Текст книги "Я вернусь через тысячу лет. Книга 2"

23. Кто выведет из пещер бывших каннибалов?

– Включи запись, Розита, – попросил я. – Продиктую лингвистические крупицы. Может, что отберёшь?

На диктовку ушли две минуты. Потом Розита сообщила:

– Я говорила с Тушиным. Он согласен. Вызови его прямо сейчас. Он сам хочет пообщаться с тобой. Четвёртая волна.

– Это я пока помню,

Все мы знали личные волны командиров кораблей. Зазубрили в первые же дни. Хотя и пользовались этим крайне редко. Мне ещё ни разу не доводилось. Как-то не возникало необходимости. Всё до сих пор решалось на своём уровне. Как и привык с детства. Отец ещё с первого класса наставлял: «Не бегай жаловаться! Решай всё на своём уровне!»

Тушин сразу попросил включить экран:

– Я давно не видел тебя, Алик.

Всё-то он хочет со мной как с сыном. И это приятно. Но почему я этого боюсь?

– У тебя усталый вид, Алик, – сказал Тушин.

– У тебя тоже, – ответил я. – Да ещё эти племенные заботы!

– Они теперь наши. – Тушин вздохнул. Глубокие поперечные морщины на его лбу сбежались и разбежались. – Я согласен говорить с кем угодно. О чём угодно. Лишь бы не лилась кровь и тебе там было полегче. Какими средствами ты хочешь действовать?

– Звуком и светом. Только!

– Опасность какая-нибудь для тебя просматривается?

– Никакой!

– О чём же должен я просить твоего вождя?

– О том, чтобы он попросил вождя «пещерных крыс» не стрелять в людей урумту. Когда я освещу их прожектором… Сам я до этого «пещерного» вождя дотянуться пока не могу. Если и дотянусь, он меня не послушается. А с Тором они знакомы. Условия там таковы, что расчёт урумту будет строиться только на внезапности. И если её нет, нападающих легко перебить стрелами всех. Будут как на экране! Попадают в реку. Никто не вернётся. А надо, чтоб вернулись – и зареклись!

– Что можно пообещать твоему вождю?

– Ему ничего не надо, кроме постоянной защиты от урумту. Сам так сказал.

– Ну, это просто. – Тушин улыбнулся.

– И ещё я хотел спросить, Михаил… Усыплять кого-нибудь? Нужен ещё анализ крови?

– Тут у нас родился грандиозный план, Алик… С помощью компьютера… Нужен не только анализ. Нужны они сами. Здоровые, обученные у нас, способные вывести своё племя из пещер. Сами мы пока сделать этого не можем. Только с их помощью!

– Хотите пленников для обучения?

– Жажду! – Тушин рассмеялся. – Готов прислать вертолёт и двух-трёх ребят тебе в помощь. Чтоб привезли двух усыплённых агрессоров. Больше, увы, вертолёт не поднимет… Мы их тут вылечим, выучим, женим в ближних племенах и вернём в пещеры. Научим топить печи в деревянных домах. У нас в Нефти два десятка домов пустуют. Первые наши дома… Их можно перевезти на твой материк и хоть завтра начать вывод племени. Но там же север! В домах топить надо! Не умеючи, они эти дома сожгут!

– Отличный план!

– А мне тут в Совете говорят, что взять двух спящих пленников – это насилие над личностью,

– Мне кажется, один из членов нашего Совета обладает поразительным уменьем ставить всё с ног на голову.

– Почему тебе так кажется?

– Потому что пленников возьмут в чужих пещерах, а не в своих. Потому что их возьмут с охоты на людей, а не с охоты на зверей. Тут будет всего лишь насилие над насильниками. Да ещё ради их же блага!.. Научатся уважать чужие личности, тогда уважим и их собственные.

– Да вот полагают, что их надо бы пожалеть. Невежественны, глупы, несчастны…

– Ох, Михаил! Послушай, пожалуйста, четыре строчки!

– Слушаю.

– Конечно, я должен глупца пожалеть.

Но свищет в руке его страшная плеть!

Жалеть же того, кто меня хлещет плетью?

