Текст книги "Право на жизнь"

Добрынин поднялся, шаря стволом по сторонам, контролируя дверные проемы трех выходящих в коридор комнат. Тишина, только мужик с пулями в животе хрипит. Доходит. Проверил все три комнаты – чисто.

– Саня! Ван! Чисто!

На чердаке послышалась возня, и в люк сунулась голова китайца.

– Всех?

– Всех.

– А мы, видишь, – троих завалили, – Ли, спускаясь, кивнул на тела, в изломанных позах лежащие под лестницей. – Сунулись – ну мы их в два ствола и… Хорошо – гранат не было у них.

Следом за китайцем спустился Сашка. Осмотрелся, покачал головой:

– Мамаево побоище…

– Точно, – кивнул Данил, перезаряжаясь. – А внизу другая картина, полюбуйтесь.

Сашка выглянул в проем.

– Мертвы?

– Живые, спят. В самогон дрянь какую-то подсыпали…

– Что дальше?

– Оборону держать. Суетиться не будем – куда мы на ночь глядя пойдем? Танков-пушек у селян нет – я с языком в сараюшке поговорил. Ребята проснутся – а там поглядим.

Расположились так. Слева от клуба, с той стороны, откуда аборигены уже пытались подойти, в охранение Данил поставил БТР. Коробочка иногда двигалась, захватывая не только южную, но и западную часть периметра – здесь находились несколько домов с заколоченными окнами, но сбрасывать со счетов эту сторону не следовало. Прожектор БТР бил длинным ярким лучом, разгоняя тьму метров на триста перед собой, и сидящий внутри Кубович иногда гасил свет и осматривал местность в ПНВ и тепловизор.

Противоположную сторону держал Профессор. В своем унике даже и с отключенным энергопитанием – Семеныч трясся над зарядом батарей, как Кощей над златом, – он был трудной мишенью для людоедов. Засел он на чердаке заколоченного дома, стоящего слева от клуба, устроив там наблюдательный пункт и держал связь, каждые пять минут выходя с докладом по общему каналу.

Сашку и Ли Добрынин отправил назад на чердак. Костры, сытно накормленные дровами, вновь горели ярким веселым огнем, и благодаря этому сверху отлично просматривался и простреливался не только пятачок перед клубом, но и вся улица до домов на противоположной стороне.

Сам же Данил, взяв за компанию Шрека, обосновался в общем зале – сладко дрыхнущих бойцов необходимо было охранять в первую очередь.

За ночь аборигены сделали еще три попытки. Со стороны БТР больше не лезли – дураков идти в атаку на крупнокалиберный пулемет и пушку нет. Первый раз подошли с тыльной части клуба. Вариант интересный, но именно его Данил предусмотрел в первую очередь, сажая Семеныча на крышу соседнего дома – уж очень заманчиво было подойти скрытно и ударить внезапно. Доклад последовал, едва только первая группа селян выбрались из кустов, штурмуя пустой сарайчик. Окон с тыльной стороны у клуба не было, зато в ту сторону смотрело второе окошко с чердака. Ван, недолго думая, запулил вниз две «эфки», а Профессор поддержал фланговым огнем из «Миними». Потеряв шестерых человек, аборигены отошли. Пока они перегруппировывались, Семеныч проник в сарайчик и вынес оттуда тело Ахмеда. Боевого товарища – а также его оружие и экипировку – не следовало оставлять врагу. Тело положили в общем зале на стол, и Данил с общего согласия снял с его разгрузки весь боезапас девятого калибра, скинув Сашке ПАБ-9, а себе оставив четыре десятка СП-5.

Вторая атака захлебнулась в самом начале. Под утро, когда на востоке только-только наметилась светлеющая полоса, Кубович, делая круговой осмотр местности в ПНВ, вдруг обратил внимание, как в темных провалах окон стоящего по соседству с клубом дома мелькают расплывчатые тени. Об этом было тотчас же доложено, и Добрынин, бегом поднявшись на второй этаж и выглянув из торцевого окна, обнаружил во дворе домишки изрядную толпу аборигенов. Не мудрствуя, он разрядил туда подствольник, и дворик избушки превратился в огненный ад. Живых не осталось – термобарический боеприпас выжег все живое, раскатав одну из стен домика по бревнышку и развалив хлипкий забор. С крыши соседнего дома по окну, из которого вылетела граната, выпалили разом из нескольких стволов, и Данил, зарядив в подствольник зажигательный, устроил из избенки неплохой костерок. Заодно и улицу осветил.

