Текст книги "Поцелуй горца"

23

Глаза Бессеты потемнели от ужаса при виде стражи МакКелтара, проезжающей мимо ее жилища. Значит, новости, чуть раньше услышанные в Баланохе, оказались правдой! Стражники возвращались с невестой Друстана! А Бессета даже не знала, что они выехали за ней, – поскольку Невин отказался разговаривать о том, что происходит в замке.

А теперь приехала она – женщина, которая убьет ее сына! Бессета задрожала и попятилась от окна к очагу. Потерла руки, пытаясь избавиться от ледяной дрожи, не имевшей ничего общего с погодой. Замерзло ее сердце, и оно не оттает до тех пор, пока она не придумает, как защитить сына.

Несколько дней назад Бессета кое о чем договорилась с цыганами, но она не думала, что нареченная лэрда приедет так быстро, – в чем виноват Невин, который все от нее скрывает, – и не назначила точной даты похищения лэрда. Раньше Бессета надеялась опоить его настоем из трав, выманить на поляну у озера, и там, когда зелье подействует в полную силу и лэрд окажется совершенно беспомощным, на него можно будет наложить заклятье. Но теперь у нее появилась идея получше. Она сейчас же отправится в цыганский табор и прикажет им действовать немедленно – выкрасть невесту, использовать ее как приманку и затем заколдовать их обоих.

Надвинув дрожащими пальцами капюшон, Бессета заторопилась к двери. Невин был в замке и, если его планы не изменились, еще несколько часов пробудет там – совершенно не думая о смертельной опасности, которая окружает его со всех сторон.

Бессета схватилась за дверную ручку и крепко зажмурилась, собирая волю в кулак. Скоро это закончится. Еще день, еще одно усилие над собой, чтобы набраться храбрости и отправиться в цыганский табор, – и ее сын будет в безопасности. И, возможно – только возможно, – это жуткое предчувствие того, что подступает голодная тьма, наконец-то оставит ее в покое.

Стража Друстана предупредила о его возвращении, и Гвен вместе с Сильваном и Нелл вышла встречать лэрда на ступенях замка.

Гвен чувствовала, что ее сердце колотится от счастья. Она смотрела на двух прекрасных мужчин, которые разговаривали, хлопали друг друга по плечам и бурно жестикулировали, пока конюх отводил их лошадей в конюшню. «Я справилась», – с улыбкой подумала Гвен. Первая цель достигнута: брат Друстана остался жив.

Друстан подошел к основанию лестницы, и Гвен бросилась в его объятия. Он подхватил ее, обнял и жадно поцеловал. Поцелуй был долгим, и, когда они наконец отстранились друг от друга, Гвен со смехом принялась глотать воздух.

– Моя очередь? – поддразнил Дуг.

– Не думаю, – зарычал Друстан. А потом притворно-хищный оскал сменился улыбкой. – Во имя Амергина, это как сон. Я все еще помню, как оказался в ее времени и горевал по тебе, братец. Береги себя. Я не хочу снова испытать такую боль. Надеюсь, ты проживешь до ста лет, а то и больше.

– Я тоже на это надеюсь, – заверил его Дуг.

А потом улыбнулся Гвен, и у нее перехватило дыхание. В этот миг он показался ей почти таким же прекрасным, как Друстан. И эти золотистые львиные глаза… Она посмотрела на Друстана, который выжидающе приподнял бровь.

– Ой, перестань, – беспечно отозвалась Гвен. – Я же не могу не видеть, насколько он красив, потому что он невероятно похож на тебя.

Друстан тихонько зарычал.

– Но замуж я вышла за тебя. – Тон Гвен стал ехидным.

– Айе, ты вышла за меня. Слышишь, Дуг? – многозначительно добавил он.

– Не думай ничего плохого, – весело отозвался Дуг. – Совершенно ясно, что ее сердце принадлежит тебе и только тебе. Если помнишь, она даже не отреагировала на мой поцелуй.

Друстан снова зарычал, а Дуг рассмеялся.

– Благодарю тебя, Гвен Кэссиди. Друстан рассказал мне, как ты восстановила его память заклинанием. Битва произошла, как ты и предсказывала, и теперь я в долгу перед тобой за спасение моей жизни.

