Текст книги "50 Cent: Hustle Harder, Hustle Smarter. Уроки жизни от одного из самых успешных рэперов XXI века"

Формирование образа

Мой первый опыт формирования моего образа в чужих глазах родился из необходимости. Мне было около двенадцати, и я только вовлекался в торговлю наркотиками. Было ясно, что я смогу заработать, но у меня была проблема: не было времени выйти на перекресток.

В то время я учился в средней школе, а бабушка ни за что не позволила бы мне бросить учебу. Я мог успеть побарыжить только между 3 часами дня, когда заканчивались занятия в школе, и 6 часами вечера, когда я уже должен был быть дома.

В то время у бабули была привычка провожать меня в школу и обратно, что делало невозможным ускользнуть на заработки. Мне нужно было придумать причину ходить одному. В то время я уже весил около 150 фунтов[197]197
   Примерно 68 кг.


[Закрыть], чертовски близко к весу некрупного взрослого, поэтому сказал бабушке, что в районе надо мной начали смеяться. «В восьмом и девятом классах есть дети мельче меня, которые ходят домой сами, – объяснил я ей. – Все решат, что я тупой или что-то в этом роде. Позволь мне ходить одному».

Бабуле было трудно с этим согласиться, ведь прогулки в школу и обратно стали нашим ритуалом. По пути мы говорили о том, что происходит в моей жизни, и обсуждали любые вопросы, которые возникали в моем юном сознании. Эти прогулки позволяли нам по-настоящему сблизиться.

Тем не менее ни одна бабушка не хочет, чтобы над ее внуком издевались, поэтому в конце концов она позволила мне ходить одному. Следующей задачей стало найти предлог, почему я не шел домой сразу после уроков. Я мог выиграть час или около того, заявив, что играл в баскетбол с друзьями или ездил купить сладостей, но не было логичной отговорки, где я пропадаю каждый день до моего «комендантского часа».

Тогда я придумал решение. В школе была программа продленного дня, где ученики могли делать домашнее задание или принимать участие в мероприятиях, идущих до 6 вечера. Я записался в нее и принес бабуле домой бумаги, в которых говорилось, что я буду оставаться в школе каждый день до 6. Ей понравилась идея, что я буду больше заниматься учебой, и она их подписала. Я сходил в продленку первую пару дней, а потом перестал там появляться. Школа была гораздо снисходительнее к прогулам внеурочных занятий, чем самих уроков. И если я не приходил, школьного надзирателя за мной не отправляли. Наконец-то я был свободен, чтобы барыжить каждый день с 3 до 6 часов вечера.

Я даже придумал способ избежать похода в церковь каждое воскресенье, что в доме бабули было обязательным. Все следовали ее наказу, пока однажды она не вступила в новую церковь. Через пару воскресений стало ясно, что новый проповедник оказался пронырой. Мой дедушка, который не любил ходить в церковь еще больше, чем я, увидел в этом шанс. «Я не хочу, чтобы этот парень рассказывал мне о Боге, – сказал он бабушке. – По воскресеньям я лучше буду оставаться дома и сам читать Библию». Бабуля не стала протестовать, и я тоже сделал свой ход. «Я хочу оставаться дома с дедушкой!» – заявил я ей. Дедушка был поражен, ведь я никогда не проявлял особого интереса к общению с ним. «Малыш хочет остаться со мной?» – спросил он. Но он, видимо, понял, что я в каком-то смысле его соучастник, так как быстро ухватился за эту идею и отверг возражения бабули. «Нет, нет, пусть Кертис останется со мной, – сказал он. – Мальчику это будет полезно».

Мы оба просто искали способ отделаться от церкви, но воскресные утра вместе помогли нам с дедушкой по-настоящему сблизиться. До этого он был для меня некой далекой фигурой, большую часть времени пропадавшей на работе. В те воскресные утра мы лучше узнавали друг друга. Мы гораздо больше времени смотрели футбольные матчи или просто болтались по дому, чем изучали Библию, но бабушке не обязательно было это знать. Мы налаживали прочную связь, что длится и по сей день.

