Текст книги "Мечты о нас"

Глава 16. Суббота спонтанного визита

Поговорим.

Завернутая в полотенце, я следую за Дрю в гостиную. Вода с волос капает на плиточный пол, на диван. Холодная кожаная поверхность неприятно липнет к обнаженному телу. Я сажусь на краешек и кладу руки на колени.

Дрю берет телефон, потирает двумя пальцами нос. Потом набирает текст.

ДРЮ: Что на самом деле произошло? Мне не следовало этого говорить? Ты чувствуешь себя обязанной? Сомневаешься во мне? Тебе не нужно повторять мои слова. Мне необходимо понять. Я должен был выразиться яснее? Или что-то другое? Я думал, между нами уже все определено.

ДЖУЛИ: Это просто глупое недоразумение.

ДРЮ: И ты поняла это, приняв со мной душ?

Он смотрит на меня растерянно, и у меня возникает чувство, что мне предстоит прыгнуть выше головы.

ДЖУЛИ: Я не хотела причинить тебе боль. Так получилось, потому что…

Что бы я ни написала, будет звучать одинаково по-дурацки.

ДЖУЛИ: Иногда я чувствую себя прежней Джули, но потом возникают ситуации, когда я вспоминаю, что теперь все иначе. И ничего не вернется. И думаю, что ты заслуживаешь другого. Наверное, Бо прав, у меня после смерти мамы есть страх потери. Тогда от нас отвернулось много друзей. Трудно поверить, что ты, Хэйли, Пенни и другие девочки из команды не поступите так же.

Предложения такие же спутанные, как и мысли.

Дрю читает текст несколько раз и смотрит на меня с сомнением. Кладет телефон на стеклянный столик. Легко касается пальцами моих мокрых волос.

– Иди ко мне? – просит он.

Я колеблюсь, но придвигаюсь к нему. Он нежно убирает прилипшие прядки с моего лица и улыбается.

– Те друзья не стоят того, чтобы их так называли, раз бросили тебя в трудное время.

Его пальцы бережно гладят мои виски, и я тянусь за его лаской.

– Встреча на катке не отменяется? – бормочу я. – Зимой на озере?

– Тайм-аут – это двухминутный перерыв, а не конец игры, – подтверждает Дрю.

По крайней мере, я воспринимаю его улыбку как подтверждение. Он берет меня за запястья и осторожно тянет на колени.

Я сажусь лицом к лицу, руками зарывшись в волосы на затылке. Мокрые, они еще больше кучерявятся.

Дрю следует пальцами по контуру моего подбородка. Я повторяю его движения, глажу по щетинистой щеке. В этой молчаливой нежности я слышу только биение своего сердца. И этого более чем достаточно. Дрю переводит взгляд на мои губы, и меня тянет поцеловать его. Но прежде я должна кое-что довести до конца.

– Я была слишком расстроена, чтобы сказать тебе раньше…

Я немного откидываюсь назад, чтобы видеть его глаза. Делаю глубокий вдох, сердце пускается в бешеный галоп. И, пока мужество не покинуло меня, признаюсь:

– Я тоже люблю тебя.

– Я понял только половину, – мурлычет он.

Его рука, до этого гладившая через полотенце мою спину, опускается ниже.

– Достаточно, если это нужная половина, – заверяю я и склоняюсь, чтобы поцеловать.

Он слегка опускает голову на сторону, и наши губы встречаются. Легкое прикосновение быстро становится интенсивным. Я чувствую кончик его языка на моей нижней губе, потом во рту. Мне мгновенно становится жарко, и я сбрасываю с себя полотенце.

Дрю останавливается, но я кладу его руку обратно на спину. Дрю, видимо, эта неожиданная близость несколько выбила из колеи. Кончики его пальцев легко, как перышко, касаются моих позвонков. Только это вызывает у меня мурашки по всему телу. Как такое едва заметное прикосновение вызывает столь пронзительную реакцию?

– Я тоже люблю тебя, – повторяю я.

Мои руки исследуют его грудь, скользят по теплой коже, очерчивают контуры его мышц и нащупывают полотенце. Это – последняя преграда между нами. Как бы я хотела избавиться от нее и почувствовать Дрю всем своим телом! Но я беру себя в руки.

