Текст книги "Похоронный марш марионеток"

– Интересно, какой из них мы увидим следующим? – задумчиво произнес он.

Бронте посмотрел на часы. 11.42. Он допил кофе и уселся за стол. В ожидании Сантомассимо сержант погрузился в размышления. Еще одно убийство с идиотскими вывертами, трюками и подброшенным попкорном точно перевернет их отдел с ног на голову.

В дверях появился Сантомассимо. По лицу лейтенанта Бронте сразу понял, что его друг влюбился. Должно быть, накануне они с Кей провели сумасшедшую ночь. Бронте надеялся, что на этот раз Сантомассимо не обожжется.

– Привет, лейтенант, – окликнул Сантомассимо детектив Хейбер, отходя от схемы и протискиваясь между стеной и вращающимся креслом Сантомассимо. – Что-то ты рано сегодня.

– Спасибо. Нам как раз был нужен хороший хронометр, – огрызнулся Сантомассимо. – Что у нас, Лу?

– Ничего, – покачал головой Бронте. – «Хичкок», должно быть, консультируется со сценаристами.

– Послушай, – вмешался Хейбер, – тут тебе посылка. От твоей… гм… от твоего консультанта Куинн.

– От Кей?

– Да. Только что принесли.

Сантомассимо подошел к столу и посмотрел на пакет. Нахмурился. Удивленные Хейбер и Бронте молча наблюдали за ним. Сантомассимо взял посылку, покачал на руке, взвешивая, и осторожно положил на стол.

Бронте и Хейбер подошли ближе.

– Не хочешь взглянуть, что там внутри? – спросил Хейбер.

– Когда это принесли?

– Минут десять назад. Какой-то мальчишка передал его Роллинсу. Служба доставки, в некотором роде. А я принес сюда. А что такое?

– Какая именно служба доставки?

– Не знаю, Фред, мне посылку передал Джерри.

– Позови сюда Роллинса.

Хейбер, явно смущенный таким оборотом дела, кивнул и побежал вниз за Роллинсом. Бронте подошел к Сантомассимо и положил ему на плечо руку. Теперь они вместе не отрываясь смотрели на таинственный пакет.

– Тебе что-то не нравится, Фред? – спросил Бронте.

– Этот пакет не нравится. Зачем Кей вдруг понадобилось его посылать?

– Быть может, тут книги о Хичкоке. А может быть, она просто сентиментальна. Женщины такие тонкие и непредсказуемые создания…

– Спасибо, я знаю женщин. А вот что здесь делает этот пакет, не знаю.

Сантомассимо обошел вокруг стола, не отрывая глаз от красной наклейки на пакете.

– Когда она могла отправить эту посылку, Лу, если последние два дня провела со мной?

– Не представляю.

– Вчера вечером я посадил ее на самолет до Нью-Йорка.

– Ну…

Бронте внимательно посмотрел на наклейку.

– Университетская почта. Она могла отправить посылку несколько дней назад. Университетская почтовая система работает медленно.

Сантомассимо начинал злиться. Появились Хейбер и Роллинс.

– Что за мальчик принес эту посылку? – обратился к Роллинсу Сантомассимо.

– Самый обычный мальчишка, лейтенант.

– На нем была форма службы доставки?

– Нет, сэр. Просто мальчик.

– Во что он был одет, Роллинс?

– Брюки, довольно хорошие, на ногах – тенниски. На вид лет двенадцать. Уехал на такси.

В глазах Роллинса читалось замешательство. Бронте заметил, как побледнел Хейбер.

– Ты узнал его имя? – продолжал расспрашивать Сантомассимо.

– Нет, – ответил Роллинс и упавшим голосом зачем-то спросил: – А что, нужно было?

– Да, это могло бы оказаться полезным, – саркастически бросил Сантомассимо.

Из своего кабинета вышел капитан Эмери. Он увидел подчиненных, собравшихся вокруг стола Сантомассимо. Эмери приблизился к ним, чтобы выяснить, в чем дело, и сразу почувствовал всеобщую растерянность и нервозность, причины которых он не знал. Все, что он увидел, это обыкновенный коричневый пакет, лежавший на столе.

В установившейся тишине неестественно громко и отчетливо прозвучал голос Бронте:

– Фред, ты думаешь, это бомба?

Взгляд Сантомассимо был прикован к пакету. Затем он резко развернулся и подошел к висевшей на стене схеме. Детективы и полицейские побросали работу и обступили стол лейтенанта, машинистки перестали стучать по клавишам, радио смолкло – воцарилась гнетущая тишина.

– «Шантаж».[164]164
  «Шантаж» (1929) – детективный триллер Хичкока, ставший первым английским звуковым фильмом.


