Текст книги "Берлога. Большой бизнес. Большие деньги. Большая любовь"

Глава 54. Полторы стипендии

С оформлением Жени на работу никаких трудностей не возникло: в Берлоге ее встретили радушно, и она пришлась ко двору. Жене выделили стол в комнате Игоря, и они вместе взялись за организацию рекламы.

К ней перешли все вопросы по товарным знакам, она сразу же занялась написанием новых статей, работой с типографиями, распространением рекламных листовок по подъездам жилых домов. Дело у нее спорилось, и в феврале пошли первые заказы на обустройство дач.

Димон дал максимальную скидку на зиму, и Женя умело воспользовалась этим.

– Только до 1 марта! – кричали яркие заголовки ее листовок, – Системы Анти-Зевс со скидкой 30 %!

Работаем себе в убыток!

Только до 1 марта!

Пенсионерам дополнительные бонусы!

Женя, как и остальные сотрудники Берлоги, договаривалась с Димоном о встрече через секретаря, приходила в условленное время к нему в кабинет и рассказывала о своих планах.

После рекламы на билбордах по дороге в аэропорты Домодедово и Шереметьево появились первые партнеры. В нескольких южных областных городах предприниматели заинтересовались покупкой франшиз на деятельность «Укротителей молний», бизнесмен из Хабаровска настойчиво просил продать ему эксклюзивные права на системы «Анти-Зевс» для всего Дальнего Востока.

– Представляешь? – увлеченно болтала Женя, смело раскачиваясь в димоновом кресле, – если мы ему продадим эксклюзив на весь Дальний Восток, мы покроем почти двадцать процентов всего рекламного бюджета. – Это все хорошо, – озабоченно отвечал ей Димон, поражаясь тому, как она с первого раза освоила это проклятое кресло, – ты лучше скажи, что твои Патиссоны? Что с песней?

Женя помрачнела и прекратила качаться.

– Они обнаглели совсем.

– Кто? Патиссоны? Это же овощи!

– Да нет, при чем тут они? Авторы обнаглели. За текст песни просят пять тысяч евро и за музыку еще пять тысяч. Мне кажется, это много. Хотя, – она задумчиво посмотрела в потолок, – может, сейчас цены такие? Все-таки это искусство, а они профессионалы. Профессионалы всегда дорого стоят.

Димон вспомнил профессионалов из «Твенти фо», которые чуть было не вытянули из него полтора миллиона и подумал, что второй раз он на профессионалов не поведется.

– Неужели так дорого? – ответил он Жене, – за песню десять тысяч? Но это же не на Сан-Ремо и не на Евровидение! А подешевле никак нельзя?

– Я узнавала. Понимаешь, это мафия. Они все в сговоре, все друг друга знают. Нет, дешевле, наверное, не получится.

– Получится, – решительно ответил Димон, – я тогда сам напишу. Ты подумай, десять тысяч евро! Это ж мои полторы стипендии! Я же один стих уже написал! И второй напишу.

Через две недели группа «Патиссоны» уже записывала на студии песню

«Гроза»

слова Д. Чернова, музыка Е. Демидовой

 
Гроза придет в начале мая,
Вам от нее не убежать.
Всю электронику сломает,
Все будут в ужасе дрожать!
 
 
Припев:
А Система Анти-Зевс!
Па-ба-ба-ба-бам
Без нее вам всем песец!
Па-ба-ба-ба-бам
Не угроза вам гроза
Па-ба-ба-ба-бам
Это просто чудеса!
 

Запись на студии вместе с аранжировкой и мастерингом обошлась всего в тысячу долларов. На радио были довольны качеством звука, только вежливо попросили заменить несколько слов, на что Димон, скрепя свое авторское сердце, с неохотой, но все же согласился, и песню бесплатно переписали.

С первого марта ролик с песней уже крутили по подмосковному радио шесть раз в сутки, а когда Женька продала за триста тысяч права на «Анти-Зевс» для всего дальнего Востока, ролик перевели еще и на Авто-Радио и на Радио Шансон.

