Текст книги "Невеста-обманщица"

Глава 12

Александра сурово, без улыбки, смотрела на свою золовку.

– Пожалуйста, покиньте мой экипаж. Вы слышали, что я сказала: я не собираюсь посещать арендаторов и вообще кого бы то ни было. Я уезжаю из Нортклифф-Холла и никогда сюда не вернусь.

Синджен сидела скромно, как монашка.

– Конечно же, я поеду вместе с вами. Мне все равно, куда вы едете. Прошу вас, не выгоняйте меня. Теперь я ваша сестра по мужу, и я не такая уж плохая, правда, и…

– Я вовсе не думаю о вас плохо, но я уезжаю от вашего брата, что полностью соответствует желаниям вашей матушки и его самого, а также всех обитателей этого дома, включая приходящую прислугу. Я не могу взять на себя ответственность за вас. О Господи, в конце концов я просто совсем не знаю вас, а вы – меня! Вам следует заняться своими собственными делами. Не окажете ли вы наконец мне любезность, покинув мой экипаж?

Синджен это новое осложнение показалось ужасно интересным. Так вот что такое брак. Это, оказывается, гораздо занимательнее всех греческих пьес, вместе взятых, которые она тайком читала по ночам при слабом свете свечи в библиотеке Дугласа. Это было несколько ближе к сочинениям времен Реставрации, например Драйдена или Уичерли. Хотя она и не всегда понимала диалоги в этих пьесах, тем не менее она понимала достаточно, чтобы глупо хихикать над ними. К тому же у нее хватало ума понять, что Дугласу не следует знать, что она читает их. Почему-то ей казалось, что если он узнает об этом, то ему будет совсем не смешно.

– Почему вы уезжаете от Дугласа?

– Прошу вас, выйдите.

Вместо этого Синджен помахала кучеру второго экипажа, и он укатил. Свекровь Александры продолжала оглядываться на нее. На ее лице отражались смущение и безнадежность. Она не сделала попытки остановить экипаж.

– Ну вот, теперь у вас не осталось выбора, если только вы не хотите, чтобы я шла пешком. Но я не думаю, что вы так жестоки. Давайте лучше поболтаем.

«С меня довольно всего этого», – подумала Александра. Она только покачала головой, открыла дверь, схватила свой саквояж и соскочила на землю. Посмотрев на изумленного кучера, она сказала:

– Можете отвезти ее домой, если хотите.

– Я не могу. – Кучер не знал, что делать. – Его милость скормит мои потроха скотине. Я не могу! Пожалуйста, миледи, не просите меня об этом! Я не могу бросить вас. Хозяин перережет мне горло и четвертует!

– Не преувеличивайте, ваш хозяин не настолько жесток и несправедлив. В любом случае мне все равно. Все это больше меня не касается. По правде говоря, мне совершенно безразлично, что с вами станет. Можете оставаться или вернуться в Нортклифф, а я ухожу.

Она быстро зашагала прочь. Саквояж оказался тяжелее, чем она думала. Все равно надо идти. Ей нельзя останавливаться, и она не позволит своим плечам согнуться до тех пор, пока не скроется из виду.

Очень скоро ее догнала Синджен, с трудом переводившая дыхание. Она держалась так, словно ничего не произошло, просто они отправились на утреннюю прогулку, и единственное, что занимало их мысли, – это разнообразные бабочки, летающие повсюду. Экипаж медленно тащился за ними.

– Это абсурдно, – не выдержала Александра, выведенная из себя бессмысленностью происходящего. Она была готова взвыть от бессилия. – Почему вы так поступаете со мной? – Она резко повернулась к Синджен: – Насколько я знаю, я не сделала вам ничего плохого. И как я уже сказала, мы даже не знаем друг друга.

Синджен склонила головку набок и просто ответила:

– Ведь вы – моя сестра. У меня никогда не было сестры, только трое братьев, а это не одно и то же, должна вам сказать. Совершенно очевидно, что Дуглас чем-то расстроил вас. Он и правда иногда злоупотребляет своей властью и тогда становится чересчур суровым и даже отталкивающим. Но на самом деле он очень добрый. И он ничего не сделает кучеру, поверьте мне.

– Я допускаю, что к вам он очень добр, но я для него – абсолютно пустое место. Так что оставьте меня.

