Текст книги "Волшебный поцелуй"

Рейлин прикусила губу. Не станет же она говорить Джеффри о том, что он ошибся, в присутствии бандита. Около одиннадцати он вышел. Рейлин помнила, что как раз в это время взглянула на часы, гадая, хватит ли у нее времени, чтобы подняться наверх. Если бы Фаррел не пригласил ее танцевать, она, вполне вероятно, застала бы в спальне Джеффри вместе с Нелл.

Джеффри с некоторой опаской приблизился к Олни:

– Пожалуй, мне пора заняться твоей рукой: виски, наверное, уже подействовало.

Хайд кивнул, и Джеффри осторожно выпрямил больную руку разбойника, уперев его ладонь себе в плечо. Олни побледнел от боли, но терпел, сжав зубы, и даже не вскрикнул. Джеффри принялся слегка поворачивать предплечье. Олни вздрагивал, скрежетал зубами, но терпел и ни на миг не опускал пистолет.

– Сейчас мне придется потянуть, – предупредил Джеффри. – Надеюсь, сустав встанет на место.

– А если нет? – хрипло пробормотал Олни. От боли глаза у него чуть не вылезали из орбит.

– Тогда повторим попытку.

Рейлин подошла поближе, смахнула пот со лба у раненого и предложила еще виски, но тот покачал головой.

– Давай поскорей заканчивай с этим, – злобно бросил он.

Джеффри сильно, но плавно потянул руку Олни на себя, и тот застонал сквозь зубы, но уже в следующее мгновение, почувствовав, что боли больше нет, вздохнул с облегчением.

– Кажется, у меня все получилось, – объявил Джеффри.

Олни дышал так, будто только что пробежал изрядную дистанцию.

– Надо же, отпустило.

– Теперь следует прибинтовать руку к груди, чтобы не беспокоить сустав, – посоветовал Джеффри.

– Давай бинтуй, не хочу, чтобы все повторилось снова. А еще мне надо поесть, – бросил Олни, взглянув на Рейлин. – С тех пор как я ускакал на этой кобыле, у меня маковой росинки во рту не было.

– Со вчерашнего дня осталось немного дичи и лепешек, – пролепетала Рейлин.

– Все подойдет, если только дичь не придется разделывать.

– Как ты намерен есть, если будешь держать под прицелом моего мужа?

– Пусть идет в дальний угол и сидит тихо, как мышь, пока я буду набивать живот. У тебя есть еще вопросы, девчонка? Тащи еду на стол, я сказал!

Рейлин осторожно протиснулась мимо разбойника и принялась накладывать в оловянную миску лепешки и мясо. Она бы с радостью присыпала все это горкой соли и жгучего перца, но дуло пистолета, направленное в ее сторону, явилось лучшим аргументом против подобного рода экспериментов.

Джеффри ничего не оставалось, как только выполнить распоряжение разбойника. Он отошел в дальний угол, где, сидя на корточках, наблюдал за тем, как тот ест. Хайд казался целиком поглощенным утолением голода, но Джеффри не решался напасть на него, ибо нисколько не сомневался в его способности пустить в ход оружие. Рисковать жизнью Рейлин Джеффри не мог, как и своей, ибо в случае, если Олни удастся его одолеть, Рейлин окажется в полном распоряжении негодяя.

Громко отрыгнув, Олни встал, похлопал себя по животу и, многозначительно нахмурившись, сказал:

– А теперь я хочу, чтобы вы оседлали для меня своего жеребца. Только имейте в виду, я буду держать вашу женушку под прицелом, и если что пойдет не так… Вы меня поняли?

– Вполне.

– Тогда принимайтесь за дело, да поживей – я не хочу терять все утро! – Олни повернулся к Рейлин: – Иди к нему, только не слишком торопись. Не хотелось бы прострелить тебе башку только из-за того, что ты подошла к муженьку слишком близко. Помни, что я стою сзади. Знай, если я выпущу пулю, она превратит тебя в кровавое месиво. Ясно?

– Ясно, – бросила в ответ Рейлин, окинув при этом Олни презрительным взглядом.

