Текст книги "Берлога. Большой бизнес. Большие деньги. Большая любовь"

Глава 27. Работа

Все утро до обеда Димон писал свою часть бизнес плана. Отвлекся только на десять минут, чтобы позвонить Михе. Хотел еще кофе попросить у Марии Станиславовны, но постеснялся. Нашел в шкафчике скрытый в нем холодильник и в нем несколько бутылок минералки.

Миха обрадовался, что Димон нашелся.

– А я уж думал, тебя этот Гудвин там совсем в подполье загнал. Понимаешь, пишет мне письма, тебя разыскивает, угрожает. Ну, мне без разницы, если ему надо, пусть сюда ко мне приедет, я с ним по-другому поговорю, а вот за тебя я, честно сказать, беспокоился.

– Не переживай. Я просто занят был очень сильно. Слушай, Миха, я тебе все отдаю, всех клиентов. За долги, какие есть, ты не волнуйся, я все погашу. У меня теперь времени совсем не будет. Ты запиши мой рабочий. – И он опять с большим удовольствием продиктовал Михе свой офисный номер.

– Если на мобильный не отвечаю, звони сюда.

Он дал «отбой» и нажал на настольном аппарате кнопку с надписью «Приемная» и спросил у Марии Станиславовны и-мейлы всех сотрудников. Машенька через минуту прислала ему по внутренней почте все адреса. Димон еще раз перечитал свой труд и, вздохнув, разослал его по сетке всем, кто был вчера на совещании.

Он зашел в Сеть, оплатил с новой пластиковой карты счет за телефон, скинул на кошелек вебмани нужную сумму, раскидал долги. По привычке бегло прошелся по всем своим подопечным сайтам. Сам не зная для чего, зашел на сайт журнала, где работал летом, и где еще недавно работала Женька. Что-то зацепило его взгляд. Он не сразу понял, что именно, посмотрел на главную страницу повнимательней, и в рубрике «Наши партнеры» увидел знакомый баннер. Это был сайт Гудвина.

Димон тут же снял трубку и набрал телефон Лехи.

– Леха, привет. Это Димон. Слушай, а кто это у тебя висит на главной в «Друзьях сайта»? Знакомый сайтик.

Леха обрадовался ему еще сильнее, чем Миха.

– Димон, привет. Ты где? Куда пропал? Женьку уволили, знаешь?

– Да, знаю. Ты лучше скажи, что это за сайт висит у тебя на титульной? Кто повесил?

– Приходил тут один тип, с золотыми зубами. Видно, насыпал бабла хозяйке, она его аж до двери провожала. Ну, и мне велела его баннер повесить. А ты их, что, знаешь?

– Да, это ж тот сайт, который из меня всю кровь выпил. А этот тип с зубами, вообще… – Димон осекся.

– Что?

– Да, ничего. Ты с ним поаккуратнее, это бандит, мне кажется.

– А мне что? Мне что бандит, что не бандит. Я им ничего не должен.

– Ты уверен? Это ты так думаешь, что ничего не должен. А потом будешь должен так, что и не заметишь. Ладно, пока. Хочешь, запиши мой рабочий?

– А ты что, работаешь? Кем? А школа? Школу бросил, что ли? – удивленно спросил Леха.

С каким бы наслаждением Димон рассказал бы ему сейчас и что это за Школа, и кем он теперь тут учится! Но он понимал, что делать этого не следует. Теперь все надо обдумывать как следует, даже простую болтовню.

Слово – золото, слово – страшная сила. Конечно, секрета тут нет никакого, и Лехе он все равно обо всем расскажет, но лучше не по телефону и потом, когда все отлежится в голове, когда он сам хорошо поймет, что с ним такое произошло. Очень возможно, что и не все можно рассказывать. Все теперь серьезно, время детских глупостей прошло.

Зная за собой склонность сначала говорить, а потом думать, он еще когда ехал в машине решил держать язык за зубами и дал себе страшную клятву по тридцать три раза обдумывать теперь все, что вылетает изо рта. Поэтому он преодолел себя, и как это ни было трудно, Лехе ответил туманно:

– Да это типа интерната. Тут и учиться можно, и работать одновременно. Давай, как-нибудь заеду, все расскажу.

