Текст книги "Творения, том 2"

7. Не говори мне о мокроте, желчи, поте, нечистоте и о прочем, на что указывают порицающие тело, потому что это принадлежало не естеству тела, а пришедшей после тленности. Если ты хочешь убедиться в достоинстве, то вникни в расположение всех частей его, их внешний вид, действия и взаимное согласие, и ты увидишь, что отношение этих членов друг к другу правильнее, чем в любом городе, который управляется хорошими законами и где все граждане – люди мудрые. Если же ты, оставив это без внимания, станешь указывать только на его тленность и смертность, то и здесь мы не затруднимся представить оправдание. Что отсюда не только не происходит никакого вреда, но и великая польза для рода человеческого, очевидно из следующего: все святые, находясь в этом теле, явили ангельскую жизнь, и не было от него для них никакого вреда на пути добродетели; а склонные к нечестию в тленности тела имели не малое препятствие к продолжению своего беззакония. Уж если многие из людей, быв облечены в это тленное и страстное тело, возмечтали о своем равенстве с Богом и для приобретения себе такой славы делали много усилий, то, если бы они не имели страстного и тленного тела, обличителя их слабости, кого из неразумных не обольстили бы они? Итак, когда тело является препятствием к нечестию, которое есть последний предел зла, и святым доставляет повод оказывать душевное мужество, то какое извинение могут иметь те, которые его порицают и злословят? И не только это мы можем сказать о нем, но и то еще, что оно содействует нам в богопознании. Если в самом веке «невидимое Его, от создания мира через рассматривание творений видимы» (Рим. 1:20), и «вера от слышания» (Рим. 10:17), то, очевидно, что душа посредством глаз и ушей руководится к познанию создавшего ее Бога. Поэтому-то самому и Павел любит его и восклицает, говоря, что «не хотим совлечься» его, «но облечься» с ним в бессмертие (2 Кор. 5:4).

И не говори мне: как тело может опять восстать и сделаться нетленным? Когда действует сила Божия, то «как» не должно иметь места. Но что я говорю о Боге? Он устроил, что сам ты совершаешь воскресение, то в семенах, то в искусствах, то в металлических веществах. Так семена, если наперед не умрут, не сгниют и не истлеют, то не произращают колоса. Таким образом, как там, смотря на гниющее и разлагающееся зерно, ты не сомневаешься в его восстании, но считаешь это яснейшим для себя доказательством, – потому что если бы оно не сделалось гниющим и тлеющим, то никогда не восстало бы, – так рассуждай и о своем теле: когда видишь тление, тогда особенно и любомудрствуй о воскресении. Смерть, действительно, есть не что иное, как совершенное уничтожение тления, потому что смерть разрушает не просто тело, но тленность его. То же можно видеть и на металлических веществах. Опытные в этих делах берут золотоносную землю и, бросив ее в горнило, вырабатывают золото; также из смеси песка и других веществ делают чистое стекло. Теперь, скажи мне, неужели благодать Божья не в состоянии будет сделать того, что делает сила огня? Кто из имеющих сколько-нибудь ума может сказать это? Помысли, как Бог сотворил тебя вначале, и не сомневайся в воскресении. Не землю ли Он взял тогда и образовал? Что труднее, – сотворить ли из земли плоть, жилы, кожу, кости, нервы, вены, артерии, органические и простые тела, глаза, уши, ноздри, ноги, руки, и каждому из этих членов сообщить и особенную и общую деятельность, или подвергшееся тлению сделать бессмертным? Не видишь ли, как земля однообразна, а тело разнородно и многообразно и по действиям, и по цвету, и по сложению, и по свойствам, и по всему другому? Как же, скажи мне, ты сомневаешься в будущем? Но какая нужда говорить о телах? Как, скажи мне, Бог сотворил бесчисленные силы и сонмы ангелов, архангелов и высшие чины их? Я не в состоянии указать иного способа, кроме того, что для Него достаточно было только захотеть. Неужели же сотворивший столько бестелесных воинств не может опять обновить истлевшее тело человеческое и даровать ему высшее достоинство? Кто так безрассуден, чтобы сомневаться в этом и отвергать воскресение? Подлинно, если не воскреснет тело, то не воскреснет человек, потому что человек есть не только душа, но душа и тело. Поэтому, если воскреснет только душа, то существо воскреснет наполовину, а не всецело; притом же в отношении к душе собственно нельзя и говорить о воскресении, так как воскресение свойственно умершему и разложившемуся, а разлагается не душа, но тело. Что же значит изречение: «только бы нам и одетым не оказаться нагими» (2 Кор. 5:3)? Здесь предлагается нам великая и неизреченная тайна. Какая же именно? Та, о которой апостол говорит в послании к Коринфянам: «все оживут, каждый в своем порядке» (1 Кор. 15:22–23). Что же значат эти слова? То, что и эллин, и иудей, и еретик, и всякий человек, пришедший в этот мир, воскреснет в тот день. Указывая на это самое, он говорил: «не все мы умрем, но все изменимся вдруг, в мгновение ока, при последней трубе» (Кор. 15:51–52).