– Нет, – возразила Гвен. – Я рада, что смогла помочь, и рада, что с тобой все в порядке.

– Это просто старинное выражение. Я всегда буду защищать тебя и твоих людей, – сказал Дуг, сверкнув золотистыми глазами. – Я дважды твой должник, поскольку мой брат счастлив с тобой, как никогда и ни с кем не был счастлив прежде. Добро пожаловать в нашу семью.

Глаза Гвен затуманились. Теперь у нее была семья… В сильных руках Друстана ей было удобно, как в колыбели. Гвен подняла голову, и они снова поцеловались. Дуг улыбнулся, покачал головой и отвернулся от них, чтобы поприветствовать отца. И замер, заметив руку Сильвана на талии Нелл. Друстан тоже это заметил. Его глаза удивленно расширились, и он вопросительно посмотрел на Гвен.

Она пожала плечами и улыбнулась.

– Я не знаю, что произошло, но после вашего отъезда они ведут себя по-другому. Кажется, они наконец поняли, какие чувства испытывают друг к другу.

Дуг запрокинул голову и испустил ликующий вопль, а потом подхватил Нелл на руки и звонко чмокнул в губы. Нелл вспыхнула, и на ее лице отразилось такое облегчение, что Гвен только сейчас поняла: женщина волновалась о том, как Друстан и Дуг воспримут ее новые отношения с их отцом.

– Прекрати! – заревел Сильван. – Можешь целовать ее в щеку, но губы отныне только мои!

Нелл счастливо рассмеялась, и они с Гвен обменялись чисто женскими улыбками. Властность в малых дозах очень приятна. Дуг широко улыбался.

– Итак, у нашего глупого отца наконец-то открылись глаза.

Сильван потупился. Дуг закружил Нелл в шутливом танце.

– Я рад, что ты наконец-то займешь место за нашим столом, Нелл.

– Насколько я понял, вы согласны, – проскрипел Сильван.

– О, айе, мы согласны! – хором отозвались Дуг и Друстан.

Когда Дуг опустил Нелл на землю рядом с Сильваном, только Гвен увидела проблеск печали в его искрящихся золотых глазах. Она могла бы ничего не заметить, но это состояние было ей слишком хорошо знакомо. Одиночество. Кто согласится быть с Дугом МакКелтаром, братом человека, которому четырежды отказали…

Гвен нахмурилась и повернулась к Друстану.

– Ты действительно разорвал помолвку?

– Айе. Похоже, Аня охладела ко мне после того, как я вызвал грозу во время битвы, – с улыбкой ответил он.

Сильнейший маг, невероятно красивый мужчина. И он не мог найти себе жену во всем Альбионе? Похоже, сам Друстан не понимал этого, зато прекрасно понимал Дуг.

– У него глаза светились и всякое такое? – задумчиво поинтересовалась Гвен у Дуга.

– Это была самая впечатляющая часть представления, – с готовностью сообщил тот. – Тебе стоит как-нибудь посмотреть, как он поднимает руки к небу, рисуется перед всеми и делает вид, что это все невероятно сложно, хотя послать стрелу нужных элементов к определенному скоплению туч проще простого.

– Ты мне все расскажешь, – выдохнула Гвен.

Братья рассмеялись, встряхнув одинаковыми гривами темных волос.

– Я не вызывал грозу. Просто сказал Ане, что если она разорвет помолвку, то сможет оставить себе свадебный выкуп и добавить его к своему приданому. – Он скривился. – Кажется, она не хотела выходить за меня, потому что влюбилась в другого. Просто раньше у нее не было выбора – ее отцу нужны были деньги.

Ох, Друстан, подумала Гвен. Судьба распорядилась так, что в своем столетии ты не нашел бы себе пары. А Дуг! Что ж, решила девушка, в самом скором времени предстоит провести еще парочку серьезных своднических мероприятий. Но где, черт побери, искать ему жену?

А потом все мысли вылетели у нее из головы, потому что Друстан развернулся, плотнее прижал ее к себе и взбежал по ступеням в замок. Чтобы заняться с ней любовью – Гвен не сомневалась в этом, и все ее тело напряглось от сладостного ожидания.

