Электронная библиотека » Илья Новак » » онлайн чтение - страница 10

Текст книги "Солнечная магия"


  • Текст добавлен: 24 марта 2014, 00:05


Автор книги: Илья Новак


Жанр: Детская фантастика, Детские книги


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Бобрик улыбнулся и похлопал себя по ноге.

– А кем я, по-твоему, работал в Лавериксе?

– Ты что там еще и работал? А, ну да – карманником.

– И не только. Я вообще был вором. Но это в прошлом! – воскликнул он, увидев, что Заноза нахмурилась. – Мы уже решили, что с моим преступным прошлым покончено навсегда. Чесслово.

– Честное слово, – поправила Кукса.

– Да, честное слово. Но у меня остались отмычки. Они здесь, в потайном кармане, в штанах. Там же я спрятал дудочку Факира. Вот я ими замки, которые были на цепях, и открыл.

Кукса наморщила лоб, размышляя.

– Ну хорошо, ты пока что их не выкидывай, может еще пригодятся. Но когда вся эта история закончится, тогда все, выбросишь свои отмычки. Обещаешь?

– Обещаю! – заверил ее Бобриком. – А вот еще, Кука – дудочка рассыпалась.

– Как рассыпалась?

– А вот так. Я, когда отмычки из кармана брал, так и ее достал. А потом, когда уже из того дома выбрался, стал ползти. И потом увидел, что ко мне подходит Мармадук. Он почти на меня наступил. И, ты знаешь, это так непонятно произошло. Я поднял руки, ну, вроде, защищаться решил. А дудочка была в руках. Ну, не успел опомниться, как уже дул в нее, прямо на колдуна. Она заиграла, а потом взяла и рассыпалась у меня в руках.

– Значит, теперь мы и без дудочки, и без плаща, – нахмурилась Заноза.

– Но зато у меня остался медальон. – Мальчишка уселся на траву и принялся снимать ботинок, где у него был спрятан медальон. Кукса повернулась к лилипутам.

– А вы как?

Дылда с Верзилой переглянулись.

– Нам понравилось. Очень веселенькое приключение получилось, но только мы своей “Бабетты” лишились.

– А ведь там в бухте еще один корабль стоял, – подал голос Бобрик, надевая на шею медальон. – Он ведь не затонул, правильно? Значит, на нем еще можно плавать, только осмотреть надо.

– Вы куда сейчас? – спросил Дылда, и Кукса ответила:

– Надо вернуться и посмотреть. Если лагерь еще на берегу, значит, будем ждать темноты, чтобы опять напасть. А если нет – значит, они двинулись в глубь острова. Пойдем за ними. Но вы с нами лучше не идите. Опасно очень, вы лучше на берегу оставайтесь.

– Да, так и сделаем, – одобрил Дылда это предложение. – Мы ж, понимаете, все – таки не воины, а актеры. Проберемся потихоньку на этот старый корабль, осмотрим его и будем вас ждать. Договорились?

– А вы надолго рассчитываете здесь задержаться? – вмешался в разговор Верзила.

– Не, мы быстро, – заверила его Кукса. – Всего и делов-то: побить отряд с колдуном, спасти Ловкача и вернуться к берегу…

– Ну и отлично, – согласился Дылда. – Значит, скоро увидимся…

Остальные лилипуты дружно пожелали им удачного завершения отпуска.

Глава 3

Вскоре стало видно, что на берегу теперь никого нет. Только в разных концах бухты стояло два корабля, на одном из которых по палубе сновали фигуры крысолюдной команды. Кукса и Бобрик повернули обратно в глубь острова, оставив лилипутов. Те, обвесив свою одежду ветками, присыпав головы листьями и обмазав лица землей, начали ползком пробираться ко второму кораблю, изображая разведчиков. Кажется, театральное прошлое настолько владело ими, что они теперь ни к чему не могли относиться всерьез.

А путешественники пошли через поле в сторону растущей в отдалении рощицы молодых буков. Заноза почти бежала впереди, Бобрик же сначала топал за ней, но вскоре это ему надоело. Когда они подошли к роще, мальчишка стал что-то насвистывать и отходить от спутницы в поисках грибов, но ни одного не нашел.