Заказы посыпались в таком количестве, что Димону пришлось срочно заключить договор с «Call-Center-Аудио» – компанией, способной обрабатывать несколько тысяч заказов в минуту, и Мария Станиславовна, вымотанная бесконечными звонками, смогла перевести дух.

С самого января он ждал этого результата, и сейчас только облегченно вздохнул полной грудью. Через две недели у него работало уже четырнадцать бригад.

Сработало! Вся долгая подготовительная работа, начатая еще в декабре, когда они с Горобцом засиделись допоздна у него в кабинете, вся эта работа наконец стала давать первые результаты.

Женькина идея тоже сработала, это его не сильно удивляло, ей он верил, знал, что у нее получится.

Гораздо удивительнее для него было другое: песня «Гроза» вошла в пятерку самых популярных песен мартовского чарта. Группа «Патиссоны» с грандиозным успехом исполняла ее на своих концертах и заказных корпоративах.

– Жень, – приставал Димон к автору музыки, – вот ты мне объясни, что они все в ней нашли? Там же ни про что, просто реклама, белиберда, в сущности!

– Не скажи, не скажи, Димочка, – кокетничала автор музыки, – там есть определенный драйв, там такая энергетика мощная. Людям это нравится.

Димон качал головой, не верил, но первые, десять тысяч рублей, полученных от Российского авторского общества в качестве авторских отчислений от исполнения его произведения, убедили его в том, что текст действительно стоит того.

– Ну, раз вы все так хотите, – растерянно пробормотал он, – что я могу сделать? Значит, действительно, такая там энергетика мощная.

Глава 55. Косая сажень

После того как заработала реклама на радио, посещаемость сайта «Берлоги-Гром» увеличилась в разы. Димон не знал, кому можно поручить ведение сайта, и много времени вынужден был уделять этому виду работы. Только через неделю, когда он вспомнил о Михе и поручил ему админить сайт, времени стало чуть больше.

Другие дела тоже не уменьшались, каждое утро начиналось с планерки, где Петр Петрович и Игорь докладывали о текущих делах. Несмотря на то, что Машенька каждое утро клала ему на стол папку со сводкой за вчерашний день, ежедневные планерки были необходимы.

Четырнадцати бригад монтажников было уже недостаточно, новых монтажников надо было готовить, первоначальные запасы материалов подходили к концу, Одна «Газель» попала в аварию и выбыла из работы, срочно нужно было покупать новую машину, а пока на замену надо было брать где-то в аренду, чтобы закрыть образовавшуюся брешь. Инструменты ломались, За месяц списано три бензопилы, две «болгарки», один сварочный аппарат.

– Как же это, Игорь? – спрашивал Димон. – Вы же не на войне!

Тот пожимал плечами:

– Техника, что я могу поделать, ломается иногда.

Димон попросил составить таблицу расходов за последние два месяца именно по производственной деятельности.

На первом месте – горюче-смазочные материалы, от одной этой суммы он пришел в ужас.

– Петр Петрович, вы видели наши расходы на бензин в апреле? Почему так много? – высказывал он в телефонную трубку Девятову. – Может, у нас бензин воруют?

– Заказы поступают неравномерно, утром делаем в Ногинске. Днем бригада едет в Лобню, а вечером – на замеры под Нарофоминск.

– А почему нельзя поближе формировать поездки?

– Так нет столько заказов! И так стараемся ничего не потерять.

Проблемы нарастали, и взятый кредит таял как мороженое в жаркий день. Выручка хотя и увеличивалась, но новые расходы безжалостно сжирали ее.

– У нас прибыль есть? – с тоской спрашивал Димон у финансиста, – хоть какая-нибудь, где она?

– К концу квартала, Дмитрий Иванович, думаю, выйдем на уровень небольшой рентабельности, – отвечал Горобец, – полпроцента, приблизительно.

– А сейчас?

