Текст книги "Океан. Черные крылья печали"

– И он умер из-за меня, – простонал синьор Дорети.

– Помолчи, Сильвестр, – шикнула на него синьора Полетте, поднялась на ноги и направилась к Дугласу.

– Как же так? – вздохнула она, склонившись над мертвецом. – Что же это такое? Выжил, чтобы умереть, бедняга. И никого не обвинишь в его смерти.

– Меня винить надо, – голос синьора Дорети задрожал. – Я виновен. Я!

– Никто не виновен, Сильвестр! Слышишь меня?! Никто! Значит, так должно было случиться. Значит, – синьора Полетте запрокинула голову и устремила взор к небесам, – там ему будет лучше. Кто знает, может, наступит момент, когда мы позавидуем его смерти. Пусть господь убережет наши души.

Синьора Полетте вернулась на свое место, уперлась спиной о борт лодки и закрыла глаза. Губы женщины задвигались.

Алессандро какое-то время стоял над Дугласом, затем развернулся и скрылся в своем убежище. Отчаяние и страх с новыми силами навалились на пассажиров лодки. Только Винченцо, как ни в чем не бывало, продолжал тихо посапывать.

– I see them again[94]94
  Я снова их вижу (англ.)


[Закрыть], – сказал Стивен, вглядываясь вдаль и закрывая глаза рукой от солнца.

– Что он такое говорит? – спросила синьора Полетте у Эбигейл.

В отличие от Стивена, который решил оставить на время навес, чтобы порыскать взглядом по округе, девушка сидела под навесом, как и синьора Полетте, поэтому они не могли видеть, что происходит снаружи. Эбигейл в ответ на вопрос синьоры Полетте пожала плечами и посмотрела на Стивена.

– Stiven, what are you speaking about?[95]95
  Стивен, о чем ты говоришь? (англ.)


[Закрыть]

– Sharks. I see them again. I don't like it[96]96
  Акулы. Я снова их вижу. Мне это не нравится (англ.)


[Закрыть].

– Three sharks again?[97]97
  Снова три акулы? (англ.)


[Закрыть]

– I don't now. I see only two sharks. It could be others[98]98
  Не знаю. Вижу только две акулы. Это могут быть другие (англ.)


[Закрыть].

– Говорит, акулы снова здесь.

– Боже милостивый, спаси и сохрани, – синьора Полетте взяла двумя пальцами нательный крестик, свисавший с шеи на серебренной цепочке, и поднесла к губам, перекрестилась. – Что ж они не оставят нас в покое?

– Смерти нашей хотят, – ожил синьор Дорети, оторвал взгляд от днища лодки, обвел всех взглядом, на мгновение застыл на теле мертвого Дугласа, скрытого от глаз одеялом, скривился, после чего снова опустил взгляд, поднял руку, почесал обнаженный торс, вздохнул.

Синьора Полетте скосила на него глаза, покачала головой и вытерла лицо влажной тряпкой.

– Как мне уже надоела эта безысходность, – взмахнула она руками, да так резко, что ойкнула и схватилась за спину, помассировала ее рукой, уперлась спиной о борт, но вдруг зашипела, точно змея, и оттолкнулась от борта, взяла одеяло и подложила под спину. – Какой горячий воздух, резина и та нагрелась, а ведь она скрыта от солнечных лучей под навесом. Хотела бы я знать, когда нас все же найдут. Мы же не иголка в стоге сена. Давно уже могли отыскать.

– Если бы мы находились в каком-нибудь озере, думаю, нас бы давно уже нашли, – Эбигейл сощурилась, рассматривая родинку на левой груди, подула на нее, потерла и оставила в покое. – Мы же в океане. А это ой-йо-йо как много воды.

– Может, нас и не ищет уже никто, – Ангелика провела пальцем по одеялу, на котором лежала, погладила его, словно шерстку какого-то животного.

– Даже не думай так, – синьора Полетте взглянула на Ангелику с укоризной. – Нельзя отчаиваться. Надо верить, что нас ищут.

– Если бы искали, давно бы нашли.

– А я согласна с Ангеликой, – вмешалась Эбигейл. – Если бы искали, давно бы нашли.

– Ты ж сама говорила, что океан не озеро, а это значит, что на поиски может понадобиться больше времени.

– Ну да, – вздохнула Эбигейл. – Только мы уже пятый день как все плаваем и плаваем, а нас все ищут и ищут.