Для этого надо совсем ошалеть!

– Кто сочинил такую прелесть?

– Расул Гамзатов. Великий поэт из крошечного аварского народа. Россия, Дагестан, двадцатый век.

– Сегодня же поищу в библиотеке! – пообещал Тушин. – Поэзию прошлых веков, увы, я представляю себе смутно. Видно, не знатоки поэзии комплектовали библиотеку нашего «Урала». А потом навёрстывать было некогда. – Тушин вздохнул, и снова сбежались и разбежались поперечные морщины на его лбу. – И от этого жизнь моя стала более тусклой, – грустно добавил он. – Никогда не всплывают в памяти подходящие стихотворные строчки. Будто я в чём-то дефектный… Так кого же послать тебе в помощь?

– Бруно и Джима Смита. Если согласятся…

– А в резерве? Мало ли что…

– Нат О'Лири. Тоже надёжный парень.

– Я слышал, Али Бахрам – твой друг.

– Друг. Но он горяч. Тут нужны очень спокойные люди… Если пойдёт вертолёт, Михаил, то хорошо бы снабдить его сиреной погромче, и двумя-тремя прожекторами.

– Опять же звук и свет?

– И экономия! Ракеты-то у нас пока – земные. Запас не пополняется…

– Ты ещё, оказывается, и хозяйственник? – Тушин хмыкнул. – Теперь я за твой материк спокоен.

– Раз уж о хозяйстве… Есть ещё одна проблема…

– Острая?

– Горячая! Самовар! Соскучился по чаю.

– Был у нас самовар на «Урале». На этой же планете пользовали. Кстати, и Марат его запросил. Уже делают. Тебе – тоже?

– Хорошо бы! Он и аборигенам пригодится. Будет первый у них котёл, фундамент технического просвещения!

– Обеспечим фундамент! – Тушин улыбнулся. – Остальное – по дипломатическим каналам? Так я понимаю?

Он отключился, и тут же на экране появилась Розита.

– Мне велено посмотреть, – сообщила она, – бреешься ты или нет?

– Тут все мужики небриты. Зачем выделяться?

– Когда назначим телемост?

– Давай на послезавтра! Завтра я, по твоему совету, слетал бы к ту-пу. За пещерами-то присматривают?

– Каждые полтора часа. Да, тебя приглашают на Совет.

– По какому поводу?

– По всем твоим племенам. Ориентировочно – после второго Аустерлица.

– Далеко ещё!

– Если бы ты только знал, как я тебя жду!

– Если бы ты знала, как я!..

24. «Нежная» из племени ту-пу

Вертолёт поднялся легко, вертикаль удалось выдержать без отклонений, ни одна веточка не попала под винт, чего я очень боялся, И через минуту я уже пошёл над рекой на запад. Управление машиной оказалось не сложнее, чем в «Малахите».

Вода действительно спадала, обнажая блестящую глинистую пойму. Кое-где на ней оставались поваленные грозами деревья с переломленными сучьями, с быстро увядающей листвой. За один из таких стволов зацепился аккуратненький квадратный плотик. Может, у племени ту-пу угнало его половодье? Но, может, и выше по реке живут племена, умеющие вязать плоты? Пока о них – никакой информации!

Впрочем, течение могло пригнать этот плотик и по притоку, уходящему в зону айкупов. Устье его обозначилось сейчас более определённо, чем в день моей «рекогносцировки». Видимо, южнее преобладали глинистые почвы, и вода оттуда шла жёлтая. А по основному течению, от селения ту-пу – тёмная, более холодная и чистая. Два этих потока уходили далеко на восток, к устью, рядышком, почти не смешиваясь. С высоты вертолёта две струи в одном речном русле были видны очень хорошо. При этом чистая и холодная вода как бы отжималась к берегу купов.

Чуть западнее впадения притока мелькнул на северном берегу крохотный круглый, как блюдце, заливчик, на котором высовывался из-под прибрежных кустов край ещё одного плотика. Я сделал над заливчиком круг и разглядел две отчётливые нити привязи, которые тянулись к плотику от основания кустов. Этот плотик уже никак не мог быть угнан течением из селения ту-пу. Кто-то держал его здесь про запас – для преодоления реки.

