Текст книги "Лилипут"

Литтл не помогал себе ногами – Эдди это отлично видел, лежа поверх женщины, словно незадачливый насильник. Раздробленные руки выглядели чуть ли не полужидкими, но он упорно полз, как будто всю жизнь только и занимался ползанием по асфальтированной дороге с помощью одних только рук. Старик был уже в трех футах от головы Бетани, женщина снова завизжала от ужаса. Этот крик как будто разорвал пелену боли, окутывавшую Эдди, и предметы приобрели более ясные очертания. В этот момент Литтл, до этого ползший со слегка опущенной головой, поднял ее, как бы решив получше рассмотреть лежавших совсем близко от него мужчину и женщину. Рассмотреть пустыми глазницами.

– Потсему… в… ска… н-н-н… ме… – процедил он беззубым ртом.

Бетани резко оборвала крик, словно ей заткнули рот кляпом. Эдди чуть не вырвало прямо на кожаную куртку миссис Гилинг от омерзительного, ошеломляющего зрелища. Нос Литтла представлял собой сплошное кровавое месиво, в которое впечатались два выбитых зуба; рот открывался в безобразной пустой ухмылке. У старика остался цел только один зуб. Верхняя губа, нижняя часть щек, подбородок, бывший теперь какой-то неестественной формы, – все было в крови, словно Литтл заливал себе варенье в рот пригоршнями. Он выплевывал междометия, кряхтел, было невозможно понять, что он говорит. Язык шевелился в зияющем отверстии окровавленного рта, как танцующая змея. «Не успел, – пронеслось в голове Эдди. – Я не успел!» Он увидел вдруг руку мистера Литтла над головой завизжавшей снова Бетани. С уродливой лапы падали комочки кровавой кашицы. Следующее, что увидел Эдди, был клок светлых волос миссис Гилинг в руке Литтла.

Глава двадцать четвертая

1

Муха была очень большая. Но лишь в сравнении с обычными мухами. И хотя она летала не быстрее бегущего человека, шериф не питал иллюзий по поводу того, что ему удастся от нее убежать. Тем более что Джек все продолжал стоять в остолбенении. Одна муха уже была в теле Боба Джонса, вторая летела на шерифа, и где-то слышалось жужжание третьей. И кто знает, возможно, третья – не значит последняя. Чарли почувствовал животный страх и желание упасть ничком, спрятать голову и заткнуть уши, чтобы не слышать больше этого монотонного, усыпляющего жужжания. Он еле совладал с собой. Ему вдруг ясно представилось, как эта тварь проникает в его тело, как в Боба Джонса, а он ничего не может сделать. Он сам видел, что Бобу, как он ни старался, так и не удалось смахнуть муху, сидевшую у него между глаз, схватить и раздавить ее, потому что он НЕ ПОПАДАЛ по ней, словно это было не нечто материальное, а наваждение, галлюцинация. Муха, всего лишь муха; смешно, но сейчас легче, наверное, было бы схватиться с каким-нибудь тираннозавром юрского периода. Трудно драться с таким мелким насекомым. «Да, хук с левой тут явно не поможет», – мелькнуло в голове у Чарли. Насекомое видело шерифа и неслось прямо на него, а он был бессилен, словно большой цепной пес перед крохотной блохой. Дальше все происходило как во сне. Лоулесс, словно заправский ганфайтер времен войны США и Мексики середины девятнадцатого века, выхватил кольт и поднял его прямо перед собой. Он сделал это почти бессознательно, как будто накануне изрядно выпил: им двигало безграничное отвращение при одном только представлении, как в его тело ВЛЕЗАЕТ эта мерзкая золотистая тварь, которая так похожа на обыкновенную муху, но никакая не муха. Она ввинтится в него и… что будет дальше? Хотя у мистера Джонса был такой вид, будто вот-вот блаженно уснет, Чарли вовсе не хотелось оказаться на его месте. Между тем муха была уже совсем близко. Лоулесс словно уже видел, как он падает, вопя во всю глотку, к ногам ошарашенного, бледного как мертвец Монро. Как пить дать, все так и будет. Чарли будет валяться и орать, потому что НЕ СМОЖЕТ раздавить руками эту тварь. Грянул выстрел. Казалось, его эхо привело в движение весь мир. На секунду все заволокло пороховым дымом. Чарли не верил своим глазам: там, где только что была муха, ничего больше не было, лишь брызги буро-зеленой жидкости. Лоулесс был уверен, что, повторись подобная ситуация еще сто, тысячу раз, он бы ни за что не попал в золотистое насекомое. Другое дело, если б это была просто безделушка в виде мухи – с такого расстояния он бы в нее попал. Ведь она была не такая уж маленькая и вполне могла послужить мишенью для выстрела. Но как все было? Муха гналась за шерифом, а он уже представлял себя покойником (хорошо еще, если просто покойником!). И именно в этот роковой момент прогремел тот единственный выстрел, который он вряд ли когда-нибудь сможет повторить. Никогда еще от Лоулесса так не требовалось меткости, как сейчас. «Я спас не только себя, – подумал Чарли, и от этой мысли ему чуть не стало дурно, – я спас двоих… может быть, даже троих. Будем надеяться, что троих». Но это было еще не все. Со стороны лужайки приближалась еще одна муха. Чарли не видел ее, но монотонное, сонное жужжание становилось все громче. У шерифа еще оставалось время, чтобы что-то предпринять. Но он был в таком оцепенении, что, наверное, дождался бы еще одной твари. Однако второй раз можно было не стрелять. Чарли даже не поднял бы пистолета. Ведь это было бы все равно что после выигрыша в сто миллионов долларов в казино где-нибудь в Лас-Вегасе на следующий день снова помчаться туда в надежде… выиграть еще сто миллионов. Его вывел из оцепенения крик Монро, крик, исполненный отвращения и ужаса. Джеку брызнуло в лицо несколько мелких бурых капель от разнесенной пулей мухи. Он нагнулся и попытался стряхнуть комочки слизи, но только размазал их. Лицо было искажено гримасой человека, только что проглотившего тухлую рыбу. Чарли метнулся к нему, схватил его за рукав форменной коричневой рубашки и рывком потянул за собой.