8. Так как воскресение будет для всех вообще, для благочестивых и нечестивых, злых и добрых людей, то чтобы в виду этого ты не подумал, будто произойдет несправедливый суд, и не сказал себе: что это такое: воскресну я, с усердием столько трудившийся и бедствовавший, воскреснет также и язычник, и не чествовавший, и покланявшийся идолам и не знавший Христа, и насладится такой же честью? – дабы ты, говоря это, не смущался, то послушай, что изрекает апостол: «только бы нам и одетым не оказаться нагими» (2 Кор. 5:3). Но как, скажешь, можно облекшемуся в нетление и бессмертие оказаться нагим? Как? Когда мы будем чужды славы и лишимся дерзновения перед Богом. Тела грешников действительно восстанут нетленными и бессмертными; но эта честь будет для них средством к наказанию и мучению: они восстанут нетленными для того, чтобы постоянно гореть, потому что, если тот огонь неугасим, то для него нужны и тела, никогда не уничтожаемые. Поэтому он говорит: «только бы нам и одетым не оказаться нагими». Не то только, на самом деле, желательно, чтобы мы воскресли и облеклись в бессмертие, но чтобы, воскресши и облекшись в бессмертие, не явились лишенными славы и дерзновения перед Богом, чтобы нас не предали огню. Поэтому он и говорит: «только бы нам и одетым не оказаться нагими». Далее, желая сделать учение о воскресении достовернейшим и сказав, что «смертное поглощено было жизнью», он присовокупил: «на сие самое и создал нас Бог» (2 Кор. 5:4–5). Смысл слов его следующий: вначале Бог сотворил человека не для того, чтобы он погиб, но чтобы шествовал к нетлению, так что и тогда, когда Он допустил смерть, допустил ее с той мыслью, чтобы ты вразумлялся этим наказанием и, сделавшись лучшим, мог опять достигать бессмертия. Такова была воля и мысль Божья издревле и от начала, и с таким определением Он создал первого человека; это показал Он нам тотчас в самом начале. В самом деле, если бы ОН не хотел вначале открыть нам дверей воскресения, то не попустил бы Авелю, украшавшемуся всеми добродетелями и бывшему любезным Ему, претерпеть то, что он претерпел; теперь же, показывая нам, что мы идем к другой жизни и существует некоторый другой век праведных, в котором приготовлены награды и венцы, Он попустил первому праведнику отойти отсюда, не получив здесь наград за труды свои, чтобы он страданиями своими взывал и говорил всем, что после здешней жизни есть некоторое воздаяние, награда и возмездие. Потому Он и Еноха переселил и Илию восхитил, чтобы внушить нам учение о воскресении. Таким образом, для удостоверения в этом достаточно могущества Творца; но если кто-нибудь из немощнейших желает получить другое доказательство и залог будущего воскресения, то и это Бог даровал с великой щедростью, ниспослав в великом изобилии благодать Духа. Поэтому и Павел, подтвердив учение о воскресении Христовым воскресением и тем, что Виновник его Бог, присовокупил следующее изречение: «и дал нам залог Духа», не денег, не золота и серебра, но «залог Духа» (2 Кор. 5:5); а залог есть часть всего и ручательство за все. Как в договорах тот, кто получил залог, не сомневается и уверен во всем прочем, так и ты, получив залог, то есть, дары Духа, уже не сомневайся в уготованных благах. Если ты воскрешаешь мертвых, исцеляешь слепых, изгоняешь бесов, очищаешь прокаженных, врачуешь болезни, разрушаешь смерть, можешь совершать столь много и таких дел в слабом и смертном теле, то, как получишь ты прощение, сомневаясь в воскресении? Если теперь, когда еще не настало время воздаяния, но еще продолжаются подвиги, Бог наградил нас такими венцами, то представь, какие блага даст Он тебе во время воздаяния. Если же кто-нибудь скажет: мы не видим теперь таких знамений и не имеем такой силы, то я замечу, что нет никакого различия, теперь ли, или прежде совершалось это. А что это совершаемо было прежде – при апостолах, о том свидетельствуют церкви по всей вселенной, народы, города и племена, притекшие к простым людям и рыбарям. Не покорили бы, в самом деле, вселенной люди неученые, бедные, неимущие и уничиженные, если бы они не имели помощи в знамениях. Впрочем, и ты не остался чуждым благодати Духа, но еще и ныне много знамений этого дара, которые гораздо важнее и удивительнее даже вышеперечисленных, потому что не одно и то же – воскресить умершее тело, или избавить от погибели душу, умерщвленную грехами, что совершается через крещение; не одно и то же – отогнать болезни плоти, или сложить бремя грехов; не одно и то же – исправить поврежденный глаз, или озарить светом помраченную душу. Так, если бы не было залога Духа и ныне, то не существовало бы крещения, не было бы ни отпущения грехов, ни оправдания и освящения, не получали бы мы усыновления, не были бы причастниками таинств, – потому что без благодати Духа не могло бы быть таинственного тела и крови; не имели бы мы и священников, потому что без Его наития не может быть рукоположений. Можно было бы указать и много других знамений благодати Духа. Таким образом, и ты имеешь залог Духа, слагаешь мертвенность души и неправоту помыслов и оставляешь нечистую жизнь. Не будем же сомневаться в будущем, получив такие залоги; всесторонне усвоив учение о воскресении, покажем и жизнь, достойную этого учения, чтобы достигнуть неизменяющихся благ, превосходящих всякое слово и ум человеческий, которых да сподобимся все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, через Которого и с Которым Отцу, со Святым Духом, слава во веки веков. Аминь.

