Текст книги "Волшебный поцелуй"

– Ну да! – воскликнул Джеффри и рассмеялся. – До той поры мы успеем нарожать дюжину. Я еще не так стар, чтобы думать о внуках.

– Конечно, нет, ты на два года меня моложе. Мэри тоже хочет иметь много детей, но ей или надо рожать каждый год по малышу, чтобы получилось восемь, или мне придется делать их, разменяв пятый десяток. Но для меня Мэри и тогда останется молодой.

– Давай вернемся к тому человеку, который на нас напал, – предложил Джеффри. – Мне интересно, что ты успел о нем выяснить и почему ты считаешь, что он мог убить Нелл?

– Тот, кто гнался за Олни, был высок и очень резво бежал. Это напомнило мне мои собственные ощущения, когда я пытался нагнать человека, преследовавшего вас. Разумеется, я не могу сказать с уверенностью, что есть какая-то связь между этими двумя преступлениями, но, согласись, совпадение довольно необычное. Пока я могу лишь полагать, что негодяй в маске и убийца Нелл – одно и тоже лицо. Если это так, моя задача упрощается: вместо двух преступников придется искать одного.

– Но ведь до сих пор мы понятия не имеем, как этот человек выглядит, – заметил Джеффри. – Олни полагает, что это я, потому что он привез Нелл ко мне и ожидал увидеть меня с ней рядом. Скорее всего убийца перехватил ее, когда она зашла ко мне в спальню. По словам Олни, мужчина был высокий, темноволосый и одет в вечерний костюм. Интересно, как ты собираешься искать этого человека, когда я даже не могу сказать тебе, кто из моих гостей подходит под это описание?

– Вот в этом, друг мой, – усмехнувшись, заметил Рейс, – и есть, как говорится, корень проблемы.

В дверь постучали. Рейлин поднялась, чтобы открыть, но шериф жестом остановил ее.

– Это Чарли, хочет сказать мне, что народ теряет терпение и жаждет увидеть, как я выполняю служебный долг.

Поднявшись с кресла, Рейс подошел к двери:

– Чарли, я прав?

– Олни баламутит народ. Хотите, я его пристрелю или как?

– Вели им попридержать пыл. Скажи, что мы с Бирмингемом сейчас появимся.

Рейс посмотрел другу в глаза.

– Нам бы лучше выйти, а то Олни поведет толпу на штурм дома. С него станется.

– Какого черта ты притащил этого негодяя с собой? Не мог оставить в участке? Ты же знал, что от него только и жди неприятностей.

– Как обычно, Чарли выбрал самое неподходящее время, чтобы поставить новые двери в камеры. Привезли их уже несколько дней назад, да только все было недосуг, и ему придется установить двери прямо сейчас, как только доберемся туда, не то Хайд опять исчезнет. Ужас как не хочется опять упустить эту лису.

Джеффри поднялся и протянул Рейсу руки.

– Ты должен вывести меня в наручниках, Рейс. Давай, выполняй свой долг.

– Пойду возьму шаль, – спохватилась Рейлин.

– Не надо тебе выходить со мной, – покачал головой Джеффри. – Кто знает, что на уме у этих людей. Не хочу, чтобы тебе было стыдно за меня. Пожалуйста, останься здесь, так будет лучше.

Глаза Рейлин наполнились слезами.

– Но, Джеффри, я хочу быть с тобой!

– Нет, любовь моя, ты останешься в доме, и на этом поставим точку.

Рейс деликатно кашлянул – ему явно было не по себе. Ничего не видя от слез, Рейлин поплелась в столовую, и Джеффри пошел за ней. У двери, там, где их не мог видеть Рейс, он прижал ее к стене и стал целовать жадно, будто в последний раз; она отвечала ему с той же страстью, словно желая слиться с ним воедино душой и телом, наделить его своей силой и своей любовью.

У Рейлин от слабости подгибались ноги. Обняв мужа, она заплакала, не стыдясь своих слез, заплакала молча, с закрытыми глазами. Джеффри достал из кармана носовой платок и помог ей высморкаться.

– Я принесу тебе пальто, – сказала она, поднимая к нему мокрое от слез лицо. – На улице прохладно.

