых Таин из православных источников и отшедши отсюда с радостью, что служит яснейшим доказательством достижения желаемых благ – Христа и постоянного пребывания со Христом. Так жила эта блаженная и так свято отошла и, как веруем мы, грешные, пребывает в таком состоянии.

Впрочем, надо поговорить о тебе, госпожа моя. О том, что, хотя и горестна разлука, однако ты – как мы слышали и весьма похвалили тебя – перенесла ее с благодарностью, не издавая безумных воплей и не предаваясь отчаянному плачу, но так, как прилично и следует истинной монахине и прекрасной учительнице, назидающей своим примером души, вверенные тебе Господом. Вернее сказать, ты вела себя как невеста по плоти, как дочь о Господе единодушная и единомысленная со приснопамятной матерью своей, равная ей по добродетельной жизни. Ибо одна душа была в двух телах, к вашей хвале и славе.

Итак, госпожа, не навсегда разлучилась с тобой мать твоя, но на краткое время, пока и мы не пойдем тем же путем. К тому же она и теперь присутствует здесь духовно и помогает тебе в делах, а что еще лучше, находясь ближе к Богу, молится о тебе и о сестрах твоих. Поэтому, не падай духом, увещеваем тебя, не думай, что ты осталась без покровителей, так как ты не одинока. Ты имеешь мать и прежде нее – Бога, Которому принадлежит все, а также и нас, грешных, по просьбе ее, высказанной и до смерти, и при смерти, если только может чем – нибудь помочь человек грешный. Такова наша надгробная речь.

Ты же, блаженная душа, – обратимся к усопшей, – не нас проси о том, чтобы Бог был милостив к тебе и чтобы мы были покровителями дочери твоей, но сама умилостиви Его к нам своими молитвами, – ибо мы надеемся, что ты можешь сделать это, – сама будь покровительницей и для нас, и для всей паствы твоей о Господе, Которому слава вовеки! Аминь.

Послание 114(173). К Юлиану, веститору

Так как ты, добрый брат, приветствовал нас через брата, то я признал за благо ответить тебе приветственным письмом, чтобы показать, какую я питаю любовь к твоему почтенству, а кроме этого, какую имею заботу о твоем спасении от искушений диавола. Ибо ты знаешь, возлюбленный, что он, как лев, постоянно ходит, ища, кого поглотить (1 Пет.5:8).

Будь же внимателен, помни обеты. Ибо написано: если ты согрешил, не прилагай более грехов и о прежних молись (Сир.21:1). И еще Господь говорит: Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Отец отсекает, и бросают ее в огонь, и сгорает (Ин.15:2,6). Зная об этом, убоимся, будем подвизаться ради спасения душ наших, прежде, нежели наступит час смерти, чтобы нам не быть отсеченными, как бесплодные и негодные, от доброй виноградной Лозы, которой является Христос. Я пришел, – говорит Господь, – не судить мир, но спасти мир (Ин.12:47). И еще говорит Он: если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха; а теперь не имеют извинения во грехе своем (Ин.15:22). И еще: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день (Ин.12:48).

Благой Бог уже все совершил для нас, возлюбленный: явился на земле, принял образ раба, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной (Флп.2:7-8). И это сделал Господь славы, держа все словом силы Своей (Евр.1:3), не только восстановил нас из тления, перешедшего к нам от первозданного, но и обожил нас через святую Плоть Свою, так что мы удостоились называться и братьями Его, и сотелесными Ему, и сопричастниками, и сонаследниками Его. Поэтому мы должны следить за собой со всей внимательностью.

Среди сетей ходишь ты, пребывая в городе; смотри, чтобы не попасть в них. В страхе Господнем пусть происходит твое общение с добрыми мужами, избегай живущих неосмотрительно, избегай юношеских шуток и забав, избегай душепагубных пиршеств и пьянства. Никакое гнилое слово да не исходит из уст твоих, а только доброе для назидания слушающим (Еф.4:29). Не стремись к обогащению, ибо наг пришел ты в этот мир, наг и возвратишься (Иов.1:21). Не люби славы здешнего мира, ибо она проходит, как дым. Люби одно только благо, чтобы иметь сердце чистым от скверного греха, чтобы получить царство небесное и избежать вечного осуждения.

Соблюдай данные тебе заповеди, преклоняй ухо свое к бедному, подавай нуждающемуся, когда имеешь, чем помочь. Две лепты бедной вдовы превзошли все, что бросали в сокровищницу (Мк.12:43). Пусть не будет в устах твоих клятвы, ибо кленущийся не спасется, хотя, казалось бы, он исполнил все заповеди. Посещай заключенных в темнице, чтобы и тебя посетил Господь. Молись непрестанно и пой в сердце, чтобы в тебе обитал Дух Святой. Вот лишь некоторые выражения любви, заповеди благие, которые да сподобимся мы оба соблюсти, да спасемся во Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава во веки веков. Аминь.

Послание 115(174). К Евфросинии, игумении

Как прекрасно письмо твоего почтенства, выражающее скорбь о кончине преподобной матери и вместе с тем не забывающее о надежде! Истинно, нельзя оставаться совершенно без скорби и без слез при разлуке с почившими, предосудительно, – ибо это знак бесчувственности, – так, с другой стороны, чрезмерно предаваться печали свойственно не имеющим надежды воскресения.

