Текст книги "Основание Рима"

3. ЭНЕИДА ФАКТИЧЕСКИ НАЧИНАЕТСЯ С РАССКАЗА О ДЕТСТВЕ ХРИСТА

Скалигеровская история уверяет нас, будто «античный» Вергилий жил за несколько десятилетий до рождения Христа и потому в Энеиде никак не может быть упоминаний о Христе. Однако, как мы сейчас увидим, такие упоминания есть, причем достаточно яркие, откровенно перекликающиеся с Евангелиями. Более того, с рассказа о Христе Энеида фактически НАЧИНАЕТСЯ.

Как мы сейчас увидим, вергилиевская «биография» Энея-Иоанна начинается с повествования, очень близкого к начальному сюжету Евангелий, где говорится о детстве Иисуса. Вкратце, соответствие выглядит так.

Евангельский злобный царь Ирод выступает у Вергилия под именем царя Пирра. Иисус Христос соответствует в данной главе поэмы юному сыну Энея по имени Асканий-Юл. Святое Семейство описано Вергилием как семейство Энея. От царя Пирра, то есть Ирода, исходит прямая угроза семье Энея. Евангельское избиение младенцев вплетено Вергилием в рассказ о резне, устроенной Пирром в захваченной Трое. Далее у Вергилия описаны следующие события: вспышка Вифлеемской звезды, возвестившая рождение Иисуса; бегство Святого Семейства в Египет; крещение Иисуса Иоанном Крестителем. В этом перечне мы видим все основные события детства Иисуса.

Перейдем теперь к подробному анализу второй книги Энеиды.

Семейство Энея, находящееся в Трое, подвергается смертельной опасности. Яростный царь Пирр громит троянцев и, наконец, нападает на главный дворец Приама. Эней оказывается свидетелем лютого погрома, но счастливо ускользает от неприятелей.

«Пирр в передних рядах: схватив топор двулезвийный, рубит порог и дверь, обитую медью, срывает… В гулких чертогах дворца отдаются женские вопли, крик долетает до звезд. Объятые трепетом, бродят матери, жены везде по обширным покоям… Разъяренного Пирра видел я сам и Атридов двоих на высоком пороге, видел Гекубу, и сто невесток ее, и Приама, – кровью багрил он алтарь… Рушится все. Что огонь пощадил, – досталось данайцам» [125:0], с. 153–154.

На улицах Трои разворачиваются массовые убийства воинов, женщин, стариков, детей. Главным вдохновителем здесь является могучий и свирепый царь Пирр, возглавляющий резню и поражающий старца Приама [125:0], с. 155, его сына и многих других троянцев.

Эней продолжает: «В этот миг, ускользнув ОТ РЕЗНИ, УЧИНЯЕМОЙ ПИРРОМ, сын Приамов Полит появился… СЛЕДОМ ГОНИТСЯ ПИРР, РАЗЪЯРЕННЫЙ ПРОЛИТОЙ КРОВЬЮ… Влечет к алтарю он (Пирр – Авт.) старца (Приама – Авт.), который скользит В КРОВИ УБИТОГО СЫНА… Меч он (Пирр – Авт.) заносит и в бок вонзает по рукоятку… Я обомлел, и впервые объял меня ужас жестокий: милого образ отца мне представился в это мгновенье… предо мною предстала КРЕУСА (жена Энея – Авт.), дом разграбленный мой, МАЛОЛЕТНЕГО ЮЛА ПОГИБЕЛЬ. Я оглянулся, смотрю, вокруг осталось ли войско? Все покинули бой: ослабевши, трусливо на землю спрыгнули или огню истомленное предали тело.

Был я один, когда на пороге святилища Весты… вдруг (очам никогда так ясно она не являлась) МАТЬ БЛАГАЯ, в ночи блистая чистым сияньем, ВСТАЛА ПЕРЕДО МНОЙ ВО ВСЕМ ВЕЛИЧЬЕ БОГИНИ, ТОЧНО ТАКАЯ, КАКОЙ ЕЕ НЕБОЖИТЕЛИ ВИДЯТ… И молвила слово:… "Что ты безумствуешь, сын?… Что не посмотришь сперва, где отец, удрученный годами, брошен тобой, и живы ли еще супруга Креуса, мальчик Асканий? ВЕДЬ ИХ ОКРУЖИЛИ ГРЕКОВ ОТРЯДЫ! Если б забота моя не была им надежной защитой, их унес бы огонь и вражеский меч уничтожил… БЕГСТВОМ СПАСАЙСЯ, МОЙ СЫН, ПОКИНЬ СРАЖЕНЬЯ!"… Я же воочью узрел богов, Илиону враждебных, грозные лики во тьме» [125:0], с. 155–157.