Именно в этот период дедушка преподал мне еще один ценный урок о верной подаче своего образа, особенно в отношениях. Он работал на местной фабрике GMC[198]198
   GMC (GM Truck and Coach) – подразделение автопрома, принадлежащее компании General Motors.


[Закрыть], где ему платили каждую вторую пятницу. И у него был ритуал. Вернувшись домой в день зарплаты, он тут же, буквально в дверях, отдавал ее бабушке. Ей не приходилось изводить его или донимать. Он сам передавал всю зарплату прямо ей в руки.

В детстве я этого не понимал. «Ты неделями надрываешь задницу, чтобы просто отдать все, что заработал? – думал я. – Какой в этом смысл?»

Но недавно мы вместе путешествовали (я беру его с собой, по крайней мере, в одну поездку каждый год), и я сказал ему: «Батя[199]199
   Фифти называет своего деда не дедушкой, а «Pop» – папаня, батя, а бабушку – «Nana», бабуля.


[Закрыть], я никогда не понимал, зачем ты вот так отдавал ей все деньги».

«В то время ты был слишком юн, чтобы это понять, – объяснил он. – Но я отдавал ей все деньги, чтобы она не думала о вещах, которые я не мог ей дать. Я предоставлял ей реальность, чтобы у нее не было повода для фантазий. Мир в доме был мне дороже, чем несколько лишних долларов в кармане».

Я наконец понял его стратегию. Если бы он оставлял часть зарплаты себе или утаивал, сколько получает, то, понятное дело, бабушка решила бы, что он что-то от нее скрывает. Она могла бы донимать его из-за красивого платья или дорогой пары туфель. «Он наверняка мог мне их купить, – думала бы она. – Просто жадничает».

Честно показывая и отдавая моей бабушке все, что он приносил домой, дедушка менял настрой в доме. Если она хотела купить пару туфель покрасивее или платье подороже, ей пришлось бы оправдываться за эту покупку перед собой. Но не перед ним.

И отдавая ей все, дедушка становился надежной опорой для бабушки. Большинство всегда будет искать в другом человеке опору. Когда я взглянул на ситуацию с этой стороны, его действия внезапно обрели для меня смысл.

Хотя я был рад наладить более тесные отношения с дедушкой в те воскресенья, мне не особенно нравилось лгать бабуле, особенно о том, чем я на самом деле занимался после школы. Но я начинал понимать, что для достижения своих целей в то время я должен был научиться совмещать мой образ в глазах бабули с тем, кем я становился на улицах. Я мог поступить, как многие дети в моем районе, – просто бросить школу и сказать: «Мне плевать, нравится это моей семье или нет». Но моя любовь к бабушке была слишком сильна. Я не хотел рушить представление бабули обо мне как о ее милом внуке.

Бабушка понимала меня больше всех, даже если я пытался скрыть от нее часть своей жизни. После ее смерти моя тетя читала старую Библию бабушки и увидела, что она записывала свои молитвы на маленьких листках бумаги, которые хранила между страниц. Тетя показала мне одну из молитв, где бабуля написала: «Пожалуйста, убереги Кертиса от самого себя, ведь он вспыльчив. Господь, это не его вина – этот мальчик через многое прошел».

Это был один из самых эмоциональных моментов в моей жизни, когда я прочел эту записку. В тот миг я готов был отдать свою жизнь, чтобы вернуть ее. Так много она для меня значила.

Ради любви к бабушке я разделил жизнь на две личности. Дома я оставался малышом по прозвищу Бу-Бу, милым мальчиком, который следовал правилу бабули не сквернословить в ее доме, любил ее свинину с фасолью и сосисками, был вежлив и уважителен.