– Меня, что, кто-то накормил дерьмом, пока я спал? – послышался голос Винченцо. – Дожились, изо рта воняет так, словно кит обосрался.

Винченцо зевнул, потер рукой глаза.

– И не качает совсем. И блевать не хочется. Наверное, хорошо поспал, теперь надо пойти хорошо отлить.

Винченцо поднялся и на полусогнутых ногах двинул к Стивену, который все никак не мог оторвать взгляд от воды.

– Ни у кого не найдется лишняя зубная щетка с пастой? – Винченцо остановился рядом с Ангеликой, посмотрел на девушку, перевел взгляд на Эбигейл, синьору Полетте. Синьора Полетте подняла бровь в недоумении.

– Знаю, знаю, – ухмыльнулся Винченцо. – Шучу я. Дерьмо. Какого хрена эта лодка не может хотя бы на минуту замереть на месте. Сколько можно качаться. Меня сейчас блевать опять потянет.

Винченцо приблизился к Стивену, переступил через спасательный комплект, бросил взгляд на Дугласа, прикрытого одеялом, затем поставил ногу на борт и сунул руку в трусы.

– Эй вы, садисты. А наш приболевший абориген не задохнется под одеялом?

– О Дугласе можешь уже не беспокоиться, Винченцо, – отозвалась синьора Полетте. – Он умер.

Выражение удивления пробилось сквозь небритость на лице Винченцо. Закончив поливать мочой океан, он потрусил пенисом, сунул в трусы и приблизился к Дугласу.

– Что? Правда что ли? Совсем умер? – Винченцо приподнял край одеяла. – Может, спит? Дерьмо. И правда, кажется… Твою мать, меня сейчас вырвет, – Винченцо бросился к борту, плюхнулся на него руками, голову наклонил к воде.

– Разве не придурок? – Эбигейл посмотрела на содрогавшегося в спазмах Винченцо. – И зачем его только потянуло к трупу. Мужики как дети маленькие. Все время ищут на свою задницу приключений.

– Не говори так, милая, – сказала синьора Полетте, поправляя свой огромный белый бюстгальтер. – Я за свою жизнь много разных мужчин видела и могу сказать, что мужик мужику рознь. Конечно, существуют отдельные личности, – взгляд синьоры Полетте устремился к Винченцо, – но таких меньшинство. Вот мой Джорджио был всем мужикам мужик. Добрый, заботливый, ответственный. Знали бы вы, как он за мной ухаживал, – синьора Полетте улыбнулась, вспомнив прошлое. – Так не каждый мужчина будет ухаживать за своей любимой, а мой Джорджио…

– Пошла отсюда! – услышали они крик Винченцо.

Ангелика повернула голову и увидела, как Винченцо машет руками на кого-то в воде.

– Винченцо, кого ты там опять увидел? – Эбигейл поднялась, но вновь опустилась, только теперь не ложилась, а стала на колени.

– Вы не поверите, но оказывается моя блевотина для рыб как для меня ньокки[99]99
  Итальянские клецки


[Закрыть]. Как только они могут ее есть? Я не могу на это смотреть. Меня сейчас опять вырвет, – Винченцо принялся хватать ртом воздух, задержал дыхание и на миг закрыл глаза.

– Кажется, пронесло. Мне надо прилечь, а еще лучше попить чего-то холодного, – Винченцо двинул назад на свое место. – Синьора Полетте, может, выделите мне пару стаканчиков водички сверх нормы. Жарища, ей богу, как в аду. Я вам обещаю, как только до нас доберутся эти треклятые спасатели, я вам верну сторицей. За мной не заржавеет. Вы же меня знаете.

– Перестань, Винченцо. Я дала тебе утром пол литра воды. Ты их уже, что? Выпил?

– Я их даже уже выблевал, – Винченцо тяжело опустился на свое одеяло, открыл рот и высунул язык. – Пол литра воды, да при такой погоде. Это все равно что глоток воды в пустыне. Дайте мне порцию Дугласа. Она ему уже все равно не понадобится… Я вот думаю, так должно было случиться. Хорошо, что наш абориген умер. Меньше ртов, больше еды. Так вы мне даете воду?

– Ничего я тебе не дам, Винченцо, – отрезала синьора Полетте. – Если хочешь, может напиться из океана. Вон сколько там воды. Хоть залейся.

Винченцо сузил глаза и посмотрел на синьору Полетте.