Через пару минут Рейс уже вел своего друга сквозь орущую толпу. Вслед Джеффри неслись оскорбления и ругательства. Его называли кто подлым насильником, кто потрошителем младенцев, кто грязным соблазнителем, но он все сносил молча.

Рейлин стояла у окна, и слезы ручьем текли у нее по щекам. Месяц назад она возмущалась бездействием шерифа и даже хотела, чтобы тот арестовал ее мужа, а теперь презирала себя за то, что позволила этому случиться. Но шериф был вынужден пойти на такой шаг, несмотря на уверенность в невиновности человека, которого сейчас вел в участок.

Когда Джеффри и Рейс дошли до экипажа, Олни уже сидел там на задней скамье вместе с Чарли. Рейс сел впереди и усадил Джеффри рядом.

– Ты хочешь отпустить его, как только выедешь за город? – раздался из толпы чей-то насмешливый голос.

В ответ шериф обвел внимательным взглядом толпу. Многие лица были ему незнакомы, и большинство принадлежали к самому бедному сословию, что наводило на мысль о том, что им, вероятно, заплатили за представление. Отыскав автора последней реплики, Рейс неторопливо заговорил.

– Думаете, это вы заставили меня арестовать убийцу? – спросил он в наступившей тишине. – Ошибаетесь. Я всего лишь хочу быть уверенным в том, что Джеффри Бирмингем будет защищен от вас и вам подобных, а вовсе не считаю, что он убил Нелл.

В ответ раздались оскорбительные выкрики, и шериф поднял руку, призывая к тишине.

– В свое время вы поймете, что я был прав, а пока запомните мои слова. Если вы надумаете учинить какое-нибудь насилие здесь или в ином месте города, вам несдобровать: я запомнил каждого из вас и начну преследовать до тех пор, пока последний участник безобразий не будет наказан. Суда Линча я у себя в городе не допущу. И еще, я уже вызвал подкрепление из соседнего города, так что не рассчитывайте на безнаказанность.

Рейс замолчал и еще раз обвел взглядом обращенные к нему лица.

– Вы думаете, что правы, а я знаю, что это не так, и через несколько дней представлю вам настоящего убийцу. А пока запомните, что говорит вам шериф. Джеффри Бирмингем никого не убивал… – Рейс сделал выразительную паузу и с мрачной ухмылкой закончил: – Зато про меня этого не скажешь.

Он потянул за вожжи, и Чарли заерзал рядом с Олни на задней скамье. Он не рисковал спорить с начальством, да и немного в городе нашлось бы людей, чтобы вступать в прения с шерифом, тем более что на поверку Рейс Таунсенд всегда оказывался прав.

Глава 22

Купер Фрай надавил плечом на тяжелую деревянную дверь, ведущую в контору Густава Фридриха. Хозяин сидел за массивным дубовым столом и проверял счета. С недавних пор, потеряв руку, а заодно и Рейлин, он утратил интерес к более веселому времяпрепровождению. Фридрих был достаточно богат, чтобы затраты на шлюх, коих он предпочитал заказывать по полудюжине за раз, не слишком обременяли его кошелек, и когда-то утехи подобного рода весьма нравились ему. Теперь все было в прошлом. Что ж, подумал Фрай, раз немцу не приходится тратиться на красоток, надо помочь ему облегчить кошелек.

Фридрих поднял глаза от бумаг и недоверчиво посмотрел на англичанина. За время их не такого уж долгого знакомства он успел узнать Купера как человека очень умного в те моменты, когда мозг его не был затуманен избытком крепких напитков, и пройдоху, каких свет не видывал. Любопытно, с чем теперь пришел к нему этот господин? У Фридриха на англичанина был зуб: из-за этого лживого проходимца он лишился Рейлин и стал калекой.

– Итак, – откинувшись на спинку стула, спросил Густав, – чем на этот раз я обязан вашему появлению? Редко вижу вас трезвым в последнее время, так что смею предположить: дело у вас серьезное. Что вы хотите предложить мне на этот раз? Или опять явились за деньгами? И что же вы готовы сделать для меня за несколько звонких монет?

Не дожидаясь приглашения, Купер сел за стол напротив Фридриха.

