Текст книги "Танковые сражения. Боевое применение танков во Второй мировой войне. 1939-1945"

В ночь с 28 на 29 июня X корпус попытался вырваться из Мерса-Матруха. При этом в темноте произошла ожесточенная рукопашная схватка между англичанами и нашими войсками, окружившими город. Несмотря на тяжелые потери у окруженных, мы не смогли воспрепятствовать прорыву основной массы их войск из окружения. Одна из прорывавшихся колонн противника выбрала себе путь прямо через командный пункт танковой армии. Такие вещи случаются в ходе войны в пустыне, и именно по этой причине мы сформировали специальное подразделение для обороны штаба армии. Но схватка была столь жестокой, что на помощь этому подразделению были вынуждены прийти офицеры штаба. Я хорошо помню, как стрелял из автомата во время этого боя. Роммель ничуть не преувеличивал, когда написал, что «ту неразбериху, которая царила в ту ночь, трудно себе представить»[137]137
  Krieg ohne Hase. P. 171. Роммель упоминает новозеландцев, прорывавшихся через расположение штаба, но это ошибка. В X корпусе новозеландцев не было.


[Закрыть].

Утром 29 июня 90-я легкопехотная дивизия вошла в Мерса-Матрух, а 21-я танковая дивизия перехватила несколько английских колонн около Фуки и взяла в плен еще 1600 человек. В ходе сражения за Мерса-Матрух мы взяли 8 тысяч пленных, а также много орудий, автомашин и большое количество военного снаряжения. 50-я дивизия англичан и 10-я индийская дивизия были в такой степени дезорганизованы, что не могли сыграть значительной роли в ходе первых боев за Эль-Аламейн. Изрядно потрепана была и новозеландская дивизия. Возможно, судьба была благосклонна к Роммелю, но сражение при Мерса-Матрухе, безусловно, закончилось блистательной победой германского оружия, которая вселила в нас надежду, что мы сможем отбросить 8-ю армию с позиции у Эль-Аламейна.

Штабные офицеры могут, конечно, сегодня рассуждать о том, было ли верным решение Роммеля двигаться к Эль-Аламейну сразу же после победы при Мерса-Матрухе. В принципе всегда желательно преследовать отступающего противника, и тем не менее было бы лучше, если бы Роммель остановился на несколько дней. Войска отчаянно нуждались в отдыхе, а короткая передышка могла восстановить их силы. Наша авиация смогла бы в этом случае перебазироваться ближе к передовым частям, а мы тем временем отремонтировали хотя бы часть танков и пополнили бы боеприпасы. Следовало помнить, что в Эль-Аламейне нам предстоит сражаться с частями, у которых было вдоволь времени для отдыха и подготовки к боям. 1-я южноафриканская дивизия находилась на позициях в Эль-Аламейне уже примерно неделю, а 6-я новозеландская и 18-я индийская бригады до сих пор вообще не принимали участия в боях. Африканскому корпусу и 90-й легкопехотной дивизии, ослабленным потерями и предельно вымотанным, предстояло брать заранее подготовленные рубежи, которые решительно обороняли войска противника, пребывающие в хорошей физической форме[138]138
  Запись в журнале боевых действий 90-й легкопехотной дивизии свидетельствует о разочаровании, которое постигло ее личный состав, когда после падения Мерса-Матруха Роммель лично приказал немедленно наступать на Эль-Дабу и этим развеял мечты людей «искупаться в море и хорошенько выспаться после тяжелых сражений за Мерса-Матрух и всех перенесенных трудностей последующих дней».


[Закрыть].

Днем 29 июня 90-я легкопехотная дивизия двинулась по проходящей вдоль берега моря дороге на Эль-Дабу, причем за ней вплотную следовали XXI итальянский корпус и дивизия «Литторио». Уже в сгустившихся сумерках 90-я дивизия заняла Эль-Дабу, и, миновав горящие склады, встала лагерем примерно в 15 милях западнее опорного пункта Эль-Аламейн. Было бы хорошо, если бы Африканский корпус тоже выбрал относительно простой путь по приморской дороге, но Роммель не терял надежды отрезать часть английских сил, отведенных от Мерса-Матруха, и поэтому направил корпус на Эль-Кусейр[139]139
  Э л ь-К у с е й р – населенный пункт в пустыне примерно в 17 милях южнее Эль-Дабы.


