Текст книги "Пожиратель лиц"

– Дядя ушел, значит, вечер прошел! – Твердо подытожил Энтони.

– Как вы могли заметить, он имеет склонность возвращаться, – Тони допил вино. – Я вот заметил. – Он почесал подбородок. – Чем-то я ему не понравился. Ты, кстати, тоже, – и указал на Энтони.

– Здесь неравенство классов, и ничего более. А вот с тобой не все так однозначно. Ты ведь не женился на его племяннице? – У Альмы было игривое настроение. У нее прибавилось проблем, но об этом она будет думать завтра. В конце концов, Энтони прав, вечер прошел – пора повеселиться. Ничто так не развлекает, как приятная, светская беседа!

– Страшно подумать, что ждет его будущих родственников со стороны потомства.

– За это можешь не волноваться, – Альма вспомнила еще одну особенную наклонность этого человека.

– Если у него сейчас нет детей, то это не означает, что их никогда не будет, – Тони был не прочь побольше узнать об этом человеке.

– О, у него были дети. Много детей!

– Ты не говорила, – вклинился Энтони.

– Были?

– Да! Есть у него один бзик. Он как Кронос. Мнит себя титаном… Мнит себя титаном или богом, или тот же бог знает, кем еще.

– Прости? – Тони понимал, к чему вела Альма, но хотел удостовериться.

– Он пожирал их, как только они появлялись на свет. – За столиком настал момент тишины, чтобы слушатели могли переварить услышанное. Минуты было вполне достаточно, и Альма продолжила говорить. – У Мэра было много женщин. И он не фанат контрацепции. Если выяснялось, что очередная его пассия беременна, а он за этим следит, то дядя холил и лелеял ее до тех пор, пока та не разродится. Затем, после дня ИКС, он забирал детей на кухню, а женщин вышвыривал или убивал, если те сопротивлялись. Только с тетей Ирэн он состоял в подобии отношений. И то потому, что она была бесплодной. Почему он так делал – это уже его проблема. В голову к нему лезть я никому не советую.

– Неужели он… – Начал было Тони, но Альма предвосхитила его вопрос.

– Нет. Он считал, что в этом мире может быть только он, и никого ему подобных. Правда, был прецедент, когда одна из будущих матерей сбежала, скрывалась и даже недолго растила его чадо. Но итог закономерен. Мэр их нашел. Нетрудно догадаться, что он сделал. Однажды он рассказал (когда еще мог говорить), что тот ребенок был особенным. «Вечность не забуду день, когда я последний раз повстречал это дитя», – Альма процитировала Мэра голосом, который напомнил Тони об инциденте в баре. Уж больно похоже у нее получилось. – Он не говорил конкретно, что произошло, когда он их нашел. Но, по его же словам, даже для него это было жестоко.

Снова воцарилась тишина. Альма скинула свою усталость этим рассказом и смаковала момент. Тони не мог понять: ему восхищаться или дрожать. Энтони переваривал услышанное. Он понял, почему Альма не рассказывала ему о таких подробностях жизни ее дяди. Она рассказывала многое другое, но только не это. И вот он переварил.

– Блядь, если бы я знал обо всей этой… – Энтони тряс руками, пытаясь подобрать слово, которое в точности отразило бы смысл его послания. Но не смог и просто продолжил. – В тот момент, в баре… Блядь, я бы все равно на тебе женился. – Он тупо уставился на Альму слегка обезумевшим взглядом.

– Ты – прелесть! – Альма улыбнулась. Но улыбка быстро исчезла с лица, потому что пришло время для серьезного разговора. – Кажется, нам пора серьезно поговорить. Ты согласен, Тони?

– Да, поговорить нужно, – наш герой с серьезным лицом смотрел на Альму.

– Тогда предлагаю переместить нашу беседу в подобающее место. Я это сказала, потому что тема разговора не для посторонних. Не говоря о том, что скоро здесь будет не так спокойно и лучезарно. – Она оглядела зал. – Вижу, официанты уже разносят по столам подносы с героином, опиумом, и одному повару известно, с какими еще дурманящими веществами. – Она резко встала. – Наркотической оргии не избежать.