Перепуганный Эней, волнуясь за своих близких, пробирается к себе в дом. В счастью, его отец Анхис-Анхиз, сын Асканий-Юл и жена Креуса избежали резни. Эней умоляет отца собраться в дальний путь и быстро покинуть горящую Трою. Анхис сначала отказывается, и Эней даже собирается вновь вернуться на поле брани. Но тут Бог неожиданно являет чудо, которое меняет планы семейства.

Ввиду важности этого сюжета, процитируем полностью весь соответствующий раздел из второй книги Энеиды.

«Тут изумленным очам ЯВИЛОСЬ НЕЖДАННОЕ ЧУДО. Юл стоял в этот миг пред лицом родителей скорбных; вдруг привиделось нам, что ВЕНЦОМ ВКРУГ ГОЛОВКИ РЕБЕНКА РОВНЫЙ СВЕТ РАЗЛИЛСЯ, И ОГОНЬ, КАСАЯСЬ БЕЗВРЕДНО МАЛЬЧИКА МЯГКИХ ВОЛОС, У ВИСКОВ РАЗГОРАЕТСЯ ЯРКО. ТРЕПЕТ ОБЪЯЛ НАС И СТРАХ: СПЕШИМ ГОРЯЩИЕ КУДРИ МЫ ПОГАСИТЬ И ВОДОЙ ЗАЛИВАЕМ СВЯЩЕННОЕ ПЛАМЯ. Очи воздел родитель Анхиз К СОЗВЕЗДЬЯМ, ликуя, руки простер К НЕБЕСАМ и слова промолвил такие: "Если к мольбам склоняешься ты, всемогущий Юпитер, взгляд обрати к нам, коль мы благочестьем того заслужили, ЗНАМЕНЬЕ ДАЙ НАМ, ОТЕЦ, ПОДТВЕРДИ НАМ ЭТИ ПРИМЕТЫ!"

Только лишь вымолвил он, КАК ГРОМ ВНЕЗАПНО РАЗДАЛСЯ СЛЕВА, И, С НЕБА СКОЛЬЗНУВ, НАД НАМИ ЗВЕЗДА ПРОЛЕТЕЛА, СУМРАК ОГНЕМ РАЗОРВАВ И В НОЧИ ИЗЛУЧАЯ СИЯНЬЕ. Видели мы, как она, промелькнув над кровлею дома, светлая, скрылась в лесу на склоне Иды высокой, В НЕБЕ СВОЙ ПУТЬ ПРОЧЕРТИВ БОРОЗДОЮ ОГНЕННОЙ ДЛИННОЙ, блеск разливая вокруг и запах серного дыма. ЧУДОМ ТАКИМ УБЕЖДЕН, РОДИТЕЛЬ, ВЗОР УСТРЕМЛЯЯ ВВЫСЬ, ОБРАТИЛСЯ К БОГАМ И ПОЧТИЛ СВЯТОЕ СВЕТИЛО: "БОЛЬШЕ НЕ МЕДЛЮ Я, НЕТ, НО ПОЙДУ, КУДА ПОВЕДЕТЕ, БОГИ ОТЦОВ! ЛИШЬ СПАСИТЕ МОЙ РОД, МНЕ ВНУКА СПАСИТЕ! ЗНАМЕНЬЕ ВАМИ ДАНО, в вашей власти божественной Троя. Я уступаю, мой сын: ТЕБЕ Я СПУТНИКОМ БУДУ".