– Надо же, она еще и дерзит, – протянул он, словно был приятно удивлен этим фактом. – Точь-в-точь как с Фридрихом. Но со мной эти штучки не пройдут, девчонка. Я с тобой цацкаться не буду, как тот немец. Мне такие доходяги ни к чему, люблю женщин в соку.

– Нетрудно догадаться, – сквозь зубы процедила Рейлин.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Только то, что у тебя вкус как у свиньи.

Джеффри взмахнул рукой, призывая жену попридержать язык, но было уже поздно – Олни занес руку, готовясь ударить ее прикладом. Джеффри одним прыжком оказался рядом, но Олни хватило проворства, чтобы увернуться и вскинуть пистолет.

– Нет! – закричала Рейлин, хватая Олни под локоть. – Не стреляй в него! Я обещаю больше не злить тебя!

Олни отбросил ее руку и с угрозой взглянул на Джеффри. Затем он посмотрел на Рейлин.

– Ладно, девчонка, на этот раз ты спасла своему мужу шкуру, но имей в виду, станешь еще откалывать свои штучки-дрючки, придется тебе копать ему могилу.

– Поняла.

Разбойник панибратски подмигнул Джеффри и усмехнулся:

– А вас-то она побольше любит, чем мистера Фридриха. Впрочем, правду сказать, мистер Фридрих не многим бабам по нраву. А теперь, если вы выйдете отсюда послушно, как хороший мальчик, я, может быть, оставлю жизнь вам обоим.

Джеффри взял фонарь и пошел к сараю, где оставил лошадей. Помня о пистолете, который Олни держит в руке, он старался ничем не прогневать разбойника. Оседлав Принца, он даже помог Олни сесть в седло и ждал, стоя рядом с женой, пока тот не уехал. Но стоило ему положить руку на плечо Рейлин, чтобы разделить с ней радость освобождения, как она сбросила ее и убежала в дом. Какое-то время Джеффри смотрел вслед жене, затем, подмигнув Ариадне, заметил:

– Не знаю, кто из вас более непредсказуемый, – пробормотал он, – но, пожалуй, она даст тебе фору.

Когда Джеффри наконец переступил порог дома, он увидел, что Рейлин заняла круговую оборону: она забилась в дальний угол и оттуда тревожно смотрела на него. Ему не нужно было спрашивать, что ее так обеспокоило.

– Итак, ты поверила в рассказ Олни о том, что я убил Нелл.

– У меня все еще остались вопросы, ответы на которые я хотела бы услышать.

– Например?

– Например, куда ты пошел, когда около одиннадцати покинул дом. Ты сказал, что тебе надо на минуту. Если это так, то ты отсутствовал что-то уж слишком долго.

Джеффри испустил долгий вздох. Он забыл об этом разговоре, но жена его все держала в памяти.

– Прости, запамятовал.

– Случайно выскочило из памяти или ты сделал вид, что забыл? Если ты чист, отчего тебя не было так долго?

– Потому что я остановился поговорить с друзьями. Черт, не считаешь же ты, что я должен был добежать до ближайшего куста и потом мигом лететь к тебе? Тогда бы ты чувствовала себя спокойнее? Так что ты собираешься делать – опрашивать моих друзей, действительно ли они видели, как я освобождал мочевой пузырь?

– Не будь вульгарным, это тебе не идет.

– Ты даже не представляешь, каким вульгарным мне хочется быть в эту самую минуту. Неужели тебе ни разу не пришло в голову, что Олни мог лгать ради спасения собственной шкуры или чтобы поссорить нас? Ты что, не поняла, он хочет получить деньги, которые Густав обещал Куперу Фраю за то, что тот нас разведет? И ты доверяешь этому шакалу больше, чем мне?

– Я сама видела тебя над телом Нелл с…

Джеффри поднял руку, делая ей знак замолчать:

– Избавь меня от необходимости еще раз выслушивать твои заявления. Мне прекрасно известно, что ты видела, я ведь тоже при этом присутствовал, помнишь? Но я оказался там лишь потому, что услышал крик Нелл. Хочешь сравнить рассказ Олни с тем, что было на самом деле? Так вот, Нелл ударили ножом три раза, а не один, как утверждал Хайд.

