Текст книги "Океан. Черные крылья печали"

– О, Боже, что он делает?! – охнула Ангелика.

– Что? Что случилось? – услышала она встревоженные голоса.

– Дуглас оставил спасательный круг и поплыл к синьору Дорети без него.

– Он, что, с ума сошел?! – воскликнула Эбигейл.

– Ему не хватило длины веревки. Я предупреждал его об этом, – сказал Алессандро.

– Какой веревки? – не поняла синьора Поллете.

– Спасательный круг привязан к корме за веревку. Линь. Кажется так она называется, – пояснил Алессандро, после чего умолк, сосредоточившись на гребле.

Ангелика бросила взгляд на корму. И правда, прочная веревка, больше похожая на тонкий канат, ниспадала с кормы и терялась под водой. Ангелика перевела взгляд на Дугласа. Тот уже находился неподалеку от синьора Дорети.

– У него получилось! – воскликнула Ангелика и хлопнула в ладоши от радости, заметив, как Дуглас подплыл к синьору Дорети и ухватил того за спасательный жилет. – Дуглас доплыл до синьора Дорети, – поспешила девушка поделиться доброй вестью.

– Слава богу! – синьора Полетте перекрестилась и усерднее заработала веслом. – Давайте поднажмем, милые! Вода-то холодная. Долго в ней не просидишь.

Ангелика увидела, как после слов синьоры Полетте Алессандро и Кирк, взмыленные, словно лошади после быстрой скачки, принялись грести еще энергичнее. Вода будто закипела у бортов от их сильных взмахов. Ангелика посмотрела на Винченцо и едва не топнула ногой от негодования. Винченцо, казалось, больше заботило собственное одеяло, то и дело сползавшее с плеч, чем весло в руке.

– Винченцо! – закричала Ангелика. – Если ты и дальше так будешь грести, то мы никогда не доберемся до синьора Дорети и Дугласа! Перестань отлынивать! Ты ведешь себя как слабая женщина, а не мужик?

– Думаешь, это легко? – отозвался Винченцо, чертыхнувшись. – Сама попробовала бы поработать веслом, тогда не была бы такой умной.

– Прекратите! – встряла синьора Полетте. – Нашли время.

Ангелика отвернулась и поискала глазами Дугласа. Того нигде не было видно, впрочем как и синьора Дорети.

– О, нет, – прошептала Ангелика, не желая верить глазам.

Взгляд девушки метнулся вправо, влево, дальше, ближе.

На сердце отлегло, когда она увидела курчавую голову Дугласа метрах в тридцати от лодки и десяти от спасательного круга. Обхватив синьора Дорети за грудь сзади, Дуглас чуть ли не с боем прорывался сквозь волны в обратном направлении. Ангелика видела, как его сильная рука ракетой взмывает вверх, чтобы в следующую секунду торпедой устремиться под воду. И так раз за разом. Назло судьбе, назло непогоде. Дуглас был сильным, но как оказалось, силы у него были не безграничны. Его тело, как и тело любого другого человека, способно было чувствовать усталость. Немного прошло времени, и Ангелика заметила, как Дугласу для того, чтобы вытащить руку из воды, поднять ее в воздух и вновь опустить в воду, приходилось прикладывать все больше усилий. Ангелика поняла, что Дуглас устал, силы темнокожего были на исходе.

– Быстрее! – закричала Ангелика, повернув голову к Алессандро.

– У Дугласа заканчиваются силы.

Но подгонять вряд ли кого была необходимость. Алессандро и Кирк гребли на пределе сил. От них не отставала синьора Полетте. Даже Винченцо, казалось, наконец-то озаботился судьбой Дугласа и синьора Дорети больше, чем собственным одеялом. Он отбросил его в сторону и теперь сидел, закатав по локоть рукава рубашки, и орудовал веслом.

Ангелика вновь посмотрела на Дугласа. Тот подплыл к спасательному кругу и повис на нем, удерживая голову синьора Дорети над водой. Как один большой поплавок качались они на волнах, не подавая признаков жизни.

– Быстрее, – чуть не плакала Ангелика.

