Текст книги "Берлога. Большой бизнес. Большие деньги. Большая любовь"

Глава 29. Как прокормить такую ораву

После занятий Димон прошел к себе в офис. Машеньки уже не было, на столе лежала записка с телефоном водителя. Димон заказал машину через час и зашел в Сеть. Его интересовали кадры.

Оказалось, все довольно просто, как он и предполагал: есть много сайтов о работе с огромными базами данных, где нетрудно найти любую профессию. Там же есть и данные о зарплатах: и кто сколько запрашивает, и кому сколько предлагают.

– Вот тебе и условия на рынке труда, – пробормотал Димон, вспомнив слова Веры Ивановны. – Вот они все эти условия, и искать ничего не надо. Надо просто тупо составить список, кто нам нужен и сколько человек, а зарплаты взять по среднему из этой базы. Просит человек 20000 рублей, а ему предлагают 16000, вот и поставим в план 18000 рублей. Чего тут сложного? Надо брать и делать! Он вспомнил слова Игоря, сказанные за обедом.

– Ну, что ж, будем мобилизовывать подчиненных. – Он вздохнул и наудачу набрал внутренний номер Евгения Петровича. Тот оказался у себя.

– Евгений Иванович. Это Чернов. Вы еще не ушли? А Вера Ивановна?

– Она ушла. А я сижу вот, прикидываю все.

– Зайдите ко мне, пожалуйста, у меня тоже есть кое-какие мысли.

Димон подготовил заранее фразу, с которой начнет разговор с финансистом: что-то вроде «Я настоятельно прошу вас ускорить работы над бизнес планом», но у того, оказывается, был уже почти составлен список требуемых профессий. В основном требовались монтажники, водители, автослесари, диспетчеры.

– Я думаю, нам нужно сформировать следующие отделы, – задумчиво рассуждал Евгений Иванович, – производственный отдел, научно-технический отдел и отдел продаж.

– А рекламный отдел? – возразил Димон, – без рекламы ничего не продадим. Это уж точно.

– Да, конечно, и рекламный. Только он будет называться отдел маркетинга или отдел PR-технологий..

Через час, когда в дверь кабинета робко постучал водитель, перечень должностей был почти готов. Сорок монтажников, двадцать водителей, пять автослесарей, четыре инженера-технолога, два диспетчера, пять менеджеров по продажам, и так далее. Всего около ста человек.

Теперь, осталось установить для каждой штатной единицы оклад, сказал Евгений Иванович, – а вы, Боря езжайте домой, Я Дмитрия Ивановича на своей отвезу.

– И мы выходим на месячный фонд зарплаты? – с надеждой спросил Димон и помахал рукой водителю.

– Да, протаксируем, просуммируем, прибавим премиальный фонд, налоги, и раздел бизнес-плана, считай, готов. Надо только проанализировать рынок труда, какие сейчас оклады в разрезе специальностей. А может быть, закажем исследование на стороне, Дмитрий Иванович?

– Да ладно вам, Евгений Иванович. Не надо ни у кого ничего заказывать. Я завтра сам до обеда проведу такое исследование. Тут ничего сложного. Справлюсь, я думаю. Меня другое сейчас интересует. Значит, пусть средняя зарплата у нас будет ну, скажем, 25 000 рублей, – стал вслух рассуждать Димон, – На 100 человек получится без премий и налогов 2 500 000 в месяц. Ничего себе – два с половиной лимона! Сколько налоги ставить, Евгений Иванович?

– Кладите 40 % на Единый социальный налог.

– Так много? Ну, ладно, пусть будет 40 % налог и пусть уж 60 % премии, выходит 100 % прибавляется, значит не два с половиной, а все пять миллионов рублей получается?

– Не получается. Надо сначала прибавить 60 %. А уже потом от большей суммы брать 40 % налог.

Димон на пару секунд задумался.