сказанное в святую и великую неделю Пасхи[68]68
  Предполагают, что сказано в 395 г.


[Закрыть].

МЫ ОТЛОЖИЛИ бремя поста, но не будем откладывать плодов поста, потому что можно отложить бремя поста и собирать плоды поста. Прошел труд подвигов, но не должно проходить усердие к добрым делам; прошел пост, но пусть останется благочестие; или лучше сказать: не прошел и пост. Впрочем, не бойтесь; это сказал я, не думая проповедовать вам о другой четыредесятнице, но, желая внушить вам такие же добродетели. Прошел пост телесный, но не прошел пост духовный; этот лучше того, и тот установлен для этого. Как тогда, когда вы постились, я говорил вам, что, постясь можно не поститься, – так и теперь говорю, что можно не постясь поститься. Может быть, эти слова кажутся загадкой, но я приведу и разрешение вопроса. Как можно постясь не поститься? Это бывает тогда, когда кто-нибудь воздерживается от яств, а не воздерживается от грехов. Как можно не постясь поститься? Это бывает тогда, когда кто-нибудь вкушает пищу, но не услаждается грехом. Этот пост лучше того, и не только лучше, но и легче; во время того поста многие ссылались на свою телесную слабость, на жестокий зуд: я весь в чесотке, говорили они, не могу выносить неомовения; питье воды мне вредно; я не могу употреблять в пищу овощей. Много такого слышал я тогда от многих; а при этом посте нельзя сказать ничего подобного. Пользуйся омовениями, участвуй в трапезе, употребляй вино умеренно, и если хочешь вкушать мясо, никто не препятствует; пользуйся всем, но только воздержись от греха. Видишь ли, как этот пост легок для всех? При нем нельзя ссылаться на слабость телесную; это – чистое дело души. Можно и не пивши вина быть пьяным, равно можно пить вино и быть трезвым. А что бывает опьянение без вина, послушай пророка, который говорит: «горе, пьяные без вина»[69]69
  Здесь использован не синод. перевод. – ред.


