Текст книги "Бури"

– Это Дамур – преданное дерево. Из тысячи семян прорастает лишь одно, но и оно вряд ли превратится во взрослое дерево. Попробовав хотя бы раз его плоды, ты бы потом тосковал по ним всю оставшуюся жизнь… Я тоскую. Я ел их, когда был совсем маленьким, но до сих пор помню вкус… М-м-м… – и он облизнулся, а Алан хмыкнул. – Из-за одного только Дамура наш дом стоит бешеных денег, и все это знают. Даже у Хъяга в садах ни одного не растет! К нам приходят каждый раз, когда дерево сбрасывает семена, выгребают их подчистую, ловят даже самые настырные. Да только ни одно ещё не взошло! – и он ухмыльнулся. – Фадр зовет его думающим деревом и говорит, что оно скоро погибнет от старости. А я все жду, когда на ветках появится хотя бы один плод.

И мальчик погладил нежную зеленоватую кору, тронул пальцами пушистую горку семян. Те словно ответили ему, заплясали на ветру, но тотчас, словно примагниченные, вернулись поближе к дереву. Алан удивленно почесал в затылке.

– Преданное дерево… Кто бы мог подумать?

– Я хочу взять его с собой, – вдруг сказал мальчик. – Если когда-нибудь покину эти места. Фадр говорит, что Дамур сам выбирает новую родину. Мы выберем её вместе. Если, конечно, такова наша общая судьба…

– Если жаждешь этого – так и будет, – сказал Алан. Махунг не переставал его изумлять. – Не сдавайся.

– Я не сдамся, – спокойно и решительно произнёс Махунг, и они замолчали.

Чайки печально кричали возле воды, и Алану казалось, что они зовут его домой…

…Олан не мог больше ждать. Терпеть он умел, а вот ждать – нет. Хорошо, что всё случилось в отсутствие Кёртиса и Ин Че.

Они с Катой укладывались: девушка, освоившаяся с его постоянным присутствием и привыкшая спать рядом, стала менее стеснительной. Она скинула верхнюю одежду, и некоторое время стояла перед ним в нижнем белье, потягиваясь и глубоко дыша, отчего её маленькая грудь дразняще вздымалась под тонкой полупрозрачной маечкой. Олан подошёл сзади и, не особо задумываясь над последствиями, крепко обнял её, тронул пальцами тонкую шею и маленький подбородок.

– Олан, – произнесла девушка, – ты что?

Он не ответил, подхватил её на руки и быстро донёс до кровати.

– Ты нужна мне, Ката, – ответил он. – Скажи «нет», и я остановлюсь прямо сейчас.

Девушка молча смотрела на него. Он никак не мог понять, чем заполнен её взгляд: то ли нежностью, то ли страхом. Он не выдержал и потянулся к ней, ласково касаясь её губ. Ощутил, что она ответила, и больше уже ни в чём не сомневался.

Ката не зажималась, не противилась и не сомневалась. Он дрожал от возбуждения, чувствуя, как её маленькие руки залезают под его жилетку и дальше, под рубашку, касаются груди и живота. Тёмные глаза смотрели на него с надеждой и нетерпением, и Олан окончательно слетел с катушек от этого взгляда.

После он был как всегда погружён в свои мысли и чувства, тело было лёгким и приятно опустошённым. Ему было хорошо, и он не сразу понял, что Ката тихо плачет, уткнувшись в подушку. Испугавшись, он повернулся к ней, осторожно тронул её плечо.

– В чём дело?

– Тебе не понравилось, – ответила девушка тихо.

– Что? – переспросил он.

– Тебе не понравилось, Олан! – громко всхлипнула она.

Он не сразу нашёлся, что на это ответить.

– С чего ты взяла, что мне не понравилось? – удивлённо спросил мужчина.

– Потому что ты… меня… Ты так сказал!.. – зарыдала она.

Олан трудно припомнил, что когда всё дошло до пика, он в порыве страсти откинул её прочь, чтобы не раздавить собой – она была такой крохотной и хрупкой. Наверное, он ещё и сболтнул что-то лишнее. Такое с ним бывало.

– Что я сказал, Ката? – поморщившись, спросил он виновато.

– Что тебе жаль! – выговорила она, глотая слёзы.