– Извольте покинуть заведение! – Энтони встал вслед за своей дамой.

Глава 3

Через десять минут они находились в покоях будущих супругов. Тони расположился в огромном кресле возле стены. Энтони рухнул на кровать, скинув ботинки и пиджак на пол. Альма отлучилась в ванну, дабы сбросить сковывающие тело оковы и переоблачиться в более комфортный наряд.

– Самый, блядь, стремный день в моей жизни! – проскандировал Энтони, глядя в потолок. – Я даже представить не мог, что такое вообще возможно. Неделю спать не смогу!

– Не преувеличивай, – Тони смотрел куда-то в пустоту. – Такие же люди, как и везде.

– Что-то я, блядь, не помню, чтобы везде люди людей жрали… – Энтони сел, – детей, казни устраивали… Оргии наркотические и прочее дерьмо. Блядь, у него плащ из рук.

– Наверняка ручной работы, – Тони горько усмехнулся. Но Энтони было не до смеха.

– Ты совсем отмороженный! – Энтони вскочил с кровати и подошел к Тони. – Это, по-твоему, нормально?! Все это?! Я сейчас внутренности выблюю, вот, блядь, насколько я волнуюсь! А мне такое не свойственно! А ты сидишь тут и шутками меня потчуешь, мать твою. – Он ходил из стороны в сторону. – Да я завтра стану частью этой ебанутой семейки! Альма, конечно, Альма… Но ЭТО?! Я, блядь, свихнусь, если буду хозяином каждого такого мероприятия… – Последнее предложение он буквально простонал.

– Привыкнешь, – Тони не совсем понял про хозяина и прочее, но это его не волновало, да он и не пытался. – Все то же, что и в обычном мире.

– Ты издеваешься?

– Сам посмотри. Люди как люди. У них немного другие ценности и традиции. Возможно, твоя привычка ругаться, как сапожник, вызывает у них ту же реакцию.

– Что, блядь, ты сейчас сказал?!

– То! – Тони поднял вверх палец. – Не переваривай то, чего не знаешь и не понимаешь. И жить будет легче, и неудобств другим не доставишь. – Он улыбнулся. – Поживешь с годик в таком обществе, того глядишь, и сам будешь казни устраивать. В конце концов, ты никогда не был одуванчиком.

Энтони отошел от кресла и бессильно сел на край кровати, будто не веря словам своего старого друга.

– Не надо так смотреть. Все люди такие «люди», – Тони показал кавычки жестом рук. – Эти хотя бы достаточно откровенны с собой и миром, чтобы творить то, что они тут творят.

– Он детей своих ест. Для тебя это не «слишком»? – Энтони совладал с нервами. Никто этого не знал, но серьезный разговор уже сотрясал помещение.

– Все относительно. В животном мире такое сплошь и рядом.

– Не знаю таких.

– А они есть. Может, он просто ближе к природе или… не знаю.

– Зачем оправдывать его действия?

– Не оправдываю. Он больной на всю голову мудак! – Тони улыбнулся. – Но суть не в этом. Не суди о том, чего не понимаешь, чтобы потом в себе не разочароваться. Мой посыл таков, а ты начал тут поднимать вопросы морального характера.

– Сам называешь его больным, а мне говоришь не судить.

– Ну, я его отчасти понимаю.

– Не думаю, что ты ел детей или города в крови топил.

– Хах! Нет. Но я недалеко ушел. Цель оправдывает средства. Не зная причины поступка, нет смысла судить о нем. Можно потом пожалеть и разочароваться. Боже, – Тони почувствовал себя идиотом, – я повторяюсь. Плохая привычка.

– Тебя так послушать… Вы, случаем, не родственники?

– Боже упаси! – Альма вышла из ванной. На ней было надето длинное кимоно. – Человек, который пережил «особый» подарок дяди, принес бы много проблем. – Альма присела возле Энтони.

В комнате воцарилась тишина. Тони смотрел на них, а они смотрели на Тони. Официальный тон канул в забытье. Атмосфера была неформальной и более чем подходящей. Отчего вдруг такое напряжение?

– Итак, – начала Альма.

– Итак? – Тони развел руками, предлагая им начать.

