Текст книги "Эхо далекой войны"

– Что это?

– Вроде как военные мемуары участницы группы «Красная Капелла» и её друзей, – посерьёзнела Надя.

– Это те, которые были с Леопольдом Треппером? – с уважением спросил Витя, листая.

– Да.

– Тут то же, что и в его книге?

– Не совсем. Много такого, о чём в книге не говорится.

Витя вздохнул:

– Я всегда чувствовала, что Треппер не всё рассказал…

– Не придирайся к нему! – снова улыбнулась Надя. – Он не мог раскрыть все тайны разведки.

– А эта женщина, ты думаешь, рассказала правду?

– Мне кажется, да. Почитай – увидишь. Другое дело, что она многое не знала, видела войну и разведку как рядовая участница группы.

– Так это не менее интересно, – пробормотал Витя, силясь разобрать почерк. – Но какое отношение это имеет к Аргентине?

– О, самое прямое! Почитай – увидишь.

– Связано с нацистами в Аргентине?

Надя бросила на любимого уважительный взгляд:

– Ты сам догадался или сразу наткнулся на это место?

– Просто предположил. Наденька, ты уверена, что мы вдвоём справимся?

– Втроём, с нами будет Жюли.

– А кто это?

Надя ахнула:

– Ну, я растяпа! Забыла тебя с ней познакомить! И ведь уже сутки живём в одной квартире, а как в лесу. Миленький, её жених исчез, есть подозрение, что он в Аргентине.

– У нацистов? – удивился молодой человек.

– Понимаешь, он журналист.

– А, тогда всё ясно.

Надя улыбнулась:

– Если ясно, может, сразу скажешь, как его найти?

Витя пожал плечами:

– Ну… Он же, наверное, отметился в аргентинском представительстве своего издания? Если есть где…

– Да, наверное, ты прав, – кивнула Надя. – Приготовься, мой славный, сейчас будут гонки.

– Что? – удивился Витя, и в тот же миг сиденье мягко нажало. Машина понеслась, как обезумевшая. Посмотрев в зеркальце заднего вида, Витя понял, в чём дело: за их автомобилем неотступно следовал чёрный автофургон «Моррис Оксфорд». Несомненно – преследование. Что же, так даже интереснее, жаль только, что приходится сидеть без движения, не имея возможности как-либо помочь Наде.

Впрочем, Надя и сама прекрасно управлялась с машиной, и было видно, что ей такое не впервой. За окнами стремительно проносились пешеходы, деревья, здания, чужие автомобили, которым некуда спешить. Витя понял, что любимая выбрала скоростную автостраду и теперь соревнуется в мастерстве вождения с преследователями. Но чем они опасны? Что могут сделать при свете дня, посреди большого города? Присмотревшись к седокам в автофургоне, Витя понял, в чём дело: тот, который рядом с водителем, держал в руке пистолет. Выходит, всё не так безобидно…

Увлекшись рассматриванием противников, Витя ненадолго упустил из виду происходящее на шоссе. Когда он снова посмотрел вперёд, ему стало не по себе: полицейская машина! Судя по всему, ажанам не понравилось вождение Нади, и они, выйдя из машины, недвусмысленно поджидали свою жертву. Прежде чем Витя успел задуматься, что же Надя будет теперь делать, она внезапно резко выкрутила руль – машина взвизгнула покрышками, делая крутой поворот – и сбросила газ…

Позади раздался грохот. Обернувшись, Витя увидел, что «Моррис Оксфорд» врезался в багажник полицейской машины и отбросил её в сторону, но сразу после этого затормозил. Сознание едва успевало фиксировать события: в руке Нади вдруг оказался пистолет, и женщина выскочила на дорогу, направляя оружие на пассажиров автофургона:

– Стоять, руки вверх, выходите из машины!

Полицейские стояли в растерянности, наблюдая, как женщина вступает в поединок с двумя бандитами. Витя отстегнул ремень безопасности, открыл дверцу и закричал:

– Полицейские, чего вы смотрите? Арестуйте этих бандитов!