Причём пользовался им нечасто. Иначе хватило бы и одной привязи.

Хотелось увидеть на реке ещё и лодку-долблёнку, о которых столько читал в исторических книгах. Но ни одной не увидел. Неужто не только купы, но и ту-пу до лодок не доросли? Как не доросли до колеса и домашних животных. Не было собак у купов. Не слыхал я собачьего лая и в селении ту-пу. А ведь наверняка даже самые непородистые псы подняли бы тревогу при неожиданных ночных визитах урумту.

Всем этим, похоже, придётся заниматься мне.

По пути заметил я на маленькой полянке движущийся клубок покрытых коричневой шерстью животных. Тень вертолёта испугала их, клубок рассыпался, и лопоухие зверьки метнулись к вывернутым из земли корням упавшего дерева. За ними метнулся туда же из кустарника зверь покрупнее. То ли волк, то ли медведь, то ли помесь того и другого. Видимо, мать охраняла игру детёнышей. По быстроте движений звери были ближе к волкам. По величине – ближе к медведям. В общем, мохнатый зверь, «вук» на языке урумту.

Как-то он там, в своих пещерах, мой бывший пленник? Опять, небось, собирается в поход? Или напротив, отговаривает сородичей от похода? Честно говоря, хотелось бы сегодня спокойно с ним побеседовать. Возможно, разговор теперь прошёл бы совсем на других тонах. Поостыли оба!

Над селением ту-пу я сделал два круга, и тень вертолёта дважды прошлась по многим площадкам и входам в пещеры. Несмотря на то, что мотор работал бесшумно, машину заметили. Десятки людей высыпали на площадки перед пещерами и на тропинки между площадками. А когда я стал снижать вертолёт к вершине холма на левом, южном берегу, где совсем недавно стоял в ЭМЗе, люди разбежались, попрятались в пещерах. Ни одного не осталось на виду. Хотя и понимал я, что за машиной всё равно следят. Но уже из укрытий.

На противоположной вершине холма приемлемой площадки для вертолёта не нашлось. Мешали крупные камни, кустарник и пеньки. Зато просматривалась на северном берегу подходящая свободная площадка внизу, у самой воды. В эту площадку вдавался крошечный заливчик, и в нём болтались на привязи два квадратных плотика. Точно такие же, какой заприметил я по пути в пойме реки. Должно быть, отсюда и унесло.

Для ночной защиты селения площадка, на которую посадил я машину, была очень удобна. Северный берег отсюда легко осветить прожекторами, и все нападающие будут как на ладони. Не полетели бы только в них стрелы! Смогут ли удержаться от этого бедные ту-пу, увидев грабителей у своего порога?

Может, не освещать их долго? Только шугануть светом?

И куда всё-таки сажать Тора? От подножия холма он будет взирать на соседа снизу и вызывать его как проситель. С вершины – как повелитель.

Но не просителем ведь придёт он сюда. Скорее – спасителем.

… Главные задачи поездки решены. Можно возвращаться.

Я поставил ногу на педаль включения, положил руки на штурвал, чтобы сразу потянуть на себя и подняться строго вертикально. Именно этот подъём отработать нужно «до белизны». Но что-то вдруг задержало, остановило меня. Какое-то шевеление в кустах у самого обрыва к реке. Никакого ветра не было, но там почему-то резко дёрнулись ветки. Я подождал секунду – и они дёрнулись вновь, что-то треснуло. Даже сквозь оргстекло кабины было слышно. А потом раздался вопль – чисто человеческий вопль ужаса.

Я выскочил из кабины, бросился к кустам над обрывом. Как пуля в меня вонзился ещё один отчаянный вопль.

За куст держались снизу, из-под обрыва, две тонкие смуглые руки. Куст трещал и выдирался из узкой щели в известняке, слегка присыпанной серой почвой. Кто-то подсматривал тут за мною и должен был сейчас ухнуть вниз…

Я упал плашмя на землю и ухватился за руки. Сначала меня потащило к обрыву. Однако носки ботинок упёрлись в какие-то камни, и сползание остановилось. Почувствовав точку опоры, я рванул смуглые руки на себя вместе с кустом.

