Текст книги "Эффект Холла, или Как меня обманула одна девушка"

17.

День был солнечный… Наверное, первый по-настоящему солнечный и теплый день этой весной. Вдохнув ароматного вкусного воздуха, я решил сегодня отдохнуть. Намечался день офисной рутины. «Пусть рутина подождет», – сказал я себе. Окрыленный своим же решением, я неспешно доехал до «Дачи» и позавтракал на «Веранде». После завтрака развалился там на бабушкиных пыльных диванах, покрытых не менее пыльными коврами. Вышел на улицу. Щурясь на солнце, рассматривал белые перья облаков. Вернулся на «Веранду», почитал новости в Интернете, затем узнал, как дела в офисе. Потом просто расслабился, вяло наблюдая за окружающими, сыграл партию в шахматы сам с особой. Пришло время обеда, и я слегка отметил это событие бокалом белого вина.

Ближе к вечеру мы встретились с Лео. За время отдыха я попытался разобраться, чего я сам хочу и почему. Остановился на том, что Лео – интересная, неординарная, сексуальная и сложная. Она была похожа на те головоломки, которые я так любил разгадывать в детстве. Мне всегда были интересны сложные задачи. И чем сложнее, тем интереснее. Я готов был упорно биться над математической задачкой или головоломкой. И я часто побеждал. Поэтому чем проще случай, тем неинтересней. А сколько позитива получаешь от победы в сложной ситуации! Все мы такие. Только пороговое значение сложности для каждого из нас разное. Кому-то и довольно простая ситуация покажется интересной. А кто-то часто побеждает и с каждым разом ищет новый уровень сложности, а все вокруг считают его сумасбродом и упрямцем, пытающимся сдвинуть каменные горы, чтобы поднять заваленную каменными глыбами монетку.

Вот и определился тот ключик, которым я открылся. Вокруг столько красивых, умных, талантливых молодых девушек, а я думаю только об одной. Мне было просто и приятно жить. Меня окружали красота и уважение, любовь и почитание. Но всего этого я добивался легко и непринужденно, между делом. И вот я понимаю, что начинаю чувствовать себя игрушкой и забавой в ее маленьких ручках.

И мне стало интересно попытаться поиграть с ней в ее же хитрющие игры. Так иногда хочется вдавить педаль газа в пол или войти в поворот, сжигая в скольжении резину об асфальт. Я хотел пощекотать свои чувства, не понимая, насколько все тонко и что с чувствами не играют. А может, все это было лишь самообманом, для того, чтобы не уходить от нее?

Так или иначе, я упросил ее приехать к метро «Кунцевская», сославшись на отсутствие времени. Уговаривал, как мог, и уговорил. У меня был план. Если я больше не хочу быть в роли теленка на веревочке, мне надо брать инициативу и действовать. Итак, девушка доехала до «Кунцевской», позвонила и сказала, что уже на месте. Я давно был там, но хотел, чтобы меня подождали пару минут.

Я весело проехал на машине метров на сто дальше, чем она стояла, и, позвонив ей, сказал, что не вижу ее и прошу, чтобы она сама нашла мою машину. Затем включил музыку громче и начал ждать. Это была охота, в которой я сам был живцом. Через пару минут рыбка клюнула. Пассажирская дверь дернулась и не открылась, потому что я ее предусмотрительно заблокировал. Я сделал вид, что из-за музыки ничего не слышу. В окно пассажирской постучали, потом еще раз, потом настойчиво, сильно и громко, так, что не заметить уже невозможно. И тут я на нее посмотрел. Вся злость, обида, охота отступили на второй план, потому что все жизненное пространство занимала чуть расстроенная, чуть обиженная и нетерпеливая Лео, которую хотелось немедленно пустить, обнять и поцеловать.

Но я упрямо держался и, продолжая играть свою роль, наполовину опустил стекло и произнес:

– Привет, Лео! Как дела?

– Привет, мучитель. Я уже думала, что у тебя полная амнезия. Может, ты меня все-таки впустишь? – и она подарила мне такой взгляд, что я был готов провалиться сквозь землю со своими нелепыми подозрениями.

Моя рука невольно потянулась, чтобы открыть дверь, но природное упрямство победило, и я отдернул непослушную руку от кнопки.