С первыми лучами солнца аборигены решились на третью атаку, отбить которую получилось с большим трудом. Прекрасно осознавая, что произойдет, когда очнутся бойцы и, понимая, что у них остался, пожалуй, единственный шанс, аборигены атаковали сразу по двум направлениям. Пока один отряд отвлекал с фронта – несколько человек пробрались в заколоченный дом напротив клуба и открыли огонь по чердаку, положив Сашку с Ли носом в пол – второй, прикрывшись от Семеныча заградительным огнем, подошел к клубу с задней части и попытался взять его штурмом через торцевое окно первого этажа. Тут уж Данилу со Шреком пришлось жарко. Спасло их только отсутствие у селян гранат, а также то, что окно было узковато и разом в него могли влезть не больше двух человек. Однако без крови со стороны защитников все же не обошлось – когда бой закончился, Данил в дополнение к ушибу после выстрела из сарайчика мог похвастаться двумя касательными и одним сквозным ранением в левую руку, а Леха – засевшей в мякоти правого бедра пулей. Зато атакующих они положили всех. К тому времени было покончено и с домом напротив клуба – подоспевший БТР открыл огонь с двух стволов одновременно, изрешетив бревенчатые стены и превратив засевших внутри селян в сочащийся кровью фарш. На этом ночные бои и закончились – людоеды отошли окончательно, а спустя полчаса начали просыпаться бойцы.

Первым очнулся Славка Локатор. Всхрапнул, завозился, сел, держась обеими руками за голову. Застонал скрипуче…

– С добрым утречком, – с самой мерзейшей изо всех своих улыбок поприветствовал его Данил. – Как ваше ничаво?

– Дай… пить… – прохрипел Славка. – Коты проклятые…

Данил дотянулся до первой попавшейся кружки на столе, взял, понюхал – вода, не самогон. Протянул Локатору.

– Какие еще коты?

– Всю ночь во рту срали…

– Да, это тебе не спиртяшок разведенный у Пива цедить, – с усмешкой согласился Данил.

Славка в два глотка ополовинил кружку, обвел мутными глазами зал.

– Куликово поле… Что случилось-то?

– Ты еще не видел, что снаружи творится…

– А там что?

– Да примерно то же. Всю ночь от аборигенов отбивались. Хренову тучу народа положили, а они все лезут…

– Кто?! – поперхнулся Славка.

– Да местные!

Славка недоверчиво захлопал глазами:

– Ладно врать-то…

Рядом завозился Дума. Сел, опираясь на правую руку, левой ухватился за скальп, замычал сквозь сомкнутые зубы.

– Ладно. Вы пока пообщайтесь тут, а я к майору на доклад, – Данил заметил, что Хасан, лежавший до этой минуты без движения, тоже начал подавать признаки жизни.

Подошел, помог подняться, устроил на лавке с относительным комфортом. Хасан разлепил веки, уставился на сталкера плавающим взглядом. Узнал…

– А… Добрыня… Как ночь? – он уцепил со стола литровую банку с вишневым компотом и потянул ее к себе. – Происшествия?

– Да хоть отбавляй.

Майор поперхнулся, расплескивая компот, отставил банку в сторону. Посмотрел вопросительно, вытирая губы тыльной стороной ладони.

– Это как понимать?

– Да просто. Мясцо-то как? Понравилось?

– Да ничего вроде… – осторожно ответил Хасан.

– Человечина, – с плеча рубанул Данил.

– Что-о-о?!

– Местные – людоеды. Я тут с одним побеседовал, пока вы… хм… отдыхали. Много интересного узнал.

– Вот с-суки… – прохрипел майор.

Его вдруг скрючило куда-то под стол и спустя мгновение послышались характерные тошнотные звуки.

– Это они нас, значит, тоже… планировали… – в паузах между потугами просипел он. – Твари…

– Согласен. Да только промашка вышла. Ночь была бурная, но потеря только одна – Урюк. И тот им не достался.

