Текст книги "Ураган"

Глава 28

Когда-то Джим Тайл играл защитником в футбольной команде университета Флориды. И однажды во время домашней финальной игры сезона сухопарый нападающий команды Алабамы врезался своим темно-красным шлемом в грудь Джиму Тайлу, и шлем разлетелся на куски. Матч Джим доиграл до конца, но при этом совершенно не ощущал своего дыхания.

Вот именно так он и почувствовал себя сейчас, лежа в луже дождевой воды и глядя на встревоженное лицо склонившейся над ним проститутки с платиновыми волосами. В результате удара пули воздух вышел из легких Джима, и теперь им очень его не хватало. В глазах проститутки отражались синий и белый свет мигалки патрульной машины.

Джим Тайл понимал, что он не умрет, несмотря на ощущение приближающейся смерти. Пуля негодяя не поразила жизненно важные бронхиальные ткани, ее остановил – слава Богу – непробиваемый кевларовый бронежилет. Как и большинство полицейских, Джим Тайл терпеть не мог бронежилет, особенно летом, в нем было жарко, хотелось чесаться, жилет стеснял движения. Но все же он носил бронежилет, поскольку обещал это своей маме, племянницам, дяде и, разумеется, Бренде, которая и сама его носила. По статистике, работа патрульных была наиболее опасной среди работников правоохранительных органов. И, естественно, она хуже всего оплачивалась. И только после многочисленных случаев убийства патрульных бронежилеты поступили на вооружение патрульной службы штата, бюджет которой был настолько скудным, что покупка бронежилетов стала возможна лишь за счет дотаций со стороны.

Но еще задолго до этого родные Джима Тайла решили, что ему не следует ждать, пока законодатели штата продемонстрируют свою сердечную заботу о патрульных полицейских. И они преподнесли Джиму кевларовый бронежилет в качестве семейного подарка на Рождество. Джим не всегда носил его, когда патрулировал сельские окрестности Панхандла, но в Майами не ходил без бронежилета даже в церковь. И сейчас радовался тому, что на нем был бронежилет.

Если бы еще только он мог ощущать свое дыхание.

– Спокойно, детка, – не переставала повторять проститутка. – Спокойно, детка. Мы позвонили в службу спасения.

Джим приподнялся и сел, с шумом вдохнув. Проститутка легонько шлепнула его между лопаток, и покореженный кусочек свинца выпал из дыры размером с монету в десять центов в рубашке Джима и шлепнулся в лужу. Джим поднял его: пуля от полицейского револьвера.

– Куда они поехали? – спросил патрульный слегка дрожащим голосом. Неуверенным движением он засунул свой револьвер обратно в кобуру.

– Не шевелись, – попросила его женщина.

– Я попал в него?

– Сиди спокойно.

– Мэм, помогите мне, прошу вас.

К тому времени, как Джим доковылял до своего «форда», прибыла пожарная машина. Фельдшеры уложили Джима, сняли с него рубашку и бронежилет. Они сказали, что у него будет огромный ужасный синяк и что ему сильно повезло.

А к тому времени, как фельдшеры закончили свою работу, стоянка перед мотелем «Парадиз Палмс» была уже заполнена местными зеваками, любопытными туристами и постояльцами мотеля, приехала куча депутатов графства Монро, две машины телевидения и три сверкающих, не помятых штабных патрульных автомобиля с начальством Джима. Все столпились под черными зонтиками и принялись строчить отчеты.

А человек, стрелявший в Джима, тем временем мчался по шоссе № 1 вместе с губернатором и новобрачной.

Лейтенант успокоил Джима и сказал, что преступник ни за что не выскочит из Кис.

– Сэр, я бы хотел принять участие в погоне. Я чувствую себя хорошо.

– Ты никуда не поедешь. – Лейтенант смягчил свой суровый приказ дружеским смешком. – Давай, Джим, принимайся за работу.

И лейтенант протянул патрульному стопку бланков и ручку.