– Я держу ушки на макушке. Сегодня до меня дошли слухи о том, что Бирмингем арестован за убийство Нелл, вот я и подумал, что пора вам отдать обещанную мне тысячу баксов. Все как договаривались.

– Тысячу баксов?! – патетически воскликнул Густав, сдвигая в угол счета. – Что вы такого сделали, чтобы заслужить вознаграждение? Вы видите, я работаю? Должны бы уже запомнить, что я не люблю, когда меня отвлекают!

В ответ Купер только пожал плечами:

– Если бы я не убил Нелл, Джеффри Бирмингем не сидел бы сейчас в тюрьме. Насколько помнится, вы обещали мне тысячу за то, чтобы я разлучил свою племянницу с ее любезным муженьком.

Немец вскочил с места и в гневе ударил кулаком по столу.

– Ты врешь! Олни видел, как Бирмингем убил девчонку, а ты решил вымогать с меня деньги и за это?

Фрай Купер презрительно фыркнул. Вечно этот шакал Олни крутится под ногами и все норовит урвать кусок от чужого пирога.

– Ваш друг, как обычно, ошибся. Нелл убил не Бирмингем.

Некоторое время Густав и Фрай молча смотрели в глаза друг другу. Наконец немец решил, что не мешало бы выслушать неизвестную ему версию того, что произошло дождливой октябрьской ночью в Оукли.

– Итак, что видел Хайд, я уже знаю. Теперь расскажите, что видели вы, а потом я сам решу, кому из вас верить.

– Ладно уж, придется удовлетворить ваше любопытство, – снисходительно согласился Фрай. Немца он не любил и, если бы не деньги, которых у Фридриха водилось в избытке, ни за что не стал бы вести дела с этим толстым деспотом. – Так вот, до меня дошли слухи, что Олни собирается везти Нелл в Оукли во время бала, чтобы девчонка припугнула муженька моей племянницы, пообещав опозорить его перед гостями. Я решил сам посмотреть, как пойдут дела, и приехал на бал, правда, поздновато: в тот день наемный экипаж было не достать, все расхватали гости. К моему прибытию гости разъехались, но я решил, что так оно даже и лучше, – если Олни удалось с помощью девчонки чего-то добиться, то все будет ясно и без гостей. Чтобы осмотреться, я пошел к амбарам, где висел фонарь. Любопытство привело меня в конюшню, и там, в пустом стойле, я увидел Нелл – девчонка была еще жива, но из раны текла кровь. Ей было больно, но, сдается мне, если бы тогда привести к ней доктора, он бы поставил ее на ноги. Там же был и ребенок Нелл.

Вначале я решил, что Олни пырнул ее ножом, который валялся рядом, но Нелл сказала, что это какой-то чужак, которого она увидела, пробравшись в спальню к Бирмингему. Он пытался вскрыть шкатулку, стоявшую на письменном столе, но, заметив Нелл, схватил ее за горло и, приставив нож, велел молчать. На улице прошел дождь, и вор, не желая марать свои нарядные туфли, натянул башмаки Бирмингема.

– Но почему он не убил Нелл прямо там, в спальне? Тогда не пришлось бы никуда тащиться под дождем.

– Видно, он побоялся, что преступление обнаружат раньше, чем гости разъедутся. Зачем ему весь этот шум, шериф и прочая суматоха? – терпеливо пояснил Фрай.

Густав кивнул и жестом дал знак продолжить рассказ.

– Этот человек притащил Нелл в конюшню и ударил ножом в живот. Он собирался нанести еще удар, но тут из соседнего стойла выскочил Олни. Убийца помчался за ним, но Нелл решила, что Хайду удалось убежать, потому что она слышала стук копыт. Потом тот господин, что пытался ее убить, вернулся в конюшню, но Нелл притворилась мертвой, и он, решив, что дело сделано, пошел прочь. Узнав все это, я начал шевелить мозгами. Если бы Нелл нашли, она повторила бы свой рассказ – и тогда плакала моя тысяча баксов. Девчонка завизжала, когда поняла, что у меня на уме, да только ей это не помогло. И все же я не успел ее умертвить до конца: снаружи показался свет, и я нырнул в соседнее стойло. Тут же в конюшню вошел сам Бирмингем, и бедняга Нелл начала что-то бормотать о том, как сильно его любит, как сожалеет, что лгала людям, будто он зачал ее ребенка. Очень скоро на пороге конюшни появилась и моя племянница. Судя по всему, она сразу решила, что ее муженек разделался с девчонкой, и бросилась бежать так, будто ей юбки подожгли.