Майор чертыхнулся. Поднялся, пошатнувшись на подгибающихся ногах, однако равновесие восстановил.

– Хорошо. Благодарю за службу. Подержи своих еще часок, пока я людей в порядок не приведу.

Хотя Данил и сомневался, что в такой короткий срок можно привести бригаду в состояние боевой готовности, однако Хасан знал своих людей гораздо лучше. Спустя час бойцы в полном боевом стояли в строю по отделениям. Бледные, как покойники, но движения четкие и взгляды уже не такие мутные, как раньше, – бригада была готова к бою.

Вердикт был коротким:

– Деревню сжечь, – произнес Хасан, стоя перед строем. В уголках губ пролегла жесткая складка. – БТР – в один конец, КШМ – в другой. При контакте с местными – огонь на поражение.

– С Ахмедом что? – напомнил мрачный Кубович.

– Тело в любой деревянный дом занесите. Нет у нас времени по обычаю хоронить. Да и имама нет… Огнем ограничимся.

Местных, конечно же, не нашли ни единого человека. Аборигены тоже были не дураки и, прекрасно понимая, что их ожидает, всем составом подались в лес. Преследовать их не стали – времени не было, да и какой смысл? Лезть в глушь, чтобы отомстить за одного человека? А сколько своих оставишь? У них наверняка отходные пути на такие случаи налажены, да ловушки понаставлены. Сунешься – и полбригады как не бывало… Не стоит оно того, потому Хасан и решил ограничиться только тем, что подпалил поселок с двух концов.

Колонна, выйдя из деревни, встала за околицей, метрах в трехстах от ближайшего дома. Бойцы высыпали из кунгов, стояли, смотрели на набирающий силу пожар. Огонь, подгоняемый ветром, ревел, перекидывался с дома на дом, пожирая сухую деревяшку. Трещал шифер, стреляли стекла в окнах, горели сараюшки, баньки, заборы – огненный вал без разбора жрал все подряд.

– Timeo Danaos et dona ferentes, – сказал вдруг стоящий рядом Профессор. – Бойтесь данайцев, дары приносящих.

– Это нам всем напоминание, – отозвался Хасан. – Это рейд, а в рейде может случиться все что угодно – расслабляться нельзя, никак нельзя! – и, повернувшись спиной к бушующему пожару, он махнул рукой. – Все, ребята, представление окончено. Цирк сгорел и клоуны разбежались. Путь еще далек и нам пора двигаться дальше. По машинам!

Глава 8
Охота на заглота

Следующие два дня караван двигался без происшествий. К вечеру второго прошли Сыктывкар, вернее то, что осталось от этого города. Углубляться не стали – хотя светимость на местности и была умеренной, все же набирать лишнюю дозу не стоило. Да и зачем идти через город – руинами любоваться? Обошли стороной, по остаткам объездной дороги, огибающей город с запада. Она была в неплохом состоянии, и здесь иногда даже ходил транспорт – временами на земле попадались следы протектора крупных грузовиков, а один раз на обочине Данил увидел лежащее на боку здоровенное колесо – скорее всего, от трактора – с истертой донельзя резиной. Здесь же, на объездной, не выбираясь из кунгов, встали на ночлег – судя по карте, дальше их ждала Вычегда, а переправляться через реку куда удобнее посветлу.

Данил надеялся, что они пройдут по мосту, как через Волгу в районе Зеленодольска с неделю назад – там пришлось отдать ящик «семерки» сильной, но миролюбиво настроенной общине, контролирующей мост, – но надеждам его не суждено было сбыться. Моста больше не существовало – посреди реки стояла лишь здоровенная тумба бетонной подпорки, а из воды торчали изогнутые и перекрученные неведомой силой ржавые железные фермы.

Бойцы, выбравшись из машин, молча стояли на берегу и смотрели на то, что от него осталось.

– Хорошо врезали… – пробормотал Сашка. – Точечно, наверно, били, не ядерным боеприпасом – местность-то чистая… И вокруг, смотрите – сплошные барханы… Интересно, почему?..

Местность у берега и впрямь напоминала пустыню – вокруг лежал сплошной песок. Мелкий, белый, сыпучий.

– Вычегда очень часто русло меняет, – ответил Семеныч. – Вот и намыла за эти годы.