– Конечно, впущу! Только ответь мне, пожалуйста, на один вопрос. Чего ты сейчас хочешь?

– Я хочу влезть в твою машину и надавать тебе по наглой морде. Ну что? Я ответила? Теперь пускай, мелкий вредный негодяй!

Ее логика побеждала, хотя… Я разблокировал дверь. Она ворвалась и бросилась в атаку. Я захватил ее вытянутые руки, потянул на себя. Это была маленькая битва, в результате которой я перетащил легонькую Лео к себе на водительское сиденье так, что только ее ноги были на пассажирском сиденье, а сама она сидела у меня на коленях. Целоваться было очень удобно. Мы целовались и слегка боролись одновременно. Проезжающие машины притормаживали, чтобы разглядеть битву. Наверное, это выглядело как насилие. Но в нашей стране, даже если убивают, милицию сразу никто не вызывает. Тут я применил хитрый захват и перевернул ее на живот. Так мне стала доступна ее попа, по которой я то ли в шутку, то ли в серьез начал хлопать. Ответом мне был сначала визг, потом какое-то урчание, потом все стихло, но тут я сам готов был визжать, потому что что-то очень острое впилось в мою левую ногу. После небольшого шока я понял, что она еще и кусается. Пришлось снова переворачивать ее лицом вверх. Попытался поцеловать, но в ответ получил укушенную губу.

– Все! Сдаюсь! Похоже, наша битва была до первой крови. Я проиграл! Все! Все!

– Ошибаешься! – проурчала Лео. – Наша битва до последней капли крови – твоей крови, мой милый!

И она набросилась на меня, щипаясь и целуясь одновременно. Потом собралась в один комок и как-то робко произнесла:

– Мне холодно!

Ну, вот она, ее Победа! Никакого желания выяснять, зачем она меня обманывает, больше не было.

Это был удивительный вечер, вечер прикосновений, касаний, вечер сплошного физического контакта. Эта физика так нужна, когда боишься, что если хотя бы на секунду отпустишь что-то, то оно исчезнет, как миф, видение, наваждение. Я вел машину только одной рукой, потому что другой обязательно держал ее руку. Приехав в очередное место, я выскакивал из машины первым, обегал вокруг, открывал дверь, пытаясь поймать ее руку, чтобы она не исчезла. Садясь в авто, я автоматически, на подсознании, блокировал двери.

Мы пили вино из больших бокалов за барной стойкой, сидя близко-близко, слегка касаясь друг друга, хотя было огромное количество свободных столиков. Мы танцевали, и я удерживал ее на латиноамериканский манер, не отпуская ее рук даже во время вращений. Ночью мы оказались у меня. Ласки перешли в любовь, любовь перешла в сон. Засыпая, я мягко прижимал ее к себе, вдыхая воздух сквозь ее волосы.

18.

Солнечные блики складывались в быстрые узоры на подушке. Лео рядом не было. «Наваждение», – подумал я. Закрыл глаза и снова открыл их. Та же картина. Вспомнился мультик про Карлсона, Малыша и Домомучительницу. «Ку-ку, мой мальчик!» – сказал я сам себе. Прислушался к тишине в ванной. Ни звука. Поискал глазами ее одежду. Ничего. Погладил простыню рядом с собой. Холодная, но мятая. На подушке длинный волос. Ну, хоть какое-то доказательство, что это не воображение. «Ну где же ты, Лео?»

Я всегда любил повторять про себя: «Это прекрасно, когда девушка утром уходит. Есть возможность развиваться». Сегодня впервые в жизни я бы порвал того, кто бы мне такое посоветовал. Я потянулся к телефону. Номер не отвечал. Вяло побрел умываться. На зеркале над раковиной красовалась надпись губной помадой: «Созвонимся после двух. Целую —));». Смайлик, как в смс-ках. Жизнь-то налаживается!

Свободное время! Обычно у меня его нет. Хочется успеть многое. Сегодня днем тренировка по йоге. Я быстро собрался и поехал завтракать. Хотелось пиццу. Надо слушать свой организм. В «Матрице» есть «Il Patio». А там готовят пиццу и подают правильное острое оливковое масло. Значит нам туда дорога. Зеленый салатик, пицца, кофе и журнал «Эсквайр» на закуску. Вот она – формула утреннего счастья.

