Текст книги "Эффект Холла, или Как меня обманула одна девушка"

Подлетев на машине к дому, я затормозил, подняв пыль в воздух. Подождав когда пыльное облако осядет, вышел из машины, посмотрел с тоской на свой дом. Домой не хотелось. Там тихо, спокойно и одиноко. «Леня! Сибарит ты или не сибарит? – спросил я самого себя. – Сегодня, похоже, не сибарит, – ответил я сам себе. – Так и на собственную свадьбу можно угодить, – подумал я. – Надо срочно позвонить какой-нибудь старинной закадычной подруге и пригласить ее на кружечку шампанского. Только будет ли от этого лучше? Не факт. Никогда не понимал девушек. Зачем же так обижаться и реагировать? Ну, неудачно нафантазировал, но что же ее так задело? Что-то в ее семье остается для меня загадкой. Но что? В любом случае это не тема для шуток. И надо было быть поаккуратнее с приколами. А то так жестко – чепчик…»

С этими мыслями я полез в багажник за спортивной сумкой. И тут же увидел ее сумочку, которую перед тем, как зайти в «Пропаганду», она бросила мне в багажник. «Интересно, а у нее деньги есть, чтобы расплатиться с таксистом?» – подумал я про себя. Но что-то мне подсказывало, что она как-нибудь разберется с ситуацией. В конце концов. у нее есть телефон, с которым она никогда не расстается, и безумное количество друзей и подруг, с которыми она всегда болтает по этому самому телефону. Опять же, она всегда может позвонить мне. «Итак, есть повод подождать ее дома», – уговорил я сам себя зайти домой.

Взяв обе сумки – и спортивную и ее, я поднялся к себе, зажег во всех комнатах свет, включил плазму в гостиной. По телевизору, как всегда в ночное время, показывали убийства, насилие, хронику дорожно-транспортных происшествий, отчет об аферах, вымогательствах и о жестокой доле заключенных. По Euronews была хроника из сектора Газа, затем очередные похищения людей в Ираке. По BBC можно было посмотреть на землетрясения и какие-то еще стихийные бедствия. Переключив на канал «Спорт», я увидел отменное мордобитие, называемое спортом. И венчала всю эту красоту сплошная реклама пива. Это уже по всем каналам одновременно. «Лучше бы сплошное порно после двенадцати ночи показывали. Может быть, демографический вопрос бы решили. И никаких двести пятьдесят тысяч рублей за второго новорожденного в семье платить бы не пришлось», – подумал я вяло.

Действительно, после просмотра нашего телевидения не только образовывать семью и рожать детей, но и жить не хочется. А насчет денег создается впечатление, что эти рубли за второго ребенка все равно до дома не донести, потому что по дороге попадешь или под машину, или под нож пьяного пивного алкоголика, которому сегодня не удалось получить взятку.

Вообще, мне кажется, что такое телевидение – исключительно для нашего широкого бедного слоя населения. Людям показывают, что, несмотря на то, что они должны экономить на еде, чтобы было на что купить одежду и дать хоть какое-нибудь образование детям, у них все хорошо, потому что они сидят дома в тепле, а кто-то гибнет там, на улице, или попал под цунами, выехав из страны. И так как кому-то значительно хуже, относительно них нам всем здесь хорошо.

А потому народ не задумывается над тем, что наша страна потенциально – богатейшая страна в мире, что у нас порядка 45% всех мировых запасов газа, приблизительно такие же безумные цифры по нефти и прочим полезным ископаемым. Никто не спрашивает, почему он не чувствует себя от рождения как какой-нибудь шейх, а получает от государства либо шестьсот рублей, либо двести пятьдесят тысяч, если ему круто повезло, и он оказался в семье ровно вторым ребенком.

Мои друзья – успешные люди и оптимисты по жизни – давно не смотрят телевизор, а новости получают из Интернета. Думаю, что не смотреть телевизор и быть оптимистом все-таки связано в наши дни.

Покопавшись в DVD-дисках, я нашел старый фильм Чарли Чаплина и с удовольствием переключил плазму на просмотр кино. У Чаплина нехитрый юмор, но такие глубокие мысли, если всматриваться в суть. Фильм сопровождала фортепианная музыка. Мне пришла в голову мысль. Я отключил звук музыкального сопровождения, поднял крышку домашнего фортепиано, продолжил смотреть фильм, заменив невидимого тапера. Наверное, я был худшим тапером Чарли Чаплина, но пара грустных тем мне очень удались, и я остался доволен собой.