– Откуда знаешь?

Профессор улыбнулся:

– Я родом из этих мест; в детстве по Вычегде не один километр намотал.

– Интересно, как переправляться будем?.. – глядя на остатки моста, пробормотал Кубович. – Не в объезд же…

Вытащив бинокль, Данил принялся оглядывать противоположный берег. Утро было раннее, над рекой еще плавали клочья тумана и стояла легкая дымка, но все же ему удалось разглядел что-то вроде пристани и какое-то плавсредство – лодку – не лодку, паром – не паром, – выглядевшее достаточно большим, чтобы перевезти через реку грузовой автомобиль. У плавсредства имелась застекленная кабина, смещенная к правому борту, поручни по всему периметру и флагшток, на котором пыталась гордо реять серая тряпка, отдаленно напоминавшая до предела изношенные штаны. Кроме того, над крышей кабины, закрепленная на лебедке, покачивалась небольшая лодка.

– Это не паром ли там? – он ткнул пальцем вперед.

– Очень похоже… – пробормотал Хасан, стоящий тут же с биноклем в руках.

Из кабины на палубу, между тем, выбралось несколько человек и тоже принялись разглядывать гостей.

– На том берегу колеи от автомобильных колес, – сказал Ли. – От пристани вверх по берегу поднимаются, видите? Местные перевозом промышляют. О, гляньте, засуетились…

Фигурки на пароме и впрямь зашевелились. Одна из них подошла к лебедке, повозилась там с минуту, и лодка, погромыхивая цепями на блоках, поползла вниз.

– Шлюпку спускают, – прокомментировал Кубович. – Интересно, сколько они за переправу берут?

– Скоро узнаем, – проворчал Хасан, наблюдая, как в качающуюся на воде лодку лезут сразу три человека. – Сколько бы ни запросили – у нас выхода нет. Объезжать далеко и долго, а времени в обрез. Последние штаны снимем, никуда не денемся…

– Сами-то не сможем?

Майор призадумался ненадолго, потом пожал плечами:

– Ну почему же… Лес поблизости есть, плоты можно сколотить. Трос протянуть на ту сторону – и по нему, по одной машине… Но это, опять же, два-три дня займет, а мы и без того из графика выбиваемся, и сильно. Все упирается во время.

– Тут километрах в восьмидесяти на восток еще один мост был, – подал голос Семеныч. – Стоит на разведку сходить. Правда, придется крюк делать, чтоб Сыктывкар обойти…

Хасан помотал головой:

– Много времени займет, проще плоты колотить. Не бегите впереди паровоза. Сейчас с паромщиками поговорим и будем решать…

Лодка ткнулась носом в песок, и из нее, покряхтывая, выбрался крепенький дедок, несмотря на жаркую погоду одетый в свитер, зеленые пятнистые штаны и кирзовые сапоги. Деловито осмотрелся по сторонам, пошептал что-то, прищурившись и тыча пальцем в кунги, и, наконец, соизволил обратить внимание на стоящих перед ним людей.

– Паром требуется, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал он.

Майор усмехнулся:

– Хороший у тебя подход, дед, деловой – сразу в корень смотришь. Бизнесмен! Да, как видишь, паром бы не помешал…

Дедок еще раз окинул взглядом караван:

– А что везете? Куда едете? Людей много у вас?

– А ты таможня, что ли? – вопросом на вопрос, насмешливо ответил Хасан. – Зачем спрашиваешь? Мы платим, ты везешь… Сколько просишь-то?

Дед покачал головой:

– Ты, мил человек, погоди ерничать. И вопросы мои не попусту… Энто не я решаю – сколько да почем. Надо мной начальство есть. Мое дело – выяснить да условия поставить… Согласитесь – будет паром. Ну а на нет и суда нет. И судна тож, – он хихикнул, видимо, чрезвычайно довольный своей шуткой.

– Какие условия? – нахмурился Хасан. – И так все ясно. Вы везете, мы платим – и все, мирно расходимся. Так?

– Так-то оно так – да не так, – возразил дед. – Дело к вам будет. Выполните – бесплатно перевезем, а нет – вертайтесь до Сыктывкара да чешите кружным путем.