– Сейчас пока убыток, мало продаем, не выходим на расчетный уровень. Ну, и за кредит платим, не забывайте. Я предупреждал, что дополнительный кредит будет нам обременителен. Если бы масло сейчас продать, то прибыль была бы. А так – считайте все в масле лежит.

После долгий раздумий Димон пришел к выводу, что только рост продаж может выправить положение. Тогда и по районам можно будет группировать, и другие расходы экономить.

Он вспомнил, как зимой говорил с Петровичем о работе на загородном доме Кудрявцева и попросил Машу записать его на прием к шефу.

– Сергей Степанович сейчас в Малайзии, – ответила Мария Станиславовна, – будет через неделю.

За неделю Димон подготовил отчет о состоянии дел в «Берлоге-Гром».

В принципе, похвастаться было чем. Продажи нарастали, но не так быстро, как того требовали финансовые показатели.

Фокус был в том, что прибыль на бумаге была, но реально денег не было. Можно продать масло и зафиксировать реальную прибыль, но цена на масло пока растет, и поступить так означает потерять деньги.

Он не забывал и о своем обещании компенсировать расходы по обслуживанию кредита за свой счет. На карте у него накопилось около двадцати пяти тысяч долларов, это не считая денег, которые он отдавал матери, тратил на себя. Даже ремонт, который он сделал в подъезде, не сильно ослабил его финансовое положение.

Он знал, что родители откладывают из этих денег на новый дом на даче и готов был к лету отдать им и эти свои накопления. Но его держало это масло. Когда он продаст его, вот тогда будет можно рассчитывать на эти двадцать пять тысяч, а пока нельзя.

Он иногда задумывался над тем, а зачем ему вообще эти деньги. Вот построить новый дом на даче – это понятно. Купить крутую тачку, сначала отцу, а через год, когда можно будет сдать на права, и себе.

А потом? Десятка «зелени» в месяц – это много, слишком много, столько не нужно для жизни. А если от громоотводов пойдет та прибыль, которую они с Горобцом планировали, и ему от нее еще дополнительно пойдет 20 процентов, что с этими деньгами делать?

А бизнес только начинается, через год франшизы будут покупать лучше, обороты будут расти, куда тогда девать деньги?

– Да что же это такое, – думал он, – нет денег – не знаешь, что делать. Есть деньги – еще интереснее: тоже не знаешь, что с ними делать! Ведь если все так пойдет, то работать нужно будет по двадцать четыре часа в сутки. С Женькой теперь хоть на работе стали видеться, а то неделями не встречались! И зачем мне все это? А как теперь? Ведь не бросишь же! Ну, и зачем тогда эти деньги, если жизни никакой нет из-за них?

Когда он шел на встречу с Кудрявцевым, он думал о том, как бы продать ему систему «Анти-Зевс Элит», Девятов намекнул, что говорил об этом с женщиной, которая управляла имением, она не возражает и двумя руками «за». Это могло бы дать хороший вклад в квартальную рентабельность.

Но разговор пошел сразу в другом ключе. После вежливых приветствий Кудрявцев неожиданно заговорил о другом.

– Я из Куала-Лумпур летел вместе с одним очень интересным попутчиком. Долго летели, разговорились про семью, про детей. Он спрашивал о Берлоге, как там, говорит, поживают ваши «яппи»? Вот я ему вкратце и рассказал о вашем проекте со школьной газетой.

У Димона в середине живота появился холодок, какой возникает обычно перед дверью к зубному врачу.

– А почему о газете, Сергей Степанович? Это же пока все сыро так, даже бизнес-плана еще не готовили. И про «яппи» я не понял. Кто это?

– «Яппи» это по-американски. «Yappy» – young professionals. Молодые ребята в Штатах, у которых цель к тридцати годам заработать себе на всю оставшуюся жизнь. Так что вы, Дмитрий, тоже теперь стали «яппи». Внешний вид, во всяком случае, соответствует.