Ветер бросил ей в лицо брызги, но она даже не подумала вытереть их, боясь отвести взгляд от Дугласа и синьора Дорети. Тогда ветер принялся дергать ее за волосы, но и тогда она не обратила на него внимания.

– Дуглас рядом со спасательным кругом, но у него не осталось сил вернуться к лодке! – крикнула Ангелика.

В тот же миг Алессандро вытащил весло из воды и бросил на дно лодки, сам поднялся на ноги и направился к Ангелике.

– Что ты надумал, Алессандро? – встревожилась синьора Полетте, глядя ему в спину.

– Я вытащу их из воды.

– Ты что собрался прыгать за ними? – удивилась Ангелика.

– В этом нет необходимости, – сказал Алессандро, приблизившись к девушке, потянул носом и бросил быстрый взгляд на корму. – Возвращайся к остальным. А я займусь Дугласом и синьором Дорети.

Ангелика посмотрела еще раз на живой поплавок в отдалении, развернулась и двинулась на свое место. Алессандро окинул обеспокоенным взглядом корму, затем ухватился двумя руками за линь и принялся тянуть его из воды. Ангелика увидела, как Дуглас, почувствовав движение спасательного круга, поднял голову и посмотрел в сторону лодки, затем перехватил удобнее синьора Дорети и снова поплыл. Но сил хватило ненадолго, и он снова повис на спасательном круге.

Волна ударила о борт лодки, заставив Алессандро выпустить из рук линь и ухватиться за леер. Чертыхнувшись, Алессандро схватил линь и вновь принялся подтягивать к лодке спасательный круг. Минуту-другую спустя он поманил к себе Кирка, и они вдвоем затащили в лодку, не подававшего признаков жизни и посиневшего синьора Дорети. Вслед за ним втащили и Дугласа. Темнокожий обхватил себя руками и принялся стучать зубами с такой силой, что Ангелика испугалась, как бы он не сломал себе зубы.

– Сними мокрую одежду и замотайся в одеяло, – Алессандро бросил Дугласу теплое одеяло.

Дуглас не сказал ни слова, стянул футболку и бросил на дно лодки, снял трусы и отправил вслед за футболкой. Ангелика, как и синьора Полетте, тактично отвернулась, чтобы не видеть мужское достоинство Дугласа. А вот Эбигейл, наоборот, проявила интерес к пенису темнокожего, не стесняясь окинула его любопытным взглядом. Но долго наслаждаться видом обнаженного Дугласа Эбигейл не пришлось, так как тот едва сбросил одежду, сразу же замотался в одеяло, дрожа, как осиновый лист, проковылял на свое место и лег на дно лодки, продолжая отбивать зубами неизвестный марш.

Кирк что-то спросил у него. Тот его не услышал или сделал вид, что не услышал, закрыл глаза и затих. Кирк встретился взглядом с Эбигейл, пожал плечами и коснулся ладонью плеча Дугласа. Тот никак не отреагировал, даже глаза не открыл. Кирк что-то пробормотал под нос, отвернулся от темнокожего и заговорил с Эбигейл, рассматривавшей синьора Дорети, лежавшего без сознания на дне лодки.

– Он умер? – спросила девушка у Алессандро.

– Надеюсь, еще нет, – ответил тот, снимая с синьора Дорети спасательный жилет и расстегивая пуговицы на рубашке. – Мне нужна помощь.

– Я помогу, – поспешила предложить свою помощь синьора Полетте. – Что надо делать? Говори, Алессандро.

– Снимите с него всю одежду, протрите тело чем-то сухим, только не растирайте… Кто-нибудь умеет делать искусственное дыхание? – Алессандро окинул взглядом пассажиров лодки.

Невнятные мотыляния головой были ему ответом.

– Хорошо. Тогда все сделаю сам… Он, что, спит? – Алессандро посмотрел на Дугласа. – Разбудите его немедленно! Кто-нибудь лягте рядом с ним. Его нужно согреть. Винченцо, Эбигейл, Кирк. Кто-нибудь!

– Ты хочешь, чтобы я его грел? – вскинулся Винченцо. – Я не буду этого делать. Может, мне еще его поцеловать?