Рейлин пожала плечами:

– Возможно, он просто не все разглядел в щель между досками.

– Ах, не все разглядел! Тогда отчего же он так уверенно говорит, что видел там именно меня? Он же сам подтвердил, что в конюшне было темно. Ты когда-нибудь бывала в конюшне ночью, когда не горит ни один фонарь?

– Нет, – не задумываясь ответила Рейлин.

– Ну хорошо, представь, что ты идешь куда-то около одиннадцати вечера в октябре, когда луна и звезды служат единственными источниками света. Что ты можешь разглядеть в темном помещении? Силуэты предметов, возможно, сможешь отличить светлые тона от темных. Но это лишь при полной луне и безоблачном небе. Насколько мне помнится, в ту ночь все небо было затянуто тучами, так что Олни едва ли вообще мог что-нибудь разглядеть.

– Олни сказал, что видел тебя около одиннадцати, – упрямо стояла на своем Рейлин, – и именно в это время ты вышел из дома.

– Не могли Нелл зарезать так рано, – с нажимом в голосе повторил Джеффри. – Если бы это было так, она бы через полчаса истекла кровью. Я же услышал ее крик примерно в час ночи и, придя в конюшню, увидел ее умирающей в стойле Ариадны – в ней еще теплилась жизнь, и она уговорила меня вытащить нож из раны, если она мне и в самом деле хоть сколько-нибудь дорога. Я сделал и то и другое, и моя рубашка испачкалась в ее крови. Естественно, я был весь в крови, и лишь на этом основании ты убедила себя в том, что я убийца и злодей. И это ты, моя жена перед Богом, та, на доверие и поддержку кого я должен был рассчитывать в первую очередь!

– Мы совсем не знаем друг друга! – воскликнула Рейлин, заламывая руки.

– Может, на твой взгляд, мы чужие люди, но я думаю по-другому. С того момента, как мы стали мужем и женой, я считаю тебя своей второй половиной, моим другом, кровью от моей крови и плотью от плоти. Впрочем, очевидно, ты не разделяешь моих чувств. Даже во сне ты выносишь мне приговор, видишь во мне преступника. Вот почему, я полагаю, будет к лучшему, если ты действительно отправишься в Чарлстон.

Рейлин встрепенулась и изумленно уставилась на мужа.

– Ты намерен начать бракоразводный процесс? Мы навсегда расстаемся?

– Только время покажет, будет ли наша разлука временной. Я останусь жить в Оукли, а ты переедешь в город. Полагаю, что ради твоего благополучия сейчас нам надо вернуться в поместье, где ты отдохнешь день-другой, а я за это время найду для тебя жилье в городе. Уверен, что, если ты и впрямь талантливая портниха, Фаррел возьмет тебя на работу. Не хочу навязывать тебе свое мнение, но лучше остановиться в доме, где живет Элизабет. Впрочем, если тебя это не устраивает, можно снять комнату у миссис Брюстер. Что касается платы за комнату, то я обязуюсь взять расходы на себя вплоть до того момента, когда ты решишь навсегда разорвать со мной отношения. Должен сказать со всей серьезностью, что я искренне желаю стать отцом нашего ребенка, но, если тебе противна эта мысль, я готов отказаться от отцовства, чтобы не портить жизнь нашему отпрыску.

– Ты… ты отпустишь меня вот так, запросто?

Рейлин хотела, но не могла проглотить комок в горле: на глаза ее навернулись слезы, но, справившись с собой, она решила подчиниться судьбе. Может, оно и к лучшему, а так она приносит мужу одни несчастья.

Джеффри горько вздохнул.

– Обидно, что самый близкий мне человек считает меня убийцей, но ты можешь быть уверена, я буду тебя обеспечивать. Ты можешь взять с собой Тиззи и сохранить все, что было тебе подарено после свадьбы. Как только я поговорю с Фаррелом, Тадеуш отвезет тебя в город.

