Текст книги "Чужое лицо"

– А чего нет?

– Меня не устраивает паспорт на Кукшу, он засвечен, его держал в руках Таранченков. Нужен новый. Также до операции я хочу получить на руки деньги и адрес Вики.

– И билет?

Я покачал головой:

– Если будет новый паспорт, то зачем мне билет с другой фамилией? Меняйте и билет.

– Но, Кук, ты же должен понимать, что я не Бог, сделать новый паспорт – серьезная работа, на это надо время.

– Думаю, моя работа тоже серьезная. Значит, придется отложить и ее на пару дней. Или сколько потребуется, чтоб ксиву выписать?

Он прикусил нижнюю губу, видно прикидывая что-то. Вытащил новую сигарету, начал разминать ее.

– Ну ладно, и паспорт, и деньги, и адрес получишь. Ты ведь приедешь на Борисовские пруды пораньше Белакова, и к тебе там подойдет человек…

– Подойдете вы, – жестко сказал я. – Это условие я не изменю.

– Ты не зарывайся. – Семен Семенович наконец раскурил очередную сигарету. – В твоем положении – и что-то там диктовать…

– А чем вам не нравится мое положение? Вы только что завидовали мне.

Дальше мы метров пятьдесят шли молча. Обдумывали ситуацию. Не знаю, что было в голове моего спутника, а я ни на секунду не забывал слова Стаса о том, какое задание на сегодняшний вечер уготовано ему. Выходило, Шаров договорился не только с Таранченковым, но и с Семеном Семеновичем. А что, договориться им было несложно, если интересы совпадали…

– Хорошо, Кук, все, что надо, ты получишь из моих рук. О главном тебя не спросил: с Белаковым о встрече договорился?

– Понятное дело. Правда, боюсь, как бы он не приехал к месту свидания с телохранителем.

– Не бойся, а готовься к такому раскладу. Значит, первую пулю адресуй этому самому телохранителю. С выстрелами, кстати, советую не тянуть. Подошел, убедился, что он, и… Все, до вечера.

Семен Семенович нырнул в подземку, а я тем же неспешным, размеренным шагом продолжил путь по Арбату. От ветра тихо постанывали деревья, небо было низким от туч, а это означало, что граждане на Борисовские пруды, скорее всего, прогуливаться не выйдут и что сумерки наступят быстро и будут темными.

Голос Белакова я поначалу даже не узнал.

– Слушаю! – сказал он с таким придыханием, словно это было последнее слово человека, находящегося на смертном одре. Но потом, поняв, с кем говорит, он перешел на скрипучий крик: – Нет, ни с кем я встречаться не хочу и не буду! Слышишь? Не буду!

Видно, что-то важное произошло после первого моего звонка.

– Встреча просто необходима! – Я посмотрел на часы. Ровно пятнадцать. Это означало, что с Белаковым я связался на час раньше намеченного срока, но так уж складывались обстоятельства. – К черту Борисовские, к черту вечер, нам надо переговорить немедленно!

Белаков не хотел вслушиваться в мои слова.

– Я уже сказал: все! Из дома меня никто не выманит! И в квартиру я никого не пущу! И звонить сюда бесполезно!

Я испугался, что он сейчас бросит трубку и потом не станет ее больше брать, а потому сказал напрямик:

– Белаков, я тебя сегодня должен был убить. Я бы не сделал этого. Но пойми, если мы не переговорим, то к тебе подошлют другого, и тогда ты пули не избежишь. Никакая охрана тебе не поможет. А я не хочу твоей смерти, поверь!

Видно, трубку закрыли ладонью, но все же было слышно, как хозяин с кем-то переговаривается. С тем, кто, скорее всего, по спаренному телефону слышал весь наш разговор. Потом измученный, вновь умирающий голос сказал:

– Алло, слушаешь?

– Конечно.

– Сейчас с тобой будет говорить… Ну, в общем, человек, полностью представляющий мои интересы. Он в курсе всего.

Белаков положил трубку, но связь не оборвалась, и теперь уже грубоватый мужской голос спросил:

– Что угодно?