* * *

Склон закончился неожиданно, и путешественники остановились, глядя вперед.

Здесь было немного светлее, в сером прохладном воздухе четко просматривалась почти вся вершина горы и обширный, идеально круглый каменный вал посередине нее.

– Вулканы бывают потухшие, уснувшие и действующие, – стала рассказывать Кукса пока они приближались к кратеру. – А по форме – трещинные и центральные. Здесь мы имеем дело с центральным потухшим вулканом. Вот это – конус, в нем располагается кратер, в нем жерло, под которым начинается магматический очаг. Это все нам в школе рассказывали.

Оазис предстал перед ними неожиданно, как и подобает укрытому от взглядов случайных путников укромному уголку. Карликовые деревья расступились, и они увидели гладь озерца, усеянные цветами фруктовые деревья и журчащий ручей. Для полноты картины на взгляд Занозы не хватало двух вещей: робкой газели и ласковых солнечных лучей. Впрочем, газель при желании можно было бы заменить трепетной ланью, хотя лично Кукса предпочла бы робкую газель. Та должна была бы стоять возе озерца и, изящно изогнув тонкую шею, заниматься тем, что в учебниках природоведение школы аксов именовалось “водопоем”. А ласковые солнечные лучи должны были расцвечивать всю эту картину золотистыми тонами. Но ласковые солнечные лучи пока что отсутствовали, а робкую газель, как и трепетную лань, заменял ездовой страус.

Бой только что с разбегу обрушился в воду, подняв волны на озерной глади, и выбрался обратно, хлопоча крыльями и тряся рыжим хохолком. С хохолка летели брызги. Не обращая внимание на хозяев, он оббежал озеро, с разбегу атаковал яблоню, отчего на землю посыпались маленькие зеленые плоды, и начал хвать их клювом и проглатывать.

– Тоже проголодался, – заметил Бобрик.

Кукса подошла к озерцу, попробовала рукой воду и принялась умываться. Бобрик подумал, не раздеваясь, разбежался и сиганул в воду. Заноза умылась, вытерла ладонями лицо, посмотрела назад… и крикнула Бобрику:

– Вылезай скорее! Они все ближе и ближе.

Они быстро покинули оазис, оставив страуса есть яблоки, и вскоре достигли кольцевого вала, который Заноза назвала “конусом”.

С его вершины, спереди и сзади, их взглядам открылись две картины.

Впереди – стены Амфитеатра, возвышающиеся посреди конуса.

Сзади – идущий за ними отряд, пока еще далекий, но быстро приближающийся.

Когда они вышли к Амфитеатру, Кукса подумала, что он сильно напоминает стадион, на котором в школе аксов проводились разные тренировки. В центре круглой площадки зияло темное отверстие Провалодыра, вокруг каменные уступы-сидения поднимались каскадом, в разных местах виднелись проломы и широкие трещины. Возле Провалодыра стоял алтарь-чаша и несколько массивных каменных плит образовывало неправильные геометрические фигуры.

Бобрик разочарованно присвистнул.

– И ничего в этом Провалодыре нет интересного. Я думал, это дырища такая огромная, черная. А тут – просто широкий колодец.

Позади них вдоль ряда сидений посыпались камешки.

– Что там такое? – Бобрик пригляделся, но ничего подозрительного видно пока не было. – У тебя есть какие-нибудь идеи?

Заноза обвела руины задумчивым взором и толкнула ногой камень, один из множества, усеивающих землю.

– Надо подумать.

– Думай быстрее, они скоро будут здесь.

– Уже придумала. – Заноза указала на сложенные стопкой каменные глыбы. – Сможешь туда залезть?

Бобрик присмотрелся к глыбам и уверенно ответил:

– Конечно смогу.

– Ну тогда давай сначала обеспечим себя боеприпасами. – Кукса стала подбирать с земли камни покрупнее и забрасывать их на вершину кучи. Бобрик присоединился к ней.

– Надо их побольше, побольше туда, – бормотал он, отправляя на вершину очередной камень. – Слушай, я только не понимаю, а когда они начнут по нам своими ежиками стрелять, как мы от них увернемся там, наверху? Там же узко.

– И не надо от них уворачиваться. Я их буду сбивать.