– Мы не будем делать того, чего ты не хочешь, – обещаю я и снова целую его.

Сначала легко, потом страстно. Он не отвечает на поцелуй, но реакция его тела мне более чем понятна.

Его тихих стонов достаточно, чтобы я захотела большего. Я обещала, что мы не будем делать того, чего он не хочет, но он должен чувствовать, чего хочу я – его. Немедленно. И больше, чем когда-либо. Я даже не могу припомнить, чего я хотела более страстно, чем чувствовать Дрю.

Я, сидя на коленях, поддаюсь давлению его рук и придвигаюсь к нему ближе. Между нами только полотенце, но даже толстый слой ткани не может скрыть нашего взаимного желания. Инстинктивно я прижимаюсь своим естеством к Дрю и не могу больше сдерживаться. Мои бедра двигаются сами по себе, в собственном ритме наших тел. И, хоть я и получаю наслаждение, ткань между нами мешает.

Пальцы самостоятельно нащупывают узел и развязывают его.

Теплая рука Дрю на моей шее притягивает меня к себе, пока наши губы снова не соприкасаются. Я стряхиваю полотенце нетерпеливым движением.

Задыхаясь, прерываю наш поцелуй, чтобы хотя бы на короткий момент рассмотреть великолепное тело. И не могу сдержать ухмылку. Определенная часть его тела, которой никогда не касалось солнце, явно жаждет моего внимания.

– Продолжим? – Я рада, что он не слышит напряженной дрожи в голосе.

И это момент, когда мне требуется все мое самообладание. Я ничего не хочу больше, чем быть с Дрю. Но хочет ли он?

Он выдыхает единственное слово:

– Презерватив?

Меня окатывает жаром, когда понимаю, что мы делаем. Но это меня не останавливает.

– Я принимаю противозачаточные и я здорова, – заверяю его. Хотя, наверное, все так говорят. – Но если ты предпочитаешь… У тебя есть?

– Я верю тебе, – говорит Дрю.

Всего три слова, но для меня они значат не меньше, чем «Я люблю тебя». Тело Дрю – его капитал. Его здоровье – величайшее достояние, и он отдает его в мои руки.

– Ты все еще принимаешь обезболивающие? – неожиданно спрашивает он.

Проходит некоторое время, пока до меня доходит смысл. Правильно, комбинация с другими медикаментами может снизить эффективность противозачаточных.

Мое колебание он принимает за ответ.

– Тайм-аут.

Дрю целует меня в лоб, что означает: «Я ненадолго».

Несколько секунд, пока он отсутствует, кажутся вечностью.

Он, во всеоружии, возвращается из ванной и садится на диван. Снова оказываюсь у него на коленях и прижимаюсь пульсирующим естеством к его члену. Чувствовать Дрю в такой позиции не только приятно. Чувствовать его так правильно. Наши тела с самого начала знали, что этому суждено случиться.

В этот раз не проклинаю свою шею, а концентрируюсь на том, чтобы поцеловать Дрю.

Мы забываем обо всем на свете, но требовательная пульсация между ног усиливается настолько, что я не могу больше игнорировать ее. Требовательно прижимаю бедра к Дрю. С каждым движением мое желание еще большей близости возрастает. Кажется, Дрю чувствует то же самое.

Он закрывает глаза и откидывает голову на низкую спинку дивана. Он невероятно красив, когда позволяет себе расслабиться. От его тихих стонов у меня все внутри сжимается.

Я целую его ключицу. Движения его рук становятся быстрее и сильнее, я следую его ритму. Пульсация между ног усиливается настолько, что становится нестерпимой. Я отстраняюсь и жду, когда он откроет глаза. Желание в его взгляде сводит меня с ума. Рукой поглаживаю его член.

Я осторожно приподнимаюсь и вновь медленно опускаюсь. Смотрю на Дрю, когда он входит в меня. Заглушаю его стон поцелуем, неспешным и глубоким. Я наслаждаюсь новым видом близости. Ощущение, когда делишься чем-то уникальным, даже если он получает большее удовольствие, чем я. В последний раз я занималась сексом довольно давно, и Дрю не подходит под категорию «маленький» от слова «совсем». Поэтому мне нужно время, чтобы привыкнуть. Я смотрю на его лицо, чувствую его руку на спине, как он требовательно притягивает меня. Неторопливо я двигаюсь в едином с ним ритме. Было бы лучше, если я могла повернуть шею для поцелуя, но…

Все же через некоторое время я теряю силы, и мои ноги от напряжения начинают дрожать. Но я не успеваю ничего сказать, Дрю бережно подхватывает меня и укладывает на диван.

