Текст книги "Смерть в ритме танго"

– Хорошо. Я буду через полчаса.

– Приходите. Я выпишу вам пропуск, – заверил Кирилл и повесил трубку. – Ну что? Вернемся к нашим баранам?

– Орудовал дилетант, – хмуро продолжил Шурик, выуживая сломанной вилкой плавающие в бульоне комья лапши. – А Новиков – бывший мент, правда, довольно паршивый. Между прочим, одна глазастая бабулька видела в парке Новикова с какой-то бабой, сильно смахивающей на Ирину Чернову. И сразу же после этого Ирина Константиновна разбилась. И потом, эта записка в квартире Новикова… Все, вроде ясно…

– Так чего тебе еще надо? – удивился Кирилл.

– Пусть Чернова пыталась убить Тихомирову. Путь Новиков завалил Чернову.

– Мотив?

– Он мог попытаться ее шантажировать, Но Ирина была дамой жесткой, закаленной жизнью и невероятно стервозной, по свидетельству знакомых. Кроме того, при ней был пистолет. Разговора мог не получиться и тогда Новиков решил отомстить. Она явно его опасалась. Иначе с чего вдруг дамочка идет на встречу с пистолетом? И все равно у меня нестыковки.

– И что? – не понял Кирилл.

– Так Новикова-то кто убрал? Кто-то шарил по его квартире. Каким боком тут красавица Милена? Знаешь, у меня такое чувство, будто с нами кто-то играет. Ну, вроде как подставляет нам лишние фигуры. У тебя такого чувства нет?

– У меня вообще никаких чувств нет, все атрофировалось, – раздраженно буркнул Кирилл. – Нечто подобное я ощущал, когда расследовал убийство Богдана. Устал я от этих загадок. Буду вон, своих алкашей ловить, что из-за бутылки друг друга поубивали. Там хоть голову ломать не надо, кого на нары запихнуть.

– Не творческая ты личность, – хихикнул Шурик.

– Иди ты в баню! Что я тебе, Каменская, клубки эти распутывать? Делать мне больше нечего. У меня в этом месяце уже семнадцать убийств на бытовой почве, из них половина не раскрыта. Это в книжках весь отдел одним убийством занимается, в жизни-то все по другому. Начальству на загадки наплевать. Числится семнадцать убийств – будь любезен, раскрой, а то показатели снизятся. А я вовсе не собираюсь пахать без передышки, как конь тыгыдымский. От меня жена ушла, между прочим!

– Ну, и что ты кипятишься? – миролюбиво поинтересовался Шурик. – Я полностью с тобой согласен.

– Вот и жуй свои «Досирак» и не грузи меня своими проблемами. Я про Тихомирову даже слышать не хочу. Вокруг нее вечно все запутывается, да еще и полным идиотом выглядишь. И потом, мне ее жаль. Она брата потеряла, и маньяка мы с ее подачи поймали. Если бы не Милена, Донцул бы еще кого-нибудь порешил бы.

Телефонный звонок прервал их беседу. Кирилл схватил трубку.

– Да, – произнес он и добавил после паузы, – хорошо, выписывайте пропуск и отправьте его наверх.

Шурик вопросительно поднял брови.

– Выметайся, – буркнул Кирилл, – ко мне журналист идет.

– Ага, – обрадовался Шурик, – расскажи, как тяжела ментовская доля. Стреляют, режут, ругают… Нет чтоб зарплату повысить.

Кирилл метко швырнул в Шурика скомканным бумажным листком.

– Давай-давай. Тебе еще к шефу идти с докладом.

– Ох опять он будет меня иметь в противоестественной позе, – вздохнул Шурик, складывая в стопочку лежащие на столе папки. – Вот всегда так: про кого-то в газете напишут, а кого-то раком загнут. Ну, ничего, хорошо смеется тот, у кого смеялка шире!

Кирилл дал Шурику пинка. Сопровожденный таким напутствием, Шурик вылетел за дверь, едва не сбив с ног молодого паренька, который рыскал по коридору, разглядывая таблички. Идя по коридору, Шурик неожиданно подумал: а что, если он бросит к чертям эту работу? Нужно только прозондировать почву на этот счет.