– Подождите! – крикнул Сильван им вслед. – Я думал, мы вместе пообедаем, как одна семья!

– Перестань, пап. Сомневаюсь, что они выйдут из спальни до завтра, – сухо ответил Дуг.

Сильван вздохнул, потом посмотрел на Нелл, и его глаза вспыхнули. Дуг покачал головой и только улыбнулся, глядя, как отец хватает Нелл за руку и тащит в сторону спальни, мимоходом пожелав сыну спокойной ночи. Дуг вытащил флягу с виски из своей сумки.

Он еще долго сидел на ступеньках, пытаясь справиться с беспокойством, от которого не спасало даже виски, и смотрел на звездное небо. К одиночеству он привык с детства, поэтому сейчас оно его не волновало.

Гвен приветствовала вернувшегося мужа так, как это было принято в его времени. Они провели вечер в своей комнате, где она сначала смыла с его тела дорожную пыль и усталость, а потом присоединилась к нему в свежей ванне и показала, как сильно она по нему соскучилась.

Они зажгли свечи и задвинули бархатный полог. Они занимались любовью и отдыхали, кормили друг друга ужином, который Дуг принес им лично. Подбор блюд оказался таким, что Гвен стало ясно: у Дуга точно такой же чувственный склад ума, как и у его брата. Он принес им еду, которая идеально подходила для романтического вечера: сочные кусочки персиков и слив, пирожки с мясом, жареную свинину, сыр и свежий хрустящий хлеб. А еще он принес мед, который не сочетался с другими продуктами, но Друстан быстро объяснил Гвен, как с ним поступить. Он опрокинул ее на спину, наклонил горшочек с медом над самой чувствительной частью ее тела и показал, как медленно и тщательно можно слизывать мед с ее кожи. Во время этого урока Гвен дважды достигла пика.

А потом были вишни из сада, которые она ела из горсти, другой рукой пробуя возможности, подаренные медом. После этого Друстан две минуты лежал навзничь, не в силах пошевелиться, а затем подмял Гвен под себя и они поменялись ролями. Гвен определенно лишала его воли. Дисциплинированный и властный воин в постели становился совсем другим: страстным, непредсказуемым и совершенно ненасытным.

Она кормила его кусочками жареной свинины, потом поила вином с собственных губ, и, когда он прошептал ей те самые примитивные и грубые слова, которые она произнесла во время их первой ночи в кругу камней, страсть затопила ее с головой.

Они перекатились по кровати и рухнули на пол, опрокинув стол со свечами и подпалив ковер из овечьих шкур. Друстан со смехом потушил огонь водой из остывшей ванны.

Гвен засыпала, свернувшись клубочком и прижавшись к Друстану спиной, его сильные руки обнимали ее. В голове у девушки осталась только одна мысль: «Я в раю». Она нашла рай в горах Шотландии.

24

– М-м-м-м, – довольно вздохнула Гвен.

Ей снился прекрасный сон, в котором Друстан решил разбудить ее, занявшись любовью. В тот миг, когда он вошел в нее, до ее разомлевшего сознания дошло, что это вовсе не сон.

Гвен задохнулась, все еще не в силах пошевелиться, когда он вошел в нее сзади.

– О Боже! – выдохнула она, и он ускорил темп.

Глубже, сильнее, быстрее. Он прижимал ее к кровати, нежно покусывая кожу на шее. Когда пальцы Друстана сжались на ее сосках, Гвен выгнула спину, прижимаясь плотнее, всем телом подчиняясь заданному ритму.

– Гвен, любимая, – прошептал он.

Чуть позже, когда он ушел, заявив, что сам принесет любимой завтрак в постель, Гвен легла на спину и улыбнулась, глядя в никуда. Жизнь была прекрасна.

Насвистывая веселую мелодию, Друстан пытался открыть дверь, балансируя подносом с рыбой, колбасками, лепешками, пышками, персиками, зеленью и прочими утренними деликатесами. Все блюда готовила лично Нелл, а Роберт снял с них пробу.

Несмотря на то что опасность, кажется, отступила, Друстан не хотел рисковать любимой женой.

– Кушать подано, а подкрепиться тебе не помешает, – заявил он, распахивая наконец дверь.