– Вот даже как… – сощурился майор. – А если мы сами переправимся, да потом по вам изо всех стволов?..

Дед развел руками:

– Энто нам плевать. Пока переправитесь – мы уже черт знает где будем. Догоняйте потом…

– Ладно, куда ж от тебя деваться, старый хрен, – махнул рукой Хасан. – Излагай.

Дедок удовлетворенно кивнул и с сухим шелестом потер друг о друга ладошки.

– А нужно нам от вас вот что… С месяц назад появился в наших краях мутант. Пятерых уже сожрал – не знаем, куда от него и деваться. Поселок у нас небольшой, людей мало и каждый на счету! Сначала две женщины по грибы ушли и как сквозь землю провалились. Искали их, искали – только лукошки и нашли. Потом, дней через десять, пацан пропал. Прямо со двора исчез – изба край леса стоит, на околице. Мы, тут, конечно, смикитили, что к чему, облаву устроили, лес прочесали, да только бесполезно – кого ловить? А неделю назад – Солома, старосты нашего сын… Здоровенный мужичина, пожалуй, вот с него будет, – он кивнул на Данила, – но повыше чуток. Пошел в лес, дровишек нарубить – а на опушке эту тварь и заметил. Повезло, издали его увидал, успел удрать – мутант этот в поселок среди дня не суется. Да только нам от того не легче – сидим теперь, как в осаде. Пробовали подкараулить его по-тихому, засаду устроить… Все чин по чину – с ружьями засели, с карабинами. Староста, Андреич, даже автомат ради такого дела взял. Дак он каким-то макаром сбоку подкрался и еще двоих зараз заглотнул. Так его и называем – заглот! Самый натуральный! – всплеснул руками дед и, склонив голову на бок, уставился на Хасана.

– От нас, я так понимаю, требуется его убить? – уточнил тот.

Дедок кивнул:

– Правильно соображаешь, мил человек. Оченно вам будем благодарны, ежели вы нас от него избавите. Через реку тут же перевезем, да еще и сами приплатим!

– Чтобы мутанта этого убить, мы должны на вашем берегу находиться, – резонно заметил Профессор. – Он ведь там безобразит?

Дед горько усмехнулся:

– И там и тут! Переплывает, зараза, реку – и жрет! Берлога-то у него здесь, на этом берегу, километрах в пяти пониже. Там река изгиб делает, берег пологий, песчаный, и в одном месте у самой воды куча камней лежит и мусора течением нанесло. Бревна, палки, тина – увидите. Вот в тех камнях он и обитает. А километрах в трех еще одна селушка стоит, Семуково. Всего-то с десяток дворов – дак он там как у себя хозяйничает. Местные даже по нужде из избы выходить опасаются – прямо среди бела дня жрет, посредь деревни. Ничего не боится!

– Ты говоришь, двоих сразу сожрал? – подал голос Данил. – Он что же – большой?

Дед махнул рукой:

– Да какой там… Сами удивляемся куда только влезает! Сам-то он с теленка величиной – это коль не жрамши. А как проглотит кого – так раздувается сразу, вширь раздается, словно безразмерный. Но самый страх не в том, что он жрет, а в том, что люди в нутре него живые еще! Он хватает, наваливается, пасть сразу разевает, да сверху накрывает целиком! Ваньку, Андреича племянника двоюродного, заглотил – так тот в брюхе у него еще шевелился, орал да руками-ногами толкался! Брюхо аж ходуном ходило – сам лично видел!

– Только людей ест? А скотину?

– Разве что мелкую. Корову-то, аль быка ему, видать, не сглотнуть, большие они слишком, в пасть не помещаются. А козу иль, там, свинку – энто в самый раз.

– У него все поместится, – пробормотал Хасан задумчиво. – Все рассказал?

Дед кивнул.

Майор криво улыбнулся, внимательно глядя на него, и медленно проговорил:

– Ой, не все, дед, не все… Добавь еще, что на заглота этого вы первые охоту открыли… Так?

