Текст книги "Пусть будет как есть. Беседы в Бомбее. 2010–2011"

С.: Семь миллиардов не должны быть не правы, если они страдают.

К.: Если есть два, то это уже ложно, так что все, что бы кто-то ни говорил, ложно. Семь миллиардов не правы или один не прав – все, что может быть сказано, ложно. Вот красота, вот развлечение – все пусто! Все, что ты делаешь или не делаешь, пусто. Но чудесно. Тебе не нужно быть умным, тебе не нужно быть ученым, тебе не нужно знать или не знать. Тебе не нужно ничего, чтобы быть Тем, что ты есть. В любых обстоятельствах ты являешься Тем, что ты есть. В любых данных или не данных обстоятельствах ты есть То. И твоя Природа никогда ничего не требует. От того, что ты есть, нет никакого требования. Вот почему это называют Приятием. Но приятием нельзя обладать. Это никогда не будет твоим Приятием. Ты есть Приятие. И твое Приятие действует постоянно. Без этого Приятия не было бы никакого сновидения, не было бы ничего. Приятие – это Природа существования. Но оно никогда не будет твоим приятием. Но то, что ты пытаешься, – это делаешь его своим приятием. А потом ты страдаешь от того, что у тебя его нет. То же самое со Знанием. Твоя Природа – Знание. Но Знанием нельзя обладать. Но Ты хочешь его иметь. И пытаясь его иметь, Ты страдаешь. Вот так шутка! Знание хочет обладать Знанием. Оно уже абсолютное Знание, пытающееся делать его относительным. И пытаясь делать Знание относительным, Ты страдаешь. И этим Ты наказываешь сам Себя. И мне это полностью нравится. Неведение мгновенно наказывается.

С.: Но это не наша вина.

К.: А чья же еще? Кто так глуп, чтобы верить, что он должен знать себя, чтобы быть собой? Скажи!

С.: Бог/

К.: Бог? Так это Бог виноват? Это Бог глуп?

С.: Да.

К.: Я согласен. Когда Бог знает самого Себя, Он самый больший глупец, которого когда-либо знала земля. Бог, не знающий самого Себя, Сам – Знание. Но Бог, знающий Себя, является полным неведением, но все равно Тем, что Он есть. Так что Он – абсолютное Неведение, так же как и абсолютное Знание. Поэтому Его абсолютная Природа в абсолютном Знании не иная, чем в абсолютном Неведении. Это никогда не меняет Его абсолютную Природу. Но в отсутствие познания Он – абсолютное Знание. В присутствии познания Он – абсолютное неведение. Можно даже говорить, что природа неведения – это Знание. Так что должно случаться? Единственная маленькая страдающая часть – это что ты хочешь его иметь! Ты жаден. И даже люди, занимающиеся самоисследованием, хотят Его заслужить, хотят Его получить. В их программе есть что-то личное. С этим они хотят убегать от чего-то. Но так никогда не бывает. Я здесь не для того, чтобы прекращать страдание. Я не заинтересован в прекращении страдания.

С.: Так для чего же вы здесь?

К.: Понятия не имею.

С.: Чтобы увидеть нас!

К.: Чтобы увидеть ослов[42]42
  Слова us (англ.) = нас и ass (англ.) = осел произносятся одинаково. – Пер.


[Закрыть]! Да.

С.: Вы говорили, что в сновидении все – бизнес.

К.: Бизнес? Какой бизнес? Что я здесь получаю?

С.: Выгоду.

К.: Что здесь для меня выгода? Видеть вас?

С.: Не говорите нет!

К.: Если вы спросите меня, то это ни выгода, ни ущерб. Для Того, чем вы являетесь, ничего такого не существует. Но для находящегося в сновидении все, что он делает, – это несомненно бизнес. Всегда желающий выгоды.

С.: А для вас?

К.: Я просто Беспомощность, которая не может избежать этой проклятой встречи. Если бы я мог, я бы избежал! Я говорю честно! Я бы просто сидел где-нибудь и всю оставшуюся жизнь смотрел телевизор.

С.: Но для нас это то же самое!

К.: Что?

С.: Есть ли у нас выбор?

К.: У вас есть выбор!