– Я не знаю, что и думать. Я могу поверить в то, что все это совпадение. Стечение обстоятельств. Но… – она помассировала висок правой рукой, – мне кажется, это еще не все.

– Не все? – Тони сделал непонимающее лицо.

– Мне не очень интересны твои планы и прочее. Я ненавижу всех этих людей куда больше, чем все, кто думает, что их ненавидит. Делай что хочешь, лишь бы нас это не касалось.

– Вот как?

– Вот как.

– Как бы ни хотел, ничего не могу обещать.

– Это, блядь, как понимать? – Энтони в обычной манере включился в разговор.

– Понимаете, я и сам не знаю, что мне нужно делать. – Тони встал с кресла и начал расхаживать перед ними так же, как недавно Энтони. – Я приехал на свадьбу к старому другу. Хотел повеселиться. Я хорошо помню, что ты, мой старый друг, – он указал пальцем на Энтони, – умел веселиться. Думал, мол, приеду, повеселимся, как раньше, отвлекусь от работы, хорошенько потрахаюсь с алкоголичкой очень приятной наружности… – он ткнул пальцем куда-то позади себя, но все поняли, что он имел в виду. – Потом откланяюсь, всех поблагодарю, уеду и даже вспоминать не буду. Вернусь, заберу официантку и поеду в Китай. Там проделаю что-то подобное и так далее, – здесь Тони немного слукавил. На Фэй его планы были более грандиозными. Он размышлял об этом почти всю поездку до замка. – Но вот незадача. На предсвадебном ужине я узнаю, что здесь не просто семейные посиделки, а целая секта. В довесок я встречаю своего старого знакомого, которого я молился больше не видеть в своей жизни никогда, – Тони вошел в творческое исступление и начал излишне драматизировать и приукрашивать действительность. Делать то, в чем он был неподражаем. – Потом он решает меня отравить каким-то адским варевом. Все бы ничего: семейные традиции, своя кухня, чужой монастырь и прочее. Могу понять. Никого не осуждаю! Но потом ко мне является попугай, встречать которого в мои планы не входило, тем более сегодня. Так это существо еще и заявляет мне, что я познаю самые страшные муки ада, которые только нельзя вообразить моим жалким мозгом, если не сделаю того, что ему надо! – Свой диалог он всячески дополнял перепадами интонации, жестикуляцией и прочей театральностью. – Честно, я до сих пор не уверен, что попугай настоящий. – Он был уверен. – Больше того, после увиденного на сцене я думаю, что у меня до сих пор передоз… А сейчас я просто стою посреди зала и разговариваю сам с собой или с официантом, или еще черт знает с кем! – Он развел руками и сотворил безумную мину. Однако его глаза расширились от шока.

По завершении своего монолога для пущей драматичности Тони планировал повернуться к зрителям и развести руками, как бы добавляя убедительности своему негодованию. Однако, повернувшись, он увидел подтверждение своим словам. Наш герой стоял посреди зала, а Клэр непонимающе смотрела на него. Тони так и застыл в этой трагикомичной позе. А что бы сделали вы?

Альма и Энтони начали сомневаться в адекватности собеседника и его возможности посодействовать им после слов о попугае. Теперь они молча смотрели на Тони, пытаясь понять: он дурачится или же просто сумасшедший?

– К чему эта театральность? Зачем дурить замечательных людей? – Скрипучий голос прорезал комнату.

Видение закончилось. Тони вновь оказался в комнате. Но глаза его расширились еще сильнее, когда на плече Альмы он увидел своего старого-нового знакомого.

Альма вздрогнула, что было ей не свойственно, когда кто-то заговорил над ее ухом. Она не чувствовала тяжести попугая на своем плече. Энтони тоже вздрогнул. Он не ожидал, что в их разговоре примет участие кто-то еще. Тем более, что этот кто-то просто материализуется.

Попугай взмыл в воздух и перебрался на кресло за спиной Тони.

– Вы не против того, что я поучаствую в разговоре? Мне думается, что наше сотрудничество может быть плодотворным для всех участников, – он расправил правое крыло, потряс им и вернул в спокойное положение. – Тони, пожалуйста, – попугай сделал акцент на последнем слове, – отойди! Ты ведь не стеклянный.

