Текст книги "Право на жизнь"

В эти игры всегда играли на голодный желудок – так их легче было перенести. Меньше бунтовал желудок, да и спазмы его были не столь мучительны. После проведенных процедур обеззараживания в подвале практически не фонило, и за полчаса игры сколь-нибудь сильного вреда здоровью радиация принести не могла. И полковник этим пользовался – его воспитанники ползали без защиты, в одних только комках, в противном случае пропадал весь воспитательный эффект.

По-первости, конечно же, эмоций было выше крыши. Сашку, например, регулярно выворачивало наизнанку, Данила постоянно били адреналиновые удары, а Миха Порох до дрожи в коленях и трясущихся рук боялся лезть в брюхо куропата. Но со временем, спустя несколько месяцев, вся эта кровавая атрибутика стала восприниматься гораздо спокойнее. Мозг устал бояться, привык к этим глянцево блестящим в полутьме подвала лужам крови на полу и брызгам ее на стенах, кускам мяса и частям тел, в беспорядке валяющемся вокруг. Полковник добился своего – кровь стала восприниматься совершено спокойно, будто это была не кровь, а так… водичка. Родионыч исполнял свое обещание. Ребята постепенно становились теми, кто на поверхности чувствует себя так же свободно и спокойно, как обычный человек у себя дома за бронированной гермодверью, – матерыми сталкерами.

Волками.

Глава 7
«Timed Danaos…»[19]19
  Timeo Danaos… et dona ferentes – «Бойтесь данайцев, даже дары приносящих». Слова жреца Лаокоона, относящиеся к огромному деревянному коню, сооруженному греками (данайцами) якобы в дар Афине.


[Закрыть]

После селения на острове вновь потянулись фонящие радиацией поля, леса и перелески. Хотя здесь, между Кировом и Сыктывкаром, где отсутствовали крупные города и мегаполисы, радиационный фон был значительно ниже, – порой караван без помех шел в течение всего дня, по прямой, без единой остановки и задержки, не обходя локалки и не тычась вслепую в поисках прохода. В такие дни удавалось пройти по сто километров, и это было немало – от дорог здесь, в таежной глуши, осталось одно воспоминание, многие уже заросли молодым леском и иногда, чтобы хоть как-то расчистить путь, приходилось останавливаться и пускать вперед вооруженных топорами бойцов. К счастью, такие участки были редки и тянулись недалеко, иначе путь мог бы затянуться на неопределенно долгое время.

С поселком островитян распрощались без особых проблем, дня три назад. Очевидцев происшествия не было – даже Счетчик отработал тихо, без стрельбы, воспользовавшись ножом. А к середине ночи, когда обнаружили тела в кожанках у камней, сталкеры уже дрыхли без задних ног, не вызвав чьих-либо подозрений.

Сказочника оставили там же, в поселке. Ивашуров, узнав примерный маршрут каравана, очень жалел, что не сможет ехать вместе ним и дальше.

– Вы если Руч, что за Сыктывкаром, будете проезжать, – заехали бы. Там, говорят, какое-то очень уж ценное снадобье варят. Я бы с вами проехал – одиночке в тех местах нынче опасно – но и тут еще дела имеются. Так что как-нибудь своим ходом доберусь.

– А что за снадобье? – заинтересовался Данил, который уже испробовал на себе действие народной медицины, помазав купленной накануне мазью прощальный подарок Барыги – ножевой порез на правом боку.

– Сам не знаю, но слухи ходят… Хотя, чего гадать? Можно и крюк ради такого дела сделать, поинтересоваться…

Данил, конечно, сомневался, что ради склянки со снадобьем Хасан повернет караван с маршрута, но заверил Сказочника, что всенепременно заедут, если случится проходить мимо. С тем и распрощались.

Так и получилось. На упоминие о снадобье Хасан лишь отмахнулся:

– И без того из графика выбиваемся! Считай, лишние сутки пути… Это вам не экскурсия.

Данил, впрочем, особо не настаивал. Прежде всего – дело, а уж потом все остальное.

Из графика выбивались уже даже больше чем на сутки. На вечерних привалах – если удавалось найти чистую местность и расположиться с относительным комфортом – Данил видел, как, сидя с картой у костра, Хасан меряет курвиметром расстояние и хмурит брови. До комбината было еще порядочно, а времени оставалось меньше половины отпущенного срока. А что за путь впереди, в каком состоянии дороги… насколько проходимы, да и проходимы ли – как знать?