– А не все ли равно? Хотя нет. Ну, да, точно. Надо не складывать, а умножать. Получается 1.6 надо умножить на 1.4. Будет 2.24. То есть не 100 %, а 124 % надо прибавлять. Нельзя складывать 40 и 60. Значит, не пять миллионов, а – он еще раз пощелкал по кнопкам калькулятора, – а пять шестьсот. – Он сконфуженно почесал в затылке. – Ошибся маленько – на шестьсот тысяч рублей. На целых шестьсот тысяч, а вроде и не было разницы как считать!

– Верно. Хотя немного меньше: там будут льготы, различные вычеты, но я все потом уточню в расчете.

– Так это сколько же надо продать громоотводов, чтобы всю эту ораву прокормить? Пять миллионов шестьсот тысяч рублей каждый месяц! Почти шесть миллионов!

Димону вдруг стало страшно. Очень захотелось бросить все и вернуться в старую школу. К Ольгуше, Эльвире, Горынычу, братьям Филиным и другим милым людям.

Там не надо будет никого кормить и ни за кого отвечать. Максимум ответственности – схлопочешь пару, или родителей вызовут.

– А вот давайте считать. Мы с вами из чего исходили, когда монтажников считали? Что они будут устанавливать в среднем по 2 системы в день. Так?

– Ну, так. Когда по 3, а когда и по одной. В среднем, пусть две.

– Значит, у нас 20 бригад по 2 системы получается 40 в день. В месяце 22 рабочих дня, значит 880 систем в месяц. Минус простои, срывы, неувязки, провалы в спросе, форс-мажор всякий. Оставляем 700. Хорошо?

– Значит, 700 по 25 000 рублей в среднем за 1 систему, это будет – Димон опять пощелкал кнопками – Это будет 17 с половиной миллионов рублей в месяц.

– Да, на такой объем выручки надо стремиться выходить ежемесячно.

– Это что же, 17 с половиной минус пять шестьсот получается грубо 11 с половиной миллионов рублей прибыли? Неплохо.

– Ну, что вы, дорогой Дмитрий Иванович, вы, наверное, просто устали. Кроме зарплаты есть и другие издержки производства. Сами системы чего-то стоят? Сырье, материалы? Машины вы покупать собираетесь?

– Ой, ну, конечно. Вот, машины. Конечно, машины нужны. Нам нужно минимум 10 «Газелей». Они по полмиллиона где-то, всего 5 миллионов. Как их списывать? Одиннадцать с половиной миллионов минус пять?

– Нет, конечно. В издержки включается не вся стоимость машины, а только ее амортизация.

– Только амортизация? А двигатель? А кузов?

– Да нет, Дмитрий Иванович. Вы не поняли. Амортизация не в смысле рессор, амортизаторов и всего такого прочего. Амортизация это такой экономический термин, он означает постепенный износ машины. Скажем, у грузового автомобиля нормативный срок службы 8 лет, это означает, что каждый год на издержки производства списывается примерно одна восьмая или 12 % от первоначальной стоимости автомобиля.

– То есть, вы хотите сказать, что от пяти миллионов мы будем от выручки минусовать в год 12 %, а каждый месяц 1 процент? Это 50 000 рублей. Всего то?

– Грубо говоря, да.

– Это хорошо. Что там еще, вы говорили, входит в издержки?

– Сырье, материалы, горюче-смазочные материалы, аренда помещений. Вы склады будете свои строить или арендовать?

– Пока, наверное, арендовать, – подумав, ответил Димон, – когда это мы их построим? Потом да, а пока однозначно арендовать.

– Да, верно. Знаете, что? Давайте сейчас поедем домой, уже поздно, а концу недели я все доведу до конца. Вы мне только дадите сведения по рынку труда, исходя из нашего штатного расписания.

Они вышли из Школы, сели в Ситроен Евгения Ивановича.

