Текст книги "Бури"

Эван казался амбрийцу неземным существом. Этот парень делал самую трудную работу и не уставал, он был чудаком, каких поискать. Не пил вина, не ел благословенного мяса, ни с кем не ругался и не вступал в драки. Он словно жил в каком-то своем собственном, потаенном мире. И мир этот, судя по всему, был прекрасным. Ниланэ, сам отец двоих пацанов, иногда ловил себя на мысли, что очень бы хотел, чтобы его мальчишки походили на Эвана. Он уже давно не видел их и свою супругу, Амилану. Он даже перестал скучать по ним. Но время летело быстро, и он понимал, что вскоре ступит на порог родного дома и обнимет их всех – и старика отца. Если только тот еще был жив.

Ниланэ торговал несравненным красным золотом и всем, что делали из него: оружием, украшениями и утварью. Это было прибыльное дело, ведь подобные вещи могли себе позволить только зажиточные люди. Амбриец не знал нужды в деньгах и был уважаемым человеком, но помимо уважения было и ещё что-то, и Эван вскоре понял, что. Страх. Ниланэ не просто уважали, его боялись. Хушаб не был злым человеком. Раздражительным и грубым – пожалуй, но не злым. И откуда исходил этот страх, Эвану пока что определить не удалось.

Вскоре они, как это ни странно, сдружились, и Эван стал не просто его помощником, но и партнером. Он мог позволить себе многое, но ни в чем не нуждался. По-прежнему носил свои джинсы и светлую рубашку, разве что короткую куртку сменил на более подходящий для бесконечного дождя плащ. Он не собирался покидать этот мир, потому что ему было интересно побывать на родине Хушаба – в прекрасной белой Амбре, куда тот позвал его.

Погода менялась – теперь дни были солнечными и жаркими. Эван отправился на торг, прихватив с собой несколько крупных монет. Он почти не тратил то, что зарабатывал. Он вообще не привык обращаться с деньгами. Он бродил по улицам, заглядывал в магазинчики, и в конце концов совершенно случайно оказался в длинном широком ряду, где торговали людьми. И сердце его в ужасе забилось в уголок груди, спряталось, не выдержав взглядов, бросаемых жадными торговцами, не выдержав других, ещё более страшных – которыми награждали его люди, ставшие товаром. Первые несколько мгновений Эван не мог двинуться с места. Он стоял, опустив голову, и пытался изо всех сил понять, как можно жить в подобном мире.

Ему было стыдно, больно и противно. А ещё он хотел разнести весь этот рынок к чертям, отпустить на волю тех, кто покорно или злобно смотрел на него и вытрясти душу из других, называющих себя их хозяевами. В этот миг он окончательно понял, что находится не на Земле. Люди. Кто они? Кто он? Свобода… Наверное, только лишившись её, можно ощутить хруст обрезаемых крыльев. И боль, которой он, рождённый и выросший в ином мире, не знал, придёт. Дай только время. А потом всё забудется. Но он не хотел забывать, не хотел убегать от увиденного. И дело было не в том, что он не заслужил этих взглядов. У него были деньги. Против воли он стоял выше тех, кого называли рабами, а значит, в любом случае мог им помочь. И он должен был это сделать. Да, наконец-то деньгам найдётся достойное применение…

Но не сегодня, только не сегодня. Гнев заставил его двинуться вперёд, снова на берег, чтобы остудить пылающее сердце. И вдруг знакомый голос окликнул его по имени…

…Они сели в кафе за дальний столик, и Олан принялся есть. Он растратил силы, останавливая время, теперь ему нужно было восполнить внутренние запасы энергии. Хорошо бы ещё поспать под звёздным небом, или просто посидеть возле воды в одиночестве, но где её здесь найдёшь, эту воду?

Ката иногда смотрела на Олана красивыми тёмными глазами, и Кёртис видел, что она хочет что-то сказать, но не осмеливается. В итоге он решил, пока друг ест, потихоньку рассказать им о путешествиях. Всё равно придётся это сделать, а момент удачный.