Так промолвил Анхиз. Между тем доносился все громче пламени рев из-за стен, и пожары к нам зной приближали. "МИЛЫЙ ОТЕЦ, ЕСЛИ ТАК, – ПОСКОРЕЙ САДИСЬ МНЕ НА ПЛЕЧИ! САМ Я ТЕБЯ ПОНЕСУ, И НЕ БУДЕТ МНЕ ТРУД ЭТОТ ТЯЖЕК. Что б ни случилось в пути – одна нас встретит опасность или спасенье одно. ИДЕТ ПУСТЬ РЯДОМ СО МНОЮ МАЛЕНЬКИЙ ЮЛ И ПО НАШИМ СЛЕДАМ В ОТДАЛЕНЬЕ – КРЕУСА. Вы же наказы мои со вниманьем слушайте, слуги: ЕСТЬ ЗА СТЕНОЙ ГОРОДСКОЙ ПРИГОРОК С ПОКИНУТЫМ ХРАМОМ ДРЕВНИМ ЦЕРЕРЫ; РАСТЕТ БЛИЗ НЕГО КИПАРИС, ЧТО СВЯЩЕННЫМ СЛЫЛ У ОТЦОВ И ЛИШЬ ТЕМ СОХРАНЕН БЫЛ ДОЛГИЕ ГОДЫ. С вами в убежище том мы с разных сторон соберемся. В РУКИ РОДИТЕЛЬ, ВОЗЬМИ СВЯТЫНИ И ОТЧИХ ПЕНАТОВ; МНЕ ИХ КАСАТЬСЯ ГРЕШНО: ЛИШЬ НЕДАВНО СРАЖЕНЬЕ И СЕЧУ Я ПОКИНУЛ, И МНЕ ТЕКУЧЕЙ ПРЕЖДЕ СТРУЕЮ ДОЛЖНО ОМЫТЬСЯ".

Вымолвив так, Я ПЛЕЧИ СЕБЕ И СКЛОНЕННУЮ СПИНУ сверху одеждой покрыл И ЖЕЛТОЙ ЛЬВИНОЮ ШКУРОЙ, ПОДНЯЛ НОШУ МОЮ; ВЦЕПИЛСЯ В ПРАВУЮ РУКУ МАЛЕНЬКИЙ ЮЛ, ЗА ОТЦОМ ПОСПЕШАВШИЙ ШАГОМ НЕРОВНЫМ; ШЛА ЖЕНА (Креуса – Авт.) ПОЗАДИ. ПОТЕМНЕЙ ВЫБИРАЕМ ДОРОГУ; я, кто недавно ни стрел, летевших в меня, не боялся, ни бессчетных врагов, толпою мне путь преграждавших, – ныне любых ветерков, любого шума пугаюсь: СТРАШНО ЗА НОШУ МОЮ И ЗА СПУТНИКА СТРАШНО НЕ МЕНЬШЕ» [125:0], с. 158–159.

Вдумаемся, что же сообщил здесь Вергилий, пересказав Энея-Иоанна.

Эней говорит, что когда явилось чудо и над головой мальчика Аскания-Юла возник святящийся огненный нимб, в небе вспыхнула и пролетела яркая звезда, «сумрак огнем разорвав». Она прочертила огненный путь и указала семейству Энея направление, куда следует идти, спасаться от беды, см. выше.

Согласно Евангелиям, Вифлеемская звезда вспыхнула при рождении Иисуса и указала путь волхвам, куда им следует идти на поклонение божественному Младенцу (Матфей 2:1–2). «[И] се, звезда… шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец. увидев же звезду, они возрадовались радостью великой» (Матфей 2:9 – 10). Этот сюжет – один из самых популярных в средневековой живописи и иконографии, рис. 3.13. Правда, в Евангелиях звезда указывает путь волхвам, а у Вергилия она показывает путь мальчику Асканию-Юлу, его матери, отцу и деду. Но в целом евангельский сюжет вполне узнаваем.

Рис. 3.13. «Поклонение Волхвов». Ян Брейгель Старший. Якобы 1598 год. Вверху видна вспышка Вифлеемской звезды, указавшей путь Волхвам к Младенцу. Взято из [40:1], с. 319, илл. 310

В христианской традиции Вифлеемская звезда может рассматриваться как святое светило. Такое же отношение к «путеводной звезде» мы видим и в Энеиде: «Родитель, взор устремляя ввысь, обратился к богам и ПОЧТИЛ СВЯТОЕ СВЕТИЛО» [125:0], с. 159.