– Я бы это сделал, но не могу, – Алессандро посмотрел на Винченцо. – Каждая секунда нашего спора отнимает секунду жизни у синьора Дорети.

– Да что же это такое! – рассердилась синьора Полетте. – Я займусь Дугласом.

– Нет, вы мне нужны здесь, – остановил ее Алессандро.

– Я погрею Дугласа, – Эбигейл подползла к Дугласу и принялась его трясти.

Веки темнокожего дрогнули. Дуглас что-то пробормотал, но никто не разобрал его слов. Эбигейл легла рядом с ним, прижалась телом к его телу.

– Он холодный, как сосулька.

– Can I help[66]66
  Я могу помочь? (англ.)


[Закрыть]? – подал голос Стивен, до этого наблюдавший за происходящим с озабоченным выражением на лице.

– It is necessary to warm Douglas[67]67
  Нужно согреть Дугласа (англ.)


[Закрыть], – ответила ему Эбигейл.

– I'll help[68]68
  Я помогу (англ.)


[Закрыть].

– But your hand[69]69
  Но твоя рука… (англ.)


[Закрыть]…

– It's OK. Don't worry about it[70]70
  Все хорошо. Не волнуйся… (англ.)


[Закрыть].

Стивен поднялся со своего места и направился к Дугласу, лежавшему недвижимо, точно мертвец. Только стук зубов и дыхание с присвистом, рвавшееся из груди, свидетельствовали о том, что он жив.

– Давайте я вместо Стивена буду греть Дугласа, – предложила свои услуги Ангелика.

– Angelica wants do that[71]71
  Ангелика хочет это сделать (англ.)


[Закрыть], – Эбигейл остановила Стивена, собравшегося умаститься по другую сторону от Дугласа.

– Well. If she wants…[72]72
  Ну, если она желает… (англ.)


[Закрыть] – Стивен пожал плечами, поднялся на колени и пополз, прижимая руку к груди, на свое место.

Ангелика пробралась к Дугласу и пристроилась рядом с ним напротив Эбигейл. Она чувствовала телом холод, исходящий от тела темнокожего. Чувствовала, как холод, будто болезнь какая, проникает в ее тело, заставляя подрагивать ее тело. Ангелика посмотрела на лицо Дугласа, но тут же отвела взгляд, заметив, как на лице темнокожего появилось нечто похожее на хищный оскал. Рот приоткрылся, позволяя дыханию с шумом вырываться наружу. Глаза немигающе смотрели куда-то вверх. Большие губы вздрагивали, точно получали слабые удары током.

Ангелика перевела взгляд на Алессандро. Тот делал искусственное дыхание синьору Дорети, чередуя вдохи с непрямым массажем сердца. Синьора Полетте сидела рядом и протирала обнаженное тело синьора Дорети концом одеяла. Протерев ноги, таз, обмотала их своим одеялом.

– Ну, давай же! – крикнул Алессандро бесчувственному синьору Дорети, продолжая делать непрямой массаж сердца. – Оживай!

Внезапно Алессандро оставил синьора Дорети, поднялся на ноги и заспешил на корму, вернулся со шприцом и ампулой светло-коричневого цвета. Отломав головку ампулы, Алессандро набрал в шприц раствор, нашел вену на шее синьора Дорети и вогнал иглу.

При виде всего этого Ангелика ощутила страх, почувствовала тошноту на подступах к горлу и закрыла глаза. Но любопытство пересилило страх. Вновь открыла глаза и увидела, как Алессандро размахнулся и саданул кулаком по груди синьора Дорети. Ангелика вскрикнула. Рядом пискнула Эбигейл.

Тело синьора Дорети содрогнулось, голова оторвалась от днища лодки. Изо рта побежала вода. Синьор Дорети сделал судорожный всхлип и открыл глаза, закашлялся.

– Слава богу, – вздохнула синьора Полетте и заплакала от радости. – Все хорошо Сильвестр. Теперь все будет хорошо.

– Ожил. Надо же, – послышался голос Винченцо. Удивление на пару с недоверием появилось на его лице.

– В следующий раз, синьор Дорети, если надумаете сводить счеты с жизнью, не забудьте прежде снять спасательный жилет, – Винченцо осклабился, довольный шуткой, но тут же сник, встретившись взглядом с синьорой Полетте.