[Закрыть] «Убийство».[165]165
  «Убийство» (1930) – детективный триллер по роману английской романистки и драматурга Клеменс Дейн (наст, имя Уинифред Эштон, 1888–1965) и австралийки Хелен Симпсон (1897–1940) «Входите, сэр Джон» (1928), существующий в двух одновременно снимавшихся версиях – английской и немецкой (озаглавленной «Мария» и сделанной с немецкими актерами). Симпсон была также одним из авторов диалогов к «Саботажу», кроме того, по ее роману «Под знаком Козерога» (1937) Хичкок поставил одноименный фильм (1949) с участием Ингрид Бергман, Джозефа Коттена, Майкла Уайлдинга и Маргарет Лейтон.


[Закрыть] «Номер семнадцать»,[166]166
  «Номер семнадцать» (1932) – детективный триллер по одноименному «роману, основанному на пьесе» (1926) английского прозаика, драматурга и журналиста Джозефа Джефферсона Фарджеона (1883–1955), экранизировавшемуся как до, так и после картины Хичкока (1928, 1949).


[Закрыть] – читал Сантомассимо, ведя пальцем вдоль списка фильмов.

В соседних колонках были указаны профессии жертв и способы убийства.

– «Человек, который слишком много знал», – продолжал читать Сантомассимо, – «Тридцать девять ступеней», «Секретный агент»…[167]167
  «Секретный агент» (1936) – шпионский триллер с участием Джона Гилгуда, Мадлен Кэрролл и Питера Лорре, в основу которого легли новеллы Уильяма Сомерсета Моэма (1874–1965) «Предатель» и «Безволосый мексиканец» из цикла «Эшенден, или Британский агент» (1928) и написанная по мотивам этого цикла пьеса Джорджа Кемпбелла Диксона (1895–1960).


[Закрыть]

Все затаили дыхание и неотрывно следили за пальцем Сантомассимо.

– …«Саботаж», «Молодой и невиновный»…

– Постой, Фред, – прервал его Бронте.

– Что?

– Вернись к «Саботажу».

Профессия жертвы: Детектив. Способ убийства: Бомба.

Сантомассимо облизал пересохшие губы и отошел от схемы. Комната закружилась у него перед глазами, теряя очертания, – так расплываются перед глазами строчки телеграммы, когда читаешь о смерти близкого человека. Он мгновенно вспотел, его сердце бешено заколотилось. Сантомассимо резко повернулся и впился взглядом в лежавший на краю стола коричневый бумажный пакет.

Все недоуменно переглядывались, смотря то на схему, то на застывшее лицо Сантомассимо. Капитан Эмери не выдержал и зло рявкнул:

– Что, черт возьми, здесь происходит?

Мальчишка просил передать до полудня, – как-то неопределенно заметил Роллинс.

Сантомассимо бросил взгляд на часы. Было 11.59. Он молниеносно схватил пакет.

– Лу, открой окно! – заорал он.

Бронте опешил.

– Открой это чертово окно!

Бронте рванулся к окну и распахнул его настежь. Сантомассимо с расширившимися от ужаса глазами ринулся за ним следом, крича:

– Есть кто-нибудь внизу?

– Никого!

Сантомассимо со всего размаху швырнул пакет, тот полетел к стоянке машин, а он бросился прочь от окна, увлекая за собой Бронте. Они видели, как пакет, медленно вращаясь в воздухе, упал, подпрыгнул и вновь ударился об асфальт, замерев между двумя пустыми патрульными машинами.

Роллинс не мог сдержать любопытства и медленно направился к окну. Остальные потянулись за ним. Они высунулись наружу. Потерявший форму и лопнувший пакет спокойно лежал на стоянке. Эмери покачал головой.

– Кажется, Фред, у тебя крыша поехала, – тихо сказал он.

За его спиной раздался тихий щелчок. Все обернулись. Большая красная стрелка часов дернулась и перескочила одно деление. Наступил полдень.

Сантомассимо повернул голову и посмотрел на пакет.

Взвилась шаровая молния, за ней взлетели патрульные машины и с металлическим скрежетом ударились в кирпичную стену здания полицейского участка. Куски асфальта, обивки сидений и горячая грязь каскадом полетели в разные стороны, подброшенные ударной волной. Кабинет словно обдало мощным порывом горячего ветра, который смел со столов лампы дневного света, телефоны, бумаги и кофейные кружки.

На первом этаже из окон и дверей повылетали стекла. Сантомассимо услышал крик дежурного. В асфальте на том самом месте, где лежал пакет, образовалась широкая яма с рваными краями. Сантомассимо и Бронте отбросило к противоположной стене. С капитана Эмери сорвало очки и расцарапало стеклом лицо. Чтобы не упасть, он ухватился за вешалку.

Роллинс ударился о боковую стену, сверху на него посыпалась штукатурка. Под ноги ему упала лампа, разлетевшись дождем осколков. В клубах дыма и пыли Роллинс увидел детектива Хейбера, который, сбросив упавший ему на спину ящик стола, с почерневшим от копоти лицом, в разорванных на коленях брюках, на четвереньках пятился от окна.

По полу со стонами ползали детективы и полицейские, ничего не соображавшие от шока; их руки инстинктивно продолжали сжимать то, что держали до взрыва: телефонные трубки, пистолеты, блокноты… Один из полицейских выполз в коридор, поднялся, ощупывая себя в поисках возможных ранений, и внезапно упал, потеряв сознание.