Глава 15

Фаррел Ив откинулся в кресле и закурил дорогую сигару. Этот утренний час призван был дать отдохновение душе и телу перед началом хлопотливого трудового дня, посвященного обхаживанию покупательниц и созданию модных нарядов. Сквозь сигарный дым Фаррел посматривал на своего раннего посетителя, удобно расположившегося в кресле с мягкими подлокотниками.

– Общество воспримет эту новость как нечто из ряда вон выходящее, Джеффри. Представь, ты живешь в Оукли, а твоя жена работает на меня и живет здесь, в Чарлстоне.

Джеффри в ответ безразлично пожал плечами:

– Что с того? Меня волнуют не досужие сплетни, а то, что творится в голове у Рейлин. Я должен дать ей время и свободу: пусть она разберется в себе и решит наконец, что она обо мне думает. Лучший способ – отпустить ее восвояси. Тебе лучше, чем кому-либо другому, известно, что мы были едва знакомы до того, как связали себя браком. Если я считаю, что мы как нельзя лучше подходим друг другу, то Рейлин может не разделять моего мнения. Она должна прийти к своим заключениям сама и в свое время.

– Черт! – воскликнул Фаррел, не в силах скрыть своего волнения. – Скажи наконец, что между вами произошло? Когда я видел вас вдвоем, мне казалось, что Рейлин без ума от тебя!

Джеффри посмотрел другу прямо в глаза.

– Когда Рейлин зашла в конюшню и увидела меня у тела Нелл с орудием убийства в руках, шок оказался слишком силен для нее. Она и сейчас еще не совсем оправилась от потрясения. Я могу лишь надеяться, что, освободив ее от супружеских обязательств, позволив ей узнать меня как человека и, возможно, как друга, я дам ей возможность понять, что не способен на такое варварство.

– Как, по-твоему, она должна получше тебя узнать, если она живет здесь, а ты за несколько миль от нее? Может, ты еще не понял, но отсюда до Оукли не докричишься. А что, если Фридрих вновь начнет преследовать ее? Кто тогда защитит твою жену?

– Я уже подумал об этом и переговорил с несколькими достойными доверия людьми, которые будут следить за ней издали. Для себя я считаю первейшей задачей обеспечить ее безопасность. Илайя сейчас вынужденно не у дел – лечит раненую ногу, но он все равно согласился вести наблюдение из окна дома напротив. Я говорил с миссис Мерфи, она согласна сдать ему комнату. Если что-нибудь случится, Илайя тотчас пошлет ко мне гонца. Миссис Мерфи предложила в качестве курьера своего посыльного и, если я не ошибаюсь, сделала это с удовольствием – похоже, она тоже недолюбливает мистера Фридриха после того, как его люди поломали мебель в ее комнате для гостей. Миссис Мерфи показала мне кремниевое ружье покойного мужа, с помощью которого прогнала наглецов прочь – впечатляющее зрелище, скажу тебе. Больше они к ней не приходили.

– В миссис Мерфи течет воинственная ирландская кровь, – одобрительно заметил Фаррел, – это сразу видно. И все же, Джеффри, ты никогда не простишь себе, если Рейлин пострадает лишь потому, что тебя не оказалось в нужное время в нужном месте.

– На самом деле все обстоит совсем не так. Я буду жить в городе и приезжать в Оукли, только когда там потребуется мое присутствие. Ты знаешь, где меня найти – возле порта. Однако мне бы не хотелось, чтобы Рейлин тоже знала об этом, не то она подумает, что я за ней шпионю.

Фаррел, подавшись вперед, щелкнул по кончику сигары, стряхнув пепел в стеклянную пепельницу.

– Тебе не кажется, что ты ведешь себя непоследовательно – сначала позволяешь ей жить так, как она хочет, а потом пытаешься ее защитить. Что, если она и вправду решит вычеркнуть тебя из своей жизни раз и навсегда?