Мне угодно было разговаривать не по телефону, и человек тотчас назвал марку, номер своей машины, точно обозначил место, где он будет ждать меня уже через пятнадцать минут. Я успевал туда, лишь тормознув такси.

Это был ничем не примечательный перекресток, на одном из углов которого расположился старенький кинотеатр. Впрочем, от него осталось лишь название: на дверях висел огромный амбарный замок, а на запачканном известью окне красовалась уже выцветшая на картоне надпись: «Ремонт». Все это я успел рассмотреть, поскольку хоть и приехал минута в минуту, меня еще никто не ждал.

Прикинув, с какой стороны, если ехать от дома Белакова, может показаться машина, я не спеша побрел вдоль дороги по разбитому тротуару. Метров через пятьдесят меня тихонько окликнули по уже подзабывшейся фамилии:

– Кузнецов!

Оглянувшись, я увидел темный «форд», совершенно беззвучно оказавшийся сзади. Он тихо катил с открытой уже задней дверцей, и именно с заднего сиденья человек жестом пригласил меня занять место с ним рядом. Как только я вскочил в салон, «форд» тут же набрал скорость.

– Как вы меня узнали?

Человек был в дорогом темном пальто, белом шарфе, при галстуке. Тонкая золотая оправа очков гармонировала с холеным лицом.

– Давай без формальностей, – сказал он. – Зови меня Сергеем. А с тобой мы встречались, не так ли?

На зрительную память я никогда еще не жаловался и потому покачал головой:

– Вряд ли.

– Ты сидел в каморке у охранника, когда я с шефом входил в подъезд дома. Охранник сказал, что ты его брат. Соврал, выходит. Значит, сегодня он у нас работает последний день.

– Я тогда видел только твое плечо.

Сергей удовлетворенно улыбнулся:

– Так и должно быть. Но перейдем к делу, свободного времени у нас, как я понимаю, не так уж и много. Белаков успел мне рассказать о том, что между вами возникла проблема из-за женщины. Причем проблема достигла таких масштабов, что ты, Кузнецов, решил взяться за оружие.

– Все не так просто.

– Да, – быстро согласился Сергей. – И сегодня я это понял.

– После того как я признался, что должен застрелить твоего шефа?

– Немного раньше. Но сначала хотелось бы выслушать, почему ты пошел на такое признание. В цене с заказчиком не сошелся?

– Тебе знакома фамилия Таранченков?

– Да.

– Шаров?

– Тоже.

– Семен Семенович из органов? Не знаю его фамилии. Полковник, лет сорока, худощавый, среднего роста. Курит до фильтра, пока пальцы не обожжет.

– Может быть, и его знаю.

– Тогда слушай. После первой стычки с Белаковым, когда я у него пистолет забрал, ну, и после кое-чего другого я на нары загремел, и выдернули меня оттуда с одним условием…

Охраннику Белакова надо знать лишь то, что касается его хозяина, потому я опускал многие подробности из последних месяцев своей жизни. Однако, выслушав меня, Сергей прямо сказал:

– Грехи за тобой, видно, большие. Ну да ладно, это твое дело. А мое – узнать, почему ты не горишь желанием, как говорят военные, выполнить поставленную задачу.

– Вика бы не простила меня… – начал я, но человек в темном пальто досадливо поморщился:

– Не надо, Кук! Будем мужчинами и не станем вмешивать в эту историю женщину. Тем более что суть не в этом, если я правильно понимаю.

Вот так! Значит, для охранника Белакова не секрет, с кем он имеет дело!