– Ребят, я не знаю, с чего лучше начать. Наверное, с главного. Пока Олан ест, а он это будет делать долго, я расскажу вам то, что должен. – Он вздохнул, на пару секунд замявшись. – Мы с ним путешествуем по другим мирам… Не только по вашему миру, по разным мирам, непохожим или похожим на ваш. Иногда это случайно, иногда намеренно. На нашей родной планете один человек создал некую Сущность, а затем инженеры спроектировали гигантский воздушный корабль размером с вон ту поляну. И он стал живым и разумным, подобно человеку, потому что эта Сущность вошла в него душой. Корабль назвали «Буревестником», но если короче, то просто Бури. Благодаря ему мы получили возможность перемещаться по иным реальностям. Мы – это восемнадцать членов экипажа, включая нас с Оланом. – Он посмотрел сперва на брата, потом на сестру, но они молчали и слушали его очень внимательно. – Каждый из путешествующих по мирам открывает в себе дар, и у нас с Оланом они тоже есть – особые способности. Именно благодаря этому дару Олан смог тебя спасти, Ин Че.

– Это звучит до того невероятно, что я вам верю, – сказал Ин Че, улыбаясь. Улыбка делала его беззаботным мальчишкой, и всегда строгое лицо становилось совсем юным и приветливым. – Ката говорит, что я неисправимый мечтатель, и это правда. Только даже в самых смелых мечтах я не мог представить себе подобного!

– Значит, вы в нашем мире надолго не задержитесь, – сказала Ката. – Оно и к лучшему.

– Сестра!.. – возмутился Ин Че.

– Я имела ввиду только то, что наш мир не самое лучшее место для таких, как они, брат, – поспешно сказала девушка. – Хорошим людям здесь трудно, их здесь не ценят.

– Поэтому я хотел бы… Мы бы хотели предложить вам отправиться с нами, – сказал Кёртис.

– Вы серьёзно? – поражённо произнёс Ин Че.

– Абсолютно, – ответил Кёртис, – вам здесь не место так же, как и нам.

– Мы не можем так поступить, брат, – произнесла Ката, – мы ведь собирались найти отца на Торре.

– Да, собирались. Правда, теперь это вряд ли выполнимо, Ката. У нас нет призовых денег, а значит, нет возможности купить пропуск. Да и самолёта больше нет.

– Это верно, – тихо ответила девушка, – но мы не имеем права пользоваться вашей добротой, Кёртис. Множество людей нуждаются в помощи, не думаю, что мы заслужили её больше других. Нужно менять не мир, а самих себя. Нельзя убегать от судьбы!

– Ката, здесь у нас нет будущего! У тебя его нет, понимаешь? – горячо возразил Ин Че. – В другом мире, возможно, всё будет иначе. Не затем ли мы собирались на Торру? От отца давно нет вестей, он уже несколько лет нам на пишет. Да и Торра – не то место, где нас примут с распростертыми объятьями. Что мы станем делать, когда деньги закончатся?

– Мы справимся своими силами, Ин Че, – тихо сказала Ката.

– Это гордость не позволяет тебе согласиться? – подал голос Олан.

Девушка покраснела и повернулась к нему.

– Это не гордость. Просто я считаю, что не заслужила этого. Ин Че – да. Он рисковал жизнью, он много работает.

– Ты тоже, Ката. Даже больше меня.

– Я не могу этого сделать. Для меня всё кончено.

Разговор нравился Кёртису всё меньше. Он чувствовал, что они зашли слишком далеко.

– Почему же? – удивился Ин Че.

– Я слишком долго скрывала причину, по которой поддерживала тебя в стремлении летать. – Она прикрыла глаза рукой. – У меня последняя стадия «засолки», Ин Че… Я не могла сказать правду, потому что тогда ты всё это время провёл бы возле меня. – Она скривилась. – Ты бы бросил полёты, стал мне доброй нянькой. Безрадостное существование рядом с потенциальным трупом… Разве это то, о чём ты мечтал? – Слёзы заполнили её глаза, и она яростно вытерла их.

– Сестра… – упавшим голосом сказал Ин Че. Кёртис видел, что в глазах парня зарождается ярость. – Ката! Как давно?

– Уже два года. Врачи из местной больницы сказали, что мне осталось всего несколько месяцев, но они ошиблись. Иногда мне трудно терпеть боль, но я не хотела признаваться в этом. Ты был так счастлив, а я была счастлива видеть тебя счастливым! Это помогало жить дальше, – и она сжала зубы. – Ты не разрешал мне летать вместе с тобой, и я радовалась и грустила. Ты хотел уберечь меня, а я берегла тебя.