Дедок из-под кустистых бровей хмуро посмотрел на собеседника и проворчал:

– А даже если и так – что с того? Что ж нам, чудище такое по суседству терпеть? Да, устроили мы на него засаду, подранили даже – вот тогда он озоровать-то и начал…

– А то, что знаком я с этим созданием. Заглот ваш зверюга всеядная и не агрессивная до поры до времени. Рядом с ним сто лет живи – первый не нападет. Да к тому же других мутантов не выносит, давит их тут же – золото, а не сосед. Но уж если разозлил – берегись… Но это так, к слову. А вот то, что ты не всю правду мне рассказал – вот это нехорошо. Я ж своих людей на охоту пошлю, и они из-за твоих недоговорок в брюхе у заглота рискуют оказаться. Понятно излагаю?

Дед стоял, понуря голову, мялся.

– Еще что-то есть, что мы знать должны? – сверля его взглядом, спросил Хасан.

– Нету больше! Христом Богом клянусь – все сказал!

– Ладно, – принял решение майор, – беремся. Да только смотри – мы-то свою часть договора выполним, но и вы потом на попятный не вздумайте идти! А то ведь мы и сотню километров вдогон пройдем, не поленимся… Или с бэтэра через реку саданем – не пожалеем боезапаса.

Дедок аж руками на него замахал:

– Что ты, что ты! Мы-то всей душой к вам, если от него ослобоните! Неделю назад тож вот так троих пришлых просили – никто и не вернулся с тех пор! У одного автомат какой-то был, ненашенский – так мы его по утру у околицы нашли. Ствол погнут и дрянью какой-то бурой изъеден. Будто ржой покрылся…

– Мешок все переварит, – ответил Хасан. – Хорошо, по рукам. От вас только одно требуется – на своем берегу в течение часа разложите цепочкой вдоль реки большие дымные костры. Километра на три в обе стороны, дальше не надо. Его не бойтесь – он огня и дыма не переносит, и на тот берег не пойдет, здесь будет промышлять. А уж мы тут сами с ним разберемся.

– От спасибо! От уж спасибо – так спасибо! – зачастил дед и, ухватив Хасана за руку, начал мелко ее потряхивать. – Не знаем, как и благодарить…

– Благодарить потом будешь, – майор выдернул руку из его сухоньких лапок и принялся подталкивать к лодке. – Теперь все, иди.

Дедок, кивая и беспрестанно благодаря, забрался в лодку.

– И про костры не забудь – для вашей же безопасности! – крикнул Хасан ему в след. – Как только заполыхают – мы начнем!

Дед помахал в ответ рукой, и лодка, отчалив, быстро двинулась к противоположному берегу. Майор повернулся и оглядел столпившихся вокруг него бойцов.

– Значит так, ребята. Противник серьезный, – он озабоченно потер лоб. – Мешок – или заглот, как его метко окрестили местные – зверюга страшный. Редкий мутант, очень редкий. Уязвимых мест мало – верхний огрызок туловища, там, где у него глаз и основание лап, где нервные окончания сходятся. Если удачно попасть – можно одной пулей завалить. Тело броней не прикрыто, но пуля вязнет в мышцах и хрящах, как в мешке с песком. Передвигается очень быстро, со скоростью хорошей лошади, и при всем при том – бесшумно, скрытно и очень хорошо путает след. Отличный слух, молниеносная реакция, очень высокая скорость регенерации. Если подранили и не убили – через час-полтора все зарастет. Максимум – часа три-четыре, это если рана совсем уж серьезная. В одном только нам повезло – этот молодой совсем, раз корову заглотнуть не может. А которые постарше, тем и носорога не проблема сожрать.

– А ты говорил – не агрессивный, – послышался из толпы чей-то голос.

– И сейчас говорю. Агрессия его направлена только на мутантов, но никогда – на человека. Если его не трогать, то и он не тронет. Питается всякой дрянью, на живущих рядом людей не нападает – заглот достаточно разумен, чтоб понимать, что с соседями лучше жить в мире. Профессор наш даже считает, что это какая-то боковая ветвь эволюции… Так что ли, Семеныч?

– Вполне допускаю, – отозвался тот откуда-то сзади. – Возможно, что со временем мы даже научимся вполне мирно сосуществовать…

– Ага… сосуществовать… – пробормотал стоящий рядом Кубович. – Пулю в брюхо – и весь разговор.

– На что похож? – спросил Дума.

