Текст книги "Дерзкая разбойница"

Глава 8

Он взял ее с собой, как подобранную на улице грязную голодную кошку, и повел не во Дворец удовольствий, а в королевское палаццо.

Карета остановилась у огромного дворца из золотистого мрамора с мансардами и высокими, высеченными в стенах окнами. Он взял ее за руку и повел через лабиринт отделанных мрамором коридоров в ту часть дома, где находились апартаменты короля.

Поднявшись на третий этаж, они прошли по длинному коридору и, распахнув одну из дверей, он предложил ей войти внутрь. Она оказалась в роскошной гостиной; стены ее были затянуты розовым бархатом, а слева от двери располагался огромный камин из белоснежного мрамора. Из гостиной можно было попасть в спальню с балконом, с которого открывался изумительный вид на Белфорт.

Принц оставил ее на попечение милого старого врача, который должен был осмотреть ее рану, и целого батальона хлопотливых служанок в фартучках и накрахмаленных наколках. Одна из горничных, бросив взгляд на ее грязную одежду, тут же отправилась готовить ванну. Ее спросили, какие блюда она предпочитает и ест ли она вообще, так как Дэни была настолько худенькой, что, казалось, даже слабый ветерок мог сдуть ее с места.

Рафаэль пообещал прислать королевского модельера, который сделал себе имя, одевая его сестру, очаровательную принцессу Серафину, и Дэни должна заказать у него свадебное платье, которое следовало сшить как можно быстрее, ибо этот сумасшедший желал, чтобы свадьба состоялась через три дня. Он также сказал, что завтра приступят к работе модистки, и предложил ей обсудить с ними гардероб, необходимый для ее новой жизни в качестве жены кронпринца. Наконец он ушел, оставив ее сражаться с врачом и слугами, которым она никак не хотела даваться в руки.

В конце концов после долгих уговоров служанки усадили Дэни в ванну, отскоблили ей кожу жесткой мочалкой с розовым мылом, тщательно вымыли и расчесали волосы. Закончив эти процедуры, они облачили ее в белую шелковую сорочку и парчовый халат, затем усадили за стол и накормили изысканными деликатесами, которые подавали на сверкающих серебряных блюдах.

Ей разрешили сообщить Марии и дедушке обо всем, что с ней приключилось, чтобы они за нее не волновались. После того как послание было отправлено, Дэни почувствовала себя намного лучше, но к трем часам дня она уже еле держалась на ногах, измученная испытаниями, которые выпали на ее долю.

Сидя на балконе, она грызла шоколад с миндалем, запивая его кофе, в который положила много сахара – непривычная для нее роскошь, – и с интересом разглядывала раскинувшийся перед ней город. Почувствовав, что глаза ее слипаются, она вернулась в спальню и улеглась на огромную кровать, свернувшись калачиком под белыми льняными простынями.

Она не могла уснуть, несмотря на усталость, так как была слишком взбудоражена и ошеломлена теми событиями, которые ей пришлось пережить за последние несколько часов. Потом она стала думать о свадьбе и о том, что за ней последует – об утрате ею невинности. Как это будет выглядеть? Будет ли он целовать ее тело? Она уткнулась горящим лицом в прохладную подушку, чувствуя, как сильно бьется ее сердце. Она сжалась от страха, понимая, что одним поцелуем дело не обойдется.

Будет ли ей больно? Найдет ли она в себе силы вынести эту боль и отвратительное ужасное вторжение в ее тело, тем более что она хорошо знает, чем могут закончиться роды – ведь ее мать умерла, едва лишь она появилась на свет.

Однако она дала ему слово, и ей придется позволить ему проделать с ней все это.

Главное, уговаривала она себя, это спасти братьев Габбиано. Кроме того, если она выживет при родах, то в качестве кронпринцессы сможет сделать много хорошего для Асенсьона и освободит королевство от этой продажной свиньи графа Бульбати. Но больше всего ее пугало, что скажут король Лазар и королева Аллегра, когда узнают, что их сын женился на ней. Наконец она решила, что будет справляться с трудностями по мере их поступления, а сейчас она слишком измучена.