– Укройте его, – сказал Алессандро синьоре Полетте, кивнув на распластанного синьора Дорети, затем наполнил грудь воздухом, скривился, точно от боли, и с шумом выдохнул. – Так-то лучше. Словно гора с плеч…

– Укрою и лягу рядом, чтобы греть его своим телом.

– Это на ваше усмотрение. Синьор Дорети больше нахлебался воды, чем замерз. Но все же тепло ему не помешает.

– Вы спасли ему жизнь, Алессандро. Он этого никогда не забудет, – сказала синьора Полетте.

– Это моя работа. Я врач. Вы не забыли?.. Теперь я хочу немного отдохнуть, – Алессандро вернулся на свое место, лег на дно лодки и оперся головой о борт.

– А я хочу есть, – вновь подал голос Винченцо. – Никто из нас ничего не ел со вчерашнего дня, а еще я хочу посцать. Как с этим быть?

– И, правда, как быть с туалетом? – синьора Полетти взглянула на Алессандро. – Шок прошел. Теперь и я чувствую давление своего мочевого пузыря.

– Я никогда не бывал в подобных ситуациях, поэтому не знаю, что сказать, – ответил Алессандро.

– А вот я знаю, как нам решить эту проблему, – Винченцо поднялся на ноги, сбросил с себя одеяло, поставил ногу на борт и расстегнул ширинку.

– Ты, что, хочешь это сделать у всех на виду? – Ангелика оторопела.

– Можешь предложить другой вариант? Да и почему у всех на виду? Кому неприятно, тот может отвернуться, – Винченцо скользнул рукой в штаны.

Все отвернулись, кроме Алессандро.

– Только смотри не выпади за борт, – предупредил он Винченцо.

– Не выпаду, – отмахнулся тот, но тут накатившая волна заставила его чертыхнуться и ухватиться за леер.

Алессандро отвернулся от Винченцо.

– Винченцо прав, – сказал он. – Нам надо забыть о гордости и стеснительности. Условия играют против нас. Чтобы выжить, мы должны подчиниться им.

– Я не стесняюсь, – заметила синьора Полетте. – Я за свою жизнь успела на всякое насмотреться. Но вам, мужчинам, с отправлением своих нужд действительно достаточно расстегнуть ширинку, а нам, женщинам, что прикажете делать?

– Как вариант вы можете прыгнуть за борт, сделать дело, а потом забраться назад, – сказал Винченцо, встряхнул пенис и спрятал в штаны. – Лично я собираюсь так поступить, когда мне приспичит посрать.

– Час от часу не легче, – развела руками синьора Полетте. – Про эти потребности нашего организма я совсем забыла. Как бы лодка не перевернулась, если мы начнем шастать все туда-сюда.

– Это исключено, – сказал Алессандро. – Вода холодная. До переохлаждения организма один шаг. Не забывайте, что в воде будут находиться довольно-таки нежные части нашего тела. Мы не можем так рисковать.

– Доктор, а ты предложи другой способ, – Винченцо ковырнул в носу.

– Это ужасно, – шепнула Ангелика Эбигейл. – Я не могу оправлять нужду на глазах у других.

– Разве у нас есть выбор? – Эбигейл подняла голову с груди Дугласа и взглянула на Ангелику. – Не думаю, что лучше умереть от разрыва мочевого пузыря, чем сделать пипи прилюдно. Да и что тут такого? Это делают все. Поэтому здесь нечего стесняться. Но если ты просто боишься показать свою киску, то это ты зря. Вряд ли она отличается чем-то от моей или синьоры Полетте. Хотя, нет. Синьору Полетте трогать не будем. У нее возраст. В общем, ты поняла. Среди нас детей нет, поэтому могу сказать, что все мы взрослые и все давно все видели. Стесняться бессмысленно. Стесняться будешь на земле, а здесь… – Эбигейл навесила на лицо маску безразличия.