– Вы хотите, чтобы и я как этот абориген ноги протянул. Я слышал, как наш доктор еще в первый день всех предупреждал, соленую воду не пить. Вы думали, я не слышал? Хотели от меня вот так взять и избавиться?

– Никто от тебя не хотел избавляться, Винченцо, – вмешалась Эбигейл. – Уймись. Синьора Полетте пошутила. Ведь так, синьора Полетте?

– Конечно, пошутила, Винченцо, – сказала синьора Полетте. – Ты меня за кого принимаешь? За подстрекателя к самоубийству что ли?

– Меньше ртов, больше еды, – процедил Винченцо. – Вам же выгодно, если я окочурюсь. Разве не так? Тогда у вас будет и еды больше, и воды.

– Перестань молоть чушь, Винченцо, – Эбигейл нахмурилась. – Это не лезет уже ни в какие ворота.

Кирк, привлеченный перебранкой, приподнялся на локте и принялся водить взглядом от Эбигейл к Винченцо, от Винченцо к Эбигейл.

– Дерьмо, – только и сказал Винченцо и устремил взгляд прочь из-под тента.

– Если хочешь, Винченцо, можешь взять пососать сладкую карамельку. Не так будет донимать жажда. Как помню, и об этом тогда Алессандро говорил, – сказала синьора Полетте.

– Сосать – не мужское занятие, – буркнул Винченцо.

– Эй, ты на что намекаешь? – Эбигейл натянула на лицо гримасу недовольства и слегка пнула Винченцо в ногу.

– Намекаю на то, что… – начал было Винченцо, но умолк, осклабился, пробежался взглядом по полуобнаженному телу Эбигейл, оценил великолепие груди. – Впрочем, я не против и пососать. Иди-ка сюда, – Винченцо наклонился, схватил Эбигейл за лодыжку и потянул на себя.

– Винченцо! – взвизгнула Эбигейл, улыбка сверкнула на лице, девушка дернула ногой, пытаясь вырвать ее из рук Винченцо. – Отпусти меня, ненормальный.

– Мне нужна влага, – хохотнул Винченцо. – И я знаю, где ее взять.

Эбигейл рассмеялась и замотала ногой.

– Перестань, сумасшедший!

– Hey, man, – вмешался Кирк, наблюдавший за происходящим с вниманием хищника, крадущегося к жертве. Рука его легла на руку Винченцо. – Don't touch her. She's mine[100]100
  Эй, чувак. Не трогай ее. Она моя (англ.)


[Закрыть].

Винченцо посмотрел на Кирка и отпустил ногу Эбигейл. Мгновение спустя он спросил у Эбигейл:

– Что он сказал?

– Сказал, что если мы хотим сохранить энергию, нам надо меньше двигаться, – поспешила сказать Эбигейл. – Так и в инструкции о выживании было написано. Я читала.

– Правда? Я уж подумал, приревновал… Дерьмо, меня опять мутит. Когда же это закончится? – Винченцо лег на одеяло и закрыл глаза. – Дайте мне этот гребаный леденец. Авось попустит.

Ангелика достала из заначки леденец, приблизилась к Винченцо и протянула ему конфету.

– Держи.

Винченцо открыл глаз, посмотрел на Ангелику, сосредоточил взгляд на груди девушки, нависшей над ним, точно гроздья спелейшего винограда.

– Милая моя, кто как не ты побеспокоится о своем любимом начальнике. Иди ко мне. Я тебе обниму, прижму к груди и… – Винченцо приподнялся на локте и потянулся к Ангелике.

– Винченцо, отстань, – Ангелика бросила ему конфету и вернулась на место.

– Знаю, знаю. Кольцо. Я, будь на твоем месте, его бы снял. Не ровен час, потеряешь, – хихикнул Винченцо, подобрал леденец и бросил в рот.

Ангелика посмотрела на кольцо на пальце. Красота его за эти дни ни на грамм не померкла, а вот ее палец заметно уменьшился в объеме. Еще немного, и кольцо можно будет надевать на другой палец, например, указательный.

– Кстати, а труп аборигена неплохо бы было отправить на корм рыбам, – как бы между прочим заметил Винченцо. – Два трупа в лодке. Не много ли?

– Пусть жара спадет, – сказала синьора Полетте. – Да и пусть душа расстанется с телом. Говорят же, что день-два душа человека еще держится рядом с телом и только потом отправляется в чертоги божьи.

– День-два и вам придется и мою душу провожать в чертоги божьи. К черту душу с телом. Мы не на земле. За борт. Рыбы быстро разберутся, что куда. Что в рот, а что в чертоги божьи.