– Ну, а все-таки, Евгений Иванович, – не успокаивался Димон, – на какую прибыль мы выйдем, примерно, как вы думаете?

– Думаю, миллиона на три, три с половиной. Это до налогов.

– Опять налоги? – ужаснулся Димон. – Какие налоги? Мы же заложили 40 процентов.

– Так то был Единый социальный налог, он исчисляется от фонда заработной платы. Из этих денег государство платит пенсии, содержит медицину. А кроме него есть еще налог на прибыль. Это главный налог.

– И сколько? – безнадежно спросил Димон.

– Тридцать процентов.

– Это же миллион в месяц! Огромные деньги. Все на этом, надеюсь? Три с половиной минус миллион, два с половиной остается?

– А кредит? Вы его возвращать собираетесь? Да проценты за кредит не забудьте!

– Еще полтора миллиона минус, допустим. Миллион остается.

– Да, остается миллион.

– На этот раз все? Миллион то наш хоть?

– Если не вспоминать про НДС, то да, миллион наш.

– Какой еще НДС? – Димон почувствовал, как в нем закипает протест.

– Налог на добавленную стоимость. Ну, это посложнее, я вам потом расскажу.

– Это про сюртук, что ли, добавленная стоимость – угрюмо пробурчал Димон, вспомнив лекции Горыныча.

– Да вы неплохо знаете Маркса, Дмитрий Иванович, – засмеялся финансист. – Да, и про сюртук расскажу, и про налог. Но миллион примерно останется.

– Значит, продаем на 17 с половиной миллионов, а в сухом остатке имеем всего один миллион в месяц!

Жесть! Маловато будет.

– Что вы, Дмитрий Иванович! При чем тут жесть? Это же почти 6 % в месяц прибыли после уплаты налогов! Дивный показатель. О таком бизнес-плане можно только мечтать.

– Значит, дадут деньги? А сколько будем просить то? – вдруг спохватился Димон. – Это же самое главное.

– Я все посчитаю, Дмитрий Иванович. К понедельнику сделаю. Миллионов 20–25, скорее всего, просить будем на два года. По миллиону в месяц будем отдавать. Вы сколько? Полтора планировали? Укладываемся, тогда, даже с запасом.

Ввалился Димон домой уже в одиннадцатом часу, уставший настолько, что сил не было переодеться. Голова была пустая как ведро. Не переодеваясь, зашел в ванную, вымыл руки. Мать поставила на стол еду, молча села рядом.

Димон вяло поковырял вилкой голубец в сметане, обычно любимое свое блюдо, но не доел, а лишь жадно выпил стакан горячего чая с лимоном. Пока он ел, вокруг кругами ходил Антон, которого что-то распирало. Он явно жаждал общения, но из деликатности не прерывал трапезы старшего брата.

– Ты чего такой загадочный ходишь, как красна девица? – наконец обратил на него внимание Димон. – Дело какое есть?

– А ты не видишь? – с трудом скрывая ликование, ответил Антошка.

– Нет, а что?

– Ты что? Серьезно не въезжаешь? – и Антон поднес к носу Димона рукав джемпера с лейблом «Benettone». – Фирма! И плюс еще джинсы и плюс зимняя куртка, только их еще подкоротить надо. Все утро с мамой ездили по магазинам. Чуть в школу не опоздал.

– Круто, – одобрил Димон, – ты теперь первый парень на деревне! Только не в коня корм. Порвешь завтра же.

– А тебе, зато целых три костюма купили, в твоей комнате на стуле висят! – радостно продолжал Антон, – и куртку, и рубашек, наверное, штук десять, и галстуки, больше чем у папы теперь, наверное, стало.

– Да, – поддержал отец, – пойдем что ли, померяешь. Вдруг, не подходит.

Димон с неохотой поплелся за родителями в себе в комнату. Надев первый костюм, он с неожиданностью для себя осознал, что мерить, оказывается, ему не в тягость. Было даже приятно. Он с удовольствием смотрел на себя в зеркало на обратной стороне дверцы шкафа, ему очень шел серый цвет. А он, почему-то всегда предпочитал черный.