Они бросали и бросали, пока что-то не мелькнуло в самом верху Амфитеатра. На фоне серого небо показалась голова, затем исчезла, но тут же появилась вновь – теперь в сопровождении еще трех голов.

– Ну все, теперь полезли быстрее.

Просовывая ноги в вертикальные щели между каменными глыбами, они взобрались наверх улеглись там, оглянулись – и увидели летящего колдуна.

– Но сейчас же день! – закричал Бобрик. – Так нечестно! Почему у меня плащ работал только при свете Госпожи-Луны?

Мармадук летел, расставив руки. Плащ на нем теперь не казался серебристым, он почернел и будто стал еще шире – словно не человек, а гигантская летучая мышь падала на них. Фигура Мармадука казалась грубо вырезанным контуром, словно в пространстве образовалась дырка. Дырка эта имела форму человека в плаще и двигалась, но сквозь нее видно было что-то другое. Ее наполнял бледно-лиловый свет, сквозь нее в Галактон проникало тяжелое, мрачное сияние.

Позади, стуча каблуками по камням, бежали снежники.

Заноза схватила камень, встала на колени и глубоко вздохнула. Прицелившись, она размахнулась, на мгновение замерла, а потом, громко выдохнув, швырнула камень. Бобрик широко раскрыл глаза, увидев, как камень исчез из виду. Раздался короткий свист, в воздухе возникла и тут же исчезла узкая серая полоса.

Колдун, уже подлетающий к ним, издал глухой стон и шмякнулся на землю. Два снежника, успевшие выстрелить ледяными ежами, подхватили его подмышки и оттащили назад, под прикрытие ступеней. Их ежи пролетели высоко над каменной стопкой и, не причинив вреда, упали в Провалодыр.

Амор Купидор приподнялся, когда рядом с ним положили колдуна, и взглянул не него. Мармадук держался за живот и громко скрипел зубами, хотя Купидору казалось, что теперь это уже не зубы, а клыки. Его все больше и больше пугал колдун. Изменения, начавшие происходить с Мармадуком еще утром, усиливались, кожа стала совсем серой, пальцы будто бы удлинились, ногти на них выросли. А глаза его стали совсем черными.

– Как вмазала… – прохрипел колдун. – Ну ничего, пусть нападают.

– Стреляйте! – выкрикнул Купидор, и снежники открыли огонь.

Кукса с Бобриком схватили камни и стали один за другим бросать их. Несколько ледяных ежей Заноза сбила прямо в воздухе, но Бобрик, конечно, промахивался, и вскоре они услышали громкий звук. “ПЛУНН!” – словно половник быстро опустился в большую кастрюлю с супом. По камням разошлась рябь, стала холоднее, а сверху вдруг посыпались снежинки.

Снежники уже сбежали по ступеням, но ни колдуна, ни Купидора среди них видно не было. Кукса швырнула еще несколько камней, Бобрик тоже. Несколько снежников упало, а остальные залегли сами, страшась летящих в них каменных снарядов. Кукса только успела передохнуть, когда откуда-то сбоку вдруг вылетел колдун. Оказывается, он под прикрытием сидений перебрался далеко влево и теперь атаковал их с фланга. Заноза схватила камень, но кинуть не успела, потому что Мармадук уже опустился рядом. Он вытянул руку, целясь длинными когтями в ее шею.

Бобрик закричал, а Заноза перехватила и выкрутила протянутую к ней руку. Или лапу. Ей при этом показалось, что он держится за что-то холодное и неприятно-мокрое. Тело колдуна уже потеряло твердость, стало мягким, податливым. Мармадук попытался выкрутиться, и тогда она, цапнув колдуна за ногу, стал завязывать его узлом. Бобрик, переборов страх, тоже вцепился в колдуна и принялся помогать ей. Мармадук громко ругался и скрипел зубами, но сделать ничего не мог.

Они почти справились с ним, когда в Занозу чуть не попал ледяной еж. Она успел присесть, выставив перед собой колдуна, как щит. Раздался плюхающий звук, еж исчез в лиловом свете, которым теперь светился Мармадук, и по колдуну расползлась ледяная корочка. Почувствовав морозное жжение в руках, Кукса отбросила сверток, в который превратился колдун. Тот почти мгновенно покрылся ледком. Мармадук упал вниз и там попытался встать, по льду разошлась паутина трещин, он качнулся и опять упал. Лиловый свет, который лился из него, потускнел, когда мороз сковал поверхность.