* * *

Труп Тони Торреса неизбежно привлек внимание газетных репортеров, рассказывавших о жертвах урагана. В отчете о вскрытии не фигурировало слово «распятие», однако схема колотых ран говорила сама за себя. В целях предотвращения нежелательной огласки полиция торопливо возобновила расследование, находившееся в стадии «дремоты» до того момента, как туда позвонила женщина, назвавшаяся вдовой покойного. В течение одного дня ветеран отдела по расследованию убийств, детектив по фамилии Брикхаус, сумел раскопать последний адрес убитого Тони Торреса. Через наручные часы «Картье», принадлежавшие убитому, детектив вышел на ювелира, который вспомнил Тони как заносчивого тупицу и, во избежание дальнейших разговоров, предъявил детективу квитанцию на покупку часов. Ювелира отнюдь не расстроило известие о кончине сеньора Торреса, и он любезно сообщил Брикхаусу адрес покойного. И пока отдел по связям с общественностью департамента полиции пудрил мозги назойливым репортерам, Брикхаус отправился в Тертл Мидоу по указанному ювелиром адресу.

Там он обнаружил разрушенный ураганом дом, а также «шевроле» последней модели и дряхлый «олдсмобил», припаркованные перед домом. Номера на «шевроле» отсутствовали, но по номеру двигателя детектив установил, что машина принадлежала Антонио Родриго Гевара-Торресу, то есть жертве. А старый «олдсмобил» был зарегистрирован на имя некоего Лестера Мэдокса Парсонса. Брикхаус передал по радио данные и запрос в департамент полиции. Ответа можно было ждать на следующее утро, однако его могло и не быть, поскольку ураган что-то нарушил в компьютерной системе.

Единственным желанием детектива было зайти в дом, что без единой двери не представляло никакого труда. Однако проблема заключалась даже не в отсутствии ордера, а в старике из соседнего дома, который с любопытством наблюдал за Брикхаусом с крыльца. И этот человек мог стать первым свидетелем защиты на закрытом слушании, если будет иметь место незаконный обыск жилища жертвы.

Поэтому Брикхаус принялся бродить по двору, заглядывая в разбитые окна и пустые дверные проемы. В гараже он заметил бензиновый электрогенератор, в гостиной – бутылку вина и цветы, женскую сумочку, наполовину обгоревшие свечи, портативный холодильник рядом с шезлонгом – явные признаки того, что здесь кто-то находился после урагана. Отчетливых пятен крови детектив не увидел, что соответствовало его первоначальной версии, согласно которой продавца трейлеров увезли в другое место и там уже распяли.

После этого Брикхаус направился к соседнему долгу, чтобы поговорить с любопытным соседом, который представился ему как Леонел Варга. Старик поведал ему беспорядочную, но красочную историю о зловещего вида посетителях, загадочной длинноногой женщине и невыносимо лающих собаках. Детектив сделал заметки у себя в блокноте и поблагодарил старика. Еще Варга сообщил, что мистер и миссис Торрес расстались, но она недавно звонила ему и сказала, что возвращается домой.

– Но это секрет, – добавил старик.

– Не волнуйтесь, – успокоил его Брикхаус. Прежде чем отправиться домой после рабочего дня, детектив прикрепил свою визитную карточку к косяку входной двери дома 15600 по Калуса-драйв.

Ее и обнаружила Нерия Торрес на рассвете.

* * *

Фургон Мэтью следовал за Нерией всю дорогу от Форт-Драма до самого дома. Семеро парней из штата Теннесси окружили разрушенный дом и разглядывали его с нескрываемым восхищением, радуясь возможности подработать, которую послал им Бог. Мэтью решительным тоном заявил, что они приступают к ремонту немедленно.

– Нет, подождите, – возразила Нерия. – Сначала вы поможете мне найти моего мужа, а уж потом что-нибудь отремонтируете.

– Разумеется. А где ваш муж?

– Чтобы узнать это, мне надо сделать несколько звонков.

– Конечно. Ну а мы пока все же кое-чем займемся. – Мэтью спросил у Нерии разрешение воспользоваться инструментами из гаража.

– Не торопитесь, – снова предупредила Нерия.

Но парни уже карабкались на крышу и стропила, словно стадо безволосых шимпанзе. Нерия махнула на все рукой. Вид разрушенного дома потряс ее гораздо больше, чем она предполагала. Нерия видела в передачах Си-эн-эн разрушения, причиненные ураганом, но стоять самой среди руин, которые когда-то были твоим домом, это совсем другое дело. Разбросанные, помятые, покрывшиеся плесенью свадебные фотографии вызвали у Нерии одновременно боль и грусть, которые, однако, быстро исчезли при виде цветов и бутылки в гостиной. Она предположила, что Тони купил это для любовницы.