Теперь же, сестра о Господе, когда мы уже достаточно предавались скорби, обратимся к самим себе, не для того, чтобы извергнуть из сердца образ этой святой, – да не будет этого, ибо он станет напоминать нам о всяком утешении и управлении, – но чтобы ободриться и совершать предстоящий подвиг подвижничества. Мать не оставила тебя в незрелом возрасте, не сведущей в божественном и неопытной в житейском, но, по благодати Христовой ты во всех отношениях подготовлена: и опытна в жизни, и исполнена благоразумия, и обогащена знанием, и способна к управлению.

А так как дни жизни человеческой не бесконечны, то позаботься о собственной безопасности, взяв себе помощницу или из своей обители, если есть, или извне. Ибо невозможно найти женщину, которой можно было бы поручить возникающие иногда трудные дела, такие, которые разрешить один ум не в состоянии.

Равным образом будь внимательна и к управлению подвластными сестрами, руководи или о Господе со всяким долготерпением, состраданием, требуя исполнения должного. Не будь слишком строга, но будь подобна кормилице, которая холит своих детей, всецело посвящая себя им, с готовностью отдать за них душу, а с другой стороны, не выпуская совсем бразды правления, ибо это бывает причиной распущенности, бесчиния и нелюбви к детям.

Ты знаешь, как ты поступала в присутствии матери, знаешь, что глаза всех обращены к тебе, как к Богу, взирая на лицо твое, посредствующее между ними и Им. Если же ты сама будешь так поступать, то очевидно, что и им не должно ничем иным дышать, как только тем, что ты, учительница, любишь, и заповедуешь, и приказываешь. И вообще они будут, как истинные дети по отношению к матери, как отдельные члены – к голове, как цветы – к кусту. Ибо для того они и собрались в одно место, оставив мир и все в мире: родителей и братьев, родственников и друзей, имущество и плотские пристрастия – для того они возлюбили девство и обручились со Христом, чтобы, пожив свято и девственно, унаследовать царство небесное и войти со Христом в небесный и неизреченный чертог.

Таков и для них, и для тебя, госпожа, подвиг и обетование. К этому и будем внимательны, этим будем воодушевляться и жить, не смотря по сторонам и не обсуждая, каков этот монастырь, каков другой, ибо это вредно. Мы должны приспосабливаться к заповеди, а не к ближним, ибо никто заботящийся об угождении ближнему не станет ходить право и поступать богоприлично. Так как настоящий род и малодушен, и отступил от строгой жизни, и заимствовать от него правила тщетно и бесполезно, то мы должны взирать туда, где священная жизнь, где сияет угождение Господу.

Видишь ли, сестра и мать духовная, как откровенно побудила меня говорить с вами любовь Божия? Ничего более не мог бы я сказать, если бы стал беседовать со своей матерью и сестрами по плоти. Впрочем, все мы Тело Христово и призываем одного Отца, Благого Бога нашего, так что все мы – братья между собой и сотелесны, и сопричастники, и сонаследники. Поэтому мы с любовью желаем вам спасения, как желает с любовью Господь, и как заповедано. Мир тебе, госпоже матери. Мир сестрам во Христе Иисусе, Господе нашем. Аминь.

Послание 116(175). К Иоанну, пустыннику

Когда кто – нибудь увидит приятное зрелище, то обычно и удалившись, всегда созерцает его в уме. Так и мы, смиренные, однажды увидев тебя, богопочтенный, и побеседовав с тобой, не забыли, но представляем тебя в уме, также испытывая удовольствие при виде человека Божьего, сияющего божественной благодатью в лице и в беседе и побуждающего к славословию Бога. А приобрел ты это пустынным уединением и молитвенным общением с Богом, озарившим твое лицо неизреченным светом, как у Моисея.

Поэтому мы желали бы опять увидеть тебя и стать причастниками присущих тебе даров благодати, приняв хотя и в меньшей мере, освящение, которое ты получаешь от Бога, а мы от тебя. Видишь, как Бог прославил тебя за то, что ты прославил Его? Да прославит Он тебя и при конце жизни, достойно совершающего поприще! О нас же, грешных, помолись, чтобы нам хотя бы начать спасительное поприще, ибо мы, нижайшие, далеки от Бога. Это первая тема письма.

Вторая – о пустыннике Феоктисте. О том, как он отпал из – за некоторых еретических мыслей от тела Церкви, ты, честнейший, сам знаешь лучше нас. Мы же, два года тому назад находясь вблизи от места вашего пребывания, узнали об этом от людей, знающих этого человека. Впрочем, и своим письмом мы напоминали и увещевали его воздержаться от тех мрачных и бесовских речей и лучше православно мыслить о Пресвятой Богородице и прочих предметах. Теперь брат наш Никанор, придя к нам, известил нас, что этот человек пришел в раскаяние и желает быть единомысленным с Церковью, но говорит, что не получал моего письма и желает получить.

Отец святой, ты знаешь, что написано: если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста (Иер.15:19); и еще: обративший грешника от ложного пути его покроет множество грехов (Иак.5:20). Поэтому твоей святости нужно восстать и подать руку помощи заблуждающемуся. Ибо в этом ты будешь помощником Божиим.

Как же это сделать? Пригласи Феоктиста к себе и поговори с ним о должном. И если найдешь его послушным Божественному слову, то скажешь и о мне, смиренном, что и я к тому же самому стремлюсь, желая ему спасения. Когда испытаешь его, отец, и если он пожелает, то я охотно пошлю ему письмо, чтобы с двух сторон был привлечен и приобретен погибающий. Ибо этого хочет Бог, для того и пришел Он на землю, чтобы найти и возвратить заблудившуюся овцу (Мф.18:12-14), и как на доказательство любви к Нему с нашей стороны указывает на любовь к ближнему.