Текст книги "Мечты о нас"

Глава 25. Четверг скандала

Я пальцем глажу медаль в моей руке. Это самая первая моя медаль. И, наверное, самая важная, потому что из-за нее я отдала сердце чирлидингу. Мама в тот день так невероятно была горда мной и всей командой. Никогда не забуду. Прекрасное время. Но забрать с собой все коробки с моими вещами к Хэйли я не могу. Она и ее мама и так проявили достаточную любезность, разрешив пожить с ними какое-то время. Гостевая комната в их домике на окраине города не такая уж большая. И все равно я перебираю стоящие в гараже коробки, потому что чувствую потребность взять с собой хоть что-то. В отличие от отца я люблю собирать памятные вещички, они напоминают о том, что произошедшее в прошлом было на самом деле, что это не воображение. И не сон.

Голос отца раздается на весь дом, и я опускаю медаль в карман джинсов.

– Что здесь происходит?

Наверное, он обнаружил в коридоре собранные чемоданы. Хорошая звукопроводимость позволяет услышать спокойный ответ Бо:

– Мы переезжаем.

Я закрываю коробку и возвращаюсь в коридор. Бо расслабленно прислонился к дверному косяку своей комнаты. Папа, по всей видимости, не верит ни глазам, ни ушам.

– Мне позвонили соседи и сказали, что у нашей двери стоит хипповый минивэн, загруженный коробками. А тут узнаю, что вы переезжаете?

– Мы здесь ненадолго. Так что можем обойтись без лекции о том, какие мы неблагодарные и что ты для нас все делаешь. Мы все это знаем. Я и дальше буду перечислять тебе часть заработка из «Ореховой чашки», – невозмутимо продолжает Бо.

– Но… – Отец не заканчивает предложения.

– Пап! – Я засовываю руки в карманы и нащупываю медаль – молчаливое напоминание о лучших, но давно прошедших временах. Прошедших, но не забытых. – Мы тебя любим, мы благодарны за все, что ты для нас сделал, но мы не в состоянии так жить дальше. Ты должен посмотреть правде в глаза и признать, что тебе требуется помощь. А до тех пор нам нужна дистанция.

– У меня все под контролем.

Его заверение является мне сигналом взять чемодан.

– Позвони, когда будешь готов быть честным со мной.

Чемодан на колесиках легко катится за мной.

– Созвонимся, – бросает Бо, берется за свой чемодан и хлопает отца по плечу.

Втайне я ожидаю, что отец что-нибудь скажет. Или, вернее, надеюсь. Но ничего – он молча нас отпускает.

Я раскладываю вещи по ящикам и не могу поверить в происходящее. Фейр-Хэвен как деревня. Слухи о том, что мы живем у Хэйли, разлетятся быстрее, чем хотелось бы отцу. Но чем быстрее он очнется, тем лучше для нас. Так дальше продолжаться не может.

Я благодарна вселенной за Бо. Он единственный, кто помогает моему внутреннему библиотекарю сортировать книги по полкам. Только к одной полке я не допускаю его – к полке с надписью «Дрю». Никто и никогда не приведет в порядок эту полку.

– Можно еще раз воспользоваться минивэном? – спрашиваю я у Хэйли.

– Только если сама сядешь за руль, – фыркает она.

Машина ее мамы выглядит так, как будто прямиком перенеслась из шестидесятых. Так что водить ее не так просто.

Нам нужно съездить в кампус. Бо еще не расстался с мыслью бросить учебу, но все равно решил встретиться с консультантом по студенческому кредитованию.

Я иду на тренировку чирдансинга, чтобы встретиться со Сьюзи. Моя нога уже вроде как зажила настолько, что можно давать какую-никакую нагрузку, но разговор предстоит не об этом. Старший тренер Брукс и папа дружат много лет, поэтому Брукс не стал сообщать полиции о моем проступке. Я от облегчения проплакала полчаса. Но без последствий содеянное не останется. В качестве наказания я должна помогать Сьюзи на тренировках и в других организационных вопросах. С одной стороны, я благодарна Бруксу за снисхождение, но с другой стороны, мысли о тренировках приводят меня в замешательство. Какой будет встреча со Сьюзи и другими девочками?

– Все в порядке? – Хэйли замечает, что я стою, погруженная в размышления.