– Говорю ж, пусть жара спадет.

– Было бы неплохо, – сказал Винченцо, закрыл глаза и закинул руки за голову.

Ангелика посмотрела в сторону Дугласа. Какой же жестокой должна быть судьба, чтобы дать шанс на спасение и тут же его забрать. Страх сковал ее сердце. Сколько им еще бороздить просторы океана, прежде чем и их тела пойдут на корм рыбам. Синьора Полетте говорит, надо надеяться, верить. Но как можно надеяться и верить, когда смерть так близко. Акулы, жара, еще немного и закончится вода. Может, синьора Полетте была права, когда говорила, что, возможно, им еще придется позавидовать Дугласу? Ангелике хотелось плакать, но слез не было.

Ангелика легла, свернулась в калачик, обхватила руками ноги. Может, все эти жалкие потуги отсрочить неизбежное пусты и бессмысленны? Может, как синьор Дорети броситься за борт и покончить со всем в один миг? Зря они спасли синьора Дорети. Так бы он умер быстро, без мучений, а так ему придется, как и им всем, умирать долго и мучительно от жажды.

Ангелика почувствовала, как уголки глаз намокли. Нет. Все же вода в ее организме еще осталась. Ненадолго. Пройдет совсем немного времени, и она будет жалеть о том, что не умерла при падении самолета. Быстро и безболезненно.

– Милый, почему ты меня отпустил? – шепнула Ангелика. – Почему?

Тихий шелест волн за бортом был ей ответом. Вязкий, дышащий жаром воздух заползал в легкие и заставлял их гореть огнем. Казалось, еще немного, и легкие, и правда, загорятся.

Скорее бы. Скорее бы.

Ангелика уставилась взглядом в одну точку перед собой, да так и застыла, в который раз погрузившись в омут сожалений и крепнущих предчувствий скорой смерти.

Глава 7

Ангелика сидела возле спасательного комплекта на корточках и смотрела, как в отдалении над водой извиваются в воздухе струйки горячего воздуха. Солнце нависло над горизонтом огромным раскаленным желтым шаром, грозившим в любую минуту рухнуть в океан, пустив по его поверхности гигантские волны-убийцы. На небе по-прежнему ни облачка, только бескрайние бледно-голубые просторы, пустынные и дикие. Будто картина некоего художника-минималиста. Ни рев самолета, ни крик заблудшей птицы – ничто не тревожило небесную тишину.

Совсем не таким был океан. Поверхность его выглядела такой же безжизненной, как и небо над ним, но стоило обратить взор в его глубины, и перед тобой представал совершенно другой океан, океан полный невероятного разнообразия жизни, от маленьких рачков до большущих любопытных рыбин, приплывавших к поверхности океана, чтобы поближе рассмотреть оранжевую лодку.

Ангелику это забавляло. Эти пучеглазые существа казались ей маленькими детьми, впервые попавшими в цирк. Они все смотрели и смотрели, но стоило только хлопнуть в ладоши и от этих странных созданий даже следа не оставалось.

Солнце обещало в скором времени покинуть этот мир. Его лучи будто сжалились над потерпевшими авиакатастрофу и теперь, словно щенки ластились к ним, нежно поглаживая кожу. К тому же к вечеру поднялся легкий ветерок, и теперь стоять под солнцем было даже приятно. Правда, Ангелика чередовала прием солнечных ванн с пребыванием в тени навеса, не желая получить солнечные ожоги. Несмотря на то, что в аптечке был тюбик с мазью от ожогов, шутить с солнцем никто не хотел, кто-кто, а солнце отличалось завидной двуликостью, из ласкового влюбленного оно способно было в любую секунду превратиться в жестокого ревнивца.

Ангелика потерла глаза, пытаясь прогнать с глаз белое пятно, возникшее перед глазами от долгого рассматривания поверхности океана, отливавшего серебром в лучах заходящего солнца. Ангелика закрыла глаза и тряхнула головой. Вместо привычной черноты расплылось все то же белое пятно.

– Не стоит долго смотреть на воду, – услышала девушка рядом голос Алессандро. – Так и ослепнуть недолго.