Димон тут же вспомнил про Максима. Значит, она все-таки искала билеты в Штаты? Собиралась все-таки к этому «яппи»?

– Я не «яппи», – сухо ответил Димон, – я тогда скорее «руппи», русский предприниматель. Так будет точнее. А откуда этот ваш попутчик знает про Берлогу?

– Про ваших «Укротителей молний» сейчас все знают, он тоже слышал по радио. Хочет, кстати, заказать. Есть возможность? – Кудрявцев весело посмотрел Димону в глаза, – ему срочно.

– Да, Господи, – Димон от неожиданности не знал, что и ответить, – конечно! Какие проблемы? Завтра же вышлю группу для замеров. – Холодок в груди сменился на радостный, звонко прыгающий мячик, такой веселый, что захотелось даже самому попрыгать как этот мячик.

– Только вы хорошо подготовьтесь, – откинувшись на спинку кресла сказал Кудрявцев, – их там таких человек пятнадцать, целый поселок банкиров.

Он помолчал и добавил с улыбкой:

– И все грозы очень боятся.

– Понятно, – сдерживая счастливую улыбку, серьезно ответил Димон, – все понятно, сделаем.

– Ну, да я не об этом хотел с вами поговорить. Этот человек занимает высокий пост в банке «Несокрушимый», и у него трое детей. Так что он, как говорится, «в материале». Так вот, он заинтересовался вашей идеей газеты. Как она у вас называется? «Косая сажень», кажется?

– «Сто пудов», – потупившись, ответил Димон. – А что его так заинтересовало?

– Он готов выкупить 25 % рекламных площадей на пять лет вперед. И плюс стенды для газет с логотипами «Несокрушимого». Эксклюзив, конечно.

– Сергей Степанович! – у Димона как в прошлый раз возникло желание броситься ему на шею, все внутри ликовало и пело, – как же вы так просто решаете такие важные вопросы! Как вам это удалось?

– Мы просто разговаривали. И вместе пришли к выводу, что если ребенок с пятого класса знает, где ему взять кредит на будущее обучение, где купить страховку, кому доверить деньги, вообще, знает, кому можно доверять в этой жизни, то этому ребенку будет легче жить в нашем непростом мире.

– Да, – восхищенно прошептал Димон, – вот так это делается. Все лучшее, значит, – детям. Понятно.

А мэрия как, Сергей Степанович?

– Я заезжал туда перед поездкой, они, в принципе, не возражают, но денег давать не собираются. Ну, и хотят тоже, чтобы, если потребуется, им давали полосу-другую, бесплатно, разумеется.

– А в округах?

– Дадут письмо, – успокоил Димона Сергей Степанович, – а там уж, как с кем договоритесь. Как ваше масло поживает? Не испортилось? Когда продавать собираетесь?

Димон достал свои бумаги и начал объяснять ситуацию.

«Рентабельность», «влияние объема продаж на уровень производственных издержек», «косвенные затраты», «отрицательное сальдо квартального баланса», были не самыми сложными словами в его докладе. Кудрявцев внимательно слушал, не перебивал. Когда Димон умолк, он снова спросил:

– Так не будете масло продавать?

– Рано пока, Сергей Степанович. Тем более, если «Несокрушимый», как вы сказали, готов выкупить часть площадей, тогда тем более можно подождать.

Глава 56. Делайте взносы, господа

Через две недели после этого разговора Горыныч сидел в кабинете Димона и внимательно изучал письмо из мэрии в поддержку проекта «Сто пудов».

– Да, это серьезный документ, – сказал, наконец, он и поднял взгляд на Димона. – бизнес-план я от вас получил, но я не понял главного, кто будет входить в состав акционеров?

– Главный акционер – Холдинг «Берлога» плюс физические лица.

– Понятно. Какие условия вы готовы предложить мне?

– В бизнес-план заложен оклад директора в размере 70 тысяч рублей плюс премии.

– Премии от суммы оклада, как я понимаю.

– Да.

Горыныч положил папку с документами на стол.