У меня перехватывает дыхание, когда я чувствую холодную кожу дивана. Необычный контраст с горячим телом Дрю. Он осторожно двигается во мне. Я всегда отмечала идеальное взаимодействие его мышц, но чувствовать Дрю в такой позиции неописуемо. Я закрываю глаза, закидываю одну ногу на спинку дивана и отдаюсь на волю Дрю. Его губы блуждают по моей шее, оставляют поцелуй на точке пульсации, находят мочку уха. Через все тело прокатывается волна жара. Я хватаюсь за его волосы, пытаюсь сдержать стоны, пока до меня не доходит, что мне нечего стыдиться. С Дрю я могу отпустить себя. Я задыхаюсь от его прикосновений и, на удивление, возбуждаюсь еще сильнее.

– Если больно, скажи, – просит он и несколько отстраняется, но его тело дрожит от напряжения.

Я впиваюсь пальцами в его тугие ягодицы и поднимаю бедра ему навстречу. Я хочу большего. Не надо устраивать марафон. Мне сейчас даже очень подходит спринт.

Мне нравится, как Дрю угадывает мои мысли. С каждым его толчком пружина внутри меня скручивается сильнее. Движения становятся интенсивнее, жестче, быстрее. Я чувствую приближение оргазма, но и Дрю близко. Он целует меня, но тут же прикусывает мою нижнюю губу, словно в наказание, словно этот безобидный поцелуй слишком хорош. Я просовываю руку между нами и касаюсь себя. Я смотрю на него, хочу знать, что он об этом думает. Он не обижается, не расстраивается, а целует меня снова. Беззаветно. Требовательно. Держа вес на одной руке, другой он гладит меня по животу, по груди, потирает большим пальцем и без того твердые соски.

Все тело пульсирует от напряжения. Я наслаждаюсь моментом, хочу, чтобы он продлился вечность, но с другой стороны, мне нужно освобождение. Дрю стонет, шепчет мое имя, и я понимаю, что наши желания совпадают.

Чувствую, что он сейчас кончит, наслаждаюсь ощущением его жара во мне и достигаю кульминации. Непередаваемое чувство совместного наслаждения. Я измучена и счастлива одновременно, чего давно уже не было.

Удовлетворенная и запыхавшаяся, я отвечаю на поцелуй Дрю. Мое сердце стучит рядом с его. ИДЕАЛЬНО.

По крайней мере, пока меня не пугает дверной звонок, который эхом разносится по всей квартире и привлекает внимание Дрю световым сигналом.

– Ты кого-то ждешь? – растерянно хлопаю я ресницами.

Для почтальона слишком рано.

– Дерьмо. – Дрю смотрит на повторный световой сигнал.

Он осторожно отстраняется и поднимает с пола полотенце.

Я смущенно принимаю его, а Дрю обхватывает ладонями мое лицо.

– Мне так жаль. – И быстро целует.

Чего ему жаль? Поворачивается ключ, и открывается дверь. В комнату входит незнакомая женщина. Мне видна только идеальная фигура в обтягивающем платье и слышен цокот каблучков по плиточному полу. На какую-то секунду мне кажется, что Дрю меня обманул, что у него есть девушка, которая пришла раньше, чем ожидалось. Но незнакомка начинает громко смеяться и прикрывает рукой глаза. Втягивает в квартиру чемодан на колесиках и легким пинком закрывает дверь.

– Не беспокойтесь. Думаю, вы уже закончили, – говорит она небрежно и сопровождает слова жестами.

Откинув темные волосы, она по-хозяйски проходит на кухню.

– Элайза! – Дрю энергично жестикулирует, но она игнорирует его.

Я быстро заворачиваюсь в полотенце.

– Я так понимаю, вы еще не завтракали? – Она заглядывает в холодильник. – Ох… зияющая пустота. Нам надо сходить позавтракать. Не против?