Кукса схватила камень, и в этот момент снежники опять открыли огонь. Воздух наполнился свистом, визгом и крупными хлопьями снега.

Снежники залегли в разных точках зрительских рядов и стреляли не слишком метко. На земле блестели пятна льда, от каменных глыб, где прятались Кукса с Бобриком, поднимался белый морозный пар. Несколько снежников, постанывая, медленно отползали от кучи камней. Колдун превратился в искрящийся снежинками тугой сверток. Иногда он начинал шевелиться, словно пытался распутаться и встать, но мороз все больше сковывал его.

Бобрик увидел, что трое снежников короткими перебежками достигли арены и метнулись к глыбам, на которых лежали путешественники. Он схватил камни в обе руки и швырнул вниз, но не попал.

– Не спеши! – крикнула ему Заноза. – Камни заканчиваются!

И тут снежники перешли в наступление. Часть их побежала к куче камней, другие опять открыли огонь со склона Амфитеатра. Ежи ледяными молниями с визгом прочерчивали воздух. Каменные плиты уже заметно охладились.

Из-за ступеней на склонах Амфитеатра выглядывала голова, это Амор Купидор наблюдали за происходящим с безопасного расстояния. Он что-то пронзительно выкрикнул, бегущие снежники остановились и вдруг все одновременно выстрелили. Сердце Куксы пропустило удар, когда семь или восемь ледяных ежей одновременно устремились к ним. Поняв, что она не успевает сбить их всех, Заноза упала плашмя, накрыв голову одной рукой, а второй потянув за плечо Бобрика. Ежи пролетели мимо, некоторые столкнулись и взорвались ледяными брызгами, и один еж ударил в грудь не успевшего лечь Бобрика.

* * *

В королевском дворце города Лаверикса молодой палач Бурун Тавот (тот самый, который страдал остробоязнью, то есть страшился всех колющих и режущих предметов), стоял перед длинным изогнутым футляром. Футляр лежал на специальной подставке, которая находилась в кабинете возле помещения, где издавна жили городские палачи. Бурун то наклонялся и протягивал к нему руки, то отшатывался с испуганным выражением. Иногда он даже закрывал глаза, словно желая никогда видеть того, что лежало в футляре, но всякий раз делал над собой громадное усилие и вновь открывал.

Через раскрытое окно в кабинет проникали яркие лучи Князя-Солнца – в Лавериксе было жарко. Снаружи стояла тишина, с площади, посреди которой возвышался дворец, не доносилось ни звука. Большинство горожан покинуло город, а те, что остались, предпочитали сидеть по домам и не высовываться. Завтра утром должны были появиться гости, которых граф Сокольник пригласили во дворец на торжественный обед в честь казни отравителя короля. Граф в отсутствие колдуна намеревался заручиться их поддержкой, чтобы потом не делиться властью с Мармадуком, а так же огласить во время обеда несколько своих указов.

Тавот опять закрыл глаза, потом снова открыл и, задержав дыхание, потянулся к футляру. Уже почти коснувшись деревянной крышки, его толстые пальцы задрожали. Резко выдохнув, он откинул крышку.

Внутри лежал огромный обоюдоострый топор, любимое орудие производства покойного дядюшки-палача, которое он использовал исключительно для работы со знатными особами и называл уважительно и ласково “Малыш Рубака”. Луч солнца блеснул в изогнутом желобе кровостока – Тавоту показалось, что Малыш подмигивает ему узким глазом. Молодой палач заскулил, словно побитая собака, и положил ладонь на обух. Малыш Рубака был для него олицетворением всего темного и страшного, что присутствовало в этом чудеснейшем из миров. Он в виде страшного, лязгающего, полуживого-полумертвого железного существа преследовал Тавота в кошмарах, бегал вслед за ним по какому-то темному и зловещему месту.

Тавот боролся с собой недолго, захлопнул крышку и отступил к столу. Схватив кувшин с водой, он стал пить прямо из горлышка, давясь и кашляя. Завтра в полдень должна была состояться казнь.