Тони послушно отошел в сторону. Теперь он стоял словно посредник между двумя сторонами. Альма начала гадать, а не сошла ли она с ума. Может, дядя что-то подмешал ей в вино? А Энтони, в свою очередь уставший удивляться, просто сидел и смотрел, ожидая, что будет дальше. И, как обычно бывает в таких случаях, разговор пошел не в ту степь.

– На кресле сидит попугай, – начала Альма.

– Ваша проницательность не знает границ! – Очень сухо и в то же время торжественно отсалютовал попугай очередной комментарий, коих будет еще много.

– Он разговаривает, – Альма продолжила.

– Какая наблюдательность! – Попугай не унимался. – Вы не перестаете меня удивлять!

– И я не одна его вижу и слышу.

– А этого я не знаю. Возможно, Вы просто сошли с ума. Или Вас отравили? А попугай – лишь бред, навеянный все тем же бредом, что нес наш общий знакомый?

– Тони, – Альма повернулась, – это твой знакомый?

Тони молчал. В данный момент он испытывал самые настоящие муки. Муки неизвестности. Где он сейчас? В царстве собственного бреда, порожденного наркотиками? А может, это куда более неприглядная реальность сейчас держит его в заложниках обстоятельств? Ведь наркотический бред кончится, а из реальности – только на тот свет. Или же в объятиях все тех же наркотиков, что порождают кошмар. Выбор не так велик. Его нет.

– Знаешь, за последние несколько часов мое восприятие реальности было неоднократно обмануто. Так что я не уверен, что все это не иллюзия, – он поколебался. – Но да! Это мой знакомый.

– Тони, откуда ты знаешь, что из грудной клетки твоего друга сейчас не вылезет моя физиономия, после чего ты очнешься в коридоре замка на полу в луже собственной блевотины? – Несколько секунд гнетущей тишины. – Полно вам, господа! – Попугай просиял любезностью и продолжил разговор в дружеской манере. – Пошутили и хватит! Нет у меня времени на ваши выходки. Все происходящее в комнате – реальность. За происходящее ЗА ее приделами я не ручаюсь.

– Это просто апофеоз! – Голос подал Энтони.

– Слепой заговорил! Да еще и как! Удивительные вы люди, ЛЮДИ! Сколько существую, все удивляюсь вам.

– Мне казалось, что ты – моя персональная галлюцинация… – Неуверенно начал Тони.

– Так и есть! Но сейчас у нас более реальные дела. И твои друзья могут помочь в нашем общем деле.

– Что-то мне подсказывает, им неинтересно.

– Как раз наоборот!

– А если нет?

– Тогда тебе придется поторопиться! Потому что миссию, которая на тебя возложена, придется выполнить за то время, пока они будут приходить в себя от ритуала, что бременем лежит на твоих плечах, – попугай «свернул» голову в привычной манере и уставился на Альму. – Но этого не случится. – Птица спланировала на пол и начала, как недавно Тони, расхаживать из стороны в сторону, продолжая свою мысль: – Тайны душ людских открыты мне. А у этой «леди» душа темна, отчего и мне виднее. Тебе до нее далеко, мой юный друг. Но мы это исправим, если будет желание. В конце-то концов, ты – мое доверенное лицо! Значит, должен соответствовать! А не халтурить, как ты любишь. Все у него свое на уме! Строит всякое, напридумывал себе своим воспаленным мозгом, цель поставил, каких за век не достичь, даже за два. А он… – Попугай остановился. Он медленно оглядел публику. – Что-то я увлекся. Прошу простить. Нечасто выпадает возможность побеседовать с живыми.

– Когда говорит один – это не беседа, – подытожил Энтони.

Попугай переместился обратно в кресло.

– Тогда я помолчу. Помолчу и послушаю. – Повисла тишина. Она длилась минуту, затем попугай продолжил свой монолог. – Ну же, вперед! Я жду! Расскажите мне, что же я от вас хочу? Или вы не знаете? Нет? – Вытаращенными глазами он посмотрел на каждого. – Тогда слушайте! У вас еще будет время выразить глупое согласие с моими намерениями. – Попугай сел. – Значится, так! Вам неизвестно о нашем с Тони маленьком секрете, который ему жизнь продлевает. Это и неважно. Мы знакомы относительно давно. Тони об этом не знает, но я ревностно слежу за его успехами, время от времени. А теперь представьте величину моего удивления, когда мое чадо, если позволите, прибыло на свадьбу к моему заклятому врагу! Какая удача! Все еще диву даюсь, как мне повезло!