За пределами ее дома я становился другим человеком. Я еще не прославился как 5 °Cent, но уже прослыл как парень, с которым лучше не иметь проблем. Как человек, который сделает все возможное, чтобы получить свое.

Пока бабушка видела во мне своего малыша, вне ее дома я хотел, чтобы в районе меня заметили как человека, достойного уважения. Я знал, что не мог многое контролировать – например, перестать быть бедным и сиротой и, возможно, свою слегка забавную внешность. Но я был полон решимости контролировать то, что могу – мой стиль и то, как я себя подаю, – чтобы производить впечатление на других.

Первым делом я взялся за свой физический облик. Как я уже упоминал, в детстве у меня был избыточный вес. Помните, как я рифмовал «Я люблю тебя, как толстый мальчишка любит торт» в «21 Questions»[200]200
   «21 Questions» («21 вопрос») – песня, записанная 5 °Cent при участии R&B певца и рэпера Нейта Догга.


[Закрыть]? Я был тем толстым мальчишкой. Я провел слишком много времени на диване, пялясь в телевизор, поглощая бутерброды с сыром и запивая их клюквенным соком. Я двигался к ожирению, диабету и другим проблемам, от которых страдает слишком много афроамериканцев.

Посещение боксерского зала исправило мою плохую физическую форму. Я упорно там выкладывался и превратился из толстого двенадцатилетнего мальчика в подтянутого и сильного юношу. Чему я больше всего удивился, так это тому, что я начал жаждать занятий боксом больше, чем тортов, печенья и газировки.

Торт приносил мне удовольствие лишь на мгновение. А тренировки и поддержание формы помогали мне чувствовать себя хорошо все время.

Тренировки не только развили мою силу. Мне понравилось, как моя физическая форма повлияла на отношение ко мне. Другие парни стали относиться ко мне с большим уважением, если не откровенно бояться.

Для многих женщин я стал красавцем. Но их привлекла не только внешность, но и то, что мои мышцы обо мне говорили: я был дисциплинирован и не прочь методично работать над тем, на что они глазели.

Эти качества крайне привлекательны для женщин – даже в большей степени, чем поигрывание мускулами или широкие плечи.

С тех пор как я сбросил лишние килограммы на боксерском ринге, поддержание физической формы стало фундаментальной частью моей личности. Единственный раз я оступился, когда отправился в тур – продвигать альбом «Разбогатей или сдохни». Мы постоянно разъезжали больше года, и я оказался не готов к трудностям гастрольного образа жизни: питание в гостиничных номерах и горы фастфуда. Я вернулся к вредным детским привычкам и начал есть все, что хотел, тренируясь все меньше и меньше.

Неудивительно, что я снова набрал лишний вес. Я начал тур, выглядя как исполнитель-хедлайнер, но к его концу смотрелся как моя охрана. Когда пришло время снимать обложку для моего второго альбома – «Резни»[201]201
   «The Massacre».


[Закрыть], в моих руках оказалась проблема. Или, точнее, в моей груди.

Одним из долгоиграющих и задающих тон образов из альбома «Разбогатей или сдохни» было мое фото без рубашки на обложке. Там я мускулистый и с бриллиантовым крестом на шее. Этот образ публика ассоциирует с 5 °Cent – и он продал множество пластинок.

Ко времени выхода «Резни» реальность была иной. Я не страдал ожирением, но там, где раньше был четкий рельеф, виднелся жирок.

Я не мог отказаться от образа без рубашки, поэтому придумал решение: я снова снялся без рубашки, но затем взял ручку и нарисовал недостающую мускулатуру поверх фотографии. Чтобы отвлечь внимание людей от слоя жирка, я придал себе рельеф в области грудных мышц, плеч и рук. Я также надел перчатки, чтобы вся картинка приобрела более мультяшный стиль.

Отвлекающий маневр сработал – никто не говорил о «толстом 5 °Cent». Все говорили о музыке. Альбом «Резня» разошелся тиражом 1,5 миллиона копий за первую же неделю, а в целом по всему миру купили более 10 миллионов экземпляров. И все же я поклялся никогда больше так себя не компрометировать.

