Текст книги "Океан. Черные крылья печали"

Глава 10

Она лежала под навесом, слушала тихий плеск волн за бортом. Горло и тело обжигал горячий воздух. Адски хотелось пить, даже больше, чем жить. В голове было тихо и пустынно, как там, снаружи, среди необъятных и давно надоевших водных просторов. Но так только казалось. Вдруг она насторожилась, прислушалась. Нет, слух не обманул ее. Она отчетливо слышала, как издалека, пронзая гигантские просторы, ее ушей достигает ласковая, как котенок, нежная, как лилия, и сладкая, как патока, мелодия. Очаровывала, волновала, завлекала. Будто песня сирены, зовущая античного моряка.

Открыла глаза, приподнялась на локте, осмотрелась, но никого не увидела. Тревога охватила ее. Синьора Полетте, синьор Дорети, Стивен, Винченцо, Кирк и Эбигейл. Куда все подевались? Ушли? Оставили ее одну посреди бескрайнего океана? Но почему? А может, приплывали спасатели и забрали всех? Но почему оставили ее? Зачем обрекли на долгую мучительную смерть в одиночестве?

Сквозь сознание пробилась мелодия. Она коснулась его, сначала осторожно, опасливо, но вскоре ее касания окрепли, обрели силу, настойчивость. Требовали внимания.

Девушка попыталась подняться на ноги. Не смогла. Ноги отказали ей, словно и не ее были. А мелодия звала, трепетала в воздухе, ласкала слух, увлекала, как девушку первая любовь.

Поползла на четвереньках прочь из-под навеса. Солнечные лучи встретили ее, обняли, приласкали. И не горячие они совсем были, теплые, приятные, заботливые, словно руки матери. Жажда пропала, отпустила ее, пожалела. Улыбка появилась на ее лице. Она забралась коленями на борт лодки, посмотрела в одну сторону, затем в другую. Улыбка стала шире. Прямо перед ней волны накатывали на берег, укрытый девственно-чистым желтым песком. По берегу ползали крабы. Кое-где среди песка темнели верхушки черепашьих панцирей. Чуть дальше от берега виднелись джунгли. Тянулись вправо, влево, терялись за изгибом береговой линии. Среди листвы пестрели цветы, красовались фрукты, большие и желтые.

Каким невероятным счастьем было видеть землю после двух недель скитаний по океану! Уже все отчаялись когда-либо ее увидеть. А тут на тебе. Буйное царство тропической флоры. Ангелика поняла, куда делись остальные пассажиры лодки. Конечно же, ушли в джунгли. Ищут ручей какой, чтобы утолить жажду, или проголодались и решили подкрепиться фруктами или, может, просто гуляют где-то рядышком, наслаждаются твердостью земли, которой всем так не хватало в последнее время. А вот и подтверждение. Рядом с лодкой девушка увидела цепочку следов, убегающую в сторону джунглей.

Улыбнулась. Ее сердце пело от счастья. Наконец-то! Наконец-то! Наконец-то закончился этот кошмар! Это ужасное и опасное скитание по необъятному океану! Земля. Как приятно было ее видеть. Долгожданная, заботливая, родная. От переполнявшей сердце радости даже слезы на глазах выступили. Как странно. И откуда только вода взялась в ее изнуренном жаждой теле? Но такие мысли были чужды в этом месте, как и океан, который совсем недавно был ее домом, поэтому девушка поспешила их отогнать. Зачем глупые вопросы, когда реальность иная?

Она наполнила грудь чистым, дурманящим сознание воздухом. Выдохнула, снова потянула воздух носом. Каким же чудесным был здесь воздух! А какими ароматами благоухал! Солью океана, прохладой земли, цветами деревьев. Хотелось поскорее оставить эту осточертевшую лодку и ступить на землю, пройтись по ласковому песку, коснуться руками стволов деревьев.

Больше не хотела медлить. Покинуть как можно скорее лодку. Сейчас же! Немедленно! Поднялась на ноги, приготовилась спрыгнуть на берег. Скоро ее сердце захлебнется от счастья. Еще чуть-чуть.

Внезапно кто-то схватил за руку, потянул на себя, стаскивая ее с борта назад в лодку. Нет! Она не хочет назад! Только на берег!