– Что это за чертов ублюдок, Фред! – прошипел Эмери в бессильной ярости.

Сантомассимо закрывал рот платком. Едкий, маслянистый дым от полыхавшей патрульной машины проникал в здание. С улицы доносились крики, топот множества ног и вой пожарных сирен, который становился все громче, приближаясь со стороны бульвара Санта-Моника.

В комнату вбежали врачи. Сантомассимо отмахнулся от них, предоставляя им возможность позаботиться о тех, кто пострадал более серьезно.

По кабинету летали, как конфетти, почерневшие обрывки таблицы фильмов Хичкока, и на отдельных ее фрагментах можно было прочитать: «Психоз». Бомба. Продавец. Склад. Особняк на Пятой авеню. Пустынное поле. Статуя Свободы. «Птицы». «Веревка». Пистолет. Все смешалось – названия фильмов, места преступлений, профессии жертв, способы убийства. Кружились, падая на пол, обрывки: «Саботаж». «Диверсант». Лондон. «Маунт-Рашмор». Нью-Йорк. Кей была в Нью-Йорке.

Сантомассимо натыкался на обезумевших от боли и ужаса людей, сидевших на полу, ползавших, лежавших поджав ноги. Некоторые поднимали головы и смотрели на него, словно ища ответа. Но ему нечего было им сказать. Наконец он выбрался в коридор, судорожно хватая ртом воздух.

Это был второй раз, когда убийца потерпел фиаско. Что будет дальше? Что еще придумает этот ублюдок?

Кашляя, в коридор вывалился Бронте. Покрасневшими, слезившимися глазами он уставился на Сантомассимо.

– Что скажешь, старина? Все ценные части твоего тела на месте?

Сантомассимо в упор смотрел на него невидящим взглядом.

– Что это с тобой, Фред? – спросил Бронте.

– Не знаю, – хрипло ответил Сантомассимо, откашлялся и сплюнул. Потом произнес: – Она в Нью-Йорке.

Бронте прищурился:

– Я знаю. Ну и что?

– Там были сняты «Незнакомцы в поезде». И «Диверсант». И есть еще пара мест, которые они должны посетить.

Бронте молчал, ожидая, что лейтенант скажет дальше, но Сантомассимо словно окаменел.

– Все так. Но к чему ты клонишь? – не выдержал он.

– Они собираются побывать в особняке на Пятой авеню. И… да… в полицейском участке на Кэнел-стрит.

Бронте расплылся в улыбке:

– Хотел бы я посмотреть, как он сможет развернуться в участке на Кэнел-стрит.

– А еще они намерены посетить Статую Свободы…

– Ну и что, Фред? Место действия для него не главное. Он скинул Сафрана с колокольни церкви Святого Амоса, а не с лондонского собора. Девчонку он укокошил в роскошном отеле, а не в грязном мотеле на окраине Фресно,[168]168
  Фресно – город в Центральной Калифорнии, в окрестностях которого проходила основная часть натурных съемок «Психоза».


[Закрыть] как того требует оригинал.

– Статуя Свободы всего одна, – сказал Сантомассимо.

– Ясно. Ты хочешь сказать, что он отправился следом за ней в Нью-Йорк. И что ты собираешься делать? Звонить в Нью-Йорк и требовать, чтобы Статую Свободы закрыли для посещений? Только потому, что у тебя предчувствие?

– Полагаешь, неубедительно?

– На данный момент неубедительно. Сейчас нам нужно опрометью нестись в университет Южной Калифорнии, на факультет кино, и попытаться установить отправителя этой посылки.

15

Влага испарилась, и воздух Манхэттена стал сухим и студено-хрустким. Стоял поздний сентябрь, в природе чувствовалось дыхание осени, и душу наполняла тоска по чему-то несбыточному, чему-то дорогому и утраченному.

Кей в сопровождении своих студентов шла по Кэнел-стрит. Собранная ею группа даже внешне была разношерстной – на Крисе поверх свитера была надета легкая синяя ветровка, на Майке – куртка университетской футбольной команды, а Брэдли вышагивал в черном мятом костюме. Он все время смотрел себе под ноги, аккуратно переступая через кучки собачьего дерьма, отставал от группы, потом догонял и шел рядом с Кей или вырывался вперед.

Брэдли нервничал. Регистратор отеля до сих пор не гарантировал наличие свободных мест, и он боялся, что ночь им придется провести в поисках ночлега.

Здание полицейского участка на Кэнел-стрит наполовину было освещено солнцем, наполовину утопало в тени. Из дверей вышел сержант, глянул на них подозрительно и лениво, вразвалку направился к патрульной машине, припаркованной у края тротуара. Майк предусмотрительно отошел подальше от дороги. Машина сорвалась с места, обрызгав тротуар маслянистой водой.