– Быстрее, Джек! – крикнул он, сосредоточенно прислушиваясь к приближавшемуся жужжанию. Мысленно он возводил сотни железобетонных стен на пути золотистой твари. – Там еще одна! Больше мне не повезет! – Он толкнул своего заместителя к «форду». – Открой дверцу!

Мозг Лоулесса работал с необыкновенной ясностью. Если он и Джек избежали гибели и остались целы, когда муха была в двух с половиной футах от него, то какими же дураками они будут, если упустят свой шанс сейчас. Чарли бросился к развалившемуся, как после продолжительной попойки, Джонсу. Боковым зрением он попытался обнаружить муху, но ее не было видно. Чарли был почему-то уверен, что сама муха заметила его. Ее жужжание говорило само за себя, оно стало ровнее – муха увеличивала скорость. Лоулесс потянул Боба за волосы, приподняв его голову, взял его под мышки и потащил, стараясь двигаться как можно быстрее, к полицейской машине. В этот момент он и увидел муху. Это была блестевшая на солнце крупная точка, увеличивавшаяся в размерах.

– Джек! Помоги мне! – крикнул он. Глядя на Джонса, трудно было и предположить, что он такой тяжелый – прямо как мешок с кирпичами. – Давай, помоги же мне!

Но Монро был уже рядом и подхватил Боба за ноги.

– Но ведь в нем же… муха! – прокричал Монро.

– После… – заорал Лоулесс – Не бросать же его… – Он уже почти пожалел о своем благородстве. Муха была уже намного ближе, чем он думал. По-видимому, эти твари умели все же летать быстрее самых известных спринтеров, если в этом возникала надобность. – О черт! – взвыл шериф. – Джек, быстрее, быстрее! Быс… – Он резко замолк, ударившись задом о крыло «форда». Судорожными движениями шериф стал забираться на заднее сиденье, таща за собой Джонса. Он взглянул мимо Монро, и ему стало нехорошо. Муха казалась коршуном, пикирующим на добычу. – Джек! Сзади, она сзади! Я сам! Забирайся в машину! Быстрее! – Монро уже не слышал его, он влетел на место пассажира, громко хлопнула дверца. Шериф подтянул Джонса и дрожащей рукой захлопнул дверцу со своей стороны. Вдруг до него дошло еще кое-что. – Стекла! Закрой СТЕКЛА! – Он почувствовал, что голосовые связки вот-вот лопнут.