Как правильно подать себя

Мне больше не приходилось рисовать себе мышцы ручкой, как для обложки «Резни», ведь с тех пор они всегда были настоящими. Однако я признаю, что бывали времена, когда я иными способами манипулировал тем, как меня воспринимают, в своих интересах.

Один из первых случаев, когда я осознал, что имидж успешности может помочь привлечь желаемое, произошел, когда я только пытался перейти от продажи наркотиков к музыке.

На улицах у меня все было отлично, но никто еще не воспринимал меня всерьез как рэпера. Я знал, что если хочу прогрессировать, то должен встретиться с нужными людьми. Ради этой миссии однажды вечером мы с парой друзей решили отправиться в Bentley’s, высококлассное хип-хоп заведение на Манхэттене. Пятничные вечеринки из Bentley’s транслировались по радио, а там собиралась гремучая смесь из рэперов, спортсменов, знаменитостей и моделей. Если вы хотели ворваться в игру, Bentley’s был для этого отличным местом… при условии, что вас пропустят вышибалы. Они стояли там специально для того, чтобы уличные ребята со всех пяти районов Нью-Йорка, ищущие контракт на запись, даже не смогли войти в дверь.

Мы с пафосом подъехали на моем резвом «Бенце 400 SE». У редких везунчиков был такой автомобиль. Когда я медленно проезжал мимо клуба, вдруг кто-то подбежал к моей машине и хлопнул по капоту. Я из тех, кто не любит такие сюрпризы, и мое неудовольствие, видимо, отразилось на лице.

«Эй, сынок, я обознался! – быстро извинился тот чувак. – Я думал, ты мой приятель, Кенни. У него такая же тачка!»

Когда моя тревога улеглась, я рассмотрел его внимательнее, и это оказался Джем Мастер Джей из Run-D.M.C.! Один из моих героев!

Я немедленно остановил машину, выскочил, и мы с Джеем стукнулись кулаками. Я сказал ему, что я из района Южная Ямайка и всегда следил за его карьерой. Он рассмеялся и снова извинился за то, что налетел на меня, объяснив, что принял меня за звезду NBA Кенни Андерсона, еще одного уроженца Квинса.

Я спросил Джея, не идет ли он в Bentley’s. «Конечно, я как раз хотел забежать туда, заценить, что там», – подтвердил он. Я рискнул воспользоваться моментом. «Йоу, мы с тобой», – сказал я ему. Джей посмотрел на меня, на секунду задумался, а затем ответил: «Так в чем дело? Погнали». Вот так просто мы прошли мимо вышибал и вошли в Bentley’s. Нас бы в жизни не пропустили без него – он буквально привел меня в музыкальный бизнес. В тот вечер у нас с Джеем завязалась дружба, которая в конечном счете привела к подписанию контракта с JMJ Records и всем, что за этим последовало.

Но вот в чем фишка: Джей никогда бы не пригласил нас зайти вместе с ним в клуб, не будь я именно на этой тачке. Если бы я просто подошел к нему на улице, он бы даже не остановился, чтобы поговорить с нами, не говоря уже о том, чтобы провести нас внутрь. Это не упрек к нему или тому, как он судит о других, – случайные люди подходили к нему повсюду, куда бы он ни шел, и Джей не мог уделить время всем.

Но когда Джей увидел мою машину и принял меня за Кенни Андерсона, в мою пользу сыграл эффект первого впечатления. Даже когда выяснилось, что я не игрок NBA, я все еще был для него кем-то заслуживающим внимания. А раз я смог привлечь его внимание, то должен был извлечь из этого пользу.

Что я и сделал.

Некоторые материальные блага – и автомобили находятся в верхней части этого списка – сигнализируют другим, что вас стоит воспринимать всерьез. Что вы выделяетесь из толпы. Особенно в Нью-Йорке. Вы не можете проехать по Бродвею в своей шикарной квартире или особняке, но вы, черт возьми, можете не спеша катить на своей тачке.