С.: Нет.

К.: Нет? Но у того, у кого нет выбора, есть на один выбор слишком много! Проклятая ловушка.

С.: Некоторые учителя будут говорить: «Приходи на сатсанг. Будь на сатсанге». А вы говорите: «Старайся не приходить». Но это в точности то же самое.

К.: Да, уходи! Уходи сейчас! Если ты должен уходить, ты так или иначе уйдешь, несмотря ни на что. Будет случаться уход или будет случаться пребывание. Но кому какое дело, остаешься ты или уходишь?

С.: Так что такое это абсолютное Знание?

К.: В Реальности нет никакого знающего и ничто не известно. В Реальности. Но в этой реализации есть бесконечные знающие, которые что-то знают. Так что да, в реализации есть знающие, но в Реальности нет. Это всегда да и нет, это всегда парадокс. В сновидении все это есть. В реализации есть все, что ты можешь вообразить. И есть выбор, нет никакого выбора, есть все эти переживания. Но в Реальности нет.

С.: И все сновидение, вся жадность, весь бизнес, все старание получить то, что ты хочешь, – это абсолютно безразлично?

К.: Реальность никогда ничто не заботит, поскольку она даже не знает, есть что-то или нет. А то, что уже нереально, всегда озабочено. Есть постоянный бизнес озабоченности. Поэтому в реализации есть любовь-забота, но в реальности нет никакой любви и заботы.

С.: Так что для кажущегося сновидца и есть польза от сидения здесь, и нет.

К.: Может быть, да, может быть, нет. Здесь каждого заботит, почему он здесь или нет, и теперь ты хочешь знать, как это так. Но Реальности безразлично, хочешь ты знать или нет. Потому что уже есть Беззаботность, которая есть Реальность, и Ей действительно абсолютно безразлично, озабочен ты или нет.

С.: Но в сознании, ищущем самого себя, есть…

К.: В действительности оно никогда не ищет себя. Это просто сновидение поиска. Она – деловая женщина, теперь она хочет делать из этого бизнес. Даже сознание – это бизнес.

С.: Когда внимание сосредоточивается на внимании, нет никакой проблемы. Но я все равно не могу это контролировать.

К.: Нет? Но кто не может? Теперь ты переходишь к не-деятелю. «Я не могу и тра-ля-ля». Ты просто меняешь позицию, переходя в более безопасное место.

С.: Когда внимание сосредоточено на внимании, более комфортно.

К.: Так что ты снова делаешь из этого бизнес.

С.: Я хочу быть так все время. Вот почему я говорю, что полностью привязана к отсутствию.

К.: Поэтому ты теперь хочешь делать бизнес для отсутствия?

С.: Да. Бизнес отсутствия. Это то, что случается с вами. Вот почему я прихожу.

К.: Для отсутствия? «Мой бизнес – отсутствие!» Сколько рюмок абсента я должен пить для отсутствия?

С.: Я вижу вашу позицию – уничтожать все и говорить, будто присутствие и отсутствие – это одно и то же. Ты должен быть, несмотря на присутствие и отсутствие.

К.: Я всегда говорю, что ты не являешься другим в присутствии и не являешься другим в отсутствие. Поэтому присутствие или отсутствие не имеет значения.

С.: В отсутствии есть иллюзорное преимущество.

К.: Да, оставайся в отсутствии, если можешь!

С.: Но я не могу. Вот почему я так часто прихожу на сатсанг.

К.: Я всегда указываю не беспомощность.

С.: Но ради этого я прихожу на сатсанг.

К.: Ради отсутствия. Как может быть встреча в отсутствие?

С.: Тогда нет никакой встречи, вот в чем суть.

К.: Больше нет никакой сути.

С.: Да, есть суть, но не…

К.: Сатсанг обычно означает, что ты забываешь свою сущность и становишься пространством. А в пространстве уже есть единство, и тогда ты приходишь ради этого переживания единства – неограниченности этим телом, пребывания в большей степени в так называемом присутствии пространства. Вот в чем обычно идея сатсанга.

С.: Многие это делают. Они дают людям переживания.

К.: Вот почему они воспевают, они создают все эти переживания единства.

С.: Так что же делаете вы?