[Закрыть]. Вечером 29 июня Африканский корпус встретился с 1-й бронетанковой дивизией, спешащей назад к Эль-Аламейну, но серьезного боя так и не произошло (возможно, потому, что обе стороны устали до предела). Этот марш по чрезвычайно трудной местности привел к дополнительному расходованию моторесурса танков и столь драгоценного для нас горючего.

Утром 30 июня Роммель составил свой план прорыва рубежа обороны Эль-Аламейна[140]140
  Строго говоря, в полном смысле «рубежа обороны» у Эль-Ала– мейна не существовало, хотя в промежутке между впадиной Каттара и морем располагалось множество опорных пунктов.


[Закрыть]. Он решил, что Африканский корпус предпримет ложное движение в направлении впадины Каттара, но в ночь с 30 июня на 1 июля переместится на позицию примерно в 10 милях юго-западнее Эль-Аламейна. Мы считали, что X английский корпус, в составе 50-й пехотной дивизии и 10-й индийской бригады, обороняет Эль-Аламейн и позиции к юго-западу от него, у Дейр-эль-Абьяда, а XIII английский корпус в составе 1-й английской бронетанковой, 2-й новозеландской и 5-й индийской дивизий удерживает южный участок линии обороны между опорным пунктом Карет-эль-Абд и впадиной Каттара. Роммель решил повторить тактику, которая принесла ему успех при Мерса-Матрухе. Под покровом ночи Африканский корпус должен был пройти между опорными пунктами Эль-Аламейн и Дейр-эль-Абьяд и нанести удар в тыл XIII корпусу, а 90-я легкопехотная дивизия – осуществить обход Эль-Аламейна с юга и перерезать прибрежную дорогу к востоку от него. Роммель был убежден, что если бы нам удалось зайти в тыл англичанам, то их оборона пала бы.

Имея в виду наш опыт под Мерса-Матрухом, я думаю, что этот план сулил нам реальные шансы на победу. Наши войска были слабы для серьезного сражения, но они по– прежнему сохранили способность к маневру. Вполне возможно, что если бы Роммель нанес удар по тылам англичан, то они снова могли обратиться в бегство.

К сожалению, плану Роммеля было не суждено осуществиться. Я уже отмечал, что направление главного удара Африканского корпуса должно было прийтись на участок между опорными пунктами Эль-Аламейн и Дейр-эль-Абьяд. Африканский корпус опоздал – его ночной марш от Эль-Кусейра к району сосредоточения поблизости от Тель-эль-Аккакира занял больше времени, чем предусматривалось, из-за сильно пересеченной местности, и когда утром 1 июля корпус двинулся в наступление, то обнаружилось, что никакого опорного пукнта у Дейр-эль-Абьяд нет, а противник удерживает опорный пункт в 3 милях восточнее Дейр-эль-Шейна[141]141
  Удерживаемый не 10-й, а 18-й индийской бригадой. Опорный пункт Эль-Аламейн обороняла 3-я южноафриканская бригада, а 1-я и 2-я южноафриканские бригады удерживали позиции вне опорного пункта и к востоку от Дейр-эль-Шейна. 1-я бронетанковая находилась в тылу XXX корпуса (а не X корпуса) восточнее кряжа Рувейсат.


[Закрыть]. Для Африканского корпуса оставалась возможность обойти Дейр-эль-Шейн и продолжать движение в тыл XIII корпуса, но в этом случае пришлось бы взять другую укрепленную позицию, обороняемую 1-й южноафриканской бригадой, к северу от кряжа Рувейсат. Генерал Неринг решил штурмовать Дейр-эль– Шейн, и когда в то же утро несколько позднее здесь появился Роммель, то он одобрил это решение.

Во второй половине дня 1 июля Африканский корпус ворвался в опорный пункт Дейр-эль-Шейн и после ожесточенного боя уничтожил 18-ю индийскую бригаду. Но при этом мы потеряли 18 танков из 55, и боевой потенциал Африканского корпуса был окончательно исчерпан. 90-я легкопехотная дивизия в течение всей второй половины дня по-прежнему двигалась вперед, но когда она попыталась обойти Эль-Аламейн, то на нее обрушилась лавина огня 1, 2 и 3-й южноафриканских бригад и поддерживающей артиллерии. Люди пришли в замешательство, весьма близкое к панике. Роммель лично отправился в 90-ю дивизию, чтобы воодушевить ее на дальнейшее продвижение вперед, но огонь был столь интенсивным, что и он был вынужден залечь.