– Нет! – закричала Ангелика, чувствуя, как жажда вернулась, попыталась вырвать руку, чтобы броситься назад, туда, где не было жажды, а солнце было нежным и теплым. – Нет!

– Нет! – послышалось в ответ, будто эхо. – Нет! – кричал мужской голос.

Ангелика упала на дно лодки. Возмущение охватило ее.

– Нет! – послышалось над ухом.

Ангелика повернула голову и увидела встревоженное лицо Алессандро, склонившегося над ней.

– Не делай этого, – сказал он.

– Но почему!? Я хочу на берег! Вместе с другими!

– Нет! – стоял на своем Алессандро. – Нет никакого берега!

– Но я видела его, – не унималась Ангелика, поднялась на ноги и указала за борт. – Вон там. Я и сейчас его вижу.

– Нет никакого берега, – повторил Алессандро, размахнулся и влепил ей пощечину.

Ангелика охнула. Щеку обожгло каленым железом. Она тряхнула головой, не в силах поверить в случившееся. Алессандро ударил ее! Ударил ту, о которой заботился все это время даже больше, чем о себе.

– Смотри, – Алессандро схватил ее за руку и развернул лицом к берегу.

Девушка посмотрела. И обомлела. Алессандро был прав. Не было никакого берега. Только океан. Все тот же дикий, пустынный и ровный как столешница океан.

Но берег был! Она видела его собственными глазами!

Отчаяние вернулось.

– Это из-за нехватки жидкости в организме, – пояснил Алессандро. – Тебе надо вернуться под навес, подальше от солнечных лучей.

– Но как я оказалась здесь? Я же была под навесом?

– Не знаю. Я спал, а когда проснулся, увидел тебя, готовую прыгнуть за борт, подумал, хочешь броситься в океан.

– Наверное, так даже было бы лучше. Ты зря меня остановил. Все равно это лучше, чем мучиться от жажды.

– Нужно потерпеть. Посмотри, – Алессандро указал в сторону. – Видишь те серые полоски облаков на востоке. Я за ними долго наблюдаю. Они ближе, чем были раньше. И больше. Ветер гонит их в нашу сторону. Это дождевые облака. Если нам повезет, то уже сегодня ночью у нас будет вдоволь воды. Иди под навес к остальным. Скоро солнце сядет и будет легче. Надо потерпеть. Еще немного.

– Хорошо, – прошептала Ангелика и посмотрела на Алессандро. – Я потерплю.

Ангелика направилась к навесу. У входа, следуя внезапному желанию, она обернулась. Алессандро стоял посреди лодки и смотрел ей вслед. Казалось, Ангелика только сейчас обратила внимание, как сильно он изменился. Тело исхудало, лицо, давно не знавшее бритвенного станка, заросло густой черной порослью, щеки ввалились, под глазами появились синяки. Единственное, что не изменилось во внешности Алессандро, так это глаза. Несмотря на отчаянное положение, в котором они все оказались, его глаза продолжали светиться внутренним светом, продолжали излучать доброту и уверенность.

Мгновение спустя Ангелика скрылась под навесом, прошла мимо спящих, а может, уже умерших Стивена, Кирка и Эбигейл – по одну сторону, синьора Дорети и синьоры Полетте – по другую. Опустилась на одеяло и посмотрела на Винченцо. Тот как обычно лежал на животе на носу лодки, недвижимо, будто камень.

– Жив ли он еще? – подумала девушка.

Но признаков жизни Винченцо не подавал, поэтому Ангелика решила, что он умер. Ни сожаления, ни жалости, ни радости по этому поводу она не испытывала. Вообще не было никаких чувств. Разве что нечто похожее на равнодушие. Как будто случилось то, что должно было случиться. И что, если Алессандро ошибся в своих прогнозах, ждало их всех. Рано или поздно.