Нерия еще раз взглянула на визитную карточку, оставленную детективом. Возможно, это означает, что полицейские засадили ее проклятого муженька за решетку, расчистив ей дорогу к половине супружеского имущества. А может, и не к половине, а больше.

Нерия услышала шум мотора. Это неутомимые парни из штата Теннесси нашли бензин и запустили генератор. В гостиной замигала голая лампочка.

Леонел Варга прямо в банном халате зашел в дом, чтобы поздороваться с Нерией. Он заверил ее, что полицейский детектив хороший человек.

– А что ему было надо? Это касается Тони?

– Наверное. Но он ничего не сказал. – Мистер Варга поднял голову и уставился на ползающие по балкам крыши фигуры рабочих, освещенные первыми лучами восходящего солнца. – Вы нашли кровельщиков?

– Ох, я сильно сомневаюсь в этом, – ответила Нерия.

Она набрала номер домашнего телефона, который Брикхаус написал карандашом на обратной стороне визитной карточки. Детектив ответил на звонок как человек, привыкший к тому, что его будят незнакомые люди.

– Я очень рад, что вы позвонили.

– Дело касается Тони?

– Да, боюсь что так.

– Только не говорите мне, что он в тюрьме, – сказала Нерия, очень надеясь в глубине души услышать от детектива именно это.

– Нет, миссис Торрес, ваш муж мертв.

«Ох, Господи. Ох, Господи. Ох, Господи», – завертелось в голове у Нерии.

– Мне очень жаль...

– А вы уверены? Уверены, что это Антонио?

– Нам надо будет съездить в морг. Вы звоните из дома?

– Да, я вернулась.

– Утром мне надо быть в суде. Что, если я заеду за вами около полудня? Мы поедем вместе, по дороге и поговорим.

– О чем?

– Похоже, что Антонио убили.

– Что? Убили?

– Мы поговорим об этом позже, миссис Торрес. А сейчас отдохните немного.

Нерия не понимала, что она чувствует или что должна чувствовать. Труп в морге был тем самым мужчиной, за которого она в свое время вышла замуж. Толстый негодяй, без сомнения, и тем не менее ее муж, и когда-то она верила, что любит его. Естественно, она должна испытывать шок. Страх. Возможно, даже жалость. Тони был порядочной свиньей, но все же...

И тут ее взгляд впервые упал на сумочку. Дамская сумочка, открытая, лежала на столе в кухне. А сверху записка, написанная четкими печатными буквами и подписанная инициалами «Ф. Д.». В записке было сказано, что ее автор забрал собак к себе в мотель. Начиналась она словами: «Моя дорогая и желанная», а заканчивалась словами «Вечно твой».

«Собаки?» – подумала Нерия.

Если Тони и был тем самым «Ф. Д.», то что за дикое прозвище могли обозначать эти буквы: Толстый Идиот?[9]9
  В английском Fat Dipslut.


[Закрыть]

Раздираемая любопытством, Нерия порылась в сумочке. Водительские права на имя Эдит Деборы Марш. Взглянув на дату рождения, Нерия быстро подсчитала в уме: двадцать девять лет.

«Тони, ты грязный, старый развратник». Потом изучила лицо женщины на фотографии. Пухленькая, Тони есть что полапать своими жирными ручищами. Огромное удовлетворение Нерия испытала от того, что молодая Эдит была брюнеткой со злыми глазами, а не какой-нибудь легкомысленной блондинкой.

Нерия услышала позади громкое дыхание и, обернувшись, чуть не столкнулась с Мэтью.

– Господи!

– Простите, я не хотел вас напугать.

– А в чем дело? Что вам нужно?

– Дождь начинается.

– Я это заметила.

– Похоже, самое время сделать перерыв. Нам надо сходить в хозяйственный магазин и купить толь, гвозди, дерево... ну и прочее.

– Лесоматериал. – Нерия усмехнулась. – В строительном деле это называется лесоматериал, а не дерево.