Глядя на пятна солнечного света на персидском ковре, измученная проведенной в тюрьме ночью, Даниэла наконец заснула.

Когда она открыла глаза, было утро.

Она резко села в постели, моментально вспомнив, что живет теперь в новом мире. Протерев глаза, Дэни с восхищением стала рассматривать обстановку, и тут дверь внезапно распахнулась, и в комнату вошла высокая статная женщина.

– О! Доброе утро, синьорита. Как раз время завтрака! В соседней комнате вас ждет подарок. Хотите на него посмотреть?

– Подарок? Мне?

Круглое лицо служанки расплылось в улыбке. Дэни быстро вскочила с кровати, накинула халат и бросилась в гостиную. Распахнув дверь она в изумлении застыла на пороге.

Пока она спала, гостиная превратилась в сказочный сад, заполненный бесчисленными букетами цветов. Дэни ходила по комнате, вдыхая их аромат. Розы, нежные, как дыхание ребенка, стояли повсюду: пунцовые, розовые, белые. Были здесь и королевские орхидеи темно-пурпурного цвета; камелии с сочными снежно-белыми лепестками; львиный зев и высокие застенчивые лилии; гордые голубые ирисы и букетики желтых и белых маргариток; чувственные красные гибискусы, стоявшие отдельно в тонкой хрустальной вазе, такие загадочные и необыкновенно эротичные. Осторожно вытащив визитку из ближайшего букета – двух дюжин розовых роз, – Дэни решила узнать, кто же сделал ей такой королевский подарок, но на белой карточке она увидела только букву «Р.».

– «Р.»!.. – невольно вскрикнула она, становясь пунцовой, как розы.

Служанки с улыбками переглядывались.

– «Р.»… – прошептала она. Непонятная щедрость для мужчины, который решил ее использовать. Внезапно с ее губ сорвалось неуместное хихиканье. Смутившись, она прикрыла рот рукой.

– Идемте, синьора, вам пора завтракать. Вы тоненькая как прутик!

Дэни улыбалась, чувствуя, что выглядит глупо, но она была так счастлива!

– Ужасно мило с его стороны прислать мне цветы, вы не находите?

– О да, синьорита! – хором согласились служанки, пряча улыбки.

«Интересно, почему он это сделал?» – размышляла она, вернувшись в спальню и отдавая себя в руки служанок.

Может, этим чудесным жестом он решил показать ей, что в его предложении выйти за него замуж гораздо больше чувств, чем она предполагала? Может, он дает ей понять, что верит ей и знает, что она не будет обманывать его? Разве не этого он хочет? Ведь ему нужна женщина, которой он мог бы доверять.

Конечно, она не такая уж красавица, но, бесспорно, она никогда не предаст тех, кого любит.

Проворные служанки усадили ее на постель, и самая младшая принесла ей завтрак на серебряном подносе.

Через несколько минут в комнату вплыла модистка, и пока она знакомилась с Дэни, ее помощницы и швеи устроили целую выставку самых разнообразных платьев и тканей всех цветов радуги.

Дэни завтракала, сидя в постели, а модистка между тем устроилась рядом на стуле, объясняя ей предназначение каждого платья и нахваливая достоинства каждой ткани, и Дэни подумала, что, возможно, ограбление принца Рафаэля было самой лучшей ошибкой в ее жизни. Когда модистка со своей свитой наконец ушла, Дэни почувствовала, что у нее голова идет кругом – она не в состоянии была переварить все сведения о шелках и атласе, муслине и бархате, кружевах и тафте и наслушалась жалоб о том, что у знаменитой модистки остается всего сорок восемь часов, чтобы придумать вечерний туалет, достойный королевской невесты.

Дэни, не отдавая себе отчета в своих действиях, не спускала глаз с двери, ожидая визита того, кто обозначал себя буквой «Р.», чтобы спросить у него, началом какого слова она является: «развратник», «разгильдяй» или «Рафаэль»? Кроме того, она была уверена, что он прекрасно разбирается в женских нарядах и сумеет выбрать для нее подходящее платье из предложенных ей модисткой.

Она ожидала, что он будет заигрывать с ней, пытаясь расположить к себе, но он так и не появился. Может, он уже забыл о ней? А вдруг он пришлет стражников и они снова упекут ее в тюрьму? Возможно, он передумал или, вернее, опомнился.