Представьте себе: пожилой богатый белый парень разъезжает в «Роллс-Ройсе», а на перекрестке я останавливаюсь рядом с ним на старой колымаге. И вдруг я замечаю, что из-под его машины вырывается пламя. Если я подам ему знак опустить стекло, он бросит на меня косой взгляд, а затем уставится прямо перед собой. Возможно, я пытаюсь спасти ему жизнь, но он не обратит на меня внимания. В его восприятии со мной не следует иметь никаких дел.

А теперь представим, что я подъезжаю к нему на «Феррари». Я замечаю, что его машина горит, и жестом прошу его опустить стекло. Он опустит и спросит: «Чем могу быть полезен?» Десять из десяти раз будет именно так. Я могу выглядеть точно так же и излучать тот же настрой, что и на развалюхе, но он опустит стекло, только если я сижу в собственной роскошной тачке. То, на чем я езжу, создает мой образ в его глазах.

И это касается не только машин. Недавно я разговаривал с известной медийной персоной, и он упомянул, что всегда замечает на людях хорошие часы. Если они не знакомы, часы заставят его заинтересоваться человеком. «Я начну гадать: “Чем, черт возьми, он зарабатывает на жизнь?”, – пояснил он мне. – А потом я попытаюсь придумать, как с ним заговорить. Ведь он наверняка что-то знает».

Есть люди, которые так оценивают других по кроссовкам. Если вы войдете в комнату в «правильной» обуви, то они вас заметят. Возможно, вы еще не сказали ни слова, а вас уже выделили как человека, заслуживающего внимания.

Схожий «культ» существует вокруг сумочек у многих женщин. Большинство мужчин не отличат Birkin за 20 тысяч долларов от поддельной сумочки «под Гуччи» с Канал-стрит[202]202
   Канал-стрит – одна из важнейших улиц Нижнего Манхэттена, соединяющая Манхэттен с Джерси-Сити на западе (через подводный автотоннель под Гудзоном) и с Бруклином на востоке (через Манхэттенский мост).


[Закрыть]. Но для других женщин чья-то сумочка говорит о многом. Вы входите в комнату с крутой сумочкой, и это сразу привлекает внимание.

Вы можете сказать: «Ну, этот парень в “Роллс-Ройсе” должен был относиться к вам одинаково, независимо от того, на чем вы ехали» или «Не стоит интересоваться людьми только из-за их часов», – но это утверждение не соответствует действительности.

– —

Если вы шагаете по улице, едете куда-то на своей машине, идете в супермаркет, занимаетесь в тренажерном зале или публикуете фото в соцсетях, вас судят несколько человек, которых вы знаете, и гораздо больше людей, с которыми вы даже не знакомы. Нет смысла жаловаться на это или говорить, что это несправедливо. Вместо этого вы должны взять на себя контроль над вашим образом, а затем подготовить наилучший способ себя подать.

Я скажу прямо, что сужу о каждом встречном «по одежке». Пожимая вам руку, я оцениваю весь ваш наряд, ища любые полезные подсказки. Особенно при первой бизнес-встрече для дальнейшего ведения дел. Прежде чем вы откроете рот, ваш стиль уже со мной «заговорил». Убедитесь, что ваш образ скажет нужные вещи.

Я обращаю особое внимание на окружающих, одетых повседневно. Допустим, вы пришли на нашу встречу в футболке и джинсах. Это означает, что вы любите комфорт. Это не обязательно плохо. Если я чувствую, что вы способны на отличную работу, то это приемлемо. Однако если от вас не исходит компетентность, я восприму ваш вид как признак ненадежности. Это говорит о том, что вы недостаточно серьезно относитесь к ситуации. Вы бы удивились, узнав, как много людей так поступают.