– Заклятому врагу? Это к мужику с плащом из рук? – Энтони не нравились подобные сюжетные повороты. Он боялся, что такими темпами в конечном итоге окажется, что он – потерянный сын этого самого Мэра, что его самого предадут огню и съедят.

– Не так буквально. Мой враг – идея! Нет, не так! Принцип! Вот мой враг – привычка этой семьи делать то, что они делают, во имя того, кого они почитают. А мне не нравится, что они почитают не мою сторону.

– Тебе не нравится? – Тони смирился, что это неприглядная реальность. Теперь он начал подстраивать ее под себя, как это обычно бывает в таких случаях. – Я думал, ты действуешь от лица некой третьей силы. Или ты тут по своей воле?

– У меня нет воли! Я – воплощение воли моего повелителя. Все, что исходит от меня, будь то мои желания, требования, повеления и прочее, – есть воля моего повелителя. Все примем «это» как данность и возвращаться к «этому» не будем.

– Ты ошибаешься, кем бы ты ни был, – Альма не могла взять в толк, во имя кого она делает то, что делает. – Мы не идолопоклонники, не язычники. Я бы даже не назвала нашу семью религиозной. Есть у нас традиции, но это традиции строго НАШЕЙ семьи. Они не демонстрируются в рамках культа, секты и так далее. У нас просто принято быть бездушной мразью. Это образ жизни.

– Вы, леди, еще слишком молоды.

– Не так молода, как хотелось бы!

– Вы еще молоды в рамках Вашей семейной, так сказать, иерархии. Вы станете взрослой только тогда, когда выйдете замуж. То есть завтра. И тогда во время секретного ритуала после свадьбы, о котором Вы от меня не слышали, если вдруг спросят, Вас посвятят в культ.

– Вы бредите! Я достаточно долго обитаю в этом цирке, чтобы знать местную «кухню». Такую важную часть жизни сообщества, как культ, я бы заметила!

– Я не сомневаюсь в Ваших способностях, я констатирую действительность. Я не тот, кто должен Вам это объяснять. Завтра и без меня справятся, если до этого дойдет. Надеюсь, не дойдет. Но сейчас не об этом. Культ практически изжил себя. Ваше многочисленное семейство – его последний оплот. В моих планах его прикрыть. Энтони, слушай внимательно! – Попугай осадил Энтони, который бессильно опустил голову, все еще не веря в свое невезение. – Ты, в конце концов, скоро станешь частью чего-то большего, чем дно очередной бутылки.

– Ты ведь не предлагаешь нам перебить все семейство? – Тони пробила дрожь от своих слов. Его коробила даже мысль о том, что придется сойтись с Мэром в бою. Даже с его, так сказать, отменным здоровьем все плохо закончится.

– Какой же ты глупец, Тони. Тебе самому не смешно? Тебе бы только перебить кого-нибудь! – Попугай посмеялся и продолжил. – Ой… Нет! Культы уничтожались по-разному. Перебить всех у вас бы и за сто лет не получилось. Прикончить Мэра способен только один человек из ныне живых. И он не среди вас! Тут только плоть от плоти и все такое.

– Не поняла! – Альму заинтересовали эти слова.

– Сначала о деле, господа. Сплетни потом!

– Я запомнила! – Альма удовлетворительно кивнула.

– Да, Мэра вам не убить! Да и не пришлось бы. Он как раз не является частью культа. Мэр – бездушная мразь, как ты выразилась. Его образ жизни таков. Ему вся эта языческая мишура чужда. Нас интересуют все остальные. Почти все семейство, так сказать, в теме. Но это не важно.

Попугай угрожающе взмыл к потолку, подтверждая серьезность своих слов.

– В моих планах устроить грандиозный перформанс! Мы явим им лицо истинного Бога!