Что-то зашуршало. Ангелика открыла глаза. Пятно как будто начало пропадать. Опустила голову и увидела Алессандро в одних трусах-шортах, роющегося среди вещей спасательного комплекта. Сигнальное зеркало… Ангелика как-то использовала его как бытовое зеркало, долго смотрелась в него, а потом заплакала, когда до конца осознала в кого превратилась за все те дни, что провела посреди океана. Ее губы, которые так любил целовать Леопольдо, потрескались и кровоточили, кожа лица, по которой Леопольдо любил водить подушечками пальцев, и что ей безумно нравилось, обветрилась, и теперь, казалось, ей ни один увлажняющий крем не способен помочь. Ангелика пообещала себе, что больше никогда не посмотрит в это дурацкое зеркало, хотя к чему винить зеркало, когда вокруг океан, и его блестящая поверхность отражала не хуже любого зеркала. В итоге, как это было ни тяжело, Ангелике пришлось смириться с тем, что красота ее осталась в прошлом, и только порадовалась, что ее не видит Леопольдо (такую Ангелику, девушка была уверена, он обошел бы сотой дорогой). Электрический фонарь, упаковка с четырьмя запасными батарейками к фонарю, нож-мачете в ножнах, набор для рыбной ловли, набор иголок, моток черной нитки, два мотка синтетической веревки, компас, свисток, свеча (Ангелика вспомнила, как Винченцо, будучи как обычно в своем репертуаре, увидев свечу, спросил, кто будет ее держать, когда он будет заниматься сексом с… Тогда Винченцо не договорил, но красноречивый взгляд, обращенный к Ангелике, сказал многое. Она промолчала, но в который раз убедилась, что мужчина, по большому счету, это самец, который везде и всегда думает о сексе), с десяток ветроустойчивых спичек, огниво, парочка оставшихся неиспользованными рвотных пакета, парочка шерстяных одеял и две желтые прямоугольные губки для сбора воды.

Наконец Алессандро нашел аптечку первой помощи, представлявшую из себя оранжевую, прямоугольную, сделанную из пластика коробку с красным крестом на крышке, открыл ее и достал остатки бинта.

– Присядь, – попросил Алессандро.

– Зачем? – Ангелика напряглась.

Почему он ей всегда указывает, что делать?

– Это для твоего же блага.

– Опять для моего же блага! – вскинулась мысленно девушка. – Он что? Ничего другого не способен придумать?

– Зачем? – Ангелика решила не уступать, пока Алессандро не объяснит, что и как.

– Я сделаю тебе повязку на глаза.

– Наш доктор окончательно рехнулся, – из-под навеса донесся смешок Винченцо, с нескрываемым интересом наблюдавший за парочкой.

Алессандро пропустил издевку Винченцо мимо ушей, запрокинул голову и посмотрел на Ангелику. В его глазах блеснуло нечто, что Ангелике совершенно не понравилось, но отчего дрогнуло ее сердце. Девушка опустилась на колени.

– Как же я буду видеть сквозь повязку? – только спросила.

– Об этом не беспокойся. Это всего лишь бинт. Ты сможешь видеть, но твои глаза будут хоть немного защищены от вредного солнечного воздействия.

Алессандро поднялся, чтобы обмотать голову Ангелики бинтом, но не успел. Случайно брошенный взгляд в сторону от лодки заставил девушку вскрикнуть.

Из-под навеса полетели встревоженные вопросы, большей частью от синьоры Полетте, до этого дремавшей в тени навеса на своем месте рядом с синьором Дорети.

Ангелика почувствовала, как затрусились колени, как глаза распахнулись, словно у тех рыб, что изредка подплывали к лодке, идя на поводу у собственного любопытства.

Алессандро проследил за взглядом Ангелики. Рассекая поверхность океана, в сторону лодки двигался плавник.

– Акула!

– И что с того? – Винченцо зевнул, даже не потрудившись прикрыть рот ладонью. – Я сегодня видел не одну акулу, но они все приплывали, кружили и уплывали. Так и эта, приплыла, покрутится и уплывет.

Винченцо был прав. Ангелика вспомнила, как с самого утра их лодку навещали несколько акул. Синих, как назвал их Стивен. Со стройным вытянутым телом, длинными грудными плавниками, заостренным рылом и яркой окраской. Ангелике акулы даже показались красивыми. Она ужасно их боялась и все же не могла не заметить, что акулы настроенны были дружелюбно, если так можно было выразиться о хищнике, способном оттяпать у тебя руку или ногу так же легко, как ножницы режут бумагу. А потом были еще акулы, но их плавники резали поверхность океана в отдалении от лодки, поэтому первоначальный страх уступил место любопытству, которое так и осталось неудовлетворенным. Акулы находились слишком далеко, чтобы их мог опознать Стивен. Но от этого одинокого треугольника веяло угрозой. Было что-то зловещее в этой одинокой акуле. Возможно, то, как она плыла – уверенно, целенаправленно двигаясь к лодке. Это настораживало. Это заставляло сердце быстрее гнать кровь по венам, а дыхание сбиваться.