– Здесь снимался «Не тот человек», – сказала Кей, – единственный фильм Хичкока, сделанный в документальной манере.[169]169
  В этом фильме Хичкок отказался от своих традиционных миниатюрных ролей-камео и появился на экране еще до начала действия с прямым обращением к зрителю, в котором пояснял, что история, рассказанная в картине (несмотря на то что она кажется более невероятной, чем вся беллетристика, использованная в его предыдущих работах), точно следует реальным событиям. «Для достижения достоверности все было скрупулезно реконструировано с помощью тех самых людей, которые участвовали в настоящей драме, – рассказывал Хичкок. – Мы даже использовали некоторых из них в отдельных эпизодах и, где было возможно, снимали относительно неизвестных актеров. Съемки проводились на местах реальных событий. ‹…› Мы использовали ту самую психиатрическую лечебницу, куда попала жена обвиняемого, и попросили играть в фильме подлинных врачей» (Трюффо Ф. Указ. соч. С. 137).


[Закрыть] Полицейский участок на Кэнел-стрит – единственное из реально существующих манхэттенских зданий, которые мы видим в его фильмах. Не считая особняка на Пятой авеню, который, впрочем, полностью перестроили, так что теперь его облик разительно отличается от того, что мы видим в фильме Хичкока.

– А как же клуб «Аист»?[170]170
  Клуб «Аист» – известнейший ночной клуб Нью-Йорка, располагавшийся рядом с Пятой авеню по адресу Восточная Пятьдесят третья стрит, 3. Бессменным владельцем и управляющим клуба, существовавшего с 1929-го по 1965 г. и являвшегося одним из центров богемной жизни города 1930 – 1950-х гг., был экс-бутлеггер Шерман Биллингсли (1900–1966), по слухам, ставленник мафии, представителями которой буквально кишело его заведение. Завсегдатаями клуба в разное время были также писатели Фрэнсис Скотт Фицджеральд и Эрнест Хемингуэй, актеры Эррол Флинн, Чарли Чаплин, Рита Хейворт, Грэйс Келли, Мэрилин Монро и ее муж бейсболист Джо Димаджио, директор ФБР Джон Эдгар Гувер, известный журналист Уолтер Уинчелл, Джон и Жаклин Кеннеди, герцог и герцогиня Виндзорские. В 1945 г. режиссер Хэл Уокер поставил музыкальную мелодраму «Клуб „Аист“» с Бетти Хаттон и Барри Фицджеральдом в главных ролях; ходил слух, что фильм был снят на деньги самого клуба и являлся своеобразной «рекламной акцией» заведения.


[Закрыть] – спросил Майк.

– Его больше не существует, – ответила Кей. – В свое время клуб играл заметную роль в культурной жизни Манхэттена, но стихия перемен стерла его с карты Нью-Йорка.

– Но ведь было еще здание страховой компании «Пруденшиал Иншурэнс», – вступил в разговор Крис.

– И его тоже нет.

– Постойте, а дом, в котором жили Мэнни и его жена, – его тоже снесли? – удивился Тед.

– Тед, мы на Манхэттене, а этот дом находится в районе Куинс.[171]171
  Куинс – преимущественно жилой район Нью-Йорка, расположенный на о. Лонг-Айленд, который отделен от Манхэттена проливом Ист-Ривер.


[Закрыть]

Ребята засмеялись. Они все время пытались Кей на чем-нибудь подловить, но им это никак не удавалось. Промахнувшись в очередной раз, они принялись вместе с ней рассматривать фасад здания полицейского участка.

– Ну, как вам это здание? – спросила Кей.

– Вид вполне безобидный, – сказал Крис.

– Вот именно, Крис, безобидный. Но мы-то знаем, что за его стенами разыгрываются настоящие человеческие драмы, а подчас и трагедии. Там хранятся отчеты о несчастных случаях, насилии, убийствах. Но фасад здания молчит обо всем этом.

– Однако Хичкок заставил его говорить, – подхватил Тед.

– Да, он изменил его облик, выбрав особые ракурсы, создав путем искусного монтажа атмосферу напряженности и тревоги.

– Он заставил нас увидеть здание таким, каким видел его в своем воображении, – сказал Майк.

– И как только вы попадаете в пространство его воображения, – подхватила Кей, – вы оказываетесь в опасном месте. Хичкок начинает играть с вашим сознанием.

Слушая ее, Крис и Майк параллельно делали наброски здания в своих блокнотах, помечая на полях всплывавшие в памяти кадры из фильма Хичкока. Именно за этим Кей привезла их сюда – чтобы они увидели разницу между экранным образом и реальностью.

– А правда, – спросил Тед, – что сперва над сценарием работал Максвелл Андерсон?

– Правда, – кивнула Кей.

– Но его заменили Энгусом Макфайлом, – вмешался Брэдли.

– Верно, Брэдли, – подтвердила Кей.

Самоуверенное всезнайство Брэдли раздражало Теда. Он закрыл блокнот и приблизился к зданию полицейского участка, вглядываясь в окна. Крис и Майк подошли к входной двери и заглянули внутрь. Их взорам предстал вестибюль, в котором находилось несколько полицейских. Кей посмотрела на часы.