Я сижу в недоумении на диване и не могу определить, что раздражает больше: ее идеальные жесты, которыми она сопровождает речь, или то, как она ввалилась сюда и перетянула на себя все внимание.

– Как насчет вафель? – Она смотрит на меня через плечо. – Любишь вафли? Или у тебя какая-то особая диета?

– Вегетарианская, – признаюсь я, все еще чувствуя себя неловко.

Прочищаю горло и пытаюсь успокоить сердце, которое бьется в бешеном галопе от внезапной смены ситуации.

Дрю сидит рядом со мной, а незнакомка продолжает инспектировать кухню. Фантасмагория какая-то.

– Я пойду оденусь, – кое-как выдавливаю я, изо всех сил пытаясь скрыть смущение, но получается неубедительно.

– О боже, конечно. А я скину эти каблуки, – вздыхает Элайза и сбрасывает туфли на пол. – Кстати, приятно увидеть тебя во плоти, Джули – Вечное лето.

Она падает на диван со стороны Дрю и целует в щеку, игнорируя его полную наготу и выступивший пот.

– Окей, Малыш Дрю. Предложение: вы вместе примаете душ, а я заказываю вафли?

– С каких пор ты ешь вафли? – Дрю раздраженно передергивает плечами.

– Я отменила всю модельную работу в обозримом будущем. Мне надоело быть центром сплетен. – Она рассматривает меня янтарными глазами. – Быть с игроком НФЛ круто до тех пор, пока вы вместе. После этого все превращается в ад. То же самое про музыкантов. Наверное, теперь я буду встречаться с доставщиком вафель. С каким-нибудь нормальным парнем с улицы.

Благодаря ее непринужденной манере у меня возникает ощущение, что мы давно знакомы.

– Вы не хотите в душ? У меня все под контролем, – уверяет она, сталкивает нас с дивана и тоже встает. – Но сначала я почищу этот место.

До сих пор не знаю, кто эта особа. Я взяла с собой на смену только полосатое трикотажное платье, в котором выгляжу как бедная родственница в сравнении со стильной Элайзой. К тому же платье довольно короткое и не скрывает шрамов на ноге. Да и ночью я не сомкнула глаз, поэтому сейчас выгляжу как зомби из ужастика. Кажется, что моя голова забита ватой. Теплой, липкой сахарной ватой.

Закутанная в полотенце, я сажусь на стул у бара и пытаюсь пальцами расчесать мокрые запутанные волосы. Дрю сидит рядом, мрачно разглядывая многочисленные пакеты, которые по одному распаковывает Элайза.

– Сливки, ягоды, сироп, теплые вафли. О, и кофе!

С очаровательной улыбкой она подталкивает нам стаканчики, поднимает свой и произносит тост:

– За уютный Фейр-Хэвен!

– За Элайзу. Которая воспользовалась ключом для экстренных случаев, – бормочет Дрю.

– Малыш Дрю. – Она вздыхает, делает глоток и отставляет стаканчик. – Как только Джули тебя покинет, ты поймешь, что конец отношений и есть экстренный случай. Когда все бульварные репортеры в погоне за фото, где ты рыдаешь в машине. А ты будешь рыдать, когда она променяет тебя на другого.

– Еще раз – ты кто? – Я отпиваю из стаканчика.

– Ты понятия не имеешь, кто я? – удивляется она. – Он ничего обо мне не рассказывал? И… Ты используешь инстаграм? Я имею в виду, не репост картинок. Потому что твой аккаунт в плане пиара просто катастрофа.

– Так ты пиар-консультант Дрю?

– И это тоже. – Она протягивает мне руку с идеальным маникюром. – Элайза МакДэниэлс. Да. Странное чувство юмора наших родителей. Все имена детей начинаются с одной буквы. Я говорю серьезно – аккаунт просто катастрофа для твоих потенциальных фанатов. Модные образы этого многообещающего дизайнера – отлично. Официальные фото команды чирлидинга Сент-Клэр – просто великолепно. Господи, твое падение было бы на вес золота. Девушка, сломавшая себе шею. И посмотри на себя сейчас. Ты такая мужественная. И выглядишь намного красивее, чем на фотографиях. Ты должна постить лайвстримы повседневной жизни.

– Дааа, – тяну я. – Людям должно быть безумно интересно, как я чищу зубы.