Когда Ангелика проснулась в следующий раз, вокруг было темно и холодно. Что-то монотонной дробью стучало по резиновым бортам, шелестело над головой. В воздухе ощущался прохладный, соленый запах океана, а еще пахло влагой и свежестью. Лодка сухим листом покачивалась на волнах. Ветер трепал за концы одеял, свисавших с весел над головой, и проникал под навес, заставляя тело вздрагивать от холода. Капли воды упали на лицо Ангелике. Девушка собралась стереть их рукой, но замерла, ощутив вкус воды на губах. Секунду-другую лежала в растерянности, не понимая, почему вода в океане вдруг стала пресной. Она ясно ощущала губами вкус пресной воды. Вот снова. Новая порция брызг упала на губы. Нет. Это действительно пресная вода. Дождь! Алессандро был прав! Но почему никто не носится по лодке и не собирает влагу? Умерли что ли все? Тревога охватила Ангелику. Она отбросила одеяло в сторону и поднялась на ноги, вышла из-под навеса прямо под холодные косые струи дождя. Ангелика всхлипнула. Это действительно был дождь. Такой долгожданный и такой вкусный. Девушка запрокинула голову и открыла рот, жадно глотая воду. Та струилась по волосам, лицу, забиралась под футболку и холодила тело.

Какое же это было блаженство ощущать сухой кожей тела прохладную пресную воду! И каким невероятным блаженством оказалось ее пить. Ангелика спешила наполнить желудок как можно большим количеством воды, захлебывалась, опускала голову и кашляла, затем снова запрокидывала голову и наслаждалась пресной водой. Этой манной небесной.

Звезд на небе видно не было. Тучи скрыли их от глаз. Изредка молнии полосовали небо, и рокотал гром. На волнах пенились гребни, а ветер заставлял снова и снова вздрагивать мокрое тело.

Ангелика все пила и пила, никак не могла насытиться. Внезапно желудок скрутили спазмы, девушка упала на колени и ее начало рвать. Казалось еще немного и желудок сам вывалится наружу.

– Кто здесь? – услышала Ангелика голос Алессандро.

Она попыталась ответить, но новые рвотные спазмы скрутили ее тело. В тот же миг небо осветила молния. В ее вспышке Алессандро увидел Ангелику и бросился к ней.

– Что случилось?

– Вода, – только и успела сказать Ангелика, прежде чем снова согнуться над днищем лодки.

Алессандро понял, о чем говорила девушка, взял ее за плечи.

– Это пройдет. Не нужно торопиться, пей, не спеша и маленькими глотками. И как можно больше. Как можно больше, – повторил он, оставил девушку и запрокинул голову.

Какое-то время Алессандро стоял и пил воду, затем сказал:

– Мы должны наполнить водой все емкости, что у нас есть. Все до единой. Я пойду, разбужу остальных.

Алессандро направился к навесу, миг спустя вернулся и принялся наполнять пустые сосуды водой. Из-под навеса показался Стивен, упал на колени и запрокинул голову к небу. Новая вспышка осветила небо, и Ангелика увидела синьору Полетте и синьора Дорети, Эбигейл и Кирка. Все как один они падали на колени, так как ноги не держали их, и устремляли взгляд к небу. Кто-то даже смеялся. Ангелика увидела, как Эбигейл сложила руки лодочкой, наполнила их водой и поднесла ко рту. Кирк что-то ей прокричал, схватил руки девушки в свои и ткнулся носом в раскрытые ладони. Эбигейл взвизгнула и пнула Кирка ногой, рассмеялась и выплеснула на него остатки воды, снова наполнила и принялась пить. Кирк хохотнул, размахнулся и шлепнул Эбигейл по ягодице, едва прикрытой тонкой полоской трусиков. В ответ Эбигейл брызнула на Кирка водой, раскинула руки в стороны и запрокинула голову.

Ангелика поднялась на ноги, спазмы оставили ее, и она снова могла радоваться жизни. Счастье наполняло ее. Улыбка так и просилась на лицо. Ангелика испытывала радость от осознания того, что идет дождь, и теперь им не грозит смерть от жажды, по крайней мере, в ближайшем будущем. Радовалась, что не умерла. И синьора Полетте жива, и синьор Дорети, и Кирк, и Эбигейл, и Алессандро и даже Винченцо. Винченцо. Ангелика осмотрелась, но Винченцо нигде не заметила. Где же он? Неужели действительно умер?

Тревога проникла в сознание девушки. Теперь, когда смерть от жажды не грозила, она могла думать не только о собственном спасении. Жалость к Винченцо проснулась в Ангелике, да и совесть решила напомнить о себе. Каким бы засранцем он ни был, но именно он взял ее на работу и помог им с Леопольдо с квартирой в Милане.