– Да, конечно, – согласился Мэтью, разглядывая на своих руках татуировки на библейские сюжеты.

– Ну так идите.

– Дело в том, что нам нужны деньги. На лесоматериал.

– Мэтью, я должна вам кое-что сообщить.

– Я вас слушаю.

– Мой муж убит. Скоро сюда приедет полицейский детектив.

Мэтью отступил на шаг и воскликнул:

– Господи, мне очень жаль. – Он начал бормотать какую-то импровизированную молитву, но Нерия оборвала его.

– У вас и вашей бригады есть лицензия на производство строительных работ в графстве Дэйд, не так ли? Я говорю это потому, чтобы не возникло проблем, если детектив захочет поинтересоваться...

Парни из штата Теннесси собрались и смылись за пятнадцать минут. Одиночество и тихий шелест дождя подействовали на Нерию расслабляюще. Она подумала о Тони. Интересно, кого это он довел до того, что человек решился убить его... может, эту злюку, молодую Эдит? Подумала Нерия и о профессоре. Интересно, как он и его новоиспеченная любовница обходятся без автомобиля?

И еще Нерия подумала о многом другом, чего ей не хотелось: о возвращении в разрушенный дом 15600 по Калуса-драйв, о предстоящих вопросах детектива из отдела по расследованию убийств, о поездке в морг и осмотре трупа ненавистного супруга.

Однако самую насущную проблему в данный момент составляли деньги. Оставил ли беспечный Тони в банке счет на ее имя? Самой ценной из вещей, оставшихся в доме, был его автомобиль, не тронутый ураганом. В гараже Нерия отыскала запасные ключи, но двигатель автомобиля не заводился.

– Требуется помощь? – услышала Нерия.

Помощь предложил чисто выбритый молодой человек в форме федерального курьера, который доставил конверт для Нерии Торрес. Нерия расписалась в получении письма и швырнула его на переднее сиденье «шевроле» Тони.

– У меня в машине есть перемычка, можно «прикурить» от моего аккумулятора, – предложил посыльный.

– А вас это не затруднит?

Двигатель «шевроле» завелся моментально. Нерия погоняла его на холостом ходу и подождала, пока подзарядится аккумулятор. Посыльный сказал, что двигатель работает хорошо. Он направился к своей машине, но на полпути остановился и обернулся.

– Эй, кто-то украл у вас номера.

– Проклятье. – Нерия вылезла из машины, чтобы самой убедиться в этом.

Посыльный предположил, что это дело рук мародеров.

– Тут все в округе пострадали от них.

– А я даже не заметила. Спасибо, – поблагодарила посыльного Нерия.

Как только он уехал, Нерия вскрыла конверт. Ее изумленный вскрик привлек внимание любопытного мистера Варги, который выскочил на крыльцо без рубашки и с зубной щеткой во рту. Он с удивлением наблюдал, как его соседка пулей помчалась в свой дом.

В конверте оказались два чека, выписанные на Антонио и Нерию Торрес, и выданные страховой компанией «Мидвест Лайф энд Кэжьюелти», Омаха, штат Небраска. На общую сумму двести одна тысяча долларов. В сопроводительной записке было сказано: «В счет возмещения ущерба, причиненного ураганом».

Когда детектив Брикхаус вскоре после полудня подъехал к дому 15600 по Калуса-драйв, то снова нашел дом пустым. Исчезли и «шевроле», и вдова Антонио Торреса. На подъездной дорожке, возле ржавого «олдсмобиля», валялся разорванный конверт федеральной курьерской службы. Сосед, мистер Варга, сообщил, что Нерия Торрес куда-то умчалась, даже не попрощавшись.

Брикхаус возвращался к своей машине, когда к дому подъехал автомобиль, взятый напрокат. Из него вылез худощавый блондин в круглых очках. Детектив отметил, что незнакомец был одет в дорожный костюм, а в руках держал коробку шоколада. С заднего сиденья его машины доносились повизгивание и лай.

– Вы ищете миссис Торрес? – окликнул незнакомца Брикхаус.

Мужчина замялся. А когда детектив представился, то он заморгал, словно у него запотели очки.

– Я не знаю никого по фамилии Торрес. Похоже, я ошибся адресом. – Незнакомец торопливо вернулся к своей машине.