– Да-да, я просто задумалась о чирлидинге, – пытаюсь улыбкой подавить неприятное чувство.

Хэйли прислоняется к косяку.

– Кстати, о помпонах. Что-нибудь слышно о Дрю? – прямо спрашивает она.

– Не видела и не слышала после Мэриленда. И его переводчика тоже.

Хэйли – единственная, кому мы с Бо рассказали всю историю, еще до переезда. Мы посчитали, что она достойна знать правду.

– Каждый совершает дурацкие ошибки, и я знаю, как могут отцы напортачить, – вот и все, что она нам сказала. Она из тех друзей, что познаются в беде.

– Как думаешь, семья Дрю подключит адвоката? – неуверенно спрашиваю я. – За дискредитацию или что-то подобное? Хотя я это заслужила. Я почти разрушила его карьеру.

– И не только ее. – Хэйли вздыхает и садится на краешек кровати Бо.

– Что ты имеешь в виду?

– Его девушка предала его из-за денег. Что он теперь чувствует? Отныне он будет искать ту, у которой не может быть финансовых проблем. Ты нагадила всем девушкам в его окружении.

– Знаешь, чего я заслуживаю? Чтобы он встречался с Пенни.

– Ну, этого Дрю точно не заслужил. Я ее тоже не понимаю – у ее семейки столько денег, что должно быть все равно, сколько в год зарабатывает бойфренд, двадцать тысяч или двадцать миллионов.

– Ей, может, и все равно, но не ее отцу. Он запросто выкинет ее из завещания, если она приведет в дом не того мужчину.

И надо признать, что его определение «не того» довольно обширно.

С каждым шагом в направлении к спортзалу на сердце становится тяжелее. Каково это – вдыхать привычный запах раздевалки, но не принимать участия в тренировке? Что Брукс рассказал Сьюзи? Знает ли, что я натворила? Или я останусь для нее бедной девочкой, получившей травму на тренировке?

Мои чувства подвергаются тяжкому испытанию, когда по дороге меня ловит Сьюзи. У нее такая улыбка, которая не оставляет сомнений в том, что в прошлом она была одаренной чирлидиршей. Я едва успеваю ее поприветствовать, как она указывает рукой на стадион.

– Грех не воспользоваться хорошей погодой. Сегодня тренировка пройдет на поле.

– О!

Мне сразу становится плохо. Я пытаюсь взять себя в руки, но, возможно, падение каким-то образом повлияло на мое подсознание. С тех пор сам стадион меня не страшил, но проведение там тренировки вызывает непонятное ощущение. Мне нужно сосредоточиться на предстоящем, вместо этого думаю о своей последней тренировке. Которая состоялась именно на этом кусочке поля. По позвоночнику ползет холодная змейка. В чирдансинге нет опасных подъемов и бросков, поэтому они, по крайней мере, не рискуют сломать спину.

– Ты правда сломала шею на тренировке? – смотрит на меня большими глазами девушка-первокурсница.

Я поворачиваюсь спиной, поднимаю хвост, чтобы она увидела шрам.

– Жесть!

– Внимание! – хлопает в ладоши Сьюзи. – Сегодня тренировку проведет Джули. Что думаете? Я вас поснимаю, потом вместе посмотрим, где у нас слабые места. И не надо меня винить!

Я несколько ошеломлена, но из природного упрямства стараюсь не показывать этого. Уверенность в себе испаряется, когда через полчаса на поле появляются футболисты. И папа. Не знаю, кого меньше хочу встретить – его или Дрю. Но в глубине души я очень хочу видеть Дрю. Он не писал мне с той ночи в Мэриленде. Вполне объяснимо. Вина полностью на мне, но я так по нему скучаю!

И опять укол воспоминания о последней тренировке – тогда мы тоже делали вид, что едва знакомы. Да, я ошиблась, он тогда видел мое падение, но сегодня даже головы не поворачивает в мою сторону.

– Я тебе завидую, – вздыхает одна из девушек, прослеживая мой взгляд. – Из-за твоего отца ты можешь заполучить любого из них.

– Поверь мне, между тобой и любым из них стоишь только ты сама. Они тоже люди. Более амбициозные, поэтому подожди до конца тренировки. А теперь займите свои места! И если я увижу, что кто-то трясет помпоном, как старой тряпкой, лично приду к вам домой и заставлю мыть этим помпоном окна! И выставлю в инстаграм!

