Текст книги "Бури"

– Мне бы мою тюлюку, – говорил он мечтательно. – Жалостливая музыка сейчас была бы кстати. Ой-ёй-ёй! Судьба-кручина! Мы с тобою молодчины!..

– Подбодри меня ещё, а то я какой-то небодрый, – отвечал Алеард. Ни тому, ни другому не было особо весело, но не жаловаться же. С этим или жить – или умереть, или плакать – или смеяться. Выбор у них был. Другое дело, говорить о том, что всё кончено, никто не хотел.

– Крис…

– А?

– Как думаешь, как там остальные?

– Думаю лучше, чем мы.

– Хе… Это точно.

– Я бы хотел выбраться отсюда. Наверняка ведь в иных мирах для нас найдётся много интересных дел. Опять же люди, о которых ты говорил.

– Например, твоя кареглазая красавица? – хитро улыбнулся Алеард. В горле было сухо и жёстко, говорилось с трудом, но это был нужный разговор.

– О, да… – улыбнулся штурман. – И она, конечно.

– А если у неё будут зелёные глаза?

– Не будут, – проворчал Кристиан. – Мне лучше знать.

– Ну, а голубые тебе чем не угодили? – нарочно поддразнил его Алеард.

– Ни голубые, ни синие, ни черные. Говорю тебе, у неё будут карие глаза!

Это была их давняя шутка.

– Рано отчаиваться, да? – вздохнул штурман.

– Надо бороться.

– Надеюсь, с Конлетом всё в порядке.

– Я тоже на это надеюсь. Думаю, одному ему легче скрываться от железяк.

– Согласен.

– Но всё-таки мы пришли не зря.

– Хочется в это верить, – устало отозвался Кристиан. – Как думаешь, она вся такая, эта Смерть?

– Думаю, она бывает разная, – ответил Алеард. – Это лишь часть Пропасти, и я очень надеюсь, что остальные её мрачные уголки мы не увидим.

Они задремали на пару часов, и проснулись, когда к ним из-за угла здания вышел абсолютно невредимый Конлет. Он тотчас принёс воды, неумело вправил Алеарду руку и сел сторожить. Кристиан подумал, что сон – это лучшее, что случилось с ними за день, и крепко и спокойно уснул.

…И снова этот сон. Он идет в темноте, пробираясь по черному лесу, и босые ноги утопают в подернутой инеем листве. Небо над головой серое, косматое от надвигающейся бури, но он знает, что грозы не будет. Этот лес бесконечный, он лишен какого-либо направления, как лабиринт без входа и выхода.

Он просто знает, что нужно идти. Несмотря на усталость, на боль, на холод. Он пытается согреть руки, убрав их под мышки, и ветер, непонятно откуда взявшийся в лесу, треплет его волосы. Ему двадцать лет. Почему именно двадцать, он не знает. За его спиной висит длинный меч, но больше у него нет ничего. Он знает, что совсем скоро налетят тени, и он будет сражаться, но пока что нужно идти. Каждый раз он пытается добраться куда-то, где его очень ждут – и не успевает. Потому что Они, пришедшие из темноты, сильнее. Им нет нужды выбирать направление. Они поджидают его, чтобы снова начать этот последний бой.

Он летает по холодной земле, кружась и выгибаясь, и ни одна тень не может достать его. Но Они и не желают этого. Им нужно только время. Его время. Они хотят, чтобы он не успел.

И он не успевает… И страшно, тихо наползает туман, пахнущий костром. И он, сидящий на земле, не хочет вставать, несмотря на отступившие тени. Но – встает, и сильные ноги несут его вперед, к дому, которого у него больше нет…

Алеард открыл глаза и повернулся на бок. Он было решил, что Пропасть способна забирать сны. Но этот сон, видимо, ничто и никогда не победит…

…Ева без труда влилась в гудящую, разноцветную толпу. Сначала ее пугали полуголые мужчины в прозрачных плащах и высокие, метра под два, женщины в просторных радужных комбинезонах, но потом она успокоилась. Если уж здесь носят подобное, на неё и внимания никто не обратит. Она ошиблась. Уже через пару часов блуждания по нижним улицам к ней подошел неприметный старичок и, учтиво поклонившись, предложил работу. Ева понятия не имела, что здесь подразумевают под этим словом, и отнеслась к его предложению подозрительно.

– Шить трава! – сказал он.