Ангелика умылась дождевой водой, наклонилась, вытерла лицо низом футболки и направилась под навес. Винченцо был здесь, лежал на одеяле лицом вниз, раскинув руки в стороны. Мысль о том, что он мертвый, страшила девушку и пробуждала к жизни все новые и новые нарекания совести. Он помог ей, а она ему даже воду пожалела. Правда, Ангелика поспешила себя успокоить тем, что давала когда-то ему леденец. Только вот, тогда он не нуждался ни в воде, ни в пище.

Ангелика опустилась на колени рядом с Винченцо, положила руку ему на плечо и толкнула. Не видя никакой реакции со стороны Винченцо, толкнула сильнее. И снова ничего. Тогда Ангелика положила пальцы на шею Винченцо и принялась нащупывать пульс, как это когда-то делал Алессандро. Пульса не было. Может, она не там ищет? Или Винченцо все же умер?

Девушка снова положила пальцы на шею Винченцо, ближе к адамову яблоку и начала там искать пульс. Вдруг замерла. Что-то ощутила пальцами или ей это только показалось? Девушка повторила попытку. Нет. Пульс был. Слабый, но был. Она отчетливо его улавливала. Один… Два… Три… Четыре…

Ангелика тряхнула Винченцо за плечо.

– Винченцо, просыпайся. Дождь идет.

Впустую. Она затрясла сильнее. Наконец-то Винченцо подал признак жизни – шевельнул ногой. Ангелика схватила висевшее над головой и закрывавшее от Винченцо струи дождя одеяло и отбросила в сторону. Ветер бросил струи дождя Ангелике в лицо, застучал по спине Винченцо.

Ангелика ухватила Винченцо за плечо и попыталась перевернуть того на спину. Не с ее мизерными силами. Тогда она вновь схватила Винченцо за плечо и принялась трясти того что было силы. Винченцо издал то ли стон, то ли мычание.

– Вставай, Винченцо!

– Что ты делаешь? – послышался сзади голос Эбигейл.

– Пытаюсь вернуть к жизни Винченцо.

– Зачем?

– Зачем? – Ангелика открыла рот, вытерла рукой воду с глаз и посмотрела на Эбигейл.

– Ну да, зачем? – Эбигейл опустилась на колени рядом с Ангеликой. – Нам и без него неплохо будет. Или ты уже забыла, какой он?

– Нет, не забыла. И все же я хочу вернуть его к жизни, – Ангелика потянула Винченцо за плечо, пытаясь перевернуть.

– Ну и глупая. Будь ты на его месте, он и пальцем бы не пошевелил, разве что членом, – Эбигейл прыснула.

– Знаю, но все равно не могу просто так оставить его умирать. Это не по-человечески.

– Не по-че-ло-ве-че-ски, – протянула Эбигейл. – Может, ты и права. Не знаю. Кирк! – Эбигейл повернулась и позвала американца.

Втроем они перевернули Винченцо на спину. Губы Винченцо зашевелились, едва капли дождя застучали по его лицу.

– Довольна? – Эбигейл посмотрела на Ангелику.

– Да, – Ангелика подхватила пустые сосуды, валявшиеся неподалеку. – Надо наполнить их водой, пока дождь не закончился.

Ангелика поднялась на ноги и двинулась к центру лодки, где Алессандро со Стивеном и синьорой Полетте наполняли дождевой водой все, что можно было использовать для хранения воды – сосуды, оставшиеся неиспользованными рвотные пакеты и даже три презерватива, невесть каким образом оказавшиеся в спасательном комплекте.

Ангелика лежала на боку, закрыв глаза и положив руки под голову. На устах девушки играла легкая полуулыбка. Она только недавно проснулась и теперь слушала разговор синьоры Полетте с синьором Дорети. Точнее говорила одна синьора Полетте, а синьор Дорети сидел рядышком и молчал, полуприкрыв глаза. По всей видимости, он даже не слышал ее, как обычно погрузившись в омут собственных воспоминаний.