Глядя теперь на это сражение сквозь призму времени, я думаю, что 1 июля все наши надежды на победу были развеяны. Наш единственный шанс заключался в том, чтобы добиться преимущества перед противником за счет умелого маневрирования, но мы оказались втянутыми в бои на истощение. 1-я бронетанковая дивизия получила лишний день для перегруппировки, и когда Африканский корпус 2 июля пошел в наступление, то обнаружил, что английские танки заняли оборону на кряже Рувейсат и способны отразить все наши атаки. Южноафриканцы тоже очень хорошо закрепились, и у 90-й легкопехотной дивизии не было ни малейшего шанса прорвать их позиции. В воздухе же господствовала авиация противника.

Карта 23. Кризис положения на 1 июля

3 июля Роммель оставил все надежды на выход в тыл XIII корпусу и предпринял попытку силами Африканского корпуса, 90-й легкопехотной дивизии и дивизии «Литторио» нанести сосредоточенный удар в обход Эль-Аламейна. Но мы потерпели неудачу – новозеландцы провели контратаку из своего опорного пункта в Карет-эль-Абд против дивизии «Ариете» и захватили всю их артиллерию. Тем не менее Роммель отдал приказ 3 июля начать наступление, и Африканский корпус под прикрытием артиллерии сделал попытку продвинуться вперед. Был захвачен небольшой плацдарм на кряже Рувейсат, но с оставшимися 26 танками было, разумеется, невозможно прорвать вражеские позиции. С наступлением темноты Роммель приказал танковым дивизиям закрепиться. Всем стало ясно, что наступлению, которое началось 26 мая и в ходе которого были одержаны столь внушительные победы, пришел конец.

Ночью Роммель передал Кессельрингу радиограмму, в которой сообщал, что он вынужден приостановить наступление «до лучших времен». Эта остановка была тем более досадной, поскольку наша воздушная разведка докладывала, что английский флот ушел из Александрии, а на маршрутах из Египта в Палестину наблюдается оживленное движение. Более того, к нам прибыли на самолете лидеры освободительного движения Египта и имели встречу с Роммелем. Мы просто-напросто проиграли.

9.
Прощание с Африкой

Утром 4 июля положение, в котором оказалась танковая армия «Африка», было крайне тяжелым. У Африканского корпуса было всего 36 танков и несколько сотен измотанных до последней степени солдат. Артиллерии было больше, поскольку мы взяли в качестве трофеев много английских орудий, но у наших немецких орудий почти не осталось боеприпасов. (В 15-й танковой дивизии осталось только по два снаряда на орудие.) По счастью, в захваченном Дейр-эль-Шейне удалось найти 1500 снарядов для 25-фунтовых орудий, да и у итальянцев был небольшой запас.

Тем не менее было ясно, что мы не сможем противостоять решительному наступлению 8-й армии. Мы уже знаем, что 4 июля генерал Окинлек отдал приказ о таком наступлении. Знаем мы и то, что в условиях пустыни ему не удалось заставить командиров своих корпусов действовать. 5-я новозеландская дивизия вступила в бой с дивизией «Брешиа» во впадине Эль-Мирейр, а продвижение вперед английских танков на кряже Рувейсат грозило разрезать 15-ю танковую дивизию на две части. Но в наступлении англичан не было напора, и нескольких выстрелов из наших 88-мм пушек было обычно достаточно, чтобы остановить их танки. Так что 4 июля мы пережили без какого-либо ущерба, кроме как только для наших нервов.

5 июля наше положение несколько улучшилось; новозеландцы проявили некоторую активность на южном фланге, но их 4-я пехотная бригада на марше подверглась мощным ударам нашей авиации, которая, уничтожив штаб противника, спасла нас, очевидно, от его наступления на Эль-Мирейр. На кряже Рувейсат 15 танков 15-й танковой дивизии противостояли 100 танкам 1-й бронетанковой дивизии, но атаки не последовало. Бездеятельность англичан 5 июля вызывает недоумение, поскольку Окинлек требовал от своих подчиненных нанести нам мощный удар, тем более что к кряжу Рувейсат подошло совершенно свежее соединение – 24-я австралийская бригада.