[Закрыть] (Иса. 28:1). Как можно упиваться без вина? Когда ты не будешь умерять необузданности страстей благочестивым размышлением. Можно пить вино и не быть пьяным; если бы это было невозможно, то Павел в послании к Тимофею не дал бы такого предписания: «употребляй немного вина, ради желудка твоего и частых твоих недугов» (1 Тим. 5:23). Опьянение есть не что иное, как неестественное исступление души, извращение помыслов, недостаток рассуждения, отсутствие соображения. А это происходит не от одного опьянения вином, но и от опьянения гневом и непристойной похотью. Как горячку производит и бессонница, производит и изнурение, производит и уныние, производят и испорченные соки и различные причины, а страдание и болезнь бывает одна и та же, так и здесь: опьянение происходит и от вина, происходит и от похоти, происходит и от испорченных соков и от различных причин, а страдание и болезнь одна и та же. Будем же воздерживаться от пьянства; не говорю: будем воздерживаться от вина, но: будем воздерживаться от пьянства. Не от вина происходит пьянство, – вино есть создание Божье, а создание Божье не причиняет ничего худого, – но порочная воля производит пьянство. А что можно упиваться и иначе, не одним вином, послушай, что говорит Павел: «не упивайтесь вином», выражая, что можно упиваться и иначе, «не упивайтесь вином, от которого бывает распутство»[70]70
  Буквальный перевод: «не упивайтесь вином, в котором есть блуд».


[Закрыть] (Ефес. 5:18). Удивительным образом в кратких словах выразил он все осуждение пьянству. Что значит: «не упивайтесь вином, от которого бывает распутство»? Блудными называем мы тех молодых людей, которые, получив отцовское наследство, тратят все вдруг, не рассуждая, кому что нужно дать, и когда дать, но без разбора – и одежды, и золото, и серебро, и все отцовское богатство издерживают на блудниц и развратников. Таково пьянство: овладевая умом пьянствующих, как бы распутным юношей, и пленив их рассудок, оно заставляет их истрачивать весь запас мыслей неосмотрительно и без всякой осторожности. Пьяный не знает, что нужно говорить и о чем молчать, но постоянно открыт рот его; нет ни затвора, ни дверей на устах его; пьяный не умеет распоряжаться речами своими с рассуждением, не умеет расположить богатства мыслей, не умеет одно приберечь, а другое издержать, но все тратит и извергает. Пьянство есть добровольное неистовство, утрата рассудка; пьянство есть несчастье, над которым смеются, болезнь, над которой издеваются, произвольное беснование, – оно хуже умопомешательства.