Один из ажанов оторопело посмотрел в его сторону, а другой даже не пошевелился. Тем временем раздались два выстрела – из автофургона и ответный, Нади. Недолго думая, Витя захлопнул дверцу, прыгнул на сиденье водителя, лихорадочно пристегнулся и дал газ. Он резко развернул машину и, не имея чёткого плана, просто ударил в угол кузова автофургона. Из кабины послышалась ругань, Витя снова развернулся и ударил – теперь уже несильно – в дверцу. Автофургон покачнулся, спутник водителя выскочил и бросился прочь, а шофёр, хромая, последовал за ним. Надя опустила пистолет и возмущённо обратилась к полицейским:

– Почему вы ничего не сделали?

– Кто вы, мадмуазель? – трясущимися губами вымолвил один из ажанов.

– Я – частный детектив, Надя Леман! – сердито ответила красавица и со вздохом вернулась в машину. Взяла мобильный телефон:

– Алло, Жак, это Надя! У меня только что вышла проблема – нас преследовали. В нас стреляли. Нет, полиция была рядом, но ничего не сделала. Да, бараны, согласна. А мерзавцы убежали, бросили свою машину. Выясни хотя бы, кто её владелец! – она назвала номер и разъединила, затем вынула фотоаппарат, вышла из машины, засняла место происшествия и особенно трофейный автофургон и обратилась к ажанам:

– Протокол составите?

– Да… мадмуазель… – с трудом, посеревшими губами, ответил один из полицейских.

– Тогда побыстрее, пожалуйста!

Полицейские словно очнулись от гипноза, записали данные автофургона, уточнили у Нади, где началось преследование, и попросили подписать протокол.

– Теперь мы можем ехать?

– Да, конечно! Вы прекрасно водите и стреляете!

– Это моя работа, – пробормотала Надя и дала газ. Витя помолчал немного, затем тихо спросил:

– Они охотились за мемуарами?

– Не знаю, Витя. Мне кажется, они ещё не в курсе, что у нас есть копия. Если только охотятся за Жюли…

– Они могут проникнуть в твою квартиру? – встревожился Виктор.

– Вряд ли. Думаю, хотели захватить нас заложниками и заставить Жюли сдаться. Но тогда выходит, что с её женихом дело плохо…

– Если бы они захватили её жениха, использовали бы его в качестве заложника.

– Не знаю. Витя, спасибо, ты меня выручил, когда протаранил их.

Молодой человек выразительно посмотрел на любимую:

– Милая, я так рад, что хоть немного помог тебе!

– Ещё как помог. Если бы и полицейские мышей ловили, всё отлично вышло бы.

– Я не понял, в кого ты стреляла: в водителя?

– Нет, в покрышку.

Витя кивнул: теперь стало понятно, почему бандиты никак не отреагировали на его манёвры. Надя вдруг улыбнулась:

– Какой ты молодец! Андрей, мой шеф, говорит, что специальная подготовка не так важна, как готовность и желание действовать. Те ажаны наверняка много чего умеют, но что с них толку? Их даже застрелить могли или задавить машиной, пока они стояли столбами. А ты, милый – у меня нет слов!

– Ты научишь меня стрелять, и я стану совсем молодцом! – улыбнулся кавалер, довольный похвалой. Он попытался сосредоточиться на чтении мемуаров, но малейший рывок машины отвлекал – казалось, снова кто-то преследует.

Когда они вернулись домой, у порога их встретила взволнованная Жюли:

– Надя, где ты была?

– В аргентинском посольстве! – улыбнулась хозяйка и сняла сапожки. – Познакомься, это Виктор!

– Очень приятно, Виктор, я – Жюли, – улыбнулась девушка, но в глазах её читалась тревога.

– Очень приятно, – промямлил молодой человек, чувствуя себя неловко.

– Мы с Виктором ездили за визой, – сообщила Надя. – Заодно я получила разрешение на владение оружием. Жюли, а тебе ведь тоже нужно визу?

– Нет, я недавно там была – вот такое совпадение.

– Что сделаешь с тетрадью? Может, оставишь Валентине, а себе возьмёшь копию?

– Да, пожалуй, так и поступлю, тем более что почти всё прочитала.

– Ну и хорошо. Постарайся до отъезда не выходить одна.

– А что, какая-нибудь проблема?

– Да, нас только что преследовали, – вздохнула Надя.

– Но всё обошлось?

– Да.