– Нет-нет, я не уйду. Тогда Дуглас и мои потроха скормит скотине. У него очень строгие воззрения относительно безопасности молодых леди. Немного старомодные, но он – глава семьи Шербруков и относится к своим обязанностям очень серьезно. Нас ведь бесчисленное множество, если вам что-то об этом известно.

– Он не воспринимает эту женитьбу серьезно. Уходите.

– Да, я слышала, что вы явились для него полной неожиданностью, но не обратила на это внимания. Я знаю, что Тони не мог бы подложить ему свинью, вы понимаете, о чем я говорю. Никогда не видела Мелисанду, но все говорят, что она самое прекрасное существо в южной Англии, а может быть, и в западной тоже. Но я почти уверена, что Дуглас очень скоро пожалел бы, если бы Тони и в самом деле женился на ней для него. Я вовсе не хочу оскорбить вашу сестру, но Дуглас не выносит женщин, которые кичатся своей красотой и жаждут, чтобы все вокруг это признавали и говорили об этом. Я рада, что Тони так решил, и от души надеюсь, что сам он знал, на что идет. Но вот чего я не понимаю, так это…

Александра остановила ее. Ее голос звучал очень четко и спокойно:

– А теперь выслушайте меня. Ваш брат не хочет, чтобы я была его женой. Он хочет мою сестру. Потому что он любит ее. И ни о чем он не пожалеет. Его совершенно не волнует, что она знает о своей красоте. Он будет счастлив восхвалять ее совершенства еще как минимум пятьдесят лет. Он так зол, что готов убить Тони. И ужасно несчастен. А я уезжаю одна просто потому, что не хочу, чтобы он выбросил меня у крыльца Клейборн-Холла, как ненужную тряпку. Разве вы сами поступили бы иначе, Синджен? Неужели вы не захотели бы избежать такого унижения?

Невестка назвала ее по имени. Синджен улыбнулась.

– Мне еще только пятнадцать, поэтому я не совсем понимаю, что, собственно, произошло. Но я согласна с вами. Такое унижение ужасно. А вы уверены, что Дуглас собирался вас унизить и именно таким способом? Мне как-то не верится, что он способен на такое. Он никогда не отличался жестокостью.

– По отношению к вам.

Синджен только покачала головой.

– В прошлом году Дуглас наказал меня розгами. Он считал, что я заслужила это, хотя я, конечно, была не согласна. Уж не помню, что я такого сделала. Странно, правда? Послушайте, я все равно не оставлю вас одну. Я твердо намерена идти вместе с вами. Могу я называть вас по имени? Александрой или, может быть, Аликс? Правда, так обычно называют мужчин, но у меня тоже мужское имя. У вас есть какие-нибудь деньги? Наверняка они нам понадобятся.

Александра почти с благоговейным страхом взирала на девушку. Эти Шербруки выходили за пределы ее понимания и опыта. Она почувствовала дурноту. Ей приходилось слышать о морской болезни, но она и представить себе не могла, что когда-нибудь испытает ее симптомы, находясь так далеко от моря.

Синджен приняла ее молчание за положительный ответ.

– Вот и хорошо, потому что мама дарит мне деньги только на Рождество, и даже тогда я должна отчитываться за каждый шиллинг, каждый пенни, даже за то, что я заплатила за подарок ей самой. И она всегда критикует мой выбор. К примеру, на прошлое Рождество я вышила шесть носовых платков для Дугласа, а она сказала, что полотно стоило слишком дорого, что стежки я кладу неровно и что лучшее, что с ними можно сделать, это выбросить. Дуглас, конечно, оставил их у себя и сказал, что они ему нравятся. И пользуется ими. Все это было тоже довольно унизительно для меня. Так что я могу вас понять. Я хочу, чтобы со мной обращались как с разумным существом!

– Да, – ответила Александра.

Синджен стиснула руки.

– Я выше вас и крупнее, поэтому мне вряд ли подойдут ваши платья, но, может быть, мы купим что-нибудь по дороге к вам домой? Как далеко это отсюда? Наверное, нужно ехать несколько дней. Мне так хочется испытать приключение. Я думаю, вам тоже понравится. Может быть, на нас даже нападут разбойники. Это было бы так романтично! Вы не согласны со мной?