Йога – до сих пор в ней ничего не понимаю, но знаю, что помогает быть бодрым и уравновешенным. Мой аналитический ум слегка противится неясным понятиям – чакры, энергетические пути и тому подобное. Я не пытался запоминать многосложные иностранные слова, обозначающие разные позы. Мне понятно только одно. Если правильно и технично фиксировать положения тела, при этом правильно дышать и концентрировать внимание на точках, о которых тебе говорит тренер, то за полтора часа тренировки усталость и нервозность исчезают без следа. На их место приходят спокойная уверенность в своих силах и энергия, необходимая для движения вперед. В общем, если у вас есть хороший тренер по йоге, у вас будут силы, чтобы на нее ходить.

А ходить на йогу мне присоветовал мой друг Леонард Котэ. Как-то раз мы встретились часов в одиннадцать ночи в «Курвуазье», чтобы обсудить один денежный вопросец. Речь шла об открытии нового DJ-кафе «Рыжий коtt» или во французском написании «Le Chat Roux». Название было немного странным для модного места типа «Курвуазье» и «Буржуазии». На это Леонард бодро рассказал мне байку о том, что история подобных кафе восходит к французским заведениям начала прошлого века, в которых заседали модные в то время художники-импрессионисты. Одним из таких мест было парижское кафе «Le Chat Noir» («Черный кот»). Рекламные афиши для этого заведения делали известные импрессионисты. У Леонарда была мечта создать веселое кафе-побратим для московского бомонда, для веселых, жизнерадостных и стильных молодых людей двадцать первого века.

С Леонардом всегда интересно общаться, в особенности если он рассказывает о том, чем серьезно увлечен. Несмотря на поздний вечер, он был бодр и свеж, в глазах искры, на щеках румянец. Я по сравнению с ним после рабочего дня был выжатым бледно-зеленым лимоном. Я спросил, не в отпуске ли он. И получил ответ, что работал он сегодня, как все люди, с 9 до 19, с 20 до 22 успел побывать в спортивном клубе на йоге. И теперь готов отпахать свою вечернюю смену, проводя многочисленные переговоры на тему своего будущего детища – модного кафе.

Как оказалось, каждую весну его жестоко мучила аллергия. Сплошное чихание, красные воспаленные глаза, бессонница и ничего не соображающая голова. Это начиналось в первых числах мая и заканчивалось в начале августа. Как результат – два-три месяца мучений в год. Решение проблемы оказалось рядом, в спортивном клубе на занятиях хатха-йогой, раздела йоги, особое внимание уделяющего дыханию.

Я всегда считал, что аллергия не лечится, если не удалить из контакта сам аллерген. Аллергии у меня, к счастью, не было, но энергии на безумную московскую жизнь не хватало. Леонард для меня всегда был человеком, идущим на шаг впереди. Поэтому я решил при случае опробовать йогу на себе, и результаты оказались потрясающими. Теперь я йог-дилетант, но с отличным запасом энергии.

Подкачавшись энергетически в первой половине дня, я созвонился с Лео. Встретились в «Буржуазии» на Большой Лубянке. Когда я приехал, она уже была там. Сидела на кожаном диванчике прямо у входа, пила коктейль и смотрела через огромное окно на проезжающие машины.

В моих руках была роза, одна алая роза. Лео оглядела меня и розу с ног до головы, загадочно улыбнулась и произнесла простые слова:

– Это мне? Спасибо.

Я уселся рядом с ней. Мы что-то заказали. Появился новый ди-джей. Залез под потолок в свой скворечник. Несколько минут спустя музыка стала громче и интересней. Мы сидели рядом и, разговаривая, могли слышать друг друга.

– Как прошел день? Ты рано ушла? Я тебя потерял.

– Ты так мило сопел! Не хотелось тебя будить. Мне нужно было в институт.

– А?!! А как там Мюнхен? Ты приехала раньше, чем говорила. Не понравилось? Или с дядей поссорилась?

– Да нет! Что ты! Дядя с тетей у меня мировые… Ты знаешь? Ты был прав. Там действительно скучно.

– Жаль! Я даже поразвлечься без тебя не успел. Думал – вот! Уехала! Наконец оторвусь на полную. И тут – на тебе!