По поводу имени юного Аскания-Юла отметим следующее. Вероятно, имя АС-КАНИЙ произошло от сочетания Аса-Хан или Иисус-Хан, то есть Иисус Царь. А второе имя Аскания, а именно, ЮЛ, практически совпадает с АЛ или АЛЬ или ЭЛ, то есть с именем Бога, употребляющимся у мусульман, и означающим ВЕЛикий. Кроме того, как мы показали в книге «Царь Славян», «античный» ЮЛИЙ Цезарь частично является отражением Иисуса Христа. А тождество имен ЮЛ и ЮЛИЙ не только очевидно, но подчеркивалось старинными источниками и признается современными комментаторами. Более того, прямая связь между именем Аскания-ЮЛА и именем ЮЛИЯ Цезаря давно обращала на себя внимание самых разных авторов. Сообщается, например, следующее: «Вторым именем Аскания было – Юл. Это вызвало к жизни довольно-таки невероятную ОФИЦИОЗНУЮ генеалогическую концепцию. Возникнув, видимо, ПРИ ЮЛИИ ЦЕЗАРЕ, она приобрела особое государственное значение при Октавиане… Ход мыслей основывался на звуковом совпадении – „Юл“ и род „Юлиев“» [125:0], с. 18.

Конечно, современные комментаторы сбиты с толку ошибочной скалигеровской хронологией, отделяющей Аскания-ЮЛА от ЮЛИЯ Цезаря несколькими столетиями. Но, как мы теперь, понимаем никаких столетий, на самом деле, не было. Восстановление правильной хронологии ставит все на свои места.

Итак, полное имя юного АСКАНИЯ-ЮЛА является, по-видимому, вариантом словосочетания ИИСУС ХАН ВЕЛИКИЙ.

Рассказ об Аскании-Юле и его семействе вплетен Вергилием в сюжет о падении Трои. Из приведенного выше фрагмента Энеиды видно, что, согласно Энею-Иоанну, главным противником, от которого исходит непосредственная опасность как Энею, так и его семейству, является неистовый царь Пирр. Он, как сын недавно погибшего Ахилла, фактически возглавляет греческие войска, громящие Трою, причем вдохновляет резню, развернувшуюся на улицах города. Сам лично убивает троянского царя Приама, его сына и многих других троянцев. Сказано: «Пирр – в передних рядах… Натиском Пирр подобен отцу (Ахиллу – Авт.)» [125:0], с. 153–154. Над Асканием-Юлом нависает смертельная опасность.

По-видимому, «античный» царь Пирр в данном месте поэмы Вергилия соответствует евангельскому царю Ироду. Который стремился убить Младенца Иисуса и для этого организовал массовое избиение младенцев в Вифлееме и его окрестностях, рис. 3.14. «Ирод… весьма разгневался, и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже… глас в РАМЕ слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет» (Матфей 2:16, 2:18).

Рис. 3.14. «Избиение младенцев». Джироламо Мочетто. Якобы 1495–1500 годы. Взято из [40:1], с. 109, илл. 106

Обратите внимание, что Евангелия упоминают здесь город РАМУ, а «античная» Троя у нас отождествляется с Царь-Градом = Новым РИМОМ.

Согласно Евангелиям, спасаясь от царя Ирода, Богоматерь с Иисусом и его отец Иосиф бегут из Вифлеема в Египет. «Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет, ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его. Он встал, взял Младенца и Матерь Его ночью и пошел в Египет» (Матфей 2:13–14). Этот сюжет исключительно популярен в средневековой живописи и иконографии. Иосиф ведет за собой осла, на спине которого сидит Мария Богородица с Младенцем Иисусом на руках.

Оказывается, этот евангельский сюжет упомянут и Вергилием, хотя в несколько искаженном виде. Напомним, что в далекий путь отправляются: маленький Асканий-Юл, «отец Анхис» (по Вергилию он – отец Энея и дед Аскания-Юла), мать Аскания – Креуса, и сам Эней. Отметим, что беглецы-троянцы покидают город НОЧЬЮ. Эней говорит: «ПОТЕМНЕЙ выбираем дорогу… ВО ТЬМЕ ОЗИРАЮСЬ… Голос подать я решился В СУМРАКЕ НОЧИ» [125:0], с. 159–160. Евангелия тоже подчеркивают, что Святое Семейство покинуло город НОЧЬЮ (Матфей 2:14).

Обратим внимание на имена беглецов, употребляемые Вергилием. Об имени Аскания-Юла мы уже говорили выше. Но ведь имя АНХИС является, вероятно, обратным прочтением имени АСКАНИЙ. А потому тоже могло первоначально указывать на Иисуса: ИИСУС ХАН ВЕЛИКИЙ → АС-КАНИЙ → АНХИС в обратном прочтении. Таким образом, собирая вместе имена всех персонажей, упомянутых Вергилием в этой сцене, мы получаем следующее возможное соответствие:

Асканий-Юл – Иисус Хан Великий,

Анхис – снова Иисус Хан Великий, но в обратном прочтении,

Отец (Анхис) – Отец Иосиф,

Мать (по имени Креуса) – мать Иисуса – Мария Богородица,

имя КРЕУСА – ХРИСТОС.