Димон впервые в жизни получил от одежды какое-то новое удовольствие. Это было незнакомое чувство. Он как-то раньше никогда не придавал особого значения шмоткам, что в них особенного? Штаны они и есть штаны, кроссовки они и есть кроссовки. Любимой его одеждой круглый год были штаны с карманами на коленках, футболки и куртка с капюшоном. Костюмы Димон терпеть не мог.

В новом костюме было очень приятно расправить плечи и не горбиться, чтобы скрыть торчащие из рукавов длинные руки. После вечных грубых джинсов особенно приятно было ласковое прикосновение к ногам тонкой и легкой шерстяной ткани брюк.

Дорогая хлопковая сорочка не кололась и не давила шею, и в ней не становилось через минуту жарко как в бане. Галстук был, конечно, не слишком привычен, стеснял и раздражал, но в Берлоге Димон не видел ни одного мужика без галстука, и значит, с этой неизбежностью, придется мириться. Да и стоил этот галстук – мама не горюй!

Вообще, приятно было ощущать качество хороших и добротных вещей, еще он с удивлением заметил, что пиджак сидит на нем очень аккуратно, нигде не торчит и не стоит колом. Он и не любил никогда эти пиджаки за то, что всегда выглядел в них неуклюже и очень уж молодо. Даже не то, чтобы молодо, а по-идиотски совсем. В чем тут дело, он никогда не понимал. Оказывается, бывают и другие пиджаки. Выглядел он в нем совсем не по-идиотски, а, пожалуй, даже симпатично, как придирчиво он ни разглядывал себя.

В комплект к костюмам мать купила две пары ботинок, которые совсем не жали. Не слишком остроносые, и не слишком тупоносые, одна пара черная, другая коричневая. Ногам было в них мягко и очень уютно. Из зеркала на Димона смотрел незнакомый юноша, изящный, очень ухоженный, почти такой же, как те ребята, что приходили на собеседование к Кудрявцеву.

– Я всегда говорила, что мой сын – красавец, – тихо сказала мать, подойдя и обняв его сзади. – Ты не против, что я Антону тоже купила кое-что на эти деньги?

– Мам, о чем ты говоришь? Это наши деньги. Общие. Ты всем купи, и себе обязательно, и папе. Если осталось. Я дам еще, у меня еще есть, я просто забыл вчера снять в банкомате, совсем закрутился.

– Что ты, еще осталось. Немного, правда. Такая дороговизна! А как подорожали продукты! Масло стоило совсем недавно 40 рублей, а вчера пошла – уже 52. Ты подумай!

– На 30 процентов, – машинально в уме подсчитал Димон, – это за сколько, ты сказала?

– Да меньше, чем за месяц, а что к весне будет, вообще подумать страшно.

– Тридцать процентов, – торкнуло Димону в голову, – тридцать процентов от 25 миллионов это будет 7 с половиной. За месяц. Всего только за месяц. Это, ничего не делая, и при этом никаких тебе систем Анти-Зевс, никаких тебе монтажников. А за четыре месяца это тридцать миллионов. Так надо, значит, тогда сейчас взять кредит 25 миллионов, купить на все деньги этого масла, подождать до весны. Потом продать масло, вернуть 25 миллионов и остается еще 30. И все! Кредит погасил, проценты платить не нужно, можно спокойно работать на свои деньги. Тогда и прибыль будет не миллион, а на полтора больше, то есть два с половиной. Мам, а что, только масло подорожало?

– Да что ты, сынок! И крупа, рис особенно, и сахар, порошок тоже вот стиральный. Все подорожало.