По правде говоря, все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. После полудня Дэни обнаружила, что ей не позволяется выходить даже в коридор. Надев платье цвета мяты, которое портниха подогнала по ее фигуре, она вышла из гостиной, но стража вежливо водворила ее обратно.

Она не была уверена, стояли они там, чтобы защищать ее, или для того, чтобы не допустить возможного побега, но, так или иначе, с каждым часом она все больше нервничала и уже начала подумывать, что снова заключена в тюрьму. Не зная, куда себя деть, она вышла на балкон и стала разглядывать королевский парк, раскинувшийся за ним город и видневшееся вдали море. Спустя какое-то время одна из служанок с улыбкой сообщила ей, что к ней пришел гость.

«Рафаэль», – подумала она, и ее сердце учащенно забилось. Она бросилась в гостиную, чувствуя, как пылают ее щеки, а тело сотрясает нервная дрожь.

Остановившись на пороге, она увидела, что он стоит в противоположном конце комнаты и рассматривает один из букетов, которые ей прислал. Принц стоял к ней спиной, его высокую атлетическую фигуру облегала элегантная голубая визитка и панталоны из буйволовой кожи. Темно-золотистые волосы были заплетены в аккуратную косичку, которая мирно покоилась между его широких плеч.

Она смотрела на него, и ее существо наполнилось светом, а лицо озарилось улыбкой.

– Итак, – проговорила она лукаво, – тот самый загадочный «Р.» явился собственной персоной.

Рэйф обернулся и, увидев сногсшибательную молодую красавицу, стоявшую в дверях, лишился дара речи.

Ослепительно улыбаясь, с румянцем на щеках и кошачьей игривостью в сверкающих голубых глазах, его молодая невеста присела в изящном реверансе.

– Благодарю вас за цветы, ваше высочество.

– Боже милостивый! – воскликнул он, не спуская с нее глаз. – Ты восхитительна!

Он пересек комнату и подошел к ней.

– Чудесное создание, позволь мне полюбоваться тобой! – Дэни покраснела, когда он начал описывать вокруг нее круги. – Ну и ну, мне придется наградить мадам за то, что она с тобой сотворила.

– Вы смеетесь надо мной, – нахмурилась Даниэла.

– Вовсе нет. Твое платье, прическа… – Он пощупал ткань ее платья, потянул за непокорный локон, упавший на висок, и внезапно, откинув голову назад, расхохотался от восторга и громко захлопал в ладоши. – Ты само совершенство, Даниэла! Просто совершенство! – Схватив Дэни за руки, он потащил ее к двери. – Идем! Настала пора все расставить по местам. Видит бог, ты поможешь мне освободиться от мертвого груза!

– Что ты хочешь этим сказать? – удивленно спросила Дэни, едва поспевая за ним. – Куда мы идем?

– Я хочу познакомить тебя со своими друзьями.

Дэни вырвала руку и остановилась. Принц повернулся и вопросительно посмотрел на нее, все еще не веря в ее чудесное превращение. Что послужило тому причиной: то ли ее новое платье, красивая прическа, хорошая еда или продолжительный отдых, – он не знал. Он просто пришел проведать ее, не желая оставлять одну на целый день, но сейчас думал только о том, что ее следует показать всем, бросив вызов им в лицо, потому что последние тридцать шесть часов он отстаивал свое решение жениться на ней. Теперь, увидев ее, они не смогут с ним не согласиться.

Даниэла Кьярамонте создана для него.

Дэни не двигалась с места, глядя на него с мольбой.

– Я не хочу встречаться с ними. Они ненавидят меня!

– Почему?

– Потому что я ограбила почти каждого из них.

Вместо ответа он нежно поцеловал ее в губы.

Она резко отстранилась от него:

– Ты меня слышал?

– Я слышу только пение ангелов, моя дорогая. А ты разве его не слышишь?

Она ответила ему улыбкой.

– Слушай, – прошептал он, снова склонясь к ней. Обхватив Дэни рукой за тонкую талию, он привлек ее к себе и снова нежно поцеловал. – Ну а теперь слышишь?