– Послушай, Фрай, – холодно заметил Фридрих, выслушав рассказ старого Купера, – если ты думаешь, что теперь между Рейлин и Бирмингемом все кончено, так знай, что я застал их вдвоем в доме, когда решил нанести фрау Бирмингем визит вежливости. Все твои труды яйца выеденного не стоят, и денег тебе не видать как своих ушей.

– То, что моя племянница опять воспылала страстью к своему муженьку, сейчас уже не важно. Нелл больше нет, и никто не сможет свидетельствовать в пользу Бирмингема.

– Итак, ты хочешь получить плату за убийство? – процедил Густав, не скрывая своей злобы.

– Ту самую обещанную тысячу баксов. В противном случае я пойду к шерифу и скажу ему, что Нелл убил незнакомец, которого видел Олни.

Густава терзали сомнения. С одной стороны, ему уже пришлось отдать десять тысяч за то, чтобы Бирмингема арестовали, и, пожалей он еще одну тысячу, все пойдет прахом. С другой стороны, Купер спокойно мог шантажировать его и дальше, приходя, по мере того как будут кончаться деньги, за очередной порцией в уплату за молчание. Оставалось надеяться, что Бирмингема повесят достаточно скоро и признания Фрая утратят актуальность. За обладание Рейлин – сокровищем, ни на йоту не утратившим для Фридриха своей привлекательности, – надо было платить.

– Я готов отдать тысячу за молчание, – согласился он наконец и, выдвинув ящик, отсчитал золотые монеты. – Зная тебя, – добавил Фридрих, – я почти уверен, что без этих денег ты тут же побежал бы к шерифу и сам попросил его освободить Бирмингема.

– Рейлин – моя племянница, – ухмыльнулся Фрай после того, как монеты были им пересчитаны и отправлены в кожаный мешочек у пояса, – родная кровь. Я желаю ей только добра.

– Черт! – воскликнул, стукнув по столу кулаком, Густав, как только Фрай ушел. – Где все?! Морган! Чини! Мустафа!

Ответа не последовало, и он прошел на склад.

– Морган!

– Я здесь, сэр, укладываю в ящики ружья, которые вы велели отправить вверх по реке.

– Забудь об этом на время, у меня есть для тебя дело поважнее. Купер Фрай ушел отсюда несколько минут назад. Он стал опасен нашему бизнесу. Я хочу, чтобы ты… Как бы это сказать? Избавил его от бренности существования. У Фрая при себе имеется золота на тысячу долларов. Если ты возьмешь с собой еще троих ребят, поделите его денежки между собой. Это будет вам плата за работу. Меня не волнует, как вы поделите деньги – поровну или все возьмет один; важно, чтобы Фрай замолчал навечно. Задача ясна?

Купер Фрай шагал по улице в весьма приподнятом настроении; особенно прибавляла ему бодрости приятная тяжесть в кошельке. Кроме того, голова была необыкновенно ясной, и в ней уже созревал план новой операции по приобретению денег. На сей раз он потребует не одну тысячу, а по крайней мере пять. Для того чтобы стать обладателем вожделенной суммы, Фраю предстояло встретиться с человеком, который пожелает с этой суммой расстаться; именно к нему Купер сейчас и направлялся. Впрочем, прежде он не зря избегал встречи с этим человеком, бывшим куда опаснее десяти Фридрихов, однако при благополучном стечении обстоятельств и ясной голове победа будет на его стороне – на стороне Купера Фрая.

Редко когда старина Купер появлялся на фешенебельной Митинг-стрит и еще реже заглядывал в расположенный там самый роскошный в городе отель. Дело было не в том, что он не любил там бывать или питал отвращение к роскоши, просто деньги утекали из его карманов как вода, и, едва они появлялись, он спешил потратить их на что-то более насущное, такое как ром или виски, а не на приличное жилье с ванной и чистым постельным бельем.