Он лег в постель. Перед сном послушал немного итальянские уроки, а потом врубил в наушниках случайный трек. Это оказался Mr Hudson & the Library – Too Late, Too Late. Слишком поздно. Голос напоминает немного Леннона. Жалко Леннона. Зачем его убили?

Внезапно ему стало так жалко Леннона, убитого ни за что, что на глазах навернулись слезы. За что его убили? Ему вдруг захотелось плакать как маленькому. Да, действительно, слишком поздно, устал ужасно. Слишком поздно…

Глава 30. Кредит

Утром он долго стоял под душем, все никак не мог согнать сон. Потом тщательно одевался во все новое, долго повязывал новый галстук, долго стоял перед трюмо в коридоре, привыкал к своему новому виду.

Бордовый галстук к серому костюму явно не подходил, кто такое мог придумать? Засмеют еще, но другой повязывать было уже некогда.

Из-за этого рассматривания даже не смог толком позавтракать, успел выпить только чашку кофе с тостом. Перед тем, как выйти из квартиры еще посмотрелся в зеркало в прихожей. Если не считать галстука, впервые он сам себе понравился. В новой куртке он выглядел года на три старше. Это прибавило настроения.

Рюкзак он уже не стал брать, все книжки и документы оставил вчера в офисе.

– Нужен хороший портфель, причем срочно, – подумал он, – или барсетку какую-нибудь.

Пока спускался в лифте, думал уже о кредите:

– Разве можно взять кредит на одно, а потом взять и потратить его совсем на другое? С одной стороны, нельзя, наверное, а с другой, почему нет, если выгодно?

Уже в машине по дороге в Берлогу решение пришло само.

– Это надо не с Кудрявцевым решать, – подумал Димон, – с ним слишком опасно, может все зарубить сходу. Но и не с Евгением Ивановичем. Он ничего не решит, и, скорее всего, будет решительно против. Даже будет препятствовать, очень уж он дисциплинированный. Это надо с Девятовым. Только с ним. Он – Генеральный, он все знает не хуже Евгения Ивановича.

Димон не забыл, как Девятов его похвалил, когда он сказал про сезонность работ. Евгений Иванович засомневался, а Девятов сразу сказал, что не страшно, и, наоборот, поддержал. Решительный он мужик, ну а если не поддержит, тогда уже к Кудрявцеву, дело то верное. Вот и диктор по радио говорит о кризисе, ясно, что продукты будут дорожать. К весне обязательно подорожают.

Войдя в кабинет, он первым делом нажал кнопку секретаря.

– Мария Станиславовна, скажите, Девятов уже пришел? Попросите его ко мне зайти, если он не очень занят. И принесите мне, пожалуйста, бутербродик какой-нибудь и стакан чая.

Конечно, Дмитрий Иванович, я доложу ему, а вам уже звонили: Демидова Евгения, журналистка и Алексей, фамилию не назвал, программист, сказал, что ваш знакомый. Оба сказали, что перезвонят.

Димон решил позвонить им сам, вспомнил, что не разговаривал с Женькой уже три дня. Она, наверное, без денег сидит, интересно, мать вернулась с дачи? Как она там, вообще? Он не хотел пользоваться телефоном Берлоги и вызвал Женькин номер через коммуникатор. Другой рукой взял со стола пульт телевизора и нажал на кнопку бизнес канала. Шли новости: диктор рассказывал о кризисе, о росте цен на продовольствие во всем мире. Внизу бегущей строкой шли биржевые сводки.

Женькин мобильный не отвечал.

– Заблокирован, – подумал Димон, – деньги кончились. Он набрал ее домашний.

– Наконец-то! – ответила Женя. – Ну, где ж ты был, мальчик мой странный? Я тебе обзвонилась. У тебя что, секретарша теперь есть? Я ничего не понимаю, откуда все это взялось?

– Да, Жень, я тебе при встрече все расскажу. Ты мне скажи, ты-то как?

Женя молчала.

– Жень, алло, ты куда пропала?