– Давай открывать карты, – продолжил Сергей. – Я работаю на своего клиента и буду служить ему верой и правдой до конца. Знаешь почему? Не из-за одной лишь высокой зарплаты, которая мне только снилась в то время, когда я носил погоны. Чем дольше в такой вот сложной ситуации останется в неприкосновенности мой клиент, тем выше будет моя профессиональная репутация. Если я Белакова сегодня не уберегу, а еще хуже – сдам, то завтра останусь безработным. Меня даже в магазин сторожем не пригласят, потому что слава, как говорили греки, летит впереди человека. Люди заинтересованные все и обо всем знают. Знаю и я, что Кук не настолько сентиментален, чтоб из-за женщины вновь совать голову в петлю. Я так понимаю, что тебя уберут, если не выполнишь приказа. И потому рекомендовал Белакову на встречу с тобой не ходить. А ты начинаешь лапшу насчет Вики вешать… Это дешево, Кук. По крайней мере, со мной такие штуки не проходят. Если в самом деле не думаешь стрелять в Белакова, обоснуй почему.

– Есть предчувствие, что меня зароют в землю с Белаковым в один день. Твоего шефа, правда, с почестями и речами, а меня как бомжа.

– Только предчувствие? – спросил Сергей.

Я малость подумал и решил не говорить ему о выстрелах в гостинице и о том, что узнал от Стаса.

– Для меня и предчувствий вполне достаточно. Это же инстинкт самосохранения.

Сергей кивнул, взял лежащую рядом с ним папку, вынул оттуда лист:

– Прочти. Это ксерокопия. При стечении некоторых обстоятельств заметка готовится для публикации уже в завтрашнем номере газеты. А набрана она на компьютере одного журналиста, который, подозреваю, связан узами то ли дружбы, то ли службы, а может, всемогущими товарно-денежными отношениями с тем, кто для тебя – Семен Семенович. Но мы в той редакции тоже кое-кому платим жалованье. В общем, читай.

В последнее время я уже столько чуши прочитал о себе, что этот материал, фантастический по сути, показался мне самым достоверным.

«ГРОМКИЕ УБИЙСТВА

Вчера поздним вечером в районе Борисовских прудов был убит двумя выстрелами в голову (это уточнить) высокопоставленный чиновник из аппарата правительства господин Белаков. Громкое убийство, ничего не скажешь! Но даже его затмило известие о том, что с Белаковым расправился не кто иной, как прославившийся уже на всю Россию и за ее пределами Кук!

Ранее и газеты, и телевидение воспользовались ложной информацией о том, что этот бандит и убийца после побега из тюрьмы якобы смог перебраться в Грецию, где и погиб в перестрелке с полицией. Как оказалось, такую „утку“ сознательно запустили наши пинкертоны, чтобы усыпить бдительность Кука (уточнить, надо ли об этом), а сами упорно шли по его следам.

Вели они ставшего знаменитым преступника и вчера, но все же не успели предотвратить новое убийство.

Причина убийства, по сообщению заслуживающего доверия лица из правоохранительных органов, довольно банальна. Белаков, как известно, в последнее время был в разводе, встречался с женщиной, с которой и хотел связать свою дальнейшую судьбу. Но на женщину эту имел виды и Кук. Охрана политика сработала безобразно (а об этом надо?), оставив своего шефа, по сути, один на один с Куком. Но уйти тому с места преступления все же не удалось: он был смертельно ранен в перестрелке с сотрудниками полиции и умер, не приходя в сознание. Так на грязном берегу Борисовских прудов закончил свою грязную карьеру в криминальном мире Кук.

О подробностях этой истории читайте в одном из ближайших номеров газеты».

Я прочитал текст и перевел взгляд на Сергея.

– Листки можешь себе оставить, – сказал он. – На память. На слова в скобках обратил внимание?

– Да. С кем-то автор должен согласовать появившиеся вопросы. С тем, от кого и узнал о моей вероятной встрече с Белаковым.

Машина, сделав несколько поворотов, остановилась недалеко от входа в парк. Водитель, не поворачивая головы, сказал:

– Хвоста нет, Сергей Иванович.

– Хорошо. Ты подожди нас здесь минут десять. Развернись пока.

Мы вышли на мокрую аллею, покрытую мягкими полусгнившими листьями. Снег в первую очередь подтаял на черном асфальте, но луж не было. Видно, воду впитали листья.

– Что будем делать дальше, Кук? Признаюсь: мое первое желание – просто не ехать сегодня ни на какую встречу. Но и с тобой не согласиться не могу: завтра они придумают что-то новенькое. Решать вопросы надо сейчас. Хотя бы показать им, что мы готовы к объявленной войне. План есть?