Портье за стойкой посмотрел на Фрая так, словно перед ним был кусок дерьма, выброшенный прибоем на берег, но он предпочел не обижаться. Не повесишь же на лоб объявление о том, что твою душу сейчас греют монеты, тянущие на тысячу бумажных денег этих янки.

Одной серебряной монеты хватило на то, чтобы горничная, женщина еще в соку, согласилась передать записку жильцу указанного номера, но на всякий случай Купер сам поднялся следом за служанкой на второй этаж. Все было сделано, как договорились. Выйдя из номера, женщина, весело напевая, пошла по коридору; Купер подкараулил ее и грубо ущипнул за ягодицу. Женщина вскрикнула от испуга и боли, но тут же обернулась и схватила его за мошонку так, что у бедняги чуть глаза на лоб не вылезли.

– Еще раз сделаешь что-нибудь в этом роде, – прошипела она, – я все твое хозяйство с корнем вырву. Понял?

Фрай с готовностью закивал, мечтая лишь о том, чтобы она поскорее смилостивилась. Наконец горничной показалось, что он вполне достаточно наказан, и, отпустив его, она отряхнула руки.

– Стерва! – пробормотал Фрай, но не слишком громко и лишь когда за женщиной закрылась дверь. Он искренне опасался того, что весьма нужная часть тела никогда больше не оправится после столь жестокого обращения, но воспоминание о тысяче долларов подняло ему настроение, и он, распрямив спину, вышел, напевая, на улицу, радуясь бодрящему осеннему холодку, разлитому в вечернем воздухе. Купер Фрай неторопливо шел к месту назначенной встречи, выбранному с тем расчетом, чтобы вокруг было побольше народу.

– Черт, Рейс, ты должен меня отпустить! Рейлин в любой момент может подвергнуться нападению, а я сижу здесь взаперти!

– На самом деле, Джеффри, тебя никто не запирал, – резонно заметил шериф, ничуть не растроганный монологом друга. – Вот Олни – да, под замком, а ты – нет. И вообще хватит шагать взад-вперед, не то ты мне дырку в полу протрешь.

– Да я бы не то что у тебя в полу, а в твоем толстом брюхе с удовольствием сделал бы дыру! – в сердцах воскликнул Бирмингем. – Ну как ты не возьмешь в толк: моя жена одна в доме, Тиззи и четырехлетний ребенок не в счет! Кто придет ей на помощь, если что-то случится? Густав уже являлся к ней с визитом, а тут еще демон в маске! Говорю тебе, Рейс, она в опасности!

– Да успокойся ты, все в порядке. Илайя наблюдает за домом, вся охрана на месте. Если случится что-то непредвиденное, мне сразу дадут знать.

– Но я должен быть рядом, понимаешь ты это?

– Послушай, почему бы тебе не пойти в свою камеру и не вздремнуть часок? Если я тебя отпущу, тебя тут же прикончат, а своей жене ты нужен скорее живой, чем мертвый.

Однако Джеффри не унимался.

– Знаешь, я ведь могу уйти, тебя не спрашивая! Ты не считаешь меня виновным, и никакого ареста на самом деле не было! Пока!

– Чарли! – рявкнул Рейс и бросился к двери.

– Я здесь, шериф!

Через секунду путь Бирмингему на свободу был отрезан.

Купер Фрай ждал своего визави возле здания бывшей военной тюрьмы. Теперь, когда война с Британией осталась в далеком прошлом, этот дом служил таможенным складом и был в портовом городе местом довольно людным. Место для встречи Купер выбрал вполне удачно, однако беда была в том, что никто не спешил к нему на свидание. Подождав еще немного, он решил, что пора уходить.

Свернув с Эксчейдж-стрит на север, в сторону Маркет-стрит, и купив себе яблоко, Фрай решил перекусить под деревом, но не успел он прислониться к стволу и вкусить от сочного плода, как длинная тень упала на него, и в следующий момент под ребра уперся острый нож.

– Здорово, – хрипло произнес грубый голос прямо у него над ухом.