– Вы хотите, чтобы я сплела вам такую же? – уточнила Ева, указав на небрежно брошенное поверх сумки платье. Ей хотелось есть, и она уже поняла, что задаром в этом городе ничего не получишь.

– Да, да! – обрадовался старичок ее понятливости.

– Я сплету платье, а вы мне дадите поесть?

– Еда! – закивал тот. – Угрека!

– Ладно, – осторожно согласилась Ева, не пытая его о том, что это за угрека такая. Не хватало себя полной дурой выставить.

Старичок вошел в низкую дверь, и Ева вошла за ним. Оказалось, что это маленькая опрятная мастерская, заваленная разноцветными стеблями той самой травы. В углу сидела женщина, она окунала стебли в разные настои и выкладывала их на просушку. Ей было около сорока пяти лет. Возле двери сидела еще одна, молодая. Она что-то плела. Она была худой, темноволосой и бледнокожей. Глаза у нее были рыжие, сметливые и быстрые. Неземные глаза, но, как Ева узнала впоследствии, совершенно натуральные.

– Сюда, сюда! – потянула ее за руку та, что постарше.

Она подала ей несколько пестрых стеблей и сносно объяснила, чего хочет. Им нужны были короткие маечки, открывающие пупок, с рукавами до локтя и с простым узором в середине. Это было нетрудно, и Ева присела на подставленную скамейку, радуясь подвернувшейся возможности. Так или иначе, ей придётся работать. Плести ли маечки, или готовить, или убираться, или ещё что-то делать. Ничего, всё получится. Она приготовилась к трудностям, но пока что их не возникало.

Когда Ева закончила, хозяин остался доволен получившимся изделием. Он ушел и спустя минуту вернулся с полной мисочкой зеленоватой каши. Она напомнила Еве машевую крупу.

– Спасибо! – отозвалась девушка, принимая тарелку. Молодая работница, заинтересованно косившаяся на нее, придвинулась поближе и произнесла, смущаясь:

– Привет! Тебя как зовут?

– Ева.

– А меня Хохва. Ты приехала издалека?

– Да.

– А я родилась в среднем городе, но после смерти родителей меня продали сюда.

– Продали? – смутилась Ева.

– Да. У моих родителей было много долгов. Меня продали, чтобы рассчитаться с Центром за них. Вон купил меня. Он ничего старик. Пообещал, что через пару лет отпустит, если отработаю. А ты? Ты пришла сверху? – таинственно произнесла Хохва. – Ты похожа на тех, кто оттуда.

– И поэтому Вон позвал меня плести кофточки из травы? – усмехнулась Ева. – Нет, я не сверху.

– Да брось ты! – шепотом возмутилась Хохва. – Признайся, ты ведь работаешь на Безовалов, да? Уи-и-и-и, – нетерпеливо запищала она, сжимая кулаки, – как бы я хотела хоть глазком взглянуть на их элитных стражей. Говорят, они обалденные! Сюда, в наши трущобы, разве ж кто-то сунется? – и она вздохнула, кусая губы.

– С чего ты взяла, что я на них работаю? – еще больше удивилась Ева.

– Ты красивая и одета в эту странную одежду. Синий цвет – это ведь их цвет!

– Хохва, я не одна из каких-то там Безовалов, – твердо ответила Ева. – Если я ношу синюю одежду, это еще ничего не значит. У тебя богатое воображение.

Хохва надула пухлые губы и отвернулась, но сидеть спокойно не могла. Она то и дело косилась на Еву через плечо, вздыхала, и смотрела наверх, на сияющие голубыми огнями небоскребы. Наконец Вон выпроводил ее на улицу, дав какое-то поручение, и Ева смогла спокойно поесть. Еда оказалась вкусной и сытной.

– Хорошо делать, хорошо продавать! – сказал ей подошедший Вон. – Делать еще – буду платить!

– Сколько маек вам нужно? – деловито уточнила Ева.

– Еще так, – и старик показал руки, широко растопырив пальцы.

– Десять штук?

– Да, да. Столько, – закивал Вон, улыбнувшись.

– А сколько заплатите? – на всякий случай спросила девушка. Она понятия не имела, сколько запросить, но нужно было показать себя расторопной и расчетливой работницей, а то, глядишь, старик решит, что она нездешняя. Быть нездешней ей не хотелось.

– Миску еды и за каждую еще по пять серебряных! – гордо ответил тот.