Они смеются над моей угрозой, не выказывая особого уважения, но, по крайней мере, стараются больше.

– Три-пять-семь-восемь!

Я громко считаю и хлопаю в такт. До тех пор, пока к моим ногам не подкатывается мяч. Вздыхая, я вижу, как ко мне приближается Матео.

– Была бы очень признательна, если бы вы не кидали в нашу сторону.

Я же помню, как он попал фрисби прямо в висок Хэйли. Даже со стороны удар был достаточно болезненный.

– Прости, это не я! – в защитном жесте поднимает он руки. – И я не знаю, был ли это на самом деле самый тупой бросок во всей истории бросков, или же МакДэниэлс серьезно готовил покушение.

При упоминании имени Дрю у меня болезненно сжимается сердце.

Матео, словно понимая мое состояние, извиняюще улыбается.

– Я слышал, что вы больше не вместе. Мне жаль, Саммерс.

Мне кажется, что он хочет что-то добавить, но он лишь подмигивает и бежит обратно к команде.

Я прикладываю все силы, чтобы не смотреть на Дрю. Разумом понимаю, что мы не помиримся, но тело хочет его близости. А сердце желает ему счастья. Правда, без меня. Наверное, это и имела в виду Элайза, когда говорила, что надо позволить другому быть счастливым, что это иногда единственно правильное решение – отпустить его, чтобы он расправил крылья.

– Продолжаем!

Я концентрируюсь на девочках, отсчете такта и асинхронных движениях.

Все в порядке, бесконечно повторяю я себе.

До тех пор, пока не замечаю две фигуры в черном. Я стараюсь не отвлекаться от тренировки, но вижу, как они подходят к папе, о чем-то переговариваются и уходят все вместе. Я подавляю желание немедленно бежать за ними.

Это папины дела, повторяю я в сотый раз, но сдержать себя не могу.

– Извините, мне нужно отойти, – говорю я Сьюзи.

Быстро бегу через поле. Краем сознания отмечаю, что нога не болит. Я бы, наверное, порадовалась, но не сейчас, когда мысли о папе заглушают все остальное.

Далеко бежать не пришлось – я нахожу их в проходе у раздевалок.

Они приперли отца к стенке. Уилсон локтем давит на шею отца так, что тот хрипит от нехватки воздуха.

– Раньше мы были слишком любезны, Саммерс. И чем ты нас отблагодарил? – рычит он.

Я вижу серебряную вспышку, и у горла отца Уилсон держит нож.

Остолбенев, я в напряжении наблюдаю эту сцену. Она поразительно напоминает ту, у нас дома. Неважно, как я отношусь к папе, я не хочу видеть, как он страдает.

– Прекратите!

Я задыхаюсь, то ли от короткой пробежки, то ли от галопирующего сердца. Я не знаю, почему закричала. У меня нет денег, которые я могла бы им предложить.

– Посмотри, твоя прелестная дочурка, – издевается Миллер, отпускает папу и направляется ко мне.

Я инстинктивно пячусь назад. Не знаю – остаться и помочь папе или бежать сломя голову. Тело не может выбрать, в то время как разум уже принял решение.

– Вы, гориллы, лучше оставьте папу в покое!

– Или что? – забавляется Миллер.

– Я громко закричу!

– Попробуй, если тебе плевать на отца, – предупреждает Уилсон и прижимает лезвие ножа к шее папы. Из пореза бежит струйка крови.

Папа издает странный звук, что-то среднее между хрипом и стоном.

– Будь хорошей девочкой и дай нам закончить дело, – предлагает Миллер.

Он быстро протягивает ко мне руку.

Непроизвольно отклоняюсь и делаю шаг назад. Но за моей спиной кто-то стоит. Рассчитывая увидеть третьего коллектора, я резко поворачиваюсь и вижу Дрю.

– Все в порядке? – с сомнением спрашивает он и кладет руку мне на плечо. Маленький жест, но он воспринимается как спасение.

Не знаю, как он здесь оказался, но я ему так благодарна. Неосознанно, в поисках защиты я прислоняюсь к нему. Он не отталкивает меня, наоборот, берет мою руку в свою и переплетает пальцы. Он такой большой, что я чувствую себя в обманчивой безопасности.

– Парень, не лезь в дела, которые тебя не касаются, – предупреждает Уилсон.