– Вот как? – Глаза у Лео в одно мгновение стали злобно кошачьими. – Оторваться хотел? Сейчас я тебе оторву… что-нибудь ненужное!

Коготки на пальчиках словно удлинились. Глаза сверкают и смотрят мне ниже пояса. Пришлось отпрыгнуть на полметра во избежание жизненных трудностей. Секунд через тридцать я вернулся за стол. Лео успокоилась, хотя ее глаза по-прежнему хитро блестели.

– Я на самом деле о другом хотел спросить. А ты, вообще, куда-нибудь улетала? – Теперь уже я пристально посмотрел ей в глаза. В ее глазах что-то щелкнуло, и гнев сменился испугом.

– Зачем меня обманывать, Лео? Я не понимаю. Объясни, я попытаюсь понять.

Она молчала некоторое время. Потом подняла на меня свои зеленые глаза. В них ничего не осталось от прежнего испуга. В них был вызов и веселье.

– Ты знаешь? Ты так меня расстроил, когда уехал в Париж. Я действительно очень скучала по тебе. И потом… Ну почему ты не сказал, что уезжаешь? Это было так странно и немного больно. И я решила обязательно что-нибудь сотворить с тобой по приезде. Мне хотелось, чтобы ты тоже чуть-чуть понервничал. Идея взять на время твой мобильный и оставить тебя без возможности мне позвонить показалась очень забавной. А во время поцелуя ты так отдался этому процессу, что выполнить это было проще простого. Я правда думала, что ты догадаешься, что это была я, и позвонишь мне на свой же телефон и мы, таким образом, продолжим общение. Но от тебя пришло это странное сообщение с просьбой отправить мой номер телефона. Ты даже и помыслить не мог, что это сделала я. Позвонить тебе и признаться было стыдно, и тогда мне пришло в голову другое продолжение. Укол с телефоном не вышел, и я решилась якобы уехать из Москвы.

Наверное, на меня было интересно смотреть. И Лео с интересом смотрела, как сменяют друг друга выражения на моем лице.

– Так телефон это ты взяла?

– Угу! Кстати, он лежит у тебя дома на письменном столе. Не видел? Ничего-то ты не замечаешь!

Я молчал, некоторое время осмысливая услышанное.

– Но зачем?

– Зачем-зачем? Да просто так. Ну не люблю я ругаться, объясняться. Но и игнорировать не могу. Ну ладно, не обижайся, ну пожалуйста. Ну?

– Да нет, я не обижаюсь! Я вообще ничего понять не могу. Да, я был не прав, не сказал, что улетаю. Ты обиделась. Но, какой-то полукриминал с телефоном… Зачем?

– Ну, не знаю. Хотелось ну хоть что-нибудь с тобой сотворить. Что-нибудь безобидное, но чтобы ты заметил и чуточку помучался. Ну и поразвлечься.

– Поразвлечься? Да я тогда чуть…

Мне вспомнилось, как я метался по Москве в поисках телефона, как посылал неизвестному воришке смс, чтобы получить телефон Лео. Вспомнил ответ на смс: «…чо, телефон бабы своей не помнишь…» Это написала Лео? Я посмотрел на Лео. Она смотрела на меня лучистыми глазками лисенка. Искорки так и сверкают.

– Наверное, ты вспомнил «бабу». Ну Лень, не будь занудой. Правда, здорово получилось? Ты ведь подумал, что вор – мужчина? Правда?

Она придвинулась поближе и потерлась носом о мое плечо. Заглянула искательно мне в глаза. Придвинулась еще ближе, остро прижалась грудью к моему левому боку.

– Ну, понимаешь? Я всегда хотела поступить в театральный, а учусь на юридическом, – прошептала мне Лео на ухо.

– В общем-то близко: и там и там аферами занимаются. Чуть-чуть по-разному. Но одним и тем же. Мне кажется, Лео, ничего-то я о тебе не знаю. Ведь так?

– Угу! – заманчиво произнесла она мне на ушко. – Поехали к тебе знакомиться? – продолжила она и добавила грудным голосом: – Близко знакомиться.

Ну что тут ответить? Действовать надо!

19.