Ева кивнула. Много или мало он сулился заплатить – неизвестно. Одно было точно: без этих самых «серебряных» она здесь долго не протянет.

Ей пришлось делить кров с Хохвой, Воном и его женой Атаей. Ева спала на упругом светлом матрасе, и каждый день делала маечки, но делала иным способом, не так, как прежде.

Она ощутила внутри некую силу. Видимо, ту самую, о которой говорил Бури. Её дар медленно открывался, и вскоре она научилась создавать простые предметы, будь то деньги или одежда. Ева давно могла уйти от Вона, но это место подходило ей как временное убежище. Всё казалось само собой разумеющимся, и она не переживала и не задумывалась, просто жила.

В один из дней она наконец-то поднялась на верхние уровни на летающих штуковинах, которые назывались «автопланами».

Для туристов, которых здесь было предостаточно, устраивали экскурсии по городу, и девушка решила: стоит взглянуть, что к чему. Хватит уже сидеть на дне и есть порядком надоевшую зелёную кашу.

Наверху царило ещё большее оживление. Ева несказанно удивилась, увидев, что там свободно разгуливают на двух лапах волки и лисы, соболи и рыси, и странные медведеподобные существа: мохнатые и крепкие, с большими носами и умными маленькими глазками. Шмыгали туда-сюда и мелкие зверьки – горностаи, еноты и ящерки. Девушка боялась ненароком наступить на кого-нибудь, но вскоре успокоилась, поняв, что маленькие проныры отлично умеют пробираться сквозь толпу. По широким улицам ходили разумные роботы, искавшие модные запчасти. Их было великое множество и самых разных – похожих на людей, с яркими глазами и металлической кожей, или квадратных роботов-тумб на колесах, роботов-обезьян, роботов-кошек и роботов-псов; роботов-пауков, а ещё таких, которые напоминали парящие блюдца. Попадались и огромные роботы-охранники, чаще всего они следовали за каким-нибудь важно вышагивающим человеком. Люди на верхних уровнях тоже были разные: вполне обычные вроде неё, а иногда странные, порой и не разберешь – то ли мужчина, то ли женщина перед тобой. Чего только не продавали, каких только поразительных, ошеломляющих товаров она не увидела в витринах! Диковинные говорящие птицы переругивались друг с другом, порхали с одной золотой жердочки на другую; невероятные белые коты пронзали ненужную добычу томным взглядом синих глаз, а на них рычали, ощерившись, громадные черные псы в страшных металлических ошейниках. В «магазинах красоты» предлагали создать безумную прическу, которая менялась каждые несколько минут на новую, мастера макияжа рисовали на теле желающих затейливые узоры, которые сверкали и потрескивали. Что уж говорить про наряды, которые едва ли можно было назвать скромными. Иногда какая-нибудь модница закрывала своим подолом весь тротуар, и народ, хохоча, обходил её с двух сторон, а проворные маленькие зверьки пробегали под юбкой, и тогда дама наигранно визжала. Всё казалось Еве сумасбродным, невероятным, сказочным. Магазины, разговоры, яркая шумная толпа… Она думала о том, как много интересного таит в себе город, и хотела стать частью его тайны.

Больше всего ей понравился огромный торговый центр, где продавали автопланы. Она долго ходила между широченных рядов, рассматривала самые разные машины, и улыбалась. Вот бы прокатиться на таком! И не просто как пассажир, а как водитель!

Устав бродить по цветным сияющим улицам, она остановилась в парке и присела на замысловатую прозрачную скамейку, внутри которой плавали круглые желтые рыбы. Достала купленный фрукт, и стала неспешно есть его, глядя по сторонам. На такой высоте воздух был иным, но дышалось легко. Она подняла глаза: существовал ещё уровень. На экскурсии ей ясно дали понять, что туда простым людям доступа нет. Она улыбнулась: посмотрим.

Ева была любопытной от природы. Если ей в голову приходила какая-то трудно осуществимая идея, она готова была о стену расшибиться, но исполнить задуманное. Если туда, наверх, не пускают, значит, там что-то интересное? Опасное, сокрытое, важное! Она ощутила, как засвербело в затылке: верный признак нарастающего напряжения. Она попадёт туда, непременно попадёт! Нужно только придумать план. Этот мир безумен, и она сможет подстроиться под его безумие. Мимо прошли два парня в обтягивающих юбках, и она отвела глаза. Может, если бы они не были так жутко накрашены и не носили туфли на каблуках, всё было бы терпимо, но это явный перебор. Она успела подумать о том, что заставляет их так нелепо выглядеть, когда откуда-то со стороны рынков донёсся странный глухой звук. Люди сразу побежали в ту сторону. Видимо, не она одна была любопытной. Ева последовала за ними.