И вместе с кустом, прямо на колючих ветках, обрушился на меня юный человек – то ли мальчишка, то ли девушка. Я заметил вначале лишь громадные серые глаза, наполненные почти предсмертным ужасом, перекошенное от страха лицо, копну нечёсаных длинных чёрных волос.

Потом уже под волосами мелькнула девичья грудь.

Я поднялся с земли весь перемазанный и хотел сперва отряхнуться. Но за это время девчонка могла убежать. А терять первое знакомство в неведомом племени не хотелось. Поэтому сначала я поднял её и потянул за руку к дверце вертолёта. Девчонка упиралась, как упрямая коза, но двигалась. Прямо возле дверцы, в кабине, на крючке, висели мыслеприёмники. На ощупь, не заглядывая в кабину, я снял два. Один тут же, левой рукой, натянул на себя. Другой подал девушке.

Она отшатнулась, как будто я предложил ей змею.

Пришлось надеть на неё мыслеприёмник своею рукой. Совершить, так сказать, насилие над личностью…

– Не бойся! – тут же сказал я. – Зла тебе не сделаю. Ты красивая девочка. Ни один сын неба не сделает тебе зла.

– Ты сын неба? – недоверчиво переспросила она,

– Да. Меня зовут Сан. А как зовут тебя?

– Тили. – Она улыбнулась. Буквально сквозь слёзы. – Ты спас меня. Я бы упала.

– А зачем ты полезла сюда?

– Хотела посмотреть.

– Ты ничего не боишься?

– Теперь – ничего. Если ты меня спас, значит, не убьёшь.

– Твоя пещера отсюда видна?

– Нет. Она тут прямо под обрывом. Самая верхняя. Отсюда не видно.

– Сколько человек живёт в твоей пещере? Ты можешь сосчитать?

– Много.

Она стала загибать пальцы, бормоча что-то под нос. Потом разогнула перед моим лицом пятерню. До пяти, значит, считать умела. Совсем неплохо для столь юного и совсем необразованного создания.

– Как зовут твоего отца?

– Фор.

– Что означает его имя?

– Бесстрашный.

«Ты вся в него», – подумал я. Но решил не перебарщивать с комплиментами.

– А как зовут твою мать?

– Тулю.

– Что означает её имя?

– Терпеливая.

– А что твоё имя значит?

Она вдруг засмущалась, растерянно улыбнулась, отвела взгляд.

– Ты забыла, что значит твоё имя?

– Не забыла. – Она вдруг посмотрела мне прямо в глаза – сердито и вызывающе. Зрачки её серых глаз стали крошечными, как булавочное остриё. – Моё имя значит «нежная». Но я совсем не такая!

– Этого ты ещё не знаешь, – успокоил я её. – Жизнь покажет, какая ты. А подарки своим родителям можешь передать?

– От кого?

– От сынов неба. Они очень любят бесстрашных и терпеливых людей.

В вертолёте стоял на три четверти полный контейнер с подарками для купов. Не грех было позаимствовать оттуда кое-что и для ту-пу. Раз уж подвернулся случай…

– Подожди немного – вынесу подарки, – попросил я. – Или зайдём в эту хижину вместе со мной. Сама выберешь…

Я показал на распахнутую дверцу кабины.

Тили качнулась к дверце. Но испугалась и отшатнулась обратно.

– Лучше вынеси, – сказала она. – Подожду.

Я вынес ей три ведёрка одно в другом, стопку стаканчиков, три мотка разных лент, перочинный нож с колечком на рукоятке.

Со стенок кабины я снял сапёрную лопатку, каёлку и геологический молоток. В «инструментальном» контейнере были другие, но искать сейчас – недосуг.

– Это для твоего отца. – Я передал Тили молоток, каёлку и лопатку. – Это – всей семье. – Я передал стопку стаканчиков и показал, как вынимаются они один из другого. – Это тебе и Тулю. – Я показал на вёдра, опустил в них два мотка лент, а от третьего, ярко-красного, отсёк ножом полоску и повязал её галстуком на шею Тили. – А это только тебе.