Стекло с пассажирской стороны было опушено. В сознании шерифа муха уже влетала в салон автомашины, а Монро беспомощно отмахивался от нее руками. Золотистая тварь просто не могла не долететь до «форда» прежде, чем все стекла окажутся подняты. Она была не более чем в десяти футах от автомобиля, когда Чарли заорал про стекло. Муха приближалась уже с громадной скоростью, напоминая лесного шершня. Только, пожалуй, укус шершня ничто в сравнении с этим мерзким насекомым. Джек не успевал, стекло поднималось медленно, невероятно медленно, и чуда не могло быть. В голове у Чарли роились сотни мыслей, словно град осколков от разорвавшейся шрапнели, он ни за одну не мог уцепиться. Ему захотелось послать все к чертям, закрыть глаза и больше не открывать их, и… будь что будет. На миг он потерял из виду муху, и… вдруг… ПЛАМ! Муха летела на шерифа, как будто знала, кто виноват в смерти ее подруги. Но в этой дверце стекло было поднято. Золотистое насекомое звонко ударилось о стекло и отскочило. Шериф не верил своим глазам. «Ты не самая умная из девочек», – подумал он. Он ждал затаив дыхание, что же будет дальше. Муха, по-видимому, удивилась, наткнувшись на препятствие, которое она не разглядела. Она видела шерифа и не понимала, почему что-то отбросило ее назад. На секунду муха зависла в воздухе, как бы соображая, что делать; монотонное жужжание прекратилось. Ее секундное замешательство позволило врагам закупориться в своем убежище. Монро издал какой-то дикий вопль радости, облегчения и испуга одновременно. А потом… ПЛАМ! ПЛАМ! И через секунду-другую… ПЛАМ! ПЛАМ! ПЛАМ!

– Чтоб тебе мозги повышибало! – крикнул Монро с нервной ухмылкой на лице.

– Вряд ли, – пробормотал Лоулесс – Еще разок-другой попробует, и все. – Как бы в подтверждение его слов муха облетела «форд» с другой стороны. ПЛАМ! И все. Она полетела назад, к лужайке, словно потеряв всякий интерес к двуногим врагам. Чарли удивило такое поведение золотистой твари; он ожидал, что муха будет долго кружиться вокруг машины, раз за разом повторяя свои попытки. У этой твари больше терпения, чем у человека, НАМНОГО больше. Лоулесс был уверен в этом. Но муха улетала, превращаясь в точку, которая через несколько секунд вовсе исчезла. Жужжания они больше не слышали.

2

Чарли почувствовал облегчение не меньшее, нежели человек, приговоренный к смерти, при известии о помиловании. Казалось, нужно просто сидеть, ни о чем не думая, и цедить этот коктейль из облегчения и спокойствия, пригубляя мелкими глоточками. Этот момент стоил того, чтобы его растянуть.

– Вы когда-нибудь слышали о таких мухах? – прервал молчание Монро.

Голос его доносился до шерифа словно с другого конца вселенной. Чарли чувствовал, что нервное напряжение последних часов вот-вот погрузит его в мертвый сон без сновидений, тем более что за всю ночь он ни на минуту не сомкнул глаз. Пока Чарли собирался с ответом, Джек заговорил снова (значит, он, Чарли, молчал слишком долго):

– Шериф! Вы меня слышите? – Джек повернулся и дотронулся до руки, которой шериф придерживал Боба Джонса.

– Черт! – пробормотал Чарли, с трудом выплывая из сладкой дремы. – Надо его уложить поудобней. – Он стал неловко подтаскивать тело. Джонс напоминал мертвецки пьяного человека.

– Я помогу вам, шериф, – сказал Монро и приоткрыл дверцу «форда», чтобы вылезти. У него словно выскочило из памяти все, что с ними только что происходило и от чего они спасались. Наверное, сказалось то, что никаких мух поблизости не было. Они казались теперь чем-то нереальным, хотя и жутким.

– Дже-е-е-е-к! – заорал Чарли.

Сколько ему пришлось кричать за последние полчаса? Здоровенная муха появилась будто из ниоткуда. И опять им повезло. Джек был как после многодневного марафона. Усталость и спасла его. Он двигался очень медленно – щелкнув замком дверцы и чуть-чуть приоткрыв ее, он долго собирался с силами, прежде чем высунуть ногу. Щелочка была узкой, и он успел захлопнуть Дверцу. ПЛАМ!