– Надя, а тут кто-то звонил в дверь! Я сначала чуть было не открыла, но не сразу разобралась с твоими замками, а потом сообразила, что лучше не стоит.

– Почему мне не позвонила?

– Забыла твой телефон, – сконфузилась девушка.

Витя понял, что сейчас он немного лишний, и тихо ушёл в свою комнату.

Таня

После недолгого колебания она снова взялась за телефон:

– Привет, Люба, как ты относишься к тому, чтобы посудить конкурс красоты?

– А что, надо? – деловито отозвалась подруга.

– Да.

– Что за конкурс такой?

– В одном районном клубе, и победительницы получат контракт с «Подиум-Анри». Я – председатель жюри.

– Ага, логично! – с энтузиазмом ответила Люба. – Ладно, записывай меня, с удовольствием посужу!

Таня разъединила и набрала номер телефона секретаря клуба «Досуг»:

– Алло! По требованию спонсора конкурса, прошу включить в состав жюри Зелинскую Любовь Андреевну!

– Хорошо, – покорно отозвалась секретарша. Судя по интонации, она кого угодно включила бы в жюри, лишь бы скандал замять и дело сдвинуть с мёртвой точки.

– Пожалуйста, дайте объявления везде, где и в прошлый раз! А ещё в Интернете и по телевизору! И позвоните бывшим участницам! Сегодня же!

– Что? По телевизору? – удивилась секретарша. – А кто заплатит за телерекламу?

– Спонсор, разумеется! – неумолимо ответила Таня. Она решила, что в крайнем случае раскошелится сама, не такая уж крупная сумма, но говорить об этом сразу не хотелось.

– Хорошо.

– Мы сможем провести первый просмотр, отборочный, завтра вечером?

– Хорошо, – снова миролюбиво ответила секретарша, и Таня разъединила.

Надя

– Кажется, ничего не забыли! – со вздохом заметила она, откинулась в кресле и с улыбкой посмотрела сначала на Витю, сидевшего справа, затем на Жюли – слева, у окна. Девушка была немного бледна – понятно, волнуется.

Словно вторя словам Нади, пассажирский самолёт рейса на Буэнос-Айрес загудел двигателями и двинулся неспешно по взлётной полосе. С некоторым запозданием мозг фиксировал: с Валей договорились о связи, знаменитую тетрадь отдали ей, она обещала отправить сканнер-копию Андрею… Две копии взяли с собой, прихватили с собой тёплую одежду – там, в южном полушарии, сейчас зима, а в Андах наверняка ночью холодно… За пару часов до отлёта съездили домой к Жюли, там девушка выбрала несколько фотографий Анри, сразу отсканировали их на компьютере и распечатали на фотобумаге, чтобы у каждого были экземпляры… По-испански обещали говорить Витя и Жюли, хотя это позор, надо самой хоть немного освоить, ведь язык родственный французскому… Андрей в курсе событий, он простудился, но вроде идёт на поправку… Бедная Валя, опять она остаётся одна в парижском филиале агентства, но хоть Жак из больницы выписался, и у него ещё несколько дней до выхода на работу…

Турбины самолёта натужно заревели, и через несколько секунд тяжесть вдавила пассажиров в кресла. Надя вынула из сумочки самоучитель испанского языка, Витя заметил это движение, улыбнулся и открыл мемуары Жюльетт.

Париж, октябрь 1943 года

Леопольд Треппер подошёл к телефонному автомату, оглянулся, как бы невзначай, убедился, что слежки вроде нет, и взял телефонную трубку. Набрал номер.

– Алло!

– Добрый день, Карл, – Треппер постарался придать своему голосу как можно более дружелюбную интонацию. – Документы у меня.

– Правда?! – Треппер словно увидел, как Гиринг подпрыгнул от радости. – Вы можете принести их мне?

– Нет, конечно, и разговаривать сейчас долго мы не будем. Вы почте доверяете?

– Вы хотите переслать документы почтой? Нет, не надо.

– Хорошо. Я перезвоню вам. Пока продумайте со своей стороны, как вам лучше получить эти документы.

Не дожидаясь ответа, Треппер вышел из будки телефонного автомата и быстрым шагом удалился.

Едва связь разъединилась, Гиринг набрал телефон Мюллера:

– Алло, группенфюрер! Отто здесь, в Берлине, и документы у него! Он обещал передать их нам! Попробуем устроить засаду?