Горел упавший автоплан. Он отличался от остальных – весь тёмный, и стёкла тоже тёмные. Очень красивый, похожий на спортивный автомобиль, который был у неё на Земле. Никто почему-то не решался подойти ближе. Ева поняла, что водитель всё ещё внутри и без раздумий бросилась вперёд. В таких случаях она всегда действовала быстро.

Толпа ахнула и растянулась в стороны, но уходить никто не спешил. Люди ахали, охали и тыкали в Еву пальцами. Ей было некогда рассуждать о причине их жестокой сдержанности.

Дверь удалось открыть, но при этом она чуть не спалила себе брови. Внутри было жарко. Она стала тормошить мужчину, но он не приходил в себя.

– Вставай же! Очнись! – орала она на него. Что-то громко хлопнуло, и толпа загудела громче. Ева кое-как отстегнула тугой ремень безопасности и, надрываясь, вытащила мужчину наружу. Какой же он был тяжёлый! Негнущийся и в то же время мягкий, как суфле!

Внезапно автоплан вспыхнул весь целиком, погорел пару минут, а затем зашипел, странно скукожился и залил себя белой пеной. Она поглядела на спасённого, тронула рукой его лицо, и ладонь загорелась синим пламенем, а рана на его щеке перестала кровоточить… что за дела?.. Ева испугалась и поспешно спрятала руку. Не дай бог кто-то мог это увидеть! На неё и так смотрели как на полоумную.

– Эй! – раздался голос. – Эй, ты чего делаешь?

Ева подняла голову: неподалёку стоял человек в красной форме. Лица было не различить за маской, но голос звучал недобро. Этого стоило ожидать, наверняка она нарушила какой-нибудь закон…

– Я просто хотела ему помочь, – ответила она. – Только помочь…

Найар разлепил глаза. Зачем же так орать? Ему казалось, что их ушей валит пар, так горячо было внутри головы. И дышать трудно. Он откашлялся. Над ним склонилась какая-то девушка. Красивая, по-настоящему женственная, в простом синем наряде. Кажется, его голова лежит на её теплых упругих бедрах. Хорошее дело! Найар успел подумать, что давно уже не был близок с нормальной женщиной. Он поморщился, снова откашлялся и медленно поднялся на ноги, с неприязнью глядя на патира. Низший законник не представлял для него опасности, он всего лишь пытался соблюдать правила.

– Чего ты вопишь?

– Она подошла к вам без…

– Ты болван! – ответил мужчина и повернулся к девушке. – Ты меня оттуда вытащила?

– Да. Я хотела помочь, – повторила Ева.

– Сгинь отсюда, – фыркнул Найар, и мужика как ветром сдуло. – Ты что, нездешняя?

– Верно. Почему этот человек так отреагировал?

– Почему? Лучше тебе не знать. – Он оглядел свой автоплан. – Хм… Вот так штука. Кстати, тебя как зовут, храбрая?

– Ева, – ответила она вызывающе, но голос был слишком нежный для таких интонаций. Он быстро посмотрел на неё: невысокая, округлая. Грудь и бёдра – всё на своих местах. Пухлые соблазнительные губы и тёплые карие глаза. Милая невинность без резкости. Интересно…

– А меня Найар. Ты знаешь, что означают эти символы на моих руках?

Ева опустила глаза и увидела на его запястьях замысловатые татуировки.

– Не знаю.

– Они означают принадлежность к клану Безовалов, милая, – сказал мужчина. – По закону к нам вообще подходить нельзя, не то что дотрагиваться. Мы неприкосновенны.

– Что за чушь? – воскликнула Ева. – Кто эти правила… то есть законы придумал? Я должна была позволить тебе сгореть заживо? – И она подняла брови и смешно скривила губы. Найар расхохотался.

– Именно. По закону. Поэтому тебе лучше унести отсюда свою красивую задницу, да поскорее.

– Это такая благодарность, да? – сказала девушка возмущённо. Её щеки гневно пылали.