После громкого заявления попугай притих. Он спикировал обратно в кресло и молча чистил перья или что-то вроде того. Остальные молча обдумывали все вышесказанное, пытаясь понять, во что они могут ввязаться и каковы будут последствия.

– Когда я общался с нашим общим знакомым, речи не было о перформансах, – Тони нарушил несколько затянувшееся молчание. – Договор был иной: делай, что оговорено в период, который оговорен, и будет тебе счастье.

– Вот что бывает, когда заключаешь договор через посредников, даже таких надежных, – попугай в который раз выгнул шею. – Твой предшественник, между прочим, и не такое делал во имя господина.

– Жаль, что упомянуть он об этом забыл.

– А ничего бы не изменилось! Ха! Ты все равно бы согласился. Цель у тебя стоит непостижимая. А ты не из тех, кто отступает. Без меня тебе никак, Тони! Мерзкий ты сукин сын! А-ха-ха-ха-хах!

– Прежде чем продолжить, я бы хотела узнать, что Тони делал для… эм… господина? – Вопросов слишком много. Времени еще меньше. А для Альмы неизвестность хуже вскрытого живота.

– Он своего рода скальпировал людей, время от времени.

– Хах! Если бы! – Тони, улыбаясь, помотал головой и бессильно сел на пол, подперев собой стену. – Эх, Энтони, знал бы ты, что за страшные вещи я вытворяю время от времени… – он потряс руками перед собой, – бросил бы пить.

Это неожиданное заявление окончательно вывело Энтони из душевного равновесия. Он молча встал, подошел к большому шкафу и достал из него бутылку виски.

– Трезвый я этого не вынесу, – он вернулся и принялся спешно наполнять себя напитком под боком у Альмы, которая понимающе поглаживала его по спине.

– Тогда пей быстрее! Когда пойдут подробности, без которых в нашей авантюре не обойтись, ты быстро протрезвеешь. И немного поседеешь. Но вся грязная работа на тебе, Тони. От твоих друзей требуется лишь немного подыграть.

– Не совсем понимаю. И мне это не нравится. Жажду деталей, прежде чем принять решение.

– Голос женщины, которая привыкла все контролировать, – бальзам на душу! Не волнуйтесь, леди, будут Вам детали. Для начала к сути волшебства! В процессе всплывут подробности.

– Давно пора! – Тони был опьянен безысходностью своего положения.

– Да, совсем заболтали старого попугая. Итак, правильно ли я понимаю, что по традиции утром свадебного дня жениха и невесту разделяют?

– Именно так, – она кивала головой.

– И на венчание невесты выходят в черной фате, которая закрывает лицо, да так, что невеста не может передвигаться без помощи родственников?

– Именно, – Альма была спокойна и терпелива.

– А женихи в традиционных масках. И лиц там так же не видать!

– Именно.

– Не поняли? Не разочаровывайте меня! Все же так очевидно!

– Ты хочешь, чтобы все брачующиеся были на одно лицо? – Тони понял, но понятия не имел, как это провернуть.

– Именно!

– Не понимаю, – Альма нахмурилась.

– Все просто, Тони, блядь, всех скальпирует! – Секундная пауза разрезала чье-то душевное спокойствие. – И нас… А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-хах! – Энтони, осушивший полбутылки, залился истерическим смехом. Альму пробрал озноб. Никогда она не слышала, чтобы ее завтрашний муж так смеялся.

– В этом и заключается главный конфликт происходящего! Если вы с нами, то скальпирования избежите.

– Интересно, как?

– О, Тони… Ты даже не представляешь, на что ты способен! Но до этого не дойдет, возможно. Итак, господа, сидящие напротив меня, вы в команде победителей?

– А у нас, блядь, есть выбор?! – Энтони еще хихикал, но был в своем уме.

– Есть, – строго и спокойно заявила Альма. – Я не слышу подробностей. И не понимаю нашу роль.

– Не вижу смысла объяснять роль, если актеры, возможно, не примут участия в спектакле.

– Хорошие актеры читают сценарий, прежде чем согласиться на роль.

– Воистину глаголете Вы истину! Боюсь, вы передумаете, когда узнаете суть да дело.

– Что мешает нам передумать после согласия?