Не уверена, понял ли Дрю, но напряженная атмосфера говорит сама за себя. Даже без слов понять нетрудно.

– Миллер и Уилсон, – раздается низкий голос Брукса.

Судя по тому, как вздрогнул Миллер, они знакомы.

– Что вы здесь потеряли? Вам давно вынесен запрет появляться здесь.

Брукс решительными шагами подходит к нам.

Уилсон насмешливо фыркает, глядя исподлобья.

– Старина Брукс все еще на поле, все еще на страже своих овечек.

Брукс надменно фыркает и становится между мной и Уилсоном.

– Забыл, что я до последнего сражаюсь за своих ребят? Даже если в некоторых случаях напрасно. Так что вам лучше исчезнуть, пока полиция не приехала.

– Или что? – Уилсон все же опускает нож.

– Мои ребята намного в лучшей форме, чем вы.

Эти двое колеблются, но отступают.

– Мы знаем, где ты живешь, Саммерс, – кричит Миллер.

Отец вздрагивает, вытирает рукой кровь с шеи.

– Кажется, не только у Джули проблемы с деньгами. – Брукс так хлопает меня по плечу, что у меня подгибаются колени. – Дуглас, пришло время поговорить.

Папа открывает рот, но ограничивается молчаливым кивком. Я ищу его взгляда, но он отворачивается. Стоит ли спросить, как он себя чувствует?

– Джули, Дрю, будьте добры, сообщите команде, что мы с Дугласом будет заняты некоторое время, – просит главный тренер.

– Хорошо, – говорю сильно осипшим голосом.

Я молча смотрю вслед отцу. Он так и не сказал мне ни слова. Когда они с Бруксом исчезают из поля зрения, я замечаю, что Дрю все еще держит меня за руку. Не успеваю повернуть голову в его сторону, и он отпускает меня, при этом выглядит смущенным, словно не понимая, как здесь оказался. Рука ощущается голой, как обычно бывает, когда весь день носишь кольцо, а вечером снимешь. Я подавляю желание дотронуться до пальцев Дрю. Мне так многое хочется сказать, но что это изменит? Дрю тоже борется с собой и даже открывает рот, но не произносит ни слова. Наверное, он хочет объяснений увиденному. Я бы тоже растерялась, стань я свидетелем подобной сцены, где размахивают ножом.

– Проблема с деньгами в моей семье… несколько серьезнее, – запинаюсь я, как будто это достаточное объяснение.

У Дрю явно есть вопросы, но он лишь качает головой.

– Не сейчас, – просит он и разворачивается, чтобы уйти.

С ним уходит частичка моего сердца. Наверное, теперь так будет всегда – при виде Дрю раненое сердце замрет в безмолвном приветствии того обломка, который когда-то принадлежал мне.

Три-пять-семь-восемь. В этом такте шла моя жизнь. Я потеряла «семь» после падения. «Три» принадлежала Дрю.

На автопилоте я возвращаюсь на поле, отдавая вынесение окончательного решения тренерскому штабу. Никто и понятия не имеет о разыгравшейся сцене. Я не могу сосредоточиться – картинка сломленного отца стоит перед глазами. Я почти в трансе заканчиваю пробную тренировку. Даже похвала Сьюзи едва доходит до меня.

Я сажусь на нижнюю ступеньку трибуны и разглядываю поле. Можно поехать к Хэйли и свернуться на кровати под одеялом, но не с трясущимися коленками. Мне нужно время, чтобы собраться. Чтобы избавиться от злополучной картинки с отцом перед глазами. От издевательской ухмылки Миллера. От ощущения пальцев Дрю на руках.

Не знаю, как долго я просидела в прострации, но кто-то садится передо мной на корточки. Сердце замирает.

– Как ты? – тихо спрашивает Дрю, и интерес этот настоящий.

Глаза начинает щипать. Я не хочу плакать. Но мне все труднее сдерживать эмоции здесь, где произошло падение, где я стала свидетелем безобразной сцены с отцом, да и чувства к Дрю обостряются.

– Джули? – Он заправляет прядку волос мне за ухо.

Он так делал, когда все было хорошо. Или я верила, что все хорошо. В то время я еще не знала о проблемах отца. «Хорошо» уже давно не было.

– Пыльная кошечка, этот тип ранил тебя?