– Я тебя после поблагодарю как следует, – ответил он, – а пока иди-ка отсюда. Беги, глупая! Я не шучу!

Что-то в его голосе насторожило, и Ева поспешно скрылась в толпе, пробежала через парк, поймала таксоплан и спустя полчаса была у Вона, в относительной безопасности. Милая сказка грозила превратиться в назойливую страшилку, и Ева долго раздумывала, не шагнуть ли в Промежуток. И всё-таки она решила остаться.

Ночью ей не спалось. Вон как всегда храпел, с улицы доносился привычный шум толпы. Город никогда не спал, но девушку это не утомляло. Ей вспомнился Найар, его странная резкость и то, как он оценивающе оглядывал её. Еве не нравилось, когда мужчины так смотрят. Она тихо оделась и вышла на улицу. Было там за углом одно неплохое местечко. Конечно, не верхний уровень, но тоже ничего. Ева прошла по улице, поздоровалась с роботом-лавочником и вошла внутрь здания. Заплатила за вход и пробралась на самый верх. Ей нравились верхотуры. Она купила фруктовый коктейль и уселась на широкий подоконник.

Её мысли вертелись вокруг произошедшего. Она думала об аварии, Безовалах и том человеке в красной форме. И о Найаре. Ей казалось важным разобраться, кто такие эти Безовалы на самом деле. Все о них знают, но никто толком не может объяснить, чем они занимаются. Та же Хохва от них без ума, а рассказать подробнее не может. Или не хочет? А, может, не смеет? Сплошные загадки. И что случилось сегодня с её рукой? Почему она смогла остановить кровь? Вдруг это тоже дар? И если это так, откуда он в ней? Дома она никогда не питала тяги к врачеванию. Перевязывала брату разбитые коленки, смазывала собственные царапины соком подорожника – и только. Ева улыбнулась. Много загадок – это здорово!

На её плечо неожиданно легла чья-то рука, и она охнула, чуть не свалившись вниз. Мужчина придержал её за пояс, развернул лицом к себе.

– Эй!

Это был Найар.

– Ты меня напугал, – проворчала девушка. – Не нужно так подкрадываться.

– Извини, не хотел. Тебя легко было найти.

– Да? – Она посмотрела на его руку, спокойно лежащую на её талии. – Так вроде же нельзя касаться? – И девушка подозрительно прищурилась.

– Мне можно, – сказал он.

Глаза у него были серые, обведённые по краю сияющей густой синевой, а волосы – русые, с примесью непонятной седины. Она бы дала ему лет тридцать, может, чуть больше. Он не показался ей высоким. Возможно, потому, что телосложением напоминал Кёртиса. Однако спрыгнув с перил она поняла, что ошиблась – он был куда выше неё. Неудивительно – в ней было метр шестьдесят с кепкой.

Ева рассмеялась и скинула его ладонь.

– Если тебе можно, это ещё не значит, что я разрешаю.

Он усмехнулся.

– Ну да. Ты работаешь где-то поблизости?

– Да. Вон там, в мастерской Вона, – и она кивнула вниз.

– В мастерской Вона? – он насмешливо скривил губы.

– А что здесь смешного?

– Никогда бы не подумал, что ты швея, милая.

– Я ей стала всего пару недель назад, – ответила Ева, поправляя одежду. – Я там временно работаю.

– Ладно, я понял, – весело сказал Найар, заметив, как она смутилась. – Слушай, насчёт благодарности…

– О, не стоит!

– Почему же? Не любишь, когда тебе говорят «спасибо»?

– Ну, хорошо. Пожалуйста.

– Я ещё не поблагодарил.

– Мысленно – уже.

– Спасибо!

– Да.

– Что «да»?

– Боже! – Еву развеселило его поведение. Кажется, он её просто подкалывал.

– Боже?

– Пойдём лучше потанцуем, – сказала она.

– Ты меня приглашаешь на танец? – он поднял брови.

– Боишься?

– Нет.

– Тогда пойдём.

Он взял её за руку и уверенно повёл в зал. Она любила танцевать. На Земле также сильно это любил делать только Онан.

Найар обнял её за пояс и притянул поближе. Решительно, без какого-либо смущения. Она улыбнулась.

– Давно я не танцевал. Да ещё чтобы с такой, как ты, смелой красавицей.

Ева пропустила мимо ушей этот комплимент.

– Значит, ты неприкосновенен.