– У Рейлин для этого есть все возможности, – уныло согласился Джеффри. – Ей решать, чего она на самом деле хочет – независимости или брака со мной. Я не удивлюсь, если она решит вернуться в Англию, но только об этом мне не хочется думать.

Разговор требовал откровенности, а Фаррел был не из тех, кто обходит острые углы.

– Люди станут предполагать худшее, Джеффри. Ты это знаешь.

– Да, они подумают, что моя жена бросила меня потому, что это я заколол Нелл.

Такая прямота даже бывшего боксера отправила в нокдаун, но он, напротив, ответил на откровенность еще большей откровенностью.

– Джеффри, мой дорогой, ты хоть представляешь, что будет, если тебя привлекут к суду за убийство Нелл? Мнение присяжных может склониться совсем не в твою пользу.

– Я подумал об этом, – скривив губы, признался Джеффри. – Тут на днях мне довелось встретиться с Олни Хайдом, так вот, он утверждает, что не убивал Нелл, хоть и не отрицает того, что сам привез ее ко мне. И еще он божится, что своими глазами видел, как я заколол Нелл. Одно хорошо, он не сможет сделать свое заявление публично, так как будет тотчас арестован за покушение на мою жизнь. Мы оба знаем, что Олни Хайд способен на убийство, он собирался убить меня до того, как была похищена Рейлин, но то, что он убил Нелл, еще предстоит доказать. Тот факт, что он украл Ариадну, служит непреложным доказательством его пребывания на месте преступления, но Илайя и мне, и шерифу твердо сказал, что, кроме отпечатков Олни, там были еще и другие. Отпечатки, предположительно принадлежавшие Олни, исчезли, когда он седлал кобылу, но следы другого человека остались, и они повторяют отпечатки моих собственных ботинок, тех, что Кора нашла в грязи возле дверей моей ванной после того, как была убита Нелл. Поскольку я не надевал их примерно неделю, тот факт, что на них были следы свежей грязи, наводит на мысль, что убийца девушки был обут в них во время преступления. Значит, это мог быть кто-то из гостей.

Фаррел многозначительно пыхнул сигарой.

– Ты думаешь, Купер Фрай мог проникнуть к тебе тем злосчастным вечером?

– Вполне вероятно, для него игра стоила свеч, как и для Олни. За то, что он вернет Рейлин Фридриху, ему была обещана кругленькая сумма. Разве не блестящая мысль: разлучить нас, заставив суд признать меня убийцей и отправить на виселицу? Однако если память мне не изменяет, на Фрая мои ботинки не налезли бы, как и на Олни.

Откинувшись в кресле, Фаррел глянул вниз. Сшитые на заказ ботинки Джеффри из отменной кожи действительно годились далеко не всякому.

– Боюсь, мой друг, найти преступника с такой ногой, как у тебя, будет сложновато: твои ступни всегда были слишком узкими для того, чтобы кто-то из нас мог натянуть такую обувь.

– Зато, если преступник все же будет найден, туфли послужат главной уликой, – возразил Джеффри.

Фаррел поднялся с места и, обреченно вздохнув, начал расхаживать по комнате – очевидно, так ему было легче думать. Зацепившись за какую-то мысль, он остановился и посмотрел на Джеффри.

– Ты не говорил с Брендоном о том, чтобы Рейлин пожила у них до тех пор, пока с тебя не снимут обвинения? Там она была бы в большей безопасности, чем в Чарлстоне, даже если ты поселишься в нескольких кварталах от нее.

– Рейлин не хочет прибегать к помощи моей родни.

Фаррел удивленно присвистнул.

– В твоей ситуации ты еще предоставляешь жене выбирать, как поступать?