Глава 4

Еж ударился точно в медальон на груди Бобрика и рассыпался облаком льдинок. Бобрик покачнулся и упал на спину, а медальон вдруг громко зазвенел.

Кукса увидела, как из него прямо вверх, в облака ударил тонкий оранжевый луч, озарил небо ярким всполохом и сразу же исчез. Вокруг показалось несколько голов – со всех сторон снежники лезли на камни. Бобрик продолжал лежать, глаза его съехались к носу, рот раскрылся. Медальон светился на его груди.

– Убейте их! – зло прокричал откуда-то со стороны Амор Купидор. Он встал и не спеша пошел к арене, сжимая одной рукой трубку, а другой, на которую была надета меховая варежка, вкладывая в нее ледяного ежа. – Эй, чего медлите?

Снежники подняли трубки, целясь в Бобрика и в Куксу, которая уже не сопротивлялась, потому что теперь сопротивляться не было смысла. Они все вздохнули, набирая в грудь побольше воздуха, и тут в сером воздухе над краем Амфитеатра разгорелась золотая заря.

А потом над островом Лимбо возник оранжевый жар, похожий на апельсин.

* * *

В Лавериксе, во дворе между домом и конюшней ростовщика Нилсона заговорщики готовились напасть на дворец. Рыцарь Боден Дэвидсон, облаченный в новые (а точнее – в совсем старые) доспехи, которые ростовщик купил для него, стоял посреди двора и тренировался, размахивая над головой длинным тяжеленным копьем. Жур Харлик и несколько приведенных им с собой бывших стражников стояли перед низкой широкой телегой, накрытой грубой холстиной. В телегу была запряжена выделенная для дела ростовщиком старая кляча. Она стояла, уныло опустив голову и помахивая облезлым хвостом, больше похожим на половую тряпку. Казалось невероятным, что это животное вообще может передвигаться, да еще и тянуть что-то за собой, настолько она была старой. Подошедший ростовщик похлопал ее по боку, от чего в воздух поднялась пыль, и прошамкал:

– Великолепный скакун породистых кровей.

– Да уж… – заметил Харлик. – Но, кажется, этот скакун не очень-то быстр.

– А нам и не надо, чтобы он был быстр. То, что он повезет, лучше не везти быстро. – Нилсон потянул холстину в сторону, и под ней обнаружилось несколько мешков с туго затянутыми горловинами. Он ткнул в один из них пальцем, и несколько заговорщиков попятились.

Харлик предостерег его:

– Осторожно. Порох должен взорваться возле дворца, а не здесь. Да, Нилсон, вот еще. Рыцарь не может вызывать графа на поединок пешим. Ему нужен добрый конь.

– Я позаботился и об этом, – Нилсон хлопнул в ладоши.

Ворота конюшни приоткрылись, и слуга вывел наружу огромного коня. Жур пригляделся – этот, по крайней мере, был помоложе клячи. Копыта у него были размером с наковальни и заросли густой шерстью.

– Да это ж першерон! – воскликнул Харлик. – Конь для перевозки тяжелых грузов, совсем не подходящий для поединков!

– Вполне подходит, – возразил ростовщик. – Наш славный Дэвидсон, к тому же, облаченный в эти доспехи, как раз и является тяжелым грузом.

Слуга тем временем подвел першерона к рыцарю и передал ему поводья. Конь казался очень задумчивым и невозмутимым. Они с рыцарем уставились друг на друга и долго не отводили взглядов.

– Ну что ж, – вздохнул Жур Харлик и обратился к помощникам: – Кажется, у нас все готово. Завтра мы выступаем.

* * *

Итак, возник апельсин.

Он всплыл над Амфитеатром и раскрылся, обнажив оранжевую, раскаленную сердцевину. Там была какая-то фигура, длинноухая и усатая, которая окинула остров взглядом. Апельсин схлопнулся и уплыл обратно. Словно одновременно звучащий и беззвучный, неслышный, но очень громкий и очень шепелявый голос произнес: “Да, тоцно, здес…”. “А ты уверен, сто здес?” – засомневался другой голос, и его поддержал третий: “Ты зе постоянно все путаес, Лисоед”. “Нисего я не путаю, Медвегрыз, сигнал присел отсюда. Тоцно говорю, здесь.”Ну ладно, – согласился второй. – Тогда вперед, братья!