Брикхаус наклонился к окну машины.

– Эй, а для кого же шоколад?

– Для моей мамы! – крикнул Фред Дов сквозь лай.

Детектив смотрел вслед удаляющемуся автомобилю и думал, почему этот человек соврал ему. Даже идиот сумел бы найти дом своей матери. У Брикхауса мелькнула мысль проследить за незнакомцем, но потом он решил, что это будет пустая трата времени. Кто бы ни распял Тони Торреса, он наверняка не носит такой дорогой костюм, и Брикхаус готов был поставить на это свою пенсию.

* * *

Августин остановил машину возле телефона-автомата позади заправочной станции. Губернатор попросил всех подождать, пока он будет звонить. В машину он вернулся, напевая мелодию «Битлз».

– Джим жив, – сообщил губернатор.

Иди Марш встрепенулась.

– Ваш друг? Откуда вы знаете?

– Есть номер телефона, по которому мы оставляем сообщения друг для друга.

Бонни спросила, серьезно ли он ранен.

– Нет, его спас бронежилет.

Августин победно вскинул вверх руку со сжатым кулаком. Настроение у всех улучшилось, даже у Иди. Сцинк предложил Бонни позвонить матери, но желательно побыстрее. С матерью у Бонни состоялся следующий разговор:

– Мама, произошло кое-что.

– Наверное, что-то серьезное.

– Между Максом и мной.

– Ох, не может быть. – Мать Бонни старательно пыталась изобразить, что ее расстроило это известие, однако Бонни прекрасно понимала, что мать чувствует на самом деле. – Что он сделал, дорогая?

– Ничего, мам. Все дело во мне.

– Вы поссорились?

– Послушай, я встретила двух необычных мужчин. И уверена, что в одного из них я влюбилась.

– Это в медовый-то месяц?

– Да, боюсь, что так.

– А чем он занимается?

– Ничем определенным.

– А эти мужчины? Они не опасны?

– Только не для меня. Мам, они совершенно не похожи на тех людей, которых я знаю. Это... естественная харизма.

– Только не произноси последних слов в присутствии отца.

Потом Бонни позвонила в свою квартиру в Нью-Йорке. Вернувшись в машину, она сказала Сцинку, что им придется ехать без нее.

– Макс оставил сообщение на автоответчике. – Говоря это, Бонни не смотрела на Августина. Просто не могла смотреть.

Она пересказала сообщение, оставленное Максом.

– Он говорит, что если я не встречусь с ним, то между нами все кончено.

– Все кончено в любом случае, – буркнул Сцинк.

– Прошу вас, не надо.

– Перезвони и оставь собственное сообщение. – Губернатор продиктовал Бонни детали: место, время, кто будет присутствовать при встрече.

После того, как Бонни передала сообщение, Сцинк сделал еще один звонок. Когда они вернулись в машину, Августин надавил на газ и резко рванул с места. Бонни успокаивающе положила свою руку на руку Августина, а он при этом печально улыбнулся.

Они быстро домчались до поворота на дорогу № 905. Сцинк предположил, что полиция уже установила кордон у разводного моста «Джюфиш-Крик», а как только прибудут патрульные машины с материка, еще один кордон будет выставлен в Кард-Саунд.

– Так куда же мы поедем? – поинтересовалась Иди Марш.

– Терпение.

Иди и губернатор сидели на заднем сиденье, на коленях Сцинк держал чемодан, вынутый из багажника «кадиллака», чтобы освободить место для Кусаки.

– Водитель, зажги, пожалуйста, свет, – попросил Сцинк.

Августин начал нажимать кнопки на приборной доске, пока под потолком не загорелась лампочка. Губернатор сломал замки чемодана и открыл его.

– Ну-ка, что тут у нас!

* * *

Патрульные всю ночь ждали у моста «Джюфиш-Крик». Как и предполагал Джим Тайл, ни черный джип, ни серебристый «кадиллак», угнанный от магазина в Ки-Ларго, так и не появились у моста. Пострадавший француз скупо описал вооруженного угонщика как «типичного грабителя».