– Никаких засад. Быстро ко мне!

Гиринг бросил телефон и вышел из кабинета. Кивнул секретарю:

– Я у группенфюрера! Если мне позвонят, переведите разговор туда!

Минуту спустя он вошёл в кабинет шефа гестапо. Мюллер, расхаживавший по комнате, резко остановился и пристально уставился на своего подчинённого:

– Ну, Гиринг, как дела?

– Я надеюсь, всё будет в порядке, – пробормотал советник, не зная, какого ответа ожидает начальник.

– Надейтесь, – с иронией в голосе заметил Мюллер. – Нам всем остаётся только надеяться. Уж коли гестапо дошло до того, что из-за пары бумажек организует побег особо опасному заключённому…

– Ему некуда деваться! – робко вставил Гиринг. – У себя на родине он считается изменником!

– Да? Это для меня новость. Вы хотите сказать, что в России знают, какую игру мы ведём? Интересно, откуда?

Гиринг понял, что сморозил глупость.

– Я хотел сказать, что Отто не сможет выйти из нашей игры…

– Очень надеюсь на это, – высокомерно ответил Мюллер. – Потому что иначе мы вообще останемся без штанов. Чертовщина какая-то! Фронт разваливается! Мы теряем сначала Африку, а теперь и Италию! Русские вот-вот окажутся под Берлином! А наши агенты неспособны пристрелить безоружную девчонку и привезти паршивые бумажки! Нет, я пойду к рейхсфюреру и попрошусь в отставку! Пусть на моё место назначают Паннвица, этот кретин, по крайней мере, не понимает, в каком мы дерьме! Идиот, устроил гонку за этим Жильбером, надеялся, что его ажаны найдут и доставят, и не заметил, как ваш подопечный очутился в Берлине…

– Группенфюрер! – робко заговорил опять Гиринг. – Если документы окажутся у нас, что делать?

– Отдать их мне! – заорал Мюллер. – Я хочу их, наконец, видеть! А то, может, их и нет вовсе? Может, в Аргентине ваши агенты развлекались с француженкой? А?

Он зло откашлялся и продолжил:

– Значит, так! Как только получим документы – занимайтесь Аргентиной! Кондором! Эти земли должны быть заселены нашими людьми в течение полугода! Обеспечьте их документами Тодт! Пусть покупают любую технику и строят дома! Нанимают местных жителей! Посёлок должен быть готов принять нас до конца следующего года! Вам понятно?

Гирингу стало жутковато. Что такое ожидается к концу следующего года, если Эль Кондор де Фуэго должен быть построен в такой короткий срок?!

– Группенфюрер! Но ведь это означает отвлечение кадров!

– Нет, Гиринг! Отвлечение кадров – это погоня за вашей служанкой! Дезинформационные игры с русскими! Пальба в американцев и англичан! А Аргентина – главное сейчас! Это – наше будущее! Наш ковчег, в котором вы назначены Ноем! К сожалению, мы не можем заняться ею полноценно, иначе всё раскроется и рухнет. Но вы, вы, Гиринг! – он ткнул пальцем в живот подчинённому. – Занимайтесь только этим! Официально вы пьянствуете, переживая наши неудачи! Если понадобится – оформим справку, что вы умерли! За Большого Шефа, этого вашего Жильбера-Отто, пусть отвечает Паннвиц! Малейший прокол – и пусть этого скота расстреляют, мне ничуть не жаль!

– Служанку искать?

– Да чёрт с ней! Всё, что она знает, уже рассказала не только Жильберу, но уйме народа. Да, они знают про Аргентину! Наверняка уже в курсе русские, а значит, вот-вот пронюхают и Англия с Америкой! Но у нас нет другого выхода! Нам остаётся только сдерживать их, играть на соперничестве! Сталину невыгодно, чтобы мы рассказали, как он делил с нами Европу и снабжал нас стратегическим сырьём! Англия не захочет, чтобы мы высветили роль Чемберлена! А Америка сама ничего не может и не решает, она способна только бомбить и штурмовать, не это для нас сейчас самое опасное!..

Мюллер, наверное, был готов ещё долго орать, но тут в комнату заглянул секретарь:

– Группенфюрер! Господина советника просят к телефону!