Над краями Амфитеатра забурлил оранжевый свет. Оттуда протянулись сверкающие зигзаги, ярко-оранжевые клубки, ударяясь о сидения, скатились вниз и накрыли арену. Жужжание, словно от роя ополоумевших пчел, наполнило Амфитеатр, в этом жужжании слышались перекрикивающиеся голоса и смех.

Всем присутствующим показалось, что они попали в центр костра. Возле Куксы вскрикнул какой-то снежник; когда оранжевый клубок ударил его в грудь, он вдруг осыпался на камни арены кучей почерневшего, словно обугленного снега. Другой снежник, бросив трубку, схватил Куксу за плечо. Оранжевый шар ударил его в спину, и снежник упал, утянув Занозу за собой. Она перекувыркнулась и встала на колени, огляделась. Снежник уже растаял. Сквозь яркие всполохи и молнии был виден колдун. Покрывающая его ледяная корка трескалась и тоже таяла. Мармадук зашевелился.

Кукса увидела, что Амор Купидор сквозь всполохи света идет к ней. Он подошел совсем близко и приставил к губам конец духовой трубки. Другой ее конец был направлен точно в лоб Занозы, снизу вверх смотревшей на Купидора. Оранжевый мячик, двигаясь в отличие от других резкими зигзагами, столкнулся с Купидором. Мячик оттолкнулся от его груди и большими мохнатыми лапами выбил по ней барабанную дробь. Амор от неожиданности вздохнул… но не так, как собирался. Не носом, а ртом.

Раздался хруст, когда Купидор прикусил ледяного ежа, до того находившегося в верхнем конце духовой трубки. Мячик, оттолкнувшись задними лапами от груди Купидора, подскочил и упал на Бобрика, все еще лежавшего на вершине каменной кучи. Амор широко раскрыл рот, почувствовав, как холод обжигает гортань…

И проглотил ежа.

Бобрик скосил глаза на того, кто расположился на его груди – на большого зайца. Его густая шерсть была ярко-оранжевого цвета и светилась, глаза – как два огненных пятна. Зрачки Бобрика собрались в кучку возле его носа, а потом разъехались, глядя в разные стороны. И тоже самое произошло с красными глазами – заяц был поразительно, просто удивительно косым, казалось, что у столь крупного представителя заячьего семейства этот изъян достиг буквально косой сажени в глазах. Заяц наклонился, почти прижавшись мохнатым носом к носу Бобрика, затем, удовлетворенный осмотром, отодвинулся.

– Косой? – спросил он.

– Косой, – подтвердил Бобрик хрипло и тут же, опомнившись, добавил: – Сам ты Косой!

– Тю! – сказал заяц. – Я-то? Я не Косой. Я – Раскосый!

Нарядом ему служила только короткая жилетка с внушительным часовым карманом. Из этого кармана заяц извлек плоскую бутылочку, в которой сверкала желтым светом какая-то густая жидкость.

– Хоцес? – прошепелявил Раскосый, свинчивая колпачок. – За знакомство?

– А это чё? – осторожно осведомился Бобрик.

– Цё-цё… горяцо! Небесное молоко. Тебя как звать?

– Бобер Лаверикский.

– А я – Бабах Лисоед. За знакомство, Бобер Лаверикский! – Он перевернул бутылку, в вставил горлышко в рот Бобрика. Мальчишка помимо своей воли сделал глоток.

В желудке Бобрика действительно стало горячо. Ему даже показалось, что там зажглось солнце.

Снежники превращались в груды быстро тающего снега. Рядом раздался громкий треск, перекрывший даже крики снежников и жужжание молний. Глазам Куксы предстал заяц-здоровяк, одетый во что-то вроде кожаных доспехов, в перчатках с раструбами и длиннющих ботфортах. Он вращал над головой шпагой со сверкающим лезвием, потом спрятал ее, подступил к Куксе, щелкнул каблуками, коротко поклонился и представился:

– Швах Медвегрыз. А есё меня зовут Братец Уголек.