Бархатный полог был раздвинут, но кровать, если не считать сбитых простыней, была пуста. Горец удивленно оглядел комнату. Поход за завтраком не занял и получаса. Куда она могла уйти? Отправилась за одеждой? У него были свои планы на это прекрасное утро: ленивый завтрак, потом общая ванна, чтобы остудить ее усталое тело. Гвен наверняка устала, и, если она будет не в состоянии заниматься любовью, он будет нежно массировать ее тело ароматными маслами, чтобы избавить от возможных неприятных ощущений.

При виде пустой кровати недоброе предчувствие дрожью прошлось по его спине. Друстан поставил поднос на столик у двери и прошел к Серебряной Комнате. Гвен не было и там. Он развернулся и направился обратно в спальню. И только тогда заметил клочок пергамента на столе у камина. Дрожащими руками Друстан взял записку.

«Если тебе дорога ее жизнь, приходи на поляну у маленького озера. Один, иначе девушка умрет».

– Нэй! – зарычал Друстан, комкая пергамент в кулаке.

Слишком быстро, протестовал его разум. Его должны были заколдовать только послезавтра! Он даже не успел предупредить стражу и не утроил количество дозорных, которые должны были патрулировать ту часть его владений!

– Во имя Амергина, – хрипло прошептал горец, – мы как-то изменили ход событий.

Он предотвратил смерть Дуга, и это, должно быть, изменило все, что должно было последовать за ней. Мозг заработал в полную силу. Кто стоит за всем этим? Особого смысла в действиях врага он не видел. Зачем ему понадобилась Гвен?

– Чтобы добраться до меня, – мрачно пробормотал Друстан.

В этот раз его не опоили. Вместо этого – раз уж в спальне оказалась Гвен – ее решили забрать и использовать как приманку.

Друстан сунул ноги в сапоги, натянул ремни доспехов. В Грейтхолле доспехи пополнились оружием, после чего он помчался к гарнизону.

««Приходи один!» – неслышно рычал он. – Я приду один. А мои люди зайдут с тыла и вырежут до единого всех ублюдков, которые осмелились поднять руку на мою женщину».

Спрятавшись за раскидистым дубом, Бессета наблюдала, как цыгане готовятся к ритуалу, который она выторговала. На земле был нарисован огромный красный круг. Руны, которые были незнакомы Бессете, покрывали его по периметру; темная цыганская магия, с дрожью подумала женщина.

Как только Невин отправился в замок, она выскочила из хижины и торопливо дошла до нужной поляны. Ей необходимо было своими глазами увидеть все, что здесь произойдет. Только так она сможет поверить, что ее сын отныне в безопасности.

Бессета нахмурилась, глядя на своего врага. Невеста Друстана, которую – в этом Бессета не сомневалась – вытащили прямо из постели, была идеальной приманкой. Скоро сам лэрд появится здесь, цыгане заколдуют его и унесут прочь, в тайное подземелье, а ее тревоги останутся позади. За то, чтобы наложить заклятие еще и на девушку, цыгане потребовали дополнительной платы, и Бессете пришлось выкрасть часть сбережений Невина, но в борьбе за жизнь сына все средства хороши.

В нескольких ярдах от поляны Невин с тяжелым сердцем наблюдал за матерью. Некоторое время назад ей стало хуже, перепады настроения были просто пугающими, а глаза светились безумным огоньком. Она следила за сыном с таким настойчивым отчаянием, словно боялась, что в него в любой момент может ударить молния. Невин делал что мог, стараясь развеять ее подозрения по поводу Друстана МакКелтара, убеждал, что лэрд не может причинить ему вреда, но уговоры на мать не действовали. Она заблудилась в своих страхах и не видела ничего, кроме них.

Он пробормотал благодарственную молитву за то, что Господь привел его сегодня сюда. Этим утром Невин проснулся с недобрым предчувствием и, вместо того чтобы сразу отправиться в замок, спрятался за домом. Ждать пришлось недолго: уже через несколько минут его мать выскочила из дому. С безумными глазами, растрепанными волосами, кое-как одетая, она натянула капюшон на лицо и побежала к лесу.