Он дал отбой и снова задумался о том, что делал этот Червонец (или как его там) в женском журнале. Может, он его там искал по заданию Гудвина и вышел на журнал? А в журнале есть и его домашний адрес и вообще все его данные. Но главное, конечно, домашний адрес. Он снова набрал Леху:

– Лех, я забыл спросить, а этот парень, ну, тот, что с золотыми зубами, он давно приезжал?

– Да порядочно.

– Ну, сколько? Неделю, две назад?

– Погоди, это было на следующий день после того, как Зенит выиграл, значит, десять дней прошло. Точно, десять дней назад. А что?

– Да, ничего, спасибо тебе большое. Слушай, если он еще раз приедет, ты мне позвони, ладно?

– Да без проблем.

– Это хорошо, что десять дней назад, – успокоился Димон, – значит, не меня искал. Если бы меня, то давно бы нашел.

На большом телефонном аппарате замигал красный индикатор линии секретаря. Димон попрощался с Лехой, выключил коммуникатор и нажал на кнопку под индикатором:

– Да, Мария Станиславовна, слушаю вас.

– Дмитрий Иванович. Вы сейчас не заняты?

– Нет.

– К вам хотят зайти Вера Ивановна и Евгений Петрович.

– Конечно, пусть заходят, – ответил Димон и пометил в еженедельнике: Вер. Ив. и Евг. Петр. Он знал свой недостаток – пропускать мимо ушей имена и решил теперь все записывать.

– Вам воды, как в прошлый раз?

– Да нет, не обязательно. Ничего не надо.

– Хорошо. У вас для переговоров 25 минут. Потом обед, потом занятия. Расписание занятий я вам скинула в вашу директорию в папку «Учеба».

Последние слова она произнесла когда Димон уже кликал мышкой по папке «Учеба» у себя в личной директории.

– Да, классно работает Мария Станиславовна. Быстро и четко – подумал он. В папке были подкаталоги «Преподаватели», «Расписание занятий», «Предметы». Он ткнул в папку «Предметы». Открылась новая страница с перечнем школьных предметов. Он кликнул на «Математика». Открылась страница с подкаталогом, содержащим ссылки «Программа», «Электронные учебники», «Задачи», «Ответы», «Домашние задания», «Дополнительная литература», «Поурочные разработки», «Медиа-Презентации уроков» и другие.

– Как все круто, – восхитился Димон, – так можно учиться, – и вернулся к папке «Преподаватели».

Все фамилии преподавателей были незнакомые за исключением двух: Девятов Петр Петрович, и еще одна – препода по обществознанию. Девятов – да это же его Генеральный!

– И что же он преподает, этот здоровяк? Надеюсь, не эстетику?

Димон пропустил личные данные Девятова и нажал на ссылку «Предмет преподавания». Гиперссылка тут же привела его на следующую страницу: «Рукопашный бой».

Димон удовлетворенно кивнул, с уважением вспомнив медвежье рукопожатие Петра Петровича, и вернулся на предыдущую страницу Девятов Петр Петрович, чтобы в его профиле поподробнее посмотреть, где это так Петр Петрович овладел рукопашным боем. Сделать этого он, однако, не успел, так как в дверь постучали:

– К вам можно, Дмитрий Иванович?

В кабинет вошли двое: его финансист и его бухгалтер. Димон автоматически, как в школе, встал из-за стола, но, вспомнив вдруг, что этого теперь уже недостаточно, скосил глаз на записанные имена, вышел из-за стола, сделал несколько шагов им навстречу и протянул руку.

– Здравствуйте, Евгений Петрович, здравствуйте, Вера Ивановна. Пожалуйста, проходите, садитесь.

Произнося эту фразу, он как бы со стороны видел картину, как двое взрослых людей вполне серьезно пожимают руку, которую им протянул молодой парнишка, годящийся им в сыновья. Он пытался найти в их глазах хотя бы искорку лукавства, шутки, наигранности, но не нашел.