– Не нравится мне это, – пробормотал Алессандро. – Совсем не нравится.

Ангелика отодвинулась от борта лодки, скорее интуитивно, чем осознанно. Ощущение надвигающейся опасности усиливалось по мере приближения морского хищника.

– What happened?[101]101
  Что случилось? (англ.)


[Закрыть] – из-под навеса показался Стивен.

– Акула, – Ангелика боялась повернуться к нему лицом, чтобы ненароком не потерять из виду акулу. – Shark, – сказала она по-английски.

– Shark?[102]102
  Акула (англ.)


[Закрыть] – переспросил Стивен, пробрался к центру лодки и замер рядом с девушкой, вглядываясь вдаль. – It's interesting. Very interesting. What a big dorsal fin she has. I see her tail fin. O, my god. I recognize her. Great white shark! Great white shark! O, my god![103]103
  Акула? Это интересно. Очень интересно. Какой большой у нее спинной плавник. Я вижу ее хвостовой плавник. О, бог мой. Я узнаю ее. Большая белая акула! Большая белая акула! О, бог мой! (англ.)


[Закрыть]

– White shark? – Алессандро повернул голову к Стивену.

Ангелика заметила страх на лице Алессандро и задрожала еще сильнее. Если даже Алессандро испугался, то что уж говорить о ней.

– Yeah, it's great white shark. I'd like to be mistaken, but… God save us[104]104
  Да, это большая белая акула. Хотел бы я ошибиться, но… Боже спаси нас (англ.)


[Закрыть], – затараторил Стивен, вцепившись взглядом в треугольный плавник вспарывающий поверхность океана в десяти метрах от лодки. – We mustn't panic. We've to be calm and patient. Don't move. Sit down[105]105
  Нам не стоит паниковать. Мы должны оставаться спокойными и терпеливыми. Не двигайтесь. Сядьте (англ.)


[Закрыть], – Стивен опустился на корточки и махнул рукой Алессандро, чтобы и он так сделал.

– Ангелика, спрячься под навесом, – Алессандро бросил взгляд на девушку.

Той не надо было повторять дважды, развернулась и поспешила под навес.

– О чем они там говорят? – спросила синьора Полетте у Ангелики, едва та опустилась на свое место.

– Акула, – отозвалась Ангелика, поджала ноги и обхватила их руками.

– Это мы все слышали.

– Белая акула.

– Мне это ничего не говорит, – заметила синьора Полетте. – Утром возле нас плавали синие акулы, теперь белая. Скоро радуга из акул соберется.

– Белая акула? Ты сказала: белая акула? – Винченцо округлил глаза, верхние зубы ударились о нижние. Винченцо попытался силой воли прекратить стучание зубов, не получилось. С каждой секундой стук становился только сильнее. – Я… я видел передачу про белую акулу. Я… я не хочу быть в этой лодке. Дерьмо. Мне надо выбраться отсюда, – Винченцо вскочил на ноги, при этом едва не задел головой каркас навеса.

– Эй, Винченцо, ты куда собрался? – Эбигейл попыталась ухватить его за лодыжку. – Что с тобой?

– Белая акула, мать вашу! – взвился Винченцо. – Вы что, не понимаете, в какой жопе мы оказались?! Ее еще называют акулой-людоедом! Я не могу здесь оставаться! Я должен отсюда убраться! – Винченцо выскочил из-под навеса и замер, окидывая взглядом океан.

– Винченцо, не будь идиотом! – крикнула вдогонку Эбигейл. – Куда ты пойдешь? Вокруг вода.

Нервная дрожь прошибла тело Ангелики. Она смотрела на обезумевшего от ужаса Винченцо и чувствовала: еще немного, и сама сойдет с ума. Она ничего не знала о белой акуле, но, видя, какая паника охватила Винченцо, она и сама захотела оказаться как можно дальше отсюда.

– Да объясните мне, что тут происходит? – всплеснула руками синьора Полетте, схватив за руку синьора Дорети, ни с того ни с сего вздумавшего податься вслед за Винченцо. – Что же это за дурдом такой?!