К.: Я не воспеваю.

С.: Так что это нечто вроде «ни то, ни то».

К.: Для меня это в большей степени присутствие Беззаботности. Будь Ты в личном, или безличном, или чем угодно, в действительности Мне на это наплевать.

С.: И все же даже под конец Нисаргадатта говорил «кому вообще есть дело до Я-естьности».

К.: Даже сознание, кому нужно это проклятое сознание? Я в нем не нуждаюсь, но оно все равно есть.

С.: Да, но это всегда было в конце…

К.: Не важно, когда это говорят! Следует ли им говорить это первым, а потом говорить то, что они говорили до этого? Прислушайся к этому!

С.: Да, я понимаю. Это по-прежнему для того, чтобы что-то получить…

К.: По-прежнему всегда действует личное. «Мне абсолютно не терпится входить в уровни чего-либо».

С.: Вы всегда были таким, разрушающим все на свете?

К.: Да, с коровами приходится говорить им, куда идти. Когда ты фермер, если ты хочешь доить корову. Если ты хочешь идти из пункта А в пункт Б, ты не можешь делать предположения. «Быть может, ты пойдешь сюда». Чем я здесь занимаюсь – я могу говорить полнейший вздор, я даю направление, но я говорю это так, будто это абсолютно верно. И меня это не заботит. Эта Беззаботность – верно это или нет – это именно то, за чем вы приходите. А не то, верно это или нет. Что нет никого, кому не все равно, верно это или нет. Поскольку тому, что ты говоришь, никогда не нужно быть верным. И оно никогда не будет верным. Поэтому всякий, приходящий сюда, приходит ради так называемой беспечности речи. Здесь никто не хочет иметь окончательное решение или что бы то ни было. Здесь никто не ожидает получить какое-то окончательное понимание. Просто ради того переживания, ради того настроения, что нет никого, кому не все равно, что из этого выходит. Все заинтересованы в этой беспечности. И я согласен, это подобно самоисследованию. Вас интересует та беспечность. И та беспощадность. И это абсолютно недостижимое, чем вы являетесь, что ничто никогда не может изменить. Вот за чем вы приходите. Но я не могу это делать, говоря мягко. Порой делаю.

С.: Как вы можете говорить, что даже если сознания нет, мы являемся Тем, что мы есть? Как это можно знать?

К.: Это не знание. Но до того, как пробуждается сознание, ты уже То, что ты есть. И затем происходит пробуждение. Иначе не может быть пробуждения. Это не логика. Это твое повседневное переживание. До пробуждения, до того, как может быть первое чистейшее понятие осознавания, Ты уже есть. И тогда случается осознавание.

С.: Это не мое переживание.

К.: Это никогда не будет «твоим» переживанием. Но все равно Ты предшествуешь тому первому переживанию.

С.: Как мы это знаем?

К.: Нет никакого «как»! Ты есть То! Ты должен быть Тем, что ты есть, чтобы вообще могло быть осознавание. И ты никогда не будешь этого знать как человек. Ты не можешь класть это в свой личный карман, говоря: «Теперь я знаю, что был до этого».

С.: Но, по-видимому, то сознание приходит и уходит неконтролируемым образом.

К.: Да. Это твоя беспомощность. Ты не можешь вмешиваться в сновидение, поскольку Ты – абсолютный Сновидец. Поскольку То, чем ты являешься, никогда не находится в сновидении. Поэтому в сновидении Ты не можешь делать все, что угодно. В действительности сновидение уже снится. Ты не можешь менять что-то, являющееся неизменным. Следующее есть следующее. Никогда не кончающаяся история следующего в так называемой последовательности переживаний. Следующая реакция есть следующая реакция. Следующее – это реализация Того, что ты есть, как и то, что было до этого. Никогда не кончающаяся история Твоей реализации самого Себя. Поскольку ты не можешь избавиться от того, что предшествует первому переживанию осознавания, что никогда не рождается и никогда не умирает. И поскольку Ты есть То, всегда будет следующее. И первое – это Я-осознавание, а затем приходит Я-естьность, а потом приходит все, что приходит потом. Кому какое дело, что? Быть может, сейчас у Этого здесь есть предпочтение, чтобы я пробуждался в Ренце. После Я приходит Я-есть, а затем Ренц. Я есть Ренц. Но однажды это кончится. Ренц пришел и Ренц уйдет. Будет смыт.