6 июля Роммель продолжил перегруппировку своих сил и укрепление линии фронта. Мы получили мины и небольшое подкрепление для 90-й легкопехотной и танковых дивизий. Количество танков в Африканском корпусе увеличилось до 44, и мы смогли начать формировать подвижный резерв. Возможности, которые были у англичан, так и остались неиспользованными. Окинлек еще мог нанести нам поражение, но с каждым днем его шансы на это падали.

Утром 9 июля Роммель узнал, что англичане оставили опорный пункт Карет-эль-Абд, и он немедленно приказал 21-й танковой дивизии и дивизии «Литторио» занять его. 90-я легкопехотная дивизия была переброшена для прикрытия их южного фланга. Мы были изрядно удивлены, что англичане без боя оставили такую выгодную позицию, да и до сих пор я не могу понять, почему Окинлек пошел на это. Правда, таким образом он оттянул часть наших сил на юг, а это увеличивало его шансы на успех наступления на Тель– эль-Эйсу, которое он намеревался предпринять. Тем не менее сдача такой прекрасно укрепленной позиции, как Карет-эль-Абд, была слишком высокой платой за это.

Рано утром 10 июля противник открыл мощный артиллерийский огонь по позициям дивизии «Сабрата», которая располагалась против западного фаса Эль-Аламейна. После артобстрела последовала атака 9-й австралийской дивизии вдоль прибрежного шоссе в направлении Тель-эль– Эйсы. Штаб танковой армии располагался на берегу, в нескольких милях от линии фронта. На рассвете этого дня я с удивлением наблюдал сотни итальянцев в панике, бегущих мимо штаба. Роммель провел ночь в Карет-эль-Абде, далеко на юге, так что мне пришлось решать самому, как поступить. Когда штабу угрожает опасность, первая мысль – бежать и спасать самое ценное имущество и документы штаба. Мне стало понятно, что с дивизией «Сабрата» все покончено – ее артиллерия уже была «в мешке», – и необходимо что-то предпринять, чтобы перекрыть дорогу на запад. Я отдал приказ сотрудникам штаба занять круговую оборону, которую усилил нашими зенитками и пехотными подразделениями, которые случайно оказались рядом. Нам удалось остановить австралийцев, которые захватили кладбище Тель-эль-Эйса и теперь старались овладеть приморским шоссе. К сожалению, в этой схватке погиб лейтенант Зеебом, замечательный командир нашей службы радиоперехвата, вместе с большей частью своих подчиненных[142]142
  В своих мемуарах Роммель пишет: «Лишь благодаря решительным действиям личного состава штаба танковой армии, который возглавлял тогда еще подполковник фон Меллентин, нам удалось отбить атаки британских войск» (The Rommel Papers. P. 253).


[Закрыть].

10 июля к нам подошли главные силы 382-го пехотного полка; они составляли часть 164-й пехотной дивизии, первого значительного подкрепления из Европы. Англичане опоздали со своей атакой буквально на один день, потому что без этого подкрепления северный фланг танковой армии мог бы быть прорван. К полудню прибыл Роммель с подразделением для обороны штаба и сформированной из личного состава 15-й танковой дивизии боевой группой. Он попытался было отсечь выступ, образованный австралийцами у Тель-эль-Эйсы, но артиллерийский огонь из Эль-Ала– мейна не позволил сделать это.

11 июля австралийцы возобновили свои атаки южнее приморского шоссе; они изрядно потрепали дивизию «Триест» и были остановлены только сосредоточенным огнем артиллерии танковой армии. Отличительной чертой этого нового сражения стало то, что итальянцы более были не в состоянии удерживать свои позиции.

12 июля австралийцы не предпринимали атак, по всей вероятности, они закреплялись на захваченном плацдарме. Роммель перебросил 21-ю танковую дивизию на северный участок; он решил 13 июля атаковать Эль-Аламейн, захватить этот жизненно важный опорный пункт и отрезать австралийцев от Тель-эль-Эйсы[143]143
  На выступе у Тель-эль-Эйсы стояла 26-я австралийская бригада. 20-я и 24-я австралийские бригады находились в резерве к востоку от опорного пункта Эль-Аламейн, который удерживала 3-я южноафриканская бригада.