На рассвете полицейские сняли кордон и двинулись в сторону Аппер-Кис. Им понадобилось три дня, чтобы обнаружить «кадиллак», брошенный на старой тропе контрабандистов в стороне от дороги № 905, всего в нескольких милях от престижного клуба «Океанский риф». Полиция подождала еще двое суток и только после этого объявила об обнаружении автомобиля. О пулевом отверстии в приборной доске она умолчала, так как не хотела попусту тревожить обитателей и гостей «Океанского рифа», среди которых было много влиятельных фигур. Многие из них и так уже находились в подавленном настроении из-за своих вилл, пострадавших от урагана. Новость о том, что опасный убийца скрывается в мангровых лесах, могла усугубить и без того напряженные отношения между Таллахасси и Вашингтоном. А от посетителей «Океанского рифа» можно было ожидать серьезных неприятностей.

Но, как оказалось, никакой опасности вовсе не было.

* * *

Большинство мужчин-молодоженов, неожиданно брошенных женами, испытывали бы горе, ревность и ярость. Однако Макс Лам, к его же счастью, был полностью занят, буквально ослеплен своей карьерой.

Мозг Макса постоянно был охвачен лихорадочными мыслями, которые, однако, не имели никакого отношения к его сбежавшей жене. Он думал о том, что сказал ему полоумный похититель: «Ты должен что-то оставить после себя».

Они тогда ехали в кузове грузовика и обсуждали незабываемые рекламные девизы. Максу нечем было похвастаться, кроме недолговечных строчек из рекламы «Плам Кранчиз». Так как рекламная кампания хлопьев провалилась, начальство стало чаще привлекать Макса к объявлениям и графическим проектам, чем к составлению текстов рекламы.

А это удручало Макса, поскольку он считал себя несомненно талантливым составителем рекламных текстов и верил, что ему вполне по силам создать такой рекламный девиз, который войдет в лексикон всей нации... один из тех классических девизов, о которых упоминал похититель. Если хотите, это и будет его наследием.

Теперь, когда сигареты «Бронко» ушли в прошлое, Максу оставалось только заново покопаться в своих былых рекламных проектах. Чересчур газированная содовая, которую подавали в самолете на пути в Майами, заставила Макса вспомнить о шипучем напитке «Олд Фейтфул». Пик популярности этого напитка пришелся на лето 1962 года, и с тех пор доля его на мировом рынке безалкогольных напитков уменьшилась практически до минимума. В задачу рекламного агентства «Родэйл» входило освежить в памяти покупателей напиток «Олд Фейтфул», за что эксцентричная мормонская семья, владевшая компанией по производству напитка, была готова выложить кругленькую семизначную сумму.

В рекламном агентстве «Родэйл» все считали рекламный проект напитка «Олд Фейтфул» очень выгодным, но безнадежным. Никому не нравился этот напиток, трехсотграммовая бутылочка которого вызывала громоподобную отрыжку, часто не проходившую в течение нескольких дней. Как-то во время вечеринки подвыпивший Пит Арчибальд предложил шуточную рекламу: «Вы никогда не забудете шипучий напиток „Олд Фейтфул“, потому что он вам этого не позволит!».

И вот теперь, лежа в одиночестве в доме Августина, Макс Лам смаковал перспективу воскрешения напитка «Олд Фейтфул» с помощью всего одного рекламного девиза. Это могло сделать его легендой на Мэдисон-авеню. Для вдохновения Макс листал «Справочник покупателя». До рассвета он придумал различные аллитерации, каламбуры и метафоры. О Бонни Макс и не вспоминал.

В конце концов, он придумал нечто такое, что, по его мнению, звучало как хорошая шутка для подростков и одновременно как удачная острота для молодых людей: «Напиток „Олд Фейтфул“ пощипывает вас в таких местах, о существовании которых вы и не подозревали!».

Макс настолько возбудился, что не мог уснуть. Он еще раз попытался дозвониться до своей квартиры в Нью-Йорке. Бонни дома не было, но она оставила ему сообщение, которое временно заставило Макса забыть о шипучем напитке «Олд Фейтфул». У него начало покалывать шею под воротником рубашки, потом шея вспотела, и в таком лихорадочном состоянии Макс пребывал до самого утра.

Эти симптомы не удивили Макса. Перспектива встречи с женой означала новую встречу с полоумным похитителем. Только идиот не испугался бы этого до чертиков.