* * *

Журналист оказался молодым пареньком. Явно неопытным и явно крайне смущенным. Кириллу это показалось забавным. В его представлении, акулы пера были сплошь наглыми, прущимися на амбразуры, словно танки, выхватывающие подобно пираньям, куски живой человеческой плоти… Вроде Веры Гавриловой, местной звезды прессы – дамочки наглой и беспринципной, не гнушающейся ради ежеминутной сенсации вывернуть наизнанку полученную из официальных источников информацию, сделать пакость ближнему, ощерившись крокодильей улыбочкой.

Никита Шмелев оказался другим. Беспомощно хлопая длинными ресницами, он подсунул Кириллу под нос диктофон и начал задавать вопросы. Ничего крамольного в его изысканиях Кирилл не усмотрел. Ему даже нравилось с легкой снисходительностью давать разъяснения сухим протокольным языком, описывая прегрешения Дмитрия Донцула, выставив его на всеобщее обозрение.

Однако следующий вопрос молодого журналиста заставил Кирилла помрачнеть.

– Все знают, что одной из жертв Дмитрия Донцула стал известный манекенщик Богдан Тихомиров. Не могли бы вы подробнее рассказать об этом деле?

Кирилл на мгновение стушевался. Может быть, оттого, что именно это убийство выбивалось из общей системы, может быть, потому, что, несмотря на официальную версию, всем работавшим по этому делу было хорошо известно, что в случае с Тихомировым работал имитатор, и убийство по большому счету не раскрыто. Поэтому Кирилл поостерегся давать развернутый комментарий, сухо рассказал о трагической кончине молодого, известного в городе человека, не забыв ввернуть мораль, что в нынешнее время следует более разборчиво относиться к выбору друзей и мест для веселого время провождения.

– Ну, что же, спасибо за беседу, – подытожил Никита, убирая диктофон в карман. – Представляете, а ведь я знал Богдана, правда, не очень близко.

– Неужели? – холодно произнес Кирилл, отнюдь не расположенный продолжать беседу.

– Да, мы вместе учились в институте, на параллельных потоках. Незадолго до его смерти мы вместе отмечали назначение Милены на новую должность. Богдан и Милена тогда очень эффектно танцевали танго.

– Надо же, – иронично произнес Кирилл и демонстративно посмотрел на часы. Надо избавляться от этого писаки, пока он не начал рассказывать свою биографию.

– Скажите, не для протокола, а бывали в вашей практике случаи, когда следствие проведено, виновный наказан, а потом вдруг выяснялось, что виноват не тот человек, а убийца гуляет на свободе?

– Редко, но бывает и такое. Иногда машина правосудия дает сбой, – ответил очень гордый собой Кирилл. Фразу о машине правосудия он слышал в каком-то фильме и запомнил, употребляя ее к месту и не к месту. Вот, сейчас она была как нельзя кстати.

– А вам не показалось, что эта машина дала сбой именно в этом случае, когда погиб Богдан? – спросил Никита, и в его голосе Кирилл почему-то услышал нечто сильно смахивающее на издевку. «Неужели знает?» – похолодел Кирилл, глядя в две голубые льдинки, на добродушно улыбающемся лице.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду, – произнес он вслух. Никита вздохнул и полез в объемный пакет, принесенный с собой.

– Я вот тут на новую рассылку подписался. Там журналы приходят, диски, коврики для мышки и прочую лабуду. И мне позавчера вот такой журнал прислали. Полистайте, там закладка есть.

Кирилл послушно взял в руки журнал и начал его листать. На глянцевых страницах шикарные красавицы и красавцы демонстрировали всему миру дорогую одежду, обувь, предметы обихода, автомобили и драгоценности.

– Журнал от этого месяца, – продолжил Шмелев. Кирилл, наконец, добрался до заложенной прошлогодним календариком страницы, и почувствовал, как по его телу пробежали мурашки.

На него смотрело красивое порочное лицо официально погибшего, слегка изменившегося Богдана Тихомирова.