Сказанное вслух прозвище ломает меня окончательно. Сегодняшний день, как и последние недели, наваливается на меня неподъемным грузом. Я обвиваю руками шею Дрю и позволяю себе выплакаться. Никто меня не ранил – я сама себе нанесла увечья, когда разбила ему сердце.

– Прости меня, – всхлипываю я, хотя и знаю, что он не слышит.

Прости за все. За то, что предала, за то, что плачу. Я не могу остановить поток слез, даже тогда, когда Дрю привлекает меня к себе и нежно обнимает.

– Я весь липкий от пота, – бормочет он.

Но мне все равно. Мне никогда не мешало, когда он потел. К тому же он чудесно пахнет. Столько дней я мечтала хоть еще разочек обнять его и не хочу, чтобы этот момент заканчивался. Мои пальцы сминают его майку.

– Все в порядке? – подбегает к нам Матео. – Или он в этот раз на самом деле попал в тебя?

Я быстро отпускаю Дрю, вытираю слезы и задираю подбородок. Не люблю, когда меня видят в минуты слабости.

– Все в порядке, – сипло говорю я и сама себе не верю.

– Тогда могу забрать его обратно на тренировку? – Матео трогает Дрю за плечо.

Разумеется. Я отпускаю Дрю к команде и встаю на ноги. Собрав остатки сил, я покидаю стадион.

Глава 26. Среда возможностей

– И что это значит? – спрашивает Бо в телефон.

Мы сидим в свете осеннего вечернего солнца на террасе за домом Хэйли. Бо занимается, я пытаюсь читать одновременно две книги, а Хэйли сражается с дребезжащей швейной машинкой. Просто идиллия, если не считать назойливого перестука сопротивляющейся машинки. Сад, конечно, выглядит так, как будто с момента переезда хозяева тут ни разу не убирались. Все заросло так, что не разберешь, где клумбы, где кусты, где деревья. Не лучше и внутри дома. Многочисленные ловцы снов, ароматические палочки, статуэтки плодородия заполонили каждый уголок.

– Огайо?

Я смотрю на Бо с немым вопросом, но он не реагирует.

Только после окончания разговора он поворачивается ко мне.

– Помнишь разговор между Бруксом и папой? Тренер немного поспрашивал, и папе, кажется, нашлась работа. Подальше от этих бандитов и хорошо оплачиваемая. Достаточно для нового старта. Ну, если он продаст дом.

Потрясенная, я смотрю на Бо. Мне радоваться? Это хорошо, что наконец-то у папы все налаживается. Но продать дом, где мы выросли, где все напоминает о маме? Странное чувство… Наверное, в жизни так устроено – надо чем-то жертвовать, чтобы начать все заново.

– Почему Огайо?! – стонет Хэйли. – Там же фанаты носят футболки с надписью: «Синий – не для Санты!»

– Папе придется выслушать немало глупых шуток, – соглашается Бо. – И нам тоже, если поедем с ним. Он хочет знать, что мы думаем по этому поводу.

Папа позвонил Бо не случайно. С того безобразного инцидента с Миллером и Уилсоном он избегает меня. Наверное, этот случай до сих пор вызывает у него чувство неловкости. Мне кажется, он боится, что я устрою ему сцену прямо посреди кампуса.

– Вы не можете переехать. Вы только что въехали сюда. И наш дом никогда до этого не был таким чистым, – жалуется Хэйли, сражаясь с ниткой.

– Но мы же не можем жить с тобой вечно.

Не могу представить, что папиной зарплаты хватит и на учебу, и на аренду квартиры. Переезд с ним тоже ничего не изменит. Это будет побег, а не новое начало. Совсем не хочется опять барахтаться в паутине лжи.

– Я лучше останусь здесь и постараюсь получить стипендию.

Можно, конечно, взять студенческий кредит, но с нашим печальным опытом я оставляю это на самый крайний случай.

– И это никак не связано с новой любовью к тренировкам по чирдансингу? – подкалывает Бо.

– Заткнись, – бормочу я.

Удивительно, но мне нравится проводить тренировки. Как оказалось, это великолепная возможность совместить в новом качестве мою страсть к музыке и спорту. Но я не собираюсь признаваться в этом даже Бо. Я уже дала несколько уроков в качестве репетитора, и, надо сказать, это было испытание моему терпению. Снова и снова повторять одно и то же, чтобы в конце концов обнаружить, что ученик ничего не понял. Так что чирдансинг идет гораздо лучше.