Мюллер запнулся на полуслове, посмотрел вдруг жалобно сначала на секретаря, затем на Гиринга и шёпотом произнёс:

– Ну, давайте! Не подведите!

Гиринг бросился к телефону:

– Слушаю!

– Карл, это я! – отозвался знакомый голос. – У вас под окнами скамеечка, на ней лежит папка. Постарайтесь, чтобы её не взял никто, кроме вас!

Гиринг моментально бросил трубку и кинулся на лестницу. Ещё через две минуты он раскрыл папку и вцепился в драгоценные документы: вот оно, спасение.

– Поздравляю вас! – насмешливо произнёс Мюллер, когда Гиринг отдал ему папку. – По крайней мере, бегаете по лестнице вы быстро, это уже кое-что. Умение быстро бегать скоро понадобится всем нам. А теперь – идите и действуйте, как я сказал!

Таня

Она вернулась из клуба «Досуг», где шла полным ходом подготовка к завтрашнему конкурсу. Усталая секретарша обзванивала участниц прошлого этапа: в последний момент Таню убедили, что их можно допустить на основной конкурс без отборочного тура. Помощнице детектива стало жаль эту немолодую женщину, которая выглядела совершенно измотанной с конкурсными делами, и она сунула ей коробку шоколадных конфет, чем вызвала такую бурную радость, словно это сундук с сокровищами.

Таня зашла в дом, переоделась и заглянула в комнату мужа: недовольно морщась, он изучал распечатку какого-то файла. Внезапно раздался звонок мобильного телефона Тани. Догадываясь, что повод предстоящей беседы касается готовящегося конкурса, молодая женщина села на стул рядом с кроватью, чтобы и мужу было слышно:

– Алло!

– Привет, Татьяна Кароль! – услышала она развязный голос. – Это ты, что ли, готовишь конкурс?

– А вы кто? Мы разве знакомы? Почему обращаетесь на «ты»?

– Ой, какие мы важные! – съехидничал собеседник. – Ладно вам. Так это вы?

– Я готовлю. А кто вы такой?

– Потом узнаете. Вы в курсе, что надо делиться?

Таня выразительно взглянула на мужа, включила запись беседы и затем спросила:

– Делиться? Чем и с кем?

– Ну, как же! Французы-то ваши небось богатенькие! И вам обломится, верно?

– Это мои с ними дела. Вы тут при чём?

– Татьяна Кароль, не делай глупости! Если не хочешь проблем, с тебя пять кусков!

– Да? И кто же получатель?

– Потом узнаешь! Ну что, платишь?

– Подумаю, – ответила Таня, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

– Быстрее думай!

– Ну, если быстрее, то советую вам обратиться в собес. Благотворительность – не моя сфера.

В ответ послышалась нецензурная ругань, и Таня разъединила.

– Вот это да! – восхищённо произнёс муж. – Конкурс ещё не начался, а уже шантаж!

– Да, Олегу это будет интересно.

– Вот и ещё один возможный мотив для убийства Мамедова, – вздохнул Андрей. – Допустим, его шантажировали, но он проявил стойкость – и поплатился.

– Всё равно это не увязывается с остальными событиями, – покачала головой Таня. – Боюсь, в этом деле совпадений окажется гораздо больше, чем мы предполагали. А что ты читаешь?

– Ужасно интересный материал! – возбуждённо ответил муж. – Мемуары одной разведчицы, участницы «Красной Капеллы»! Валя прислала!

– О! – с уважением отозвалась жена. – Дашь почитать потом?

– Обязательно, а лучше просто распечатаем ещё экземпляр. Сбрось на принтер, ладно?

– Хорошо, – улыбнулась Таня. Она подошла к компьютеру, подключила мобильный телефон, скопировала запись своей беседы с неизвестным вымогателем и отправила по электронной почте Зелинскому, а затем взялась за телефон:

– Олег, привет! Загляни в почту, там кое-что интересное для тебя!

Разъединила, бросила задумчивый взгляд на мужа, подошла снова к компьютеру и распечатала приложение к письму, пришедшему сегодня от Вали. Взяла мемуары Жюльетт и прошла в детскую комнату. Зайка и Люся вопросительно посмотрели на маму.

– Вам ещё долго играть? – улыбаясь, спросила Таня.