– Ну как же, все мы здесь взрослые, порядочные существа. Это будет попросту неприлично. Вы же леди!

– Много говоришь для птицы, – Энтони злобно смотрел на попугая. – Твою мать! Я бы убил твою мать, лишь бы никогда не видеть твою физиономию, мать твою!

– У таких, как я, бедный Энтони, нет матерей, нет отцов, нет детей. Только служение цели.

– Мы так и не знаем, что от нас требуется, – Альма выглядела строго. Ее взгляд не был наполнен злобой, как у Энтони, но был куда тяжелее.

– Ладно, ЛАДНО! – Попугай нервно повысил голос. – Какие же вы, люди, нетерпеливые…

– Ты сам говорил, что торопишься и нет у тебя времени болтать, глупая птица.

– Следи за языком, Тони, я ведь и вырвать его могу. – Этого нельзя было увидеть, но все прекрасно знали: попугай улыбался, когда смотрел на Тони после очередной реплики. – Итак, – попугай вернул свое внимание к первоначальным объектам своего монолога, – от вас требуется завтра пожениться!

– Все так просто?! – Взревел Энтони.

– Так просто. А чего вы ожидали? Выход на ходулях, жонглирование головами?

– Скальпирование?! – Не унимался Энтони.

– Вам это не нужно. Если вы с нами, разумеется. Для вас я приготовил особую косметическую процедуру.

– Ты сказал, что им не нужно? – Тони встал и подошел к попугаю. – Такие косметические процедуры – это по моей части, уж я знаю.

– Таких ты еще не делал. Не знаешь, так не говори! Тебе лишь бы перебить… И кто из нас животное? – Слова попугая приняли издевательский тон.

– Говори, что хочешь…

– Я и говорил, пока ты меня не перебил, – попугай расширил глаза. Его мина выглядела удивленно уязвленной.

Наступило молчание. В который раз за вечер.

– Могу ли я продолжить?

Тони кивнул. Он был похож на ребенка, который проиграл в споре со взрослым.

– Замечательно, – попугай удовлетворенно вытянул шею. – В двух словах: Тони разок-другой срежет свое физиономию, вы налепите ее на свою физиономию, я сделаю взмах волшебного крыла или скажу волшебное слово (я еще не решил, честно говоря), и вы будете носить лик моего господина. До поры до времени, конечно. Как перформанс наш пройдет, Тони лица вам вернет!

Энтони вывернул содержимое желудка на ковер. Не потому, что он услышал нечто шокирующее, а потому, что выпил литровую бутылку виски меньше чем за пять минут.

– И даже есть ничего не придется? – Обрадовался Тони.

– Придется! С остальными ты вряд ли договоришься…

– Ладно, спасибо и на этом! – Тони почувствовал некоторое удовлетворение от мысли, что ему не придется жрать лица своих хороших знакомых.

– Я так понимаю, это не шутка, – Альму вновь посетила мысль о сумасшествии. – Меня смущает только «разок-другой».

– Не понимаю? – Попугай не на шутку удивился.

– Как Тони дважды срежет свое лицо, если оно у него одно?

– Остальное тебя, блядь, не смущает? – Энтони лежал на кровати и смотрел, как потолок кружится над ним.

– Прошу простить, не привык говорить о таких условностях. Хах! Как раз о деталях и поговорим. Если коротко. Временами Тони жертвует свою мину на благотворительных началах, за что Повелитель лиц дарует ему новое лицо. В свою очередь на лицах, что удостоились чести принять благотворительность, гордо сияет лик моего господина – Повелителя лиц!

– Оу! Я поняла.

– Отлично!

– Я сошла с ума. И это все мне видится. Или же меня отравили и я в коме? Иначе я не могу это объяснить.

– Ты знаешь о городе костей, о кровавом тумане, о том, что творится в пустыне, и не веришь в то, что видишь? – Попугай говорил удивленно, но звучало это слишком наигранно.

– Я ничего не вижу! Только слышу всякий вздор! – Альма встала. – А теперь я прошу вас оставить меня!

– Милая, галлюцинации тебя не послушаются! – Энтони находился на грани легкой дремоты и полной потери сознания. Эти слова он частично простонал, частично пробубнил.