– Послушай, я мыслю реально. Если мне предначертано завоевать доверие и уважение Рейлин, я должен ее добиваться. Но тогда я вынужден дать ей право принимать мои ухаживания или отклонить их. Если же она будет жить среди моей семьи, выбора у нее не останется: ей будет трудно отказать мне в доме моего брата. Что касается Фридриха, если он всерьез поверит в то, что она со мной порвала, то скорее всего не станет торопиться завладеть ею силой, а даст событиям развиваться по их логике. Рано или поздно мне все равно предстоит исчезнуть так или иначе. Как только путь будет свободен, он заполучит ее без борьбы. – Джеффри усмехнулся. – Фридрих, я полагаю, решит, что Рейлин получила урок и с благодарностью примет его предложение. А вот если она будет жить в имении Брендона, попытка напасть и завладеть ею более вероятна. Мой брат не сдастся без борьбы, и, зная об этом, Фридрих может, прихватив с собой достаточно людей, учинить настоящее побоище, тогда не исключены жертвы. Я не хочу, чтобы моего брата убили, не хочу причинять горе его семье.

– Фридрих может попытаться похитить Рейлин и здесь, у меня в салоне, – заметил Фаррел; он пытался открыть Джеффри глаза на то, что жизнь его жены будет в опасности при любом раскладе, если он решит хотя бы на время с ней расстаться.

– Я мог бы нанять людей для охраны помещения. Рейлин об этом не узнает, и Фридрих тоже. Они просто решат, что ты расширил штат.

– Что ж, помощники мне не помешают; однако не думаю, что ты отправишь ко мне кого-то, кто умеет вдеть нитку в иголку.

Джеффри сдержанно засмеялся:

– Ну, если уж тебе так нужны люди с опытом, отправлю парочку матросов – на их счету не одна сотня ярдов заштопанных парусов.

– Грандиозно, – пробормотал Фаррел, – если в Чарлстоне пойдет мода на парусину, я стану богачом!

Через пару дней после разговора с Джеффри Фаррел принимал у себя жену друга, а Тиззи тихонько сидела в холле, откуда могла наблюдать за хозяйкой. Тиззи выступала в качестве компаньонки, чтобы не дать повод для сплетен: молодой и красивой женщине не полагалось являться в дом неженатого мужчины в одиночестве. Когда же речь шла о Фарреле Иве, то в компаньонке появлялась прямо-таки настоятельная необходимость: о нем ходили самые пикантные сплетни, и, если верить слухам, половина незаконнорожденных, а порой и законнорожденных детей в Чарлстоне появились на свет не без его непосредственного участия. Было вообще непонятно, как он умудрялся выкраивать время для работы.

Фаррел указал рукой на рисунки. Во время своего последнего визита Джеффри прихватил сделанные Рейлин эскизы. После ухода друга Фаррел разложил наброски на столе, чтобы лучше их рассмотреть. Чем больше он разглядывал их, тем больше они ему нравились.

– Ваши рисунки словно оживают, когда на них смотришь, миссис Бирмингем. Сомнений у меня нет: вы действительно талантливы.

Итак, он уже считал ее своей служащей, а, следовательно, отношения между ними стали официальными. Никаких имен, только миссис и мистер. Эта перспектива не очень радовала Фаррела, как и тот факт, что, называя Рейлин по фамилии, он ни на миг не сможет забыть, что эта привлекательная женщина – жена его лучшего друга. Как бы ни хотелось ему приударить за ней, он не мог сделать этого, дорожа многолетней дружбой.

– Вы смогли бы начать немедленно?

Рейлин явно была не готова к такому повороту.

– Вы имеете в виду… сегодня?

– Да, конечно. Насколько я знаю, вы будете снимать комнату у Элизабет, так что искать жилье не потребуется, и, если у вас нет иных планов, вы могли бы познакомиться со своим рабочим местом. Вас это устраивает?

Рейлин не пыталась скрыть своего удивления и некоторой растерянности. Впрочем, все оказалось лучше, чем она ожидала. Джеффри попросил ее сделать несколько эскизов модных нарядов, чтобы показать их Иву, но при этом предупредил, что если Фаррел разочаруется в ее способностях, то подыщет ей другую работу. Она могла бы вести делопроизводство и счета, так как была этому обучена, но такая работа мало ее привлекала. Меньше всего Рейлин ждала, что Фаррел с такой готовностью предложит ей место.

– О да, я за, то есть я хочу сказать, что совсем не против начать прямо сегодня, с утра. Другого занятия у меня все равно нет.