– Гадский дух! – выругался он, одним рывком положив девушку на себя и вытирая её слёзы. – Ты неправильно истолковала мои слова, Ката. Мне жаль, что я сделал тебе больно. Ты так кричала…

Она подняла голову и забавно шмыгнула носом.

– Первые несколько минут мне и правда было больно, – сказала она, вглядываясь в его лицо, – потом я кричала от удовольствия.

Олан усмехнулся и крепко поцеловал её в порозовевшую щёку.

– Чудесная искренность! Не делай поспешных выводов в отношении меня, Ката. Ты меня восхитила. Я заполнен тобой.

– Я напугалась, Олан. Ты был так настойчив, а после, когда… Я знаю, как это должно быть, но всё себе представляла иначе. Иногда лучше вообще ничего не представлять.

– Согласен, – отозвался он. – Я тоже боялся. После, не во время, – уточнил он. – Во время нашего с тобой во всех отношениях прекрасного занятия я ни о чём постороннем не думал.

Ката смущённо улыбнулась и поудобнее на нем устроилась. Олан ощутил, что от одного взгляда на неё у него внутри всё заныло. Что уж говорить о том, как трудно было чувствовать на себе её обнажённые бёдра.

– Я хочу тебя снова. Прямо сейчас, – сказал он. Стоило ли скрывать от неё свои желания?

Девушка нежно рассмеялась, но почему-то начала вставать. Олан тотчас схватил её за руку и вернул на место.

– Не уходи, Ката, – нахмурился он.

– Я хотела привести себя в порядок… то есть причесаться и… – начала она нерешительно.

– Ты и так замечательно выглядишь, но если ты настаиваешь, я тебя отпущу. На пару минут, – добавил он сердито.

Ката на мгновение задумалась, склонив голову и пристально на него глядя. Потом снова рассмеялась – тихо и мелодично – и поцеловала его в губы, да так страстно и горячо, что Олан на мгновение смутился. Но, возбуждённый до предела её поцелуем, он незамедлительно обхватил ладонями её бёдра и, более ни о чём не задумываясь, проник в неё. Ката тихо вскрикнула, прижимаясь головой к его груди, и замерла. Олан понял, что она смущена, и мягко перекатил девушку на спину. Неспешно проник в неё глубже, с наслаждением глядя, как она кусает губы и тяжело дышит. Он понимал, что она беспомощна против его силы, но не это так возбуждало. Его волновала податливость и искренность, то, что она не боится показаться неумелой или сделать что-то не так. Ката открыла глаза.

– Тебе больно? – спросил он.

– Нет. О-о-о! – вырвалось у неё отчаянное, когда он безжалостно проник в неё ещё глубже.

Олан склонился и тронул губами её щёку.

– Мне нравится, когда ты так стонешь, Ката, – прошептал он ей на ухо.

– Ой!.. – вскрикнула она, чувствуя, как он резко двинул бёдрами. – Олан!..

Её беспомощность и трепет её тела свели его с ума. Он начал двигаться быстро и исступлённо, и Ката позволила себе не сдерживать рвущиеся из груди крики.

Она думала, что эта сторона отношений для Олана не так важна, как для неё. Олан был задумчив, ворчлив и неприступен. Он нелегко соглашался с чужим мнением, но и своё никому не навязывал. Она думала, что ему достаточно просто знать её рядом, но ошиблась – он хотел большего. Прижатая к кровати его телом, она наслаждалась каждым мгновением, и эти мгновения казались вечными. Неужели всё реально? – думала она. Неужели я люблю и любима? Невозможное стало настоящим, и она крепко ухватилась за него, счастливо постанывая в надёжных, ласковых руках.

Ни Ин Че, ни Кёртис не могли им помешать – Ката заранее знала, что они далеко и в настоящий момент заняты другими важными делами.

– Ещё, Олан! – просила она, не понимая, что бормочет. – Пожалуйста, ещё!