Элайза поднимает аккуратно выщипанную бровку:

– Ты даже не представляешь, сколько людей хотят знать, какой губной помадой я пользуюсь. Или какую приправу использует Брэдли в своем утреннем смузи.

Она поворачивается к Дрю, хотя наверняка он все понял по сопровождающим жестам.

– Кстати, большой привет от Брэдли. Обещает, несмотря ни на что, на следующий год прислать вип-билеты, если Эрон опять прошляпит.

Дрю берет вафлю, недоверчиво рассматривает и затем откусывает. С приходом Элайзы он ведет себя несколько иначе. Возможно, он предпочел бы не получать сюрпризов, будучи в интересной позиции на диване. Или, скорее всего, он ведет себя как младший брат.

– Господи, вы выглядите такими усталыми. Вы ночью хоть прикорнули? Покажете мне город после того, как вздремнете?

Взгляд Дрю ясно говорит – ты не обязана. Но Бо, папа и дом без света могут обойтись без меня, поэтому я соглашаюсь. Больше всего в плане Элайзы мне нравится пункт «вздремнуть». Обессиленная, я ложусь в постель Дрю и прижимаюсь к нему. Его спокойствие, тепло и близость убаюкивают. На краю сознания я еще чувствую его пальцы, гладящие мои волосы, но мгновенно проваливаюсь в сон.

Не знаю, сколько часов я спала. Тепло и близость Дрю действуют успокаивающе. Похоже, мое тело наконец-то познало что-то помимо спорта. Одного поцелуя Дрю достаточно, чтобы я тут же захотела большего. Моя рука уже под майкой, гладит мышцы живота. Дрю задирает мое платье выше. Наши взгляды встречаются, и мы понимаем друг друга без слов. Я прикладываю указательный палец к его губам в просьбе быть тише. Выскальзываю из трусиков, бросаю их на пол. Дрю стягивает платье через голову, а я расстегиваю его шорты. Я люблю Дрю и я люблю, что наши тела едины в своих желаниях. Сейчас идет продолжение нашего интермеццо на диване. Но мы не торопимся. Я пытаюсь найти положение, в котором с моими ограниченными возможностями могу лучше всего поцеловать Дрю. Каждый кусочек его тела. Он старается выровнять дыхание и сдерживается изо всех сил. При каждом стоне я умоляю его быть тише – мы не одни в квартире.

В этот раз Дрю удается сдержаться и дать мне первой достичь кульминации. И пока внутри меня все удивительным образом пульсирует, я понимаю, что этот вид близости делает меня зависимой так же, как и эсэмэски.

Когда выхожу из спальни, то обнаруживаю Элайзу стоящей у обеденного стола лицом к окну. Я прошмыгиваю в туалет. По возвращении вижу ее в том же положении – словно ища поддержки, она обхватила руками узенькие плечи и молча смотрит в окно.

– Все в порядке? – осторожно спрашиваю я.

Она вздрагивает и с силой трет лицо. Кивком она подает знак подойти поближе и снова обхватывает себя руками.

– Я хочу извиниться за свое внезапное вторжение, но мне необходимо было оказаться как можно дальше от Массачусетса, и я не знала, куда податься.

Я с ней мало знакома, но по голосу слышу, что она недавно плакала. Я нерешительно подхожу ближе.

– Все в порядке.

Вообще-то, конечно, было бы лучше, если бы она не ввалилась так внезапно.

Она вытирает щеки.

– О боже, – стонет она, – Я не хотела плакать, но иногда… Только не говори Дрю. Не хочу, чтобы он плохо себя чувствовал или беспокоился. Он заслужил быть счастливым. И намного больше, чем мы.

– Каждый заслуживает быть счастливым, – не соглашаюсь я.

– Разумеется.

Она со вздохом улыбается, разворачивается и прислоняется к столу.

– Тебе знакомо ощущение, когда думаешь, что ты счастлива, а потом просыпаешься и понимаешь, что все это время ты жила в пузыре из лжи?

– Плохое расставание? – предполагаю я и невольно вспоминаю Кайла, который обманывал Пенни раз за разом.

– Давно назревшее. Но по обоюдному согласию, а не по соображениям пиара. Брэдли замечательный. Не только на поле, не только в постели. Он чудесный. Внимательный. Был бы примерным отцом. Но я не хочу детей. Годами мы надеялись переубедить друг друга. Наивно, да?