Ангелика и рада бы объяснить, да сама толком ничего не знала. Она переводила взгляд с испуганного лица Эбигейл на растерянное, еще сонное лицо Кирка, на вырывавшегося из рук синьоры Полетте синьора Дорети, снова на синьору Полетте, которая выругалась, да так, что Ангелика готова была покраснеть как помидор и покраснела бы, если бы не была так напугана. Увидела, как синьора Полетте отпустила руку синьора Дорети. Тот выскочил из-под навеса и схватил Винченцо за руку. Потащил назад.

Ангелика видела, как Алессандро и Стивен одновременно повернули головы к двум безумцам.

– Be back, be back[106]106
  Назад, назад (англ.)


[Закрыть], – замахал руками Стивен.

Но его никто не слышал. Винченцо все вырывался из рук синьора Дорети, а тот, наоборот, пытался его удержать, убежденный, что Винченцо собрался прыгать за борт.

Лодка закачалась, грозя в любой миг перевернуться. Ангелика, а вслед за ней и Эбигейл взвизгнули. Стивен ошарашено смотрел на Винченцо и синьора Дорети, не зная, что предпринять. Алессандро тоже выглядел растерянным. Его взгляд метался пуганой косулей между парочкой ненормальных, устроивших потасовку в центре лодки, и акулой, разрезающей плавниками океан. Синьора Полетте только махала руками и что-то говорила, но ее никто не слушал. Эбигейл прижалась к Кирку и затихла, закрыв глаза.

Ангелика почувствовала, как ее охватывает паника. Безумная и ужасная, как гигантский вал, как волна-убийца или как акула-убийца где-то совсем рядом в воде.

– Перестаньте! Перестаньте! – Ангелика закричала. – Алессандро сделай что-нибудь!

Она и сама не понимала, почему подумала именно об Алессандро. Может, вспомнила, как он спас ее в самолете? Или как заботился о ней потом? Надеялась, что и сейчас он придет ей на помощь? Если не он, то кто?

Крик Ангелики подействовал на Алессандро отрезвляюще. Он подскочил к Винченцо и сделал то, что по всей видимости первым пришло в голову – ударил того кулаком в живот. Винченцо повалился на дно лодки и принялся хватать ртом воздух. На него сверху упал синьор Дорети, да так и остался лежать, придавленный коленом Алессандро.

Ангелика смотрела на Алессандро. Девушка была удивлена, впрочем, как и все остальные, кто находился в лодке тем, как поступил Алессандро, Алессандро, который, казалось, даже мухи не обидит. Но не потому, что был слаб физически или труслив. Добрый был. Как и все по-настоящему добрые люди отвергал насилие как способ достижения цели. Считал это варварством, пережитком прошлого, которому не место в XXI веке. В этом Ангелика была с ним солидарна, поэтому понимала, чего стоил тому недавний всплеск агрессии.

Удивление прошло, и его место заняло огромное чувство благодарности. Неважно, что Алессандро ударил Винченцо и не совсем оправданно повел себя с синьором Дорети, схватив того за плечо и силой заставив опуститься на дно лодки, точнее, на хватавшего ртом воздух Винченцо. Важно было только то, что лодка перестала раскачиваться, спокойствие снова вернулось в нее. Пусть даже это спокойствие было поверхностным. Разве может человек оставаться внутренне спокойным, когда совсем рядом плавает чудовище, одно упоминание о котором способно вогнать человека в дикий ужас?

Внезапно возникшая в голове мысль заставила Ангелику смутиться и отвести глаза от Алессандро. Алессандро переступил через свои принципы не просто так и даже не под влиянием ситуации, а… из-за нее. Или ради нее?

Смущение овладело Ангеликой, но в следующую минуту оно исчезло, оставив после себя лишь привкус удовлетворения, того удивительного чувства, которое способна испытать женщина, осознавшая свою значимость для мужчины. Но долго понаслаждаться этим чувством Ангелике не довелось, стоило только посмотреть на лица окружавших ее людей. Не была лица, на котором не застыла маска страха. Только лица Винченцо Ангелика не видела, так как тот лежал к ней затылком, зато хорошо слышала его сипение, сипение человека, пытавшегося привести дыхание в порядок. Если не обращать внимания на плеск волн за бортом, то звук, издаваемый Винченцо, был единственным, тревожившим тишину, воцарившуюся в лодке сразу же, едва Алессандро сразил Винченцо ударом кулака в живот.