С.: Но то, что предшествует сознанию, может ли оно чем-то управлять?

К.: Это – абсолютный Всемогущий, абсолютный Сновидец, сам Брахман. Но Он не может управлять Собой, так как для управления нужны двое. Никаких двух нет. Здесь мы говорим о недвойственности. Нет никаких двух. И если нет двух, есть То, что является Брахманом, есть То, что является Сердцем, а Сердце не может управлять Сердцем. Реальность не может контролировать Реальность. И та Реальность реализовывает Себя в качестве реализовывающего, который реализовывает то, что можно реализовать. Отец, Дух и Сын. Видящий, видение и то, что можно видеть. Все видимое – реализация Того, что есть это. Сердце того, что является Сердцем. А То, что является Сердцем, не имеет никакого Сердца, оно и есть Сердце. Так что Сердце, Реальность, реализовывает Себя каким угодно образом. Как любящего, любовь и возлюбленного. Это обычная вещь. Любящий – это Бог, любовь – это Дух, и тогда возлюбленный – это тело, или Иисус, или человек, или все переживания. Поэтому То, что есть Сердце, реализовывает Себя как любящего, любовь и возлюбленного. Но природа любящего есть Сердце, природа любви есть Сердце, природа возлюбленного есть Сердце. Так что в Природе нет никакого различия ни в чем. И Тому, что является природой любящего, любви и возлюбленного, нечего приобретать и нечего терять в том, как развивается этот любовный роман. Но когда ты – любящий, который отличается от возлюбленного, тогда ты страдаешь из-за различия. Что ты отличаешься от чего-то еще, тогда ты страдаешь из-за того, что не являешься Тем, что ты есть. Это называется страданием. Но что бы ты ни пробовал, чтобы становиться Тем, что ты есть, ты хочешь делать это личным сердцем. «Мое сердце». Невозможно! Это будет умирать, как оно умирает каждую ночь, и ты являешься Сердцем, не переживая ничего. Поэтому Сердце переживает Себя утром как что-то, как видящего, который видит то, что может быть видимо. Но Оно не будет становиться Сердцем посредством чего бы то ни было, что видит, делает и исследует этот видящий. Потому что Оно уже То, что оно есть. Никак! Поэтому все, что бы ни происходило в сновидении, в этом так называемом любовном романе, не может влиять на То, чем ты являешься. Так что ты не можешь становиться Тем, что ты есть, как бы ты себя ни переживал. Поскольку ты уже То, что переживает Себя. Реальность, реализовывающая Себя как все, что угодно. Поэтому Тебе приходится реализовывать самого Себя. И поскольку Ты никогда не начинался, реализация никогда не начиналась и никогда не кончится. Ну и что? Следующее есть следующее. Следующий глоток кофе, следующее слово, следующее присутствие, следующее отсутствие, следующее все, что угодно, что Ты можешь переживать. Всегда следующее. Никогда не кончающееся следующее. И затем, и затем, и затем, и затем. И это всегда разное. Иногда это очень некомфортное, потом это более комфортное. Но нужен кто-то, проводящий различие между комфортом и дискомфортом. И этот кто-то – уже тот, кого ты можешь переживать, но не То, что ты есть. Различающий, который проводит различие между комфортом и дискомфортом, – это уже фантом. И если он начинает больше не проводить различие, кого это заботит? Кому есть дело до того, различает он или не различает? Кого заботит, страдает он или не страдает? Главный вопрос: кого это заботит?

С.: Страдающего…

К.: Да. Один страдающий и другой страдающий. Потому что когда есть один, есть двое. Потому что без второго не было бы даже одного. Вообрази, что ты был бы просветленным и никому не мог бы рассказать об этом! Многие люди хотят быть просветленными. Но для кого? Представь себе, что никого – даже тебя самого – не волнует, просветленный ты или нет. Представь себе, что никому – даже тебе самому – нет дела до того, страдаешь ты или нет.

С.: Это было бы мило.