– Послушают. Все зависит от силы разума и воли. А их у меня достаточно! – Она с откровенной злобой смотрела на попугая. – А теперь убирайтесь из моей головы!

– Леди, Вы, кажется, не в своем уме! – Начал любезно попугай. – Тони, лицо на стол! В любом случае без этого не обойтись.

– Надеялся хоть этот вечер прожить без этих пошлостей… – Тони одним ловким движением сорвал с себя физиономию.

Альма остолбенела. Ни в каком бреду невозможно увидеть такое, если не видел ничего подобного раньше. А она не видела. На кровавом месиве, что сияло после рукоприкладства Тони, начали вырисовываться очертания и пигмент. И через пару мгновений Тони стоял, как ни в чем не бывало, держа в руке свое лицо и грустно улыбался.

– Та-дам! – С печалью произнес наш герой. – Я могу продолжать так весь вечер, но не буду.

– А придется! – Попугай загоготал.

Альма спокойно села.

– Ну что ж, я вас оставлю. Альма, Энтони, что от вас требуется, Вы знаете. Тони, к тебе я загляну позже. Есть еще детали, которые тебе придется включить в свой праздничный костюм.

– Не понял.

– И не надо! Позже поймешь. – Попугай взлетел и завис в воздухе. – Итак, чао! Или как там говорят французы?

После этих слов попугай просто исчез, оставив обитателей комнаты продумывать стратегию и обдумывать произошедшее.

* * *

– Даю руку на отсечение, такого подарка на свадьбу ты не ожидал, мой старый друг, – Тони бросил свою мину на живот Энтони, который лежал на кровати и смотрел до этого момента в потолок. Он не видел фокус с лицом, но по горькому молчанию и томному взгляду своей жены он понял, что все ранее озвученное – не что иное, как реальность.

– Я сейчас вывернусь наизнанку, – бессильно произнес Энтони. На этот раз желудок хотел явить свету свое содержимое не из-за алкоголя. Но Энтони остался бессильно лежать.

– Где кровь? – Альма повернулась к Энтони. В ее глазах не было страха, шока или удивления. Лишь легкое замешательство, которое не совсем укладывалось в ситуацию. – Ты лицо сорвал, а крови нет. Ни капли. Я думала, что служанка неделю будет отмывать ковер, и в конце его все равно придется выбросить.

– Это побочный эффект от процедуры. Выглядит кроваво, но крови нет. Как и боли.

– Вот как… Должно быть удобно?

– Да, помогает избежать некоторых неудобств в процессе…

Наступило неловкое молчание. В который раз. Нужно было поговорить о важном, но как-то не хотелось. Энтони сделал первый шаг. В своей манере, разумеется.

– Может, вы, блядь, прекратите нести этот merde (фр. – «дерьмо»)! – Он сел. Лицо свалилось ему на колени и в злобной ухмылке смотрело на своего первоначального владельца. Тони немного напрягся. Он еще не видел свою физиономию в таком бесконтекстном виде. – Что мы будем делать?

– Ты наденешь мою… эм… «маску» перед свадьбой. Перед своим уходом я оставлю такую же для Альмы. Чертов попугай сделает остальное.

– Это, блядь, просто омерзительно! – Энтони взял сорванное лицо двумя пальцами, будто это нечто менее отвратительное. – Оно же липкое! Твою мать, Тони! Какого хрена я пригласил тебя на свою свадьбу?! – Он чуть не плакал. – Теперь придется весь день ходить в… в… – Его снова стошнило. Он вытер рот рукой и продолжил: – …в этом!

– И зачем я согласился… – Задумчиво и мечтательно начал свой мини-монолог наш герой. – Сейчас сидел бы дома, работал. Или трахал мою Фэй. Нет, скорее, Клэр. Оу, Клэр…

– Фэй? – Энтони перекосило от удивления.

– Бедная Клэр… Надо будет перед ней извиниться, если, конечно, представится такая возможность.

– Официантку? Которая, блядь, устроила сердечный приступ старухе? – Энтони не унимался, несмотря на то, что его никто не слушал, как могло показаться. – Сука, которая сожгла мою машину и мою курицу?!