– Послушайте, ребята, – сказала она, – уже почти два часа. Предлагаю отменить экскурсию в Гринвич-Виллидж и позаботиться о регистрации в отеле.

– Тоска, – снова заныл Брэдли. – Мы приехали сюда, чтобы посетить места, где Хичкок снимал свои фильмы, а вместо этого вынуждены мотаться по грязным отелям.

– Расслабься, Брэдли, – попыталась успокоить его Кей. – Завтра мы посвятим этим местам целый день.

На такси они вернулись к отелю «Уилтон». Кей опрометчиво надела не слишком удобные для длительных прогулок туфли, и теперь у нее болели лодыжки. Майк непроизвольно посмотрел на ее ноги, Кей перехватила его взгляд, он покраснел, она сдержала улыбку.

Патрульная машина Сантомассимо сиреной разрывала горячий, насыщенный смогом воздух над шоссе. Бронте, закрыв рот платком, надрывался от кашля. Оказанной наскоро медицинской помощи ему явно было недостаточно. Хотя Сантомассимо ехал со скоростью 80 миль в час, их постоянно обгоняли. Некоторые умудрялись на большой скорости встроиться в ряд прямо перед ними. Несмотря на мигалку и включенные фары, машина вынужденно замедляла ход. Впереди была пробка, растянувшаяся на мили. Раздраженные водители отчаянно жали на клаксоны, сотрясая надсадными гудками плотный, душный воздух.

В районе университета Южной Калифорнии стало совсем нечем дышать от густого, едкого смога. Сантомассимо припарковал машину у красного бордюра за звуковой студией Стивена Спилберга,[172]172
  Стивен Спилберг (р. 1947) – известнейший американский кинорежиссер, представитель плеяды мастеров «Нового Голливуда», вышедших на сцену в начале 1970-х гг. Начав карьеру на телевидении (триллер «Дуэль» (1971), выдержанный в традициях Хичкока), в дальнейшем поставил ряд кинофильмов, весьма разноплановых в жанровом отношении (от фантастико-приключенческих лент до социальных и психологических драм), но имевших стабильный коммерческий успех: «Челюсти» (1975), «Близкие контакты третьего вида» (1977), «Искатели потерянного ковчега» (1981), «Инопланетянин» (1982), «Индиана Джонс и Храм Судьбы» (1984), «Цвет пурпура» (1985), «Индиана Джонс и последний Крестовый поход» (1989), «Парк юрского периода» (1993), «Список Шиндлера» (1993), «Парк юрского периода 2: Затерянный мир» (1997), «Спасение рядового Райана» (1998), «Искусственный разум» (2001), «Мюнхен» (2005) и др. Является попечителем университета Южной Калифорнии.


[Закрыть] выскочил из машины, бегом пересек небольшую лужайку, перепрыгнул через кусты и оказался во дворе факультета кино.

Бронте старался не отставать и бежал следом, тяжело дыша и обливаясь потом. Завернув за угол, они чуть не сбили с ног Алису Кейхал – секретаря факультета. Сорокапятилетняя Алиса, обычно имевшая строгий и неприступный вид, сейчас растерянно моргала, глядя на неожиданно возникших перед ней мужчин в грязных костюмах, чьи лица были покрыты копотью и ссадинами. Несколько студентов повернули головы в их сторону.

– Вы полицейские? – спросила Алиса.

– Да, мэм, – ответил Сантомассимо.

– Я предупредила вас по телефону, что по субботам мой рабочий день заканчивается в двенадцать.

– Спасибо, что дождались нас.

По дороге в свой кабинет Алиса не умолкала ни на секунду. Она явно нервничала. В кабинете стояло четыре стола, на которых неровными стопками, разобранные по окончании рабочей недели, лежали бумаги. Стены были увешаны фестивальными киноплакатами и дипломами, полученными студентами и выпускниками факультета. Многие из их обладателей сейчас были известными режиссерами,[173]173
  В разное время факультет кино университета Южной Калифорнии закончили такие известные режиссеры современной Америки, как Лукас, Спилберг, Фрэнсис Форд Коппола (р. 1939), Джон Милиус (р. 1944), Джон Карпентер (р. 1948), Роберт Земекис (р. 1952).


[Закрыть] и это произвело сильное впечатление на Бронте.

– Я уже говорила по телефону, что никаких посылок мы вам не отправляли, – сказала Алиса. – Я это знаю наверняка, поскольку все почтовые отправления делаю сама.

– Да, но на посылке был стикер с адресом вашего факультета, – возразил Сантомассимо.

Алиса подошла к своему столу, открыла ящик и вытащила красный стикер.

– Вот такой?

Сантомассимо взял наклейку, повернул так, чтобы поверхность не отсвечивала и можно было прочитать надпись. Затем протянул стикер Бронте, тот изучающе повертел его в руках и вернул секретарю.

– Да, такой, – сказал Сантомассимо. – Кто еще имеет к ним доступ?

– Вы что, шутите? – удивилась Алиса.

– Мне не до шуток, мисс Кейхал.