Ангелика промолчала, так как сказать ей было нечего. У нее были свои жизненные правила, нарушать которые она была не готова, по крайней мере, сейчас. Для себя она решила, что как только мочевой пузырь подаст знак, она долго думать не будет, спустится в воду и сделает все дела там. А чтобы не давать воли мочевому пузырю, она будет пить совсем чуть-чуть, соответственно и есть будет немного. Возможно, тогда ее походы в туалет, точнее погружения, будут редкими, и ей не придется лишний раз краснеть.

– У меня есть несколько вариантов решения туалетной проблемы, – сказал Алессандро. – Мужчины будут отправлять нужду, мочась за борт, как нам это продемонстрировал недавно Винченцо. Для женщин мы найдем какую-нибудь посудину. А что касается более тяжеловесных потребностей, то я не вижу никакого другого способа их решения, кроме как свешивание за борт. Но для этого нам понадобится кто-то, кто будет нас страховать, например, держать за руку или за плечи.

– Еще чего, – хмыкнул Винченцо. – Нет, вы как хотите, но срать я буду ходить в воду.

– Твое дело, – отозвался Алессандро, поднялся на ноги и направился к корме. – Сейчас посмотрим, чем мы можем поживиться.

Два часа спустя, после того как Алессандро снова осмотрел каждого и заново обработал раны, ушибы и синяки, все съели по брикету сублимированной пищевой смеси из мелкоразмолотых гороха и бобов с добавлением белковых и жировых компонентов и по плитке шоколада. А кто-то после этого решил полакомиться и сухими безвкусными галетами, арахисом и леденцами (в инструкции по спасению, найденной в спасательном комплекте, было указано, что аварийный запас рассчитан на три дня, поэтому сообща решили, что экономить на продуктах пока никто не будет, хотя Алессандро и Стивен поначалу убеждали сотоварищей по несчастью все же подумать об экономии, но в итоге уступили требованиям большинства, понадеявшись за компанию на ближайшее будущее, в котором через день-два их найдут спасатели).

Тело Ангелики, даже умазанное мазями, не думало забывать о боли, поэтому, не желая, чтобы другие видели ее мучения, девушка перебралась ближе к корме, где закуталась в одеяло, положила голову на борт лодки и заскользила взглядом по бескрайним просторам Атлантического океана.

Алессандро же решил вздремнуть. Винченцо последовал его примеру. Синьора Полетте обхаживала синьора Дорети. Эбигейл общалась с Кирком и Стивеном. А вот Дуглас все так же лежал посреди лодки, закутанный в одеяла. Его зубы перестали отбивать неизвестный марш, но зато началась лихорадка. Дуглас то и дело терял сознание, обливался потом, когда пробуждался, бормотал невразумительное. Алессандро вколол Дугласу антибиотик, но тот, видно, не сильно помог, так как лихорадка продолжала мучить темнокожего.

Волны успокоились и теперь лениво перекатывались за бортом. Ветер утих, но небо по-прежнему было серым и неприветливым. О солнце и тепле можно было только мечтать. Раз или два Ангелика видела дельфинов, небольшой стайкой пронесшихся в отдалении. Небо было безжизненным – ни самолета, ни какой-либо птицы. Плеск волн за бортом нервировал, но приходилось с этим мириться, так как у волн была своя жизнь, подчиненная вселенским законам, а не желаниям простого смертного, пусть даже и смертного, неизвестно каким чудом сумевшего выжить в авиакатастрофе.

Ангелика закрыла глаза и прислушалась к разговорам. Суть разговора американцев она понять не смогла, хоть и улавливала отдельные слова, сказанные Кирком, Эбигейл или Стивеном. Простые слова, такие как ocean, life, day или today[73]73
  Океан, жизнь, день, сегодня (англ.)


[Закрыть], проскакивающие в разговоре троих, Ангелика понимала – сказывалось обучение английскому в школе, а затем и в вузе. Ангелику охватила грусть, а на глаза набежали слезы, когда она вспомнила о доме, о родителях. Должно быть, они даже и не догадываются о том, в какую канитель она угодила. В новостях, конечно же, сообщили об авиакатастрофе, но что толку, если ее родители новости, да и вообще телевизор смотрят редко. Но, может, это и к лучшему. Лучше жить в неведении, чем испытывать волнение по поводу судьбы собственного ребенка.