Я рассматриваю Элайзу и гадаю, сколько ей лет. Выглядит не старше двадцати пяти. Возможно, еще младше, если закрыть глаза на облегающее платье и макияж.

– Вы хотите детей? – вдруг спрашивает она.

Мне только-только исполнилось двадцать, я начинаю второй год учебы в колледже, не имею понятия, когда у Дрю день рождения или какой его любимый цвет. Определенно, мне еще рано даже задумываться о детях.

– Дрю хотел бы троих, – уклончиво отвечаю я, понимая, наконец, откуда взялось это число. – Вас ведь тоже трое?

Элайза слабо улыбается.

– Да. У нас замечательная семья. Но я не могу взять на себя подобную ответственность. Дрю говорил, что он не родился глухим? Что он слышал? Это наша вина. Никто не заметил, что он заболел. Никто из нас! Он, должно быть, страдал от мучительных болей, но ни разу не заплакал или пожаловался. – На глаза Элайзы наворачиваются слезы. – Ни разу он не разозлился, ни разу не бросил в нас обвинения. – Она прочищает горло и продолжает: – Говорю же, слишком большая ответственность. Я даже не могу взять щенка.

– Мне кажется, Дрю и не хотел вас обвинять, – размышляю вслух и присаживаюсь рядом с Элайзой на краешек стола. – Я много думала в реабилитационной клинике, но ни разу о том, чтобы обвинить кого-то в своем падении. Есть вещи, которые просто случаются. Которых никто не хочет и никому не желает. Но… – Я, как обычно, спотыкаюсь на этом «но». – Кто знает, кем бы стал твой брат. Подумай сама – привлекательный, способный, веселый, умный. Ужасное сочетание, – делаю попытку пошутить, но, судя по непробиваемой мине, ей не смешно. – Извини.

– Все в порядке, – она смотрит прямо перед собой. – Я не знаю, что меня шокирует больше, – морщит она носик, – то, что кто-то находит его привлекательным или, более того, умным. Если принять во внимание, что он не отказывается от маминой еды. Умный бы не стал. – Она толкает меня локотком. – Шутка. До момента про мамину еду.

Дрю выходит из спальни, и она переключается на него.

– Тебе надо поработать над физической формой, – показывает она жестами.

Дрю с очаровательной улыбкой показывает средний палец и исчезает в ванной.

– О, поверь мне, он обязательно поработает, – улыбается она довольно.

– Я вроде как и не жаловалась.

Элайза делает неопределенный жест, который может обозначать что угодно.

– Не знаю, обсуждали вы уже или нет, но наша семья местами очень специфична. Родители, конечно, не ждут, что мы останемся девственниками до свадьбы, но все равно до официальной женитьбы придется вам ночевать в разных спальнях, если надумаете их посетить.

Разговор прерывает боевой клич «Барсуков». Телефон остался в спальне, поэтому ковыляю туда. Сообщение меня не удивляет.

БО: Так как электричества нет, я сегодня тоже переселяюсь. Теплый душ, заряженный телефон, свет – роскошь по нынешним временам… Можешь еще одну ночь провести где-нибудь? Увидимся в понедельник в кампусе. Совместный обед в кафетерии?

Бо может на меня рассчитывать.

День с Элайзой проходит оживленно. Пока я выступаю для нее и Дрю в качестве городского гида, они учат меня языку жестов. Элайза не такая, как Джейк. В отличие от переводчика, которого я не видела несколько недель, она даже не пытается быть незаметной. Впрочем, это было бы трудновыполнимо, потому что все молодые люди на улице оборачиваются на нее. И, несмотря на боль от расставания с бывшим парнем, она старается быть для Дрю веселой старшей сестрой. Только когда она на долю секунды замыкается в себе, можно заметить, что что-то не так и вся ее беззаботная болтовня не более чем видимость.

Мы сидим на скамейке в тенистом уголке парка у озера и едим мороженое. Элайза вытаскивает мобильник и настаивает на совместном видео, чтобы выложить его в инстаграм. Обычно я позволяю фотографировать себя только Хэйли в ее творениях, поэтому делать видео с мороженым кажется мне странным. Еще более странной становится ситуация, когда группка девушек останавливается неподалеку. Они пялятся на Элайзу, как на суперзвезду.