Димон осторожно сел в свое кресло, стараясь не откидываться в нем. Он еще не привык к коварству этого проклятого кресла и старался с ним не шутить. Он сидел прямо, смотрел на пришедших, стараясь быть как можно серьезнее, и не знал, кто теперь должен говорить, он или его подчиненные. Положение спас Евгений Петрович. Он как-то несмело кашлянул и начал:

– Мы получили ваше письмо, Дмитрий Иванович. Вы извините, но вы это сами придумали, насчет брендов? Я это не в обидном смысле спрашиваю, а только для того, чтобы нас потом не упрекнули, что такое уже кто-то где-то, ну, вы понимаете…

Первым желанием Димона было подпрыгнуть в кресле и заорать: «Да вы че гоните? Вообще, что ли? Я это все сам придумал, только сегодня утром. В шесть часов утра! Это все я сам, больше никто!»

Вместо этого он прикрыл глаза, досчитал до пяти, открыл глаза и неожиданно для себя сказал спокойно, четко выговаривая слова и разделяя фразы:

– Я вас уверяю, Евгений Петрович, что все, что я сегодня разослал, придумано лично мной, и все совпадения будут совершенно случайны.

Получилось неплохо. Скорее всего, эту фразу он уже где-то слышал, и она сидела у него в голове и ждала подходящего случая. По-видимому, в том же отделе его памяти сидела еще одна фраза. Он еще хотел добавить зачем-то, что в процессе придумывания ни одно животное не пострадало, но, к счастью, удержался.

То, что фраза удалась, он понял, посмотрев на Веру Ивановну, которая даже открыла рот от удивления.

– Я так и думала, Дмитрий Иванович, – быстро сказала Вера Ивановна, перехватив взгляд Димона. – Мне тоже понравилось. Очень удачные идеи. Особенно про Повелителей молний.

– Да какие на хрен Повелители? Не повелители, а Укротители! – чуть было не закричал Димон! – но на этот раз дьявольское кресло выручило его. Оно мгновенно уловило его движение откинуться в возмущении и чуть подалось назад. Димон так же мгновенно испугался, что его ноги могут вскинуться выше головы, и, внутренне вздрогнув, снова привел туловище в строго вертикальное положение.

От испуга мозги встали на место. Он сделал над собой усилие и взглянул в глаза бухгалтерше.

– Вы допустили неточность, уважаемая Вера Ивановна, – мягко и медленно сказал Димон, – слово «повелители», как мне кажется, только отпугнет потенциальных покупателей, – я все-таки предлагаю регистрировать слово «укротители».

– Да, «укротители», конечно, лучше, – поддержал Димона Евгений Петрович. – А мне лично понравилось слово «Система». Это современно. И внушает доверие.

Димон благодарно посмотрел на финансиста и с трудом удержался от того, чтобы не расплыться в счастливой улыбке школьника, которого похвалили на уроке.

– Я очень рад, что вам понравилось. А как у вас идут дела с бизнес планом? Штатное расписание подготовили? Сколько у нас будет сотрудников, какие вакансии? – решил сменить тему Димон.

Наступило неловкое молчание. Такое молчание бывает в классе, когда учитель говорит: «Кто желает идти к доске»?

– Ну, помните, мы вчера договорились, что каждый пишет свой раздел? У вас уже есть что-то? – не понял Димон.

– Видите ли, прошло так мало времени, – наконец неуверенно начал Евгений Петрович, – строго говоря, показывать еще пока нечего. Сутки прошли всего.

– Ну, хорошо, – так же неуверенно ответил Димон, – а сколько времени вам потребуется, чтобы составить это штатное расписание? Мне кажется, сейчас это самое главное.

– Недели две-три, – ответила за финансиста Вера Ивановна.

– Сколько? – вырвалось у Димона? Тут он не смог сдержаться.

– Неделя, как минимум, – поддержал Веру Ивановну Евгений Петрович. – Нужно разобраться в структуре штата, изучить существующие на рынке труда условия, сделать необходимые расчеты.

На телефонном аппарате вновь замигал красный сигнал Марии Станиславовны.

– Да, – нажал кнопку громкой связи Димон.

– Дмитрий Иванович. Время обедать.

За обедом, хрустя квашеной капусткой с мочеными яблоками, Димон допытывался у Игоря, почему так много времени занимает расчет штатов.

– Да за две недели можно горы свернуть, – возмущался Димон, – почему так долго-то, елы-палы?