– Чай? Кофе? – решил заполнить паузу Димон.

– Чай, если можно. – Горыныч закинул ногу на ногу и задумчиво взглянул в окно.

– Вас что-то смущает, Игорь Васильевич?

Горыныч молчал.

Димон нажал кнопку селектора и попросил принести чай на двоих. Он понимал, что Горыныч неспроста замолчал, что он ждет чего-то.

– Оклад не устраивает?

Горыныч встал с кресла, прошелся по кабинету. Вошла Машенька, расставила на столе чай и пирожные. Горыныч внимательно проводил ее глазами, когда она вышла из кабинета.

– Так что, Игорь Васильевич?

– Большое дело затеваете, Дмитрий Иванович, – наконец ответил он. – И сейчас самый ответственный момент. Самое главное должно быть сделано именно сейчас, потом будет легче, потом все будет уже накатано, а сейчас самое трудное время.

– Я согласен, Игорь Васильевич. Поэтому я и решил именно вас пригласить, с вашим опытом. Так вас зарплата не устраивает? Вы на большее рассчитывали?

– Не в зарплате дело, – вздохнул Горыныч, – зарплата это зарплата. Я бы хотел стать акционером. Это в ваших интересах: вы знаете ведь, что на западе все работники являются акционерами. Это выгодно предпринимателям, все становятся хозяевами, совладельцами, Все трудятся на совесть.

К такому повороту Димон готов не был. Он ожидал от Горыныча мертвой хватки, рассчитывал, что он будет выторговывать зарплату, внутренне готов был согласиться и на восемьдесят, и даже на девяносто тысяч. Но войти в акционеры!

Он решил взять паузу. Пусть Горыныч немного подождет. Димон медленно допил чай, отодвинул чашку с блюдцем, взял чистый лист, ручку, стал черкать на нем каракули.

– Так что, Дмитрий? – Горыныч встал с кресла, – меня бы устроили 5 % участия в проекте. Я считаю, что мой вклад в организацию проекта с «нуля» этого достоин.

Димон перестал чертить звездочки на листе, открыл перед собой бизнес-план и, не спеша, стал листать его. Горыныч снова сел в кресло.

– Вас цифра смущает, Дмитрий? – Тон Горыныча сменился с напористого на менее энергичный. – Вы же понимаете, я много не прошу, 5 % это ерунда.

– Пять процентов, Игорь Васильевич, это не ерунда. Это от уставного капитала в двадцать миллионов рублей составляет ровно один миллион рублей, – наконец, произнес Димон.

Ваш вклад в проект оценивается в 70 тысяч рублей ежемесячно. С учетом премиальных в год ваша зарплата составляет, – он пощелкал кнопками калькулятора, – как раз этот миллион. Вы готовы работать целый год без зарплаты? В этом случае, ваш вклад как раз и составит пять процентов от уставного капитала.

– Вы шутите, Дмитрий? – Горыныч слабо усмехнулся. – Год без зарплаты… Без зарплаты никто не работает.

– Есть другой вариант, – так же с улыбкой продолжил Димон, – вы вносите в виде своей доли в уставном капитале один миллион рублей, – и я, надеюсь, что смогу убедить руководство включить вас в состав акционеров.

Горыныч понял, что имеет дело с опытным переговорщиком. За полгода несмышленыш превратился в хладнокровного, расчетливого бизнесмена, которого просто так не запутаешь, не возьмешь на «понт». Ни авторитет его не сработал, ни прежние заслуги не подействовали. Директор теперь не он, а этот высокий юноша в идеально сшитом костюме и умопомрачительном галстуке. Это ясно.

– Но кто его всему научил? – думал Горыныч, бесстрастно глядя на Димона. – Как одеваться, как разговаривать? Вот он улыбается, а ведь не уступит ни рубля, хотя и понимает, что я ему сейчас нужен позарез. Значит, понимает, чувствует, что мне тоже страсть как хочется бросить школу, где я уже семь лет бьюсь как рыба об лед, и начать издавать газету. Понимает, что я вижу здесь большие возможности и большие деньги. Вот и сейчас смотрит на меня, улыбается, а ведь сделает как ему надо, не отступит ни на шаг, если наметил что-то. Как они его всему этому научили?