Он задохнулся от её жаркого прерывистого шёпота и с наслаждением исполнил её просьбу. Ещё никогда ему не было так приятно исполнять просьбу другого человека…

…Алекс не был в доме у реки пару месяцев. Когда он туда, наконец, вернулся, Дила встретила его холодно. Она охотно рассказывала о том, как ей живётся, но не подошла обнять его и ни разу не улыбнулась. Он припомнил, что так же девушка вела себя и перед его уходом, спустя пару дней после того, как он забрал её из лап палачей. Тогда он решил, что не понимает своих чувств к ней, и что просто желание ещё не есть настоящая любовь. И сказал ей об этом сразу и без обиняков. Дила молча выслушала его и восприняла всё довольно спокойно, но теперь ему упорно казалось, что он где-то допустил ошибку.

Он оставил её возле реки, там под вечер всегда собирались люди и начинались пляски, а сам решил проведать свою соседку, пожилую женщину по имени Дара.

– Дара, вы ведь общаетесь с Дилой?

– Да, конечно. Она хорошая девушка. Странная, замкнутая, но хорошая.

– А что она… Она вообще говорила обо мне?

– Говорила. Она часто тебя вспоминала. Просила рассказать, что мужчины любят в девушках, и как понять, что мужчина неравнодушен к женщине. Я рассказала, всё-таки и сама не старая дева, – засмеялась Дара. – Сначала мне показалось, что её что-то сильно печалит, но она такая противоречивая! Спрашиваю, всё ли хорошо, отвечает, что лучше не бывает. За ней некоторое время назад стал ухаживать Никита из соседнего селения. Приходит, цветы приносит, даже на лодке её катал. Кажется, всё бы хорошо, да вот только она лишний раз на него и не взглянет. Нет, Дилочка его не любит, кто-то другой у неё на уме.

– И кто же это может быть? – спросил он осторожно.

– Не знаю, Алекс. Она сказала, что обманула судьбу и за это наказана. Здесь она хоть и жива, но одинока. Да, так она и сказала – одинокая, но полная огня, которого все боятся. Смотри-ка, уже костры зажгли. Иди, повеселись со всеми.

– До встречи, Дара. Я ещё к вам зайду.

Он спустился на берег и подошёл к костру.

– Алекс! – обрадовалась одна из девушек. Он по-дружески обнял её. – Как дела?

– Хорошо, – ответил мужчина, – а у тебя как?

– Тоже хорошо! – весело ответила она.

– Как брат?

– Уехал навестить тётю. Это там, за поворотом реки. Я хотела с ним поехать, но потом передумала, – и она улыбнулась ему. Алекс кивнул, выискивая глазами Дилу.

Девушка стояла в воде, задумчиво опустив голову. Её длинные волосы были мокрыми и оттого стали ещё темнее, густые брови были печально и хмуро опущены. Тонкие пальцы завораживающе красиво ласкали водную гладь, она то погружала кисть в воду, то вытаскивала её и легко и стремительно смахивала капли с ладони. Её спина была обнажена, да и платье было коротковато по сравнению с теми, что носили здесь, но выглядела она прекрасно. К ней подошёл парень. Он что-то сказал, не собираясь заходить в воду, и она, не обернувшись, ответила. Парень передёрнул плечами, махнул в её сторону рукой и отошёл к самому большому костру, где плясали остальные. Алекс решил всё же подойти к Диле, но не успел. Она исчезла в чёрной воде также стремительно и быстро, как и тогда в пещере. Мужчина насторожился, но её голова уже показалась в середине реки. Девушка быстрыми сильными взмахами поплыла на другой берег. Он видел, как она вышла в темноту и вдруг упала на песок, прижав руку к груди. Он мгновенно залетел в воду и поплыл к ней.

– Дила! – позвал он, видя, что она села на песок, обхватив руками голые колени.

Девушка не ответила.

– Ты в порядке? – снова спросил он, выходя из воды и останавливаясь напротив неё.

– Я в порядке, – ответила девушка, глядя на песок, – да, в полном порядке.

– Этот парень, его Никита зовут?

– Да, его так зовут. Он сказал, что может помочь мне свести рисунок на животе. Ему не нравится, что он у меня есть. А ещё ему не нравится, что я такая сильная. Он сказал – женщина должна быть слабой, нежной и податливой.

Она быстро взглянула на Алекса и также быстро опустила ресницы, прикрывая глаза.