Утром снова проснулся. И снова рядом смятая простыня и никого. На подушке мой утерянный телефон и записка. «Любимый! Кладу твой телефон рядышком с тобой, чтобы ты его наконец-то нашел. Исчезаю на три дня. Работай спокойно. Я не буду тебя отвлекать. Созвонимся и увидимся в среду вечером где-нибудь в центре. Твоя Лео».

Посмотрел на часы и понял, что действительно пора бы и поработать. А еще лучше – дня три без перерыва. Побольше сделать, побольше успеть. Неплохой девиз на три дня. Если на большее время, то это уже девиз трудоголика – человека, который, как правило, от чего-то или от кого-то прячется в работе. Может быть, от одиночества. Самый распространенный вариант. Бывают случаи и посложнее. Когда работают, чтобы скрыться от болезни, от семьи.

В общем, три дня я работал, работал и еще немного работал. В понедельник пробовал дозвониться до Лео. Безуспешно.

В среду после обеда поехал тренироваться в спортклуб. Поработал над собой в тренажерном зале, потом побывал на йоге, затем хорошенько прогрелся в сауне, немного отдохнул в зале релаксации, попивая апельсиновый фреш и перелистывая какой-то журнал со знакомыми рублевскими лицами. Потом погрелся еще разок, но уже поменьше, чтобы затем проплыть свою норму в бассейне. После душа, окончательно приведя себя в порядок, посмотрел на телефон и среди неотвеченных вызовов с удовольствием увидел имя Лео. Перезвонил и поехал встречаться. По дороге в центр мне позвонил мой приятель Серега Колесников, с которым мы давно не виделись. Сказал, что лопает стейк в перечном соусе в «Пропаганде» и жаждет со мной общаться. Очень хотелось сожрать стейк, обнять Лео и увидеть Серегу или сожрать Лео, обнять Серегу и увидеть стейк, ну, в общем, стейк точно хотелось. Решил забрать Лео из ресторанчика, в котором она меня ждет, и поехать к Сереге, чтобы, обнимая Лео, жевать стейк и мычать Сереге в ответ. Идиллия. Так и сделал.

– М-м! – урчал я над стейком. Лео с материнским удовольствием смотрела на меня. Серега рассказывал о своей новой интересной работе по продаже гробов.

– Представляешь! Прибыльное дело, оказывается. Хозяева бизнеса, похоже, гребут деньги лопатой в буквальном смысле. Люди, у которых в семье случается горе, находятся в шоке. И молча отдают все деньги, которые у них есть. Поэтому остается только понять, сколько можно забрать. Я обычно спрашиваю, сколько они готовы истратить. Потом заламываю вдвое большую сумму. И что ты думаешь? Стопроцентное попадание. Платят – только в путь. Слушай, Леня! Откуда у тебя такой аппетит? Давно в ресторанах не был и хочешь сегодня наконец-то поесть, может, даже за мой счет? Ведь в последний раз ты меня кормил, и я тебе должен. Так ты хоть предупреди. Может, тебя бизнеса кто лишил и ты теперь ходишь еще не оборванный, но уже голодный? – выпалив это, он, довольный собой, улыбался.

У Сереги всегда были какие-нибудь своеобразные, примечательные идеи, подход к жизни и занятия. Начать с того, что он – потомственный дворянин. Родители – врачи. Ему от бабушки досталась квартира на Арбате. Ему прочили медицинский. Он окончил театральный. Работал клоуном в уличном цирке. Сшибал на Арбате шальные деньги с приезжих иногородних и иностранцев. В девяностых молодой российский капитализм приказал клоунам работать в коммерции или в политике. Серега торговал водкой через оптовые рынки. Но там в какой-то момент стало очень криминально. Он перешел в оптовую торговлю сантехникой. Я помню, как он в те времена радовался: «А у нас в унитазном бизнесе не стреляют!» И мы ему действительно завидовали. И теперь его новое призвание – гробы. Не каждый так сможет.

– Да нет, Серега! Я все там же и все тем же. А кушать хочется, потому что полдня провел в спортклубе. Теперь нагоняю упущенное, – довольно произнес я, убрав с тарелки стейк в желудок, – и кушать буду на свои.