– Да никак! – ответила Женя. – Сижу вся в долгах. Обещали в одном месте работу, но молчат что-то. Ты курьером работал, как думаешь, стоит пойти? Курьеры пока еще всем требуются, хоть завтра приступай.

– Смотря где и за сколько. Ты погоди пока, давай до вечера подождем. Много долгов то?

– Уже одиннадцать тысяч. Сегодня к матери хочу поехать, может, она не все еще потратила.

Дверь кабинета открылась, и вошел Петр Петрович. Он поднял приветственно руку и сел в кожаное глубокое кресло в дальнем углу.

– Жень, извини, я больше не могу разговаривать, про деньги не думай, давай до вечера, я тебе в шесть позвоню. Дело важное.

– Что, на сто миллионов? – обиженно поддела его Женя.

– Нет, – серьезно ответил Димон, – не на сто. Пока только на двадцать пять. А там – кто его знает!

Он дал отбой, положил коммуникатор на стол, подошел к Девятову и сел в кресло рядом. Они поздоровались, и Димон снова с уважением ощутил его медвежью хватку.

Машенька принесла чай и тарелку с бутербродами. Салями, паштет, палтус, красная икра. Бутерброды были затейливо украшены веточками сельдерея, фигурно вырезанными дольками лимона. Чай был подан в простых белых чашках, заварка в маленьком чайнике, кипяток в чайнике побольше, но тоже белом, совсем без рисунков. На подносе были также сахарница, салфетки и тонко нарезанный лимон на блюдечке.

– Дмитрий Иванович, я хочу поговорить с вами о вашей безопасности, – неожиданно начал Петр Петрович. – Постоянной охране пока сопровождать вас, наверное, нет необходимости, но ПЛОТ всем учащимся положено выдать.

Димону показалось, что он ослышался. Он только собрался откусить от бутерброда кусочек, но интерес возобладал над аппетитом. Петр Петрович, видя его раскрытый рот и недоуменно поднятые брови, уточнил:

– ПЛОТ это Переносной Личный Оповещатель Тревоги. Вот возьмите и всегда носите с собой.

Он вынул из внутреннего кармана пиджака красивый золотистый прибор, напоминающий калькулятор. Димон отложил бутерброд, вытер руки салфеткой и осторожно взял прибор в руки. Он действительно выглядел как калькулятор, только был непривычно тяжел для калькулятора.

– Он что, из золота? – с уважением спросил Димон, – и как он оповещает? А у вас он есть?

– Мне не положено. – Петр Петрович нехорошо усмехнулся и добавил, – да и научили, слава богу, без оповещателей людей калечить.

Но ближе к делу. Корпус изготовлен из спецсплава, имеет второй класс защиты, выдерживает падение на бетон с пятого этажа и прямое попадание пистолетной пули.

Пока Петр Петрович говорил, Димон без спросу нажал кнопку ВКЛ. и с интересом следил, как на дисплее появились нули, как они помигали, и как в правой части дисплея остался один знак – ноль.

– Это он связался со спутником, определился на местности и дал знать, что готов к работе, – прокомментировал Петрович.

– Клевый девайс! – восхищенно сказал Димон, – все, значит, прошито уже? И дрова не нужны?

– Дмитрий Иванович, – корректно ответил Петрович, – я изо всех ваших слов понял только одно слово – «клевый». При чем тут дрова? Какие дрова?

– Ну, в смысле драйвера.

– Не нужны никакие драйвера, – сурово ответил Петрович. Еще вопросы есть по прибору?

– Есть, – восхищенно взглянул на него Димон. – А дальше что? Как оповещать то? И кого?

– Сигнал тревоги с ПЛОТа поступает оперативному дежурному мгновенно, и он в течение тридцати секунд дает команду группе немедленного реагирования. На территории Москвы группа прибывает к вам в течение десяти минут. Если объект находится в Московской области, расчетное время прибытия увеличивается до двадцати минут. Ваш номер 44. По прибытии группа спросит пароль. Пароль – Берлога. Не забудьте!