– Ката, но ведь возле нашего дома последняя стадия – огромная редкость! – цепляясь за тонкие ниточки, воскликнул парень, но Кёртис знал и чувствовал – поздно. Ката уже падает, и можно лишь прыгнуть за ней и умереть вместе с ней.

– Всё верно, но я работала на Пата Чёрного. Это покрывало наши расходы.

– Я запрещал тебе работать на него! – гневно сказал Ин Че. Видимо, он больше не мог сдерживаться. – Какого пустынника ты пошла туда?!

– Я хотела поскорее накопить на твой пропуск и на новый самолёт с автопилотом. Тогда бы ты смог попасть на Торру и…

– Ката! Как ты могла так поступить со мной? Что значит на «мой» пропуск? Ты всё решила за меня? Думаешь, я сейчас рад это услышать?! Думаешь, ты мне не нужна, что ли?! Думаешь, я бы тебя бросил?.. – Он взял её за плечи и резко встряхнул. Девушка слабо застонала, и Кёртис поспешно увёл Ин Че.

Олан слышал, как парень тихо рыдает, а его друг что-то говорит ему. Ему стало не по себе от случившегося. Он перевёл взгляд на Кату. Она сидела, сжавшись, и её щёки были не просто розовыми – они пылали ярко-алым. Она безжалостно закусила губу и по подбородку уже текла красная струйка.

– Эй! – сказал Олан, беря её за плечи как можно мягче. – Ты чего?

– Больно, – прошептала девушка, и Олан не сразу понял, что она имеет ввиду. То, как она поступила с братом, могло отдаваться болью в сердце, но до него с запозданием дошло, что ей было больно иначе. Она несколько раз судорожно вздохнула – и внезапно застонала, скрючилась. Олан осторожно обнял её, стал гладить по голове. У неё оказались шелковистые, гладкие и нежные волосы. Ката схватилась за его рубашку, тонкие пальцы сжались. Олан впервые пожалел, что не умеет лечить людей, как Леонид. Девушка уткнулась в его грудь, свернулась клубком, как котёнок, и стала ещё меньше, чем была. Олан притянул её к себе, устраивая на коленях, и угрюмо подумал о том, что если она не захочет идти с ними своей волей, он уведёт её насильно. Тоже мне, справедливая нашлась! Не заслужили, не достойны… Много было тех, кому они с Кёртисом пытались помочь и потом жалели об этом. Но все они и не заикались о том, что не заслужили этого. Ката же… Маленькая, а такая настырная! И беззащитная. Ин Че как мог оберегал сестру, но не доглядел. Ката перехитрила его. Олан хмуро улыбнулся. Надо же, она всё просчитала. Небось ещё и денег накопила, чтобы потом, после её смерти, Ин Че в банке вручили конвертик, завещанный своенравной сестрой…

Спустя минут десять Олан ощутил, что девушка расслабилась, задышала спокойнее. Глаза её были по-прежнему закрыты, и он достал из кармана платок – вытереть кровь. Ката зашевелилась, сморщила нос.

– Не дёргайся, сиди спокойно! – проворчал Олан, и она сразу затихла. Из-за угла показались Ин Че и Кёртис.

– Что с ней? – сразу спросил Ин Че.

– Больно ей, – ответил Олан. – Слушай, твоей сестре нужно отлежаться где-нибудь. Как только она придёт в себя, мы переместимся. Кёрт?

– Да, ты дело говоришь. Задерживаться здесь опасно. Не только потому, что ей плохо и, как я вижу, становится хуже, но и потому, что тот громила нас найдёт. И вряд ли он будет всего с двумя помощниками. В этот раз он приведёт целую толпу. – И Кёртис посмотрел в окно. Вовремя, надо сказать. – Нет, думаю, и отлёживаться нет времени. Мы пойдём в Промежуток сейчас. Потому как к нам снова движутся неприятности, и на сей раз их тьма-тьмущая.

Олан быстро встал, подхватил не успевшую ничего возразить Кату на руки.

– Вон та дверь.

Они ринулись внутрь. Хозяин – молодой парень с приветливым лицом – пустил их в заднюю комнатку, ни о чём не спрашивая. Был ли он другом Ин Че и Каты, Олан так и не понял.