– Он сказал, что я замечательная. – Она вдруг всхлипнула и рассмеялась истерично: – Как же это смешно! Но также больно, как и смешно. Меня здесь приняли ласково, но я не стану тем, что им нужно. Я не стану его женщиной. Свою женщину не просят изменить себя, её принимают такой, какая она есть.

Дила встала, отвернулась, и Алекс понял, что она быстро стирает слёзы со щёк.

– Я пойду.

– Куда?

– Туда, – махнула она рукой. – Куда-нибудь.

– Дила, что с тобой? – спросил он, видя, что она готова разрыдаться.

– Со мной? – Она, наконец, поглядела на него. – Со мной всё хорошо. Я просто устала.

– Не ври мне!

Она покачала головой.

– Нет, я не вру. Всё так, как должно быть. Дитя, рождённое в нелюбви, не достойно любви.

– Может быть, ты просто не встретила своего человека? – спросил он осторожно.

Она вдруг яростно повернулась к нему – длинная коса хлестнула её по бедрам:

– Ты!.. хватит! Не подходи ко мне, ясно? Я поблагодарила за то, что спас мне жизнь и всегда буду благодарна, но никогда не… – Она сбилась, сжала кулаки. – Не говори со мной! Не смотри на меня этими глазами! Не… не подходи ко мне!

– Дила! – произнёс он растерянно, шагнув к ней, но девушка отшатнулась, издав горестный стон, и побежала в лес. Она была очень быстрой, Алекс даже отстал от неё на порядочное расстояние. Её высокая фигура мелькала меж тёмных стволов, но она была так взволнована, что запнулась о пенёк и растянулась на полном ходу, больно подвернув ногу. Не вскрикнула, только зашипела, потирая ушибленное место и пошла дальше шагом, прихрамывая. Он нагнал её возле Лунной поляны. Там цвели цветы, которые раскрывались только при полной луне.

– Стой! – сказал он, хватая её за руку. – Объясни мне, что всё это значит?

Она неистово дёрнулась, пытаясь освободиться, но он держал крепко.

– Уходи, возвращайся домой!

– Скажи, в чём дело? – попросил он мягче, беря её за плечи и поворачивая к себе лицом. Она более не сопротивлялась, только плечи в его руках стали железными на ощупь.

– Твои руки, – сказала она, – твой запах, твой голос, всё в тебе сводит меня с ума. Я не могу не думать о тебе, не могу не видеть тебя во сне, не могу… Не могу забыть тебя. Я знаю, что не нужна тебе. Знаю, что ты не любишь меня, Алекс. Но это не запрещает мне любить тебя.

Она рванулась из его рук, но он не отпустил её.

– Так ты?..

Дила вся сжалась, пытаясь отстраниться от него, как будто хотела стать маленькой и незаметной. Алекс растерянно смотрел на её макушку, и чувствовал, что она вздрагивает, беззвучно рыдая. Он пытался понять, что дальше делать. В голову не пришло ни одной складной мысли.

Он разжал руки, и девушка опустилась на траву. Её длинные ноги и шею, и бессильно сжатые руки заливал свет белой луны, она сидела в нелепой, неудобной позе, не пытаясь прикрыть обнажённые до самого верха бёдра, не замечая, что платье больно врезалось лямками в её плечи. Её глаза были зажмурены, а пальцы хватались за траву. Она как будто падала куда-то и цеплялась за последнюю возможность выбраться из пропасти. Нежные щеки, на которых появились веснушки, перечеркнули дорожки слёз. Она попыталась встать, охнула, вспомнив про ногу, и снова присела у его ног.

– Оставь, – прошептала она, – тебе не нужно меня жалеть. Я покину твой дом, отправлюсь туда, в горы. Найду ущелье и быструю речку на его дне. Встану на скале – и улечу, как птица. У меня получится.

Он как будто очнулся, услышав эти слова.

– Ты ведь не собираешься?..

– Судьба, Алекс. Она всегда рядом с нами. Моей судьбой было умереть в мучениях, но ты спас меня. Для чего? Наверное, чтобы я смогла обрести то единственное, чего всегда желала: любовь. И я полюбила. Уже не важно, что мне никогда не ощутить ласковые прикосновения мужских рук и не узнать, как это, когда тебя целуют? Уже не важно, что я так отчаянно сражалась с теми пятью воинами в хижине вождя – и победила, не дав им сделать что-то гадкое. Ничто не важно, только судьба важна. Она правит нашими жизнями, но мы сами создаём её. Я получила гораздо больше, чем заслуживала, и теперь могу уйти.