И все же Данил надеялся, что они успеют. Иного просто не могло быть – ведь их возвращения с нетерпением ждало Убежище. Он надеялся, что еще дальше к северу количество локальных пятен станет исчезающе мало и караван вообще перестанет петлять в поисках проходов, – а это так необходимое им дополнительное время.

Хотя и на сегодняшний день грех жаловаться. С утра как тронулись – так и идут по прямой без снижения скорости.

«Километров полтораста уже сделали, – размышлял он, лежа на полке. – Хорошо если до самого вечера так… Мы б тогда эти сутки отбили да в график вошли…»

Сглазил…

– Внимание. Машины – стоп! – из динамика, как всегда, неожиданно раздался голос Хасана. – Экипажи кунгов один-два – на выход. Не торопимся, но и не медлим. Жду у КШМ. Остальным – внимание по всем направлениям.

«Урал» последний раз тряхнуло, и он остановился, глуша двигатель.

Данил чертыхнулся.

– Что там на этот раз? – недовольно проворчал прикорнувший на полке Санька. – Поспать спокойно не дадут…

Облачались не спеша – какой смысл летать бешеным галопом, если команды не было? Натянули демроны, противогазы, взгромоздили на себя броники, оружие, принялись потихоньку выбираться из кунга.

Хасан уже ждал их около «Тигра».

– В километре прямо по курсу – селение, – дождавшись, пока бойцы соберутся вокруг, сообщил он. – Разведка доложила – есть живые обитатели. Дым из труб, собачки погавкивают… Стоит вдоль дороги, так что нам его не миновать и обойти не получится – лес вокруг серьезный, с дороги не свернуть. Нужно сбегать, поглядеть. Вполне возможно, что и на ночлег встанем, если селяне не будут против.

– Типа, если будут – не встанем… – из-под противогаза послышалась усмешка Урюка.

– Бригада, понятное дело, сильнее, – спокойно ответил Хасан, – но лишних врагов заводить не стоит. Вдруг пригодятся… Итак. Задание первому отделению – разведка. Выяснить, что за деревушка, сколько народа, как настроены, узнать фон. Это мне особенно интересно, так как уже здесь он практически отсутствует. Похоже, опять чистая местность начинается.

Данил, и правда, вдруг обратил внимание, что дозиметр почти не стрекочет – пощелкивает слегка и только. Значит, и верно – один-два рентгена.

– Задание четвертому отделению, – продолжал между тем майор, – страховка первого. В деревушку не лезть – разворачиваетесь на окраине, в случае огневого контакта прикрываете отход. Всем ясно? Комоды – как поняли?

– Как настроены жители – это без прямого контакта не получится выяснить, – сказал Данил.

– Не запрещаю, – ответил майор. – Еще вопросы? Нет? Тогда пять минут на маскировку – и вперед.

Ходить по лесу Данила с Сашкой учили все те же Родионыч с дедом.

Дед, охотник, учил ставить ногу не на пятку, а на внешнее ребро. И – словно доворачивать, слегка ввинчивать в землю, разгребая этим движением листву. Тогда ни сучок под ногой не стрельнет, ни лист не зашелестит. Полковник же, напротив, говорил, что нога должна выноситься на пятку, а другая слегка сгибаться в колене, пружинить, чтобы человек имел возможность быстренько перенести вес тела с передней ноги, сделавшей шаг, на заднюю, если под подошвой вдруг почувствуется предмет, способный произвести шум. Данилу больше подошел способ деда, в то время как более легкий Сашка предпочел метод полковника. Главное – результат один. Еще бы мягкие подошвы у обуви, но это уж – предел мечтаний. Подошвы «берцев» из толстой резины, твердые, так что уж приходится обходиться тем, что есть. Хотя – тоже неплохо получалось: Данил, Сашка и Ван неслышными тенями скользили меж деревьев впереди и чуть обоч остальной группы, от которой шум исходил, как от медведей в малиннике. Шрек, видимо, не мог ходить тихо в принципе, а Кубович, Профессор и Урюк, похоже, не умели. Дума немного приотстал, вел своих в сотне метров, и оттуда тоже временами шумело и потрескивало. И, вероятнее всего, треск этот издавали не ноги сталкеров – приходилось констатировать, что воины Братства, какими бы крутыми бойцами они ни были, передвигаться по лесу не умели совершенно.