К.: Ты понимаешь, это твоя Природа! Поскольку это то же самое. Просветление означает всегда быть счастливым впоследствии. Но если нет никого, кого волнует, счастлив ты или нет, даже тебя самого это не волнует, и твоей Самости никогда нет дела то того, счастлив ты или не счастлив. Я всегда спрашиваю людей: для кого вы хотите пробуждаться? Вообрази, что ты пробуждаешься, и это никого не волнует! Даже тебя самого! И ты не можешь никому рассказать. Что делать со всем этими просветлением, осознанием и глубокими прозрениями?

С.: Радоваться этому?

К.: Да, но если никому нет дела, то кто радуется? Это просто становится следующим глотком кофе, твое чертово осознание, твое проклятое прозрение. Не больше и не меньше. И в Природе это так. Глубочайшее из твоих чертовых осознаний, ты можешь погружаться в свое полное тра-ля-ля, будешь погружаться в неведение. И не важно, как глубоко ты погружаешься в неведение, это будет неведение. Потому что только у неведения есть глубины и высоты.

С.: Это мило, то, что вы говорите, что самадхи и то, когда ты пьешь чашку кофе, не различаются.

К.: Никакой разницы. Да, немногие люди, вроде Ни-саргадатты или Раманы, говорят, что все семь состояний – это разные состояния реализации Себя, самадхи или не самадхи, относительные или не относительные, все они не различны по Природе. Все они – просто разные способы реализации (осознавания) самого Себя. Поэтому качество – это всегда Реальность, которая есть То, чем ты являешься во всех обстоятельствах. В качестве нет никакого различия. Так что следующий глоток кофе, следующий вдох и выдох ничем не хуже, чем самадхи или не самадхи. Или любое высочайшее переживание, которое у тебя может быть. И в Природе Высшее не знает никакого Высочайшего. И низшее не знает никакого низшего. Поэтому в Высшем нет никакого Высшего и в низшем нет никакого низшего.

С.: Так что самадхи не знает о самадхи.

К.: Иначе это было бы личное самадхи. И что это было бы за личное самадхи? Я всегда относился с подозрением к людям, говорящим: «Ах, Учитель сейчас в самадхи. Нам следует молчать». «Он не может сейчас говорить, он пребывает в самадхи». Все: «Ах! Очень важно! Это наш Учитель, он может входить в самадхи! Это наш Учитель! И мой Учитель лучше, чем любой другой. Потому, что он может входить в самадхи, когда захочет». Но это все, что означает дзен. Дзен означает, что следующий глоток кофе – это реализация Того, что ты есть. И следующий глоток кофе качественно не отличается от глубочайшего переживания отсутствия любого рода, переживания света или чего угодно, что ты можешь переживать. Поэтому во всем этом единственное качество – это То, чем ты являешься. Но не то, как ты Себя переживаешь. Способы бесконечны. Но нет способа становиться Тем, что представляет собой качество, которым ты являешься. Это Будда. Так что если тебе на пути встречается Будда…

С.: Мне снилось, что вы пытались меня убить.

К.: И?

С.: Ничего не случилось.

К.: Да. Это все, что я делаю. То, что я делаю постоянно. Я стреляю, стреляю и стреляю в утку, которой ты себя воображаешь, и возможно, утка даже оказывается подстрелена, но это всегда никак не влияет на То, что ты есть.

С.: А потом были еще другие учителя, пытающиеся меня убить, и потом собаки ели мое тело…

К.: Это хорошо. Это хороший знак. Мне нравятся эти сны и видения убийства и того, что тебя убивают. Случается худшее, что ты можешь вообразить, и ничего не происходит. Фантастика! Весь твой страх был ни из-за чего. Ты все равно То, что ты есть, и ничего не произошло. Это все равно, что ты умираешь и никто не умирает.

Вся связанная с этим психологическая драма, все ни из-за чего! Как будто ты выигрываешь в лотерею несколько миллионов долларов, и ты не чувствуешь себя по-другому. Но ты ожидал действительно быть счастливым, а ничего не случается. Или ты женишься, мечта сбывается, и ты думаешь: «Черт, я ничего не чувствую!»

С.: Поэтому вы говорите, что человек реализует себя в дискомфорте?