Синьора Полетте говорила о ночной грозе, посланной, по ее словам, не иначе как самим Всевышним, наконец-то услышавшим их молитвы. Говорила, что она нисколько не сомневалась в том, что им удастся пережить ужасные часы жажды, верила в бога и надеялась на его помощь. Синьору Полетте вряд ли можно было назвать сильно верующим человеком. Скорее, она была как все – в обычной жизни вспоминала о боге меньше, большей частью по выходным, когда ходила в церковь или по праздникам, в частности религиозным. А вот в трудную минуту религиозность синьоры Полетте, впрочем, как и многих из людей, увеличивалась, она много молилась, возлагая надежды на бога. Ангелика и сама стала более религиозной после катастрофы, хотя до этого события назвать ее религиозной было нельзя. Церковь она посещала большей частью только по религиозным праздникам, да и о боге вспоминала не часто. Но после катастрофы она начала молиться. Молилась, как умела. Просила бога о том, чтобы их как можно скорее нашли спасатели, о том, чтобы она поскорее увидела родных, смогла обнять маму, отца, понежиться в объятиях Леопольдо. Но больше всего просила… нет, даже молила о возможности принять ванну, со всевозможными гелями, шампунями, скрабами, кондиционерами для волос и множеством других безделушек, о которых печется любая современная девушка.

Ангелика часто представляла, что будет делать, когда вернется в Милан. Первым делом она даже не даст возможности Леопольдо прижать ее к груди, а быстренько залезет в ванную и несколько часов будет сидеть там, приводя себя в человеческий вид. Ангелика успела привыкнуть к гнилостному запаху изо рта, к той ужасной вони, которая исходила от ее давно немытого тела (и кто только выдумал этих акул?), к всклокоченным волосам, давно не знавшим расческу, к пальцам, уже успевшим позабыть, что такое маникюр. Успела привыкнуть, но так и не смогла смириться с этим. Нет. Для девушки начала XXI века это было слишком тяжелым испытанием, настоящим ударом, поэтому неудивительно, что самой большой мечтой для Ангелики было привести себя в порядок. А вот когда она выйдет из ванной, наступит время для обнимашек с Леопольдо, она выслушает все его вздохи и ахи о том, как он сильно скучал, как ему было тяжело, как мечтал о встрече с ней (она, конечно же, будет лежать рядышком, нежиться в его объятиях и чуть ли ни мурлыкать от удовольствия как кошка). Когда же они с Леопольдо насладятся друг другом, она посетит салон красоты, приведет в порядок волосы, ногти, кожу. После салона, вновь обретя свою красоту, она первым делом поедет к родителям. Ох и натерпелись они из-за нее. Ангелика всегда с болью в сердце думала о том, как страдают родители, не ведавшие о ее судьбе, возможно, думают, что она умерла, хотя на самом деле она еще ой какая живехонькая.

Улыбка Ангелики стала шире, когда она подумала о том, как хорошо, что у них снова есть вода, и теперь им не грозит смерть от жажды, по крайней мере, ближайшую неделю уж точно. А за неделю всякое может произойти. Если их не найдут спасатели, то им обязательно встретится какое-нибудь судно. Да, стоит признать, что океан, конечно же, большой, но и людей не кучка перепуганных дикарей, а много миллиардов человек, и хоть один из этих миллиардов, какой-нибудь капитан корабля или самолета, обязательно их заметит. То, что за все время скитаний по океану Ангелика не увидела ни одного корабля или самолета в эти минуты ее не огорчало. Такова сила вновь обретенной надежды.

Ангелика открыла глаза. Эбигейл шушукалась с Кирком. Винченцо лежал недалеко от них, поджав ноги, и жевал сухой брикет. Вид у него был намного лучше, чем раньше. Вода и в самом деле вернула его к жизни, да и не только его. Всех без исключения. Еще вчера в лодке находились живые трупы. Сегодня же "трупы" ожили, и если бы не остатки усталости на лицах, говорившие о перенесенных недавно горестях, вряд ли кто мог сказать, что эти люди умирала от жажды.

Ангелика устремила взгляд на серединку лодки, где укрытые одеялами лежали все их водные сбережения. При виде такой милой глазу горки девушка не могла не улыбнуться. Именно в таких ситуациях начинаешь понимать, что самое ценное, что есть у человека – не машина, не вилла, не миллион евро на банковском счету в швейцарском банке, а обычная вода. Раньше Ангелика никогда не придавала большого значения воде. Зачем, когда достаточно повернуть в сторону смеситель в ванной, и из крана побежит вода. Пей, сколько хочешь. Хоть залейся ею. Она всегда есть, а вот если бы ее не было… В какой-то момент Ангелике захотелось, чтобы каждый человек на планете почувствовал на собственной шкуре те муки жажды, которые испытала еще вчера она или любой другой из тех, кто находился в лодке. Может, тогда, человечество поняло бы, насколько ценным для него является то, что часто оно не хочет беречь. Леса вырубаются, реки и моря загрязняются. Никто не хочет думать о будущем. Все живут настоящим.