Вспомнив о родителях, Ангелика не могла не вспомнить о Леопольдо. Почувствовала вину, когда подумала, что не сдержала обещание и не появилась прошлым вечером в скайпе. Некоторым утешением для нее стало осознание того, что она не всемогуща, поэтому предотвратить катастрофу не могла. К сожалению.

Ангелике не хватало Леопольдо. Не хватало его заботы, ласки, нежности. Ей хотелось чуда, хотелось, чтобы Леопольдо сейчас появился перед ней, взял ее на руки и забрал домой, подальше от этого кошмара, этой непрекращающейся качки и невозможности нормально сходить в туалет. Ангелика вспомнила о наболевшем, и в тот же миг, как назло, почувствовала давление мочевого пузыря. А она даже отказалась от воды, когда Алессандро протягивал ей сосуд с водой из запасов. Поесть – поела, немного правда: плитку шоколада, пару галет, леденец или два – а вот от воды отказалась, несмотря на уговоры Алессандро и компании. Уж очень сильным оказалось нежелание отправлять свои потребности на виду у всех. Она не Винченцо. Она не животное, как та же собака, которой, для того чтобы помочиться, достаточно подбежать к ближайшему столбу и поднять ногу. И плевать этой собаке, что на нее смотрят. У нее есть потребности, которые надо удовлетворить. Но она так не могла. Она же человек, а не животное. У нее есть гордость, чувство собственного достоинства, воспитание, в конце концов. Нет, она будет терпеть до последнего, а станет невмоготу, полезет в воду. А что делать? Иного пути она не видела. Разве что превратиться в животное. Нет. Достаточно и одного животного, Винченцо. А она как-нибудь да перетерпит.

Ангелика отвлеклась от грустных мыслей, услышав шорох рядом. Открыла глаза и увидела Кирка напротив. Тот приблизился к корме (заранее решили, что мужчины будут ходить мочиться на корму, чтобы брызги мочи не попали на тех, кто находился в центре или ближе к носу лодки), улыбнулся и подмигнул ей, затем поставил ногу на борт лодки, точь-в-точь как это делал раньше Винченцо, расстегнул змейку на джинсах и запустил руку в трусы.

Ангелика закрыла глаза.

– Вот и еще одно животное, – подумала она.

Когда она открыла глаза, Кирк уже успел вернуться на свое место и теперь что-то рассказывал Эбигейл. Девушка улыбалась, а иногда даже хихикала, будто находилась не в спасательной лодке посреди океана, а где-то на Монте Наполеоне в Милане в сезон распродаж.

Ангелика не понимала, как можно радоваться, находясь в такой ужасной ситуации. Как можно радоваться, когда смерть дышит тебе в спину едва ли не каждую секунду. Может, это из-за того, что Эбигейл почти не пострадала во время крушения самолета? Синяки и ссадины – вот и все ее травмы. Впрочем, не только Эбигейл отделалась сравнительно легко. Настоящими счастливчиками оказались также Винченцо (удивительно, как ему могло достаться меньше, чем ей, ведь они сидели совсем рядом), синьора Полетте (единственная серьезная травма у итальянки – это сильный ушиб спины, который она получила, когда при падении самолета с полки ей на спину упал чей-то рюкзак; как оказалось, заполненный чем-то более тяжелым, чем парочка бутылочек с кремом для загара) и синьор Дорети.

Между прочим, именно во время еды Ангелика узнала, что толкнуло синьора Дорети на такой безрассудный шаг как прыжок в бурные океанические воды. Как ей объяснила синьора Полетте, синьор Дорети летел в Нью-Йорк вместе со своей женой. К несчастью, его жена погибла. Синьор Дорети не смог себе простить ее смерть, так как чувствовал себя виноватым. Оказалось, жена синьора Дорети просила его повременить с поездкой в Америку, так как хотела помочь с ремонтом в квартире, которую они купили неделю назад младшей дочери. А вот синьор Дорети, который никогда прежде не покидал Италию и которому удалось достать дешевые билеты, не желал тратить остатки отпуска на ремонт, поэтому настоял на поездке, сказав, что ремонт может и подождать, в то время как Америка ждать не может, особенно, когда удалось достать такие дешевые билеты. Что из этого получилось – известно. Синьор Дорети потерял любимую жену, а приобрел ужасное чувство вины, с которым и хотел покончить, бросившись за борт.