– Ага.

– А если в толпе кто-то случайно коснется?

Найар усмехнулся.

– В толпе я – призрак, милая. Толпа – мое прикрытие.

– Значит, это глупый закон.

– Не совсем, – отозвался мужчина, глядя ей в глаза.

– Почему ты так смотришь? – спросила Ева.

– Ты меня не боишься?

– С чего бы?

– Все знают, что Безовалы опасны.

– Я знаю, что чувствую, Найар. Пока что ты не сделал мне ничего плохого.

– Ты доверяешь чувствам?

– Конечно.

– Ты меня недооцениваешь и совсем не знаешь, милая, – сказал он, прижимая её крепче. Ева чуть отстранилась.

– Не думай, что в случае чего я не расквашу тебе нос. А станешь вести себя как кобель – врежу между ног, учти.

Найар вдруг расхохотался. Ничего себе!

– Слушай, откуда ты взялась?

– Это имеет значение?

– Ну да. Ты живая и естественная, совсем не похожая на девку из размалёванной толпы.

– Я издалека, Найар. Там все такие.

– Вот уж не поверю, Ева, – сказал он, усмехнувшись.

– Верить или нет – твоё дело. У нас разное понятие веры.

– Почему же? – спросил он. Ему всё больше нравился этот разговор.

– Потому что ты считаешь себя призраком и веришь, что обладаешь исключительной властью, а я человек из плоти и полагаюсь на законы вселенной.

Найар отклонился назад и попытался нащупать её ответный взгляд, но Ева равнодушно смотрела в сторону. Неужели он был ей неинтересен?

Он знал, что девушки готовы о стену расшибиться, но провести время с элитным стражем из Безовалов. Что уж говорить про него, Высшего стража. Но Еве до этого не было никакого дела. Она рассуждала о его исключительности так пренебрежительно и бесстрашно, что казалась выходцем с другой планеты. Издалека? В любом случае, даже если она жила в лесном поселении, она должна была знать хоть что-то. Нет, здесь что-то не так. Нужно дожать эту гордую красавицу и вывести её на чистую воду.

– Хочешь посмотреть, где я живу? – предложил он.

– Ты меня приглашаешь в гости?

– Ну да. Почему я не могу пригласить тебя?

– Не знаю. Ты наверняка живёшь на самом верху. Меня туда не пустят.

– Не угадала. Не на самом, – усмехнулся он.

– А зачем ты меня приглашаешь? – подозрительно спросила она.

– А зачем мужчина зовёт женщину к себе домой? Конечно, чай пить.

Ева отклонилась и поглядела на него, раздумывая. Нет, он определённо не плохой человек. По крайней мере, убивать её не собирается. А что если здесь мужчины и женщины ведут себя иначе, чем на Земле? Что если он захочет чего-то такого, что она не сможет ему дать?

– Чего ты хочешь от меня, Найар? – прямо спросила она.

– Ты действительно работаешь у Вона? – и его глаза вдруг стали колючими и цепкими. Она несколько испугалась и попыталась отстраниться, но он её не отпустил.

– Да, действительно.

– Ева, не нужно мне лгать! – сказал Найар, больно впившись пальцами в её плечи. Это был уже не танец.

– Я не лгу! – возмутилась она, наконец-то его оттолкнув. – Ты ведёшь себя грубо!

Она развернулась и быстро пошла к выходу. По лестнице не спустилась – слетела, опасаясь, что он гонится за ней. Пробежала по улице, свернула в сторону и затаилась в переулке. Зря… Чьи-то руки зажали рот, нащупали волосы…

Она смогла стукнуть напавшего затылком в нос, и от неожиданности он разжал руки. Ева со всех ног кинулась на людную улицу и, вылетев на тротуар, едва не сшибла с ног каких-то девушек. Оглянулась… Из переулка появился мужик: саженного роста, морда кирпичом. Он быстро направился к ней, ухмыляясь, и Ева поняла причину этой улыбки. Она была здесь чужая. Никто за неё не вступится. Никому нет до неё дела. Вокруг столько людей, но они полны безразличия. Вот тебе и загадочный город, вот тебе и радость новых открытий! Она повела себя, как дурочка, и теперь за это поплатится.

Он нагнал её у дверей мастерской и сгрёб за руку. Быстротой Ева не отличалась, да и бежать на каблуках через толпу было не очень удобно. Она дважды подвернула ногу.