В жужжании насекомого, отскочившего от стекла, Чарли услышал бессильную злобу и желание разорвать в клочья любое препятствие. Дальнейшее поведение мухи показало ему, что он был абсолютно прав. ПЛАМ! ПЛАМ! ПЛАМ! ПЛАМ! Муха точно взбесилась, она все продолжала и продолжала наносить удары своим лоснящимся на солнце тельцем. ПЛАМ! ПЛАМ! ПЛАМ!

– О Боже! – произнес Монро. Он силился передвинуться на водительское сиденье, но ему мешал рычаг передач.

Чарли как заколдованный не мог оторвать глаз от бившейся о стекло мухи. Теперь он понимал, что чувствовали люди, увидев впервые на киноэкране поезд, который… двигался прямо на них. Лоулесс невольно моргал глазами при каждом новом ударе насекомого. ПЛАМ! ПЛАМ! ПЛАМ! Она как будто вообще не собиралась когда-нибудь останавливаться. «Но ведь улетела же она в первый раз, – напомнил себе Чарли. – Да, но это было в первый раз».

– Шериф, – донесся откуда-то издалека испуганный шепот Монро. – А вдруг она… вдруг… что, если… если она… пробьет стекло?

– Не говори ерунды! – прохрипел Лоулесс – Она… Ничего она… не разобьет. Стекло… крепкое. – Но Чарли отнюдь не поклялся бы в подкрепление своих слов.

С некоторых пор ни в чем нельзя быть уверенным; то, что происходит, так разительно отличается от нормального, обычного, что логические рассуждения и выводы кажутся нелепыми. ПЛАМ! ПЛАМ! Эти звуки отдавались подобно ударам по уже ушибленному месту. Шериф никак не мог себе представить, как ему удастся перебраться на место водителя и хладнокровно тронуть с места машину, глядя, как эта тварь старается изо всех сил проникнуть в салон.

– Здесь так жарко, – прошептал Монро. – Мы сваримся здесь, шериф.

– Что ты предлагаешь?

– Я… не знаю, черт возьми!

– Джеки, сваримся или нет, неизвестно. Но если… выйдем…

– Лучше не выходить, – поспешно произнес Монро.

– Да, лучше не делать этого. Не делать.

– Тогда как нам…

ПЛАМФС! Муха нанесла свой последний удар. Ее жирное брюшко противно шмякнуло, превратившись в клейкую белую массу, на секунду повисшую на стекле. Муха убила сама себя, расплющившись о машину.

– Не надо быть такой злой, малышка, – вслух сказал Лоулесс. Его лицо неожиданно исказилось в кривой усмешке.

– Неужели ее больше нет? – недоверчиво спросил Джек, следя глазами за стекавшей вниз полужидкой массой.

– Нет, она по-прежнему есть. Только решила сменить наряд!

Лоулесс уложил Джонса, с тревогой вглядываясь в его лицо. Он был жив, Чарли слышал биение его сердца. На всякий случай он приложил палец к шее. Да, Джонс жив, именно так. Но сказать, что он спит, как-то не поворачивался язык. Своими криками они, казалось бы, могли разбудить даже заснувшего летаргическим сном, но Боб ни разу даже не пошевелился. Его состояние напоминало кому и не напоминало одновременно. Черная дырка, словно вход в преисподнюю, по-прежнему зияла пугающей пустотой. И все-таки, разглядев поближе, Чарли склонился в пользу своего первоначального мнения. Дырка в голове, казалось, была затянута миниатюрной ширмочкой. Даже в очень темном отверстии вы узнаете отверстие, но меж глаз Джонса отверстия не было, словно муха, забравшись внутрь, заткнула проделанный вход черной тряпкой. Чарли очень хотелось прикоснуться пальцем, чтобы убедиться в существовании дырки или чего-то другого. Но он заставил себя не делать этого. Джонса нужно отвезти к Локу. «Ха, Чарли! – воскликнул голос глубоко внутри. – Уж так ли хорошо разобрался Лок в других трупах?» Но это не труп! «Конечно нет! Но это гораздо хуже! Если бы это был труп, Чарли». Лоулесс сознавал, что подвергает опасности не только Джека и других людей, но и самого Лока. Марк оказался бессилен (впрочем, на его месте оказался бы бессилен и любой другой, даже более компетентный врач), еще когда среди убитых Рори Тревором обнаружили Саманту без пулевого отверстия на теле, вообще без единой царапины. Пожалуй, это была отправная точка. Затем последовало множество других смертей с тем же результатом. Чарли внезапно вспомнил свои собственные слова, сказанные, кажется, миллионы лет назад: «Изредка происходят вещи, которые никогда никто не объяснит! НИКОГДА! Пустой номер». Но в то же время Чарли не допускал и мысли о том, чтобы выбросить Боба Джонса из машины и оставить на произвол судьбы. Это не укладывалось у него в голове. Поэтому остается везти его в муниципалитет, хотя Лок ничем ему не поможет. Остается только ждать. Чего? Чарли не знал. Муха была где-то внутри Джонса, и о последствиях можно было лишь гадать. Они с Монро были в непосредственной опасности. От мух снаружи они отгородились, но… отгородившись, они забрали одну из этих тварей с собой. Они должны быть очень осторожны.