Его невеста посмотрела на него затуманенным взглядом и погладила его по щеке.

– Ты сумасшедший, – промурлыкала она.

Добродушно пробурчав что-то, он подхватил ее на руки и перекинул через плечо.

– Идем, моя дорогая. Пора представить тебя двору.

Он широко шагал по коридору, неся ее на плече, как мародер несет свою добычу.

– Отпусти меня! Отпусти!

– Представь себе, что я преступник, а ты принцесса, – хмыкнул он, почувствовав, что она не очень-то и сопротивляется. Перед тем как поставить ее на пол перед дверью комнаты, в которой оставались его друзья, Рэйф шутливо укусил ее за бедро через легкий шелк.

Она засмеялась и покраснела, и принц почувствовал, как его захлестывает волна неистового желания. Он с трудом верил, что очень скоро на законных правах сможет уложить ее в свою постель, наслаждаться ее телом и постоянно иметь ее возле себя, так как она станет его законной женой. Ее смех согревал его сердце. Неужели никто никогда не говорил ей, как она восхитительна, ведь, похоже, она и не подозревала о своем очаровании.

Он постарался обуздать страсть, от которой потемнели его глаза, боясь напугать ее.

– Если кто-нибудь посмеет грубо обойтись с тобой, ему придется покинуть двор. Поняла?

– Ты готов расстаться со своими друзьями из-за меня? – испугалась Дэни.

– У меня много друзей, но только одна жена. Никакие неприятности не коснутся тебя под крышей моего дома, Даниэла. Я буду расценивать любое оскорбление, нанесенное тебе, как оскорбление в свой адрес.

– Ты слишком добр ко мне, но, как ты уже убедился, я и сама могу о себе позаботиться. Не уверена, что буду чувствовать себя уютно, если окажусь причиной твоей ссоры с друзьями.

– Достаточно сказать, что я их правитель. И я выбрал тебя. Считай, что таким образом я испытываю их верность.

– Хорошо.

– Готова?

– Да. Я постараюсь не ставить тебя в неловкое положение.

– Просто будь сама собой. А я буду рядом, – шепнул он и открыл дверь, пропуская ее вперед.

Дэни собралась с духом и вошла в зал с царственным достоинством. Рэйф с гордостью наблюдал за ней. Ее легкая грациозная походка заворожила его. Она с независимым видом уселась в кресло, стоящее в центре зала. Спина ее была прямой, голова высоко поднята, руки смиренно сложены на коленях.

Рэйф небрежно облокотился на спинку ее кресла и настороженно следил за своими друзьями, когда они по очереди подходили поздравить ее со счастливым событием.

Рэйф с облегчением заметил, что Элану она сразу понравилась. Его кузен Орландо отнесся к ней с вежливой сдержанностью, но надменный Адриано и всегда саркастичный Ник были почтительно вежливы только потому, что Рэйф стоял за ее креслом и наблюдал за ними. Даниэла никому из них не подала руки, что Рэйфу понравилось. Она вела себя с достоинством и была немногословна. Она оправдала его ожидания.

Предложив ей руку, Рэйф вывел Дэни из зала, радуясь, что она снова принадлежит только ему.

Один Бог знает, сколько ему предстоит сделать неотложных дел, но сейчас все казалось маловажным, главное – быть рядом с ней, и желательно подальше ото всех.

– Ты вела себя изумительно. – Он нежно обнял ее за плечи. – Идем! Я хочу тебе что-то показать. – Взяв Дэни за руку, он потянул ее за собой.

Через час они были на борту его роскошной тридцатифутовой яхты и вышли в открытое море. Рэйф наслаждался свободой, стоя у штурвала в рубашке с закатанными рукавами и распущенными длинными волосами, развевающимися на вечернем ветру. А Дэни в это время разбирала содержимое корзины для пикника. Рэйф отпустил всех слуг и охрану, и они остались на паруснике вдвоем.

Принц любовался парусами, трепетавшими на фоне темнеющего вечернего неба, на котором появились первые звезды. Перед ними простирался горизонт, окрашенный в золотисто-розовые цвета. Когда берег исчез в ночном мраке, Рэйф забрался на мачту, чтобы поставить несколько парусов.