[Закрыть]. Это была бы победа, которая могла даже открыть нам дорогу к Нилу. Как писал сам Роммель, «эта атака должна была поддерживаться каждым орудием и каждым самолетом, имеющимися в нашем распоряжении»[144]144
  The Rommel Papers. P. 254.


[Закрыть].

21-я танковая дивизия пошла в атаку на Эль-Аламейн в полдень 13 июля при поддержке пикирующих бомбардировщиков и под прикрытием плотного огня всей артиллерии танковой армии. Однако пехота 21-й дивизии находилась слишком далеко от передовых позиций; в результате эффект авиационной бомбардировки не был использован, и атакующие войска были остановлены огнем артиллерии оборонявшихся и пулеметным огнем, еще даже не дойдя до проволочных заграждений. Авиации был отдан приказ нанести еще один бомбовый удар, на этот раз в основном по артиллерийским позициям, а танки двинулись вперед, стреляя по укреплениям опорного пункта. Но все атаки захлебывались из-за упорного сопротивления 3-й южноафриканской бригады[145]145
  В тот момент мы считали, что Эль-Аламейн обороняла 9-я австралийская дивизия – об этом пишет и Роммель в своих мемуарах. Но успех в обороне по праву принадлежит 3-й южноафриканской бригаде и особенно 1-му легкопехотному полку, находившемуся на участке, на который было направлено острие атаки, а также 1-му южноафриканскому полку полевой артиллерии, поддерживавшему их.


[Закрыть].

14 июля Роммель переместил 21-ю танковую дивизию дальше к западу; он приказал ей снова начать наступление, но на этот раз направить главный удар на позиции австралийцев юго-восточнее Тель-эль-Эйсы, прорвать их и выйти к морю. Вечером того же дня 21-я пошла в атаку, используя слепящее противника солнце и при поддержке авиации. Но пехота снова поднялась в атаку слишком поздно, поэтому эффект от бомбардировок пропал. Тем не менее мы вышли к проходившей вдоль берега моря железной дороге и могли бы сделать еще больше, если бы не попали под огонь опорного пункта Эль-Аламейн. Сражение продолжалось еще долго после наступления темноты, и австралийская пехота снова продемонстрировала ту же отвагу, с которой она держалась и во время нашей первой осады Тобрука.

Роммель думал возобновить атаку 15 июля, однако ночью 2-я новозеландская дивизия и 5-я индийская бригада атаковали дивизию «Брешиа» на кряже Рувейсат и мощным ударом прорвали ее боевые порядки. Противник достиг Дейр-эль-Шейна и угрожал прорвать всю нашу оборону. Но он не смог развить достигнутый успех, и вечером 15 июля 15-я дивизия вместе с 3-м и 33-м разведотрядами перешла в действенную контратаку, взяв более 1200 пленных. Однако и итальянцы потеряли 2 тысячи человек пленными, а новозеландцы захватили 12 столь для нас ценных 88-миллиметровых орудий[146]146
  Генерал-майор Говард Киппенбергер, командовавший тогда 5-й новозеландской бригадой, называет эти действия «крайне неудачным боем» и объясняет эту неудачу отсутствием должного взаимодействия между пехотой и танками (1-я бронетанковая дивизия должна была поддерживать новозеландцев). Он отмечает также «сильное недоверие, едва ли не ненависть, всей 8-й армии, а не только новозеландской дивизии, к нашим танкам» (Infantry Brigadier. New York, 1949. P. 180).


[Закрыть]. Более того, противник удержал важный плацдарм на кряже Рувейсат.

16 июля австралийцы возобновили свои атаки с выступа у Тель-эль-Эйсы; они разбили остатки дивизии «Сабрата», но были остановлены нашим 382-м пехотным полком и сосредоточенным огнем всей имеющейся артиллерии. Ранним утром 17 июля австралийцы снова атаковали при сильной поддержке танков в направлении кряжа Митейрия. Они прорвали оборону дивизий «Триест» и «Тренто» и были остановлены только немецкими частями, переброшенными из центрального участка обороны. Во второй половине дня мы перешли в мощную контратаку при поддержке авиации, австралийцы были отброшены и потеряли несколько сот пленными.