Мой взгляд периодически упирался в сумочку Лео. А вдруг там что-нибудь важное, которое ей срочно необходимо, а она не помнит, где ее сумочка. Подобным методом я, видимо, хотел оправдать собственное любопытство. Никогда не лезу в чужие вещи, но тут хотелось знать чуть больше о своей подруге. «Зная ее лучше, я смогу обходить подводные камни в общении», – подумал я и потянулся руками к ее сумке.

Чувствуя себя как последний подлец, я все же открыл сумочку и рассмотрел содержимое. Помимо стандартного женского набора – зеркальца, пилочки, помады и кучи другой косметики я нашел несколько интересных вещей: баллончик с нервно-паралитическим газом, мода на которые давно прошла, пара презервативов и бумажник. Открыв бумажник, я обнаружил паспорт, немного денег, многократный талончик на метро и штук пять дисконтных пластиковых карт различных казино. При этом кредитных банковских карт не было и в помине.

«Чудненько! – подумал я и взялся за паспорт, – надеюсь, Лео, вы хотя бы совершеннолетняя. Ага, двадцать два года, Клеопатра Львовна Афонская. Проживаете в городе Волгограде, там-то, там-то, московской прописки нет и вкладыша о временной регистрации тоже. Лео! Да плевать мне на твою прописку. Но зачем же лгать, что москвичка?!»

20.

Два дня спустя Лео приехала ко мне за бумажником, грустная и измученная, и осталась у меня на несколько дней. Посвежела, порозовела и взяла с меня обещание вырваться с работы и поехать куда-нибудь отдохнуть. Идея была ее, поэтому она занималась организацией тура. Вечерами убаюкивала меня рассказами, куда мы едем, какой там красивый отель, что-то говорила об организации экскурсий. Я слушал вполуха, потому что думал о том, как бы мне так уехать, чтобы проблем с бизнесом не случилось. Лео умудрилась меня уговорить на двухнедельный тур. Как ей это удалось, я до сих пор не понимаю. Одно дело вести расслабленный образ жизни в Москве, ежедневно контролируя основных сотрудников. Такое реально, потому что в крайнем случае легко среагировать на любой кризис в течение нескольких часов. Другое дело уехать из страны. Обычно я отдыхаю в год не больше недели. А тут две и сразу! Я тешил себя мыслью о том, что обдумаю на отдыхе планы развития и, может быть, подсмотрю в Европе новые тенденции и идеи.

Ни для кого не секрет, что почти все новые направления в бизнесе заимствуются нами из Европы или из Штатов. В торговле это, например, огромные по площади гипермаркеты. На телевидении – это реалити-шоу и современные сериалы. В ресторанном бизнесе – это фаст-фуды, DJ-кафе и винотеки.

В то время как Лео тратила подозрительно много денег на подготовку к поездке, я прописывал новую систему удаленного управления бизнесом.

Лететь решили в Барселону на пару дней, потом в Lloret de Mar, веселый городок на побережье Costa Brava. В Барсе у меня друзья, веселые тусовщики, русские, покинувшие страну лет десять назад. А в Lloret de Mar Лео нашла замечательный отель «Roger de Flor», в котором можно позавтракать, наслаждаясь видом на всю бухту и наблюдая с высоты птичьего полета за тем, как на пляж неспешно выходят первые отдыхающие.

Лео в традиционном для нее стиле то появлялась, то уезжала обратно к родителям на Щелковку, много болтала по телефону. Оставаясь ночевать у меня, обязательно сообщала домой, что она осталась у одной из многочисленных подруг. Часто упоминала в разговоре своего богатенького мюнхенского дядюшку, который, как я понял, живет то в России, то в Германии, ведя бизнес и там и там.

– Ты знаешь, – говорила она, изящно склонив голову и заглядывая мне в глаза снизу вверх, – у меня нет секретов от дяди. Родители обо мне не все знают, а он – все. Но даже ему я не все рассказываю. Ну, вот я ему сказала, что тебе двадцать пять, а не тридцать. Потому что ему бы, наверное, не понравилось, что я встречаюсь с мужчиной много старше меня.

Я пропускал такой бред мимо ушей. Мне было не очень важно, что там думает какой-то дядя о нас и наших отношениях. Знакомиться с ним я все равно не собирался. А то, что меня называют двадцатипятилетним молодым человеком, мне даже льстило. Главное – чтобы семидесятилетним старпером не называли, остальное ерунда.

21.

Прошло пару недель, и вот мы во Внуково. Лео при входе в аэропорт стала бледно-зеленого цвета и начала прихрамывать.