Деревушка возникла внезапно. Вот, вроде бы, лес – и вдруг в просветах между деревьями замелькали небольшие кирпичные домишки, крытые потрескавшимся от времени шифером.

Добрынин, похожий в своем «Лешем» на ходячую кучу мусора, остановился. Приподнял вверх руку, сжатую в кулак, и плавно, развернув ладонью вниз, опустил на уровень пояса – «стой, сидеть». Присел сам. Хруст за спиной умолк. Оглянулся – группа, все как один, стоит на одном колене, контролируя периметр, шаря стволами по сторонам.

Оставив людей в засидке, Данил выдвинулся на опушку леса. Вынырнул из зарослей подлеска, начал осматриваться. Огород. Полоса зеленеющей ровными рядами грядок земли тянется от края леса метров на сто, прямиком до сараев. Из-за сараев торчит крыша жилого дома с флюгером на коньке в виде стрелы. Тишина – ни корова не мыкнет, ни петух не заорет, даже птицы и те молчат. Только где-то в противоположном конце деревни слышны металлические удары – может, косу кто отбивает или ремонтирует чего… Так, а что там на счет кандидатов в языки? Ага: по огороду ползает молоденькая девчушка – Данил глянул в бинокль – годков шестнадцать. И – совершенно без каких-либо средств защиты. Он опустил бинокль, глянул на дозиметр – пятьдесят микрорентген! Нырнул в густой подлесок, прячась от посторонних глаз, проверил еще раз – не врет! Значит, опять намордник и костюм можно снять! Стянул противогаз, засунул в сумку, вдохнул с наслаждением, полной грудью – хорошо! Костюм бы еще стянуть, но с ним позже, не до того пока… Вновь высунулся из кустов, глянул – юная селянка за это время чуть приблизилась. Длинную юбку подоткнула за пояс, стоит задницей кверху, траву дергает. Край приподнялся, голые загорелые ноги видны аж до середины бедра… Распрямилась – ого! Данил ухмыльнулся – девчушка, а уже в теле… Вон как из-под рубахи выпирает. Как у Иринки, если не больше… Хороша! Ухмыльнулся – вот ее-то сейчас и возьмем… Развернувшись, ползком вернулся к группе. Бойцы слегка прибалдели, узрев командира, выползающего из зарослей без противогаза и тут же, сообразив в чем дело, поскидывали свои. Данил подождал пару минут, пока они надышатся свежим воздухом и приступил к первому этапу операции под названием «Пленение селянки»: Сашку угнал на опушку, в кусты, где только что сидел сам, Счетчика с СВД загнал на дерево, остальным же велел растянуться в редкую цепь и залечь, причем тяжелую артиллерию с пулеметами – Кубовича и Шрека – расположил по флангам цепи. Самое милое дело – кинжальным огнем группу прикрывать. Пусть только попробует кто под 7,62 сунется…

Однако операция со столь заманчивым названием провалилась, так и не начавшись. Едва добравшись до валяющегося в кустах Сашки и выглянув наружу, Данил увидел, как девчушка, расправляя на ходу юбку, уходит с огорода к дому.

Данил чертыхнулся.

– Чего там? – высунулся рядом товарищ. – Ушла?

– Не судьба нам, Санька…

Напарник усмехнулся, подмигнул:

– Тебе двух жен мало, что ли?

– Шучу, – отмахнулся Данил. – Шутки – шутками, а вариант с селянкой отпадает. Что делать будем?

Сашка показал глазами на огород. Данил оглянулся – из сарая вышел дюжий бородатый детина в клетчатой кепке, пиджаке на голое тело, угвазданных навозом штанищах с отвисшими коленями и кирзачах, и с решительным, даже каким-то грозным видом двинулся по тропке прямиком в лапы диверсантов.

– Нам фартит, Саня, – прошипел Данил, прижимаясь к земле. – Берем этого агрария. Ну, давай родной, давай… Че пузо-то чешешь – ты ближе подходи, ближе…

– Чего это он сюда прет? – заинтересовался напарник. – Нас, вроде, не мог увидеть, а если б и увидал – чесанул бы куда подальше.

Ответ последовал буквально через секунду – мужичина открыл рот и заорал:

– Э! Полкан! Сволочь кудлатая… А ну подь сюды! Вылазь-ка из кустов-то, вылазь! Нашкодил – отвечай!