– У вас машина – жестянка, – сказал я. – Для политика могли бы что-нибудь понадежнее найти.

– Это не проблема. Но броня – не всегда гарантия безопасности. Давай прикинем, что мы имеем…

10

Летом на эту площадку, вымощенную битым камнем, въезжали машины для мойки, ибо вода Городни, речки, вытекающей из Борисовских прудов, была рядом. Лед на самой речке держался лишь по краям, берег был завален бетонными блоками несостоявшейся стройки. Еще там росли огромные старые вязы. Сейчас все утопало в темени, и только площадку изредка освещали машины, проходящие вираж дороги. Дорога проходила метрах в восьмидесяти отсюда.

– Говоришь, они сами место указали? – переспросил Семен Семенович.

– В этом районе живет водитель Белакова, он тут всё знает. Во всяком случае, мне так сказали.

– Тебе тут работать. – Семен Семенович склонил набок голову, оценивающе огляделся. – Но лично мне здесь все нравится. Как по заказу.

– Где вы меня будете ждать?

– Ждать тебя будет сотрудник с машиной. Пройдешь сто метров вдоль речки, выйдешь на трассу. «Жигули», красная «девятка», сядешь на заднее сиденье. А я желаю тебе успеха и ухожу.

Вроде речь шла о другой машине. Даже запомнить не счел нужным. Делаю вид, что не замечаю прокола.

– Паспорт.

Он протянул мне документ в потертой обложке:

– Записка с адресом Вики внутри. Теперь держи кошелек.

– Вижу. – Я включил фонарик, провел лучом по противоположному берегу речки.

– Не выдавай себя раньше времени, – недовольно сказал Семен Семенович и взглянул на часы. – Белаков ведь скоро должен подъехать. Пятнадцать минут осталось. А я свои обязательства выполнил полностью и с твоего разрешения раскланиваюсь.

– Не полностью, – сказал я. – Скобки надо раскрыть. Так сказать, некоторые вопросы снять.

– Какие скобки? Ты о чем?

Я без суеты положил в карман паспорт, кошелек, а оттуда вытащил сложенный лист, протянул его Семену Семеновичу:

– Ты это уже отредактировал?

И вот тут полковник допустил куда более серьезный прокол. Он не прочитал еще до конца, а правой рукой стал уже расстегивать молнию на куртке.

– Что это за бредятина?

Он заметил ствол пистолета, направленный ему в лоб, и оставил молнию в покое.

– Ты это уже отредактировал? – переспросил я.

Семен Семенович постарался выглядеть спокойным, но выдал нервно дернувшийся кадык. Он опустил руки по швам.

– Кук, неужели трудно догадаться, что меня кто-то подставляет, – это же фальшивка!

– Она тебе хорошо знакома, ты даже не дочитал ее до конца.

Мы стояли в низине, нас практически никто не мог видеть.

– Вы могли бы его убить и без меня, но это в стране восприняли бы как политическое убийство, – сказал я. – Их нынче и так много, это вам минус. А я подвернулся как нельзя кстати. На моем трупе еще и орден получить можно. Один выстрел – и сразу две цели накрыты. Прекрасненько!

– Ты все понимаешь примитивно, Кук, – начал Семен Семенович, не отрывая взгляда от черного зрачка пистолета, но я его перебил:

– Моя фамилия Кузнецов. Константин Кузнецов. Так что я понимаю примитивно?

– Белаков может взорвать такую гранату… Он негодяй. Если люди такого ранга много знают, они обязаны молчать! Это закон политики! А этот начал шантажировать, и кого!.. Вот потому наша обязанность – сохранить стабильность в обществе…

– Да черт с ним, с обществом и Белаковым, – сказал я и приблизил пистолет к голове собеседника. – А у вас есть право распоряжаться мной? Тебе лично относительно меня кто такое право давал?

– Кук, давай обсудим спо…

– Если ты еще раз назовешь меня по кличке, я пристрелю тебя тут же!