– Ты это чего? – недоуменно спросил я.

Чтобы она ответила, мне пришлось ее слегка потрясти за плечо.

– Знаешь? Я боюсь летать. Мне страшно.

Меня это даже слегка развеселило. Моя отважная, слегка кровожадная подруга боится летать самолетами.

– Они падают! Они постоянно падают. Я думала, что не боюсь, но я боюсь.

– Не бойся, я знаю отличное проверенное средство. Мы его применим, и все будет хорошо.

– Правда-правда?

– Однозначно, мой друг, од-но-знач-но!

– Леня! А что за метод? – Лео слегка порозовела.

– Отличный метод! Сейчас зарегистрируемся на рейс и приступим к исполнению.

– Нет! Ну, ты сейчас скажи.

– Не спеши…

Мы зарегистрировались. Прошли таможенный контроль. Купили в дьюти фри коньяк. Лео нашла себе какой-то парфюм. Потом зашли в бар, я заказал ей и себе кофе американо и пирожное. Затем, отпив наполовину кофе, я долил в чашку коньяка до краев. Пододвигая к ней кружечку, я спросил:

– Лео, с сердцем у тебя все в порядке?

– Было в порядке, – пролепетала Лео, вперив взгляд в кружку. – Это мне? Я не буду.

– Будешь, будешь… Лететь спокойно хочешь? – Лео кивнула. – Вот и пей.

– Это и есть метод? – догадалась Лео.

– Нет, это только часть.

– А! Ну, понятно! А потом ты вольешь в меня еще часть метода, а потом еще часть, до тех пор, пока я не превращусь в бесчувственное бревно. И ты сдашь меня в багажный отсек как негабаритный груз, ну… как лыжи сдают.

– Ну, не совсем так, конечно. Но часть идеи ты уловила. Только применение в качестве лыж – это уже слишком. Я же не специалист по поленьям, как Папа Карло.

– Будешь им, если вольешь в себя и в меня еще столько же!

– Ну, Папа Карло, так Папа Карло.

Мы выпили кофе с коньяком, точнее, коньяк с кофе. Розовая, как пантера из одноименного фильма, с легким блеском в глазах, Лео потянулась к бутылке коньяка за добавкой.

– Нельзя! – твердо, но с улыбкой сказал я. – Ждем минимум сорок минут.

– Но почему? Мне так… полегчало. – Лео, как большая опасная кошка, прильнула к моему плечу. Я чувствовал ее дыхание у себя на шее в районе сонной артерии, и от этого становилось тревожно и приятно одновременно.

– Нельзя, потому что иначе может стать дурно. А если после первых восьмидесяти граммов хорошего крепкого алкоголя сделать паузу хотя бы в сорок минут, то после можно пить все что угодно любой градусности и даже вперемешку. И без последствий для желудка. Организм, отреагировав на первый алкогольный удар, вырабатывает убойную порцию ферментов для обработки любых последующих возлияний. Так что сиди и жди.

– Ну! Ты умный у меня такой! А я вот деревенею… То есть… Ты хочешь сказать, что мы напьемся в стельку и это твой метод. И это, конечно, самый новый метод и ты его придумал?

– Лео, во-первых, это не все, а во-вторых, какая разница, кто что придумал, главное – как что действует, правда?

– Правда-правда, я просто тоже хотела приобщиться к лику «святых» и сказать тебе, что тоже собиралась напиться.

– Ну хорошо, Лео, давай считать, что это полностью твоя идея, – с достоинством произнес я. – От имени гуманитарного сообщества дарую тебе шнобелевскую премию в виде вот этого пирожного.

С этими словами, не вставая со стула, я с поклоном пододвинул к ней ближе десерт. Мы с наслаждением слопали пирожные, обильно пропитанные чем-то алкогольным. Облизываясь, Лео пододвинулась еще ближе и заговорщицки прошептала мне на ухо:

– Вторая часть плана. Хочу знать вторую часть плана, сейчас… – горячо и твердо прошептала она.

– Хорошо, – сказал я в ответ, повернулся к ней, посмотрел в искрящиеся зеленые глаза и прошептал ей на ухо вторую часть рецепта.

– У-у-уррр, – только и произнесла Лео. – А может, и поможет… – с улыбкой добавила она.

Когда поднимались на борт, Лео держалась за мою руку, но уже не была бледно-зеленого цвета, видимо, метод брал свое.

Мы уселись на наши места. До взлета оставалось минут пятнадцать.