Эней —?

Мы видим неплохое согласование «античной» версии Вергилия и Евангелий. В обеих вариантах присутствуют слова: «Иисус Царь (Хан)», «отец», «мать», «Христос (Креуса)». Хотя, конечно, налицо некоторая путаница.

По поводу отсутствия параллели для ЭНЕЯ в данном евангельском эпизоде скажем следующее. Вся история бегства из Трои во второй и третьей книгах поэмы Вергилия излагается от лица самого Энея, а потому ИМЯ «ЭНЕЙ» ЗДЕСЬ ВООБЩЕ НИ РАЗУ НЕ УПОМЯНУТО. Говорится лишь следующее: «Я сказал», «Я увидел» и т. п. То есть вместо «Эней» здесь всюду поставлено местоимение «Я». Ниже мы еще раз вернемся к этой любопытной детали.

Далее, как мы показали в [ХРОН6], библейский Египет – это Русь-Орда. Поэтому евангельское Святое Семейство бежит, скорее всего, на Русь. А согласно Вергилию, семейство «античного» Аскания-Юла бежит в Латинию-Рутению (Людную-Ратную страну), то есть тоже на Русь. Напомним, что, согласно нашим результатам, древняя Латиния-Рутения – это тоже Русь-Орда [ХРОН5]. Мы видим, что здесь «античные» и евангельские свидетельства согласуются.

Вернемся на минуту к Анхису, отцу Энея. Как мы начинаем понимать, в его «биографию» могли войти некоторые факты из жизни Христа. Такое ожидание оправдывается. «Античные» мифы сообщают, что Анхис был очень красив, но «от молнии Зевса лишился сил или ОСЛЕП» [533], т. 1, с. 90. Но ведь мы уже показали в книге «Царь Славян», что перед казнью Христу повредили один глаз и он ослеп на него. Таким образом, здесь проступает частичное соответствие между Анхисом и Христом.

Один из известных и популярных сюжетов Троянской войны – Эней, выносящий на своей спине отца Анхиса из горящей Трои. Сюжет многократно отражался на старинных картинах, гравюрах, скульптурах, рис. 1.9, рис. 3.15 – 3.21. Подчеркивается, что «отбытие Энея служит темой МНОЖЕСТВА ПРОИЗВЕДЕНИЙ АНТИЧНОГО И СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА» [524:1], с. 674.

Рис. 3.15. «Античная» статуя Энея, несущего на плечах отца Анхиса. За Энеем идет мальчик Асканий-Юл. Статуя якобы I века н. э., найденная в Помпее. Взято из [674:1], с. 153

Рис. 3.16. Так называемая ваза Вивенцио. Якобы около 480 года до н. э. Разрушение Трои. Слева вверху показан Эней, уносящий своего отца Анхиса и уводящий своего сына Аскания. Взято из [53:1], с. 182

Рис. 3.17. Сцены падения Трои с различных старинных изображений. На правом нижнем секторе показаны следующие две сцены с «вазы Вивенцио»: Эней, выносящий Анхиса из Трои (слева); Аякс, настигающий Кассандру у статуи Афины-Паллады (справа). Взято из [533], т. 2, с. 530

Рис. 3.18. Фрагмент «античной» вазы Вивенцио. Эней, выносящий на своих плечах отца Анхиса. Рядом идет Асканий-Юл. Взято из [533], т. 2, с. 530. См. также [53:1], с. 182

Рис. 3.19. «Рафаэль и мастерская. Эней, выносящий на плечах своего отца Анхиза, и его сын Асканий. Деталь фрески» [713], с. 359, илл. 327. Ватикан. В издании [713] эта фреска почему-то названа «Пожар в Борго» вместо «Пожар в Трое»

Рис. 3.20. Рафаэль и мастерская. Общий вид фрески, изображающей пожар в Трое и бегство Энея с семьей. Слева – Эней с Анхисом на плечах. Рядом идет Асканий-Юл. Сзади – жена Креуса. Взято из [713], с. 358, илл. 326

Рис. 3.21. Эней, выносящий на плечах Анхиса из горящей Трои. Рим. Музей виллы Джулиа. Терракота. Якобы V век до н. э. Взято из [328], с. 64