– Чем могу помочь? – приветливо машет она девушкам, которые сначала колеблются, потом достают мобильники.

Облизывая мороженое, я зачарованно наблюдаю, как девушки стеснительно просят фото с Элайзой.

– С удовольствием! – соглашается она, встает, отдает мороженое Дрю и обнимает девушек, позируя на камеру с отработанной селфи-улыбкой на губах.

Девушки уходят, Элайза возвращается к нам как ни в чем не бывало.

– Фанаты, – вздыхает она и забирает мороженое. – Уедешь далеко-далеко и все равно столкнешься с кем-нибудь. Еще одна причина завести доставщика вафель.

– Разве ты не консультант по связям с общественностью? – удивляюсь я. С каких это пор доставщик – престижная профессия?

– Для других – да, – соглашается она. – И инфлюэнсер. Так получилось в какой-то момент. Сейчас я живу за счет доходов от рекламы на моем канале. Но кто знает, как долго еще продлится сотрудничество. Особенно теперь, когда на домашнем видео не будет пробегающего мимо полуголого спортсмена.

– Я могу побегать в твоем видео, – шутит Дрю и вызывающе поднимает одну бровь.

– Нет, дорогой Дрю. Ты лучше бегай в видео Джули. Тревожный сигнал, знаешь ли, когда младший брат голышом бегает по твоей квартире. – Она смотрит на мороженое в руке и вздыхает. – По будущей квартире. Как только найду подходящую. Расставание, конечно… настоящее дерьмо.

Она облизывает мороженое, как будто оно может принести ей утешение. В отличие от Пенни, которая наслаждается свободой, Элайза выглядит нуждающейся в поддержке.

– Вы жили вместе? – осторожно интересуюсь я.

Она кивает.

– Мы со школы вместе. И были счастливы до момента, пока не выяснили, что наши планы на будущее не совпадают. Поэтому советую вам расставить все точки над i прежде, чем ты переедешь к нему вслед за своей зубной щеткой.

– Я ночевала у Дрю только потому, что у нас отключили электричество, – торопливо оправдываюсь я.

Но вместо того, чтобы отчитывать, как Джейк, за то, что отвлекаю Дрю от важных дел, она просто пожимает плечами.

– Тогда надеюсь, что не подключат еще пару дней.

– Я могу переночевать у подруги, – предлагаю я.

– Не беспокойся. У меня всегда беруши с собой. Брэдли, конечно, во многом хорош, но его храп было трудно вынести.

Она сует свое недоеденное мороженое Дрю. Видимо, у нее пропал аппетит.

После прогулки по Фейр-Хэвену мы сидим втроем на диване Дрю. Я лопаю веганские лакричные сладости, укутавшись в одеяло, которое Дрю любезно позволил взять ввиду моей постоянной мерзлявости. Из жалости он просматривает онлайн-магазины в поисках теплых пледов, которые подойдут к его интерьеру. Дрю показывает что-то пушистое серебристо-серое.

– Если только это не настоящий мех! Я могу в следующий раз принести плед с собой, погоди покупать.

– Пусть покупает, – легкомысленно заявляет Элайза. – Чтобы знал примерные цены. Все равно оплата через родителей.

Я быстро оглядываю квартиру, но недостаточно незаметно. Элайза отмахивается.

– Деньги для нашей семьи не являются проблемой. Я и Эрон зарабатываем свои, маме и папе остается платить только за малыша Дрю. Они с удовольствием это делают, ведь он не перегибает палку. Учеба финансируется за счет стипендий, и, честно сказать, в одежде он не экстравагантен.

Меня захлестывает чувство, что я не вписываюсь сюда. Родители Дрю купили ему винтажный автомобиль и огромную квартиру, полную дизайнерской мебели, а у нас отключают электричество за неуплату. Мы только один раз говорили о деньгах, когда он подарил мне новый айпад. Для него это было мелочью, я же чувствовала себя ужасно неловко. Он не должен дарить мне дорогие подарки. Тем более на деньги родителей. Это неправильно. Я не хочу быть как Пенни. Я вообще не хочу, чтобы возникло впечатление, будто в основе наших отношений лежат деньги.