Она всё-таки поднялась – решительная, удивительно спокойная, прямая и грациозная, такая, какой он увидел её впервые. Зелёные глаза смотрели на него жадно и с огромной любовью, она как будто поцеловала его на прощание нежным взглядом. И – двинулась прочь.

– Постой! – сказал Алекс, снова хватая её за руку. Он не мог не знать, что означает это томительное чувство где-то в самом нутре и мысленно обозвал себя бесчувственным, жестоким недоумком. Затем медленно притянул её к себе, и заставил поднять голову, взяв за подбородок. Её губы были так желанны, всё в ней влекло и завораживало. Он не сразу понял, что тоже любит её – но совсем иначе, чем ожидал. Она была подобна птице – свободная и жаждущая летать, и он не верил, что сможет приручить её. Не верил до того момента, когда Дила сказала, что любит его. Измученная собственными страстями, девушка обмякла в его руках и была похожа на привидение – бледная, застывшая, ждущая только, чтобы он поскорее отпустил её. Он облизнул пересохшие губы и тронул её щеку. Затем, ощутив, как она вздрогнула, поцеловал ещё раз. Не в силах остановиться, прижал к себе крепче, нашёл её рот, и впился в эти прекрасные влекущие губы. Дила застонала, пытаясь вырваться из его рук, но он не мог уже позволить ей этого. Близость оказалась такой волнующей и долгожданной, что затуманила разум. Алекс целовал её до тех пор, пока она не начала задыхаться. Только тогда он, наконец, заставил себя остановиться. Дила смотрела на него огромными глазами, не понимая, что происходит.

– Я люблю тебя, – сказал он шёпотом, боясь, что она не поверит, – люблю тебя! Я должен был сразу понять это, сказать тебе ещё раньше…

Девушка всё глядела на него, не зная, можно ли поверить в эти неожиданные, но такие желанные слова. Он не выдержал и снова поцеловал её – крепко и порывисто, и обхватил за талию, провёл руками по её спине, дотронулся до затылка, заставляя её раскрыться ему навстречу ещё глубже. Девушка вздохнула, потянулась к нему, гибкие пальцы легли на его плечи и сжались. Она ответила на его поцелуй нежно и страстно, и он покрылся мурашками, понимая, что ещё чуть – и не сможет сдержаться. Он всё-таки отстранился, поглядел в её полные желания и боли глаза.

– Ты мне веришь?

– Я верю тебе, – ответила она. Большего ему было и не нужно…

… – Что случилось с тобой, милая? – спросил Владрик, поглаживая её спину. Он лежал на животе и внимательно смотрел на Шанталь, положив подбородок на ладони. Девушка ответила тихо, он едва разобрал слова:

– Я свалилась с крыши, когда была маленькой.

– Свалилась? – переспросил Владрик. – По своей воле?

Девушка хрипло рассмеялась.

– Нет, дуралей, меня оттуда скинули! Конечно, я виновата сама. Я была неуклюжим ребёнком, всё время попадала в переделки. В четыре едва не утонула, в пять упала с крыши, потом с лошади, в семь лет я уронила брату на голову кирпич, в двенадцать взорвала сарай…

– Боже, Шанталь! – расхохотался мужчина. – Да ты настоящий сорванец в юбке!

– Была такой раньше, – ответила она, – и это только малая часть моих «подвигов».

– Что же произошло? Я не вижу в тебе истинную шалунью и проказницу.

– Наверное, моя вспыльчивость и заносчивость, и высокомерие с холодностью – это обратная сторона моей буйной натуры, – пробормотала девушка. – Раньше я была такой весёлой, такой дурной идиоткой!

Владрик нежно коснулся губами её обнажённой поясницы.

– Дурной идиоткой? Хм! Ты так сдерживаешь себя, милая, и в то же время ты такая сумасбродная, просто чокнутая!

Девушка рассмеялась и покосилась на него, опустив глаза.

– Иногда я тоскую по той мне, которая сидит в заточении.

– Может, выпустишь её? На минутку? – хитро сказал мужчина.