У Рейлин дрогнул голос, но она быстро взяла себя в руки. Когда Джеффри посадил ее в ландо и остался ждать, пока экипаж не скроется из виду, у Рейлин возникло чувство, весьма похожее на то, которое она испытала после смерти отца, а потом и матери, – на сердце было тяжело и тоскливо.

– Что-то не так? – озадаченно спросил Фаррел. – Он думал, что Рейлин проявит радость по поводу оценки ее рисунков, а она была близка к тому, чтобы расплакаться. – Вы, кажется, чем-то расстроены? Вам не хочется у меня работать?

– Нет, дело совсем не в этом. Я счастлива, мистер Ив, что вам нравятся мои рисунки.

Рейлин в нерешительности потирала руки, не зная, стоит ли пускаться в откровенности со своим будущим боссом. И все же, наверное, он должен знать причину, побудившую ее искать работу у него.

– Вы, возможно, найдете странным, мистер Ив, что я ищу работу. Хочу, чтобы вы знали: я вовсе не против называться женой Джеффри и, следовательно, быть хозяйкой Оукли. Если я кажусь вам расстроенной, то это совсем не потому, что мне не хочется работать здесь, просто мне только сейчас стало понятно, что на многие дни, а может быть, и недели я окажусь вдали от всего того, что стало мне дорого. Я совсем не хочу враждовать с мужем, но когда передо мной встает та сцена в конюшне… Это просто ужасно. Не хочется верить в то, что Джеффри способен на убийство, и все же я не могу не задавать себе все те же вопросы…

Фаррел был искренне рад тому, что Рейлин так открыто заговорила о своем отношении к мужу, не став скрывать причины своей обеспокоенности, – это давало ему надежду на то, что со временем они разберутся между собой и все уладится.

– Вам не следует так сильно переживать из-за случившегося. Ваш муж относится к вам с большой заботой и пониманием, он хочет, чтобы все у вас наладилось, и поэтому дает вам возможность избавиться от своих страхов. Я знаком с Джеффри много лет и знаю его очень неплохо. Никто из близких Джеффри, будь то его брат, шериф Таунсенд или я, ни разу не замечал за ним жестокого отношения ни к человеку, ни к животному. То, что вы увидели, поколебало ваше доверие к мужу, но если вы заставите себя забыть об этом, то в свое время будете вознаграждены, ибо найдется настоящий преступник и вы получите наглядное подтверждение невиновности Джеффри. Если вы полагаете, будто я или шериф находимся во власти предубеждения из-за того, что Джеффри – наш друг, то сразу хочу рассеять ваши сомнения: в свое время дружба с Эмори Далтоном не помешала мне потребовать от него не поднимать руку на Элизабет. И хотя убил его не я, не могу не признаться, что тогда наряду с печалью и скорбью чувствовал некоторое облегчение. Для Элизабет его смерть стала началом новой жизни. Дружба с Джеффри многое для меня значит, но, если бы я в самом деле считал, что он способен убить Нелл, я бы первый обвинил его в этом, даже зная, что после этого Джеффри окажется на виселице.

– Можно ли считать меня плохой женой лишь за то, что я не могу заставить себя поверить в невиновность мужа? – еле слышно спросила Рейлин. Боясь услышать утвердительный ответ, она отвернулась от Фаррела и прижала к губам побелевшие пальцы.

– Вы любите Джеффри?

Рейлин удивленно вскинула голову, во все глаза глядя на своего собеседника. Как могло ему прийти в голову спрашивать об этом сейчас? Потом она опустила взгляд и, тряхнув головой, чужим, каким-то далеким голосом произнесла:

– Да, я люблю его. – Заморгав, чтобы прогнать с глаз мешавшую смотреть влагу, она добавила: – Мне кажется, я полюбила Джеффри с первого взгляда, когда он спас меня, буквально вытащив из-под колес экипажа. Он был так благороден, так необыкновенно хорош собой… – По мере того как она говорила, голос ее становился тверже, в глазах появилась уверенность. – Да, я люблю его, очень люблю, – прошептала Рейлин, украдкой смахивая слезу.