– Собаку зовет… А! Мы ж когда лезли – кусты тряслись, вот он, похоже, и заметил… – догадался Сашка.

Данил молчал, напряженно следя за аборигеном. Напарник тоже умолк, переместился чуть левее, чтоб не мешать старшему товарищу и одновременно быть на подхвате. Замер.

Фермер, дойдя до зарослей, еще раз воззвал к совести сволочного Полкана и, не дождавшись, понятное дело, ответа, ломанулся сквозь подлесок. Прием «захват в плен» – классика жанра диверсионной разведки. Выполнять его необходимо вдвоем: один проводит захват, другой в это же время затыкает рот и хватает оружие противника, чтоб, не дай Бог, не загремело. Но это – в боевой обстановке, если против тебя серьезные товарищи работают. А тут – абориген… Мужик даже заорать не успел, когда буквально из-под ног поднялась дотоле тихомирно валяющаяся на земле куча мусора. Данил только увидел вспыхнувший в его глазах испуг – и врубил круговым ударом справа в голову. Грубо, но действенно. Нечего всякие там кружева из финтов плести, много чести. Аборигена снесло в бок, чуть на Сашку не рухнул. Напарник сноровисто – не прошли уроки полковника даром! – заплел языку руки, и друзья оттащили его в глубь леса. Уложили под дерево, на котором кукушкой сидел Ван, уселись рядом.

– Как думаешь, когда в себя придет? – поинтересовался Сашка, разглядывая агрария. – Кажись, переборщил ты…

– У меня все точно отмерено, – усмехнулся Данил. – С полчаса проваляется, если не трогать. Но ждать нам некогда. Буди.

Сашка миндальничать не стал – наклонился и резкими, энергичными круговыми движениями потер уши обеспамятевшего аборигена. Подействовало – мужик дернулся, приходя в себя, захлопал глазами, оглядываясь. Увидел склонившиеся над ним лица – вжался в землю, взгляд панически заметался между напарниками.

– Спокойно лежи – не тронем, – посоветовал Данил. – Что за деревенька?

– Так это… Ловля, – мгновенно последовал ответ.

– А звать тебя как?

– Федор. А вы чьих будете? – осмелел мужик.

– Мы, Федя, рядом тут проходили. Глядим – деревенька… Чего б не зайти? – внимательно наблюдая за реакцией языка, ответил Данил.

Реакция, надо признать, была отменной – бесхитростное лицо Федора вспыхнуло радостью:

– Так че мы тут сидим-то, ребят? Давайте в дом! Добро пожаловать!

– Погодь, – тормознул рванувшегося было встать Федора Данил. – Ты скажи сначала – деревня большая у вас?

– Да почитай дворов сто…

– Ого… А староста есть?

– А как же! Председатель имеется! Прокофьич у нас…

– А если мы на постой напросимся – как?

– А сколько вас?

– Ну, с полета будет…

– Дык… Добро пожаловать! – воскликнул Федя. – Мужики, вот новость! Обустроим вас в лучшем виде, хоть неделю живите!

– А ты лишков на себя не берешь – за председателя решать?

Федор махнул рукой с таким залихватским видом, что стало понятно – в своих словах он абсолютно уверен:

– Дык ё… Вы чё! Раз в год новые люди в деревню приходят – как не приветить?! Хоть новостя послушаем, чё в мире творится! Напоим, накормим от пуза, в баньке попарим!

– А к нашему начальнику сбегать не желаешь? – спросил Данил, ожидая, что Федя категорически откажется.

Маленькая проверочка: если откажется – значит, не доверяет. Значит – ожидает подлянки и, вполне возможно, в свою очередь может любую подлянку завернуть…

– Ачё ж… – простодушно пожал плечами аграрий. – И схожу. Вот тока Любку кликну, чтоб к председателю летела…

– Дочь?

– Угу… Только вот – далеко идти-то?

– Километра полтора…

Федор – было видно по лицу – что-то прикинул.

– Три рентгена примерно? Если ненадолго – айда. Только «хрюшку» прихвачу…

– А ты не боишься, положим, что мы твою деревеньку под корень вырежем? – задал провокационный вопрос Данил.