Что касается других пассажиров лодки, то у Кирка, по словам Алессандро, единственного врача в лодке, вполне возможно было сотрясение мозга, так как Кирк во время падения самолета ударился головой об иллюминатор, в результате чего потерял сознание. Также у Кирка было множество ушибов и ссадин, в некоторых местах кожа оказалась содрана до мяса. Дуглас также во время падения самолета повредил голову, разбил губы, потерял два зуба и заработал большой порез бедра. В остальном он ничем не отличался от других "счастливчиков". Стивен помимо стандартного набора из ссадин и ушибов во время катастрофы умудрился сломать руку, растянуть лодыжку и столкнуться головами с соседом, в результате чего рассек себе висок и заимел фингал под глазом. А вот Алессандро выглядел на удивление хорошо. Но только выглядел. Ангелика время от времени замечала, как тот кривится от боли, особенно когда делает глубокий вдох. По видимому, у него что-то случилось с грудной клеткой, но что именно этого Ангелика не знала, так как не спрашивала, а Алессандро в свою очередь никому ничего не говорил…

В памяти Ангелики снова возник поцелуй, которым одарил ее Алессандро после падения самолета. И снова Ангелика вспомнила о Леопольдо, почувствовала угрызения совести и разозлилась, на себя, на Алессанадро. Почему он поцеловал ее? Разве ему нечем было заняться? Вернул ее к жизни. Отлично и большое ему спасибо за это. Но целовать-то зачем? Занялся бы спасением кого-нибудь еще. Например…

Ангелика вздрогнула, распахнула глаза, прикрыла ладонью рот и поискала взглядом Алессандро. Тот лежал в нескольких метрах от нее и казался спящим. Как же она могла забыть?! Он же не сам летел в Америку. С дочерью! Луизой! Маленькой красавицей трех лет от роду. Где она? Неужели погибла? Ангелика не хотела в это верить. Может, с другими выжившими. На одном из спасательных плотов. Но тогда почему Алессандро не с ней? Почему он не со своей дочерью?!

– О, Боже, – прошептала Ангелика, отводя взгляд от Алессандро.

– Она не могла погибнуть. Она же совсем ребенок.

На какой-то миг маска недоверия появилась на лице девушки, словно она всегда думала, что дети бессмертны, и вдруг узнала правду.

– Я должна узнать, что случилось с Луизой, – подумала Ангелика, устремляя взгляд за борт. – Хотя бы потому, что мне нравилась эта девочка… Нравится, – поправила себя Ангелика, продолжая надеяться, что девочка жива. – Видимо по какой-то причине Алессандро не удалось попасть на один из плотов с дочерью. К тому же, будь девочка мертва, Алессандро не был бы таким спокойным, – нашла новый аргумент в пользу версии о живой Луизе Ангелика.

Алессандро действительно мало походил на отца, утратившего в авиакатастрофе дочь. Его лицо выражало, что угодно, но только не боль утраты. Озабоченность здоровьем других, редкая отстраненность, задумчивость, усталость от пережитого. Это все было и довольно-таки часто, но вот страданий на лице Алессандро никогда не было, по крайней мере, Ангелика никогда их не видела.

На минутку девушка представила, что бы она испытала, если бы потеряла дочь. Ангелика тряхнула головой, прогоняя видение. Уж слишком бурным оказалось у нее воображение. После утраты ребенка она, как минимум, не захотела бы дальше жить. Это была бы невероятная трагедия и еще более невероятная боль в душе. Нет, такую боль от других не спрячешь.

– Надо будет обязательно поинтересоваться у Алессандро, где его дочь, – решила про себя Ангелика.

Ангелика почувствовала сонливость. До вечера было еще далеко, но сон был уже тут как тут, нашептывал слова любви на ухо и закрывал глаза. Организм девушки, все еще ощущавший на себе последствия авиакатастрофы, не мог сопротивляться его настойчивости.

Спустя минуту Ангелика уже спала.