– Нет, не могу.

– Как ты взорвала сарай? – спросил он, не пытаясь её упросить.

– Проводила опыты, хотела стать химиком.

– И взорвала сарай, – рассмеялся Владрик.

– И не только его, – ответила она.

– Отлично! Ну, а крыша? Ты поэтому боишься высоты?

– Нет, не только поэтому, Владрик, – прошептала она. – Мой папа был лётчиком.

– Был? – тихо сказал он.

– Да. Он разбился, разбился из-за меня. Нет, он жив, но теперь уже никогда не сможет ходить.

– Ну-ка вот здесь подробнее, милая, – сказал он, приподнимаясь на локте. Шанталь повернулась на спину и поглядела ему в глаза.

– Мы летели с ним вместе, это был мой первый полёт. Мне исполнилось четырнадцать. До этого он не брал меня с собой, я ведь была бунтаркой, непослушной дочкой, но я упросила его. Это был подарок на день рождения. Мы поругались, Владрик, – сказала девушка, – и потом… Потом стали падать. Так стремительно, так… – Она глубоко вздохнула, зажмурилась и отвернулась от него.

– Что случилось с самолётом? – спросил мужчина. – Он был неисправен?

– Да. Но виновата во всём я.

– Так-так, красавица, а ну погляди на меня! – приказал Владрик, отдирая её от подушки. Шанталь рванулась из его рук и так взбрыкнула, что он едва удержал её.

– Не убеждай меня в обратном, хорошо? Мама уже пробовала, Владрик. Все пытались меня убедить, что я не виновата. Но правда всё равно одна.

Владрик впервые за долгое время разъярился.

– А ведь вроде умница, – пробормотал он. – Ты хоть понимаешь, Шанталь, что своим поведением печалишь отца? Ты думаешь, ему нравится от тебя подобное слышать?

Она ахнула и почти ударила его по щеке, но он прижал её ладони к кровати и сел на неё верхом.

– Опять дерёшься? А я не договорил.

– Сволочь! – вырвалось у неё.

– Да, это про меня. А теперь слушай дальше. В моём мире люди уходят навсегда – по крайней мере, так все считают. А я не верил в эту чепуху, никогда не верил. У меня все погибли, милая: мама, отец, два брата… и ещё не рождённая сестрёнка. Ты думаешь, я смирился? Нет. Думаешь, я не зол на них? Зол. Они меня бросили одного, а мне было двенадцать. Дрянная юность, заполненная одиночеством и болью… Твой отец жив. Жив, ясно? Ты чувствуешь вину, это нормально, но вряд ли правильно. Победи свой гнев. Ты злишься на себя, потому что злоба помогает забыть о боли. Но ты не виновата в том, что случилось, никто не виноват. И я уверен на сто процентов, что отец не винит тебя в случившемся. Прошу, не трать жизнь на ложь, – он поглядел на неё, – не делай, как я. Если отпущу – станешь драться? – спросил он тихо.

– Владрик, – прошептала Шанталь, и он сразу отпустил её ладони. Он думал, что она отвернётся и сморщится, или оттолкнёт его и скажет что-то грубое, но она обняла его и прижала к груди его голову. – Владрик! Мне так жаль! Мне жаль, что ты совсем один. Прости меня.

Она нежно погладила его по волосам и поцеловала в щёку. Он растерялся и не сразу нашёлся, что сказать.

– Хм! Шанталь, ты, оказывается, умеешь не только кусаться и царапаться.

– Я не хочу кричать на тебя. Прости, что назвала тебя сволочью, – сказала девушка.

– Всё в порядке. Я и есть сволочь, – рассмеялся Владрик.

– Нет, ты не такой. Ты хочешь таким казаться.

– Не утешай меня, милая. Не нужно. Я давно смирился с тем, что остался один.

– Ты не один. Ты со мной.

– Теперь да, – усмехнулся он. – Шанталь, рассвирепей ещё разок, а? Ты такая красивая, когда бесишься!

– Иди ты! – рассмеялась она.

Владрик приподнялся на локтях – и поцеловал её. Потом ещё раз. Он знал, что она должна быть рядом. Теперь Шанталь принадлежала ему и только ему, и он ни с кем не собирался ею делиться.