– Да! – гордо ответила Люся. Мама вздохнула:

– Люсенька, всё-таки сделайте перерыв. Нам с Заинькой надо позаниматься алфавитом. Тебе ведь тоже интересно?

– Хорошо, мама, сделаем перерыв! – кивнула Зайка. – Но позже. Можно?

– Ладно, пусть будет позже, – кивнула Таня, села на диван и стала читать мемуары.

Берлин, рейхсканцелярия, май 1944 года

«Хитрая лиса прыгнет из моря на петуха и вильнёт хвостом. Леопард и орёл ждут рядом, надеются, что лисья хитрость удастся».

Гитлер перечитал это сообщение, поступившее из группы Аненербе. Сомнений не было: на днях англичане и американцы высадят десант во Франции, но это будет для отвлечения внимания. Цель этой операции – сковать силы немцев. Главный десант будет несколько позже, когда Вермахт, отвлечённый мнимой угрозой первой атаки, перебросит свои главные силы во Франции против этого врага.

На стол Мюллера легла очередная сводка от Паннвица – ответ из Москвы, предназначенный для группы Жана Жильбера. Вернее, запрос:

«Выясните, какие немецкие силы находятся в районе Кале».

Не требовалось быть стратегом вроде Рундштедта или Роммеля, чтобы понять смысл этого запроса: разумеется, в ближайшие дни предстоит англо-американский морской десант в районе Кале, и русские, чтобы помочь союзникам, используют Красную Капеллу. Что же, отлично, так и доложить рейхсфюреру.

Нормандия, полуостров Котантен, ночь с 5 на 6 июня 1944 года

Чернильная темнота царила над оккупированной гитлеровцами Францией, даже звёзды затянуло тучами. Страна, истекающая кровью под ударами иноземных захватчиков, словно дремала в шоке от боли и унижения и не спешила вернуться к яви. Победоносные, высокомерные гитлеровцы внимательно присматривали, чтобы побеждённые французы не воспрянули, приглядывали, чтобы к ним не пришла помощь с моря.

Но вот в ночной тиши послышался нарастающий рокот. Из небесной черноты вынырнули крошечные пока ещё самолёты. Прошло лишь несколько секунд, и они нависли над гитлеровскими позициями. Навстречу непрошеным гостям взлетели облачка разрывов зенитных снарядов, а сверху обрушились бомбы. Дуэль бомбардировщиков с зенитками только началась, а со стороны Англии надвигались новые армады. На этот раз они несли с собой не бомбы: над полуостровом и дальше в глубину Нормандии один за другим раскрывались тысячи парашютов, словно семянки с одуванчика, на который подул кто-то могущественный. Воздушный десант шёл на помощь израненной стране, готовился усмирить взбесившееся чудовище гитлеризма. Немцы открыли огонь по десантникам – из автоматов и пулемётов, но… «парашютисты» падали, взрываясь, на немецкие позиции. Не сразу гитлеровцы разобрались, что это заминированные соломенные чучела.

Однако и живые десантники не заставили себя ждать, только появились они несколько в стороне, одетые в чёрное, неприметные на фоне неба. Английские, канадские, американские, французские, польские воины опускались на землю, навстречу опасности, чтобы собой отвести смерть от страны. Они приземлялись – и тотчас устремлялись к дамбам. Не дать гитлеровцам разрушить их, не допустить затопления районов высадки будущего морского десанта. С обеих сторон застрекотали автоматы и пулемёты, заухали немецкие миномёты и пушки, затявкали шмайссеры, но десантники, словно не замечая преград и огненных заслонов, прорывались среди живых изгородей и болот, вступали в бой с немцами, подавляли смертоносный лай ДОТов, устремлялись к берегу, где вскоре должны были развернуться главные события.

Освобождение Франции началось.

Побережье Нормандии, утро 6 июня 1944 года

Тысячи бомб, обрушившихся на гитлеровцев, засевших в укреплениях вдоль берега, застали их врасплох. Да, было предупреждение о возможной высадке противника, да и без этого англо-американцы бомбили каждый день, точнее, каждую ночь – всё это привычно, обыденно, мелкое неудобство в виде содрогающейся земли под ногами да пыли, сыплющейся с потолка блиндажа в утренний кофе: не страшно, можно выдержать, потерпеть ради победы великого Рейха. Однако на этот раз с неба обрушился поистине шквал – бомбы падали с частотой града, многотысячные взрывы слились, превратились в чудовищный протяжный рёв. Один за другим блиндажи разлетались в клочья, поражённые прямыми попаданиями.