2. Хочешь ли знать, как пьяный бывает хуже и бесноватого? Бесноватого все мы жалеем, а от этого отвращаемся; тому сострадаем, а на этого гневаемся и негодуем. Почему? Потому, что у того болезнь от (дьявольской) напасти, а у этого от беспечности; у того от козней врагов, а у этого от козней собственных помыслов. Но терпит пьяный то же самое, что и бесноватый, так же кружится, так же приходит в исступление, так же падает, так же извращает глазные зрачки, так же трясется, лежа на земле, испускает изо рта пену и, таким образом, изливает нечистую слюну, и уста его наполняются невыносимым зловонием. Такой человек неприятен для друзей, смешон для врагов, презирается слугами, отвратителен для жены, несносен для всех, противнее самых бессловесных. Бессловесные животные пьют дотоле, пока чувствуют жажду, и ограничивают пожелание потребностью, а этот по невоздержанию своему простирает пожелание далее потребности и становится безрассуднее бессловесных. Особенно же тяжело то, что эта болезнь, полная стольких зол и производящая столько несчастий, даже и не считается виной; но за столами богачей бывает соперничество и состязание в этом сраме и сильно спорят друг с другом о том, кто покажет себя образцом (в этом деле), кто более возбудит смеха, кто более ослабит свои нервы, кто более изнурит свои силы, кто больше оскорбит общего Владыку; тогда можно видеть дьявольское состязание и соревнование. Пьяный жалок более мертвого. Этот лежит бесчувственный и не может делать ни добра, ни зла; а тот способен делать зло и, зарыв душу как в могиле в своем теле, мертвым являет свое тело. Видишь ли, как он жальче бесноватого, как бесчувственнее мертвых? Хочешь ли, я скажу еще нечто большее и тягчайшее всего этого? Пьянствующий человек не может войти в царство небесное. Кто говорит это? Павел. «Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники – Царства Божия не наследуют» (1 Кор. 6:9-10). Слышал ли, в какой сонм он поместил его? Вместе с развратниками, с блудниками, с идолослужителями, с прелюбодеями, с хульниками, с любостяжателями, с грабителями. Итак, что же? Неужели, скажешь, пьяница и развратник одно и то же? Неужели пьяница и идолослужитель одно и тоже? Не говори мне этого, человек; я прочитал тебе божественные законы; не требуй у меня отчета; спроси Павла и он ответит тебе. Я не могу сказать, вместе ли с ними, или не вместе с ними он подвергнется наказанию, но что он, подобно идолослужителю, будет лишен царства, это я могу утверждать со всей силой; а если это несомненно, то для чего ты требуешь у меня отчета в том, как велика мера этого греха? Если он останется за дверями, если он лишится царства, если не получит спасения, если будет послан на вечное мучение, то для чего ты представляешь мне меры, весы и степени грехов? Поистине, возлюбленные, ужасное и весьма тяжкое дело – пьянство. Не о вас я говорю, – да не будет, – я вполне убежден, что ваша душа чиста от этой болезни и этой страсти, и доказательством вашего здоровья служит пребывание ваше здесь, усердное собрание, внимательное слушание, потому что никто, упивающийся вином, не может жаждать божественных изречений. «Не упивайтесь вином, от которого бывает распутство; но исполняйтесь Духом» (Ефес. 5:18). Вот прекрасное опьянение: насыщай душу свою Духом, чтобы не насыщать ее пьянством; наперед займи этим свою душу и свои помыслы, чтобы не нашла места в них та бесстыдная страсть. Посему он и не сказал: причащайтесь Духа, но: «исполняйтесь Духом». До верха наполни Духом свою душу, как чашу, чтобы дьявол уже не мог вложить в нее ничего; нужно не просто причащаться Духа, но исполняться Духом, «псалмами и славословиями и песнопениями духовными» (Еф. 5:19), которыми вы исполнились сегодня. Поэтому я и уверен в вашем воздержании. Есть у нас прекрасная чаша упоения, – чаша упоения, производящая воздержание, а не расслабление. Какая же? Чаша духовная, чаша спасительная, чистая чаша крови Господней. Она не производит пьянства, не производит расслабления; она не расслабляет сил, а возбуждает силы; не ослабляет нерв, но напрягает нервы; она производит бодрость; она служит предметом благоговения для ангелов, предметом ужаса для бесов, предметом почитания для людей, предметом любви для Владыки. Видишь, как говорит Давид об этой чаше духовной, предлежащей на этой трапезе: «Ты приготовил передо мной трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша Твоя, напоевающая меня, как (она) сильна» (Псал. 22:5). Дабы ты, услышав слово «упоение», не испугался вдруг и не подумал, что оно производит слабость, он прибавил, «как сильна». Новый образ упоения влагает крепость, делает бодрым и сильным! Он истекает из духовного камня; он не извращает помыслов, а возбуждает помыслы духовные.

3. Будем же упиваться этим «упоением», а от того будем воздерживаться, чтобы нам не посрамить настоящего праздника; настоящий же праздник есть праздник не земли только, но и неба. Ныне радость на земле, ныне радость на небе. И если при обращении одного грешника бывает радость на земле и на небе (Лук. 15:10), то тем более будет радость на небе, когда вся вселенная исторгнута из рук дьявола. Ныне ликуют ангелы, ныне радуются архангелы, ныне херувимы и серафимы празднуют с нами настоящий праздник; они не стыдятся подобных им рабов, но сорадуются нашим благам. Хотя получена эта благодать от Владыки нами, но удовольствие общее у них с нами. И что я говорю о подобных нам рабах? Сам Владыка их и наш не стыдится праздновать вместе с нами. Почему же следует сказать, что и Он не стыдится? «Очень желал», говорил Он, «Я есть с вами сию пасху» (Лук. 22:15); а если Он возжелал праздновать вместе с нами пасху, то – очевидно – праздновать и воскресение. Итак, когда радуются ангелы и архангелы, и Владыка всех небесных сил празднует вместе с нами, – какой может оставаться еще повод к печали?