– Я не буду вас торопить, Игорь Васильевич, – уже без улыбки продолжил Димон, – подумайте…

– Интересно, сколько времени он мне отведет на раздумья, – пронеслось в голове Горыныча.

– … И завтра позвоните мне, – закончил Димон.

– Это не школьник, это какая-то безжалостная акула, – чуть было не сказал Горыныч вслух. – Он и без меня обойдется, причем легко, и мне это сейчас показывает!

– Дело в том, что у проекта появились серьезные партнеры, и мне не хотелось бы их разочаровывать нашей нерасторопностью, – закончил Димон.

– Могу я спросить, что это за партнеры? – спросил Горыныч, нарочито безразлично, начиная собирать в папку документы.

– Пока это информация закрытая, но вам я могу сказать: это финансовая группа во главе с банком «Несокрушимый».

У Горыныча задрожали руки, молния на папке заела, и он нервно задергал ее. «Несокрушимый» это не шутка. Это пропуск в другой мир, это его шанс, и он не может его упустить.

– Я согласен, Дмитрий Иванович. Я готов внести в уставной капитал один миллион рублей.

Димон достал из принтера чистый лист бумаги.

– Пишите, Игорь Васильевич. Заявление на имя Кудрявцева о принятии вас на работу в качестве директора … ну и так далее.

Глава 57. Письмо из Италии

Проверяя утром почту, Димон наткнулся на непонятное письмо. Электронный адрес был незнакомым, на спам было не похоже. Он открыл его и задохнулся от неожиданности.

Глубокоуважаемый г-н Чернов

Я с большим интересом ознакомился с вашей работой «О подобиях в текстах М. Булгакова и Л. Лагина»

Отдавая должное Вашей проницательности и несомненному таланту исследователя, вынужден, тем не менее, разочаровать Вас.

Ваша гипотеза о заимствовании и творческой переработке М. Булгаковым некоторых идей Л. Лагина не нашла поддержки ни у меня, ни у моих коллег.

Справедливости ради, надо сказать, что первоначально нам показалось, что вы на верном пути, и что версия о связи Сергей Шиловский – журнал «Пионер» – М.А. Булгаков имеет право на существование.

То, что тексты «Старика Хоттабыча» и «Мастера и Маргариты» имеют местами поразительное сходство, уже отмечалось в трудах некоторых исследователей творчества М.А. Булгакова.

В этих работах лишь указывается на факт сходства некоторых эпизодов, в то же время, никаких объяснений приводимым сходствам, автор не предлагает, а слабые попытки увязать сходство текстов с личностью Иосифа Сталина не выдерживают критики.

Изучив прилагаемые источники, Вы увидите, что в ней приводятся некоторые примеры, найденные Вами, мне же приятно отметить, что в Ваших «подобиях» есть и много того, что ускользнуло от внимания опытных литературоведов.

Вашей большой заслугой является попытка объяснить, каким образом могли возникнуть обнаруженные Вами «подобия», и в этом отношении гипотеза о роли журнала «Пионер» достаточно оригинальна и заслуживает подробного рассмотрения.

Мы решили взглянуть на первоисточник и первые же шаги в этом направлении позволили сделать следующий вывод: впервые «Старик Хоттабыч» был напечатан в октябрьском номере журнала «Пионер». Это, как нам кажется, делает Вашу версию полностью несостоятельной.

Дело в том, что 15 июня 1938 года Булгаков писал жене: «Передо мною 327 машинных страниц (около 22 глав)».

Таким образом, перед нами свидетельство самого Михаила Афанасьевича о том, что роман к 15 июня был в основном, завершен.

В дневниках Е.С. Булгаковой читаем запись от 19 сентября: «сел за авторскую правку июньского экземпляра „Мастера и Маргариты“».