– Извините, но к ним имеет доступ любой: студенты, преподаватели, ассистенты. Представители других факультетов, которые пытаются попасть в нашу программу обучения. Даже родители, затевающие разбирательства со всякими комиссиями. Бизнесмены из Голливуда – мы получаем бесплатное оборудование, стипендии и прочее… Не говоря уж о секретарях…

– И все они могут пользоваться этими наклейками?

– Не только наклейками, но и конвертами, канцелярскими принадлежностями, схемами расположения классов, кофейными чашками, плакатами, степлерами. Все, что размерами меньше коробки из-под ксерокса и не прибито гвоздями. И это не воровство, лейтенант Сантомассимо. Творческий хаос – это стиль жизни факультета.

Бронте и Сантомассимо переглянулись. Бронте тихо выругался по-итальянски. Сантомассимо бросил взгляд на Алису, надеясь, что она не знает этот язык.

– И даже… уборщица? – запинаясь, произнес Сантомассимо. – Любой человек? Какой-нибудь приятель студента? Преподавателя…

– Лю-бой, – по складам произнесла Алиса.

– И студент тоже, – спокойно сказал Сантомассимо.

В его сознании медленно зрела зловещая мысль. Ошибка, которой он обещал и Кей, и себе никогда не повторять, была совершена снова – он опять не заметил очевидного. Сантомассимо почувствовал, как у него по спине заструился пот – не столько от жары, сколько от еле сдерживаемой бессильной ярости.

Бронте смотрел на него с недоверием.

– Почему нет? – сказал Сантомассимо. – Возможно, даже кто-то из студентов Кей.

– Фред… ты допускаешь» что он из ее семинара?

Сантомассимо кивнул:

– Класс «Хичкок пятьсот». Исключительно хорошее гнездышко для него. Второй дом.

– Господи, Фред…

– Мисс Кейхал, у вас есть список студентов профессора Куинн? – спросил Сантомассимо.

– Конечно.

Алиса принялась ловко перебирать папки, вытащила одну, открыла и положила на стол. Сантомассимо и Бронте склонились над компьютерной распечаткой. Длинная колонка имен, напротив каждого – профилирующая дисциплина, фамилия куратора, его должность…

– В классе тридцать шесть студентов, – подсказала Алиса.

– А где они могут быть по субботам? – спросил Сантомассимо.

– Съемочные группы по выходным на съемках. Скоро экзамены, и сценаристы торчат у «Большого мальчика Боба»[174]174
  «Большой мальчик Боба» («Bob's Big Boy») – сеть дешевых ресторанов, давшая имя визуализированному злу из телесериала «Твин Пикс» (1990–1991) Дэвида Линча – большого любителя этих заведений.


[Закрыть] и повторяют правила построения сюжета. Остальные либо отправились за город, либо с палатками – в горы Сан-Бернардино, либо поехали навестить родителей, либо остались в общежитии. Словом, они могут быть везде.

– А некоторые могли отправиться на экскурсию, – добавил Сантомассимо.

– Фред… – Бронте понял, куда клонит Сантомассимо, и ему это явно не понравилось.

– В Нью-Йорк, например, – настойчиво продолжал Сантомассимо. В его почти молитвенном тоне, казалось, звучало признание: «Mea culpa».[175]175
  Моя вина (лат.). «Mea culpa, mea maxima culpa» (лат. «Моя вина, моя величайшая вина») – формула покаянного признания, принятая в католической исповеди с XI в.


[Закрыть]

Неожиданно в кабинет вошла Синди Маклафлин – блондинка лет двадцати с потрясающими голубыми глазами, одетая в белый свитер и юбку-шотландку. Как и большинство студенток, которых видел здесь Сантомассимо, она выглядела нежной и хрупкой, но очень амбициозной.

– Я заметила, что кабинет открыт, – сказала Синди, обращаясь к секретарю. – Можно я напечатаю анкету на стипендию?

Она села за стол и включила печатную машинку. Гробовое молчание, воцарившееся в кабинете, ее ничуть не смутило. Бронте вновь повернулся к Алисе Кейхал.

– Кто из студентов поехал в Нью-Йорк с профессором Куинн? – спросил Сантомассимо. – У вас есть список?

Волнуясь, мисс Кейхал протерла очки. По правде говоря, она не помнила, куда положила этот список. К концу семестра накапливалось столько бумаг, что в них неизбежно возникал беспорядок. Она повернулась к Синди.

– Синди, должно быть, знает лучше меня, – сказала Алиса. – Она как раз из класса профессора Куинн. Синди…

Девушка подняла голову. Ее глаза были невинными, как у куклы, но Бронте заметил в них интерес.

– Синди, это – полицейские, – сказала Алиса, – Они хотят знать, кто из студентов поехал в Нью-Йорк с профессором Куинн.

– Тед Гомес, Крис Хайндс и Майк Риз, – сказала Синди.

Бронте записал имена в блокнот.

– Только эти трое? – уточнил он.