– Что нам делать? – растерянно спросил Ин Че.

– Держись за меня. Закрой глаза и расслабься, ни о чём не думай. Один, два… – начал считать Кёртис.

– Три! – сказал Олан, и они медленно растворились во мраке…

…Алекс вернулся в пещеру спустя некоторое время. Он успел побывать в нескольких мирах и почти не думал о Диле. Ему хватало приключений и приятных милых девушек, с которыми он общался. Они скрашивали его одиночество, но Алекс ни с одной так и не сблизился. Причина была не только в нём, не готовым для любви, но и в них. Все эти девушки и молодые женщины были обычными. Хорошими, добрыми, искренними, но – обычными. Дила же излучала магию, в ней всё было магическим: облик, голос, взгляд, движения… Попав в залу с водопадом и взглянув на камень, на котором впервые её увидел, он странно затосковал. Никто не обещал ему, что они встретятся снова, и Алекс жалел, что вовремя не нарисовал эту встречу.

Он проплыл по туннелю и свернул налево, изучив второй проход. Оказалось, что он ведёт наружу, к перевалу, и нет нужды каждый раз лезть сюда тем сложным путём вдоль пропасти. Почему-то сама пещера оставалась недоступна для Промежутка. Алекс прошёл по всем залам, рассматривая рисунки на стенах, и понял, что горному льву не поклонялись. Скорее, он был для этих людей другом и покровителем.

Алексу особенно понравилась одна комната, напоминавшая гостиную, с широким округлым столом, на котором уже выросли невиданные лиловые цветы, деревом в углу и большой дырой в потолке. Через эту дыру внутрь проникало много света. Мужчина уселся на высокий замшелый стул, немного похожий на трон. Как раз перед этим он отбил под водопадом огромный зелёный самоцвет, и теперь рассматривал его. Если девушка придёт, он непременно его ей отдаст. Глядишь, пригодится.

Спустя время он задремал, пригревшись на солнышке. Лучи приятно трогали подставленное лицо, и ветер, задувавший в отверстие, был почему-то тёплым. Он открыл глаза только когда приближающиеся шаги стали хорошо различимы. В арке показалась знакомая фигура, и в залу зашла Дила. На ней было всё то же массивное ожерелье и короткая юбочка из пёстрой ткани. Она улыбнулась.

– Здравствуй, Алекс! А я видела во сне, что найду тебя здесь.

Он поднялся, потягиваясь, и шагнул девушке навстречу. Радостно было снова увидеть её.

– И ты всегда доверяешь снам?

– Всегда. Они еще ни разу меня не обманывали.

Он по-дружески слегка коснулся пальцами её плеча, и она не отпрянула.

– Как ты?

– Я хорошо. Сегодня у нас праздник Бога-подателя. Ты любишь праздники? Я нет. Я сбежала к тебе. Ты лучше любого праздника, потому что пришел с ветрами.

– Хм, – отозвался Алекс. Рассуждения девушки были странными. Неужели она, как и многие земляне, видела осознанные сны? Алекс отметил, что её зелёные глаза заметно потемнели, окрасились в призрачную бирюзу. Они и так поражали своей расцветкой – ярко-зелёные по центру, у зрачка светлеющие, нежного фисташкового цвета, и обведённые синевой по краю, – теперь же казались невозможно прекрасными, нечеловеческими.

– Мне завтра исполняется восемнадцать, – тихо сказала девушка, опуская ресницы. – По этому случаю пару недель назад мне уже нанесли рисунок. Видишь, вот здесь. Теперь пути назад нет.

– Пути назад?

– Да. Завтра я стану приманкой. Кто первый сцапал – того и добыча, – она вдруг рассмеялась хрипло, отвернулась от него и отошла к столу. – Это ульпины, цветы надежды. Они мало где растут – привередливые. Но здесь, смотри-ка! – распустились целых семь бутонов. – Она тронула пальцами тонкие яркие лепестки. – Скажи, а там, откуда ты родом, много цветов?

– Да. Много травы и цветов, и деревьев, – ответил Алекс, глядя на неё. Дила улыбнулась, прикрыла глаза. Он заметил, как напряглись мышцы её ног, как будто она хотела подпрыгнуть.

– А люди? Какие они?

– Хорошие, – ответил мужчина.

– Да. Да, я вижу, – сказала девушка, – это был глупый вопрос.