Авторская правка это работа автора над возможными ошибками машинистки, мелкие исправления и тому подобное. Понятно, что переделка целых эпизодов и глав и авторская правка это не одно и то же.

Таким образом, даже в сентябре Булгаков не мог при чистовой отделке романа воспользоваться текстом Лагина, который, как я повторяю, был опубликован только в 10-м номере журнала «Пионер» с продолжением в 11-м и окончанием в 12-м номере.

Загадка «подобий» осталась неразгаданной!

Желаю Вам дальнейших успехов в литературоведении.

Искренне Ваш,

Профессор Николай Кольезе

Димон читал и перечитывал письмо, приливы радости и отчаяния поочередно накатывали на него. С одной стороны, знаменитый профессор хвалит его способности и ставит в один ряд с признанными учеными. С другой, все его открытия оказались пустышкой!

Но как они нашли этот «Пионер» за 1938–й год? Неужели в Италии в библиотеках он есть? И почему он в Москве не нашел его и сам не проверил?

Вот оно – серьезное отношение настоящего исследователя! Не то, что его школьные потуги! Возомнил о себе, что он великий ученый! А его на место, как сосунка! И правильно! И поделом! Хорошо еще, что Женьке не сказал, утерпел. Вот бы сейчас она смеялась над его открытием?

– Да, – сказала бы, – Димочка. Литература все-таки не самое твое сильное место!

Не проверил, положился на Интернет, а ведь мало его оказалось – Интернета! Мало! Надо ручками работать, ручками! Не всемогущий он – Интернет! Нет там пока журнала «Пионер» за 1938 год. И долго еще не будет.

– Что же это такое, – горестно спрашивал он у Карло, – такая ведь была стройная картина, и вот на тебе! В октябре вышел журнал! А «Мастер» был готов в апреле!

Расстроенный Карло грустно кивал ему в ответ:

– Да, в Европе прекрасные библиотеки, наверняка там нашелся и «Пионер», это было издание с миллионными тиражами, и такие издания, конечно, в европейских библиотеках есть. Но, вы, Дмитрий, не расстраивайтесь, я уверен, эту загадку вы рано или поздно разгадаете. На это, правда, может уйти вся жизнь, но ничего, – это нормально!

– А где я могу посмотреть «Пионер»? – спросил Димон, – я знаю, что есть Ленинская библиотека. Метро такое есть, во всяком случае. Она вообще то, еще работает?

– Конечно, работает, – ответил Карло. – И прекрасно работает, я люблю ее. Там отвратительный буфет, зато из окон роскошные виды на золотые кремлевские купола и дом Пашкова! Тот самый, где Воланд со своей свитой сидел, перед тем как покинуть Москву! Кстати, знаете, что в первой редакции разговор Воланда с Азазело о Москве был немного другой!

– Это там, где Азазелло сказал, что ему больше нравится Рим? – быстро ответил Димон, знавший текст Мастера довольно хорошо.

– Да. Они ведь наблюдали, как горит «Грибоедов», который подожгла эта неугомонная парочка Бегемот и Коровьев! Так вот Воланд сказал, что ему нравится смотреть, как горит Москва, на что Азазелло ответил, что ему больше нравилось смотреть на горящий Рим! Не просто Рим, а горящий Рим. Понимаете?

– А-а. Это, когда его Нерон поджег, – вспомнил Димон.

– Ну, да. То есть, они там были, когда горел подожженный Нероном Рим, и вот это Азазелло имел в виду. Но это в начальной редакции, потом Булгаков про горящий Рим убрал. Наверное, правильно. Это кощунственно и цинично все-таки, писать так о Москве, видевшей не один пожар: и Батыя и Наполеона. Да и мне как итальянцу, не нравится, когда горит Рим! – Карло засмеялся.

– А как туда записаться? – спросил Димон.

– Куда?

– Да в Ленинку! Хотя, о чем это я? Интернет то на что? Это уж там есть.