– А ну пошли со мной!

– Иди к чёрту, кретин! – выругалась Ева. – Пусти меня! – и она со всей силы ударила его коленом между ног. Мужик был грузный и почти не ощутил удара. Или у него там и бить было не по чему?.. Он наотмашь ударил её по лицу, и она отлетела к стене. Голова закружилась, из носа пошла кровь. Нет, так просто она не сдастся! Сейчас она переместится и все дела! Так-то связываться с…

Боль не дала ей сделать этого. Страх крепко держал за пятки.

Мужик был уже близко, он схватил её за волосы, и она попыталась ещё раз ударить его. Вот уж чего она не умела, так это драться, по крайней мере, с такими вот шкафами в два раза её тяжелей. Он занёс кулак – отрубить её, но вдруг странно выпучил глаза и стал заваливаться набок. Огромное складчатое тело с грохотом свалилось на тротуар, и она тоже сползла вниз вдоль стены, прикрыла глаза.

– Поднимайся, – сказал Найар.

– Отстань! – ответила Ева.

– Я сказал, вставай! – он схватил её за руку, заставляя подняться. – Пошли.

– Не пойду! – огрызнулась Ева.

– Пойдёшь! Тебе здесь нечего делать!

– Это тебе здесь… – начала она, но вдруг в её руку что-то вонзилось. – Ай! Что за?..

Глаза начали слипаться, ноги подкосились, и она потеряла сознание.

Ева открыла глаза и сразу вскочила. Она ясно помнила, что случилось. Она огляделась и поняла, что находится в какой-то квартире. Широкие окна, много пространства. Тёмная мебель, светлый пол. Ни одного яркого пятна. Чёрное, белое и серое, а окна металлические.

– Найар! – позвала она.

Он появился в дверном проёме.

– Да?

– Ты меня силой сюда притащил?

– Мог бы и там оставить. Ты, я вижу, подружилась с тем увальнем? Знаешь, милая, что бы он сделал с тобой?

– Не хочу я этого знать! – она потерла лоб и поморщилась. Кажется, там набухла шишка. – Спасибо.

– Пожалуйста, милая, – ответил он, подходя к ней поближе. – Посмотри, как он тебя разукрасил. Такие отлично сбывают живой товар. Нет, тебе нельзя было там оставаться. У Вона небезопасно, наверняка торговцы телами уже объявили новую охоту. Рано или поздно тебя бы схватили и отправили работать на дно. Такие женщины, как ты, ценный товар на чёрном рынке.

Ева поморщилась. Вот она, изнанка безумного мира.

– Я убежала только потому, что ты усомнился в правдивости моих слов.

– Да, но ты действительно не сказала мне всей правды.

– Почему я должна тебе всё рассказать? Мы едва знакомы!

– Ева, я не спрашиваю вежливо. Обычно я требую немедленного ответа – и мне отвечают. Я беру всё, что захочу.

– Ну ты… – она даже задохнулась от возмущения, – засранец!..

Он шагнул к ней и взял за плечи.

– У меня такая работа. Если бы я был мягок и доброжелателен, я бы пошёл лечить зверушек.

– Найар! – она упёрлась ладонями в его грудь. – Чего ты хочешь от меня?

– Ты поможешь мне, Ева, – сразу ответил он.

– В чём?

– Поможешь выследить тех, кто покушается на Безовалов. Ты спасла меня от смерти, и я благодарен тебе. Сделай одолжение, помоги мне ещё раз.

– Да я же ничего не умею! – воскликнула она.

– Умеешь. Ты красивая и умная, а ещё упрямая. Этого пока хватит.

– Что я должна сказать?

– Ничего. У тебя нет выбора. Или мне вернуть тебя вниз, к наемнику? – Он склонился над ней. – Там у тебя нет будущего, поняла? Я помогу тебе, а ты помоги мне.

– Какого рода помощи ты ждёшь от меня?

– Ты проникнешь в сердце светской жизни и выследишь для меня одного типа. Вот и всё.

– Просто так проникну? Я же никто!

– Станешь кем-нибудь. Мы это устроим.

– Ну, хорошо. И что дальше?