Обычно предлагается считать, что Анхис был стар, слеп, плохо передвигался и поэтому Эней взвалил его себе на спину, чтобы быстрее вынести из города. Именно в таком виде данная сцена представляется на многочисленных скульптурных и художественных произведениях. Нельзя не отметить здесь некоторую странность. Зададимся вопросом: почему данный сюжет был столь популярен? В конце концов, что уж такого необычного в том, что некий воин вынес из горящего города на своих плечах старого отца? Поступок, безусловно, достойный уважения, но ведь таких случаев, надо полагать, в истории было немало. Так почему же именно эта история привлекла к себе столь пристальное внимание и на такое длительное время? Почему ее не забыли? Почему ее вновь и вновь изображали и описывали на протяжении нескольких столетий?

Сейчас мы начинаем понимать, что подлинный смысл сюжета существенно иной. Поскольку, как мы видели, «античная» история бегства семейства Энея является отражением евангельского бегства Святого Семейства, то полезно еще раз вернуться к обстоятельствам этого путешествия. В частности, к Энею, несущему на спине человека, держащего некие святыни в руках. Позднейшие редакторы либо уже забыли суть дела, либо специально затуманили подлинный смысл евангельского эпизода на страницах произведений, отодвигаемых ими в «глубокую античность». Слегка исказив имена персонажей, бегство Святого Семейства в Египет представили как некое рядовое бытовое событие. Однако ореол пиитета вокруг него все-таки сохранился, хотя и стал теперь не очень понятным для позднейших читателей.

Вчитаемся более внимательно в описание Вергилия. Эней, обращаясь к Анхису, говорит:

«В РУКИ РОДИТЕЛЬ, ВОЗЬМИ СВЯТЫНИ И ОТЧИХ ПЕНАТОВ… Вымолвив так, Я ПЛЕЧИ СЕБЕ И СКЛОНЕННУЮ СПИНУ СВЕРХУ ОДЕЖДОЙ ПОКРЫЛ и ЖЕЛТОЙ ЛЬВИНОЮ ШКУРОЙ, ПОДНЯЛ НОШУ МОЮ (то есть Анхиса – Авт.); ВЦЕПИЛСЯ В ПРАВУЮ РУКУ МАЛЕНЬКИЙ ЮЛ, ЗА ОТЦОМ ПОСПЕШАВШИЙ ШАГОМ НЕРОВНЫМ; ШЛА ЖЕНА ПОЗАДИ» [125:0], с. 159.

В евангельской истории есть еще один персонаж, участвующий в бегстве. Это – ОСЕЛ, НА СПИНЕ КОТОРОГО ИЗ ВИФЛЕЕМА ВЫЕЗЖАЕТ МАРИЯ, ДЕРЖАЩАЯ НА РУКАХ МЛАДЕНЦА ИИСУСА, рис. 3.22 и рис. 3.23, рис. 3.24. Скорее всего, именно этот известный сюжет и отразился на страницах «античной» Энеиды и других «классических» произведений. Поздние авторы, уже подзабывшие суть дела, стали представлять евангельскую сцену, а именно, – отца Иосифа, ведущего осла, на спине которого сидит Мария с Младенцем Иисусом на руках, – в несколько искаженном виде. Короче говоря, евангельского осла редакторы заменили на Энея. Вот и получилось, что Эней сгибается, кладет себе на спину одежду и львиную шкуру, сажает на нее Анхиса и в таком виде покидает город, ведя за руку Аскания-Юла. А рядом идет его жена Креуса. Таким образом, соответствие, обнаруженное нами выше, становится более полным. Вергилий, как поздний автор, вероятно, XVII–XVIII веков, перепутал действующих лиц. Вместо Марии Богородицы он «посадил» на спину Энея «отца Анхиса» со святынями в руках, а Марию «заставил» идти пешком, вместо «отца Иосифа». Маленького Иисуса он тоже «заставил» идти пешком, рядом с «Энеем», вместо того, чтобы поместить его на руки Марии, сидящей на спине осла. И тем не менее, суть евангельского сюжета здесь вполне заметно проступает.