Кукса заворожено смотрела на шпагу. Узкое лезвие сияло огнем, казалось, что это не лезвие, а тонкая полоска, вырезанная в пространстве, прореха, ведущая внутрь солнца.

– Можно потрогать? – спросила Заноза.

Братец Уголек уселся на плече Куксы. Та уважительно потрогала рукоять оружия и огляделась вокруг, на кучи почерневшего снега, на оранжевые молнии, зигзагами снующие над ареной, на застывшую ледяную фигуру Амора Купидора.

– Молодцы! – гаркнул заяц. – Ты кто такая?

– Кукса Пляма, – представилась Заноза. – А вы кто такие?

– Как это – кто? Армия Света, вот мы кто.

– Вы – солнечные зайчики.

– Зайцики? – он громко захохотал. – Ты сто? Какие зе мы “зайцики”? – Уголек горделиво оглядел свое войско. Его верхние зубы длинные и изогнутые, торчали вперед, словно бивни мамонта. – Не, ну настоясие сорвиголовы, а?

– Хороши, – согласилась Кукса. – Слушай, по-моему уже никого не осталось.

Уголек привстал на задних лапах, приложив переднюю ко лбу и огляделся.

– Так! – произнес он наконец. – Да, битва законцена. Бойцы!!! – вдруг завопил он так звонко, что у Куксы заложило уши. – Сюда!

Облако, состоящее из солнечных зайцев, собравшихся со всего Амфитеатра, стремительно подкатилось ближе и образовало над ними сияющий конус. Обнажилась арена, на которой в разных местах виднелись кучки почерневшего от жары, спекшегося снега. Бобрик все еще лежал на вершине каменной кучи, лицом вверх. Из его рта вверх торчала плоская бутылка, золотое содержимое которой уже уменьшилось вдвое. На груди его стоял на задних лапах Раскосый.

– А это сто такое? – лапа Уголька обратилась в сторону Провалодыра и заледеневшей фигуры Купидора.

Кукса ответила:

– Тот, что наверху камней – мой друг. Он хороший. Вон тот, ледяной – наш враг. Он, кажется, ежа проглотил.

– А дыра? – гаркнул Уголек. – Сто это за дыра?

– Это же Провалодыр. Тот самый, через который в Галактон проникла магия. Помнишь легенду?

– Серьезно? – Уголек о чем-то задумался.

Солнечные зайцы все еще громоздились вокруг, от них во все стороны сыпались искры и били молнии. Над Амфитеатром звучал радостный грохот. Сквозь сияющий оранжевый свет Кукса различала, что происходит снаружи. Странное дело, было довольно жарко, но не чересчур, просто как будто летним днем сидишь на пляже. Ни одного снежника вокруг видно теперь не было.

Кукса еще раз огляделся.

– Кажется, всё?! – Она попытался перекричать царящий вокруг шум. – Спасибо!

– Всегда позалуста, – Братец Уголек приподнялся на задних лапах и энергично хлопнул передними, словно приняв какое-то решение. – Знаес, я ресил предпринять небольсую экспедицию. Посмотреть, сто там внизу. Надо проверить это, а?

Радостный грохот, издаваемый солнечными зайцами, достиг апогея. Тысячи оранжевых клубков образовали густую шевелящуюся горячую массу, которая медленно поднималась над ареной. Серый тона Лимбо давно исчезли, теперь вокруг царили яркие краски. Весь Амфитеатр был накрыт облаком солнечного света.

– Слусай команду, бойцы! – заорал Уголек. После этого всякое движение прекратилось, исчезли молнии, и армия света застыла, так что над ареной в разных позах, но все – повернув головы к Куксе и Угольку на его плече, замерли тысячи солнечных зайцев.

– К атаке на Провалодыр готовсь!

“Ж-ж-ж-ж”… – множество тел перевернулось головами в сторону круглого черного отверстия, возле которого торчала нелепая фигура Купидора.

– Равняйсь!

Опять короткое “ж-ж-ж-ж”, и после этого застыло все, смолкли любые звуки и по контрасту с грохотом тишина показалась оглушающей. Уголек, прошептав: “Успехов!”, присел на плече Куксы, оттолкнулся и уже в прыжке выкрикнул:

– Смирно… ВПЕРЕД!!!