– Похож… – Хасан задумался на мгновение, подбирая слова. – Огромная серая шестилапая гусеница. Тело такое же продолговатое, впереди изгибается вверх под прямым углом, сверху пасть. Встретите – не ошибетесь.

– Он что, и впрямь живьем заглатывает? – брезгливо морщась, спросил Порох.

Хасан кивнул:

– Зубов у него нет, и пища переваривается непосредственно в желудке. И самое хреновое, что жертва даже в брюхе некоторое время еще жива. Ее уже переваривают, а она ничего не чувствует – в пищеварительном ферменте у заглота присутствует вещество, которое сразу же действует на мозг, отключая все болевые центры. Я видел раз человека, которого из брюха достали – от рук и ног одни огрызки, вся кожа до мяса слезла, кое-где и кости белеют, а ему хоть бы что. Хихикает… И главное – заглот бьет на расстоянии, плюется ядовитой паутиной метров на семьдесят. В полете паутина разворачивается и оплетает жертву с головы до ног. Ну а дальше… Яд поражает речевые, зрительные и слуховые центры, лобную и теменные доли головного мозга. И человек становится – овощ овощем.

– Может, и впрямь стоит крюка дать? – спросил Порох. – Уж больно серьезен…

Хасан покачал головой:

– Нет. Давно я этого мутанта ищу, ох давно… Знающие люди за его желудочный сок золотые горы сулят, но тут даже не в деньгах дело – в малых концентрациях это очень мощный стимулятор и обезболивающее. Настолько мощное, что если вколоть его человеку, потерявшему, скажем, обе ноги – он встанет и на своих культяпках пойдет, побежит даже. И еще сутки бегать будет – боль полностью выключается, совсем ничего не чувствуешь. А с обезболивающим в наше время, как вы знаете, проблема.

– Полудурку обезболивающее без надобности, – проворчал кто-то.

Хасан кивнул:

– Согласен. Колхоз – дело добровольное. Желающие через двадцать минут ко мне. Если завалим заглота, каждый, кто участвует в охоте, получит по литру желудочного сока – там на всех хватит. А остальные на всякий случай под руководством Профа займутся плотами. Все, разойтись.

* * *

Охотников нашлось не так уж много. Кроме Данила с Санькой, Шреком и Ли, из сталкеров на охоту решился пойти только Дума со своей группой. Из бойцов Братства вызвались лишь двое – Шейдер, командир группы разведчиков и, как это ни странно, – Бинтыч. Умений Бинтыча Данилу видеть пока – и слава Богу! – не приходилось, но вот Шейдер, невысокий крепкий парень, тезка Сашки, на удивление точно соответствовал своему погонялу – как убедился Данил, по лесу он мог передвигаться совершенно беззвучно. Хасан, по зрелым размышлениям и после продолжительной беседы с Семенычем, от охоты отказался, и в этом решении Добрынин его поддерживал – начальник бригады не должен рисковать собой. Майор, под давлением убедительных доводов, излитых на него Профессором, впервые за все то время, что знал его Данил, психанул, но потом все же смирился, признавая свою неправоту – подвергать риску провала основную цель экспедиции он не имел права.

Экипировался Данил основательно и также основательно собирал Саньку. Хитрость, задуманная им, была элементарной – чтобы яд не попал на кожу, тело нужно просто-напросто прикрыть. А чем же можно прикрыться, как не защитным комбинезоном? Хотя и поотвык он за это время таскать защиту, и жара стояла на улице – а все же пренебрегать ей не стоило. Он помнил обещание, данное при прощании Иринке с Ольгой, и обязан был его выполнить. Глядя на него, демроны надели и Шрек со Счетчиком – стать полным идиотом на всю оставшуюся жизнь никому не улыбалось.

Комбинезон накинули поверх всего снаряжения – ведь если яд попадет на разгруз или пистолет, их можно смело выбрасывать. Кроме противорадиационного костюма Добрынин надел сверху и «Лешего» – раз уж дичь маскируется, то охотнику это и подавно не помешает. Демрон, не прижатый к телу разгрузом, транспортным поясом и ремнями набедренных подсумков, сидел отвратительно, надуваясь пузырем и затрудняя движения, но это все ж было лучше, чем ничего. Чтобы хоть как-то подогнать его по фигуре, Добрынин тщательно затянул собственные ремни комбинезона на щиколотках и под коленями, и лишь тогда успокоился. Зато Санька этими мерами пренебрег, за что и был тут же нещадно «выпорот» старшим товарищем:

– А ну быстро ремни затянул! Трехдневный рейд забыл? Слишком дорого нам в прошлый раз слетевший бахил обошелся! Повторить захотел?