Рис. 3.22. «Бегство в Египет». Жакмар Эденский. Часослов герцога Беррийского. Брюссель. Королевская библиотека. Взято из [586:2], с. 18

Рис. 3.23. «Бегство в Египет». Вокруг Святого Семейства изображены ангелы. Из Часослова маршала Бусико. «Heures du mare'chal de Boucicaut», якобы XV века. Париж. Музей Жанмар-Андре. Взято из [586:2], с. 19. См. также [1075:1], с. 269

Рис. 3.24. Фрагмент картины «Бегство в Египет». Якопо Тинторетто. Взято из [122:2], с. 303, илл. 272

Здесь уместно напомнить, что в главе 1 мы уже столкнулись с известной средневековой историей о «Золотом Осле», которая, как оказалось, тоже напрямую связана с Христом. Более того, как уже отмечалось, Золотой Осел, оказывается, был не простым животным, а ЧЕЛОВЕКОМ, ВРЕМЕННО ПРЕВРАЩЕННЫМ В ОСЛА. Напомним один из средневековых текстов: «Тогда госпожа Мария, тронутая жалостью, подняла Господа Иисуса и посадила Его на спину мула… и сказала: увы, Иисус Христос, Сын мой, исцели этого мула… Едва слова эти вышли из уст госпожи Марии, как мул вдруг принял человеческий облик и явился в виде красивого юноши» [307], с. 270–272.

Как мы отмечали в главе 1, средневековый «роман Апулея о Золотом Осле» представляет собой фантастическое развитие упомянутого сюжета из так называемых апокрифических Евангелий. Аналогичную ситуацию мы теперь обнаруживаем и в Энеиде Вергилия.

Как только мы стали понимать подлинную суть сюжета «Анхис на спине Энея», так сразу же проясняется и смысл «святынь и отчих пенатов», которые держал в руках Анхис, находясь на спине Энея, рис. 3.25 – 3.28. Ведь согласно Евангелиям, на спине осла едет Мария с младенцем Иисусом на руках. А согласно Вергилию, на спине Энея сидит Анхис со святынями. А на старинных изображениях мы видим, что в качестве святынь выступает небольшая статуэтка, ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ФИГУРКА, рис. 3.29, рис. 3.30 и рис. 3.31. Более того, на рис. 3.30 на голове маленькой фигурки мы видим царскую корону. Получается, что Анхис держит на руках «маленького Царя». То есть, вероятно, Младенца Иисуса? Таким образом, возникает мысль, что «античные» святыни и отчие пенаты в данном эпизоде соответствуют Младенцу Иисусу. Именно его бережно держит в руках человек, сидящий на спине Энея. В Евангелиях это – Мария с Иисусом на руках, едущая на осле. А у Вергилия это – Анхис с маленькой «человеческой фигуркой в короне» в руках, «едущий» на спине Энея.

Рис. 3.25. Эней несет Анхиса на спине. Работа Лепорта. Взято из [524:1], с. 672, илл. 750

Рис. 3.26. Эней несет своего отца. Картина Леонелла Спада. Взято из [524:1], с. 673, илл. 751

Рис. 3.27. Бегство Энея с семьей. Якобы «античная карикатура». Обнаружена при раскопках Геркуланума. Взято из [524:1], с. 674, илл. 752

Рис. 3.28. Анхис, на плечах Энея покидающий Трою. Фрагмент скульптурной группы Л.Бернини. 1619 год. Взято из [533], т. 1, с. 90

Рис. 3.29. Маленькая человеческая фигурка в руках Анхиса, «едущего на спине» Энея. Фрагмент работы Лепотра «Эней несет Анхиса». Так, вероятно, в данном сюжете изображали младенца Иисуса на руках Марии, едущей на осле. Взято из [524:1], с. 672, илл. 750

Рис. 3.30. Маленькая человеческая фигурка с царской короной на голове в руках Анхиса, «едущего на спине» Энея. Фрагмент работы Леонелла Спада «Эней несет своего отца». Так иногда изображали младенца Иисуса-Царя на руках Марии, едущей на осле. Взято из [524:1], с. 673, илл. 751

Рис. 3.31. Фрагмент скульптурной группы Л.Бернини. Маленькая человеческая фигурка в руках Анхиса, «едущего» на спине Энея. Взято из [533], т. 1, с. 90

Кстати, фрагмент «античной» композиции, представленный на рис. 3.30, напоминает классические изображения Марии Богородицы, держащей на руках Иисуса во время бегства в Египет.

След того обстоятельства, что на спине евангельского осла ехал Младенец Иисус, сохранился у Вергилия в том, что на спине Энея «едет» человек по имени АНХИС. Имя которого, как мы уже говорили, может означать ИИСУС ХАН, в обратном прочтении.