– На свои – это ты меня порадовал. А насчет спорта – это ты молодец. Кто не курит и не пьет, – сказал Серега, выдыхая табачный дым, – тот здоровеньким умрет, – добавил он, поднимая бокал с виски, – в наши лапы попадет.

– А вы его закопаете. И денег с родных поснимаете. Так? – завершил я.

– Ага! Ну а чем сейчас модно в спортклубах заниматься? – сказал он и посмотрел на Лео. – Зная тебя давно, думаю, что ты, наверное, посещаешь какой-нибудь самый элитно-продвинутый клуб. Наверное, девушки там симпатичные, – мечтательно произнес он и посмотрел на Лео. – Лео, вы случайно не посещаете этот спортклуб?

– Нет! Я не из его курятника, – звонко вступила Лео, ничуть не смущаясь. – Ну что, Леня! Признавайся. Как там у вас в элитно-продвинутых местах? Девушки йе-е? Почему другу спортсменку не привез? Сэкономил на друге?

– Ничего себе навалились! – возмутился я. – Я же туда тренироваться хожу, а не спортсменок клеить.

– Ну ладно-ладно. Лео, это он тебя стесняется. А так все они там, рублевские подонки… говнистые, но такие сла-аденькие. – Он потрепал меня по загривку.

Бывают люди, на которых просто невозможно обижаться. Серега – настоящий клоун по жизни. Над тобой издевается – а тебе же и смешно.

– Так чем ты там занимаешься, в клубе? С девушками не занимаешься? Значит, какой-нибудь новомодный спорт. Так что там у вас? Керлинг? А может, сквош?

– Ну, керлинга у нас нет. В сквош я играл только пару раз. А заниматься модно йогой. Ныне йоге все возрасты покорны.

– А, йога! Ну, не такой уж и новомодный спорт. Еще во времена моего студенчества им уже занимались. – Он помолчал некоторое время, а потом продолжил: – На воспоминания что-то повеяло. Леня! А я тебе никогда про «позольву» не рассказывал?

– Нет.

– Так слушай. И вы, Клепочка, тоже. В студенческие годы был у меня один сокурсник по имени Гоша. Всю жизнь он чем-то и от чего-то лечился. У всех у нас разные хобби. Кто марки собирает, а кто лекарства коллекционирует. Весь курс знал, что у Гоши можно взять таблеток на любой случай жизни. Так и повелось: если у кого-нибудь что-то случалось, бежали к Гоше, чтобы он чего-нибудь присоветовал. Надо отметить, что профессионализм Гоши рос день ото дня. Под конец первого курса он знал о лекарствах все или почти все. И как у каждого развивающегося индивидуума, в какой-то момент у него произошел переход из количества в качество. На втором курсе он пришел к выводу, что все таблетки – это химия, химия – это отрава, а потому он сгреб всю свою коллекцию в мусорное ведро и начал не менее успешно лечиться гомеопатией. Но ситуация в принципе не поменялась. Весь курс также перешел на гомеопатию. И все так же ходили к Гоше за гомеопатическими шариками. Однажды у моей партнерши по спектаклю заболело горло. Заболело так, что исчез голос. Представляешь, три часа до спектакля, а у нее нет голоса. Она расстроилась, плачет, шепчет извинения. Нужно как-то решать вопрос. Я ей говорю, мол, не волнуйся, есть надежное средство, через три часа будешь снова в форме и с голосом. Прибегаю к Гоше. Гоша, говорю, надо помочь! Спасти человека! Дай что-нибудь от горла. Надо, чтобы через два часа у человека голос появился. А Гоша и говорит, типа, ну, не знаю, вряд ли чем-то могу помочь, лекарств у меня нет, ты же знаешь, говорит! Я говорю, знаю, знаю, таблеток нет, давай что есть, выручай! Он так помялся и говорит, ну не знаю, говорит, от горла? От горла у меня только «позольва». «Позольва», думаю, никогда ничего подобного не слышал. Ну, думаю, что-нибудь из последних новинок. Гоша, думаю, как всегда на острие фармацевтической мысли. Давай, говорю, ее быстрее, и я побежал. Ну, говорит, конечно, я могу ее тебе показать, а ты уж сам решай, подойдет она тебе или нет! Давай, говорю, только быстрее. Он отошел на пару шагов. Помолчал, подышал, посопел, потом как развернулся, как со страшной гримасой на лице сделал выпад на одну ногу в мою сторону. Припав на ногу, он открыл рот, вывалил длинный язык и с сопением, переходящим в хриплое рычание, шумно выдохнул воздух. В таком виде застыл на какое-то время, как каменный сфинкс. Я в шоке. А он на меня смотрит. «Позольва», думаю, «позольва». И тут вижу: «поза льва». Вот же оно, лекарство, поза льва, в которой он застыл. Ну как? – говорит. Да, думаю, сегодня Гоша мне не поможет. «Позольву» так просто не унесешь. Гошенька, говорю, а как же гомеопатия, ничего не осталось? Все выкинул, говорит, ты же меня знаешь. Человек, говорит, такое самодостаточное устройство, в котором уже все есть. Так зачем все эти химикаты или травы? Надо, говорит, искать внутренние резервы, подпитываясь только энергией. В общем, говорит, йога – лучшее лекарство от всех болезней, и точка. Вот такая история. А партнерше голос спасли какими-то полосканиями, но спектакль все равно запороли. Ну не может больной человек нормально играть. Так ты, Леня, теперь позольвой занимаешься?