Даниэла, наблюдая за ним, ела персик.

Рэйф улыбнулся и спрыгнул на сверкающую полированную палубу. Судя по удивленному взгляду Дэни, она даже и представить себе не могла, что он умеет управлять яхтой. Но Рэйф считал эту яхту своим убежищем: только здесь он чувствовал себя по-настоящему свободным. Эту свободу открывало перед ним море. В зеленых водах безбрежного океана он, постоянно окруженный недругами и льстецами, чувствовал свою незначительность, что позволяло ему забыть о своем происхождении.

Усевшись рядом с Дэни на носу яхты, Рэйф внезапно подумал, что бы она ответила, если бы он признался, что никогда еще не приводил сюда женщин.

Дэни протянула ему на кончике ножа кусочек сыра, но он отказался от этого угощения и оглянулся в поисках бутылки легкого молодого вина, которую он принес из своей каюты. Обнаружив ее, он начал беспомощно рыться в корзине, пытаясь найти штопор. Дэни с улыбкой протянула ему его.

– Иногда, когда я был еще мальчиком, – проговорил он, открывая бутылку, – мне хотелось собрать свои пожитки, сесть в маленькую лодочку и уплыть навсегда. Мне хотелось убежать из дома. Мне хотелось стать исследователем Африки и Дальнего Востока, но, к счастью, я остался здесь. – Он искоса глянул на нее, и ее глаза засверкали. – Я бы наверняка умер от малярии, меня бы съели каннибалы, как только моя нога ступила бы на берег. Богатый мальчик – для всех лакомый кусочек, не так ли?

Дэни рассмеялась.

– В чем дело?

– Только ты мог найти причину убежать от такой жизни. Какая же это «пытка»: быть обожаемым всеми – будущий король, родившийся с серебряной ложкой во рту, зеница ока своей матери…

– Ну, моя жизнь не была такой уж безоблачной. Я, как и все, многое испытал.

– Например?

– Так получилось, что от меня слишком многого требовали. Как только я научился ходить, меня заставили выучить массу предметов, которые необходимо знать каждому правителю в нашей стране.

– Каких? – спросила Дэни, доставая из корзинки два стакана.

– Риторику, историю, логику, композицию, философию, языки – мертвые и живые, – алгебру, финансы, военно-инженерное дело, архитектуру, хорошие манеры, бальные танцы…

– Бальные танцы?!

– Когда ты живешь на виду у всех, то не можешь позволить себе наступить во время танца кому-то на ногу. – Он разлил вино по стаканам и, закрыв бутылку пробкой, отставил ее в сторону.

– Что еще тебе пришлось изучать?

– Изучать? Не изучать, моя дорогая, а мастерски владеть, – усмехнулся он. – Мой отец держал меня в строгости. «Ты должен быть сильнейшим, умнейшим и лучшим из всех, Рафаэль, – повторил Рэйф слова отца. – Никаких проявлений слабости». Таким был его девиз.

– Совершенно справедливо, – заметила Дэни, отхлебывая вино.

Рэйф последовал ее примеру.

– Почему твой отец был таким строгим?

– Он верил, как верю и я, что правитель должен быть безупречен во всем. Если люди почувствуют в нем слабость или неполноценность, они набросятся на него, как волки на раненого оленя. Таким образом, мне были предоставлены все возможности, чтобы стать достойным правителем. Мне это удалось?

– Я не знаю, – ответила Дэни с застенчивой улыбкой, которая совершенно его очаровала.

Он подумал: а знает ли она, что он ей доверяет?

– Расскажи, какие чувства испытывает ребенок, которому предстоит занять трон?

– Я изучал академические предметы, такие как чтение, правописание и тому подобное, общественные науки, атлетику, которая доставляла мне огромное удовольствие, изящные искусства, но здесь я большого успеха не достиг. У меня нет художественного и музыкального таланта, но у меня есть вкус, и отец должен быть доволен.

– Я имела в виду, как ты к этому относился?

– Нормально.

Она скептически посмотрела на него, и рыжий локон упал ей на щеку.

– Ну, я не знаю. Мне все завидовали. Первое правило выживания, которое ты должна усвоить в своей новой жизни в качестве принцессы, Даниэла, – это осознание того, что каждая живая душа во дворце преследует свою цель, и чем больше ты для них сделаешь, тем веселее они будут смеяться над каждой твоей шуткой и тем охотнее одобрять все твои действия, но ты никогда не узнаешь, кто из них настоящий друг. Конечно, за исключением меня.

Дэни посмотрела на него с теплой улыбкой. Ее глаза были голубыми, как небо, и она была беззащитна, как ребенок. Он почувствовал себя виноватым в том, что затащил ее в опасный мир дворцовых интриг. Она, такая наивная, к этому не готова. Ему придется присматривать за ней.

Улыбаясь, он поднял стакан, и они выпили, затем молча сидели, прижавшись друг к другу, наслаждаясь вечерним бризом и любуясь солнцем, опускавшимся за горизонт.

– Я уверен, – начал он, задумчиво глядя на волны, – ты слышала разговоры о том, что родители моего отца были предательски убиты, когда они были чуть старше меня. Мой отец был тогда мальчиком и единственным, кто уцелел.

– Ужасное, позорное пятно в истории Асенсьона! – возмущенно откликнулась Дэни.

– Да, ты права. После их смерти моему отцу пришлось несладко. Детство у него было тяжелое. Жизнь ожесточила его, и теперь он считает, что таким и должен быть правитель. Вот почему он постоянно беспокоится, что моя жизнь протекает слишком безмятежно. Он все время напоминает мне о том, что придворные мечтают меня сожрать живьем. Он считает меня идиотом. Они все так считают.

– Но ты же не идиот.

– Надеюсь, что нет.

Они посмотрели друг на друга и улыбнулись, чувствуя, что их связывают взаимопонимание и возникшая между ними нежность.

– Ты будешь великим королем, Рафаэль, – проговорила Дэни, застенчиво потупив взор. – Это все понимают. – Она нежно погладила его по плечу. Он закрыл глаза, наслаждаясь ее прикосновением. Ему хотелось, чтобы оно длилось бесконечно.

«Верь мне, Даниэла, – попросил он ее мысленно. – Мне просто необходимо сознавать, что я кому-то нужен. Это поможет мне выжить».

– Его величество, возможно, человек с тяжелым характером, и я думаю, что тебе нелегко быть его сыном, на которого он возлагает свои надежды, но он твой отец и желает тебе только добра.

– Всю жизнь я провел в его тени. Что бы я ни делал, я никогда не мог угодить ему. Хоть бы раз он посмотрел на меня и сказал: «Хорошо сделано, Рэйф». Я не знаю, почему меня беспокоит, что он обо мне думает, и все же его мнение для меня важно. Каждый раз, когда я пытаюсь отстоять свои права, я вспоминаю о том, что случилось со мной, когда я был глупым юнцом. Я уверен, ты знаешь эту историю, как знают ее все.

Дэни обвила руками его шею.

– Каждый из нас время от времени совершает ошибки. Одна ошибка – это еще не конец света, Рафаэль. Возможно, твой отец уже давно простил тебя, и только ты сам не можешь себя простить.

– Почему я должен себя прощать? Я поступил как последний дурак. Возможно, я не заслуживаю чести стать правителем Асенсьона.

– Ты любил ее?

– Я не знаю. Тогда мне казалось, что да, но, возможно, и нет, потому что я не испытывал тех чувств, которые испытываю сейчас.

– Не говори этого. Это совсем не обязательно. Я и так стану твоей женой.

От изумления он потерял дар речи, а когда заговорил, голос его был хриплым:

– Как ты, провинциальная девчонка, смогла понять такого законченного негодяя, как я?

– У нас много общего, Рафаэль. Я хочу, чтобы ты знал главное. – Дэни погладила его по голове. – Ты рассказал мне, что такое жить при дворе среди всех этих фальшивых улыбающихся придворных, и я понимаю, почему у тебя вошло в привычку не доверять своему окружению. Если хочешь, ты можешь не доверять и мне. Я не буду тебя винить. Но ты спас мне жизнь, и я у тебя в долгу, поэтому я никогда не предам тебя. Это я тебе обещаю.

Он смотрел на нее и думал о ее преданности немощному старому деду, которая не позволила ей поместить его в королевский дом для престарелых. Та же самая преданность руководила ею, когда она спасла деревенского мальчика Джанни, хотя рисковала быть пойманной и арестованной. С такой же преданностью она относилась и к двум сотням крестьян, которые жили на ее землях и ради которых, чтобы спасти их от голода, она пошла на преступление.

Осознание того, что он верит ей и что ему не хочется удерживать ее на дистанции, пугало его, как пугал и тот факт, что впервые после Джулии он доверился женщине.

Она нежно погладила его по щеке, и все его страхи сразу исчезли. Она была такой простой, такой искренней. С ней он чувствовал себя в безопасности. Он знал это и верил ей.

Повинуясь неожиданному порыву, он обнял ее за талию и притянул к себе, спрятав лицо у нее в волосах. Его сердце сильно билось. Он решил дать этой женщине все, о чем она могла только мечтать, но внезапно вспомнил, что всегда оплачивал любовь женщин, давая им деньги и покупая блестящие безделушки, стоившие целое состояние.

Даниэла заслуживала большего. Он заглянул в ее голубые глаза.

Золотистый свет заката окрасил ее волосы в цвет охры, а прозрачную, словно китайский фарфор, кожу – в цвет персика, но пока он смотрел на нее, ее щеки покрылись румянцем, и она отвела взгляд.

– Ты смущаешь меня, – призналась она.

– Почему? – Он взял в ладони ее лицо и повернул к себе.

– Ты говорил, что я нужна тебе, чтобы завоевать уважение своих людей, а теперь ты смотришь на меня…

– Как? Словно собираюсь поцеловать тебя? Но я действительно собираюсь это сделать.

Дэни не нашлась что ответить. Она повернулась к нему спиной и оказалась сидящей между его расставленных ног. Он обнял ее за талию и положил подбородок ей на плечо.

– Я, разумеется, не знаток хороших манер, ваше высочество, но не думаю, что это прилично, – пробурчала она, отстраняясь от него.

– Прилично? – рассмеялся он. – Они называют тебя принцессой-разбойницей, а я все еще продолжаю оставаться Рэйфом-распутником. Слово «прилично» не для нас с тобой, моя маленькая разбойница.

– Больше не называй меня разбойницей.

– А как тебя называть?

– Дэни.

– Это имя тебе подходит. А ты, если хочешь, можешь звать меня Рэйфом.

– Это плохое имя. Я буду звать тебя Рафаэль, как ангела.

– Звучит весьма оптимистично. – Он пробежал пальцами по ее волосам, затем помассировал голову, шею, хрупкие плечи, пока не почувствовал, что из ее тела ушло напряжение.

– Как чудесно, – прошептала она.

– Я должен предупредить тебя, что у меня очень умелые руки. – Он потерся носом о ее ухо и почувствовал, как она снова напряглась. Он провел губами по ее шее, затем снова помассировал ей плечи, и наконец она расслабилась. – У тебя такие красивые руки. – Он погладил их от плеч до запястий. – Ты не боишься? – спросил он с такой нежностью, с какой мог бы спросить юноша свою первую возлюбленную.

– Нет, – тихо ответила она.

– Хорошо.

Он завел ее руки за спину, и платье натянулось на ее груди, подчеркнув соблазнительные формы. Ее груди были маленькими, но вызывающе высокими и твердыми. Ему пришла в голову мысль, что ее грудь вполне могла бы уместиться у него во рту. Он положил ее руки на свою талию и погладил ее стройные бедра.

– Становится темно, – едва дыша заметила она. – Не пора ли нам вернуться домой?

– Мне нравится быть на воде ночью. Ты ничего не видишь, но слышишь плеск волн, ощущаешь вкус соли, и только чутье подсказывает тебе дорогу к берегу, – прошептал он и медленно провел рукой по ее плоскому животу, поднимаясь выше к груди. – Мужчина должен знать, что делать.

Он накрыл ее маленькие нежные груди теплыми ладонями. Ее соски сразу затвердели, когда он провел по ним большими пальцами. Она застонала, наслаждаясь его ласками.

– Рафаэль, – прошептала она, извиваясь в его руках, – мы не должны… Мы еще не женаты.

– Тебе ничто не угрожает, моя любимая, – успокоил он ее, проводя руками по стройным бедрам. – Я не собираюсь сегодня лишать тебя невинности. Я просто хочу узнать, что тебе нравится.

– Но я… я не знаю что… – Ее голос сорвался.

– Тогда давай выясним, – улыбнулся он.

Он повернул ее лицо к себе и языком раздвинул ей губы. Взяв в ладони его лицо, она ответила на его поцелуи.

Продолжая целовать ее, Рэйф незаметно поднимал ее юбки. Она позволяла его рукам бродить по своим ногам, прикрытым шелком платья и муслином нижних юбок. Он застонал, когда его пальцы добрались до края белых чулок и коснулись теплой, восхитительно нежной кожи. Его пах наполнился теплом, тело напряглось, но он продолжал исследовать ее тело.

Даниэла была такой хрупкой, такой маленькой и такой беззащитной в его руках. Она так отличалась от всех женщин, которых он знал до сих пор, – жестокосердных и расчетливых созданий королевского двора. Ему страстно хотелось защитить ее от всех невзгод жизни, хотелось постоянно доставлять ей удовольствие. Она была такой неопытной, и он надеялся избавить ее от страхов перед первой брачной ночью, доказав ей, что близость может принести им радость и удовольствие.

Он исследовал ее стройные бедра, плоский живот, не прерывая при этом поцелуев. Закрыв глаза, он улыбался, чувствуя, как она все больше расслабляется в его руках. Ее тело трепетало под его ласками, с губ слетали стоны. Она сжала ноги, когда его руки скользнули вниз ее живота. Теперь он знал, как доставить ей наслаждение. Он ласково раздвинул ей ноги, и его пальцы проникли во влажные глубины, и тут он почувствовал, что теряет над собой контроль. Он замер, борясь с собой и пьянея от ее призывных вздохов.

– Рафаэль, Рафаэль…

– Дэни, не хочешь ли посмотреть? – прошептал он, поднимая ее юбки еще выше.

– Нет! Я не могу! – закричала она, шокированная его предложением.

– Смотри!

– Нет! Не заставляй меня!

Улыбка сатира заиграла на его губах – он услышал согласие в ее голосе. Сейчас самое время отправить Всадника-в-Маске в новое приключение.

– Почему нет? Разве это грех? Тебе не нравится, что я тебя ласкаю? Ты хочешь, чтобы я остановился?

– Рафаэль, – простонала она.

– Смотри, как я тебя ласкаю. Здесь нет ничего позорного, моя дорогая. Ты можешь делать то же самое и со мной. Я только удовлетворяю твои желания. Ты прекрасна. У тебя такое нежное тело. Мне нравится ласкать тебя. Ты похожа на богиню, Дэни, на Артемиду, богиню Луны, покровительницу животных и охоты. Ты такая же целомудренная, как она, моя меняющаяся луна, моя дикая, девственная любовь.

– О Рафаэль!

Тронутый ее застенчивостью, он покрыл поцелуями ее шею и с улыбкой наблюдал, как она, покраснев, следит за движениями его рук.

Его отвердевшая плоть упиралась ей в спину, и он чувствовал, что еще немного – и он не выдержит. Сейчас было так легко уложить ее на доски палубы, еще хранившие солнечное тепло, но Рэйф пересилил себя из уважения к ней – она заслуживала того, чтобы остаться невинной до первой брачной ночи.

– Тебе нравится? – спросил он, продолжая ее ласкать.

– Очень, – выдохнула она, извиваясь в его руках.

Уткнувшись ей в шею, он улыбался. Чувство одержанной победы захлестнуло его. Он наслаждался стонами блаженства, слетавшими с ее губ. Он держал ее в объятиях, словно дикарь свою добычу. Обхватив его руками за шею, она всем телом прильнула к нему.

– О Рафаэль, – прошептала Даниэла и нежно поцеловала его в щеку. – Я думаю… я думаю, что мне надо было пройти через это.