Улыбка на устах Ангелики погасла. С некоторым сожалением девушка подумала о том, что будущее, которое ждет ее детей (если конечно ей все же удастся спастись) будет бедным. Нет. Бедным не в материальном плане и даже не в духовном. Бедным будет тот мир, в который ступят ее дети. Не будет того великолепного разнообразия жизни, которое было на планете всегда, всегда, пока человек не объявил войну природе. Нет. Все же было бы хорошо, если бы люди испытали на себе те муки, которые довелось испытать всем им. Возможно тогда у планеты был бы шанс.

Из своего убежища показался Алессандро с рыболовными принадлежностями в руках. Каким же смешным он показался Ангелике. Глаза защищала от солнца бинтовая повязка, голову самодельная шапка, которую Алессандро сшил для себя пару дней назад, пустив в расход собственные брюки. Плечи и спину Алессандро прикрывала рубашка, накинутая на плечи. Если учесть, что трусы-шорты были единственной одеждой, прикрывающей бедра, то наряд у него действительно был забавный.

Алессандро осмотрелся, опустился задом на резиновый борт лодки и принялся насаживать на крючок наживку – высушенную рыбью голову. Затем взял весло, выступавшее удилищем, в одну руку, крючок с наживкой в другую, посмотрел на сверкающий в лучах утреннего солнца океан и забросил наживку в воду.

Ангелика почувствовала позывы мочевого пузыря. Надо же! А она уже успела и позабыть о нем. Ангелика позвала Эбигейл, захватила одеяло и вышла из-под навеса.

– Привет, Алессандро, – поздоровалась Ангелика.

– Привет, Ангелика, – отозвался тот, повернул голову в ее сторону и улыбнулся.

– Как клев? – полюбопытствовала Эбигейл.

– Пока никак, но должен быть отличным, – Алессандро посмотрел за борт. – У лодки постоянно плавает всякая мелочь, да и под водой хватает рыбы. Косяк на косяке.

Девушки отошли в сторону, к левому борту, где было место для туалета. Там валялся рвотный пакет, который они использовали для нужд. Эбигейл разложила одеяло и прикрыла Ангелику от взглядов окружающих, затем они поменялись местами, вылили мочу за борт, ополоснули пакет соленой водой и вернулись под навес.

Ангелика достала из-под одеяла половинку брикета и принялась грызть. На сердце у нее было легко и радостно. Проснулся Стивен, потянулся, поздоровался со всеми, поднялся и вышел из-под навеса, приблизился к Алессандро и заговорил с ним. Затем отошел к левому борту, облегчился и вернулся к Алессандро.

Ангелика грызла брикет, когда услышала хлопок за спиной, как будто что-то ударилось об одеяло со стороны океана. Ангелика не придала этому значения, но тут услышала, как воскликнули Алессандро и Стивен. Взгляды всех устремились к парочке вне навеса.

Снаружи снова что-то ударило в одеяло. Ангелике стало страшно и в то же время любопытно. Девушка бросила остатки брикета рядом на одеяло, на котором сидела, развернулась и приподняла край свисавшего сверху одеяла. Краем глаза она увидела, как Стивен опустился на колени, а вслед за ним и Алессандро. Лица их казались больше растерянными, чем напуганными.

Ангелика распахнула глаза в удивлении, когда увидела, что заставило Алессандро и Винченцо пасть ниц. Летучие рыбы! Множество летучих рыб! Маленькие серебристые рыбы вылетали из-под воды, расправляли свои широкие грудные плавники и, извиваясь телом будто змеи, устремлялись вверх. Это было невероятное зрелище! Божественный полет! Сотни рыб, будто маленькие самолеты, планировали по воздуху, оставляли позади десятки метров и возвращались в родную стихию. Некоторым даже удавалось пролететь над лодкой. Некоторым, но не всем. Ангелика отвлеклась, когда увидела, как несколько рыб не смогли перелететь через лодку, шлепнулись на днище и затанцевали, норовя вернуться в воду. Алессандро и Стивен, не мешкая, принялись ловить их. Вдруг Алессандро чертыхнулся, когда один из маленьких живых "самолетов" врезался в бок. Еще один, задев ногу, протаранил противоположный борт лодки.