* * *

Встретиться с Миленой Тихомировой Кириллу удалось спустя два с половиной месяца. Город готовился к новогодним праздникам. Улицы украшали разноцветными фонариками, а рядом с мэрией установили два электрических фейерверка под названием «брызги шампанского». Кирилл уже давно забыл об уходе жены и самоотверженно покупал подарки для своей новой подруги. Надо сказать, что чары Оленьки Зубаревой, секретаря рекламного агентства «Жасмин» возымели свое действо. Кирилл, оскорбленный в своих лучших чувствах, начал активно ухлестывать за ней, и спустя уже два дня они очутились в одной постели.

Оленька хотела получить в подарок духи. Не то, чтобы она намекала или прямо говорила об этом Кириллу, но она с такой жадностью и вожделением листала каталоги, которые в больших количествах приносили ей на работу, что сомнений быть не могло. Иногда она доставала пробники, махала ими перед носом Кирилла и вопрошала: «Тебе эти нравятся? А эти? А какие мне больше подойдут?»

Как истинному джентльмену, Кириллу нравилось все. Конечно, до новогодней ночи у него еще было время, но как раз сегодня выдали задержанную за ноябрь зарплату, и Кириллу не хотелось, чтобы вся она ушла на раздачу долгов. А долгов у него было ой как много!

Кирилл шел осторожно, стараясь не поскользнуться на обледеневшем тротуаре. Старые ботинки предательски разъезжались в стороны. Мимо проехал автобус, притормозив на светофоре. Кирилл обернулся, успев увидеть на заиндевевшем стекле надпись, отогретую явно детской ручкой: «Скоро лето». Навстречу Кирилл шла бабуся, обмотанная кучей поводков, на которых рвалась вперед безумная свора собак мелкого калибра. Вперед рвалась шустрая болонка, хрипя и высовывая язык. Бабуся последовала за Кириллом, повертелась около прилавка и подошла к скучающему продавцу у стойки с ювелирными украшениями. Болонка села на пол и кокетливо посмотрела на Миронова.

– Скажите, пожалуйста, – пропела старушка, – а почем сметана?

Продавец вытаращила глаза и не сразу нашлась, что ответить старухе. Кирилл притормозил и с интересом уставился на старушку. Проглотив комок в горле, она все же открыла рот.

– Бабушка, – с нескрываемым сарказмом ответила продавец, – я продаю золотые украшения. Продовольственный отдел дальше.

– И что? – парировала старушка. – Вы не можете сказать, почем сметана?

Кирилл фыркнул и закашлялся. Бабуся и продавец строго посмотрели на него, а потом старушенция, победоносно подняв голову, словно торпедоносец удалилась в сторону призывно сверкающей латунью стойки кафе. Собака смешно семенила следом.

Вертясь у парфюмерного отдела, он не сразу обратил внимание на стоящую к нему спиной девушку в шикарной шубе из белого песца. Ботинки Кирилла давно просили каши. Вот и сейчас, когда в треснувшей подошве растаял забившийся туда снег, ноги Кирилла мгновенно промокли. Он уныло подумал, что околеет от холода, прежде чем дойдет до дома, где ждала его Оленька. Тратиться на такси не хотелось, а автобусы после десяти вечера не ходили. Кирилл мрачно посмотрел на часы. Стрелки неумолимо показывали тридцать шесть минут десятого. Шанс уехать на общественном транспорте еще был. Однако на пути к кассе неприступной преградой стояла девица в шубе из белого песца, переливающегося в свете люминесцентных ламп. Девушка пробовала все новые запахи. Кирилл медленно сатанел. Молоденькая продавщица работала в отделе одна, разрываясь между клиентами. Почуяв выгодного клиента, она подсовывала девушке все новые флакончики. Терпение Кирилла лопнуло, и он пошел в атаку.

– Извините, я тороплюсь, – произнес он, решительно отодвигая в сторону покупательницу в песцовых мехах. – Девушка, покажите мне вон ту воду…

Не ожидавшая нападения покупательница отпрянула в сторону. Ее нога подвернулась на высоком каблуке и она, ахнув, неуклюже рухнула на довольно грязный пол. Весь день шел снег, и покупатели натащили его в зал в достаточном количестве. Кирилл охнул, представив, что стало с белоснежным мехом. А еще ему привиделся крутой мэн с пистолетом на боку, кому принадлежало это роскошное рыжеволосое животное. Решив, что его зарплаты явно не хватит на химчистку, Кирилл решил уладить дело как можно быстрее.