– Джек, – быстро сказал Лоулесс. – Вытри, хорошенько вытри свое лицо.

– Да, конечно. – Монро начал усиленно стирать следы засохшей жижи.

– Я сяду за руль. Только не открывай дверцу! – быстро добавил Чарли.

– Нет. Все в порядке, шериф! Я уже немного пришел в себя.

– Это уже лучше. Сначала я переберусь вперед, затем – ты назад. – Глаза шерифа неотступно следили за отверстием в голове владельца «Красного дракона». Дыра казалась ужасно большой, словно ее пробили камнем. – Вынь свой кольт! – сказал он заместителю.

– А? Кольт? – отозвался тот как эхо.

– Да, Джеки! Именно…

– Да, конечно. Сейчас.

– Так. Наблюдай за Джонсом.

Шериф неуклюже протиснулся на место водителя. Воспаленное воображение рисовало ему вылезающую из лба Боба муху с глазами-шариками, как бы говорящую: «Ну что? Не ждали, друзья? Я хочу рассказать вам много интересного! И приступлю к рассказу немедленно!» – «А-А-А-А! – кричит Джек. – После! Ты расскажешь нам после! Пожалуйста, ПОСЛЕ!» – «Нет, я расскажу вам прямо СЕЙЧАС!» Лоулесс резко обернулся. Из отверстия между глаз ничего не показывалось, оно по-прежнему было затянуто черной, как сама тьма, ширмочкой.

– Уф! – воскликнул Чарли, быстро смахивая со лба капли пота. Одна из них, наиболее проворная, ускользнула от его ладони и обожгла краешек левого глаза. Лоулесс потер его кулаком. – Так. Хорошо. Теперь перебирайся ты, Джек.

– Шериф, я…

– Живее, Джек, – мягко сказал Чарли. Спустя секунду Монро устроился сзади. – О'кей! – произнес шериф. – Неплохо. Сейчас только переведу дух… и уберемся из этого логова к чертовой матери! – добавил он в сердцах.

– Шериф, вы… и вправду думаете, что… что эта зараза может вылезти из… этой дыры?

– Не знаю! Но не исключено. Раз она забралась внутрь, значит… Значит, может и выбраться.

– Фу-ты, черт! – сказал Монро, чуть наклонившись вперед, чтобы повнимательнее разглядеть отверстие. Кольт он держал перед собой.

– Не надо так близко, Джек! – резко сказал Лоулесс, Монро отпрянул:

– Но почему ни черта не видно? Почему не было крови, вообще ничего? Одна пустота!

– Я знаю не больше твоего, Джек. Здесь мы в одинаковом положении.

– Может, отверстие… заткнуть чем-нибудь? – внезапно продолжил Монро. – Или прикрыть?

– Нет! Я не думаю, что это хорошая мысль. Лучше вообще не прикасаться… к этому месту, Джек. Тем более что… – Шериф замолчал.

– Тем более что?..

– Понимаешь, она вполне может вылезти из тела в каком-нибудь другом месте. Если, конечно, она вообще собирается вылезать. Может, там ей намного интересней.

– Да, вы правы. Только, если… она все-таки… вылезет? Тогда… что?