– Да. Хотя постойте… Я случайно столкнулась с Брэдли Бауэрсом, ассистентом. Он сказал, что, возможно, тоже поедет. Это было перед самым отъездом. Не знаю, успел он или нет.

Сантомассимо вспомнил коренастого, полноватого ассистента, его лицо, на котором то и дело читалось нетерпение, его мятый и не вполне чистый костюм. У лейтенанта мгновенно испортилось настроение.

– Вы знаете, где они собирались остановиться в Нью-Йорке? – спросил Бронте.

– Простите, – усмехнулась Синди, – но об этом мне никто не докладывал.

Неожиданно Сантомассимо грохнул кулаком по столу мисс Кейхал.

– Черт!

– Ты что, Фред? – опешил Бронте.

– Я знаю, где они остановились. По крайней мере знал. Кей звонила сегодня утром… Они выехали из отеля… «Дарби»… и намеревались перебраться в другой. Их включили в лист ожидания.

– Что это за отель?

Сантомассимо в отчаянии качал головой.

– Господи, Лу, я не могу вспомнить. Я был полусонный, когда она позвонила. «Уайленд»? Нет… «Уиленд». Нет. Я помню только, что название начинается на «У».

Бронте подошел к столу мисс Кейхал и порылся в бумагах, но ничего полезного, кроме списков студентов, не обнаружил.

– Мисс Кейхал, профессор Куинн не оставляла вам программу поездки? – спросил Бронте.

– Нет.

Синди закончила печатать и выдернула листок из машинки.

– Утром первого дня они собирались поехать в полицейский участок на Кэнел-стрит, а после обеда – в Гринвич-Виллидж. Утром следующего дня – Статуя Свободы, а после обеда – особняк на Пятой авеню. Нет, – Синди задумалась, – кажется, они начнут с особняка, а потом отправятся к Статуе Свободы.

– А где живут эти четверо студентов? – спросил Бронте. – В студенческом городке?

– Надо посмотреть регистрационную книгу, – сказала Алиса.

Она подошла к стеллажу с папками, достала одну и раскрыла. Там было подколото множество всевозможных листочков. Очевидно, некоторые студенты часто меняли место жительства.

– Так… Тед Гомес и Майк Риз, – прочитала мисс Кейхал. – Майк – звезда футбола. Он еще новичок, но сотню он пробегает за…

– Мисс Кейхал, – прервал ее Сантомассимо, – пожалуйста, ближе к делу, у нас каждая минута на счету.

– Майк живет в общежитии «Пси Дельта Чи». Там очень хорошие условия, лейтенант Сантомассимо. А Тед проживает в общежитии для семейных пар, у него жена и сын.

– У Майка не будет неприятностей? – спросила Синди. – Он потрясающий парень!

Сантомассимо забрал у Алисы листок, и они с Бронте принялись его изучать.

– А Крис Хайндс? И ассистент профессора Брэдли Бауэрс? Где они живут? – спросил Сантомассимо.

– Снимают квартиры.

– По каким адресам?

– Похоже, этих данных не было в компьютере. Но это не моя вина, – принялась оправдываться Алиса.

– Мисс Кейхал, нам крайне нужны эти адреса, – сказал Сантомассимо.

– Я… я думаю, в канцелярии должны быть записи, они их постоянно обновляют, это необходимо для назначения стипендий и…

– Там есть кто-нибудь сегодня?

– Да. Там сейчас должен быть декан Рейнолдс, и мисс Уилсон работает по субботам. Я отведу вас, но прежде надо позвонить туда, иначе нам не откроют дверь.

– Звоните, только побыстрее, мисс Кейхал, – сказал Сантомассимо и повернулся к Бронте. – Лу, позвони капитану Перри, попроси его связаться с Нью-Йорком и передать словесный портрет Кей, пусть они срочно задержат ее и студентов для допроса.

В холле отеля «Уилтон» было не протолкнуться. Гостиница, состоявшая в одной сети с «Уилтоном» и на данный момент уже полностью забитая, направила сюда участников сельскохозяйственной конференции. Холл, пестревший красочными графиками роста урожайности, щитами, рекламировавшими сельскохозяйственную технику, туристические достопримечательности, яхтенные причалы и виноградники, представлял собой сюрреалистическое зрелище. Мужчины с пластиковыми карточками участников на лацканах пиджаков оккупировали бар, курили и рассуждали об инвестициях.

Теду сделалось не по себе от такого обилия людей в замкнутом пространстве холла. Даже в переполненном «Амфитеатре» Голливуда он чувствовал себя более свободно. Это ужасное столпотворение было для него невыносимо и вызвало приступ клаустрофобии. Кей отчаянно пробивалась сквозь толпу к стойке регистрации, за ней шел Майк, неся свою и ее сумки, следом двигались Крис и Брэдли Бауэрс.

– Подобный кошмар я видел только на бойне в Чикаго! – крикнул Майк.

В царившем вокруг шуме его никто не услышал. Работая локтями и нервно кусая губы, Кей наконец-то добралась до стойки. На ее глазах портье выдал ключи трем участникам конференции. Кей он не видел, а когда увидел, не смог вспомнить, кто она такая.