– Пора, – сказал я, доставая бутылку коньяка. – Или виски?

– Как скажешь, главное в др-р-ругом… – проурчала Лео.

– Тогда коньяк, – сказал я, наливая грамм по сто, – пей.

– Что, залпом? – спросила Лео, круглыми глазами смотря на стаканчики. – Я так не могу.

– Ну что ты! Такой драгоценный напиток, и залпом? – Я поморщился. – Мои графские корни никогда мне не позволят даже подумать так плохо. Нет, пьем, наоборот, мелкими глоточками. Каждый глоточек надо покатать на язычке и, если есть силы, подержать под язычком. Так можно достигнуть максимального эффекта небольшой порцией.

– Ничего себе небольшая порция! – только и произнесла Лео.

Мы неспешно погружались в теплое опьянение. Допили. Я посмотрел на Лео – клиент был тепленький. Ей подливать не стал. Себе добавил еще капельку. Потом еще. Стало совсем тепло.

– Пора! – скомандовал я.

Мы накрылись до пояса одним одеялом. Лео расслабилась, почти разлеглась в кресле, одной рукой ухватившись за мою руку. Свободной рукой она раскрыла какой-то модный журнал и сделала вид, что рассматривает картинки. Мы спрятали наши сцепленные руки под одеялом. Я провел рукой по внутренней поверхности ее бедра. Сначала по направлению к колену, а потом обратно, до упора, поднимая ее юбку. Моя рука осталась на внутренней поверхности бедра. Рука Лео схватила мою руку и нетерпеливым движением разместила поверх трусиков, под которыми чувствовалось что-то нежное и податливое. Я мягко погладил ее пальцами. Она слегка выгнулась в кресле. По телу пробежала легкая волна. Она слегка закусила нижнюю губку. Глаза слегка затуманились. Дыхание стало чуть прерывестее. Она потянулась ко мне, поцеловала в щеку, отпустила мою руку, плавно переместила ее под одеялом, положив мне на бедро. Мне тоже стало намного приятнее.

– А это действительно, метод – сказала она, и мы полетели…

22.

В четырех часах лета от Москвы совершенно другая жизнь. Море и пальмы, люди болтают преимущественно не на русском, хотя русскую речь слышишь почти постоянно. Но даже русские в Барселоне становятся как-то повежливее, на автострадах превышают скорость не на пятьдесят-шестьдесят километров, а всего лишь на двадцать-тридцать, не ездят по встречке, не лезут по обочине, не давят пешеходов, обкладывая задавленных трехэтажным матом, не проезжают на красный свет и платят за парковку. В общем, русские, попав в Барселону, становятся весьма цивилизованными и приличными людьми. Есть предложение переименовать Москву в Барселону, может, поможет?

Но нетрезвыми все-таки ездят. Ну как же, ведь на отдыхе. А расслабиться…

Мы с Лео получили свои чемоданы, и следующим нашим пунктом было взять в прокате машину. Я понимал, что, несмотря на два часа сна, я слегка помят, а в голове у меня шумит небольшое похмелье. Надо было освежиться. Лео же была розовощекой, терлась о мое плечо и предлагала веселые пошлости. Основной ее идеей было зайти в одну кабинку в туалете прямо в аэропорту. «А дальше уже решим, что делать», – загадочно шепнула она мне на ухо. Мы были около входа в женский и мужской туалеты. Я хотел вежливо от нее отделаться, попросив покараулить чемоданы, пока я освежусь.

– Ну, посмотри, ни в мужском, ни в женском никого нет. Давай быстренько займем одну кабинку. Ну, Ленечка, – шептала она мне на ухо, – а вещи никто не возьмет, главное документы взять с собой.

– Ага, документы нам как раз понадобятся, когда понадобится объяснять полицейским, чем мы там занимались.

– Как это чем, я тебе оказывала помощь, потому что тебе было плохо.

– Нет, Лео! Это в Москве всегда можно решить вопрос, даже с милицией. А здесь я не знаю толком ни законов, ни как нужно договариваться с этими «законами».

– Ну, ладно, хотя… жаль! Поцелуй меня, пожж-жалуйста, а?

Она посмотрела на меня так жалобно-жалобно снизу вверх из-под пушистых ресниц, что не пожалеть ее было невозможно. Я потянулся к ней, дотронулся губами до ее губ и согнулся пополам от резкой боли в солнечном сплетении. С удивлением, не понимая, кто так подло посмел меня ударить, я держался за живот. Оглядываясь, я искал потенциального противника и не мог найти оного. Сквозь шум в ушах я услышал Лео:

– Ой! Леня, тебе плохо? Ну, ничего, ничего, сейчас зайдем в туалет, и тебе сразу станет легче, – причитала она надо мной, волоча меня в мужской туалет.