Федор с видом фаталиста пожал плечами:

– А смысл? Что с нас взять? И потом: хотел бы – сделал уже, так ведь? Я, гля, у вас пушки-то сурьезные… Да и одеты вы… А у нас чё – вертикалок штук пять на всю деревню, да горизонталок десятка два. Ну, разве что, у Антипыча вон, еще «калаш» сорок седьмой – и все. Не, нам с вами не тягаться… Так что – такая уж наша доля. При любом раскладе не сдюжим…

Тут он был прав. Чего уж дергаться, если расклад не в твою пользу.

– Так чё – идем?

– Не надо никуда ходить. Сиди пока, – Данил отошел в сторону, щелкнул переключателем, выходя на командирский канал. – Хасан, Добрыня на связи, прием.

– На месте, – в наушнике тут же послышался голос майора.

– Мы тут язычка взяли. Звать Федором, настроен дружелюбно. Утверждает, что в деревне примерно сотня дворов. На постой примут, ручается.

– Как с фоном?

– Жилой.

– Это радует… Как твой язык вообще?

– Да нормальный… Радуется, что новые люди в кои-то веки в деревеньку заглянули. Новости желает послушать, – бросив взгляд на Федора, ответил Данил.

– Ну, это нормально. Ладно, сделаем так… Федор этот заложником будет, передай его Думе. Но сначала пусть там пошлет кого, известить, чтоб принимали. Ты с посыльным входишь в деревню, готовишь встречу. Смотри там, что да как, малейшее подозрение – сигналь.

– Принял.

– Работай, – майор отключился.

Пока Федор с края огорода выкликал из дома Любку, Данил поднял своих, объяснив задачу, и вызвал по общему каналу Думу с группой. Успел – на то, чтоб вызвать из дома дочь, Федору понадобилось минуты три, не более. Ей оказалась та самая селянка, ползавшая в непрезентабельном виде по огороду. Получив ЦУ, она, кинув почтительный взгляд на Шрека, загребая босыми ногами траву, пошлепала через огород к дому. Данил сотоварищи двинулся за ней.

Путешествие до дома председателя заняло минут пятнадцать. Деревня была пуста – Любка объяснила это тем, что весь народ только с поля вернулся, с работ. Моются, ужинают, то да сё… Но встречающиеся все же на пути изредка люди смотрели круглыми от удивления, радостными глазами – видимо, гости деревеньку и впрямь посещали достаточно редко.

– У вас колхоз тут, что ли? – поинтересовался топающий справа от Данила Семеныч.

– Ага, он самый. Оно и легче, так-то, всем гуртом…

Дом председателя Прокофьича стоял в самом центре деревушки и формой напоминал своего хозяина – такой же низенький, приземистый, расплывшийся вширь. Сам Прокофьич сидел на лавке у калитки, стругал какую-то деревяшку. На подошедший отряд – в полной экипировке, брониках, со стволами наперевес – глянул сурово из-под седых мохнатых бровей. Будто ожидал. Махнул рукой, отпуская Любку, повернулся к бойцам.

– Ну и откель такие молодцы? Кто старшой?

– Пока я, – ответил Данил. – Мимо движемся, на север. Переночевать бы по-человечьи…

Прокофьич пожевал губами:

– «Пока» – это как?

– В километре отсюда караван стоит. Начальство – там.

– Вот пущай начальство подъезжает, с ним и поговорим… – обстоятельно ответил председатель.

– Так я докладываю?

– Докладай, докладай… – Прокофьич согласно кивнул. – Пущай прямо держат, мимо нас не пройдут. Новые люди – это хорошо. Давненько мимо нас никого не было…

Хасан, приняв доклад, ответил, что караван уже движется.

– Через пять минут будем. Ждите.

– Будет тебе начальство, Прокофьич, – Данил присел рядом с председателем на низенькую скамеечку, вытянул вперед ноги. – А ты мне расскажи-ка пока, как вы тут живете-выживаете столько-то лет…

Прокофьич отложил поделку в сторону, оглядел стоящих вокруг него бойцов.

– А вы что стоите, ребятушки? Садитесь, чай, в ногах правды нет… Как живем, спрашиваешь? Да как… Для нас, пожалуй, ничего и не изменилось, после Удару-то. Все по-прежнему.

– Как же вы с радиацией-то справились? – спросил Сашка.