– Морган? – Купер Фрай хотел было обернуться, но нож ушел глубже, и сразу стало понятно, что лишних движений делать не стоит. – Что ты тут делаешь?

– На этот раз ты крепко разозлил Фридриха. Он послал за тобой меня и еще нескольких парней, но раз я нашел тебя первым, все денежки достанутся мне.

– Какие денежки? – скосив глаза, чтобы увидеть собеседника, спросил Фрай.

– Те, которые сейчас при тебе. Вознаграждение. Я возьму их, надеюсь, ты не против.

– Они у меня за пазухой, но, если я сейчас стану доставать их оттуда, народ решит, что ты на меня напал, и пошлет за полиций.

Морган чуть помедлил: он понимал, что Фридриху не понравилось бы, если бы в их разборку вмешался шериф.

– Пошли к бухте, там не так много народу, – приказал он и, видя, что Купер не торопится, слегка резанул лезвием по его рубашке, сделав прореху в области талии, там, где над штанами нависала неряшливая складка. – Иди вперед и не испытывай мое терпение.

На этот раз Фрай подчинился и, как только они оказались на безлюдном пятачке, стал стягивать куртку. Сначала один рукав, потом другой… Вдруг он резко развернулся и ударил Моргана в челюсть. Тот он неожиданности выронил нож и попятился. Фрай мигом овладел оружием и воткнул лезвие Моргану в объемистый живот, а затем, резко выдернув нож из глубокой раны, с удовлетворением наблюдал, как тот, корчась, сползает на землю, явно собираясь распрощаться с жизнью. Оглядевшись и убедившись в том, что вокруг нет ни души, Купер мысленно поздравил себя с удачным днем и, припевая, направился в свою каморку спать.

Едва Купер Фрай задремал, как его разбудил душераздирающий вопль. Открыв глаза, он в ужасе завращал зрачками: над ним нависало нечто ужасное и темное. Это нечто не имело лица – из-под черной маски сверкали недобрым огнем глаза. Вначале Купер решил, что он все еще спит; потом иная мысль пришла ему в голову, и он покрылся холодным потом. Вообще-то Купер Фрай был человеком черствым, и проблемы мелких людишек, живших бок о бок с ним, его не слишком занимали, но природа наделила его живым воображением и глубинным, необъяснимым страхом перед приведениями. Он твердо верил, что духи населяли дом его деда, в котором он рос и где впоследствии действительно были найдены скелеты неизвестного происхождения в количестве не меньше дюжины. Теперь Купер решил, что к нему явился посланец ада собственной персоной.

– Призрак! – хотел он закричать, но получился у него только хриплый шепот. Мысли о Моргане не давали ему покоя. Впрочем, может ли превратиться в призрака человек, расставшийся с жизнью всего два-три часа назад? Или это покойники из его, Фрая, прошлого, когда он не задумываясь мог лишить жизни всякого, если это было в его интересах? Сколько их было? Всех и не упомнишь.

Затем ему явилась еще одна, самая страшная мысль. Что, если смерть явилась по его душу?

Изо всех сил цепляясь за железные прутья кровати, Фрай прохрипел:

– Так ты вправду смерть? Я, кажется, слышал твой вопль.

– Просыпайся, глупец. Ты слышал лишь кошачий концерт под окном, – заверил его надменный, леденяще-спокойный голос. – Есть, конечно, типы, – тут незнакомец издал смешок, от которого у Фрая по телу побежали мурашки, – которые считают меня посланником Сатаны, по правде сказать, я могу их понять.

Сон окончательно оставил Купера Фрая, но от того, что он начал воспринимать действительность такой, как она есть, на душе его легче не стало: в затянутой в перчатку руке незваного гостя в лунном свете тускло поблескивал длинный стальной клинок. Купер издал короткий хриплый стон, и лезвие прижалось к его сонной артерии.

– Советую тебе не слишком сильно дрожать, ты можешь пораниться, – любезно заметил человек в маске и засмеялся все тем же леденящим душу смешком. – Так ты догадался, кто я?

Фрай утвердительно закивал. Теперь он точно знал, кто перед ним: тот самый человек, который нанес первый удар Нелл.

– А почему мы встретились?