Теперь становится понятно, почему «античная» сцена – Эней, выносящий отца из Трои, держащего на руках святыни – была столь популярна в старинном искусстве. По той простой причине, что на самом деле это – знаменитая сцена бегства Святого Семейства в Египет.

Полезно описать более наглядно ту путаницу, которой подвергся евангельский сюжет «Бегство в Египет» на «античных» изображениях, которые стали потом называть «Бегством Энея». Для этого на рис. 3.32 мы еще раз воспроизводим картину Тинторетто «Бегство в Египет», где мы указали имена персонажей, соответствующие «античной» версии. Видно, что позднейшие редакторы назвали Марию Богородицу «Анхисом», а Младенца Иисуса – «святыней». Мужчину Иосифа переименовали в женщину Креусу. А евангельского осла назвали Энеем. Однако стоит отметить, что при этом общее количество персонажей сохранили. В Евангелиях их было четыре. Четыре и осталось. Но редакторы ошибочно переставили, перетасовали их имена.

Рис. 3.32. Фрагмент картины «Бегство в Египет». Якопо Тинторетто. Чтобы наглядно изобразить путаницу в «античных» описаниях этого евангельского сюжета, мы указали имена, ошибочно приписанные четырем евангельским персонажам «античными» авторами. Взято из [122:2], с. 303, илл. 272

Приведем теперь окончательную таблицу, где перечислены основные имена и термины, употребленные Вергилием в Энеиде при описании евангельского сюжета «Бегство в Египет». Каждому «античному» термину мы указываем соответствие с Евангелиями.

АНХИС – Иисус, Иосиф

ОТЕЦ – отец (отец Иисуса)

СТАРЫЙ – старый

ЖЕНА (МАТЬ) – жена (мать), Мария Богородица

АСКАНИЙ – Иисус

МАЛЬЧИК – Младенец (Иисус)

КРЕУСА – Христос

ЭНЕЙ – осел, везущий Христа, или Иоанн Креститель

СВЯТЫНЯ – Иисус Христос (на руках Марии)

СВЯЩЕННОЕ ОМОВЕНИЕ ВОДОЙ – Крещение (Иисуса)

Хорошо видно, что несмотря на путаницу в словах, суть евангельского сюжета неплохо сохранена Вергилием.

Интересно, что до нашего времени дошли старинные изображения, на которых бегство Энея с семейством еще более наглядно согласуется с евангельским бегством Святого Семейства. На рис. 3.33 показана флорентийская гравюра якобы XV века. Эней покидает горящую Трою вместе с мальчиком и женщиной. Надпись «Троя» находится в левом верхнем углу гравюры. Надпись «Эней» – справа внизу, в форме ENEA. Фигуры мальчика и женщины не подписаны. Комментаторы предлагают две версии понимания данной гравюры. Некоторые считают, что мальчик – это Асканий, а женщина – Дидона. Однако другие думают, что, скорее всего, тут показано бегство Энея с семейством из Трои. В таком случае, мальчик – это Асканий, а женщина – это Креуса. См. комментарий в [1267], лист 75, оборот.

Рис. 3.33. Гравюра из «Флорентийской Иллюстрированной Хроники» Maso Finiguerra, якобы XVвек. Бегство Энея с мальчиком и женщиной из горящей Трои. Вероятно, изображено бегство евангельского Святого Семейства в Египет. Здесь мальчик – это Христос, женщина – Мария, «Эней» – Иосиф. Взято из [1267], лист 76

В пользу такого прочтения говорит, в частности, тот факт, что горящая Троя показана совсем недалеко. А ведь согласно Вергилию, флот Энея прибыл к Карфагену, где находилась царица Дидона, ПОСЛЕ ДОЛГОГО ПЛАВАНИЯ вдаль от Трои. Так что вряд ли художник нарисовал бы Дидону РЯДОМ с горящей Троей, на другой стороне совсем небольшой реки. Но если тут действительно показано бегство Энея из Трои вместе с семьей, то, – как справедливо задается вопросом издатель труда [1267], – где же тут Анхис? Ведь изображены только трое – Эней, Асканий и Креуса! Для современных комментаторов возникший вопрос повисает в воздухе. Однако для нас картина более понятна. Скорее всего, старинный художник в самом деле изобразил бегство Святого Семейства в Египет. То есть нарисовал Иосифа, назвав его Энеем, затем – юного Христа и Марию Богородицу. Правда, осла не изобразил. Ограничился лишь тремя основными персонажами.