– Дак нас и не задело почти, – развел руками Прокофьич. – Кому мы тут нужны, в тайге. У нас важных объектов поблизости нет и из больших городов – только Сыктывкар, да и то в сотне километров к северу. Нам разве что с осадками пару раз перепало – и того хватило. В первые годы до тридцати бэр[20]20
  Бэр – биологический эквивалент рентгена. Для удобства считают 1 бэр = 1 рентгену.


[Закрыть] доходило, пришлось в погребах посидеть. Помирали, конечно, люди, но не так, чтоб поголовно… К тому же, Л-1[21]21
  Л-1 – легкий защитный костюм, предназначен для использования в качестве универсальной специальной одежды персонала, при защите кожных покровов человека, одежды и обуви, от воздействия твердых, жидких, капельно-аэрозольных отравляющих веществ, взвесей, аэрозолей, вредных биологических факторов и радиоактивной пыли. Состоит из полукомбинезона, куртки с капюшоном и перчаток.


[Закрыть] у нас тут у многих имелись – мужики-то охотники большинство, по болотам в них, по уточке – самое милое дело ходить. Пара дозиметров была…Так и спасались.

– А питались чем?

– Запасы в закромах-то были… Сначала их подъедали, а опосля уж, через пару лет, когда и вовсе до нуля упало – огородики заново засеяли, скотинку завели, птицу… Все ж свое, на задах растет да на полях гуляет.

– Ну а одежда, обувь? По хозяйству чего… кастрюли, там, ложки-вилки? Да, наконец, патроны для ружей – где берете?

– Эвон ты завернул… Я ложки-вилки железной сколько уж лет не видал, – усмехнулся Прокофьич. – Баклуши бьем – зимой-то че еще делать? И одежонку тож сами ладим. Сами ткем, сами шьем… Ну а за патронами – в город пару раз ходили да разок караван торговый к нам забрел. Много-ль нам их нужно-то – для охоты только. Охота она ведь тоже прибыток в дом дает.

– Раз охотитесь – значит, в курсе, что и как в округе, – заметил внимательно слушающий председателя Данил – вдруг нестыковочка какая в словах мелькнет. – Так что же, дальше по дороге фон нормальный?

– Ну как сказать… Далеко не ходили, но километров тридцать еще – ниже единицы будет, точно. Дальше уж там Сыктывкар, ближе к нему повышается, ясно дело… – Прокофьич вдруг привстал, вслушиваясь – издали доносилось порыкивание моторов. – Ваши что ль?

– А чьи же…

– Ну, давайте встречать, – председатель с кряхтением поднялся. – Ох, грехи наши тяжкие… Э, Прошка! Сюда поди!

Из дома выскочил пацаненок лет десяти, босоногий, с одних штанах с лямкой через плечо. Данил пригляделся – похоже, и впрямь не соврал председатель. Штаны были явно не промышленного производства – серые, из какой-то грубой ткани. Холстина что ли…

– Проха, мотай по избам – гости к нам. Пусть бабы клуб к ночевке подготовят и пожрать чего. Все понял?

– Понял, деда, сделаю, – крикнул парнишка, срываясь с места.

– Ну, хорошо, – сказал Прокофьич, глядя в след пылящему по тропинке вдоль домов пацану. – Внучек мой, – пояснил он, отвечая на безмолвный вопрос Данила. – Батя-то его помер от радиации – эх и скверно умирал, Царствие ему небесное, – а он, значит, остался. Так вот и живем вчетвером: я, он, бабка да мамка его…

Данил, потерявший родителей и выросший практически в тех же условиях, мгновенно почувствовал себя последней сволочью. Вынюхивает тут, опасности ищет, Федора на нестыковках ловил… А селяне – такие же люди. Живут-выживают как могут, детей растят… Вот, на ночь приютить согласились. И хотя выхода-то у них и нет – но не по принуждению же принимают, с радушием. Баньку обещают, хлеб-соль… Аж противно стало от самого себя!

Шум моторов, между тем, уже порядочно приблизился и в самом начале длинной, тянущейся через всю деревню, заросшей травой улицы, показался БТР. За ним, обычным походным порядком, двигались фуры, кунги, КШМ и цистерна. Перед колонной, метрах в сорока, по обеим сторонам, шли два квадроцикла. Проскочив на скорости мимо, они лихо тормознули чуть дальше, оставляя место для каравана. Прополз бэтэр. Вслед за ним, подминая траву мощными колесами, прошли две фуры. Третья остановилась прямо напротив, фыркнув, заглох двигатель. Из хвоста колонны вырулил «Тигр», подъехал, встал, качнув пулеметом на крыше, неподалеку.