Невин последовал за ней, стараясь держаться на расстоянии. Бессета добралась до края леса, туда, где деревья расступались, образуя полукруглую поляну на берегу небольшого озера. Чем дольше он наблюдал за матерью, тем тяжелее становилось на душе. Что она делает? Какое отношение имеет к цыганам и для чего на поляне нарисованы странные символы?

Когда небольшая группа цыган отделилась от остальных и вынесла в центр алого круга связанную девушку, Невин замер. Это была именно та светловолосая девушка, которую он видел в замке. Один из цыган посмотрел в его сторону, и Невин отступил под прикрытие ветвей, прячась в тени.

Что за злодейство они задумали? Почему его мать прячется там же, куда принесли связанную девушку из замка? Во что впуталась Бессета со своими глупыми страхами?

Расправив рясу, Невин напомнил себе, что он Божий слуга и должен исполнять свой долг перед Богом, несмотря на слабое тело и мягкий характер. Что бы здесь ни замышлялось, ясно, что добра это не принесет. И его долг как священника – предотвратить злодеяние, пока никто не пострадал. Невин зашагал вперед, но прежде, чем он достиг края поляны, туда влетел Друстан МакКелтар на взмыленном черном жеребце. Лэрд соскочил на землю, обнажил меч и двинулся к группе цыган, которые несли девушку.

– Отпустите ее. – Голос Друстана звучал хором сотен других голосов, серебристые глаза сияли.

Это не просто голос, понял Невин, это заклятие силы. Он снова отступил, моргая. Цыгане бросили свою ношу с такой поспешностью, словно она жгла им руки. Тело девушки ударилось о каменистую землю и откатилось почти к самым ногам Невина.

И разверзся ад. Когда на поляне воцарился хаос, Бессета упала на колени. Она вытерла вспотевшие ладони о юбку и с ужасом смотрела, как из леса появляются вооруженные стражники. Все пути к отходу были отрезаны – позади было озеро, впереди и по бокам напирала замковая стража, и цыгане схватились за оружие.

Неправильно, неправильно, все должно было быть совсем не так! Бессета воспользовалась суматохой, чтобы незаметно пробраться к повозке – на ней цыгане собирались увезти заколдованного лэрда.

Цыгане вооружились арбалетами. Стражники подняли щиты и обнажили мечи.

«Здесь будет смерть и море крови», – подумала Бессета, радуясь тому, что Невин сейчас в безопасности, в замковой церкви. Возможно, Друстан МакКелтар погибнет в этой стычке и его не придется заколдовывать. Возможно, он погибнет не от ее руки.

Возможно.

Но «возможно» – слишком мало для того, чтобы убедиться в безопасности сына.

«Я не причиню вреда МакКелтару», – обещала она Невину, и она сдержит свое слово. Ведь если сын не сможет доверять собственной матери, кому же он сможет верить?

Она так тщательно спланировала похищение, что с головы лэрда не упало бы и волоска. Но теперь все ее планы рухнули, и, чтобы обеспечить безопасность сына, она должна взять дело в свои руки. Пусть ей нельзя убить Друстана МакКелтара до того, как он женится на своей леди, пусть, но ведь по поводу этой самой леди она ничего не обещала. А сейчас о девушке все забыли в пылу битвы.

Девушку, лежащую на земле, могли затоптать кони… но могли и не затоптать. В нее могла попасть – но могла и не попасть – шальная стрела.

Бессета быстро приняла решение. Если Друстан выживет в этой битве, ей придется позаботиться о том, чтобы он не женился. Нахмурившись, женщина посмотрела на невесту лэрда, которая пыталась освободиться от пут, и направилась к повозке. Дрожащими пальцами Бессета вытащила взведенный арбалет и, собравшись с силами, навела его на девушку.

Глаза Невина расширились от ужаса. Его мать, его родная мать собралась убить человека! Она действительно сошла с ума! Ведь сказано: не убий!

– Нэй! – закричал он, бросаясь вперед.

Бессета услышала его голос и замерла. Палец на спусковом крючке задрожал.

– Нэй! Мама! – Он с разбега бросился наперерез, стараясь закрыть связанную девушку своим телом, и рухнул на нее сверху. – Не-е-е…

Крик резко оборвался, когда арбалетный болт вонзился в его грудь.