– Вы начальник, вам и карты в руки, – уклончиво отвечал Игорь. – Надо как-то мобилизовывать подчиненных, надо уметь убеждать.

Глава 28. Учеба

Кроме обычных предметов в учебном плане, как обещал Сергей Степанович, был дополнительный иностранный язык и на выбор любой вид спорта. Из языков к основному английскому Димон выбрал итальянский, а из спорта рукопашный бой.

Отец впоследствии рукопашный одобрил, а вот насчет итальянского с сомнением почесал затылок.

– Лучше бы китайский или арабский, наверное. Ну, что в этом итальянском проку? Кроме Италии, никто на нем нигде не говорит, а на китайском скоро, будет говорить полмира.

Димон в душе был согласен. И чего, в самом деле, дался ему этот итальянский? Себе самому он стеснялся признаться, что у него из головы не выходили эти «Римские каникулы». Когда у себя в кабинете на мониторе он первый раз увидел перечень языков с маленькой иконкой напротив каждого языка, он, не раздумывая, нажал на ту, где был изображен Колизей.

Он сразу представил себе, как они с Женькой прогуливаются около этого Колизея, как сидят в кафе у площади Святого Петра, бросают монетку в фонтан. Его решение было мгновенным, так вот и вышло случайно, что он выбрал итальянский.

– Ничего, – утешал он себя за легкомысленность, – выучу за год, сколько смогу, а потом уж возьмусь за китайский.

Учеба проходила в специальном кабинете в правом крыле здания. Комната была небольшая, в центре стоял стол и стул преподавателя, напротив – несколько столов для учащихся, сдвинутых так, чтобы ученики сидели лицом к лицу. На каждом рабочем месте был ноутбук, посередине стены, за столом преподавателя висел большой плоский экран – интерактивная доска. Первый урок сегодня был итальянский.

Преподавателем итальянского оказался профессор русского языка.

Правда, этот профессор преподавал русский в университете города Болонья в Италии, а сейчас переехал в Москву и имел контракт с Берлогой на 5 лет. Димон потом просмотрел его досье в папке Преподаватели.

Фамилия – Манчини.

Имя – Карло

– И тут Карло, – подумал Димон. – Папа Карло. Прямо продолжение собеседования. Его Кудрявцев, случайно, не нарочно выписал, специально для меня? Он может. Любит он одиночество, и пошутить тоже любит.

Образование – университет г. Болонья. Доктор философии. Стажировка в университете г. Рига, защитил диссертацию в университете Санкт-Петербурга по русской филологии, специализация – советская поэзия второй половины ХХ века.

Владеет языками: итальянский, английский, испанский, французский, шведский, русский.

Список научных трудов, адрес страницы в Интернет и т. д.

– Серьезный дядька, ничего не скажешь, – подумал Димон.

Когда в класс вошел Карло, он оказался совсем не похож на итальянца. Полноватый, веснушчатый с белесыми ресницами он скорее напоминал финна, и Димон в который раз убедился, насколько мало развита у него интуиция.

Он представил себе этого Карло худощавым, черноусым, носатым, вроде Тото Кутуньо, а как же иначе! Итальянец все-таки. Почему же в жизни все не так как в кино?

Вот, например, Портос или Остап Бендер. В кино они на 100 % такие же, как и в книге, просто невозможно представить их другими. А в реале жизнь несколько раз уже щелкала Димона по носу, когда он заранее создавал у себя в голове образ человека, ориентируясь по голосу или по описанию других людей.

Отец много раз рассказывал ему о своем армейском товарище, который в Афгане вытащил его, раненого, из-под обстрела и волок всю ночь к своим по камням. Димон представлял его рослым плечистым мужиком, таким, как показывают в кино разведчиков и спецназовцев, а когда тот, наконец, приехал к ним в Москву из Норильска, Димон несказанно удивился. Дядя Володя оказался невысоким, худощавым дядькой с тихим голосом, невзрачным и абсолютно неинтересным.

И опять Димон понял, что ошибся, когда дядя Володя взял гитару и начал петь. Одну из песен Димон запомнил немного:

 
Обокрадена страна, обокрадена,
Как малинку обобрали с куста.
Обокрадена такая громадина
До копейки, догола, до креста.
 