Зрелище летящих рыб настолько захватило Ангелику, что она не заметила, как одна из рыбин ударилась об одеяло рядом с ней, упала на борт, подпрыгнула, но вместо того чтобы свалиться в воду, упала на одеяло Ангелики. Ангелика пискнула и отскочила от прыгающей рыбы, едва не упав на Винченцо. Тот хохотнул, схватил Ангелику и притянул к себе. От неожиданности Ангелика взвизгнула, вывернулась из объятий Винченцо, ухватила рыбину за хвост и швырнула в Винченцо. Винченцо выругался, когда рыба ударила его в грудь, разозлился, размахнулся и саданул кулаком ей по голове, затем еще раз и еще. Не прошло и минуты, как рыба затихла. Красное пятно разлилось по одеялу Винченцо.

– Чертова рыба, – пробормотал Винченцо, взглянул на порезы на груди, оставленные плавником рыбы, затем вытер руку об одеяло, тем самым избавив от слизи и крови, взял все еще подававшую признаки жизни рыбу за хвост и поднял перед глазами.

Глядя на изуродованную рыбью голову, Ангелика почувствовала вину и подумала, что зря запустила рыбой в Винченцо. Лучше бы выбросила за борт.

Минуту-другую Ангелика смотрела вместе со всеми на рыбу в руке Винченцо. Та заметно отличалась от виденных раньше.

Была небольшой, в длину не больше тридцати сантиметров. Тело вытянутое, с широкими, отдающими синевой грудными плавниками. Окраска серо-голубая, но спинка более темная, чем брюшко.

– Завтрак у меня уже есть, – осклабился Винченцо и поднес рыбу к носу, понюхал, поморщился. – Спасибо тебе, дорогая. Все благодаря тебе. Ты мой ангел-хранитель, – Винченцо подмигнул Ангелике и хохотнул, затем поднялся на ноги и вместе с рыбой двинул прочь.

Между тем "атака" летучих рыб прекратилась. Изредка, то одна, то другая рыбешка взмывала из воды вверх, спасаясь от неведомого хищника, пролетала рядом с лодкой и снова исчезала в океанических глубинах.

Алессандро и Стивен собрали трепыхавшуюся рыбу в кучу и принялись потрошить ножом-мачете. Точнее, потрошил рыбу Алессандро, а Стивен стоял рядом и наблюдал за ним, время от времени прогуливаясь взглядом по просторам океана.

Ангелика видела, как Винченцо приблизился к Алессандро, выхватил у того из рук нож, вспорол рыбе брюхо, выпотрошил, прополоскал в соленой воде, после чего разрезал ее на части и только потом вернул нож Алессандро, вернее бросил возле рыбьей кучи, а сам устремился под навес.

– Держи, мой ангел-хранитель, – Винченцо протянул кусок рыбы Ангелике. – Для тебя лучший кусок выбрал.

– Спасибо, но я не голодна.

– Как хочешь, – Винченцо пожал плечами, плюхнулся задницей на одеяло и впился зубами в рыбье филе.

– Давай мне, – протянула руку Эбигейл.

– Give me too[130]130
  Мне тоже дай (англ.)


[Закрыть], – рядом возникла рука Кирка.

– Эй! – Винченцо прижал рыбьи куски к груди. – А мне тогда что останется!?

– Слушай, Винченцо, не будь жадиной. Или ты забыл, кто тебя от смерти спас? Если бы не я с Кирком, тебя бы уже и в живых не было.

– Хрен тебе, – отмахнулся Винченцо. – Думаешь, Эби, я ничего не слышал тогда? Я все слышал. Ты не хотела меня оставлять в живых. Если я кому и обязан, то только моему ангелу-хранителю, – Винченцо кивнул на Ангелику, – но ему я уже предлагал. Так что уберите свои грязные руки от моего добра. Пусть вас доктор кормит. Вон у него сколько рыбы насобиралось.

– Piece of shit[131]131
  Кусок дерьма (англ.)


[Закрыть], – буркнула Эбигейл.