– Я оставил записку с просьбой о встрече, приятель, но вы так и не появились…

– Я тебе не приятель, грязная свинья, – с угрозой в голосе произнес гость, поигрывая ножом перед горлом Фрая.

– Как… как вы хотите, чтобы я называл вас, милорд?

– Вот так-то лучше, – сказал гость и чуть-чуть отодвинул нож. – Как ты узнал, что я здесь, в Каролине, и где меня можно найти?

Фрай с трудом мог соображать, поскольку все его мысли целиком были сосредоточены на лезвии ножа, предназначенного отнюдь не для бритья, – слишком уж близко от его сонной артерии сверкала сталь.

– Я расскажу, если вы дадите мне вздохнуть, прошу вас.

Из-под маски донеслось шипение – такие звуки, должно быть, издавал дьявол, приняв обличье змея.

– Думай, прежде чем открыть рот, Фрай. Лжи я не потерплю.

– Знаю, милорд, знаю. Ну во-первых, Нелл была еще жива, когда я нашел ее в конюшне. Я помог ей отправиться на тот свет, но прежде она успела рассказать мне про незнакомца, рывшегося в шкатулке в спальне Бирмингема. Я знал, что ее содержимое может быть интересно только троим особам, следовательно, вы кто-то из тех трех или действуете от их имени. Поразмыслив, я понял, что только один человек мог бы взяться за такого рода работу, потому что у вас… э… хорошо получается проворачивать подобные дела. Что же до гостиницы – человек с претензиями, любящий комфорт, не станет останавливаться абы где. Тут я вас хорошо понимаю, сам люблю красиво пожить, хотя и мне, аристократу по крови, приходится порой влачить жалкое существование.

– Не смей говорить со мной в таком тоне, грязный ублюдок, и не смей называть себя аристократом. Дочь Баррета не твоя племянница – ты просто негодяй с хорошей памятью. Я знаю, что однажды тебе посчастливилось свести дружбу с настоящим Купером Фраем, и для него это окончилось трагически: он был сброшен за борт и утонул.

– Да, – с осторожным смешком признался самозванец, – молодой Фрай любил болтать о своей жизни, я узнал достаточно о его доме и семье, чтобы одурачить безмозглую сестрицу.

– И к нашему большому сожалению, ты уговорил ее отправиться в колонии.

– Я всегда хотел обосноваться в Новом Свете, только вот тот поганый корабль, на котором я познакомился с Фраем, привез меня совсем не к тем берегам, о которых я мечтал. И тут вдруг такой шанс! Впрочем, уговорить свою названую сестрицу и очаровательную племянницу покинуть родные берега не составило труда, особенно после того как лорд Баррет пошел ко дну. Для меня выдался счастливый случай добраться наконец до вожделенных мест, тем более что путешествовать я смог за счет глупых гусынь.

– Поступив таким образом, ты поставил меня и моих компаньонов в сложное положение. После некоторых раздумий я решил, что доверять тебе нельзя, и поэтому отправился следом – в конце концов это по моей вине послание попало к Баррету: мой слуга принял его за другого, кому и предназначалось письмо. Баррету просто не повезло – он оказался в неподходящее время в неподходящем месте, но, как бы там ни было, курьер, направлявшийся во Францию, был задержан. Впрочем, теперь это не имеет значения: Баррет мертв, а я и мои компаньоны так и не знаем, где находится столь интересующая нас информация. Баррета едва ли можно винить в излишней предусмотрительности, и я понимаю, почему он боялся довериться даже близким. Он отказался видеться с кем бы то ни было. В самом деле, если бы ты не устроил всю эту комедию, представившись братом его жены, дело, возможно, дошло бы до суда, и нас бы арестовали. Я должен быть благодарен тебе за то, что ты убрал столь опасного свидетеля, но только не знаю, какую западню ты готовишь нам сейчас. Если ты нашел послание и собираешься использовать его против нас, то, поверь, я сумею с тобой разобраться. Итак, чего ты от меня хочешь?

– Когда я нашел то, что вы ищете, то сразу понял: врагам Англии эти сведения отлично послужили бы, а может, еще и послужат: ведь там говорится о слабых местах в обороне армии его величества. И что самое неприятное, там есть ваши подписи. Если бы не это, вы бы не стали так хлопотать, чтобы вернуть письмо.