Прошли какие-то минуты, рёв взрывов утих, и перед оглушёнными немецкими солдатами, выглянувшими на беспокойное море, предстало величественное и жуткое зрелище: до самого горизонта – бесчисленное множество кораблей, десантных барж, на которых несметное число вооружённых людей в форме. А над морем нависли дирижабли, подобные огромным невесомым рыбам. Немногие уцелевшие ДОТы заговорили, плюясь огнём и смертью, выпуская тысячи пуль в надвигающегося неприятеля.

Капитан Джон Остин находился на одном из эсминцев, которые вели огонь по берегу, пытаясь парализовать сопротивление гитлеровцев. Командование приняло рапорт Остина и разрешило ему личное участие в операции «Нептун», которой предстояло войти в мировую историю в качестве начальной стадии другой, куда более прославленной операции – «Оверлорд». Однако Остин не имел права покидать борт эсминца, пока на берег не высадится первая волна морского десанта, и молодому офицеру оставалось только бессильно наблюдать за происходящим. Сильное волнение мешало кораблям вести прицельный огонь по немецким огневым точкам, да и просто приблизиться к берегу. Солдаты спрыгивали в воду и брели к берегу, обстреливаемые гитлеровцами, словно в тире.

Морская вода была красна от крови, каждую секунду то один, то другой солдат со стоном вздрагивал и падал, раненный или убитый. Беспорядочные крики команд не были различимы на фоне рёва орудий и шума прибоя, и воинам приходилось самим разбираться, как действовать, чтобы не погибнуть, принести долгожданное освобождение французам. И всё же там и здесь один за другим десантники выходили на берег, чтобы вступить в бой с немцами, засевшими в блиндажах, обойти их, помочь своим товарищам благополучно выбраться из объятий морской стихии. Огонь немецких ДОТов понемногу затихал. На берегу появились первые пленные с поднятыми руками.

– Я могу выйти на берег? – бесстрастно обратился Остин к помощнику капитана корабля.

– Сейчас выйдете, – кивнул тот. – Самое опасное позади.

Действительно, смерть, рвавшаяся из блиндажей, засыпала, умиротворённая схваченной добычей. Рука Остина сжимала автомат, а мозг холодно фиксировал результаты наблюдений: намерение командования обмануть гитлеровцев, произвести высадку в шторм оказалось глупостью, немцы всё равно сопротивляются, а драться с ними приходится простым солдатам, в то время как корабельные орудия позорно молчат, задавленные качкой.

– Можете спуститься в лодку, сэр! – сообщил помощник капитана и кивнул на левый борт. Остин отдал честь и прошёл к десантной резиновой лодке, передал оружие одному из парней, уже находившихся там, спустился по канату и занял место.

– Молитесь, сэр, чтобы немецкие пули прошли мимо нашей резинки, – не обращаясь к Остину, произнёс американский сержант. – Или вы умеете плавать?

– Умею, – рассеянно ответил Джон. Он вглядывался в берег, который ходуном ходил вверх-вниз. Сержант включил мотор, и лодка рванулась к берегу.

Боковым зрением Остин уловил вспышку на тёмном фоне амбразуры ДОТа, который только минуту назад молчал. Прежде чем молодой офицер понял, что происходит, его рука сама вздёрнула автомат и направила смертоносную очередь навстречу немцу. А к ДОТу уже спешили десантники, успевшие высадиться на берег, чтобы уничтожить угрозу их товарищам, всё ещё находящимся в море.

Вот и берег, да только качает так, что высадиться, не замочив ног, не получится. Остин спрыгнул в воду, ощутил подошвами дно, прыгнул к берегу, ещё – и вот уже под ногами твердь. Вперёд, к ДОТу!

Немец перестал стрелять раньше, чем Джон добежал до огневой точки. Ну что – победа? Маленькая, ненадолго, а всё же победа. Берег наш, можно разуться, вылить воду, забравшуюся в солдатские ботинки, присесть, перевести дух.