– Ну-у…

– Если стрелять в нее, можно попасть в Боба, – заметил Монро.

– Тьфу-тьфу! Будем надеяться, что мы не окажемся перед этим выбором.

– Да, потому что я не попаду в эту тварь, как сделали это вы, шериф!

– Мне повезло. Только и всего. Это была редчайшая случайность, Джеки, – негромко сказал шериф.

– Пусть так. Но даже если такая случайность улыбнется мне, я не смогу не задеть Боба.

– Не бери в голову, Джеки, – попытался успокоить своего заместителя Лоулесс. – Я думаю, она не появится. – Он почувствовал дрожь, когда посмотрел на отверстие во лбу Боба, зиявшее, словно кусочек пропасти. – В ближайшее время, во всяком случае… – Монро тяжело вздохнул, по-прежнему следя за Джонсом; руку с пистолетом он положил себе на бедро, дуло смотрело в живот владельца «Красного дракона».

– Нужно связаться с Локом, – произнес Лоулесс. Он смотрел на дом Мориссонов. Золотистых мух не было видно, как не было слышно и их усыпляющего жужжания. – Мы должны предупредить людей в центре, что появились эти странные насекомые. Они могут оказаться опасными. Может, они опаснее, чем мы можем себе представить. – Он взял микрофон. – Мне почему-то кажется, Джеки, что тот или то, что скрылось от нас в окружном морге, сделало кучу из человеческих тел специально. Чтобы вывелись эти золотистые твари, очень похожие на мух. Подобных куч может оказаться не одна и не две. Я очень хотел бы ошибиться, но боюсь, что прав. Так что…

Лоулесс в этот момент повернул голову, чтобы посмотреть на Джека. Его вид заставил шерифа проглотить фразу. Сначала у Чарли молнией промелькнула мысль, что Монро увидел, как из тела Джонса не спеша вылезает муха, обожравшаяся его мозгами. Затем подумал, что Джек заметил целый рой золотистых насекомых, направляющихся к машине. Но Монро смотрел именно на шерифа, и мухи (как и Джонс) были здесь ни при чем. Джек не мог отвести от него глаз, полных какого-то животного страха и… суеверного ужаса. И Чарли понял, что дело в нем самом. Конечно же он опять помолодел. Что-то, как зараза, прицепилось к нему, и… его организм неуклонно молодеет. Если внутренние органы скрыты от чужих глаз, то лицо безжалостно выдает его.

– Что такое, Джек? – хрипло выдавил он из себя. При этом Чарли отметил, что у него голос молодого парня, раньше он такого не замечал. Голос человека МОЛОЖЕ Джека Монро! Голос СОСУНКА. Чарли не чувствовал, чтобы как-то изменялись его интеллект, взгляды, юмор, иные черты. Они не заменялись теми, что были ему присущи в молодые годы. – В чем дело? – повторил Чарли, хотя уже знал примерный ответ. Но оказалось, что он все-таки ошибся. Монро через силу отвел взгляд, как будто ему больно было смотреть, и шепотом произнес:

– У вас изменилась… прическа.

3

– Что? – У Чарли перехватило дух.

– Волосы, – сказал Джек. – Теперь на затылке они у вас коротко острижены.

– Но как… черт! Джек, но… – Он провел ладонью по затылку. Раньше в этом месте можно было наполнить ладонь волосами, нет, не целыми космами, но за что-то можно было взяться. Теперь пальцы кололо, как будто он гладил ежика.

– И… седины вообще нет, – добавил Монро. – Ее, правда, давно нет, но… сейчас волосы густые и… И раньше у вас не было спереди такой длины. – Монро упорно смотрел на Джонса, не поворачивая головы, словно мужчина, который, нечаянно наткнувшись где-нибудь на незнакомую обнаженную женщину и тотчас извинившись, отвернулся, чтобы дать ей возможность одеться. Лоулесс судорожными движениями обследовал собственную голову, холодея от ужаса.

– Джек, этого не может быть! Не может. О Господи! – Он не хотел смотреть в зеркальце заднего вида, так как боялся, что паника проглотит его целиком, как белая акула, и он уже не сможет взять себя в руки, чтобы действовать дальше. Он верил Джеку на слово. Он знал, что на висках у него исчезла седина, но чтобы ИЗМЕНИЛАСЬ прическа… Это было слишком! Как такое возможно? Как?