Никто из бедных пусть не унывает по причине своей бедности, потому что это духовный праздник; никто из богатых пусть не превозносится богатством, потому что от денег нисколько не может увеличиться радость этого праздника. На праздниках мирских, житейских, где бывает великое невоздержание, где обильная трапеза и объедение, где бесчинство и смех, где всякая сатанинская роскошь, там по справедливости бедному бывает грустно, а богатому весело. Почему? Потому, что богатый устраивает обильную трапезу и более наслаждается роскошью, а бедному бедность препятствует показать такую же пышность. А здесь нет ничего подобного; одна трапеза для богатого и для бедного; богат ли кто, он не может прибавить ничего к этой трапезе; беден ли кто, он при своей бедности нисколько не меньше может участвовать в предложенном, потому что это – божественная благодать. И что удивляешься ты, если одна и та же трапеза и для богатого и для бедного? Для самого царя, носящего диадему, облеченного в багряницу, которому вручена власть над землей, для этого царя и для бедняка, просящего милостыни, предлагается одна и та же трапеза. Таковы дары Владыки; Он допускает к участию в них, сообразуясь не со знатностью, а с произволением и образом мыслей.

Когда ты увидишь в церкви бедного, стоящего вместе с богатым, простолюдина с начальником, незнатного со знатным, вне церкви трепетавшего перед вельможами, стоящим внутри церкви без страха перед вельможами, то разумей, что значит: тогда «волк будет жить вместе с ягненком» (Иса. 11:6). Волком Писание называет богатого, а агнцем бедного. Откуда же видно, что богатый с бедным будет вместе, как волк с агнцем? Слушай внимательно. Часто богатый и бедный стоят в церкви; наступает час принятия божественных тайн; богатый удаляется, как не посвященный, а бедный вступает в небесную обитель, и богатый не изъявляет негодования, так как знает, что он чужд божественных тайн. Но, – о, божественная благодать! – не только равночестность существует в церкви по благодати Божьей, но и часто бедный имеет перед богатым первенство в благочестии, когда они стоят в церкви; богатство не приносит никакой пользы имеющему его без благочестия, и бедность нисколько не вредит верующему, с дерзновением приступающему к святому жертвеннику. Это я говорю, возлюбленные, об оглашенных, а не вообще о богатых. Обрати внимание, возлюбленный, как иногда господин удаляется из церкви, а верующий раб приступает к таинствам; госпожа уходит, а раба остается, – ибо «Бог не взирает на лицо человека» (Гал. 2:6). Итак, в церкви нет раба и свободного; но рабом Писание признает того, кто предан греху, – ибо «делающий грех», говорит оно, «есть раб греха» (Иоан. 8:34), – и того признает свободным, кто освобожден божественной благодатью.

К этой трапезе и царь и бедняк приступают с одинаковым дерзновением, с одинаковой честью, а иногда бедняк даже с большей честью. Почему? Потому, что царь, связанный бесчисленными делами, со всех сторон обуревается, как корабль, и делается причастным множеству грехов; а бедный, заботясь только о необходимой пище, проводя не обремененную делами и безмятежную жизнь, оставаясь спокойным, как бы сидя в пристани, приступает к этой трапезе с великой безопасностью. Опять, на мирских праздниках бедняку бывает грустно, а богатому весело, не только по причине трапезы, но и по причине одежды, так как, что они претерпевают по отношению к трапезе, то же переносят и по отношению к одежде: когда бедный видит человека зажиточного, одетого в драгоценную одежду, то сокрушается и жалуется всем на свое злополучие. А здесь устранен и этот недостаток, так как здесь у всех одна одежда, – спасительная купель: «все вы», сказано, «во Христа крестившиеся, во Христа облеклись» (Гал. 3:27). Итак, не будем срамить этого праздника пьянством; Владыка наш одинаково почтил богатых и бедных, рабов и господ; отплатим же Владыке за такое благоволение к нам; а самая лучшая отплата – чистота жизни и трезвенность души. Для такого праздника и торжества нужны не деньги и не издержки, а доброе произволение и образ мыслей, потому что именно такого рода здесь предметы купли. Здесь продается не что-нибудь вещественное, но слушание божественных изречений, молитвы отцов, благословения священников, единомыслие, мир и согласие, духовные дары, духовная награда.