– Куинн! – прокричала Кей. – Вы обещали поселить нас!

– Вы бронировали номера?

– Вы что, не помните? Мы были у вас в девять утра, нас пять человек.

– У меня нет брони на фамилию Куинн.

Кей подалась вперед и чуть ли не грудью легла на стойку, оттеснив какого-то очередного участника конференции.

– Черт возьми, но вы же обещали!

– Простите, мисс, – сказал портье, вытирая шею платком, – я ошибся. Многие из тех, кто должен был выехать, не выехали. Вы пробовали остановиться в «Дарби»? Обычно там есть свободные номера.

– Конечно, там есть свободные номера, потому что в них даже свиньи не захотят селиться. Утром мы прибыли к вам как раз оттуда.

– Вам не следовало съезжать.

В отчаянии Кей повернулась к Майку. Но тот не знал, что делать. От Брэдли вообще не было никакого проку. Какие-то визгливые девицы оттеснили его от стойки, и теперь он, презрительно морщась, стоял между потертыми диванами и высокими пепельницами.

Кей вновь повернулась к портье, решив пустить в ход любезность:

– Пожалуйста, помогите нам. Мы вчера прилетели из Калифорнии. За последние двое суток мы почти не спали. Я профессор Куинн из университета Южной Калифорнии, а это мои студенты. Нам очень нужно где-нибудь остановиться.

Портье – коротышка с необыкновенно круглым лицом, как будто кто-то сел на него в детстве и расплющил, – вымученно улыбнулся. Ему не хотелось ругаться с профессором Куинн. После недельного общения с бизнесменами, дымившими сигарами, и подвыпившими высокомерными дамами было приятно видеть перед собой красивое лицо, и он сожалел о том, что заставил Кей так нервничать и раздражаться.

– Попробуйте обратиться в Центр гостеприимства, это возле вокзала «Пенн-стейшн», – посоветовал он.

Вместо ответа Кей швырнула в него журнал регистрации. Портье едва успел поймать его, опрокинув при этом ящик с карточками для бронирования номеров.

– Спасибо за помощь! – выкрикнула Кей. – Центр гостеприимства! Хорошо, что не предложили переночевать под Бруклинским мостом! Пошли, Майк. Забери Брэдли. Мы уходим отсюда!

Вслед за высоким, продвигавшимся сквозь толпу как танк Майком они вышли из отеля и оказались в объятиях теплого сентябрьского вечера. Стоя на тротуаре, Кей с тоской смотрела на бурливший жизнью Манхэттен, занятый только собой и равнодушный ко всему остальному миру. Проносились, сигналя, такси, машины, автобусы, на углах торговали выпечкой, проехал невероятно длинный черный лимузин с чопорными иностранцами на задних сиденьях, тысячи, миллионы самых обычных людей сновали туда-сюда мимо магазинов и ресторанов.

– Я чувствую себя бездомным, – пробурчал Брэдли. – Проклятье! Это сводит меня с ума.

Он зажимал платком нос, из которого текла кровь. Увлекаемый толпой, он оказался захвачен вращающимися дверями отеля, а потом отброшен к витрине, где был выставлен во всем своем великолепии богатый урожай Новой Англии.

Кей совершенно выбилась из сил.

– Ну, Майк, что будем делать? – растерянно спросила она.

– Искать другой отель, полагаю.

Сказав это, он подошел к краю тротуара и принялся ловить такси, но даже с такси им сегодня не везло.

Судья Робертсон был человеком полным, добродушным и обожавшим дорогие сигары. Сейчас он лежал на солнце в бассейне с подогревом и читал триллер. Ступни его ног приятно щекотала струя воды из подводного массажера. Перри и Эмери вслед за горничной проследовали через гостиную и остановились, заслонив солнце, у трамплина. Судья Робертсон прикрыл ладонью глаза.

– Уоллес, ты, что ли? – спросил он.

– Да, Генри, это я, – ответил Перри, заходя вместе с Эмери с другой стороны бассейна. – Генри… у нас к тебе очень срочное дело.

– Догадываюсь, иначе вы не пришли бы ко мне домой в субботу.

Судья Робертсон сунул в руки Перри книгу, отплыл назад, подобно толстому тюленю, с удивительной ловкостью нырнул под воду, а затем, цепляясь за поручни металлической лестницы, выбрался из бассейна. Надел махровый халат, зачесал назад черные как смоль волосы и указал визитерам на белые стулья под зонтом.

– Что случилось, Уоллес? – спросил он, вытирая лицо белым полотенцем.

Они сели. Уоллес Перри неудачно выбрал место, и послеполуденное солнце немедленно начало слепить ему глаза.

– Генри, это капитан Эмери, шеф полицейского участка Пасифик-Палисейдс.

Судья Робертсон и капитан Эмери пожали друг другу руки.

– Один из его детективов, лейтенант Сантомассимо, возглавляет группу, расследующую убийства в стиле Хичкока. Я курирую это расследование.