Ангелика посмотрела на Стивена. Тот сидел на корточках, прижимая травмированную руку к телу, а здоровой держась за резиновый борт лодки. Глаза его, похожие в эти минуты на маленькие блюдца, неотрывно наблюдали за кем-то в воде. Конечно же, за акулой. Ангелика в этом даже не сомневалась. Акулой-убийцей, как назвал ее Винченцо.

Отчаяние начало овладевать Ангеликой, отчаяние, связанное не столько с акулой где-то поблизости, а с неизвестностью. Ничего не происходило, и это угнетало. Хотя, что должно было произойти? Акула ни с того ни с сего запрыгнет в лодку и начнет их есть одного за другим?

Осознав абсурдность такого акульего поступка, Ангелика почувствовала, как страх начал покидать ее. Какая же она трусиха. Чего она испугалась?

– Глупышка, – обозвала себя мысленно девушка. – Поддалась общей панике. Акула же в воде, а мы в лодке. Что же с нами может случиться? Мы в безопасности. Пусть эта акула будет дважды убийцей, но она-то в воде. В воде! Чего они все боятся?

Ангелика посмотрела на Кирка, Эбигейл, жавшуюся к нему голой грудью, но тот выглядел таким испуганным, что даже не замечал этого. Затем перевела взгляд на синьору Полетте, сидевшую рядышком, на притихших посреди лодки Винченцо (с дыханием у того было уже все в порядке, но страх заставлял его и дальше жаться лицом к днищу лодки; Ангелике даже подумалось, что днище-то за день хорошо нагрелось на солнце, но Винченцо похоже это не заботило, или, может быть, страх парализовал рецепторы чувствительности на его коже?), синьора Дорети, Алессандро. Ангелика задержала взгляд на обнаженной, с легкой порослью темных курчавых волос груди Алессандро, но тут же отвела его в сторону.

– Чего они все боятся? Мы же в лодке.

Почему-то Ангелика не подумала о том, что лодка резиновая, а зубы у акул ой какие острые, да и плавники еще та опасность – стоило акуле проплыть в достаточной близости от днища лодки, и ее спинной плавник сделает с днищем то, что горячий нож делает с маслом. Но Ангелика об этом не подумала. Страх ушел, но невежество не спешило ее покидать.

Время шло, но ничего не происходило. Это еще больше укрепило веру Ангелики в их неуязвимость. Она даже решила приподнять полог одеяла и выглянуть наружу. Может, и нет уже никакой акулы. Уплыла, как и те, что приплывали до нее. Даже встревоженный вид Стивена, их эксперта по дикой природе, остался ею не замечен.

Ангелика развернулась лицом к одеялу, свисавшему с весельного каркаса, приподняла его и глянула наружу. Никого и ничего. Только солнце, уцепившись кромкой диска за горизонт, все никак не желало прощаться с ними, словно хотело увидеть, чем все закончится.

Рядом зашевелилась синьора Полетте.

– Что там, милая? Видишь акулу?

– Нет, – Ангелика опустила низ одеяла себе на плечи, встала на колени и посмотрела по сторонам.

До ее ушей донеслось то ли шипение, то ли шепот Стивена. Ангелика не разобрала его слова, поэтому быстро забыла о Стивене и продолжила разглядывать океан. Похоже, акула действительно уплыла. Шуму оказалось больше, чем самой акулы. Хотя Ангелика и не знала ничего о размерах акулы, она все равно решила, что акуле оказали значительно большее внимание, чем та заслуживала.

Взгляд влево, в сторону носа лодки. Взгляд вправо, на корму. Взгляд прямо. Ничего и никого. Только небольшие волны перекатываются по поверхности океана.

Ангелика собралась, было, вернуться под навес, но краем глаза уловила движение в воде со стороны кормы. Повернула голову и увидела, как из-за лодки, метрах в трех от той появился длинный темно-серый треугольник плавника. За ним будто тень за человеком устремился не менее длинный хвостовой плавник.

Ангелика вздрогнула. При виде этого монстра, неспешно кружившего вокруг лодки, ее храбрость улетучилась. В какой-то момент она увидела, как акулья голова с длинным заостренным рылом и зубами – о боже, что это были за зубы! – поднялась над водой. Акула будто решила осмотреться, прежде чем плыть дальше. Ангелика почувствовала, как сильно задрожало ее тело. Каким огромным было это чудовище! А каким страшным!