– Да не забуду! А как оповещать?

– В целях маскировки ПЛОТ может работать в режиме обычного калькулятора, вот попробуйте что-нибудь сложить или поделить.

Димон сделал на калькуляторе несколько действий и убедился, что все работает как в обычном калькуляторе. Кнопки, дисплей – все было обычное.

– Для того, чтобы послать сигнал тревоги, – продолжал Петр Петрович лекторским тоном, – необходимо набрать уникальную комбинацию, которая задается изначально. Можете назвать какую-нибудь комбинацию, которую не забудете ни при каких обстоятельствах? И при этом, такую, чтобы не набрать случайно, во избежание ложной тревоги.

– Если бы буквами, – ответил быстро Димон, – то обычно я, когда логинюсь где-то, я ставлю девичью фамилию мамы. А вот с цифрами так сразу и не придумаю. А у кого в Берлоге еще такие есть ПЛОТы? У Сергея Степановича есть?

– Само собой.

– А у него аккаунт номер один? – тут же спросил Димон.

– Какой аккаунт?

– Ну, я хотел сказать номер.

– Нет, номер 1 не у него. Но довольно. Я и так сказал вам лишнее, – строго ответил Девятов, – так какую комбинацию будем фиксировать?

– Ну, – Димон посмотрел в потолок, – давайте шесть нулей.

– Нельзя, – сурово ответил Петр Петрович, – такая уже есть.

– Тогда давайте так сделаем, – сказал Димон, – очень просто будет: и не забуду, и случайно не наберу. – И он продиктовал Девятову код. По лицу Петра Петровича было видно, что идея такого кода ему не понравилась, но он набрал требуемую комбинацию. По дисплею калькулятора бегущей строкой прошла надпись: «Пароль для вызова зарегистрирован».

– Ну, все. Теперь дежурный о вас знает. По пустякам не используйте. За ложный вызов штраф две тысячи долларов. Никому код не сообщайте. Батарейку менять раз в полгода, я сам вам буду напоминать. Подзарядки не требуется.

Димон осторожно взял в обе руки тяжелый прибор, бережно отнес его к себе на стол.

– Что с бизнес планом, Петр Петрович? Мы с Горобцом договорились к понедельнику в основном закончить. А как ваша часть? Где Игорь Владимирович?

– Окончательно готов буду доложить вам также в понедельник, – по-военному ответил Петр Петрович, – а пока могу сказать следующее. Ориентировочно планируем подготовить проекты двух типов: простой и с дополнительными возможностями грозозащиты. Пока проекты будем заказывать на стороне в специализированной проектной организации. Игорь сегодня туда как раз поехал.

– Мне кажется, надо предусмотреть не два, а три проекта: Стандарт, Супер и Элит, – ответил Димон, я вам писал про это вместе с описанием брендов.

– Извините, не понимаю. Для чего три?

– Не для чего, а для кого, Петр Петрович. Для очень богатых клиентов. Очень-очень богатых.

– Что же там особенного надо будет предусмотреть, – развел руками Петр Петрович – Какие там должны быть дополнительные возможности? Громоотвод он и есть громоотвод!

– Да какие угодно! Для эксклюзивных клиентов должно быть и эксклюзивное предложение. Поставьте им янтарные предохранители, поставьте рубильники с платиновыми рукоятками и алмазными инкрустациями – неважно! Увидите – будут расхватывать именно их, и при этом расхватывать как горячие пирожки. – Димон помедлил и веско добавил, – Мне кажется, что не может человек, который ездит на Майбахе, поставить себе такой же громоотвод, как и сосед, который ездит на Тойоте. Он тем самым свой статус понизит.

Надо круче, а круче нет! Будут мучиться люди, вот увидите!

Петр Петрович засмеялся и с уважением посмотрел на Димона.