Монро молчал. Он был слишком напуган, чтобы еще продолжать этот разговор с шерифом. Ему хотелось закрыть глаза, заснуть и проснуться, когда все это кончится. Он не знал, кончится ли это вообще, но очень на это надеялся. Ведь все всегда когда-нибудь кончается, не так ли? А шерифу захотелось плакать. Казалось, он исчерпал все запасы своего мужества. И сейчас был готов послать все к черту. Его сила воли была не беспредельна. Удерживало его лишь одно – даже если он поддастся панике и опустит руки, это его все равно не спасет. А так имелась хоть призрачная, но надежда. К тому же… у него была семья. И хотя он уже ни за что не покажется на глаза жене и детям, они по-прежнему имели для него самое важное значение. Проявляя чудеса хладнокровия, он прежде всего старался ради жены и детей. Он не верил уже, что с ним все обойдется, но решил не сдаваться до конца. Подобно больному раком, он спешил использовать отпущенное ему время на благо своих близких. Несколько раз Чарли спрашивал себя, не слишком ли он рано ставит на своей жизни крест? Откуда такая уверенность в чем-то нехорошем, в том, что жизнь прервется? И сам себе отвечал: процесс не прекратится, пока… Нет, лучше не думать об этом. Лучше не думать. Сейчас он выглядит на двадцать пять лет, через два часа на двадцать, через некоторое время на пятнадцать? А дальше? Десять или… Нет, к черту, иначе он умрет от собственной истерики. Раньше волосы были другими, сейчас они густые, мягкие, волнистые. Прекрасные волосы молодого парня, которому недавно исполнилось…

– Джек! – это был почти крик. – Сколько? Сколько лет ты мне… дашь сейчас?!

Монро молчал, все так же глядя на Джонса. Казалось, вылези из Боба золотистая тварь, он бы был ей благодарен за то, что она отвлекает их, заставляя искать ответы на иные вопросы.

– Джек, ты слышишь? Пожалуйста, ответь. Сколько бы ты мне дал, если бы увидел впервые?

– Двадцать, – выдавил из себя после некоторой паузы Монро, Затем добавил: – Ну… может, двадцать два. Не… не больше.

– Ясно. – На Лоулесса навалилась вдруг такая опустошенность, такое отчаяние, что он впервые не смог удержать слез. Из его груди вырвались сдавленные рыдания. С минуту Монро молчал, потом, утирая рукавом пот со лба, с дрожью в голосе произнес:

– Чарли, сколько бы вам ни было лет… Нет, на сколько бы вы ни выглядели… для меня вы – шериф Оруэлла! Я в этом уверен так же, как в том, что я – ваш заместитель. И если эта дьявольщина изменяет ваше тело, я надеюсь, что она не изменит вашу душу и разум.

Лоулесс ничего не сказал. Он лишь вытирал слезы, низко опустив голову. Ему не было стыдно; он верил, что Джек понимает его. Он знал, что это так.

– Шериф, вы что-то говорили про связь с муниципалитетом. Вы хотели поговорить с мистером Локом, – напомнил Монро.

– Да. – Чарли поднял свои покрасневшие, опухшие от слез глаза и посмотрел перед собой. Фелл-стрит, пустынная и неживая, словно улица из какой-нибудь страшной сказки про вымерший город, расстилалась перед ним, уходя на север.

– Шериф. – Голос Монро как-то странно подрагивал, словно ему приходилось делать невероятные усилия, чтобы говорить ровно. – Раньше я скептически относился к тем, кто говорит, что внешность не имеет никакого значения. – Он помолчал несколько секунд, и Лоулесс слышал его тяжелое дыхание. – Но теперь я вижу, что был не прав. Не то чтобы не прав, но… внешность – это очень и очень мало. – Его голос вдруг стал глухим, сиплым. – Только что вы спасли мне жизнь. Возможно, и мистеру Джонсу. Что-то происходит с вами со вчерашнего вечера, но вы до сих пор держитесь. Потому что думаете прежде всего о других. Я уверен – вы не тот человек, который остановится на половине пути. Что бы ни случилось. Вы – не из таких. Я уверен в этом. И вы мне нужны сейчас больше, чем кто-либо. Внешняя оболочка – ничто. У вас проницательный ум и опыт. Я жду ваших распоряжений, шериф! – Монро замолчал, глядя в стриженый затылок Лоулесса. Казалось, успокаивая шерифа, Джек успокаивал сам себя. Впрочем, именно так оно и было. Оба сейчас были связаны одной цепью. Один идет направо, другой должен следовать за ним. Чарли потихоньку приходил в себя. Его грызла мысль, что чувствует Джек, видя перед собой парня лет на пять младше его самого? Вместо сорокадевятилетнего шерифа! Он мысленно представил себя на месте Монро и почувствовал, как все тело покрылось гусиной кожей. Даже лицо. Интересно, это ощущала, наверное, и бедняжка Миранда Абинери, замерзая в своем теплом доме?

– Джеки! – Собственный голос показался Чарли совсем чужим. – Мы теряем драгоценное время. Лок должен быть в курсе… насчет этих прелестных мушек.

– Да, шериф, – отозвался Монро. – Конечно.

Лоулесс поднес к губам микрофон:

– Муниципалитет! Вас вызывает шериф Оруэлла! – Из рации донесся треск, как будто кто-то ломал сухие ветки для костра, и… все смолкло. Брови Лоулесса нахмурились. – Что за черт?

– Никто не отвечает? – послышался за спиной встревоженный голос Монро.

Шериф попробовал еще несколько раз связаться с муниципалитетом, с Поборски, с братьями Стронгбоу. Тщетно. Могильная тишина, будто они остались одни на всем свете.

– Это совсем плохо, – пробормотал Чарли. – С рацией все в порядке, – сказал он, увидев в зеркальце немой вопрос в глазах Джека. – Но все будто вымерли. Мне это не нравится. Теперь мы походим на слепых котят, которые не знают, куда ткнуться.

– Что будем делать, шериф? – спросил Монро. – Мне, например, больше всего хочется убраться отсюда подальше.

– Я с тобой согласен, Джек. Ничего не попишешь, нам все равно нужно в муниципалитет. – Он повернул ключ зажигания, но… «форд» не завелся. Какую-то долю секунды Чарли был готов заорать от страха и злости. Но затем раздалось урчание двигателя, и Лоулесс исторг возглас облегчения из самой глубины своих легких. – Твою мать! Я вдруг подумал, что мы не сможем отсюда уехать.

Он аккуратно отъехал от тротуара, посматривая на лужайку перед домом Мориссонов.

– Шериф, – произнес Монро, – жаль, что мы оставляем «комаро» Джонса. Лучше бы мы сели в его тачку.

– Может быть. Но если бы мы не забрались в «форд», мы бы не попали никуда. Наша машина была ближе.

– Да, конечно.

– Я не думаю, чтобы в Оруэлле сейчас кого-то интересовали автомобили даже и пошикарней, чем этот «комаро». Да и Бобу, я думаю, нужен сейчас совсем не он. Пусть остается на месте.

– Да, наверное.

Чарли видел в зеркальце заднего вида, как Джек оглядывается на страшную лужайку.

– Джек, ты бы посматривал за Джонсом, – напомнил он. – Мало ли что… случится.

Монро вернулся в прежнее положение.

– Шериф, но как быть дальше с Джонсом? – Он кивнул на Боба. – Что-то он мне не нравится.

– Не знаю, Джек. Нам бы добраться до муниципалитета, а там будет видно. Во всяком случае, в нормальной обстановке можно принять какие-нибудь меры, чтобы не было больше…. таких дыр ни в чьих головах. Только мне не нравится их молчание, Джек. Настолько не нравится, что сейчас меня это пугает больше, нежели бедняга Боб.

– Мы сейчас будем у муниципалитета. Еще минут пять, – сказал Монро. Он не знал, что ошибается.

4

Они миновали Бингем-стрит. Лоулесс ехал очень медленно, как будто опасался, что полицейская машина развалится, стоит ему увеличить скорость. Чарли смутно чувствовал – что-то не в порядке. Нет, не пустынная улица или дома, которые выглядели неживыми. Его беспокоило то, что перекресток Фелл и Уотер, где они должны будут свернуть налево, все не показывался. Лоулесс отлично знал свой город, и, как ему казалось, они были в сотне-другой футов от Уотер. «Еще минута, – говорил он себе, – еще минута, и мы свернем». Но вот прошла одна минута, вторая, третья…