К.: Тебе всегда приходится реализовывать Себя во всех противоположностях. Поскольку ты хочешь реализовывать себя только в комфорте, ты страдаешь из-за дискомфорта. Идея пробуждения, идея просветления, означает, что ты становишься просветленным, и тогда ты всегда счастлив. Это просветление. Но это не случится.

С.: Так этот дискомфорт – из-за присутствия тела?

К.: Нет. Даже когда ты – уже Дух, это не комфортно. Может быть, это кажется комфортом. Но это по-прежнему дискомфорт, поскольку это может снова кончиться. Комфорта нет ни в чем. Поэтому находи комфорт в бытии Тем, что ты есть. Потому что оно никогда не нуждается ни в каком комфорте. И это – сам комфорт. А то, что нуждается в комфорте, – фантом. Поэтому все, что угодно, даже комфорт Я-естьности, единственности – это дискомфорт, поскольку есть тот, кто нуждается в комфорте. Это подделка. Как подделка то, что «я», которым ты себя воображаешь, – это тот комфорт, который ты можешь переживать. Это все ложно. И это снова Рамана: ложь есть с самого начала. Это начинается как ложное, и все, что бы то ни было, происходит из ложного, происходит ложное. Ложное, ложное, ложное, ложное. Поэтому корневая мысль «Я» начинается очень рано с Я-осознаванием. Есть это самое тонкое Я, представление осознавания о Я, чистейшее, какое только можно получить. Но даже чистейшее уже ложно, поскольку чистейшее чисто только по сравнению с чем-то еще. Так что оно ложно. Поэтому из чистейшего происходит ложное, а не чистое, и все, что ты можешь вообразить, происходит из первого воображаемого Я, все другие образы, следующие за этим образом, этим Я-образом.

С.: Так что когда мы покидаем тело…

К.: Кто покидает тело?

С.: Быть может, Дух?

К.: Дух?

С.: Да, что происходит, когда мы покидаем тело?

К.: Я не знаю. Есть ли кто-то дома? Кто сейчас есть в теле? И кто покидает тело? Ты покидаешь свое тело каждую ночь? Поскольку в глубоком сне нет никакого тела. Так что это похоже на смерть. По-немецки мы называем глубокий сон братом смерти. Потому что переживание то же самое. Был бы ты против того, чтобы не просыпаться опять? Когда ты пребываешь в глубоком сне, есть ли кто-то, кто был бы против того, чтобы просыпаться опять или не просыпаться? Так что это никого не волнует. И это То, что ты есть. Но пробуждение все равно происходит. И тогда драма продолжается. Но в глубоком глубоком сне нет никого, кого волновало бы – просыпаться или не просыпаться. Так что кого это волнует сейчас? Один образ, беспокоящийся о другом образе? Одну идею, беспокоящуюся о другой идее? Поскольку То, что является твоей Природой, есть в абсолютном отсутствии всех идей, являясь абсолютом, не беспокоящемся о том, просыпается он или нет, или происходит ли что-то снова или нет. Было бы абсолютно прекрасно, если бы ничего не случалось снова. Но оно снова случается из той беспомощности. И потом из того первого ложного пробуждения начинает развертываться все другое ложное.

С.: Так с кем случается пробуждение? Пробуждение происходит с телом, разве нет?

К.: Нет! Пробуждение происходит с Тем, что ты есть. Твоя Природа есть в отсутствие. Это То, что ты есть. В каждом глубоком сне Ты переживаешь отсутствие всякого присутствия. А потом утром ты просыпаешься, эта Энергия, которой ты являешься, просыпается в этом теле или всех других телах или не телах. Энергия, которая просыпается, не становится другой, она никогда не засыпала. Только ты просто не переживаешься тем, что ты есть. Ты воспринимаешь это лично, так как считаешь, что ты один такой. Энергия оживляет все сущее. То никогда не спит и не бодрствует, что есть Энергия, что есть Реальность, что есть Брахман. Быть может, половина человечества спит, тогда Брахман переживает Себя спящим. А в другой половине человечества Брахман переживает Себя как-то иначе, едящим кусок пирога или что-либо. Брахман никогда не спит. Поэтому твоя Природа никогда не спит, просто не переживая это что-то, чем ты себя считаешь. Она знает тебя, только когда ты появляешься как образ. В ином случае она тебя не знает и не возражала бы, если бы ты никогда не возвращался. Поэтому твоя Природа не возражала бы, если бы ты никогда снова не просыпался. Поскольку она бы по тебе не скучала. И теперь каждую ночь она тебя оставляет, потому что она даже не нуждается в тебе теперь, чтобы быть Тем, что она есть. Она никогда в тебе не нуждается.