– С одной стороны, очень заманчиво оставить все позади, начать все с начала, но… – На этом «но…» Бо спотыкается.

Очевидно, что это слово для нашей семьи означает проблемы. Для него заманчиво новое начало вдали от Джошуа, вдали от всех пересудов. Ему это необходимо. Для меня тоже заманчиво оказаться подальше от Дрю и моего прошлого, но это и означает – побег.

– Ты же будешь страдать без работы в «Ореховой чашке». – Я тоже решаю вставить шпильку, только чтобы разбавить меланхолическую атмосферу.

– Можно подумать, что в Фейр-Хэвене нет ничего горячее кофе, – не отстает Хэйли.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не пнуть ее под столом.

– Я буду скучать по «Ореховой чашке» и мистеру Палмеру. – Бо игнорирует намеки Хэйли, задумчиво разглядывая сад. – К счастью, выпечкой можно заниматься где угодно.

– Да, но желательно здесь! – убеждает Хэйли. – Говорю же вам, оставайтесь сколько хотите. Будет еще лучше, если кто-нибудь из вас определит, что не так с этой дебильной машинкой!

– В Ютубе нет подходящего видеоролика? – предлагает Бо, который, в отличие от меня, пользуется всеми доступными платформами.

– А тебе не стоит позаниматься? – с сомнением спрашиваю я Хейли.

Бо усиленно готовится к экзаменам. Сколько раз я видела Хэйли с учебником в руках? Хоть один день? Или один час?

– Фотографическая память, – вздыхает она так, как будто это самое страшное наказание.

– Хэйли, кажется, единственная на курсе, которая откровенно скучает на занятиях. – Бо прикладывает ладонь ко лбу.

– Исключительные способности. Которых не хватает, чтобы починить эту машинку!

Хэйли стучит по швейной машинке, которая со скрежетом начинает работать.

– Пошла давай! Не вы, а машинка. Вы оставайтесь.

Мама Хэйли путешествует много и подолгу, поэтому Хэйли чувствует себя одиноко. Но Бо прав – мы не можем вечно оставаться в ее доме.

Я лежу на раскладушке и пялюсь в потолок. Мне надо примириться с реальностью.

– Будет стремно, если папа продаст дом. В эту комнату не влезет и половина наших вещей.

Придется от многого избавиться. И от маминых вещей тоже. Не уверена, что буду скучать по самому дому. Хорошие воспоминания неразрывно связаны с плохими. Например, теми, когда на ковре остались кровавые пятна.

– Мы можем снять квартиру с кем-то вместе, как делает большинство студентов, – предлагает Бо. Он сидит в инстаграме и оформляет пост о хлебцах с помидорами и оливками, которые он приготовил сегодня на ужин. Мама Хэйли была в восторге от помощи по хозяйству и не переставала восхищаться хлебцами. – Или ты хочешь в Огайо?

– Было бы чудесно учиться в колледже, где не бесчинствует папа, – бормочу я.

В Огайо меня совершенно не тянет.

– Знаешь, Элайза зарабатывает в инстаграме? И кажется, получает неплохие деньги.

– Но точно не за выпечку.

– Разве выпечка не так прибыльна, как косметика?

– Я имел в виду кондитерские попытки ее мамы.

Признание Бо заставляет меня рассмеяться.

Но при мыслях о Дрю хорошее настроение улетучивается.

В тысячный раз беру мобильник и открываю мессенджер. В последний раз мы переписывались очень давно. Знаю, что сама все испортила, но я так скучаю по нему! От безысходности пишу ему, хотя и не жду ответа. Сама не могу объяснить эту обреченную попытку.

ДЖУЛИ: Если все еще хочешь посмотреть на тренировку чирдансеров, можешь обращаться. Более чем уверена: одна из них с удовольствием для тебя станцует.

Тут же значок на экране показывает, что Дрю прочитал сообщение. Но он не отвечает.

Разумеется. Движимая внутренним побуждением ранить себя еще больше, я пролистываю историю наших сообщений. От конца к началу. Наше прошлое в переписке – про каток, про мои небесно-голубые глаза и еще тысяча несмешных плоских шуточек, которых мне так не хватает.