Она прошла мимо него, обдав прохладным зимним запахом.

– Дила, я тебе камень достал. Не знаю, правда, пригодится ли… – Девушка обернулась, и он положил ей на ладонь переливчатый самоцвет.

– Очень красивый, – сказала она тихо. – Почему именно зелёный?

– Вспомнил про твои глаза и решил, что возьму такой, – ответил Алекс, всматриваясь в её лицо. Она грустно улыбнулась, но тут же встряхнула головой, тронула пальцами падающую на глаза прядку.

– Спасибо тебе.

Она пошла к выходу, и он двинулся за ней. Возле арки девушка внезапно остановилась и Алекс, не сдержавшись, ткнулся в её макушку носом. Густые волосы пахли холодной водой и мятой… Он заставил себя отступить назад.

Дила трудно вздохнула и нырнула в проём. Ступала она бесшумно, как кошка на охоте. Они вышли в большую залу и остановились возле ног горного льва.

– Сейчас все танцуют и веселятся. Вождь приказал танцевать и веселиться.

– Тоже мне веселье, – пробормотал Алекс.

– Да. Знаешь, я вчера видела падающую звезду. Она была фиолетовой. Это к переменам.

– Ты уверена, что фиолетовая звезда связана с переменами? – улыбнулся он.

– Да, я уверена, – ответила девушка, присаживаясь возле статуи, – как уверена и в том, что ты несёшь эти перемены.

Алекс нахмурился, услышав это.

– Дила, я не тот человек, который изменит твой мир. Всего лишь любопытный странник.

– Тот самый. Я не могла ошибиться, – сказала она, глядя в сторону. Алексу казалось, что она сдерживает слова, готовые вырваться из горла. Важные, отчаянные слова, которые непросто произнести вслух. – Ты… ты любишь танцевать? – неожиданно спросила девушка, и он сразу понял, что она хотела сказать совсем не это.

– А ты?

– Да, – кивнула Дила.

– Покажешь? – весело предложил он, стараясь забыть её рассуждения о переменах и каких-то там фиолетовых метеорах.

– Хотя это запрещено… – произнесла Дила, – но ведь здесь кроме нас никого нет.

– А что у вас не запрещено? – спросил Алекс, присаживаясь на камень.

Она вдруг заливисто рассмеялась, подпрыгнула очень высоко, и, припав к самой земле, невероятным образом изогнулась. Затем медленно, очень медленно поднялась, едва шевеля пальцами, легким и грациозным движением вскинула над головой руки, и покачнулась. Снова припала к земле, почти села на шпагат, как будто искала у камня защиты, затем откинулась, и её волосы расстелились по земле. Она перекрестила ноги, высоко их подняв, и оттолкнулась одним сильным движением спины, и сразу же сделала два быстрых сальто вперед, и снова качнулась, и закружилась, как вихрь. Ожерелье на груди зазвенело, а волосы разлетелись в стороны, как волны невиданной золотистой воды.

Алекс сглотнул комок, застрявший в горле. Было в ней что-то пугающее, но она и притягивала, манила своей грацией и красотой. Он понял, что она делает это без какого-либо умысла. Она была такая, какая была, но это только больше смутило его. Девушка закончила танец и взглянула на него, ожидая какой-нибудь оценки.

– Очень красиво, Дила, – сказал он, откашлявшись. – Я бы так не смог.

– Спасибо, Алекс! – и она медленно моргнула. – Тебе и не нужно этого уметь, мужчины с женщинами танцуют иначе. Этот танец только для девушек.

– А как танцуют мужчины и женщины? – любопытно спросил он.

– Ну… – смутилась Дила, – ты хочешь попробовать?

Он взглянул на девушку. Отказываться не хотелось. Он встал и подошёл к ней, как бы говоря «да». Дила рассмеялась. Смех у неё оказался неожиданно нежным.

– Что? – спросил Алекс, улыбаясь.

– Просто представила, как ты будешь… В общем, смотри! Сначала вот такое движение бёдрами, затем в стороны, и припасть к земле… Затем берёшь меня за талию и отталкиваешь, и снова притягиваешь к себе, – показала она.

– Вроде несложно, давай попробуем.