– Простите ради бога, я не хотел… – начал он, протягивая даме руку, чтобы та могла подняться. Девушка непечатно выругалась и подняла голову. Кирилл почувствовал, как по коже пробежал холодок. Это была Милена Тихомирова.

Впрочем, Милена тоже не ждала увидеть здесь Кирилла. Она оторопело смотрела ему в лицо, однако, следует отдать ей должное, справилась с собой гораздо быстрее. Ее лицо застыло в привычной холодно-вежливой маске. Она грациозно подала ему руку и рывком поднялась с пола. Кирилл оторопело смотрел на нее. Милена выглядела как-то по другому.

– Шубе конец, – констатировала она, брезгливо отряхивая мокрый мех, превратившийся из снежно белого в грязно-серый. – Вот невезуха, в первый раз надела…

– Может, охрану позвать, – робко предложила продавщица, алчно оглядывая шубу Милены. – Вдруг он платить не захочет?

Милена искоса бросила взгляд на продавца, и та мигом заткнулась. Кирилл невольно восхитился: все-таки в этих глазах что-то было, раз уж Богдан и Милена так ловко манипулировали людьми.

– Я оплачу чистку, – произнес Кирилл, поперхнувшись. Теперь он понял, в чем было отличие Милены теперешней от той, которую он знал. У этой заметно округлился живот. Тихомирова была беременна.

– Еще чего, – фыркнула Милена. – Тут чисткой не отделаешься, придется новую покупать. Осилите?

– Вряд ли, – пожал плечами Кирилл. – Я одно время все матери цигейковую собирался купить, так и не скопил денег.

– И что? – участливо спросила Милена. – Ваша мама…

– Да нет, – усмехнулся Кирилл, – жива-здорова. Она просто замуж вышла на старости лет и укатила в Питер. Муж ей норковую купил… или нутриевую. Не помню точно.

Милена царственно положила на прилавок кредитную карточку.

– Я возьму вот эту пудру, вон ту помаду и последнюю, в золотистом флаконе… Не помню, чья там фирма. «Фаберлик»?

– «Фаберлик» – услужливо подтвердила продавец.

Милена дождалась, пока продавец растолкает три флакона туалетной воды по разным мешочкам, сгребла их в кучу и, вежливо кивнув, вышла из отдела. Кирилл с полминуты смотрел ей вслед, а потом, тяжело вздохнув, повернулся к продавцу. Может, Оленьке тоже купить «Фаберлик»?

Когда Кирилл вышел на улицу, он снова бросил взгляд на наручные часы. К его удивлению, они показывали те же самые тридцать две минуты десятого. Кирилл поднес часы ближе к свету и с негодованием обнаружил, что секундная стрелка не двигается. Видимо, в часах села батарейка. Кирилл вспомнил, что сегодня утром к нему обращался с вопросом о времени прохожий. Теперь Кирилл вспомнил и свой ответ: половина десятого. Прохожий еще как-то странно посмотрел на него. Выходит, часы стояли уже тогда.

– Вы не подскажете, который час, – обратился Кирилл к проходившему мимо мужчине. Тот, не останавливаясь, быстро вскинул руку и буркнул:

– Десять ровно.

Кирилл с трудом сдержал матерный возглас. Все, амба! Домой придется ехать на такси, транжиря и без того нехитрый запасец средств, или топать пёхом. Может быть, повезет и подойдет последний автобус? Кирилл пошел на остановку, на которой толкались еще парочка таких же невезучих.

– Автобус будет? – невесело осведомилась у Кирилла темная личность неопределенного пола, закутанная в нечто бесформенное, какого-то серо-буро-малинового цвета. Кирилл молча пожал плечами: что он, справочное бюро?

Яркий свет фар осветил остановку. Светло-бежевая иномарка притормозила рядом с невыносимым скрежетом тормозов. Ее окно поползло вниз. У Кирилла даже мелькнула мысль, что сейчас начнется пальба.

– Кирилл, вам куда? – послышался из окна знакомый голос, настолько знакомый, что реагировать на него не хотелось.

– На Пушкинскую, – промямлил Кирилл. Милена гостеприимно распахнула дверцу.

– Садитесь, подвезу. Автобусов, наверное, уже не будет.