– Вот и начальство прибыло, – сказал Данил, кивая на выбирающегося из кабины Хасана.

Майор, успевший уже снять демрон и переодеться в свой официально-представительский камуфляж песочного цвета, перепоясанный ремнями, подойдя к председателю, кинул ладонь под козырек.

– Майор Хасан аль-Фаттих ибн Аббас, командир Первой Ударной бригады группировки «Береговое Братство». Вы председатель?

– Мы, мы… – ответил Прокофьич с легкой улыбкой. – Николаев Василий Прокофьевич. Давненько я военного человека не видал… Ну что ж – прошу в дом.

– Я так понимаю – договоренность уже достигнута? – проигнорировал приглашение Хасан.

Прокофьич согласно кивнул:

– А че ж… Нам разве жалко? Разместим вас в клубе – он большой, всех вместит. Технику там же оставите, рядом. Отдохнете, покушаете. Если кто хочет – в баньку проводим. Ну а завтрева и в дорожку…

– Благодарю, – коротко ответил майор. – В долгу не останемся.

– А нам ничё и не нужно, – развел руками Прокофьич. – Разве что новостями поделитесь, что да как в стране происходит – и на том спасибо.

– С этим – легко, – пообещал Хасан. – Так что, куда двигать?

– Да прямо, туточки недалече – вон, видите, вдоль улицы дом двухэтажный? – председатель указал на стоящий метрах в трехстах белый куб здания с большими зарешеченными окнами. – Вон он, клуб. Вы пока туда езжайте, располагайтесь – открыто там. Скоро народ подтянется, столы накроем, я мальчонку уже по домам услал. А я пока за наливочкой… – он, хитро сощурившись, подмигнул Данилу и, прежде чем Хасан успел его остановить, нырнул в калитку.

– Ладно, пусть идет, – махнул рукой майор, глядя ему вслед. – Может, и впрямь стоит расслабиться немного. Усугубить, так сказать… Как тебе обстановка? Как этот… Порфирьич? Шестое чувство не просыпалось?

Данил, надо сказать, испытывавший с некоторых пор какое-то смутное беспокойство, но не понимающий его причины, задумчиво помотал головой, еще раз прогоняя всю картину последних событий перед мысленным взором.

– Да вроде чисто все… Дедок приветливый, Федя, вон, тоже простой, как две копейки…

Майор пожевал губу:

– Я вот тоже думаю… И сержантик мой молчит – значит, не чует ничего. Ладно, будем считать, все в норме. В карауле сегодня твое отделение. А мы, пожалуй, расслабимся чуток. Не думаю, что селяне смогут как-то повредить вооруженной до зубов бригаде. И еще – надо бы по деревне прошвырнуться. Займись, как посты расставишь…

– Где спать будете?

– В клубе. Люди устали… Зачем ютиться в машинах, если есть возможность с комфортом отдохнуть?

– Понял. Предлагаю оружие оставить в кунгах и запереть.

– Резонно, – задумчиво пробормотал Хасан.

– Еще просьба – водилу коробочки ко мне прикомандируй на ночь.

– Все-таки подозреваешь что-то? – левая бровь Хасана поползла вверх. – Зачем такие предосторожности?

Данил пожал плечами:

– Пытаюсь подготовиться к неожиданностям, и только.

– Хорошо, водитель будет.

На том и порешили. Колонна, тронувшись, продернула вдоль улицы до клуба и компактно встала напротив. Данил предпочел бы отогнать машины за околицу, где их легче было бы охранять, но не бросать же бойцов бригады на произвол хищных селян – хотя Хасан и дал отмашку отдыхать, Данил все же допускал возможность любого поворота событий.