Он вместе с ней повторил движение корпусом и ногами, припал к земле, ощущая себя обезьяной, расхохотался от собственной неуклюжести, сделал шаг к ней, поймал и притянул к себе. Притянул и понял, что совсем не хочет её грубо отталкивать.

– Алекс, – тихо сказала она, уткнувшись носом в его грудь. Кажется он, сам того не осознавая, прижал её к себе слишком крепко, – теперь нужно…

– Да, – согласился он, мягко отстраняя её. Девушка крепко держалась за его руку и вдруг выгнулась назад, коснувшись затылком земли, при этом её бёдра прижались к его ногам, и он поспешно потянул её назад, снова обнимая.

– Хороший танец, – сказал он, пытаясь за словами спрятать растерянность и неуместное желание коснуться её обнажённой спины снова.

Дила отпустила его руку и отшагнула назад. Алекс увидел, как она поспешно стирает с лица улыбку.

– А как у вас танцуют?

– По-разному, – ответил он, – чаще вот так.

Дила подала ему ладонь, и он с удовольствием снова обнял её, правда теперь не так крепко, и повёл, слегка поворачивая то в одну, то в другую сторону, чуть отпуская от себя и мягко перекруживая, и едва касаясь её талии.

Она опустила глаза и стала маленькой, беззащитной и податливой. Через пару минут они остановились.

– Да, ваши танцы красивы и не лишены чувства, – сказала девушка.

– Ваши тоже, – ответил Алекс. – Только эти движения, когда я должен был подпрыгнуть… – Он не выдержал и рассмеялся.

– У тебя хорошо получилось.

– Я вообще-то в танцах не силён. Вот ты – да, прекрасно движешься.

Она улыбнулась, затем как будто задумалась, склонила голову.

– Мне нужно вернуться. Если я не вернусь, меня накажут. Все должны участвовать в приношении даров Богу-подателю.

– Будь он неладен, этот ваш податель, – сказал Алекс.

– Я… пойду, – повторила она. – Мне пора.

– Да, иди, – и он отпустил её руку.

– До встречи, Алекс.

– До встречи, Дила, – произнёс он. В этот миг ему показалось, что нужно остановить её, но Алекс не стал. Девушка скрылась в воде, а он снова присел на камень, чувствуя странную пустоту. Зияющая дыра в груди не походила на рану, скорее, на яму, из которой вытащили бесценный клад. Зарыть её или оставить всё как есть – Алекс ещё не решил.

Прошло несколько часов. Он оставался пока в пещере, возле деревца, похожего на кедр. Он думал о Диле, и о том, что она рассказала ему. Кажется, в поселении ей жилось несладко. Да и кому захочется такой жизни? Иные, конечно, смирятся… Но не она. Рано или поздно её горячность и бунтарский нрав к чему-то да приведут.

Алекс крепко задумался, вспоминая её, и насторожился только когда услышал плеск. Он приподнялся, вглядываясь в темноту, и увидел маленький женский силуэт.

– Эй, А-ле-кс! – позвал растерянный незнакомый голос.

Он сразу встал во весь рост, и пришедшая испуганно ойкнула, попятилась к воде.

– Ты кто?

– Я подруга Дилы. Я догадалась, где тебя искать. – Девушка запнулась. Он слышал, как дрожит её голос. – Я бы не пришла сюда в такой час, если бы не знала, что её ждёт. Она вернулась сегодня и была странной, очень странной. Красиво пела и вплетала в волосы цветы, и смотрела задумчиво, и улыбалась. Отказалась танцевать со всеми. Один из воинов попытался вытащить её из хижины силой, и она ударила его. Конечно, он взбесился. Схватил её и потащил к вождю. Если бы она молча приняла своё наказание, всё не обернулось бы так печально. Она сказала, что не хочет быть частью племени и уйдёт на рассвете. Сказала, что мужчины нашего поселения – да простит меня Небо за эти слова! – бесчувственные скотоподобные выродки, и она не намерена позволять им дотрагиваться до себя. Вождь рассвирепел и приказал на рассвете провести ритуал Гобэ-дэ. Её забьют до смерти за богохульство.

– И это у вас считается нормальным? – сквозь зубы спросил Алекс.

– Конечно. Она презрела заветы предков, гласящие, что нужно почитать мужчину-самца и преклоняться перед ним, как перед самим Богом.