 
Не спросив у нас ни имя, ни отчество,
Повязали по рукам и ногам.
Ну, а после обобрали нас дочиста,
До копейки, до креста, донага.
 
 
Остальное потом тоже все сопрут
Да еще так красиво наврут:
И что имидж крут, и что верен маршрут
И что главное дело – труд!
 

– Пап, ну почему, у меня совершенно отсутствует интуиция? Я про человека думаю одно, а когда вижу его, оказывается, что он – совершенно другое! Может, ее как-то развить можно?

– Интуиция – это то, что приходит с опытом, – отвечал отец. – Станешь старше – появится и интуиция. А то, о чем ты говоришь, скорее не интуиция, а стереотипность мышления.

– Это плохо, пап?

– Да нет, такое неизбежно создается в голове у всех нас. Мы же все смотрим телевизор, общаемся друг с другом, слушаем всякие рассказы, сплетни, от этого никуда не денешься. Надо только стараться ловить себя на этой мысли, особенно когда принимаешь решения. Не поступать в соответствии со стереотипами. Это самые простые решения, но они не всегда верные. Вот и все.

– А бывает, что и стереотипные, и при этом верные?

– Бывает. Но надо помнить и о других возможных решениях. Постараться учесть побольше факторов.

Когда Карло вошел, Димон встал. Карло подошел к нему, улыбнулся и протянул руку:

– Бон джиорно.

Вид у него был веселый. Это Димона сразило наповал. Он впервые в жизни увидел веселого препода. В старой школе все учителя были или усталые как бурлаки на волге, или серьезные как кассиры в сберкассе. А уж если учитель улыбался – это была такая редкость, что за все 10 лет Димон мог бы вспомнить не больше трех таких случаев. И все-таки улыбка это еще не веселый! Улыбка – это секунда, а веселый – это совсем другое.

Конечно, учитель не клоун и не пришел в класс веселить тут всех, но и не в контору же он пришел, где тридцать бухгалтеров с утра до вечера сводят свои балансы! Почему они всегда были такие не то, чтобы грустные, а какие то очень уж серьезные? А этот Карло был веселый!

– Здравствуйте, – ответил Димон. Он испугался, что этот Карло вообще не будет говорить по-русски. Он слышал про такие методы, когда языку учат так, как иногда учат плавать – бросают человека в воду, плыви, если жить хочешь.

– Здравствуйте, Дмитрий – пожимая ему руку, уже по-русски сказал Карло. – Меня зовут Карло.

– А меня Дима, – с облегчением сказал Димон. Мы с вами по-русски будем разговаривать?

– Будем, но редко, и желательно во внеурочное время. На уроках я буду в основном говорить по-итальянски. У нас ведь мало времени, руководство поставило задачу к концу года достичь уровня «свободно читать и понимать речь».

Димон с сомнением посмотрел на Карло.

– Да мы в школе с 5-го класса учим английский, но до такого уровня еще далеко. А вы, правда, кроме итальянского еще 5 языков знаете?

Карло улыбнулся и ответил практически без акцента:

– В Европе, это нормально, когда знают 3 языка, но я лингвист, так что ничего удивительного. Все дело в том, как изучать.

– А как?

– Как учатся маленькие дети. С ними просто разговаривают, поют им песенки, они лепечут, повторяют, учат стишки, вот так и учатся. И только в школе человек узнает, что окончание слова, оказывается, зависит от спряжений и падежей. Кто бы мог подумать? А он и не подозревал об этом, просто знал с детства, что говорить надо «муха денежку нашла», а не «муха денежку нашел», или «мухой денежку нашли».

– Надо же, – подумал Димон, – знает классику. Сразу видно, настоящий профессор.

Так началась учеба. Карло говорил преимущественно по-итальянски. Реже по-английски. И совсем редко по-русски. На экране, поделенном на 2 части, шли мультики. Прикольная итальянская парочка разыгрывала разные сценки, они говорили медленно, тщательно артикулируя. Одновременно в правой части экрана шел итальянский текст. Очень красивый и звучный язык. Димон повторял за персонажами, одновременно считывая с доски текст, Карло время от времени тыкал пальцем в интерактивную доску, и на экране менялись сюжеты, возникали новые картинки или итальянские слова заменялись русскими переводами.