В клуб он не пошел – зачем? Его фронт работ определен – охрана машин, вот над ней и следовало помозговать. Караван встал исключительно неудобно – метрах в шестидесяти от клуба, посреди улицы, на пятачке, открытом со всех сторон. Машины стояли в колонну по три, чтоб не растягиваться на всю улицу и сократить охраняемый периметр. Случись конфликт – и из клуба, и из домишек, с противоположной стороны улицы, этот пятачок очень хорошо просматривается и простреливается. Тремя пулеметами, расставленными в ближайших избах, колонну можно искрошить в щепки, а вместе с ней и людей, что будут стоять в охранении. Целым останется только КШМ да БТР. Конечно, это при условии, что у селян имеются эти самые пулеметы. Но чем черт не шутит – в голове Добрынина до сих пор звенел тонкий звоночек, причины которого он так и не мог понять. И это тревожило его все больше и больше. И Сашка, вон, чего-то хмурится…

«Итак, примем за аксиому то, что пулеметы у селян все-таки есть, – размышлял он, стараясь поставить себя на место вероятного противника. – Сомнительно, что они в случае боя будут стрелять по пустым машинам – зачем тратить драгоценный боеприпас и дырявить потенциальную добычу? Председатель вроде говорил, что у них тут охотники есть, а хороший охотник так искусством скрадывания[22]22
  Скрадывать, двигаться скрадывающей походкой – маскироваться, неслышно двигаться, красться так, что охотника не чует зверь. То есть маскировка зрительная, звуковая и маскировка запаха.


[Закрыть] владеет, что любо-дорого… Значит, попытаются взять колонну по-тихому, а уж потом и в клуб наведаться. Получается, охранение у самой колонны ставить глупо, будем размещаться на некотором расстоянии. А у машин костры зажжем, чтоб их видно было…»

На этом и остановился. Нарезал несколько кругов вокруг каравана, вроде бы осматривая кунги, а на самом деле кося глазом по сторонам, вычисляя подходящие засидки – постепенно что-то вроде бы стало вырисовываться. Одного – Шрека, к примеру, – лучше всего оставить между машин. Все равно его трудновато будет замаскировать. А так – пусть со своим пулеметом под машинами затаится или на крыши кунгов заляжет. Поддержит огнем, если что. Счетчику нашел отличное место на дереве возле клуба – оно росло метров на семь выше крыши, давая превосходный обзор сверху. Китаец маленький, между двумя сучками идеально впишется, и среди листвы, да еще и в темноте его вообще видно не будет. Урюка – тоже не ахти какой великан – решил поселить на ночь с другой стороны от клуба, в маленьком дровяном сарайчике. Окошко есть – и ладно, пусть через него посматривает. За сарайчиком бурьян и кустарник, а еще дальше – лес. Так что могут и оттуда подобраться. Пару бы ему – но людей и без того маловато, обойдется. Профессора с Кубовичем в бэтэре оставил, противоположный от клуба край периметра держать. Поставить коробочку с той стороны к машинам вплотную – и пусть внутри затихарятся, в амбразуры поглядывают. Ну а сам с Сашкой решил устроиться на чердаке клуба. Во-первых – пятачок как на ладони, а во-вторых, если нужно посты проверить лично, то можно отлучиться, практически не оставляя колонну без наблюдения – по пожарной лестнице сполз, и все.

Сказано – сделано. Раздав по внутренней связи указания, Данил, выполняя приказ Хасана, неспешно двинулся по тропинке вдоль домов с целью легкой разведки местности. Отошел метров на сто – а сзади Санька догоняет:

– Погоди, Дан, я с тобой.

Пристроился спереди, приноравливаясь к скорости напарника.

– Ну и как тебе деревушка? – поинтересовался Данил шагов сорок спустя, пробираясь по узкой тропке и поглядывая по сторонам.

Смотреть особо было не на что. Тропка вилась вдоль разномастных домишек, и у большинства из них окна были закрыты ставнями и забиты крест-накрест – дома стояли пустыми. И – поразительная, жутковатая какая-то, неживая тишина, только собаки изредка где-то погавкивают.

Напарник пожал плечами:

– Да я разве их много видел? Обычно… Как в фильмах показывают, такая и есть. Только вот пустовато что-то…

– А предчувствий никаких не возникает?

– На счет деревушки-то? Да нет… А что – должны? – Сашка насторожился и немедленно принялся подозрительно озираться.

– Да черт его знает… Зудит что-то, – признался Данил. – А что, к чему, почему – не пойму.

Сашка вдруг, обернувшись, указал на один из таких необитаемых домишек, мимо которого они как раз проходили:

– Глянь-ка, Дан… На ворота…

Данил посмотрел, куда указывал его палец, – на воротах, в правом верхнем углу, стояла дата – 12.01.25 и – через черточку – цифра «4».