Я раскрыл перед нею нож, закрыл его и положил ей в руку, Пусть ей будет с этим ножом безопаснее!

– Я в долгу у тебя, – тихо сказала девушка. – Никогда у нас не было таких подарков. Ни у кого! Я не забуду свой долг.

– Никогда не бойся сынов неба, – посоветовал я, – Они не сделают зла ни тебе, ни твоему племени. Сыны неба – друзья ту-пу. Передай это всем. И скажи Уйлу, что скоро к нему придут гости.

– Ты знаешь Уйлу? – удивилась она. Ресницы её распахнулись, зрачки увеличились.

– Я слышал, он добрый, умный человек.

Она помолчала, и я почувствовал в её молчании какое-то несогласие.

– Он очень старый, – наконец сказала она.

Я понял недоговорённость: ему уже трудно быть вождём.

Всё сходилось с «диагнозом» Тора: старые вожди обычно сверхосторожны и нередко трусливы. Земная история дала тому немало примеров.

– Сохрани эту дугу, Тили. – Я показал на мыслеприёмник. – Когда сыны неба снова придут к вам, ты сможешь говорить с ними свободно. А если потеряешь её, вы не поймёте друг друга.

– Сохраню, – пообещала она. – Ты ещё придёшь?

– Обязательно! А сейчас отойди подальше. Поднимется сильный ветер.

Она подхватила вёдра с подарками, отошла к спуску с холма, а я забрался в машину и включил мотор.

Поднявшись «столбиком» ввысь, я сделал круг над селением. Все площадки и тропинки его вновь были усеяны людьми. Видимо, вопли Тили выдернули их из пещер. А вокруг вершины холма, где стояла Тили с вёдрами в руках, лежали полукругом на земле люди. Как лучи восходящего солнца на детском рисунке.

В общем-то теперь я мог бы обойтись и без помощи Тора. Но уже не имело смысла. В конце концов, весьма возможный союз соседних племён имел все шансы развиваться намного быстрее, чем любое отдельное племя.

25. «Сар ходил вокруг пещер…»

Уговаривать Тора не пришлось. Он и сам хотел повидать вождя «сынов неба» и давно знал дорогу к вертолёту. Не я повёл его через лесок на полянку, а он меня. И пошёл туда в тиаре, с ожерельями из клыков и зубов. Как положено вождю.

– Там кто-то рыбу жарил, – сообщил я по пути. – Когда меня не было.

– Я жарил её далеко от твоей хижины, – совершенно спокойно признался Тор. – Как ты просил.

– Ты поступил мудро, – похвалил я. – Если бы хижина сгорела, ты никогда не увидел бы вождя сынов неба.

– Он старый? – тихо поинтересовался Тор.

– Такой, как ты.

– Как его зовут?

– Мих.

– Что значит это имя?

– Наши имена ничего не означают.

– Откуда же они?

– Из нашего прошлого. Многие люди оставили по себе добрый след. Их имена повторяются. А значение забылось.

Брови Тора поднялись. Осмысливал. Потом подытожил:

– У нас лучше.

Я открыл дверцу вертолёта набором цифр и предложил Тору сесть в кресло пилота. Он пооглядывался, убедился, что дверь открыта настежь, и осторожно сел. Я устроился рядом, на откидном. Через минуту на экране уже улыбался Тушин.

– Ухр кхун Тор! – начал он.

– Ухр кхун Мих! – с достоинством ответил Тор.

Это они поняли без перевода. Дальше пришлось переводить.

Тушин признался вождю в своей прочной любви к мирным племён купов, айкупов и ту-пу. Пообещал, что сыны неба будут всегда помогать им. Теперь надо утихомирить хуров, заставить их жить мирно, как живут другие. Незачем их для этого убивать. А то озлобятся, и станет хуже. Достаточно напугать и прогнать. Их будут гнать столько раз, сколько раз нападут они на мирные племена. И хуры поймут, что нападать бесполезно. Вождь Мих просил передать всё это вождю Уйлу.