– Сейчас, сейчас, маленький, сейчас! – Она засунула меня в кабинку, зашла вместе со мной и изнутри заперла дверь. – Ну, вот мы и дома. Ну, показывай быстрее, что там у тебя случилось.

Она быстро задрала и мою, и свою майки, прижалась к моему животу грудью и жадно впилась в мои губы своими губами и зубами. Мне действительно стало легче, теплее, дыхание стало прерывистым, и остальной мир ушел куда-то на дальний план. Мы все делали быстро и молча. Лео, чтобы не кричать, не прекращала целоваться.

Когда мы выбрались из мужского туалета, слегка растрепанные, два негра, увидев нас выходящими из одной кабинки, вжались всем телом в писсуары, повернув тем не менее головы с выпученными восторженными глазами почти на сто восемьдесят градусов, чтобы получше рассмотреть такое зрелище. Улыбающаяся Лео помахала им ручкой. Они оба издали звуки, похожие на нечто среднее между «м-мны-ыы» и «к-гу-уу».

Выйдя, мы нашли вещи там, где их побросали.

– Лео! Ты все-таки совершенно ненормальная.

– Да! Я такая! А ты, скучный хмырь, Леня. Незя-а-а, незя-а-а, заладил, как воспитанный пионер. Ты, наверное, в школе был отличником, всегда делал уроки и мечтал вступить комсомол? Так? А еще приходил домой всегда до девяти вечера, потому что позже по улицам ходят хулиганы и бьют отличников, да?

– Ну, отличником был, а в остальном было несколько по-другому. Я чуть-чуть занимался самбо вместе со всеми будущими хулиганами нашего двора, поэтому все они были моими корешами.

– Ну, ладно, ладно. На чем будем кататься? Надеюсь, мы будем нарушать правила?

– А как же! Мы же русские. Пойдем угоним машину у Hertz.

– А они не обидятся?

– Да нет. Они уже и ключи подготовили.

Единственное дело, которое в процессе подготовки поездки я сделал самостоятельно без помощи Лео, – это аренда автомобиля. Дело в том, что женщины обычно заказывают машину как что-нибудь красивое, как еще один аксессуар к платью или к макияжу. Женщина ни за что не закажет автомобиль, в котором она будет плохо смотреться. Мужчины выбирают автомобиль для того, чтобы на нем ездить. На побережье рядом с Барселоной – отличные горные серпантины, по которым погонять ночью – истинное удовольствие. Соответственно, нужна машина небольшая, быстрая, юркая, хорошо держащаяся на крутых поворотах плюс отличные разгонные характеристики. Конечно, летом хочется, чтобы это был еще и кабриолет, но для меня это было менее важно. Лучший автомобиль для таких дорог – это «Порше-911», но на две недели в аренду – это безумие даже для простых смертных с Рублевки. У меня, правда, есть один знакомый, у которого зарплата, как он сам говорит, «уголок в месяц плюс бонус», то есть двести пятьдесят тысяч долларов в месяц плюс ежегодный бонус. Так он тоже в аренду «Порше» не берет, потому что он его просто купил и поставил в гараже своей загородной испанской резиденции. В общем, от «Порше» я отказался без обсуждения. Из относительно разумных вариантов на рассмотрении оказалось только четыре: «Пежо206сс» купе-кабриолет; «Пежо-307сс» – то же самое, только побольше; мини Купер кабриолет и единичка БМВ. Все четыре – достойны внимания. Лео, естественно, была за любой «Пежо». Но что «Пежо» по динамике и управляемости по сравнению с БМВ? «Мини», в общем-то, тот же БМВ, но вопрос в сторону единички разрешился сам собой из-за отсутствия «Мини» в наличии у прокатной конторы. Итак, нас ждал маленький БМВ, единичка с двухлитровым турбодизелем на ручке. Сумасшедший агрегат. Я сначала не мог понять, почему в требовании на право управления стояло «возраст не менее двадцати восьми лет». Поездив – понял. Единичка – настоящий БМВ с сумасшедшей динамикой, чуть коротковатыми передачами, с обманчивым восприятием реальности за бортом из-за эффекта отсутствия скорости. А еще при вождении этого авто складывается уверенность, что море по колено и что он впишется в любой поворот, хотя можно вписаться и в отвесную стену.