Однажды журнал GQ отправил репортера взять у меня интервью. Репортер явился в футболке, джинсах и потертых кроссовках. Возможно, это был стильный прикид среди его друзей, но для меня это могло означать, что он не полностью сосредоточен на работе. В какой-то момент мы заговорили о важности самопрезентации, и репортер спросил меня, что я думаю о его наряде. Я ответил, что для него, может, и нормально брать у меня интервью в таком виде, но я подозреваю, что это подрывает его оценку среди коллег в офисе. «Послушай, GQ могли послать тебя интервьюировать 5 °Cent, ведь ты одет по-уличному, – объяснил я. – Но на интервью с Джорджем Клуни они бы отправили парня в костюме».

Репортер признал, что я, возможно, в чем-то прав. Чтобы это проверить, он провел эксперимент и пришел на работу в костюме вместо обычного наряда из футболки, кроссовок и джинсов. И это мгновенно изменило то, как его воспринимали окружающие. Несколько коллег отпускали ему комплименты, а один из редакторов даже приказал сделать его фото и выложить на странице GQ в Instagram. А это очень важный знак в GQ. Я не знаю, отправляли ли его брать интервью у Джорджа Клуни, но перемены в его образе однозначно изменили его оценку на работе. Как я ему и сказал, когда вы одеты с иголочки, люди это замечают.

Если кто-то приложил усилия и продумал свой выбор одежды, значит, он ценит наши отношения. Нравится мне его стиль или нет, не важно. Я лишь хочу увидеть приложенные усилия. На днях я встретился с одним телесценаристом, чтобы обсудить будущий проект. На нем были джинсы, но явно новые. И кроссовки, но они смотрелись, как только что из коробки. Он был одет в свободную хлопковую спортивную куртку и носил очки в темной оправе. Все в его наряде говорило об «интеллигентной деловой непринужденности». Он излучал правильный настрой по отношению к нашей работе.

После небольшого разговора я решил, что он мне нравится, и полюбопытствовал, с каким намерением он подбирал наряд. Вероятно, он не ожидал этого вопроса на встрече по поводу сценариев, но спокойно ответил: «О, я хотел, чтобы вы отнеслись ко мне всерьез». И добавил: «Но я не хотел показаться вам слишком формальным. Я гибкий человек, с которым легко сработаться». Он сказал, что очки были недавним дополнением к его стилю. «Я долго не носил очки, считая, что они меня старят, – объяснил он. – Но несколько лет назад я решил носить их, ведь в очках выгляжу умнее. А это плюс, если я хочу получать большие деньги за свои услуги».

«В точку. Для меня очки означают исключительно интеллект, – подтвердил я. – Я смотрю на вас и думаю: “Он умный парень. Он носит очки, чтобы, черт подери, видеть!”»

Имейте в виду, такой наряд я сам, возможно, не надел бы. Кроссовки были простоваты, а спортивная куртка – не в моем стиле. Но мне не нужно, чтобы он одевался, как я. Мне лишь необходимо было знать, что у него подходящая эстетика для этой работы.

Возможно, кто-то из вас не может позволить себе стильную одежду или новую пару кроссовок каждый раз, как вы идете на встречу. Но это все равно не оправдание. Какова бы ни была ваша ситуация, вы можете позволить себе утюг. Даже если ваша одежда не самая крутая, если я замечу, что вы ее выгладили и аккуратно разложили накануне вечером, я отмечу ваши старания. Это говорит мне, что, даже если у вас нет средств, у вас есть нужный настрой. Я могу с этим работать.

И наоборот, когда я вижу по жизни неряшливых людей или готовых ходить в мятой одежде, значит, они не ценят себя. Они не готовы каждый день прилагать чуть больше усилий, чтобы показать лучшую версию себя. Не так уж долго погладить рубашку или почистить кроссовки. Если вы не можете выделить на это время и не цените свою внешность, чтобы делать эти мелочи каждое утро, почему я должен ожидать, что вы будете ценить меня?