– Дальше – ложись спать. Завтра всё расскажу подробнее. Кухня там. Спальня и ванная здесь. Доброй ночи. – И он ушёл, оставив её растерянно хлопать ресницами…

…Эван с удовольствием вдыхал морской ветер. Наконец-то свежо и душисто! Ниланэ молча стоял рядом с ним, раздумывая, как поступить. Он собирался вернуться домой, хорошенько перекусить и лечь спать, но незнакомец разворошил его планы. Бесстрашие, отменное чувство юмора и обаяние этого парня определенно говорили о его хорошем происхождении, но они же могли и сослужить ему дурную службу. Ниланэ знал таких парней – веселых путешественников, свободных, как ветер. И еще он знал, как легко было подрезать им крылья. В своей жизни он никогда не становился объектом пристального внимания хранителей порядка, так как сам был амбрийцем, человеком с материка темнокожих людей, а туда не совался без нужды ни смелый, ни тем паче трус. С амбрийцами считались. С их воинами тоже. Он был торговцем, но и к нему не сунулся бы ни один правоохранитель. А вот к этому молодому шалопаю – запросто.

– Ты это, белобрысый, куда теперь? – наконец спросил он.

– Не знаю, – улыбаясь, ответил Эван, – еще об этом не думал.

Его нисколько не обижало это прозвище. Видел бы Ниланэ Фрэйу! – мелькнула забавная мысль.

– Не думал он… Подумай, пока мозги из тебя не вышибли, – пробурчал амбриец. – Будешь шляться здесь без дела – как есть тебя оприходуют.

– Кому же я сдался?

– Кому, кому… Работорговцам, вот кому.

– Работорговцам? – переспросил Эван беззаботно, и амбриец уставился на него в немом изумлении.

– Эге, парень!.. Все сложнее, чем я думал. Пошли, угощу тебя завтраком, да заодно о жизни поговорим. А то тяжело тебе придется, может, так хоть толк будет от моей болтовни.

А поболтать он любил. Эван успел наесться до отвала, слушая рассказы Ниланэ о его родине, о кораблях, о людях хороших и плохих. Торговец говорил о своей семье, о доме, что ждал его там, за океаном:

– Не то что эта прогнившая халупа. Как хорошо ни торгуй, в порту ничего лучше не найдёшь. Не умеют аргонцы строить, так я скажу, и не вздумай меня переубеждать!

Эван хмыкнул:

– И мысли такой не было. Мне и самому здесь не особо нравится. Грязно.

– Грязно не то слово, парень! И этой грязью со временем пропитываешься. Одежды я прежде носил красивые, а потом плюнул на это дело и хожу в чём придётся. Но ты… вообще-то странновато одет. Не пойму, вера тебя, что ли, учит так одеваться? Ползадницы торчит, ни плаща, ни накидки. Ну, я понимаю, у нас на Амбре так шлёндать, но здесь… Бывал я на островах, так ведь и там подобного не носят. – И он глянул на Эвана пытливо. – Боги твои не прогневаются?

– А я вероотступник, – сказал Эван, и Ниланэ растерялся от такого ответа.

– Ты поосторожней с этим… – смутился он. Смелость белобрысого проходимца простиралась куда дальше, чем он было решил.

– А чего осторожничать? – широко улыбнулся Эван. – Подумаешь, чего-то там торчит из-под одежды. Во что хочу, в то и одеваюсь. Богам, думаешь, есть до меня дело? У них своих забот хватает.

Ниланэ покачал головой. Непростой житель островов сидел рядом с ним, ох и непростой! И красивый, несмотря на то, что светловолосый и светлокожий.

– Идём-ка со мной, Эван, – наконец выговорил он. – Переночуешь под дружеским кровом, а наутро решишь, что дальше делать.

Эван жил в доме торговца уже две недели. Ниланэ взял его в помощники из жалости, но теперь благодарил родную землю за то, что свела его с таким расторопным и толковым парнем. Эван был быстрым, исполнительным и честным. Казалось, ему нет дела до тех денег, что пересчитывали возле его носа. В конце концов амбриец убедился, что более искреннего и бесхитростного человека он в своей жизни ни разу не встречал. Все его прежние помощники были не без грешков: один каждый вечер напивался до бесчувственного состояния и в итоге сгинул неизвестно куда, второй припрятывал что мог из товаров, пока не получил за это и не был с позором отправлен восвояси, третий… третий оказался порядочной скотиной. Он не воровал и не обманывал. Он подставил Хушаба, подставил подло и жестоко. Ниланэ отыскал его и поквитался. Это было давно, но память о прежних лишениях никуда не делась.