Каждый сюжет повторялся 5 раз, потом надо было сделать упражнения. Карло пальцем тыкал на предложение с пропущенным словом, Димон на своем ноутбуке выбирал правильное слово, и оно появлялось на доске синим, если верно, и красным, если неверно.

Иногда Димон в отчаянии взывал к Карло:

– Это все очень быстро, я ни слова не понимаю. И не успеваю.

– Это ничего, что вы ничего не понимаете и не успеваете. Главное, что ваш мозг все понимает. Не волнуйтесь, это нормально, – утешал Карло, – ваше дело просто слушать и повторять. Понимание придет потом, причем само собой.

Это звучит невероятно, но вы сами не замечаете этого, как в вашем мозгу идет колоссальная работа, Мозг сам анализирует звуки, которые вы слышите, каким то непостижимым образом сопоставляет их со смыслом происходящего, систематизирует, раскладывает по полочкам. Мы ему потом, конечно, поможем. Через месяц начнем постепенно вводить грамматику, самостоятельно строить простые предложения. К тому времени вы уже будете помнить наизусть несколько десятков простых предложений.

Урок пролетел незаметно. В конце занятия Карло велел Димону скинуть на телефон два пройденных сюжета с упражнениями.

В машине обязательно слушайте. Это должно войти в привычку, утром и вечером по одному разу. Дело в количестве, в смысл можете не вникать, просто слушайте музыку итальянского языка. Он не менее красивый, чем русский: «На берегу пустынных волн стоял он дум великих полн». Какая музыка!

После итальянского и английского были обществознание, математика. Занятия вели профессора на этот раз все из московских вузов. Фамилия преподавателя обществознания снова показалась Димону знакомой, и он тут же по внутренней сети Берлоги через свой ноутбук зашел в папку «Преподаватели» и обнаружил в учительском досье, что это, не много ни мало, автор учебника, по которому он учился в своей бывшей школе.

– Интересно, что бы в старой школе сказали, если бы у них уроки вел сам автор учебника. На него смотрели бы как на бога, спустившегося с небес на землю. Или нет? Наверное, сначала, да, а потом также как и других перестали бы слушать, так же болтали бы и отвлекались на уроках?

Через несколько месяцев, когда отношения с преподавателем уже стали привычные, Димон спросил его: «Вас, наверное, в университете студенты сильно уважают за ваши учебники?». Преподаватель слегка задумался и ответил не сразу.

– Трудно сказать. Про учебники не знаю. Но когда узнали, что у меня когда-то учился Виктор Цой, тут моя популярность резко повысилась. Стали даже дорогу уступать.

– Ничего себе, – поразился Димон, – Сам Цой! Да тут кто угодно будет сидеть, не дыша, на занятиях у человека, у которого учился Цой. А вот интересно, что было бы, если бы в школе вели занятия такие люди как Цой или, к примеру, Шевчук? Цой бы вел, допустим, химию, а Шевчук, ну, например, литературу? Он потом спросил у отца: «Представляешь, пап, если бы Шевчук вел у нас в школе литературу, допустим? Вот бы все классно учились!»

Отец внимательно посмотрел на него, подумал и ответил: «А это не твой Шевчук, случайно, читает текст в сериале по русской истории Карамзина?» Димон остолбенел. Он-то все никак не мог понять, чей это такой знакомый голос за кадром? Значит, Шевчук! Ну и по фиг всем эта история Карамзина! Кто ее смотрит? Значит не в Шевчуке дело!

Так что ничего бы не было! Сидели бы, смотрели во все глаза, а все пропускали бы мимо ушей. Потому что знания не нужны. Или просто не понимают люди, что нужны. А вот если бы занятия вел сам Кудрявцев? Человек, сделавший миллионы долларов? Сидели бы как мыши? Слушали бы, затаив дыхание?

Димон вспомнил свой класс. Да если даже все стены там обвешать интерактивными досками, а вместо учителей пригласить того же Карло или даже Шевчука, разве лучше бы учились и меньше бы стали отлынивать? Может, потому не слушают, что учителя никакого авторитета не имеют? Зарплата маленькая, ездят на метро, одеваются не модно. Нет, скорее всего. Кто-то стал бы учиться лучше, но основная масса так бы и продолжала на «троечку». В чем-то другом дело, не в технике и не в учителях.