– Айкупов вы тоже будете защищать? – недоверчиво переспросил Тор. Видимо, моего обещания было ему недостаточно.

– Будем! – пообещал Тушин.

– Я хочу сказать это вождю айкупов.

– Скажи! – согласился Тушин.

– Ему тоже не надо убивать хуров?

– Хуры не дойдут до него. Мы не позволим им перейти реку.

– Вождю айкупов надо будет пролить для этого свою кровь?

Тушин помолчал, вопросительно посмотрел на меня.

– Я не понимаю, Алик, – тихо произнёс он.

– Речь идёт о договоре, подписанном кровью, – так же тихо пояснил я.

Тушин улыбнулся, перевёл взгляд на Тора и ответил:

– Мы прольём кровь вместе – сын неба и вождь айкупов. Мы пришлём подарки айкупам и тогда прольём кровь.

Больше у Тора вопросов не было. Отправиться к вождю Уйлу он согласился. И на этом Тушин попрощался:

– Ухр кхон Тор!

– Ухр кхон Мих! – эхом отозвался Тор.

Он был явно доволен разговором. Он стал другом и братом сильного, хотя и далёкого вождя. Сыны неба делали его своим вестником в соседних племенах и, значит, своим главным союзником. Опираясь на силу сынов неба, он и сам становился сильнее. А какому вождю не хочется стать сильнее?

– Когда мне идти? – спросил Тор, спустившись из вертолёта.

– Может, полетишь по небу на этой хижине? – поинтересовался я, показав на машину. – Хижина довезёт тебя до Уйлу, пока ты съешь два кхета.

– Это невозможно, – спокойно возразил Тор. – Тут почти два дня пути.

– Проверь, – предложил я.

Он молчал, думал. На лице его явно читалось: и хочется, и колется…

– Если я спущусь к ту-пу с неба, – как бы размышляя, вслух произнёс он, – значит, я сам буду сыном неба?

– Конечно! – согласился я. – Все ту-пу сразу увидят, кто ты. И объяснять не надо.

– Могу я взять с собой Сара?

– Можешь. Если он согласится.

– Он не спорит со мной, – с достоинством объяснил Тор. – Когда отправляться?

– Когда хуры выйдут в поход. Сколько дней идут они до купов?

– Не знаю. Сар шёл до их пещер пять дней. Сар ходит быстрее всех в племени.

– Сар туда ходил? – удивился я.

– Давно. – Тор вздохнул. – Когда хуры угнали его сестру. Хотел вернуть её.

– Вернул?

– Нет. – Тор опустил взгляд. – Сар ходил вокруг пещер. Долго ходил! Но хуры не выпускают женщин наружу. Сар принёс оттуда только перья для этой шапки. – Тор показал на свою тиару. – Женщин он не увидел.

– Почему он пошёл один? Никто больше не захотел?

– Он никому не сказал. Он сильный и смелый! – Тор произнёс это с гордостью. – Он ни у кого не просит помощи. А сам помогает всем. Когда я уйду к предкам, он станет вождём. Я обещал ему это. У купов должен быть хороший вождь. Иначе племя будет слабым, бессильным. Не бывает сильного племени с плохим вождём.

– А какой вождь у хуров?

– Не знаю. – Тор произнёс это с явным огорчением. – Не знаю его имени. Не знаю его лица. Хуры скрывают своего вождя. Он не носит такую шапку, как другие вожди. По всему видно, он злой и жестокий. Хурам от него хуже всех. Их все ненавидят. И живут они не как люди.

Это я уже слышал от Лу-у. Видно, впитала мысли отца.

Подумалось, что не вождь, наверное, диктует своему племени образ жизни, а, напротив, образ жизни выбирает подходящего вождя. Соответствующего желаниям большинства. И опирающегося на большинство. И значит, с племенем купов мне сильно повезло – если спокойный, неторопливый и справедливый Тор соответствует характеру большинства.

… Ну, что ж… Впору позаботиться о подарках для официального визита к ту-пу!