Сражение перешло в фазу борьбы на истощение, и, несмотря на значительные потери, нанесенные 8-й армии, танковая армия оказалась в критическом положении. Мы были в состоянии удерживать фронт, только бросая в бой последние резервы; итальянские части, похоже, перестали существовать как организованная сила, и вся тяжесть битвы легла на плечи донельзя усталых немецких солдат. Мы были вынуждены ввести немецкие части в районы обороны итальянских дивизий, чтобы укрепить ее. Мы также старались всеми способами усовершенствовать наши минные поля и оборонительные укрепления. В Англии критиковали Окинлека за его настойчивые атаки в июле 1942 года, однако он несколько раз был необыкновенно близок к успеху.

Между 18 и 21 июля 8-я армия ограничила свои действия ведением беспокоящего нас огня, и мы воспользовались дарованной нам передышкой для укрепления нашего фронта. 17 июля на наших позициях побывали Кессельринг и Каваллеро, и в разговоре с ними Роммель подчеркнул то обстоятельство, что мы в критическом состоянии и вряд ли сможем удержать свои позиции, если только не будут приняты меры для улучшения снабжения[147]147
  Отдавая должное Кессельрингу, следует сказать, что именно такую ситуацию он и предвидел, когда возражал против решения Роммеля вторгнуться в Египет после взятия Тобрука.


[Закрыть].

Окинлек готовился к решительной атаке; он намеревался захватить кряж Рувейсат, действуя одновременно с 9-й австралийской дивизией, наступающей от Тель-эль– Эйсы, и 1-й южноафриканской дивизией, наносящей удар в направлении кряжа Митейрия. В ночь с 21 на 22 июля 161-я индийская бригада и 6-я новозеландская бригада перешли в наступление на Рувейсат и на Эль-Мирейр. Наступление быстро развивалось, и уже к утру 22 июля после ожесточенного боя новозеландцы достигли впадины Эль-Мирейр. Предполагалось, что английские танки будут поддерживать 6-ю новозеландскую бригаду, но они не пришли вовремя; 15-я танковая дивизия перешла в контрнаступление и взяла несколько сот пленных. 23-я английская бронетанковая дивизия, которая только что прибыла из Англии, тоже двинулась вперед. Она попала под ураганный огонь противотанковых орудий, зашла на минное поле и была разгромлена контратакой 21-й танковой дивизии. Батальон 161-й индийской бригады сумел прорваться в Дейр-эль-Шейн, но и он был уничтожен контратакой. Таким образом, наступление в центре стало для англичан катастрофой; из-за полного отсутствия взаимодействия и управления они потеряли много больше сотни танков и 1400 человек пленными.

Карта 24. Сражение под Эль-Аламейном в июле 1942 года

На северном участке австралийцы и южноафриканцы сумели занять незначительный плацдарм, но не смогли развить свою атаку в сколько-нибудь значительный прорыв. Хотя наши потери были значительными, в особенности в рядах немецкой пехоты, исход боев 22 июля оказался в нашу пользу, что дало нам надежду на то, что мы сможем продержаться под Эль-Аламейном.

В период с 23 по 26 июля на фронте снова наступило некоторое затишье, но в ночь с 26 на 27 июля австралийцы предприняли яростную атаку из Тель-эль-Эйсы и захватили Саньет-эль-Митейрия. Предполагалось, что южноафриканцы проделают проходы в минных полях восточнее этого населенного пункта для 69-й английской пехотной бригады и 1-й бронетанковой дивизии. 69-я бригада глубоко вклинилась в наши позиции, но, к счастью для нас, командир 1-й бронетанковой дивизии[148]148
  В то время генерал Ламсден был ранен и командиром бригады был назначен Фишер.


[Закрыть] заявил, что проходы в минных полях, проделанные южноафриканцами, чересчур узки, и отказался вести по ним свои танки до тех пор, пока они не будут расширены. В результате 69-я пехотная бригада осталась без поддержки и потерпела сокрушительное поражение в ходе контратаки боевой группы Африканского корпуса, поддержанной 200-м пехотным полком. Австралийцы также были контратакованы и отброшены на исходные позиции, понеся тяжелые потери убитыми и ранеными.

После этого на фронте под Эль-Аламейном наступило затишье. Обе стороны были до предела истощены и не могли рассчитывать на успех без значительного подкрепления. Танковая армия так и не достигла Нила, но в ходе сражений 15, 22 и 27 июля мы одержали значительные победы в оборонительных боях, и потери у нас были меньше, чем у англичан.