Кирилл помедлил. Ехать в компании Милены ему не хотелось. С другой стороны, в желудке уже не просто урчало, там глухо подвывало давно заглушаемое чувство голода. Оленька собиралась готовить голубцы… С неба падал противный мокрый снег, а автобусов уже наверняка сегодня не будут ходить.

Ехать или не ехать?

– Садитесь, не съем же я вас, – рассмеялась из салона Милена. В салоне было тепло, тихо играла музыка. Кирилл даже опознал ее аккорды. Это была Лара Фабиан, французская певица. Ольга недавно притащила диск и заслушивалась ею. Вот и сейчас магнитола тихо наигрывала танго. Кирилл пошевелил пальцами в насквозь промокших ботинках. Ноги окончательно задубели. Решившись, он сделал шаг вперед и сел в автомобиль. Темная личность неожиданно оживилась и шагнула вперед.

– Девушка, а меня не подбросите хотя бы до Октябрьской? Тут же совсем недалеко…

Милена рванула с места так, что темная личность едва не осталась без руки, которой ухватилась за дверную ручку. У Кирилла посыпались на пол продукты из пакета.

– Вы же недавно в аварию попали, а теперь носитесь, как ведьма на помеле, – недовольно произнес Кирилл, собирая продукты в кучу. – Не боитесь повторения?

– Типун вам на язык, – беззлобно пожелала Милена. – И потом, я ведь не сама в пошлый раз с управлением не справилась, меня с дороги спихнули. Так что о чем речь-то?

Банка сгущенки каталась у Кирилла между ног. Он наклонился, чтобы поймать ее, в это время Милена затормозила, и Кирилл врезался макушкой в приборную доску.

– Ой, блин – отчетливо произнес он. Милена сконфузилась и опустила глаза.

– Вы бы пристегнулись, а то сам милиционер, а правил не знаете.

– А я в убойном отделе работаю, а не в ГАИ, – парировал Кирилл, почесывая голову. – Новая машина?

– Ага, – кивнула Милена. – Игорь подарил, вместе с шубой. Он хотел купить BMW, а я настояла на «Мазде». Бээмвуха много бензина жрет, не слишком экономичная машина, хотя выглядит, конечно, неплохо. Я, вообще-то, планировала свою старую продать, подкопить деньжат и купить «Форд Фокус». Люблю машинки, которые похожи на мыльницы.

В этот момент Кирилл, у которого только-только начали отходить замерзшие пальцы ног, почувствовал непреодолимое желание сделать какую-нибудь гадость. Беззаботное чириканье Милены стало его раздражать.

– А как поживает Богдан? – неожиданно спросил он. – На Западе ему больше платят? Или там у него более влиятельный покровитель? Как все у вас ловко получилось!

Милена не ответила. Она только прибавила скорость. Кирилл почувствовал, как в салоне машины начинает нарастать напряжение. И еще он всей кожей ощутил, что его слова могут ему слишком дорого стоить. Вот сейчас она не выдержит, выхватит из сумочки базуку и влепит ему между глаз! И поделом, нечего язык распускать! Что тогда от него останется? Фотография на доске почета в траурной рамке? Прощальный салют на могиле? Что же ответит эта рыжая бестия?

Но Милена молчала и даже почти не шевелилась, лишь водя руками на руле.

– Кирилл, я вас прошу, оставьте в покое это дело, – негромко произнесла она наконец. – Поймите, мы не злодеи, не романтики с большой дороги. Это просто стечение обстоятельств.

– Конечно, – парировал Кирилл, – погибшая Чернова, застрелившийся Соловьев, перерезавшая вены Наташа Федотова, труп неизвестного парня, которого все считали Богданом… Кто там еще у вас на счету? Скольких людей вы списали на стечение обстоятельств?

Милена остановила машину. Они находились на Пушкинской улице. Кирилл покачал головой и взялся за ручку двери.

– Подождите, – негромко произнесла Милена. – Кирилл, выслушайте меня. Я вправду до последнего момента не знала, что замыслил Богдан. Я же за границей была, и в его планах не участвовала. Я довольно долго оплакивала его, и, вспомните, я вам помогала. Я была уверена, что его убил Соловьев.