Будем же праздновать этот величайший и светлый праздник, в который воскрес Господь, будем праздновать его светло и вместе благочестиво. Господь воскрес – и воскресил вместе с Собой вселенную; Он воскрес, расторгнув узы смерти. Адам согрешил – и умер; а Христос не согрешил, но также умер. Это необычайно и дивно: тот согрешил – и умер, а Этот не согрешил – и также умер. Для чего? Для того чтобы согрешивший и умерший мог через не согрешившего и умершего освободиться от уз смерти. Так бывает и в денежных делах: часто один бывает должником и, не имея возможности заплатить, содержится в узах; а другой, не будучи должником, но, имея возможность заплатить, уплачивает и освобождает виновного. Так было и с Адамом; Адам сделался должником и был во власти дьявола, но не имел возможности заплатить; Христос не был должником и не находился во власти дьявола, но мог заплатить долг. Он пришел и заплатил смертью за того, кто был во власти дьявола, чтобы избавить его.

4. Видишь ли действия воскресения? Мы умерли двоякой смертью и потому ожидаем двоякого и воскресения. Христос умер одной смертью, потому Он и воскрес одним воскресением. Как это? Я скажу. Адам умер и по телу и по душе, умер и грехом и естеством: «в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт. 2:17). Однако естеством он не умер в тот же день, но умер грехом; это – смерть души, а то – смерть тела. Впрочем, когда ты слышишь о смерти души, то не подумай, что душа умирает: она бессмертна; а смерть души есть грех и вечное наказание. Посему и Христос говорит: «не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне» (Матф. 10:28); а погибшее существует, но только незримо для того, кто лишился его. Смерть, как я сказал, у нас двоякая, потому и воскресение должно быть двоякое. А у Христа одна смерть, так как Христос не согрешил, но и эта одна смерть была для нас, так как Он не подлежал смерти: Он не был повинен греху, следовательно, и смерти. Посему Он и воскрес воскресением только от одной смерти; а мы, умершие двоякой смертью, воскресаем и двояким воскресением. Одним мы воскресли пока от греха, так как погреблись вместе с Ним в крещении, и восстали вместе с Ним через крещение. Это – одно воскресение, отпущение грехов, а второе воскресение – воскресение тела. Он дал тебе большее, ожидай и меньшего; первое воскресение гораздо важнее последнего, так как гораздо важнее – избавиться от грехов, нежели видеть тело воскресшим. Тело пало потому, что согрешило; посему, если грех есть начало падения, то начало восстания есть освобождение от греха. Мы уже восстали большим воскресением, свергнув тяжкую смерть греховную и сняв с себя ветхую одежду; не будем же отчаиваться в меньшем. И мы некогда восстали этим воскресением, когда были крещены, и эти прекрасные агнцы, вчера вечером удостоившиеся крещения. Третьего дня Христос был распят, но воскрес в прошедшую ночь, и они третьего дня были объяты грехом, но восстали вместе с Ним; Он умер телом – и восстал телом, а они были мертвы грехом – и восстали, освободившись от грехов. Земля произращает нам в это время весны розы, фиалки и другие цветы, а воды явили нам луг еще более приятным, нежели земля. Не удивляйся, что из вод произросли цветы; и земля производит растения не по собственной природе, а по повелению Владыки. И вначале природа вод произвела движущихся животных: «да произведет», сказано, «вода пресмыкающихся, душу живую» (Быт. 1:20) – и повеление стало делом, и неодушевленное вещество произвело одушевленных животных; так и ныне «да произведет вода» не «пресмыкающихся, душу живую», но духовные дары. Тогда воды произвели бессловесных и безгласных рыб, а ныне они произвели рыб словесных и духовных рыб, уловленных апостолами: «идите», сказал им Христос «и Я сделаю вас ловцами человеков» (Матф. 4:19). Он говорил тогда об этой именно ловле. Поистине, это – новый способ ловли; рыболовы извлекают из воды, а мы ввергаем в воду, и, таким образом, уловляем. Была некогда купель и у иудеев; но послушай, какую имела силу эта купель, чтобы тебе узнать бедность иудеев, чтобы узнать богатство церкви. То была купель водная, и ангел сходил туда и возмущал воду; потом, после возмущения воды, входил в нее один из больных и исцелялся, один только в год исцелялся, и тотчас благодать отнималась, не по бедности Дающего, а по слабости принимающих. Итак, ангел сходил в купель и возмущал воду, и один из больных исцелялся; сошел Владыка ангелов в Иордан и возмутил воду – и исцелил всю вселенную. Посему там второй, сходивший после первого, не исцелялся, потому что такая благодать дана была иудеям немощным, бедным, а здесь если после первого войдет второй, после второго третий, после третьего четвертый, и хотя бы десять, хотя бы двадцать, хотя бы сто, хотя бы тысячи и хотя бы ты вверг всю вселенную в эту купель, благодать не иссякает, дар не истощается, струи не оскверняются. Новый род очищения, – он не телесный: там, чем больше тел будет омывать вода, тем более загрязняется; а здесь, чем больше лиц омывает она, тем делается чище.