Грохот поднялся волной и вместе с грохотом взметнулся вал оранжевого света. Он свернулся в длинную спираль, начало которой исчезло в Провалодыре, а хвост, извиваясь на фоне голубого неба, стал ввинчиваться следом. “Ж-Ж-Ж-Ж” – в последний раз прозвучало по нарастающей, и этому звуку вторил другой, отдающий протяжным эхом, глухой и постепенно смолкающий, который звучал уже откуда-то снизу, из-под земли.

У Куксы заложило уши и в глазах зарябило. Хвост спирали изогнулся в последний раз, зацепил статую Купидора и исчез, втянувшись в отверстие. Над ним еще некоторое время к небу поднимался столб света, который медленно тускнел, а затем пропал, уступив место обычному солнечному полудню.

Тишина продлилась недолго. Кукса почувствовала, как что-то ткнуло ее под коленки. Она обернулась и увидела Бобрика. Он стоял на четвереньках и ухитрялся покачиваться даже в это положении. Зубами он все еще сжимал горлышко плоской бутыли, в которой на самом дне плескалась золотая жидкость.

Кукса присела, вглядываясь в лицо Бобрика, на котором было выражения крайнего, законченного блаженства.

– Я… – сказал ей Бобрик и улыбнулся бессмысленной улыбкой.

– Нет, ты посмотри! – в сердцах воскликнула Кукса. – Ты что, окосел?

– Неправда, – возразил он, медленно приходя в себя и вставая. – Ты глянь внимательно.

Кукса удивленно посмотрела в его лицо. Зрачки мальчишки приобрели яркий золотистый цвет. Бобрик вытащил горлышко бутылки, которое все еще сжимал зубами, и облизнулся. Изо рта полилось желтое сияние.

– Хочешь попробовать? А, нет… там уже ничего не осталось.

Он перевернул бутыль и последняя капля солнечного молока упала на камни. Раздался тонкий, тихий звон, с камней поднялся и растаял в воздухе клуб горячего желтого дыма.

Бобрик взглянул на медальон, все еще висящий на его шее – золотой круг потемнел и перестал ярко блестеть. Мальчишка притронулся к нему пальцем, и медальон вдруг распался желтой трухой. Бобрик перевел взгляд на Занозу, которая продолжала рассматривать его глаза. Они все еще чуть светились золотом, но свет этот постепенно угасал. Глаза мальчишки перестали косить и теперь смотрели правильно, ровно, как и у всех остальных людей.

* * *

– Здесь нет телег, – сказала Кукса. – И фургона с Ловкачом. Они оставили их где-то там… – она махнула рукой в сторону берега. – И колдун куда-то пропал. Пошли быстрее.

Когда они проходили мимо оазиса, Бой с тихим клекотом присоединился к ним.

– Трус! – сказал ему Бобрик укоризненно. – Мы там дрались, а ты тут яблоки ел.

С края горы они увидели далеко внизу маленькую, будто игрушечную бухту, на волнах которого покачивались два корабля. Один, заросший темно-зеленым мхом, был возле самого берега, а второй уже разворачивался, собираясь покинуть бухту.

– Это они! – крикнула Заноза и побежала вниз. – Уже отплывают!

Спустившись с горы, они оседлали страуса – Бобрик сел возле шеи, а Кукса сзади, обхватив мальчишку за плечи. Бой, кажется, особо не возражал и вообще не почувствовал разницу между одним и двумя седоками. Он понесся вперед с обычной для него прытью, и довольно быстро они очутились на берегу, где их встретили лилипуты в полном составе. Они успели хорошо обследовать брошенный корабль – оказалось, что это двухмачтовый. В капитанской рубке обнаружилась большая навигационная книга с океанскими картами, красивыми картинками и множеством советов, как управлять парусами и килем, чтобы корабль плыл в нужную сторону. Оказалось, что все это время лилипуты изучали ее и разбирались с парусами. Теперь Дылда, опершись плечом на мачту, радостно потирал руки.

– Теперь поплывем! – сказал он Куксе с Бобриком. – У нас все готово, только мачту пока найти не можем.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации