Текст книги "Лев Троцкий. Оппозиционер. 1923-1929"

Глава 6
Исключение из ЦК и Партии

1. Изгнание из ЦК

Нелегальное издание платформы оппозиции было только началом ее несанкционированной полуподпольной деятельности. Сам Троцкий вспоминал, что, «несмотря на чудовищный террор, в партии пробудилось стремление услышать оппозицию. Этого нельзя было достигнуть иначе, как на нелегальном пути. В разных концах Москвы и Ленинграда происходили тайные собрания рабочих, работниц, студентов, собиравшихся в числе от 20 до 100 или 200 человек для того, чтобы выслушать одного из представителей оппозиции. В течение дня я посещал два-три, иногда четыре таких собрания»[619]619
  Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 2. С. 277.


[Закрыть]. Иногда удавалось выступать легально. Троцкий и Каменев почти два часа выступали в конце октября на собрании в Большом зале Высшего технического училища имени Баумана, где присутствовало более двух тысяч человек, причем большая толпа не сумевших втиснуться в зал оставалась в коридорах и на улице. Председательствовал на собрании Каменев. Троцкий был главным оратором. Попытки администрации и парторганизации вуза (секретарем партячейки был начинающий сталинист Г.М. Маленков)[620]620
  Маленков Георгий Максимилианович (1901 – 1988) – советский партийный и государственный деятель. С 1919 г. член РКП(б). Служил в Красной армии, после чего был направлен на обучение в Московское высшее техническое училище. Будучи секретарем партийной ячейки училища, руководил комиссией по борьбе с «троцкизмом», благодаря чему выдвинулся. С 1927 г. технический секретарь Политбюро ЦК ВКП(б). В 1934 – 1939 гг. заведующий отделом руководящих партийных органов ЦК. Активнейший участник и организатор сталинского Большого террора 1936 – 1938 гг. С 1939 г. начальник управления кадров и секретарь ЦК ВКП(б). В первые послевоенные годы конкурировал с А.А. Ждановым за право быть наиболее приближенным к Сталину лицом. Добился этого после смерти Жданова в 1948 г. После смерти Сталина стал председателем Совета министров СССР (до 1955 г.). До сентября 1953 г. считался «наследником» Сталина по руководству страной, после чего его начал оттеснять Н.С. Хрущев. Был снят с поста главы правительства по обвинению в «ревизионизме». Некоторое время занимал должность министра электростанций СССР. В 1957 г. в результате внутренней борьбы в высшем руководстве и после неудачной попытки отстранить от власти Хрущева был в качестве одного из членов «антипартийной группы» исключен из ЦК КПСС, а позже и из партии. Работал директором электростанций до отправки на пенсию.


[Закрыть] прекратить собрание путем окриков и угроз оказались безрезультатны. Внезапно был выключен свет, но дискуссия продолжалась при свечах. Собрание в МВТУ стало «главным митингом оппозиционеров» того времени, писал современник[621]621
  Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 2. С. 277 – 278; Николаевский Б.И. Тайные страницы истории. М.: Изд-во гуманитарной литературы, 1995. С. 129 – 130.


[Закрыть]. Следует добавить, что оно стало еще и последним публичным выступлением Троцкого перед массовой аудиторией.

ОГПУ после публикации платформы оппозиции по указанию Политбюро начало операцию по выявлению подпольщиков. Для ускорения и упрощения работы прибегли к провокации. В Москве были «арестованы» некие Тверской и Щербаков, являвшиеся, дескать, участниками подпольной оппозиционной организации. У них, согласно официальному сообщению, были изъяты множительная техника и печатные издания, в том числе платформа оппозиции. На допросе Тверской дал показания о существовании группы «военных заговорщиков» (были названы оппозиционеры Мрачковский, Охотников, Гердовский). Щербаков (на самом деле сотрудник ОГПУ Строилов) был объявлен еще и бывшим врангелевским офицером. Идея превратить Строилова во «врангелевского офицера» принадлежала лично Сталину, который дал соответствующее указание председателю ОГПУ Менжинскому[622]622
  Орлов А. Тайная история сталинских преступлений. М.: Автор, 1991. С. 45.


[Закрыть]. Теперь оппозицию можно было обвинить еще и в том, что в целях захвата власти она использует услуги «белогвардейцев»[623]623
  Коммунистическая оппозиция в СССР. Т. 4. С. 218 – 219.


[Закрыть].

13 сентября ОГПУ «проинформировало» ЦК о подготовке «военного переворота», намечавшегося на ближайшее время. Эти материалы были приобщены к делу о «нелегальной типографии», и Сталин дал санкцию на проведение обысков у коммунистов, заподозренных в причастности к этим акциям. 22 сентября во все партийные организации было направлено закрытое письмо ЦК по поводу «раскрытого заговора». 28 сентября руководители ОГПУ приняли представителей оппозиции – Зиновьева, Смилгу и Петерсон. Первый заместитель председателя ОГПУ Ягода, который при постоянно болевшем Менжинском фактически руководил этим ведомством, злорадно проинформировал оппозиционеров, что «врангелевский офицер» на самом деле является его сотрудником, способствовавшим раскрытию ряда антисоветских организаций[624]624
  Материалы Центрального архива ФСБ РФ, предоставленные авторам без выходных данных.


[Закрыть].

В Москве и других городах подпольная деятельность оппозиции целенаправленно представлялась населению в крайне преувеличенных масштабах, как база для создания второй, нелегальной партии, враждебной ВКП(б), с собственным руководящим центром и местными организациями по всей стране. Было ясно, что до начала массовых исключений оппозиционеров из партии и других санкций против оппозиции остаются считаные недели, если не дни. В этих условиях Троцкий призвал своих сторонников начать самое энергичное сопротивление правившему большинству, считая, что только это может оттянуть прямые репрессии. В Москве и других городах оппозиционеры начали сбор подписей под своей платформой, о чем Ярославский 4 октября с тревогой информировал Орджоникидзе, утверждая, что платформа по существу является программой новой партии и оппозиционеры уже не скрывают существования у них подпольной техники, раз продолжают нелегально издавать литературу. Только в Москве под платформой было собрано не менее пяти тысяч подписей. Происходившее Ярославский не без основания квалифицировал как «открытие дискуссии явочным порядком»: «Совершенно ясно, что они решили идти на разрыв. Они бьют на то, что мы не посмеем принять решит[ельных] мер, побоимся, ибо мы будто бы морально неправы». Впрочем, Ярославский был далек от паники и переоценки влияния оппозиции: «Никакого особого успеха они не имеют. В самую горячую пору, при бешеном нажиме на партию и беспартийных… они соберут максимум 10 – 15 тысяч во всей партии. То есть 1%»[625]625
  Там же. С. 350.


[Закрыть].

21 – 23 октября состоялся объединенный пленум ЦК и ЦКК, на котором был поставлен вопрос об исключении Троцкого и Зиновьева из состава ЦК, причем основным обвинением по их адресу было не отстаивание оппозиционных взглядов и даже не выработка платформы, а нелегальное ее издание при помощи «врангелевского офицера», создание контрреволюционной организации и подготовка военного заговора. Так как Троцкий до момента исключения оставался членом ЦК, ему было предоставлено слово. Прозвучала последняя речь Троцкого на заседании этого партийного органа. Обстановка была напряженной. Троцкому буквально не давали говорить. В кратком выступлении в начале работы пленума Троцкий потребовал обсудить провокацию, связанную с «врангелевским офицером» и лживыми обвинениями в организации военного заговора. Предложение было отклонено; выступление Троцкого постановили изъять из стенограммы, что было беспрецедентной фальсификацией закрытого во всех случаях партийного документа. Ярославский запустил в Троцкого томом «Контрольных цифр Госплана» (промахнулся). Тогда секретарь ЦК ВКП(б) Н.А. Кубяк[626]626
  Кубяк Николай Афанасьевич (1881 – 1937) – социал-демократ с 1898 г., с 1903 г. – большевик. Член ЦК в 1923 – 1934 гг., секретарь ЦК в 1927 – 1928 гг. С 1928 г. нарком земледелия РСФСР. С 1931 г. председатель Ивановского облисполкома. С 1933 г. председатель Всесоюзного совета по коммунальному хозяйству при ЦИКе СССР. В 1937 г. арестован и вслед за этим расстрелян.


[Закрыть] в Троцкого «пустил стаканом, но не попал». Секретарь Уральской партийной организации Н.М. Шверник[627]627
  Шверник Николай Михайлович (1888 – 1970) – социал-демократ с 1905 г., большевик. Участвовал в борьбе за установление власти большевиков в Самаре. С 1923 г. – нарком рабоче-крестьянской инспекции. В 1925 г. – секретарь Ленинградского обкома партии и ЦК ВКП(б). В 1930 – 1944 гг. – секретарь ВЦСПС. В 1935 – 1953 гг. – председатель Президиума Верховного Совета СССР. Затем – председатель ВЦСПС.


[Закрыть] попытался стащить Троцкого с трибуны. «Троцкий на него кричал – фашист, Муралов побежал защищать Троцкого»[628]628
  Письмо секретаря ЦК ВЛКСМ В.Г. Фейгина Орджоникидзе от 23 октября 1927 г. (Большевистское руководство: Переписка. 1912 – 1927. С. 356).


[Закрыть]. «Можешь себе представить картинку», – описывал происходившее секретарь ЦК ВЛКСМ В.Г. Фейгин[629]629
  Фейгин Владимир Григорьевич (1901 – 1937) – большевик с 1917 г. В 1919 – 1920 гг. – на комсомольской работе на периферии. Затем – секретарь ЦК РКСМ. С 1925 г. – слушатель Института красной профессуры, по окончании которого вновь был секретарем ЦК комсомола. С 1929 г. – заместитель наркома земледелия. Позже являлся руководителем оперативной группы по сельскому хозяйству Комитета государственного контроля СССР. Арестован и расстрелян в период Большого террора.


[Закрыть] в письме Орджоникидзе 23 октября.

Сам Троцкий уже на следующий день после окончания пленума, 24 октября, написал жалобу в секретариат ЦК, подчеркивая, что скандальные сцены нельзя рассматривать иначе, как «директивные указания наиболее ответственного органа всем партийным организациям относительно того, какими методами надлежит проводить предсъездовскую дискуссию». Действия нападавших на него участников пленума он назвал «фашистско-хулиганскими»[630]630
  РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 2. Ед. хр. 96. Л. 87; Коммунистическая оппозиция в СССР. Т. 4. С. 230 – 231.


[Закрыть].

Троцкий читал свою последнюю на пленуме речь по заранее подготовленному тексту[631]631
  Коммунистическая оппозиция в СССР. Т. 4. С. 218 – 224.


[Закрыть]. Начав с частного вопроса об обвинениях в военном заговоре против советской власти и опровергнув, точнее, высмеяв их, Троцкий вслед за этим перешел к принципиальным вопросам, прежде всего о так называемом «троцкизме». Настаивая на том, что его взгляды не отличаются от взглядов Ленина, Троцкий указывал на фальсификации, подтасовки и искажения фактов: «Чтобы построить «троцкизм», фабрика фальсификаций работает полным ходом и в три смены».

Общеполитический прогноз, содержавшийся в выступлении, был, однако, оптимистичен. Он состоял в неизбежном политическом крушении сталинского режима, которое, по мнению выступавшего, должно было наступить внезапно. Задача оппозиции состояла в том, чтобы служить своего рода «тормозом», дабы «последствия гибельной политики нынешнего руководства нанесли как можно меньший урон партии и ее связям с массами». Имея в виду наметившийся «зигзаг» сталинского курса в деревне, выразившийся в заявлениях о необходимости форсированного наступления на «кулака», Троцкий выражал убеждение, что этот «левый зигзаг» неизбежно сменится «правым курсом» и не является последовательной политикой. При этом Троцкий очевидным образом преувеличивал слабость сталинского руководства и его зависимость от аппарата, за спиной которого, по мнению Троцкого, стояла «внутренняя буржуазия». Одновременно переоценивались силы оппозиции, «сознательность» партийных масс и «рабочего класса», которые за оппозицией следовали: «Партия уже глубоко всколыхнулась: завтра она всколыхнется до дна. За несколькими тысячами кадровых оппозиционеров идет двойной или тройной слой примыкающих к оппозиции, а затем еще более широкий слой рабочих-партийцев, которые уже начали внимательно прислушиваться к оппозиции и сдвигаться в ее сторону», – сказал Троцкий. Более не имеющего к жизни описания картины вообразить было трудно.

Троцкий вновь и вновь повторял угрозы по адресу партийного руководства, в конце речи распространив их на международное революционное движение. «Травля, исключения, аресты сделают нашу платформу самым популярным, самым близким, самым дорогим документом международного рабочего движения. Исключайте – вы не остановите победы оппозиции, т. е. победы революционного единства нашей партии и Коминтерна».

Последнее слово осталось, разумеется, за Сталиным. Генсек вспомнил, что свою брошюру «Наши политические задачи», изданную в 1904 г., Троцкий посвятил «дорогому учителю» Павлу Борисовичу Аксельроду. «От Ленина к Аксельроду – таков организационный путь, по которому идет наша оппозиция… Скатертью дорога к «дорогому учителю Павлу Борисовичу Аксельроду»! Скатертью дорога! Только поторопитесь, достопочтенный Троцкий, так как «Павел Борисович», ввиду его дряхлости, может в скором времени помереть, а вы можете не поспеть к «учителю»[632]632
  Сталин И. Сочинения. М.: Госполитиздат, 1949. Т. 10. С. 204 – 205. В подготовленной для пленума речи, которую ему так и не дали произнести, Х.Г. Раковский высмеял это заявление Сталина. «Я не знаю, – говорилось в тексте речи, – забыл ли Сталин или он не знает, что Ленин несколько раньше тов. Троцкого также назвал Аксельрода «дорогим учителем» (Коммунистическая оппозиция в СССР. Т. 4. С. 243).


[Закрыть], – издевался Сталин. Он был достаточно хорошо информирован о здоровье Аксельрода и в этом смысле оказался прозорлив. Павел Борисович умер вскоре, в 1928 г., и Троцкий действительно «не поспел» к учителю: Сталин выслал Троцкого за границу в начале 1929-го, уже после смерти Аксельрода.

Пленум исключил Троцкого и Зиновьева из ЦК ВКП(б) за организацию фракции и нелегальную антипартийную и антисоветскую деятельность. Ранее, 27 сентября 1927 г., Троцкий был исключен из Исполкома Коминтерна. Травля оппозиции приняла самые грубые формы. На собраниях оппозиционерам не давали говорить, их прерывали криками и свистом, а затем лишали слова. Номенклатурных работников-оппозиционеров лишали привилегий: бесплатного курортного лечения, в том числе за границей, которым они ранее пользовались, «открепляли» от Кремлевской аптеки, где лекарства выдавались бесплатно. Эти меры называли «битьем по желудку»[633]633
  Троцкий Л. Портреты революционеров. С. 337.


[Закрыть]. Критикуя бюрократический режим с его разного рода привилегиями для начальства, оппозиционеры тем не менее пользовались этими самыми привилегиями как чем-то само собой разумеющимся. Теперь же они воспринимали лишение этих льгот как явную несправедливость. В чем-то они были правы: лишение льгот производилось очень избранно, в порядке наказания за оппозиционные взгляды.

Троцкий продолжал писать полемические тексты, которые распространялись нелегально со все бо́льшими и бо́льшими трудностями. Правда, в отдельных случаях его продолжали приглашать на рабочие собрания для изложения и обоснования своих взглядов. Иногда он получал письма поддержки, подписанные десятками, а то и сотнями людей (с завода «Манометр» за подписью 23 человек, а с фабрики «Красная оборона» за 427 подписями)[634]634
  Коммунистическая оппозиция в СССР. Т. 4. С. 234.


[Закрыть].

В ответ на письмо с завода имени Ильича (под ним стояли 250 подписей), в котором его просили выступить в связи с приближением 10-летия Октябрьской революции, Троцкий выражал готовность выступить, если будет заранее извещен[635]635
  Там же. С. 235.


[Закрыть]. Однако ни на этом, ни на других предприятиях выступить Троцкому не удалось. Посланные приглашения объявлялись властями недействительными. Без предварительного согласования с партийными инстанциями Троцкий выступать не имел права. Явиться на завод, зная, что он не будет допущен на трибуну, и пойти на прямую конфронтацию Троцкий не решался.

Тем не менее популярность Троцкого оставалась значительной, в частности в молодежной среде. На собрании столичного комсомольского актива в честь 10-летия ВЛКСМ во время демонстрации документального фильма об октябрьских событиях 1917 г. раздавались аплодисменты каждый раз, когда на экране появлялся Троцкий. Фильм демонстрировался в темноте, и аплодировать опальному вождю революции можно было, не опасаясь репрессий[636]636
  Большевистское руководство: Переписка, 1912 – 1927. С. 356.


[Закрыть]. На художественной выставке, организованной в честь 10-летия Октябрьской революции, были выставлены портреты и бюсты в том числе и членов оппозиции, включая Троцкого. Об этом написал Сталину в малограмотном письме-доносе, содержащем десятки ошибок[637]637
  РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Ед. хр. 826. Л. 1 – 2; Сталин И.В. Историческая идеология в СССР. С. 44 – 45.


[Закрыть], член ЦКК М.Ф. Шкирятов[638]638
  Шкирято в Матвей Федорович (1883 – 1954) – социал-демократ с 1906 г., большевик. С 1918 г. работал в профсоюзах, с 1923 г. – в ЦКК большевистской партии. Фанатичный сталинист, подвергавший безапелляционной критике всех действительных и мнимых противников Сталина.


[Закрыть].

Перед XV съездом ВКП(б), который был назначен на декабрь, ЦК официально объявил о начале предсъездовской дискуссии, как это было положено сделать по партийным нормам. В ответ Зиновьев, Каменев, Муралов, Раковский, Смилга и Троцкий 2 ноября обратились в редакцию «Правды» с письмом, в котором просили опубликовать посылаемые ими тезисы о партийной работе в деревне. «Какую бы ни было задержку в напечатании тезисов мы будем рассматривать как издевательство над решениями [октябрьского] пленума» провести дискуссию и «интересами подготовки съезда», писали оппозиционеры, добавляя, что тезисы должны быть помещены на одной из основных страниц «Правды» или в издающемся газетой «Дискуссионном листке»[639]639
  РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 1. Ед. хр. 150. Л. 1.


[Закрыть]. Как и следовало ожидать, ответа из редакции «Правды» не поступило. Тезисы, в составлении которых непосредственно участвовал Троцкий, написав, в частности, разделы «Корни наших затруднений» и «Ревизия ленинизма в крестьянском вопросе»[640]640
  Коммунистическая оппозиция в СССР. Т. 4. С. 233 – 234.


[Закрыть], публикованы не были, хотя «Дискуссионный листок» опубликовал другие тезисы оппозиции – по пятилетнему плану[641]641
  Дискуссионный листок № 5 // Правда. 1927. 17 ноября.


[Закрыть].

Во время дискуссии оппозиционеры издавали свой нелегальный «Бюллетень», в состав редакции которого входили Радек, Сокольников и Вардин (Мгеладзе). Всем оппозиционерам, выступавшим на дискуссионных собраниях, вменялось в обязанность давать краткие отчеты о своих выступлениях[642]642
  ГДА СБУ. Ф. 13б. Ед. зб. 282. Арк. 8.


[Закрыть]. Тезисы оппозиции о политике в деревне и по пятилетнему плану вошли также в «Сборники дискуссионных материалов», выпущенные партийным издательством, но построенные таким образом, что за каждым документом оппозиции следовала череда текстов, обвинявших оппозиционеров в преступлениях перед партией[643]643
  Партия и оппозиция накануне XV съезда ВКП(б) // Сборник дискуссионных материалов. М.; Л.: Госиздат, 1928. Вып. 2. С. 32 – 68; Вып. 3. С. 24 – 61.


[Закрыть].

В своих тезисах (точнее – контртезисах) оппозиция во многом повторяла положения платформы. Она заявляла, что путем правильного использования бюджета, кредита, цен и связей с мировой экономикой можно получить дополнительные средства для ускорения индустриализации. Как и в платформе, вносились популистские предложения о повышении заработной платы рабочим в соответствии с ростом производительности труда, о недопущении удлинения рабочего дня, о пресечении «бюрократических безобразий». Спекулируя на марксистской догме о неизбежности классовых схваток в деревне, оппозиционеры указывали, что «в разыгравшейся в деревне классовой борьбе партия не на словах, а на деле должна стать во главе батраков, бедняков и основной массы середняков и организовать их против эксплуататорских стремлений кулачества»[644]644
  Партия и оппозиция накануне XV съезда ВКП(б) // Сборник дискуссионных материалов. М.; Л.: Госиздат, 1928. Вып. 3. С. 58.


[Закрыть]. Основную часть середняков предлагалось загнать в снабженческие и потребительские кооперативы, одновременно образовав Союз деревенской бедноты (т.е. вернуться к системе «комбедов»). Деревню намечалось систематически и постепенно подводить к переходу на крупное машинное коллективное хозяйство (через несколько месяцев Сталин так и поступит, назвав новую политику в деревне коллективизацией, а «крупное машинное коллективное хозяйство» – колхозами).

Однако основные усилия оппозиции по-прежнему концентрировались на критике бюрократических методов партийной и государственной работы, на критике усиливавшейся власти Сталина, и именно это вызывало наибольшую озлобленность правящей группы. На собрании партактива Москвы 26 октября Молотов указал, что со стороны Троцкого «с исключительным ожесточением ведется атака против тов. Сталина. Эти нападки в настоящий момент приобрели такой неслыханно безобразный характер, настолько возмутительно антипартийный, что мимо них партийные организации проходить не могут, надо положить этому конец». Молотов признал, что главным требованием оппозиции являлись смена политического руководства и смещение Сталина с поста генерального секретаря, в соответствии с ленинским «Письмом к съезду». На этом основании Молотов обвинил руководителей оппозиции в провоцировании террора против лидеров партии и государства[645]645
  Правда. 1927. 1 ноября.


[Закрыть].

2. Празднование 10-летия революции и исключение из ВКП(б)

В конце октября в Ленинграде состоялась юбилейная сессия ЦИК СССР, в которой принимали участие председатель ЦИКа Калинин и другие высокопоставленные партийные руководители советских республик. В честь сессии организовывалась демонстрация. В попытке использовать сессию для пропаганды взглядов оппозиции Троцкий и Зиновьев выехали в Ленинград. Похоже, что никаких конкретных планов действий у руководителей оппозиции не было. Троцкий вместе с Зиновьевым и несколькими другими оппозиционерами «объезжал в автомобиле город, чтобы посмотреть размеры и настроение демонстрации»[646]646
  Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 2. С. 278 – 279.


[Закрыть]. Подъехали к Таврическому дворцу, где в открытых кузовах грузовиков были оборудованы трибуны. К автомобилю подошел милиционер, не сильно разбиравшийся во внутрипартийных склоках и не подозревавший того, что когда-то возглавлявшие Петросовет Троцкий и Зиновьев не являются частью официальной правительственной делегации. Милиционер предложил высоким гостям пройти к грузовикам с трибунами. Незанятым оказался только последний грузовик. В него и залезли бывший наркомвоенмор и бывший глава Ленинграда. Демонстранты, которых в то время еще не научили организованно и неторопливо пропускать стройными колоннами мимо правительственных трибун, устремились к вождям революции. Демонстранты тоже в большинстве своем не знали, что Троцкий с Зиновьевым уже «бывшие», а не нынешние начальники. Можно не сомневаться, что помимо сравнительно небольшой группы сознательных сторонников оппозиции, участвовавшей в демонстрации, все остальные были просто обывателями. Троцкий же в этом спонтанном и стихийном событии увидел глубокий смысл: «Массы безразлично проходили мимо первых грузовиков, не отвечая на приветствия и спеша к нам. Возле нашего грузовика образовалась скоро многотысячная запруда. Рабочие и красноармейцы задерживались, глядели вверх, выкрикивали приветственные возгласы и продвигались вперед только под нетерпеливым напором задних рядов. Наряд милиции, направленный к нашему грузовику для наведения порядка, сам был захвачен общей атмосферой и не проявлял активности».

Ситуация выходила из-под контроля. Троцкий с Зиновьевым переманили к своему грузовику всю демонстрацию и перехватили инициативу. Их приветствовала толпа. Вот-вот Троцкий мог обратиться к народу с какой-нибудь пламенной антисталинской речью. Руководство растерялось. Находчивость проявил только Калинин. Прихватил еще нескольких сановников, он перебрался на грузовик Троцкого и Зиновьева и вместе с ними начал приветствовать толпу. Теперь уже трудно было определить, к кому именно устремились демонстранты.

Зиновьев и Троцкий по-разному оценили значение и смысл ленинградского события. Первый «ждал от манифестации величайших последствий». Второй сделал вывод, что «свое недовольство рабочая масса Ленинграда демонстрировала в форме платонического сочувствия по адресу вождей оппозиции, но она еще не была способна помешать аппарату расправиться с нами». Если слово «еще» не описка, значит, Троцкий все-таки сохранял надежду на то, что в будущем «рабочая масса» сможет защитить его от Сталина. Впрочем, перспектива не казалась Троцкому радужной: «На этот счет я не делал себе никаких иллюзий… Манифестация должна была подсказать правящей фракции необходимость ускорить расправу над оппозицией, чтобы поставить массу перед свершившимся фактом»[647]647
  Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 2. С. 279.


[Закрыть].

Тем не менее новых обвинений Троцкому и Зиновьеву в связи с ленинградскими событиями сталинское руководство предъявлять не стало. Окрыленные происшедшим, лидеры оппозиции решили поучаствовать в демонстрациях по случаю 10-летия Октябрьской революции – 7 – 8 ноября 1927 г., выведя своих сторонников на улицы под лозунгами, сочиненными Троцким: «Повернем огонь направо – против кулака, нэпмана и бюрократа», «Выполним завещание Ленина», «Против оппортунизма, против раскола – за единство ленинской партии» и т. п. В Москве в разных районах были собраны отдельные небольшие группы оппозиционеров, которые двинулись к центру с плакатами и портретами Ленина, Троцкого и Зиновьева. Сам Троцкий вместе с другими лидерами оппозиции переезжал на автомобиле от одной группы к другой, приветствуя своих сторонников и произнося краткие речи, пока на Семеновской улице не раздались выстрелы по автомобилю. Стреляли, видимо, холостыми патронами.

В машине в это время, кроме Троцкого, находились Каменев, Муралов и Смилга (он приехал с Дальнего Востока). Стрелял один из милиционеров, якобы по собственной инициативе, в качестве «предупредительной меры». Троцкий распорядился, чтобы шофер остановил машину. К ней с ругательствами подбежала группа молодчиков, сломала «рожок» (клаксон) и ветровое стекло, после чего удалилась (при полном равнодушии стоявших неподалеку милиционеров).

Каменев и Муралов вылезли из машины и направились вместе со Смилгой к нему на квартиру (в центре Москвы, между Кремлем и Охотным рядом), где застали не менее драматическую сцену. Из окна квартиры с раннего утра был вывешен плакат с лозунгом «Выполним завещание Ленина!», вместе с портретами Ленина и руководителей оппозиции. Взобравшиеся на крышу дома какие-то люди пытались крючьями сорвать лозунг и портреты, а находившиеся в квартире жена Смилги и другие женщины мешали им через окно половой щеткой. Толпа наблюдала за происходившим со смешанными чувствами. В конце концов в квартиру Смилги ворвалась группа из 15 – 20 человек. Все они были военными – слушателями Школы красных командиров имени ЦИК СССР и Военной академии, в свое время основанной Троцким. С крыши удалось с большим трудом зацепить портрет Ленина, причем он был разорван в клочья. Вместе с плакатами остатки портрета вождя были вытянуты наверх, а сами красные офицеры, ворвавшиеся затем в квартиру, устроили в ней погром. «На полу остались доски, щепы, крючья, битые стекла, разрушенный телефон и пр., в качестве свидетельства героических действий в честь Октябрьской революции», – писали оппозиционеры в жалобе в Политбюро и Президиум ЦКК[648]648
  Коммунистическая оппозиция в СССР. Т. 4. С. 251.


[Закрыть].

Инциденты происходили и в других частях города. Возле гостиницы «Париж» демонстранты несколько минут слушали выступавшего с балкона Преображенского, которого в конце концов, после «бомбардировки» льдинками и гнилым картофелем, «захватили в плен», но вскоре отпустили (находившаяся здесь же жена Троцкого Наталья Седова во время «захвата» была сбита с ног толпой). Член партии А. Николаев писал в заявлении в ЦК ВКП(б), что на его квартиру на углу Бауманской и Бакунинской улиц, с балкона которой свисали оппозиционные лозунги и портреты Ленина, Троцкого и Зиновьева, был совершен налет, которым руководил секретарь райкома партии А.М. Цихон. В ответ на протесты Николаева и его семьи Цихон закричал: «Молчи, сволочь, ты не делал революцию!»[649]649
  Цихон Антон Михайлович (1887 – 1939) был членом ЦК ВКП(б) в 1930 – 1934 гг., работал секретарем ряда райкомов партии и председателем ряда райисполкомов в Москве. Был секретарем Бауманского райкома. В 1930 – 1933 гг. – нарком труда СССР. Арестован во время Большого террора, расстрелян.


[Закрыть] Николаеву и его жене угрожали арестом[650]650
  Коммунистическая оппозиция в СССР. Т. 4. С. 256 – 257.


[Закрыть]. Николаев был членом партии с 1913 г. и революцию «делал».

Попытки оппозиции в Москве организовать свою, отдельную от общей демонстрацию были пресечены в зародыше. Демонстрантов разгоняли, заталкивали в подъезды и избивали. Некоторые были арестованы, правда, вскоре отпущены. Такие же сцены разыгрывались в Ленинграде, куда на годовщину выехали Зиновьев и Радек. Оба были задержаны милицией и отпущены только после окончания демонстрации. Самих же оппозиционных демонстрантов, подошедших к площади Урицкого, оттеснила, а затем взяла в плотное кольцо конная милиция. Многие участники были арестованы и избиты[651]651
  РГАСПИ. Ф. 324. Оп. 2. Ед. хр. 56. Л. 66 – 67.


[Закрыть]. Тем не менее из Ленинграда Зиновьев, исполненный оптимизма, написал Троцкому: «Перелом большой в нашу пользу. Ехать отсюда пока не собираемся»[652]652
  Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 2. С. 280 – 281.


[Закрыть]. И, бросив письмо в почтовый ящик, немедленно отбыл в Москву, куда прибыл еще до получения Троцким оптимистического письма[653]653
  Значительно менее энергичные выступления оппозиционеров имели место в других городах. В Харькове были случаи, когда по пути прохождения демонстрантов с балконов частных квартир вывешивали портреты Ленина, Троцкого, Зиновьева, Раковского и лозунги типа «Привет ленинской гвардии в день 10-й годовщины Октября» (ЦДАГОУ. Ф. 1. Оп. 20. Од. зб. 2600. Арк. 10).


[Закрыть].

Вечером 7 ноября на квартире Смилги состоялось совещание лидеров оппозиции (по классификации ОГПУ – Политического центра) с активистами. Обсуждение итогов контрдемонстрации породило серьезные разногласия. Зиновьевцы стали бить отбой во имя единства партии. Троцкий, следуя своей манере выражаться литературно и витиевато, завел разговор о «большом колесе» и «малом колесе» (рабочем классе и партии). Оба колеса находились во взаимодействии. Каждое могло повлиять на другое и повернуть его в ту или иную сторону. В данном же случае «большое колесо» (рабочий класс) должно было бы повернуть «малое колесо» (партию) в «правильную сторону», а оппозиции предназначалась роль толкача[654]654
  ГДА СБУ. Ф. 13. Од. зб. 282. Арк. 9. К этому времени окончательно «капитулировал» Каменев. Он сказал, что вне ВКП(б) оппозиции «грозит только одно – вырождение и гибель», почему необходимо всеми силами «избегать того, что облегчает противнику исключение [оппозиционеров] из партии» (РГАСПИ. Ф. 324. Оп. 1. Ед. хр. 109. Л. 153).


[Закрыть].

8 ноября Троцкий написал то ли небольшую статью, то ли тезисы (основные положения были пронумерованы) под названием «После словесного зигзага влево – глубокий сдвиг вправо»[655]655
  Коммунистическая оппозиция в СССР. Т. 4. С. 252 – 254.


[Закрыть], где пытался проанализировать причины враждебного отношения большинства к праздничным лозунгам оппозиции. Троцкий пробовал оценить расправу с оппозиционными демонстрантами с догматической классовой точки зрения. «Бешеный натиск на оппозиционные плакаты прямо продиктован классовыми интересами кулака, нэпмана и бюрократа… – писал Троцкий, абсолютно не понимая Сталина и смысла происходивших событий. – Натиск на ленинские лозунги оппозиции произвели худшие элементы сталинского аппарата в союзе с прямыми отбросами мещанской улицы».

Собрания оппозиционеров на частных квартирах стали относительно регулярным явлением. В них участвовали десятки людей; Троцкий рекомендовал, чтобы на них приглашались также «колеблющиеся», сторонники сталинского большинства и даже беспартийные. Эти внеуставные беседы, на которых почти ежедневно выступал сам Троцкий, получили название «смычек». Троцкий оправдывал нелегальный характер собраний бюрократическим режимом в партии и невозможностью нормального обмена мнениями[656]656
  Коммунистическая оппозиция в СССР. Т. 4. С. 265.


[Закрыть]. Когда такие собрания обнаруживались, милиция и ОГПУ их разгоняли, подчас с потасовками, иногда арестовывая тех участников, которые, по их мнению, являлись зачинщиками. Во всех подобных случаях Троцкого удавалось заранее уводить. Чтобы не допустить дальнейшего обострения ситуации, 14 ноября оппозиционеры заявили, что прекращают «смычки», и призвали воздерживаться от «опрометчивых выступлений», решительно отвергая планы создания второй партии[657]657
  Там же. С. 266; ГДА СБУ. Ф. 13. Од. зб. 282. Арк. 9 – 10.


[Закрыть], в организации которой Троцкого постоянно обвиняло сталинское большинство и оперативные сводки ОГПУ[658]658
  Так, в информационном письме ОГПУ сообщалось, что на одном из собраний оппозиционеров Троцкий выступил с тезисами, в которых указал «минимальные сроки существования сов[етской] власти», подчеркнув, «что спасти положение может только европейская революция». «В орг[анизационном] вопросе, – указывалось в информационном письме ОГПУ, – Троцкий постоянно выступает против фетишизации одной партии» (ГДА СБУ. Ф. 13. Од. зб. 282. Арк. 12). Понятно, что к организации второй партии Троцкий в силу своих убеждений не призывал и призывать не мог, а всегда высказывался категорически против идеи создания второй партии.


[Закрыть].

В провинции специально приехавшие из столиц люди вели тайную работу по сбору подписей под платформой оппозиции, проводили индивидуальную и групповую агитацию. Согласно информационному письму о состоянии дел в Днепропетровске, направленному в ЦК КП(б)У в конце 1927 г., в городе отмечалось усиление «фракционной работы» по двум направлениям: выступления на активах и партсобраниях и подпольная работа, которую, по мнению информаторов, организовывали приехавшие из Москвы оппозиционеры[659]659
  ЦДАГОУ. Ф. 1. Оп. 20. Од. зб. 2647. Арк. 1 – 2.


[Закрыть]. В Харькове распространялась листовка в поддержку Троцкого, которого называли «вождем Октябрьской революции, сподвижником Ленина, славным руководителем Красной армии и вождем международного пролетариата»[660]660
  Там же. Арк. 71.


[Закрыть].

Про Одессу сообщалось, что там оппозиция имеет «значительный кадр своих сторонников», что им удалось захватить в свои руки пять партийных ячеек. Назывались формы работы «троцкистов»: конспиративные собрания, организация фракций, организация подпольных центров, связь с исключенными из партии и привлечение их к работе, организация нелегальных кружков с участием беспартийных, пропаганда в среде беспартийных с целью дискредитации политики партии, налаживание связи с предприятиями, распространение «сугубо секретных» партийных документов и «антипартийной литературы», в том числе среди беспартийных. В Одессе «за последнее время» из партии было исключено около 20 человек, говорилось в донесении. Дошло до того, что на одном из партсобраний в Одессе по случаю 7 ноября кто-то из присутствующих предложил послать приветствие Троцкому в связи с днем его рождения[661]661
  Там же. Од. зб. 2600. Арк. 1 – 4, 8.


[Закрыть]. Взволнованный Каганович писал секретарю Одесского окружкома партии В.И. Чернявскому[662]662
  Чернявский Владимир Ильич (1893 – 1939) – большевик с 1911 г. В 1919 г. был секретарем Киевского комитета большевистской партии. В 1920 – 1923 гг. служил в Красной армии. В 1924 – 1926 гг. являлся прокурором Одесской губернии. В 1927 – 1930 гг. секретарь Киевского, а затем Одесского губкомов партии. В 1930 – 1932 гг. секретарь ЦК КП(б)У. Затем секретарь Днепропетровского, позже Винницкого обкомов. Арестован во время Большого террора. Умер в заключении.


[Закрыть], предлагая не столько карать оппозиционеров, сколько перевоспитывать их или по крайней мере сделать их «безвредными»:

«Считаю необходимым поставить перед Вами задачу борьбы с оппозицией не только методами изъятия через ГПУ и не только методами открытых разоблачений в выступлениях, а и методами обработки самих оппозиционеров. Вы должны иметь в виду, что аресты оппозиционеров, особенно среди рабочих, являются наименее желательной и крайней мерой. Необходимо сделать все для того, чтобы этих оппозиционеров из бывших членов партии мы обрабатывали и сделали все для того, чтобы если не вернуть их в партию, то во всяком случае сделать их безвредными, чтобы они отказались от активной деятельности против партии и советской власти»[663]663
  ЦДАГОУ. Ф. 1. Оп. 20. Од. зб. 2647. Арк. 37.


[Закрыть].

Резолюция V кустового собрания Черкасской городской парторганизации была полностью выдержана в оппозиционном духе. Повторялись установки платформы оппозиции, выдвигалось требование немедленно возвратить в партию исключенных. В другой резолюции, также принятой в Черкассах, констатировалось, что существует «массовый террор против оппозиции, сторонники которой пачками выбрасываются из партии», что «завещание Ленина объявляется непартийным документом только потому, что там сказана правда об опасностях раскола и мерах его предупреждения», что за чтение этого документа исключают из партии, наконец, что постановление о партийной дискуссии «уничтожается тем, что партийные конференции, партийные активы на местах и выборы делегатов на партсъезды производятся до начала дискуссии – раньше, чем партия выскажется по спорным вопросам[664]664
  Там же. Од. зб. 2620. Арк. 6 – 10.


[Закрыть].

Сталин в те дни пристально следил за тем, как «разъясняется» массам решение об исключении Троцкого и Зиновьева из ЦК и как на него реагируют коммунисты. Его интересовали на этот счет любые данные. Когда в сведениях первого секретаря Ленинградского губкома Кирова и секретаря губкома Н.К. Антипова[665]665
  Антипов Николай Кириллович (1894 – 1938) – социал-демократ с 1912 г., большевик. В 1917 г. – член президиума Петроградского центрального совета фабзавкомов. В 1917 – 1918 гг. – заместитель председателя Петроградской ЧК. Затем занимал руководящие должности в административном и профсоюзном аппарате на периферии. С 1924 г. – секретарь местных партийных комитетов. В 1928 – 1931 гг. – нарком почты и телеграфа СССР, затем – заместитель наркома РКИ. В 1935 – 1937 гг. – заместитель председателя Совнаркома СССР и нарком совконтроля. Арестован в период Большого террора и расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР.


[Закрыть] обнаружились незначительные расхождения, Сталин был крайне раздражен. 1 ноября он писал Кирову: «Ты сообщил мне ночью, что на «[Красном] Треугольнике» было 1500, из них за оппозицию голосовало 24. Я так и передал в «Правду». А сегодня Антипов сообщает, что на «[Красном] Треугольнике» было 2000, из них 22 голосовало за оппозицию. Кому верить[?] Сталин»[666]666
  РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Ед. хр. 63. Л. 29.


[Закрыть]. Сталина волновали лишние два голоса.