– Боже! – Он прижал ладонь ко лбу. – Большей ерунды ни разу в жизни не слышал. Вы там с ума посходили?

– Нет, – удивилась девушка.

– Как это нет? Тогда почему ты здесь? Тебе жаль её? – быстро спросил он.

– Да. Она рассказывала о тебе. Сказала, что, возможно, нас обманывают, и никакого Бога-искусителя нет. Она ведь много раз приходила сюда и возвращалась целой и невредимой. И я подумала, что только ты можешь помочь ей. Ты ведь не один из нас.

– Как долго добираться до вашего поселения? – спросил Алекс, цепляя на пояс свои вещи и надевая рубашку.

– Несколько часов.

– До рассвета успеем?

– Наверное.

– Говори точно – успеем или нет?

– Не знаю. Я не умею быстро бегать. Только Дила способна так ловко лазать по скалам.

– Ясно. Тогда возвращайся, как сможешь, а я побегу. Где они её держат?

– В хижине вождя, – ответила девушка тихо. – Это возле большого истукана. Ты его издалека увидишь.

– Понял. Спасибо. Сама-то не пропадёшь?

– Нет, я ведь почитаю предков! – ответила девушка уверенно.

Алекс мог только вздохнуть в ответ. Он быстро побежал через пещеру и, когда пришедшая уже не могла его увидеть, выпустил Зверя.

Впервые он ощутил его в себе, когда коснулся Промежутка. Пугающее чувство присутствия. В одном теле два создания. И такое бывает, оказывается.

Он неутомимо бежал несколько часов, руководствуясь только своим нюхом. Он знал, как пахнет Дила. Ни о чём не думал, просто нёсся вперёд, перепрыгивая насыпи, мощно и плавно. Вперёд.

Алекс увидел селение, когда вокруг уже начинало медленно светлеть. Он прибавил прыти и, спрыгнув вниз с внушительной высоты, крадучись пошёл между домиков. Он был напряжён и сосредоточен.

Все ещё спали, но невдалеке слышался шум. Алекс постарался как можно скорее добежать до хижины вождя и замер, спрятавшись в тени истукана. Он увидел пятерых мужчин: они сооружали что-то вроде кровати. Два других начищали до блеска каменные дубины. Алекс против воли ощерился, обнажая клыки. Он поборол желание убить их тут же, на месте будущей казни, хотя они того и заслуживали. Он принюхался и ощутил, что Дила действительно там, внутри хижины. Правда теперь к её запаху примешивался ещё и запах крови. Он решил, что не будет медлить, и вышел к ним прямо так, лапами.

Первым его заметил высокий расплывшийся мужик в одной набедренной повязке. Накрашенные глаза стали огромными на толстом лице. Они все были полураздеты, но только у этого на волосах болталось что-то вроде расшитой косынки. Алекс прыгнул к нему, раскрывая пасть, и ухватил за самое горло, опрокинув на спину. С радостью ощутил, как тот больно треснулся черепушкой о землю, но сдержался, не сдавил отвратную бугристую шею сильней. Так и убить недолго.

Остальные мужчины так испугались, что только беззвучно открывали рты. Пусть боятся. С такими иначе не разберёшься, они понимают только язык силы. Алекс принял своё человеческое обличие и сказал, с трудом подавляя подступающую к самому горлу ярость:

– Ведите сюда Дилу. Немедленно! – Его рука лежала на горле мужика, готовая в любой момент безжалостно сдавить сонную артерию.

Они повиновались. Стоявший ближе всего шмыгнул внутрь хижины и спустя несколько секунд выволок оттуда девушку. На её щеке были видны следы крепкой пощёчины, на плечах и ногах запеклись синяки, и губы были в крови. Она едва переставляла ноги, связанная до хруста в костях, и глотала бессильные слезы. Мужик толкнул её к Алексу, и она покорно упала ему в руки. Глаза её были зажмурены, гибкое тело мелко дрожало, темные волосы почему-то были мокрыми… Алекс прижал её к себе свободной рукой и тут же отпустил толстяка. Тот отскочил от него, как ошпаренный.

– Вы, ублюдки, отродья сатаны! – сказал Алекс глухо и яростно. – Который из вас сделал это с ней?

Вперёд выступил один из мужчин. В руке у него было длинное копье, и он вызывающе выставил его перед собой.