Вот он, например, зачем старается? Затем, чтобы не выгнали из Берлоги. Если Кудрявцев выгонит, все рухнет к чертям собачьим. Такое дело рухнет! То есть, получается, дело в стимуле. Должно быть очень-очень выгодно стараться.

А на самом деле в обычной школе никому не известно, будет тебе выгодно или нет. Куча вопросов одновременно забилась в голове, и Димон начал путаться в собственных мыслях. А что значит, выгодно?

Тут, – рассуждал Димон, – два ответа: или знания реально пригодятся в жизни, или получишь возможность поступить в хороший вуз.

Но это, в свою очередь, и означает, что знания реально пригодились. А после хорошего вуза – хорошая и денежная работа.

Ну, а Карло, он что, тоже выучил столько языков, чтобы иметь денежную работу? Вряд, ли. И еще. Тем, у кого родители богатые, получается, учиться вообще не надо? Деньги то есть. А они учатся, да еще как. Все в Англию да в Америку норовят, там-то хочешь – не хочешь, а учиться придется. Нет, значит, и деньги не главное.

Димон окончательно запутался. Получается, что и не деньги, и не выгода, и не интерактивная доска.

Хотя, конечно, с интерактивной доской все предметы были гораздо интереснее. Особенно физика и химия. Математика – нет. Математика Димону нравилась и без доски, была бы хорошая задачка, над которой можно было поломать голову. А вот физика, химия, биология – тут доска оживляла все настолько, что урок летел незаметно, как триллер.

Законы механики, тайны органической химии, структура ДНК – на доске отображались понятными и красивыми картинками, мультиками. В ход опыта можно было вмешаться, изменить пропорции, задать иные скорости, параметры, и компьютер моделировал ситуацию уже с учетом новых данных.

Все происходило быстро, за один урок преподаватель объяснял материал 4-х уроков, не тратилось время на писанину, диктовку. Большинство задач по физике, которые Димон решал в старой школе, сводились к простой подстановке исходных данных в формулу и вычислению ответа, чисто техническая работа занимала почти все учебное время. Здесь, в Берлоге вычисления делал Exсel, а ученик с учителем разбирали суть физических законов, моделировали течение химических реакций.

Уроки географии, истории, обществознания не обходились без Google Earth. Эта волшебная игрушка всегда удивляла его, просто времени не хватало как следует попутешествовать по миру. «Слетали» они с Антохой пару раз посмотреть на пирамиды, на Эйфелеву башню, на Китайскую стену, – вот и все, где он был на Земле. Англичанка не раз говорила им, когда кто-нибудь опаздывал на урок: «Where on the Earth have you been?», по-русски «Где тебя черти носили?». Димон потом каждый раз, когда открывал «Earth», так повторял эту фразу «Where on the Earth I haven’t been yet?»

Кудрявцев не преувеличивал, когда говорил, что в Берлоге учеба будет интенсивной. Времени здесь цену знали. Кроме занятий, на которых успевали пройти в 3–4 раза больше, домашние задания тоже были организованы по-особому: все преподаватели сбрасывали в Сеть свои задания, которые сделать нужно было тоже в Сети. Тесты, ответы в письменном виде на заданные вопросы, решение задач, – все Димон должен был тоже выкладывать в Сеть.

Там, где участие преподавателя не требовалось, оценка выставлялась немедленно, «двойку» можно было тут же исправить, решив следующий аналогичный тест. Если задание было трудное, можно было тут же задать вопрос преподавателю, и он в короткое время давал подсказку или совет. Все было организовано так, чтобы облегчить жизнь тому, кто хочет учиться.

– Вроде как у Андрея «Скорая учебная помощь», – думал Димон, – интересно, кто у кого так научился делать, Андрей у Карлсона или Карлсон у Андрея? Во всяком случае, если Андрей своего добьется, толк будет, стопудово. Пусть в каждом классе хотя бы по два-три человека хотят учиться, по стране-то сколько всего получится?