– Shitbag[132]132
  Мешок с дерьмом (англ.)


[Закрыть], – добавил Кирк, сузив глаза.

– Baciami il culo![133]133
  Поцелуй мою задницу! (ит.)


[Закрыть] – Винченцо рассмеялся и показал Кирку средний палец.

– I'll kick the shit out of you![134]134
  Я из тебя сейчас все вышибу! (англ.)


[Закрыть] – рявкнул тот, размахнулся, но ударить Винченцо не успел, так как послышался голос синьоры Полетте.

– Вы что творите? Поубивать друг друга хотите? Убивайте, но только не в лодке. Прыгайте оба за борт и там можете драться сколько душе угодно. А в лодке не смейте. Не хватало еще, чтобы из-за вас дураков и другие пострадали.

Кирк буркнул под нос, поднялся и вышел из-под навеса.

Едва Кирк ушел Винченцо придвинулся к Эбигейл, положил той руку на обнаженное бедро и зашептал:

– Ладно, Эби, не злись. Держи, – Винченцо протянул девушке кусок рыбы. – Ты же знаешь, мне для тебя ничего не жалко.

Эбигейл, надув губы, делала вид, что не замечает Винченцо, смотрела вослед Кирку. – Держи, говорю, – Винченцо бросил куски рыбьего филе на одеяло рядом с собой, выбрал самый большой и протянул Эбигейл, не забывая поглаживать бедро девушки. – Самый лучший тебе отдаю.

Внезапно рука Винченцо соскользнула с бедра Эбигейл и устремилась девушке между ног. Ангелика посмотрела на синьору Полетте, но та снова увлеклась разговором с синьором Дорети. Если она в эти минуты что-то и видела, то только лицо собеседника рядом.

Ангелика вновь посмотрела на Винченцо и Эбигейл. Та продолжала смотреть в сторону, зубы покусывали верхнюю губу, в то время как рука Винченцо поглаживала через трусики ее половые губы. Ангелике стало жарко. Возбуждение начало одолевать ее. Девушка заметила, как напрягся пенис в трусах Винченцо. И этот человек еще вчера умирал от жажды!

Винченцо наклонился к уху Эбигейл и что-то зашептал. Дыхание участилось, а пенис, казалось, вот-вот выскользнет из заключения.

Вдруг рука Винченцо скользнула вверх по трусикам Эбигейл и забралась внутрь, пробежалась по лобку и накрыла влагалище девушки. Соски девушки заострились, из груди готов был сорваться стон. Но тут Эбигейл будто проснулась, одной рукой убрала руку Винченцо из трусиков, второй взяла предложенный им кусок филе.

– Давай, – сказала девушка, поднесла филе ко рту и принялась есть.

– Что? – Винченцо растерялся, посмотрел на трусики Эбигейл, – при этом Ангелике даже показалось, что он сглотнул, – и положил руку на пенис.

Ангелике было жарко. Не столько от солнца, которое уже успело высоко подняться, сколько от того, что она увидела минуту назад. Она чувствовала, как кровь пульсирует в висках, как сердце стучит в груди. Ей захотелось как можно быстрее покинуть духоту навеса, выйти на свежий воздух, подставить тело порывам ветерка гуляющего по просторам океана. Не медля больше, Ангелика поднялась на ноги и вышла из-под навеса.

Уже когда солнце зашло, и все улеглись спать, Ангелика приподняла полог одеяла, положила голову на теплую резину борта и устремила взгляд наружу. Безоблачная лунная ночь раскинула покрывало темноты над Атлантикой, погрузив ее в сон. Тихо шелестели волны. Ветерок оказался изумительным любовником, целовал лицо и приятно овевал тело, доставляя невероятное блаженство. Свет луны мягко стелился по поверхности океана, заставляя ее серебриться. Миллионы звезд отражались в воде. Легкое покачивание лодки могло бы усыпить девушку, если бы ее мысли вновь не вернулись к дневному эпизоду, заставившему пылать огнем ее лоно. С чего бы это? Да и в их ли положении думать о сексе? Даже сейчас, в эти темные и тихие минуты, она ощущала тепло где-то там, внизу живота, как отголосок того возбуждения. Похоже, природа не обращает внимания на условия, требует своего даже тогда, когда, казалось бы, для этого совсем неподходящее время.