– Имею право. Эта тварь оскорбила меня. Кто бы ты ни был – Бог или человек – я могу делать с ней всё, что захочу. Таков закон.

– Закон, да? – сказал Алекс. Он отпустил Дилу, и она поникла на землю возле его ног. – Я тебе сейчас покажу, что такое закон!

Он перехватил наконечник копья, летящий ему в живот, шагнул нападавшему навстречу, и со всего размаху влепил ему между ног. Мужика согнуло пополам. Он издал даже не крик, а какой-то утробный рык, плавно переходящий в поросячий визг. Оставшиеся трое попятились, а толстяк вдруг заорал что-то невразумительное, вытягивая вперёд руку. Алекс шагнул обратно к девушке, обнял её, и они ушли во тьму. Ещё не хватало связываться с этими выродками и калечить их. Руки у него чесались, а это означало, что надо поскорее убраться восвояси. Тем более что тому, который навлёк на Дилу неприятности, уже и так досталось. Навряд ли он теперь сможет когда-нибудь без стыда приблизиться к женщине…

Он не стал задерживаться в Промежутке и перенёсся в мир, где не раз бывал. Там у него был уютный дом среди нескольких таких же. Тоже поселение, но совсем другое. И люди хорошие.

Он взял Дилу на руки и быстро поднялся по лестнице. Девушка была без сознания. Закрыв дверь ногой, Алекс донёс её до дивана и уложил на мягкие подушки, стал поспешно срывать тугие жесткие верёвки. Она была одета в пёструю короткую юбочку из травы, запястья сжимали металлические браслеты. Обнажённую грудь едва закрывало тяжёлое ожерелье. Алекс снял его и накрыл Дилу пледом. И склонился над ней, осматривая. Кажется, настоящие побои должны были начаться только утром, и они не успели нанести ей особого вреда. Хотя синяки были страшными. Он понял, что она отчаянно отбивалась. Сильная, ловкая, смелая, но не против пятерых спятивших от вожделения мужиков. Он сжал зубы и нахмурился. Всё-таки иногда его заносило в мерзкие миры.

Он убрал её длинные волнистые пряди назад, поглядел на следы от верёвок, которые долго впивались в нежную смуглую кожу, затем перевёл взгляд на её шею, на маленький острый подбородок, на щеки с резкими скулами, на густые золотистые ресницы. Эта девушка была странной. Странной и притягательной. Не такой, как остальные, это уж точно.

Он встал, прошёл на кухню. Там у него хранилось снадобье «от всех бед», которое перед полётом раздавал Леонид. Правда, Алексу ещё не приходилось им пользоваться. Он вернулся, приподнял Дилу и попытался залить лекарство ей в рот. Девушка только сморщилась и сильней сжала зубы.

– Дила, – позвал он, – выпей немного.

Она мотнула головой, внезапно открыла глаза и дернулась, чуть не выбив склянку из его рук. Заморгала, тонко вскрикнула, и попыталась оттолкнуть его.

– Да успокойся, это же я! – сказал он, пытаясь как можно осторожнее удержать её. Не хватало ещё новых синяков наставить. Она, кажется, не услышала, только забилась в его руках, как раненая птица. Алекс не выдержал и слегка встряхнул её: – Тихо, кому говорю! Ты со мной, ты в безопасности!

Девушка пригляделась – и слёзы потекли по щекам. Алекс притянул её к себе и обнял, стал гладить по голове, и пальцы цеплялись за спутанные прядки.

– Не плачь. Теперь всё будет хорошо.

– Гд… где мы? – сбивчиво спросила она, пытаясь подняться.

– Я здесь живу. Иногда, – ответил мужчина. – Долго рассказывать. Тебе нужно это выпить, – и он снова поднёс склянку к её рту. На сей раз она смогла сделать один большой глоток, но сразу сморщилась.

– Больно губам…

– Ещё бы, ведь они у тебя разбиты. Ложись-ка, – и он попытался опустить её на подушки, но девушка была как каменная. – Пожалуйста! Ты мне веришь? – спросил он, слегка надавив ладонями на её плечи. Она посмотрела на него – пытливо, испуганно, настороженно, затем осмотрела комнату. Алекс понял, что она в шоке от пережитого, и не придумал ничего лучше, чем ласково провести пальцами по её щекам. Дила выдохнула, зелёные глаза смягчились.