Он понял, что я начал заводиться, и чуть прогнулся назад, как бы отстраняясь от ствола:

– Ты успокойся, только успокойся! Не сделай глупость! Ладно, я ошибся…

– Ни хрена себе ошибочка! – И опять мой пистолет на сантиметры приблизился к лицу полковника.

– Ладно, я сволочь, я гад, я паразит… Но тебе не выйти отсюда без меня, понимаешь? Мы сейчас спокойно уйдем отсюда, все обсудим в иной обстановке.

– Снайперы на той стороне сидят?

– Я не знаю, где они сидят, но – сидят, ты правильно все предугадываешь.

– Адрес Вики, естественно, писался от фонаря? Вы ничего о ней не узнали?

– От фонаря. Но если у меня будет такая возможность, то понадобится всего несколько дней…

– Не дай бог, – вполне искренне сказал я. – Паспорт тоже такой, что меня с ним на первом перекрестке менты повяжут?

– Нет, с документом все в порядке. Чист. Но я повторяю, что отсюда ты можешь уйти только со мной.

– Не выполнив задания? – улыбнулся я. Не знаю уж, как выглядела эта улыбка.

– Мы обсудим, мы все обсудим…

Я заметил, как он напрягся, и предупредил:

– Учти, я стрельну раньше, чем ты прыгнешь. Пуля всегда быстрее. Молодой Шаров не верил. Ты знаешь, чем это для него закончилось. Так говоришь, задание отменяется?

Именно в это время на площадку зарулила машина с включенными подфарниками, подфарники тут же погасли.

– Он решит, что никого нет, и уедет, – сказал полковник. – Давай подождем. Видишь, из салона никто не выходит. Он еще немного подождет…

– Белаков будет ждать меня возле машины. Когда он дважды мигнет фарами, я должен к нему подойти.

– А ты не ходи.

– Милостливо разрешаешь? Спасибо. Я и не пойду, конечно. Ты пойдешь.

– Перестань, Ку…знецов. Если есть выход из ситуации, то почему от него отказываться? Все будет нормально…

– И отныне за мной начнут охоту не только Таранченков с Шаровым, но и твоя контора.

– Я дам отбой, я сумею договориться со всеми, вот увидишь!

Замигали фары на площадке, опять погасли. Тихо хлопнула дверца. Наверное, кто-то вышел из машины, но темень была такая, что ничего не разглядеть.

– Пора. – Я кивнул в сторону площадки. – Иди и решай свои проблемы сам. Кстати, знаешь, кто в тебя будет стрелять? Македонец Стас, в том плане македонец, что из обеих рук бьет одинаково метко. Но шансы у тебя есть, да? Ты будешь ждать выстрелы. Это у меня бы их не было. А теперь застегни куртку до горла… Вот так. Как видишь, я у тебя даже оружие не отбираю. Топай по тропе вверх, тебя уже заждались.

– А если не потопаю?

– Тогда буду стрелять я. Я тоже неплохо стреляю, поверь пока на слово.

Он повернулся и пошел наверх, к площадке. Отсюда была единственная тропка наверх.

Я представил себя на месте полковника. На дорогу иначе не выскочить: крутой скользкий подъем. Можно побежать вправо, к Городне, глубина в речке небольшая, но не в глубине дело. В той стороне за бетонными плитами или за стволами деревьев притаились снайперы. Они наверняка уже сейчас по приборам ночного видения ведут идущего к стоящей машине человека. Лица его не разглядеть, только четкий контур в окуляре. И если человек вдруг побежит на них…

Есть у Семена Семеновича еще один вариант: броском укрыться за машиной. Но он ведь знает, что Белаков прибыл с охранником, и охранник тоже вооружен.

И все же полковник выбрал третий вариант. Он побежал к стоянке. Бег был неважный: видно, скользили ноги на мокрой глине.

Глухо и часто захлопали в ладоши со стороны заброшенной стройки. Оружие у снайперов, как я и предполагал, было с бесшумными накрутками. Полковник упал. Можно было услышать, как пули рвали металл машины. Потом с той стороны речки кто-то коротко заорал, и все стихло.