А тем временем на берег выходили танки, ползли вверх по пляжу, готовые прикрыть собой пехотинцев, да в небе реяли самолёты, выискивая новые мишени для бомб.

Таня

Семья Кароль заканчивала завтрак, когда раздался телефонный звонок. Опередив жену, трубку взял Андрей.

– Это тебя спрашивают, – с лёгкой досадой отдал он трубку Тане.

– Слушаю!

– Алло! Это из клуба «Досуг»! – послышался взволнованный голос секретарши. – Татьяна Алексеевна, нам не разрешают проводить конкурс!

– Что? – удивилась молодая женщина. – Это кто?

– Директору клуба позвонили и сказали, что у нас нарушения противопожарной безопасности!

– Как же так? Ещё позавчера нарушений не было, и вдруг они появились?

– Да, так получается, – вздохнула секретарша.

– Хорошо. Как я могу связаться с вашим директором?

– Я ему даю трубку!

– Ладно, – пробормотала Таня, бросая красноречивый взгляд на мужа. Было ясно, что противопожарная безопасность менее всего волнует таинственных авторов запрета, им наверняка нужна мзда.

– Татьяна Алексеевна! – послышался взволнованный мужской голос. – Меня зовут Александр Григорьевич Порфирьев! Я директор клуба!

– Очень приятно, Александр Григорьевич. Так кто вам запретил проводить конкурс?

Выяснилось, что запрет исходит от Зиновьева – одного из сотрудников городских служб.

– Спасибо, Александр Григорьевич, – удовлетворённо сказала Таня. – Я разберусь с этим. Пожалуйста, продолжайте подготовку к конкурсу.

Едва разъединив, она позвонила сначала Зелинскому, затем Шицману и согласовала с ними план действий. Затем набрала номер телефона автора запрета:

– Добрый день, это Сергей Павлович Зиновьев? Говорит Татьяна Алексеевна Кароль…

– Да-да! – перебил её возбуждённый собеседник. – Я знаю, что вы хотите сказать! Конкурс красоты – это замечательно, но противопожарную безопасность необходимо соблюдать!

– И какие там нарушения?

– Очень значительные! Вы хотите начать конкурс сегодня? Боюсь, ничего не получится.

– А вы всё же скажите, что за нарушения! – упорствовала Таня. – Вдруг мы за час управимся!

– Это невозможно! Помимо нарушений, о которых я вам сказал, там ещё и канализация не в порядке!

– А почему директор об этом не знает?

– Я ему пока не сообщил!

– Хорошо, Сергей Павлович, – недовольно заявила Таня. – Раз так, мы найдём другое помещение. Всего вам наилучшего…

– Погодите-погодите, Татьяна Алексеевна! – поспешно заявил Зиновьев. – Я же не сказал, что не существует выхода!

– И какой же выход?

– Почему бы вашему спонсору не оказать пособие детям?

– Чьим детям – вашим?

– Нет, что вы! Детскому дому! Ваш спонсор наверняка богат…

– Боюсь, что это плохое решение. Пока наш спонсор решит, подходят ли ему ваши условия, пройдёт немало времени, а у нас конкурс намечен на сегодня-завтра.

– Достаточно, если вы дадите чек! – с готовностью сообщил Зиновьев.

– Я? Вы хотите, чтобы я заплатила из своего кармана?

– Ну хотя бы пять тысяч евро! – умоляюще заговорил чиновник.

Таня помедлила с ответом.

– На имя какого детдома?

Зиновьев ответил.

– Я подумаю, – зловеще пообещала Таня, разъединила и сразу набрала номер телефона Шицмана:

– Алексей Фёдорович, это Таня Кароль! Схема вымогательства такова: от меня требуют внести чек на имя одного детдома, тогда клубу дадут разрешение на проведение конкурса.

– Какой детдом?

Таня ответила.

– Спасибо, Татьяна Алексеевна. Мы выясним, что происходит с финансами этого детдома.

– Мы можем продолжать подготовку к конкурсу?

– Да, конечно. При малейших затруднениях звоните мне.

Не успела Таня положить трубку, как раздался новый звонок:

– Татьяна Алексеевна! – послышался бархатистый мужской голос с заметным южным акцентом. – Это правда, что у вас затруднения с проведением конкурса?