И ее действительно не волнует, просветленный ты или нет. Я вам говорю. Она не могла бы беспокоиться меньше.

Если ты просыпаешься или не просыпаешься, это в действительности все равно что мешок риса, падающий в Пекине. Настолько Существование заботит твое присутствие или отсутствие. И тогда всякий думает, что Существование проявляет заботу! О чем? «Обо мне». «Пожалуйста, позаботься обо мне! Помоги мне!» Ха-ха. Оно тебя даже не знает. Ты мог бы достаться собакам и, быть может, Оно больше заботится о собаках, получающих еду, чем о тебе. Или не меньше или не больше. Может быть, Оно больше заботится о собаках. Потому что Бог становится собакой и, возможно, больше заботится о собаках.

С.: Так что насчет божьей милости, помещающей нас сюда?

К.: Милость никуда вас не помещает! Почему бы ей куда-то вас помещать? Вы думаете, милость в вас нуждается?

С.: Нет.

К.: Вот видишь. Почему она должна тебя куда-то помещать? Просто случайность.

С.: Как я здесь оказываюсь?

К.: Кто здесь? Посмотри, кто думает, что он здесь?

С.: Так когда нет никого…

К.: Где? Когда? Сейчас! Нет никакого тела[43]43
  Игра слов: nobody (англ.) = никто, никого; no body (англ.) = никакого тела. – Пер.


[Закрыть]! Что такое это тело? Кусок пирога. Или много кусков.

С.: Так когда тело умирает, мы просыпаемся и снова спим и в этом состоянии тоже?

К.: Самость никогда не спит, Самость никогда не бодрствует. Как я только что пытался тебе сказать. Если Энергия просыпается в тебе или не просыпается, ей в действительности все равно. Существованию все равно, есть ли на этой земле 7 миллиардов или 70 миллиардов людей или нет людей. Это может быть 150 миллиардов кусков пирога. Это как большое празднование, но день рождения без тебя. Это всегда день рождения, много пирогов, много свечей.

С.: Так что можно сказать: теперь забудь о милости. Благодарность тоже образу.

К.: Благодарность – это все еще самонадеянность. Я благодарен потому, что со мной происходило что-то, что мне нравилось. Ты можешь делать все, что угодно, не имеет значения. Осуждения нет. То существование никогда не судит то, что ты делаешь или не делаешь. Это только ты судишь свое проклятое деяние или недеяние. Есть этот маленький судья внутри, и ты всегда обвиняемый, и ты всегда пытаешься наказывать себя за что-то, чего ты не сделал. Потому что это твоя игра. Ты чувствуешь себя очень важным, когда у тебя есть судья вроде действующей морально-этической системы, и тогда ты говоришь себе, что ты сделал правильно и неправильно, и сравниваешь себя с другими. Это игра фантомов, просто старающихся выживать и быть важными.

С.: Для вас эта игра окончена?

К.: Игра никогда не кончается. Я и есть игра. Как Я могу закончить игру? Я – чертов цирк! И иногда Я переживаю клоуна. Это клоун. Или клон. Но цирк не беспокоит, сколько в цирке клоунов и ощущений. Цирк – по-прежнему цирк. Ты не можешь не быть цирком. Ты и есть цирк. И когда цирк пробуждается, он никогда не спит. Ощущения всегда действуют. Ты всегда думаешь, что поскольку ты засыпаешь, ты – самое важное, и что Существование засыпает. Что будет происходить, если у меня больше нет тела? Что будет происходить, если я покидаю это тело? Или тело покидает меня?

С.: Происходит ли по-прежнему этот вид осознавания после того, как тело исчезает?

К.: Какой вид?

С.: Комфорт и дискомфорт.