Я повернулся и пошел по тропе в сторону противоположную той, куда шел Семен Семенович. Тропа была проложена среди густых зарослей кустарника, торили ее рыбаки и мальчишки, играющие в жмурки. Метров через двести, у автобусной остановки, она поворачивала на тротуар, проложенный параллельно трассе. Тут стоял темный «форд». Как только я сел на заднее сиденье, он развернулся и поехал по направлению к центру города.

Сергей, держа на коленях кожаную сумку с аппаратурой, сказал:

– Чем на этой стороне дело закончилось, не знаю, но на той непонятные вещи творились. Я выбрал место – все как на ладони видно. Так вот, поначалу снайперы огонь в сторону площадки открыли, а потом, как сговорившись, друг в друга. В чем дело?

Я покачал головой.

– Ладно, это мы скоро узнаем. В версии газетчиков. Дальше что делать будем? Как накануне договаривались? Я выхожу, где мне надо, а водитель тебя везет куда пожелаешь? Хоть до Рязани?

– Ты можешь пока проехать по Третьей Сигнальной? – спросил я.

– Где такая?

Шофер услышал наш разговор, подал голос:

– Я знаю, это почти по пути. Там наконец-то ремонт закончили, хорошая дорога стала.

– И ни трубы, ни арматура больше не валяются? И канав нет?

– Если давно там не были, не узнаете улицу.

– Тогда ну ее к черту.

Сергей удивленно посмотрел на меня.

В Рязань я, конечно, не поехал. Мы остановились у одной из загородных заправок, где я отправил водителя Сергея назад, а сам напросился в пассажиры к семейной паре, возвращающейся из столицы в свой небольшой городок. Попросил тормознуть, заметив из окна вывеску местной гостиницы.

Нельзя все делать в спешке, нельзя являться к Вике с вываленным от бега языком. Надо дня три-четыре отлежаться, отдохнуть. Надо привыкнуть к тому, что на здешних улицах никто тебя не высматривает и тем более не целится в твой затылок. Надо почитать газеты, где пишут наконец не о тебе, а о других.

«ПОГИБ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ

Позавчера новое преступление было совершено в столице. При исполнении служебного долга был убит старший офицер одного из силовых ведомств – его фамилию, а также должность нам пока отказались сообщить. Известно только, что перестрелка между ним и преступниками произошла возле Борисовских прудов, на берегу реки Городни. Две пули, выпущенные бандитами, попали в голову офицера, раны оказались смертельными. Но не ушли, так сказать, с поля боя и нападавшие. Один из них, известный в бандитском мире Москвы под кличкой Шакал, погиб от пули, угодившей ему точно между глаз, другой, Стас, он же македонец, он же Карлсон, после огнестрельного ранения в живот был доставлен в реанимационное отделение больницы, где и умер. Неизвестно, успел ли он дать там хоть какие-то показания.

На месте совершения преступления был обнаружен брошенный автомобиль, пострадавший от перестрелки. Если бы в нем сидели пассажиры, вряд ли бы кто из них уцелел – так говорят эксперты. Но машина – старенький „москвич“ с прогнившим днищем – оказалась пуста, к тому же без номерных знаков. Чья она и случайно ли оказалась здесь – это сейчас выясняется…»

Какая все-таки это прелесть – провинциальные городки. Даже снег с неба падает здесь по-иному: плавно, торжественно. А в маленькой кафешке подают настоящий кофе, и не в пластиковом стакане, а в фарфоровой чашечке с блюдцем. Яблочные пирожки здесь такие свежие, что, кажется, их выпекают специально к твоему приходу. Я буду ходить сюда еще пару дней, пока не решусь ехать в Дубну.

Набираю нужный номер. Два гудка, потом откликается женский голос:

– Я вас слушаю!

Я молчу.

А тот голос желает мне:

– Удачи тебе, Костя!

Надо бы промолчать, но непроизвольно вырывается в ответ:

– Спасибо, Зоя…