– Дан… Неудобно же… – запротестовал было Сашка, но, наткнувшись на мрачный взгляд, понял, что протестовать бесполезно, и с протяжным вздохом подчинился.

Хасан, едва на противоположном берегу появились первые дымы, вызвал охотников на инструктаж, и теперь кислая его физиономия нагоняла на Данила смех. Как успел шепнуть ему Семеныч, майор сам был страстным охотником, и для него невыносимо было упустить возможность поохотиться на такую дичь, как заглот.

– Раз уж такое дело, что я с вами не иду, – слушайте внимательно, – глядя в сторону, проворчал он. – Мешок – существо умное и к жертве своей частенько подбирается со спины. Учитывайте это. Охотится в любое время дня и ночи, предпочитает лес, потому как заросли дают ему преимущество в маскировке и передвижении. Кроме того помните про паутину, – майор поглядел на группу Данила, которая, все как один, стояла в комбинезонах, и ухмыльнулся. – Хитрецы… Дем-рон, конечно, может защитить, но ненадолго. После попадания у вас есть примерно полминуты, чтобы его снять. Яд очень активен, проникает даже сквозь ткань – ну а что дальше, вы уж сами знаете…

– Откуда такие познания, командир? – поинтересовался Шейдер. – Давно с тобой хожу, думал, большинство фактов из твоей биографии мне известны…

– Было дело… – проворчал Хасан и отмахнулся. – Время будет – расскажу.

Он еще раз оглядел собравшийся отряд и помрачнел:

– И еще… мужики… Если кого заденет – как с вами быть? Домой доставить или… как с Арийцем?

– Противоядие есть? – спросил Дума.

Хасан покачал головой:

– Насколько мне известно, его не существует. Да и кому его сейчас искать? Ни грамотных медиков, ни биологов не осталось…

Он замолчал, и в воздухе повисла тягостная пауза.

– Меня – пристрелите, – первым, в полнейшей тишине, подал голос Данил. – Овощ на всю оставшуюся жизнь – нет уж, увольте…

Остальные согласно замычали – никому не хотелось остаток жизни прожить полубезумным созданием, ходить под себя и обременять своим растительным существованием близких.

– Все так решили?

– Да чего там – понятно это, – согласился Шейдер. – Я подписываюсь, безоговорочно…

– Чай понимаем, на что идем, не малые дети… – подытожил Бинтыч.

Хасан вздохнул:

– Что ж… Больше ничего посоветовать не могу, тактику выбирайте сами. Жду вас к вечеру – ночью с мешком лучше дел не иметь. Ни пуха ни пера, мужики!

Посоветовавшись, разделились. Данил с Сашкой решили искать логово и поджидать мутанта там, а остальные – засесть в Выхино по чердакам и караулить, когда же чудовище изволит пожаловать на трапезу. Иначе подстеречь мутанта не представлялось возможным – не по лесу же за ним бегать.

Вдоль реки по тропинке до деревушки дошли за каких-то двадцать минут. Она оказалась еще ближе, чем рассказывал старик, буквально за вторым поворотом. Деревушка была небольшая, домишки стояли в ряд по одну сторону улицы, противоположная полого спускалась к реке, а сразу же за околицей и на задах, вплотную к огородам, подступал светлый осинник.

В первом же домике, на окраине, открыли им не сразу, пришлось долго стучаться. Местные были сильно напуганы – бабка, выглянувшая в приоткрытую на ладонь дверь, мелко тряслась, пугливо озираясь по сторонам, часто-часто крестилась и на стоящую перед ней толпу здоровенных мужиков уставилась испуганно округлившимися глазами.

– А чавой-то… А ктой-то… А у нас ничего такого нету… Мы бедно живем, еле концы с концами сводим… Последнюю коровенку – и то заглот проклятущий на днях сожрал… – слезливо забормотала она, вероятно, приняв сталкеров за бандитов.