Бессета застыла. Ей казалось, что весь мир замер вокруг нее. Шум боя стал далеким и приглушенным, а сама она оказалась словно в туннеле, на другом конце которого лежал ее умирающий сын. Бессета подавилась рыданием, колени ее подогнулись, и старая женщина упала на землю.

Видение снова пришло к ней, на сей раз оно было полным, и Бессета увидела лицо четвертого человека. Человека, которого ей никак не удавалось рассмотреть раньше. Немудрено, ведь четвертым человеком была она сама.

Она была женщиной, повинной в смерти Невина. Невеста лэрда была здесь совершенно ни при чем. Ох, конечно, если бы не она, Бессета не стала бы планировать похищение лэрда, не воплотила бы эти планы в жизнь и никогда не выстрелила бы в любимого сына.

«Свершится Господня воля». Невин тысячи раз говорил ей это… но больше никогда не скажет. А она верила в свои видения больше, чем в Бога, пыталась изменить порядок вещей и вот в итоге сама же сделала то, чего больше всего на свете боялась.

Бессета склонилась над сыном и услышала его тяжелое хриплое дыхание, которое для нее было в сто раз громче, чем шум боя на поляне. Она забыла о том, что вокруг звенят мечи, что в ее сторону летят стрелы, подползла к своему умирающему сыну и положила его голову себе на колени.

– Ох, милый мой, – пробормотала Бессета, гладя его по волосам. – Невин, сыночек, мальчик мой…

Как только тяжелое тело перестало прижимать ее к земле, Гвен попыталась сесть. И всхлипнула, заметив рану и кровь.

Раньше она никогда не видела раненых. Это было ужасно и совсем не так, как в кино. Гвен попыталась отползти, но ее запястья были скручены за спиной, а лодыжки плотно стянуты веревкой. Осторожное продвижение назад получалось очень медленным, а когда за спиной завизжала раненая лошадь и раздался свист оружия, рассекающего воздух, Гвен замерла и решила, что в ту сторону ей не так уж и нужно.

Чуть раньше, стоило Друстану выйти из комнаты, на нее напали цыгане, связали и уволокли с собой. Гвен пыталась сопротивляться, но ее скрутили с унизительной легкостью. Она не ожидала подвоха, но, видимо, спасение Дуга нарушило ход событий. Планы врагов изменились, и если в прошлый раз Друстана выманили запиской об убийце брата, то в этот раз приманкой стала она сама.

Гвен смотрела на рыдающую старуху, которая гладила скрюченными пальцами щеки и брови умирающего. Тот вздохнул – Гвен заметила, как приподнялась его грудь, – выдохнул… и перестал шевелиться.

– Это все время была я! – завопила Бессета. – Это я виновата! Я не должна была связываться с цыганами!

– Ты устроила похищение Друстана? – задохнулась Гвен. Эта седовласая женщина с изувеченными артритом руками и заплывшими гноем глазами – она и есть их неизвестный враг? – Так это ты стояла за всем этим?

Старуха не ответила. В ее глазах застыло безумие, она, кажется, даже не видела Гвен.

– Гвен! – закричал Друстан. – Отойди от нее!

Гвен запрокинула голову и увидела, как он бежит к ней. На его лице отразился ужас.

– Отползай от нее, скорее! – снова закричал он, отбивая мечи и летящие стрелы.

– Не подходи! – крикнула ему Гвен. – Защищайся!

Ему ни за что не пробраться к ней в этом водовороте… Но Друстан не останавливался, он продолжал бежать, не думая об опасности. Он был всего в дюжине ярдов от нее, когда стрела вонзилась ему в грудь. Друстан упал на колени, потом на спину и…

И Гвен очнулась на плоском камне под теплым солнцем, на скале, с которой открывался вид на озеро Лох-Несс.

– Не-е-е-е-ет! – закричала она. – Друстан!

Высвобождение атомной энергии изменило все, кроме способа нашего мышления… и решение этой проблемы лежит в самом сердце человечества. Если бы я знал это заранее, я стал бы часовщиком.

Альберт Эйнштейн.

У сердца свои резоны, резонам ума неподвластные.

Блез Паскаль.