К.: Есть другое переживание дискомфорта. Это не конец дискомфорта. Возможно, тогда следующее – это следующее. Но той проблемы, безусловно, не будет.

С.: Какой проблемы?

К.: Той проблемы. Той, что теперь что-то спрашивает. Той – нет. Но взамен той, возможно, будет десять других. Понимаешь, это никогда не останавливается. «Йога-Васиштха», принц Рама, множество книг, «Махабхарата», Арджуна гибнущий, и Юдхиштхира принимающий, и бла-бла-бла. И смотри – история продолжается, как будто ничего никогда не происходило. Все эти фантастические истории «реализации». Несмотря на Раману, несмотря на Будду, несмотря на Иисуса, несмотря на всю эту святую фикцию, ничего не происходит. И я тебе говорю, Рамане бы нравилось то, когда я так говорю, больше, чем что угодно другое. А тот, кто попытался бы защищать Раману, ха-ха-ха. Если ты кого-то защищаешь, то на самом деле в него не веришь. Тогда ты действительно делаешь его чем-то слабым. Ты делаешь слабым все, что бы ты ни защищал. Рамана никогда бы не нуждался в том, чтобы его кто бы то ни было защищал. Или Нисаргадатта. И это знак того, что То, чем ты являешься, Реальность, никогда не нуждается в чьей бы то ни было защите. «Рамана никогда этого не говорил». Кого волнует, говорил он это или нет? Все считают каждое слово.

С.: Так что эта любовная история продолжается, поскольку любовь любит саму себя?

К.: Любовь к Себе никогда не прекращается. Смотри: 7 миллиардов происходит из Самости, любящей Самость. Это подобно Самости, пытающейся проникать в Самость. Вот почему мне нравятся эти индийские символы вроде пениса, лингама, и потом йони, космического влагалища, и потом вибрации, создающей все эти возможные вибрационные и информационные системы из энергии.

С.: Так что это даже до Адама и Евы?

К.: Нет. Адам и есть лингам.

С.: Он становился персонифицированным.

К.: Он не персонифицирован. Это только для детского сада – религии. Обычно, это просто мужское начало и женское начало. И Адам – это первоначальный Мужчина, изначальная природа, гештальт. А потом идет Ева, она подобна пространству, Матери. И тогда Адам начинает вибрировать в том, что является Евой. Мужское начало начинает вибрировать в женском начале. И это создает все сущее.

С.: Так что Ева в действительности содержит в себе гораздо больше, чем мужчина?

К.: Что?

С.: Вы сказали, что она – пространство, так что она содержит в себе гораздо больше…

К.: Она ничего не делает! Она – просто чертово пространство. Ничего не содержащее. Она – ничто, есть только пространство.

С.: Она кажется такой крошечной…

К.: Это – космическое влагалище. Но если ты веришь, что оно у тебя есть, оно становится комическим. То же и с мужчинами. Ты – лингам, ты – свет, но ты думаешь, что обладаешь им, и тогда ты становишься комичным. Это вроде комикса. Нет, это символ. Сперва есть осознавание, свет Шивы. А потом идет пространство, и лингам начинает вибрировать, и потом в той абсолютной вибрации создает все, что может создаваться как информация вибрации. Это все – вибрация энергии. Даже ученые сказали бы, что невозможно найти никакую материю. Это просто вибрация света, и это самое близкое, насколько ты можешь подойти. Но ты по-прежнему не знаешь Того, что является светом. И это – Пара-Брахман. И познавая Его как Брахму, Он познает Себя как свет, как творца, начинающего знать самого себя. А любовный роман идет позднее. Это просто невинная вибрация в невинном пространстве. А потом из этого невинного проникновения происходит все то – посмотри! И тогда то, что происходило из этого, хочет знать почему. «Почему этот проклятый вибратор начал вибрировать? Если бы он не начал вибрировать, у меня не было бы этой проблемы! Как я могу остановить этот проклятый вибратор? Поэтому теперь я медитирую и пытаюсь остановить этот чертов вибратор! И я иду глубже и глубже, и если он не останавливается, я пробую все». Это называется самоисследованием или медитацией. Ты пытаешься остановить вибрацию света. Поразительно!