Ответить я не мог. Мы с Лео катались от смеха. Серега не только мастер рассказывать истории. Он еще и половину истории изобразил в лицах, еще до эффектной «позольвы». Но картинка с дыханием льва или дракона у меня так и стояла перед глазами. А что самое интересное, я вспомнил наши групповые занятия йогой и представил, как все мы смотримся со стороны, когда приблизительно так же дышим на занятиях.

– Ага! – простонал я сквозь смех. – Именно «позольвой» я и занимаюсь. Не смогу теперь йогу по-другому называть.

Так и прошел вечер. Серега в лицах рассказывал какие-то чумовые истории, одна хлеще другой. Мы с Лео умирали от смеха, успевая вставлять только незначительные комментарии.

По домам разъежались поздно, сытые и довольные.

Мы с Лео поехали ко мне. Пока я вел машину, Лео беспечно строчила смс и болтала с кем-то по телефону. Она всегда была популярной. Проезжали мимо какого-то казино. Она задумчиво посмотрела на меня и спросила:

– А ты когда-нибудь в казино бывал?

– Нет.

– Я так и знала. А зря! Интересная тема. Захватывает.

– А смысл? Ты же знаешь, что все равно проиграешь. Даже если сейчас выиграешь, завтра проиграешь, и больше, чем сегодня.

– Так, может быть, сегодня все же выиграешь? А какой адреналин! А если выиграешь, то просто дух захватывает! Ради этого стоит жить, тебе не кажется?

– Да! Но только в большинстве случаев люди остаются в минусе. А это уже не так интересно.

– Ну почему же? Ты же тратишь деньги в ресторанах, хотя мог бы питаться дома и экономить.

– Ну, так это же удовольствие. И опять же общение.

– Правильно! Удовольствие и общение. Точно так же и в казино. Ты берешь с собой, к примеру, сто долларов. Ну, кто-то берет пятьсот. Кому сколько не жалко. Идешь в казино и получаешь удовольствие, чуть-чуть щекоча себе нервы, выигрывая или проигрывая. Кстати, там и рестораны есть. А насчет общения? Эмоции людей заставляют раскрываться. А уж зрелище вообще уникальное. Тут и драмы, и комедии, и хеппи-энды. Шоу и театр на любой вкус. И все вживую. Все по-настоящему.

Я задумался. Наверное, она в чем-то права.

– Да! Конечно, все это звучит хорошо. Только нормальные люди становятся сумасшедшими, спускают состояния, влезают в долги и кончают на помойке, – попытался парировать я.

– А те, кто ходит по ресторанам и дегустирует вино, коктейли или виски? Нет ли среди них таких, кто кончает жизнь на помойке, становясь алкоголиками?

– Есть, наверное, и такие. Но их, по-моему, гораздо меньше, чем сумасшедших игроков.

– Как знать! Так ты боишься, что станешь слегка сумасшедшим?