5. Видишь ли величие дара? Соблюдай же человек, величие этого дара. Не позволительно тебе жить безразлично; назначь себе закон со всей точностью, потому что жизнь есть подвиг и борьба, «все подвижники воздерживаются от всего» (1 Кор. 9:25). Сказать ли тебе один лучший и безопасный образ действий? Извергнем из души то, что кажется безразличным, но рождает грехи. Из действий одни суть грехи, а другие не грехи, но бывают причиной грехов: например, смех по природе не есть грех, но он бывает грехом, если простирается через меру, потому что от смеха происходит насмешливость, от насмешливости – срамословие, от срамословия – постыдные дела, а за постыдными делами – наказание и мучение. Исторгни же прежде корень, чтобы исторгнуть всю болезнь; если мы будем остерегаться безразличного, то никогда не впадем в запрещенное. Так, для многих кажется безразличным – смотреть на женщин; но от этого рождается бесстыдное вожделение, из вожделения – блуд, а от блуда опять – наказание и мучение. Так и роскошь, по-видимому, ничего не представляет страшного, но отсюда – пьянство и бесчисленное множество зол, сопряженных с пьянством. Итак, во всем будем истреблять начало грехов. Для этого вы получаете непрестанные наставления каждый день; для этого мы кряду семь дней делаем собрание, предлагая вам духовную трапезу, давая вам вкушать от божественных изречений, приготовляя вас каждый день к борьбе, вооружая вас против дьявола, так как ныне он свирепее нападает, – чем больше дар, тем больше и борьба. Если дьявол не потерпел, видев одного в раю, то как, скажи мне, потерпит он, видя столь многих на небе? Ты раздражил зверя, но не бойся; ты получил большую силу, изощренный меч: им поражай змея. Для того Бог и попустил ему рассвирепеть против тебя, чтобы ты на самом опыте узнал могущество силы твоей. Как превосходный учитель (ратоборства), взяв какого-нибудь ратоборца нечистого, бессильного и находившегося в пренебрежении, и намастив его, обучив и исправив тело его, не позволяет ему потом оставаться в бездействии, но повелевает выйти на подвиги, чтобы показать на опыте, какая сообщена ему сила, – так сделал и Христос. Он мог уничтожить врага; но дабы ты познал превосходство благодати, величие духовной силы, которую ты получил в крещении, Он попускает ему вступать с тобой в борьбу, доставляя тебе много случаев к получению венцов. Поэтому семь дней кряду вы пользуетесь наставлениями, чтобы в точности научиться приемам борьбы. С другой стороны совершающееся теперь есть духовный брак; а брачное торжество продолжается семь дней. Посему и мы установили, чтобы вы семь дней присутствовали здесь при этом священном браке. Но там после семи дней торжество прекращается; а здесь, если хочешь, можешь постоянно присутствовать при священном браке. В мирских браках невеста после первого или второго месяца бывает уже менее любезной жениху; а здесь не так, но чем больше проходит времени, тем пламеннее делается любовь жениха, тем искреннее объятия, тем духовнее общение, если мы будем бодрствовать. Кроме того, для тех после юности наступает старость; а здесь – после старости юность и юность, никогда не имеющая конца, если мы захотим этого. Велика благодать, но она будет еще больше, если мы захотим; и Павел был велик, когда крестился, но стал еще больше впоследствии, когда проповедовал, когда опровергал иудеев; потом он был восхищен в рай, восходил на третье небо. Таким образом, и нам можно, если пожелаем, возрастать, увеличивать благодать, данную нам в крещении; а увеличивается она через добрые дела, делается светлейшей и нам доставляет яснейший свет. Если это будет, то мы с великим дерзновением войдем в брачный чертог вместе с Женихом и станем наслаждаться благами, уготованными любящим Его, которых да сподобимся все мы благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу и Святому Духу слава и поклонение во веки веков. Аминь.