– Улики в машину вы подбросили?

– Нет, это сделал Богдан. Я вернулась из Египта и только утром поехала к нему, когда уже все было кончено. А Соловьева надо было убить, это он во всем виноват. У Богдана и в мыслях не было кому-то желать зла. Вы представляете, что переживает парень, когда его насилуют четверо ублюдков, обожравшихся водкой!

– Кто был тот парень в квартире Соловьева?

– Я не знаю, Богдан мне ничего не рассказал. Вроде, какой-то наркоман. Он принял слишком большую дозу наркотиков и умер у Богдана на руках. Это потом Богдан понял, что его смерть можно использовать и выстрелил ему в лицо из ружья. Он уже был мертв.

– Предварительно оставив по всей квартире отпечатки своих пальцев, – насмешливо произнес Кирилл. – Врете, уважаемая! Ваш братец задумал все с самого начала, и это был не несчастный случай, а преднамеренное убийство. А вы его покрываете!

Милена отвернулась и вновь завела мотор. Когда она заговорила, ее голос звучал уже по-другому. Не было в нем никаких чувств, никаких эмоций, лишь механическая, тщательно отточенная вежливость.

– Дело ваше, – холодно произнесла она. – Я к этому делу не имею никакого отношения. Официально мой брат мертв. Чтобы возбудить против него дело, вам придется отправлять дело Донцула на доследование, и значит, наживать себе лишний геморрой. Кто знает, всех ли покойничков в городе вы отловили? Может, лежит где-нибудь в гараже труп еще одного педрилы, прирезанного Донцулом? А то, что за границей Богдан, еще доказать нужно. Мало ли похожих людей на свете! И вообще, ваша Пушкинская! Вылезайте, я тороплюсь.

Кирилл потянул дверную ручку, и открыл дверь. До его дома было еще добрых полкилометра, но ехать вместе с той бездушной гарпией ему не хотелось. Выходя, он за что-то зацепился пакетом и тот лопнул. Продукты посыпались на мостовую с пушечной канонадой. Кирилл чертыхнулся и начал собирать их, рассовывая по карманам. Милена безучастно наблюдала за этим.

Кирилл сгреб продукты обратно в лопнувший пакет и сжал его с двух сторон так, что он стал напоминать фунтик. Наклонившись к окну, он тихо произнес:

– Вы не знали, что затевает ваш брат, когда тот устраивал свое липовое убийство. А к смерти Ирины Черновой и Андрея Новикова не вы ручку приложили?

Кирилл смотрел прямо в лицо Милены. В полумраке его трудно было рассмотреть, но Кириллу показалось, что в нем все-таки что-то дрогнуло. А еще Кирилл понял, что на этот вопрос ответа он не получит.

– Закройте дверь, – приказала Милена.

Кирилл с удовольствием сделал это, пнув дверь ногой. Милена рванула вперед, обдав Кирилла вихрем буро-шоколадного снега. Кирилл тяжело вздохнул и, оглядев окрестности, выругался. От остановки отходил тот самый последний автобус. Кирилл рванул наперерез, но по пути у него вновь порвался пакет. Мимо Кирилла, очень медленно, в горку проезжает грязная «Ока» непонятного цвета, к ее заднему стеклу скотчем приклеен ликток формата А4. На листе крупными буквами написано: "Вы все еще уверены, что советский автопром жив?". Кирилл махнул рукой, но автомобильчик, презрительно фыркнув выхлопной трубой, проехал мимо. Одним словом, до дома ему пришлось добираться пешком.

Поздно ночью, когда Ольга уже спала, доверчиво положив голову ему на плечо, Кирилл принял решение.

Ну их к черту, этих бездушных демонов с ангельскими лицами! Что ему, больше всех надо? В конце концов, наказания без вины не бывает, то еще Жеглов говаривал в знаменитом фильме. Правда, и вины без наказания тоже. Бог, не Митрошка, видит немножко. Рано или поздно и ведьма с шоколадными глазами Милена, и порочный ангелочек Богдан получат свое наказание.

А Милена, как ни крути, оказалась права. Затевать доследование уже сданного в архив дело – чистый геморрой. Это не нужно ни начальству, ни коллегам, ни самому Кириллу. На том и порешим.