– Ты слишком много знаешь, чтобы остаться в живых, – мрачно предупредил Купера гость.

– Да уж, все так. Вот почему я ни одной живой душе до сих пор ни слова про это не сказал.

– Но ты и не слишком торопился передать сведения мне: со смерти девчонки прошло больше месяца.

– Мне надо было сперва набраться храбрости: я здорово боялся, что вы зарежете меня этим своим ножиком, но теперь решил, была не была, вам все рассказать, как-никак я человек честный.

Лорд Марзден презрительно усмехнулся:

– В это трудно поверить, Фрай. Ты не хуже меня знаешь, что в тебе нет ни капли чести.

– Зачем бы мне было искать вас, если бы я не собирался передать вам послание?

– И где же ты нашел его? – не без любопытства спросил ночной гость. – В шкатулке Баррета, полагаю?

– Все оказалось не так просто, как вы думали. Потайной отсек был в днище, но в конце концов я его обнаружил. Так что зря вы пытались вскрывать шкатулку ножом, когда вас увидела бедняга Нелл.

– Я думал, что оно там, – задумчиво протянул гость и отошел к окну. Теперь струившийся лунный свет придавал его облику нечто потусторонне-зловещее. – После того как многие пэры королевства поверили моему доносу, я боялся даже близко подходить к особняку Баррета, чтобы те друзья, которые у него еще оставались, не заметили меня и не разделались со мной по-свойски. Так что, когда ты умудрился проникнуть к нему в камеру, назвавшись братом его жены, все мои надежды были лишь на тебя. Но я никак не ожидал, – с угрожающим шипением продолжил Марзден, – что ты укокошишь его до того, как письмо окажется в твоих руках.

– Откуда мне было знать, что яд подействует на него так быстро? Я дал ему отраву, растворив в небольшом количестве вина, как вы велели, а потом, опять же следуя вашим инструкциям, сказал, что дам и противоядие, если он предоставит мне послание или на худой конец сообщит, где его искать. Но яд оказался слишком сильным для него, и он, не успев выговорить ни слова, умер. Вот так, был и нет, черт его побери! – добавил лже-Фрай, щелкнув пальцами.

– Да нет, это тебя черти уволокут в ад за все твои гадкие дела. Если бы ты только предавал врагов, но ведь ты так же бесчестно поступаешь и с друзьями! Разве не ты подслушал наш разговор и предложил решение проблемы, сказав, что возьмешься за дело сам, а после просто смотался с нашими деньгами из Англии? Все, довольно мне слушать твои басни…

– Но ведь миссис Баррет все равно собиралась уехать из страны, – заторопился лже-Фрай. – Она не могла снести насмешек и издевательств со стороны всех подряд, даже простолюдинов. Я-то видел, что ей приходилось терпеть. Как-то и в меня запустили тухлятиной, попали прямо в глаз, и я чуть не окосел. Я сделал все что мог в этой ситуации! Думаете, легко жить под именем Купера Фрая так долго? Да я уже успел позабыть собственное имя!

– Кстати, а как тебя на самом деле зовут?

– Фентон. Оливер Фентон.

– Ладно, Фентон. Где послание?

– Хм, – у Оливера Фентона все еще оставался в запасе не разыгранный козырь, – видя, как вам и вашим друзьям не терпится заполучить письмо, я подумал, что нам пора пересмотреть наш договор.

– Смотри, мошенник, не пытайся надуть меня…

– Как можно?

– Ты уже получил деньги от Прескотта и Хейвлока. Мы доверили тебе найти письмо, которое попало в руки Баррету, и заплатили хорошую сумму, к которой обещали прибавить еще. Первый наш взнос, – тут голос гостя приобрел металлические нотки, – ты промотал еще в Англии, даже не пытаясь ничего предпринять. Интересно, сколько же ты попросишь на этот раз?

– Ровно столько, сколько вы мне обещали и… еще чуть-чуть, чтобы я мог купить паб и…

– Что? – воскликнул гость не веря своим ушам. – Да ты же будешь пропивать всю прибыль, недоумок! Говори, где письмо!