Я снова задумался. И ответил:

– Я думаю, что слишком рационален и знаком с теорией игр. Теория вероятности нам хорошо преподавалась еще на втором курсе. И если уж играть в азартные игры, так это в бридж или в преферанс. Там тоже может везти или не везти. Но отличный игрок, даже с плохой картой, может сосчитать шансы и, сыграв аккуратно, обыграть неумелых противников. А орел или решка – это действительно удел сумасшедших. Хотя если идти с твердым желанием потратить деньги – может, это и весело.

– Еще как весело! Тебе надо когда-нибудь обязательно сходить. Хотя бы для развития кругозора!

– А ты? Ты часто бываешь в казино? – спросил я слегка настороженно.

– Да нет! Что ты! Моя мама довольно часто бывает в казино. Ну и меня берет с собой, чтоб не скучно было.

– Впервые слышу, чтобы мамы приучали детей к плохому! Или твоя мама казино считает местом для развития кругозора?

– Ничего ты не понимаешь, Леня, в колбасных обрезках. Мама у меня – просто мировая! Таких мам еще поискать надо. И вообще, ты мою маму не трожь! А то в глаз схлопочешь. Ну, например, в левый хитрый глаз, – с удовольствием заключила Лео.

Я посмотрел на нее. Она меняется в одну секунду. Только что она с умным видом рассуждала и была умелым оппонентом в серьезном споре. А сейчас передо мной ребенок из семьи лесных разбойников, готовый в любой момент к драке или смеху до упада. Я улыбнулся. Все-таки иногда так сильно чувствуется разница в возрасте, ведь еще пару лет назад она училась в школе, а теперь отважно сражается в одиночку с этим миром.

– Слушай, Лео. А ты как-то ничего не рассказывала о своих родителях. Кто они у тебя? Ты же с родителями живешь?

– Ну да. С родителями. С мамой и папой.

– Они у тебя ссорятся?

– Иногда.

– Наверно, из-за денег.

– Угу.

– Папа много зарабатывает, и главный вопрос – вопрос распределения? Поэтому и ссорятся?

– А вот и не угадал. Мама – папин начальник. И в доме – главная мама. А папу иногда это достает, и он бастует.

– Вот прикольно! Ни разу такой ситуации не встречал. Значит, мама ходит по казино, а папа чистит на кухне картошку, моет посуду и полы. Такой – в чепчике и в фартучке. А когда мама под утро приходит из казино слегка подшофе, он закатывает ей забастовки на тему, где она шляется по ночам, по каким мужикам и почему она не выкладывает на стол получку каждое пятое число месяца. Во здорово! А-а-ай, – завопил я, потому что коготки Лео впились мне между ребер. – Пусти! Я же рулю. Ты бы еще кусаться начала. Водителей за рулем не бьют.

– Это водителей не бьют. А вреднющих нахалов типа тебя только так и воспитывают, – проурчала Лео. – И вообще, расскажу папе, как ты его чепчиком обзывал, он тебе все колеса попрокалывает.

– Не надо папы! Папы не надо! Отпусти ребра, сейчас врежусь куда-нибудь. Будем в больнице на соседних койках щипаться. Фу-ты, господи, полегчало!

Она наконец ослабила свою хватку.

– А соседние койки – эт-то славненько! Ты куда меня везешь, кстати?

– Ко мне!

– А ты меня спросил? А ну, разворачивай! Я еду домой к папе и маме.

– Ух ты, и я еду домой, – весело заявил я.

– Ты едешь куда хочешь, а мне срочно надо к себе домой. Так что разворачивай свою колымагу!

– За «колымагу» ты мне ответишь, и за больные ребра тоже. Только сейчас доедем, и я с тобой разберусь, – попробовал я пошутить.

– Ничего ты со мной не разберешься, останови, я выйду. Останови, я сказала!

Я припарковался на обочине.

– Лео! Ну, извини. Ты чего?

Я попытался ее обнять, но она легко выскользнула и из объятий, и из машины, перебежала на другую сторону улицы, подняла руку, остановила первую попавшуюся машину и была такова. Я врезал руками по рулю так, что в ответ чуть не вылетела подушка безопасности, нажал на газ, будто хотел утопить педаль в полу, и с визгом рванул с места в противоположную от Лео сторону. Ну не бегаю я за юбками. И вообще, похоже, пора с Лео прощаться, а то стану, как ее папа, в чепчике и передничке.