Фаррел, до этого не считавший себя сентиментальным, с удивлением обнаружил, что признание жены друга заставило его расчувствоваться, и решил срочно перевести разговор на что-то менее волнующее.

– Если вы не против, миссис Бирмингем, мы подыщем вам место для работы в главном зале, тогда Элизабет или любая из швей смогут подойти к вам и посоветоваться о том, как будет выглядеть тот или иной фасон. Кстати, и заказчики смогут, если захотят, взглянуть на ваши работы. Я бы хотел, чтобы вы сделали несколько рисунков по моим собственным эскизам: я готовлю весеннюю коллекцию, так что мне тоже потребуется ваша помощь, чтобы привлечь как можно больше клиентов.

– Я с радостью сделаю все, что смогу, сэр.

– А я, в свою очередь, потребую от вас немалых усилий, – с улыбкой предупредил Фаррел. – Многие мои заказчики требуют, чтобы я лично обслуживал их, а чем больше у меня клиентов, тем меньше времени остается для создания новых моделей. Надеюсь, вы сможете заменить меня в этом.

Фаррел провел Рейлин в соседнее помещение, обдумывая, где лучше разместить ее рабочий стол. Наконец было найдено место у окна, откуда открывался вид на маленький ухоженный садик.

– Вы не против, если я посажу вас на самом виду? – с улыбкой спросил Фаррел.

– Не стану возражать, если только мне не придется отвечать на бесчисленные вопросы о том, почему я здесь, действительно ли я разошлась с мужем и правда ли, что он отец ребенка Нелл.

– Я сделаю все возможное, чтобы заставить сплетниц замолчать, осыпав их комплиментами, – заверил Фаррел. – Средство действует безотказно, уж поверьте мне на слово.

Рейлин не составляло труда представить себе, какую трансформацию претерпевает настроение дам, после того как Фаррел Ив побалует их вниманием.

– Вы, мистер Ив, воистину наделены божественным даром красноречия.

– О да, это наследственное, – растянув в широкой улыбке губы под аккуратно подстриженными усиками, сообщил Фаррел. – Моя мать, ирландка, была родом из Дублина. Она обладала даром риторики, и я у нее кое-что перенял.

Рейлин в ответ только засмеялась.

Фаррел задумчиво погладил бородку, прикидывая, как лучше поставить стол.

Рейлин не хотела, чтобы Ив, который был с ней столь предупредителен, питал в отношении ее ложные надежды – ведь через несколько месяцев ее беременность скорее всего станет заметна окружающим.

– А как насчет создания одежды для будущих мам, сэр? – с улыбкой спросила она.

Взгляд Фаррела невольно скользнул вниз, к ее животу, который пока был совершенно плоским.

– Простите, миссис Бирмингем, я не знал об этом. Джеффри не сообщил мне о вашем деликатном положении. Полагаю, – вопросительно приподняв бровь, добавил он, – что вы ему об этом сообщили?

– Джеффри знает, что я жду ребенка, – сказала Рейлин, подумав при этом, что поступает правильно, сообщив об этом работодателю, который теперь, возможно, захочет взять обратно свое предложение. Впрочем, она не была бы на него за это в обиде.

– Теперь, зная о моих обстоятельствах, вы все еще хотите взять меня на службу? Я вполне понимаю, что ваши заказчики могут быть шокированы, обнаружив, что в вашем салоне работает женщина в моем положении.

Фаррел в ответ лишь улыбнулся.

– Женщины в вашем положении нуждаются в красивой одежде, чтобы замаскировать живот. Наверное, пришло время подумать о них. Стильный гардероб заставит женщину забыть о смущении и вновь почувствовать себя красивой. Если я могу создавать одежду для пожилых матрон и старых дев, то остается только представить, насколько более приятно будет украшать даму, достоинства которой были в полной мере оценены мужем.

Рейлин покраснела и за смехом попыталась скрыть смущение.

– Мистер Ив, вы такой… проказник.

– Это верно, миссис Бирмингем, тут вы правы на все сто.