– Вы думаете? А ведь точно, есть такие люди. Хорошо. Дороже – не дешевле. Сделаем.

– Значит, до понедельника, – задумчиво протянул Димон, и, помедлив немного, сказал, – Петр Петрович, я, вообще-то, с вами о другом хотел поговорить. Мы с Евгением Ивановичем выходим на сумму кредита в 25 миллионов. На два года. Это как, реально, по-вашему?

– Ну, если Горобец говорит «реально», значит реально.

– И эту сумму нам перечислят на счет?

– Если одобрят бизнес-план, то да.

– А если нам не вся сумма понадобится?

– Как это? – не понял Петр Петрович.

– Я имею в виду, что часть мы потратим на аренду, часть на машины.

– О проектах не забудьте, которые мы сейчас будем заказывать, – перебил Димона Петр Петрович.

– Ну, конечно, плюс проекты, еще там всякие расходы, но все равно деньги останутся на весну. Будут просто так лежать, а ведь мы за них будем проценты платить!

– Вообще то, так не должно быть. Помните, что Горобец говорил, когда вы его спросили про сроки? Поквартально! Значит, 25 миллионов дадут не сразу, а поквартально. Ничего просто так лежать не должно.

– А можно сразу? – вскинул глаза Димон.

– Дмитрий Иванович. Я что-то вас не пойму. – Петр Петрович замялся. – Надо предметно говорить, когда перед глазами будет лежать бизнес-план.

– Ладно, была, не была, – подумал Димон, – скажу! Видите ли, Петр Петрович, я, кажется, знаю, как мы могли бы компенсировать проценты за кредит. Мы могли бы полностью рассчитаться с кредитом уже весной, а не через два года.

– Вы шутите? – Дмитрий Иванович? – поднял брови Петр Петрович. – Каким же это образом?

– Я уверен, что за зиму продовольствие вырастет в цене минимум вдвое. Стопудово. Не все, конечно, но растительное масло, рис, еще что-то, что может долго храниться. Уже растет, разве вы не замечаете?

– То есть вы предлагаете вложить свободные средства в продукты питания и весной реализовать их по другой цене?

– Да, именно так. Надо только очень внимательно проанализировать рынок продуктов питания. Самим, в первую очередь, но и заказать маркетинговые исследования на стороне. В нескольких компаниях. Сравнить, сделать выводы и действовать тогда наверняка.

– А как же громоотводы?

– Да подождут громоотводы, никуда они не денутся. Все равно, зимой начинать тяжело, а так за зиму не спеша, хорошо подготовимся, продумаем рекламную кампанию, закупим оборудование, подготовим монтажников, начнем понемногу рекламировать, будем изучать рынок в процессе.

– Разведка боем, вы имеете в виду – кивнул Петр Петрович. – Конечно, многое корректировать придется по ходу дела, тут я согласен. И весной начинать массированное наступление будет легче.

– Легче – это одно, но самое главное, что уже не на заемные средства будем действовать, а на свои. Там экономия по кредиту на полтора миллиона в месяц выходит! Это просто чудо какое то!

– Чудес не бывает, Дмитрий Иванович. Бывают хорошо организованные мероприятия. Значит, договорились. – Петр Петрович достал из внутреннего кармана блокнотик и сделал в нем несколько пометок. – Дайте срок также до понедельника. Обещаю вам доложить и по этому вопросу тоже. Ну, а вы как, к занятиям сегодняшним готовы?

– К каким занятиям, – не понял Димон.

– По рукопашному бою. Вы все трое его выбрали. Последние два урока в расписании. А потом в баньку. Ну, как? Нет возражений? Если что, я у себя – и Петр Петрович вышел из кабинета.

– Ну, что ж, хорошо, что сразу не обрубил. Хотя и одобрить – не одобрил. Все не просто, – подумал Димон, сев в свое уже не такое страшное кресло.