– Чем занимаются ваши родители? – спрашиваю я, бросая взгляд на пижаму Элайзы.

Я бы ничего не купила в этом ценовом диапазоне. В любом случае явно не дурацкую пижаму, которую никто не видит. Так или иначе, рядом с Элайзой моя одежда выглядит лохмотьями. Чувствую себя неуютно, но это целиком моя вина. Кажется, Элайзу совершенно не волнует, голый человек с ней рядом или в одолженной у друга рубашке.

– Наши родители зарабатывают деньги на футболе, – говорит она, одновременно отвечая на сообщение в мобильнике.

Она вообще много времени проводит в своем айфоне, но у нее легко получается параллельно вести небрежный разговор.

– Мама и папа являются менеджерами разных футболистов, находят им выгодные контракты и следят за тем, чтобы они грамотно инвестировали свои деньги, а не растрачивали попусту. Если судить по банковскому счету Эрона и Брэдли, дела у них идут хорошо, да и другие не жаловались. Я стараюсь их немного поддерживать, слежу за рынком и нахожу правильный имидж для каждого игрока. Не особенно захватывающе. В качестве благодарности за финансовую поддержку они ожидают, что малыш Дрю присоединится, если не получится с футболом. Скучный семейный бизнес.

– Звучит здорово, – не соглашаюсь я. – Мой папа физиотерапевт. Тоже не самая интересная профессия в мире.

– Зависит от обстоятельств, – потягивается Элайза. – Я, как консультант, посоветовала бы тебе включить отца в посты инстаграма. Несчастный случай – это трагедия, а отец – один из героев, помогающих вернуться к жизни. Несколько домашних историй, несколько видео из кабинета физиотерапии. И уже можно выгодно продать. Ты даже представить себе не можешь, что люди смотрят, когда отождествляют себя с кем-то.

– А как ты будешь продавать Дрю?

– Не думала пока. Надо было спасать имидж Эрона после развода. Бедняга, рано женился, и теперь он в поисках себя. Он общительный и шумный. Ничего из этого не подойдет Дрю. Поэтому, наверное, я бы посоветовала как можно лучше закончить колледж, максимально выкладываться в спорте и помогать учреждениям, которые работают с глухими детьми. И вот еще что – заведите питомца. Квартира выглядит ужасно нежилой. Домашние животные всегда идут на пользу имиджу.

– Мы не живем вместе, – напоминаю я, на что она лишь пожимает плечами.

– Вы уже знакомы полгода. Эти полгода мой брат ждал, чтобы вы наконец-то занялись тем, чем занимались сегодня утром. Никаких препон не вижу. Посмотрите на себя – вы выглядите мило вместе. Если надумаете расстаться, можно договориться о совместной опеке над животным. Все нормально.

– Ты говоришь сейчас как сестра или как пиар-консультант?

– Пиар-консультант. – И она возвращается к телефону. – Как старшая сестра я бы тебя попросила избавить его от расставания с животным, иначе у него сердце не выдержит двойной разлуки. И не заводить одну кошку. В инстаграме это выглядит не очень. Кстати, о пиаре. Вы успели прочитать статью?

Понятия не имею, о чем она спрашивает, но она уже протягивает мне мобильник.

Замечательно.

В кампусном блоге о нас статья. В качестве завлекаловки – скриншот с видео, которое сделала Элайза. И теперь на суперзахватывающем фото я ем мороженое у озера рядом с Дрю. В своей наивности я думала, что каким-то образом меня обойдут подобного рода статейки.

Бывшая чирлидерша и будущий квотербек. Слухи поползли еще полгода назад, когда Эндрю МакДэниэлс и Джули Саммерс были впервые замечены в «Бархатном коте». Неоднократно появлялись намеки на то, что сексуальный новичок из Таскалусы и хорошенькая чирлидерша могут стать парой мечты Сент-Клэра. То, что было слухами, частично подтвердилось, когда в инстаграме МакДэниэлс поделился своими чувствами по поводу несчастного случая, произошедшего с Джули. Но теперь, благодаря видео старшей сестры МакДэниэлса, мы можем официально поздравить сладкую парочку, потому что кто будет разгуливать с девушкой в присутствии старшей сестры, если не готов публично заявить: «Руки прочь от чужого имущества!»