Уже потом Александра поняла, как ловко ее спутала по рукам и ногам эта хитрющая девчонка, которой всего-то было пятнадцать лет.

– Ах, я так люблю гулять и любоваться природой! – продолжала щебетать Синджен. – Я также знаю тысячу разных историй, чтобы убить время. Если я надоем вам, только скажите, и я сразу замолчу.

Александра, вконец растерянная и сбитая с толку, смогла только кивнуть в ответ.

– Дуглас обычно не церемонится со мной, он просто говорит, чтобы я закрыла рот. И Райдер тоже. А вот Тайсон – он у нас собирается стать викарием, – ему хочется сказать то же самое, но он боится гнева Божьего и огненных мук ада. Его стремление всегда быть честным иногда ужасно раздражает, но Дуглас говорит, что мы должны быть с ним терпеливыми, потому что он еще очень молод и не научился думать как следует. И что в голове у него полнейшая неразбериха. Тайсон убедил себя, что влюблен в некую девицу, которая просто подавляет меня, настолько она вся хорошая и правильная. Это она так думает. А на мой взгляд, просто самодовольная и ограниченная пустышка. Райдер все время поддразнивает Тайсона за то, что у его возлюбленной два имени – Мелинда Беатрис, – как у корабля, и за то, что она глупо скалит зубы и не имеет никаких признаков женского бюста.

Александра остановилась и оглянулась на эту восторженную девочку с кукольным личиком. Потом повернулась к экипажу и помахала кучеру рукой.

– Что вы делаете, Александра?

– Возвращаюсь. Мы обе едем домой.

– О, дорогая, значит, приключение отменяется? Я страшно разочарована. Может быть, когда-нибудь мы все-таки выберемся вдвоем на прогулку и поедем собирать морские ракушки. Это довольно увлекательное занятие. Ну что ж, пойдемте, я помогу вам забраться в экипаж.

И только когда они уже минут пять как ехали в направлении к дому, Александра заметила на лице Синджен довольную ухмылку. Весь ее вид говорил о том, что она чувствует себя победительницей. Этой девчонке удалось обыграть ее. Господи, какая же она дура! Боже милостивый, какой нечистой силой ее занесло в это кошмарное семейство? Так легко дать себя провести какой-то девчонке, прикинувшейся наивной! Господи, до чего же обидно! Еще обиднее, чем свалиться с лошади на глазах у Дугласа.

Дуглас стоял на нижней ступеньке крыльца, уперев руки в боки. Он мрачно наблюдал за подъезжающим экипажем, который миновал широкую арку и остановился в шести футах от него. Лицо кучера светилось триумфом. Усталая улыбка выдавала безмерное облегчение. Дуглас порадовался, что отправил мать в дом и велел ей оставаться там, пока все не вернутся. Ее первое впечатление от Александры было малообещающим. Он старался разжечь в себе гнев, но против воли вздохнул. Плечом к плечу рядом с ним стоял Тайсон и рассказывал о выходке Синджен, жаловался на ее неуправляемость и требовал, чтобы Дуглас применил к ней дисциплинарные меры, на что тот только улыбнулся. Девочка могла рассчитывать на его благодарность.

Он хорошо знал сестру. И не ошибся в ней. Она действительно привезла его непокорную жену, и гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Ей следовало родиться мужчиной: из нее получился бы превосходный генерал.

Дверь экипажа открылась, и из него выскользнула Синджен. Дуглас не пошевелился, он напряженно ждал, когда появится следующий пассажир. Выдержав паузу, Александра покинула свое убежище и с поникшей головой, опустив плечи, предстала перед ним. Судя по всему, она признала свое поражение, и это разозлило его еще больше.

– Я вижу, вы вернулись, – приветствовал он ее ледяным тоном.

– Да, – ответила Александра, не поднимая глаз. – Мне очень не хотелось этого делать, но, как выяснилось, мне не по силам справиться даже с самой младшей из Шербруков.

Она с трудом удерживала свой саквояж, чем окончательно взбесила его. Не успела оправиться от болезни, а уже решила сбежать, да еще тащит сама этот чертов саквояж!

– У большинства из нас есть голова на плечах.

– Могу я уехать теперь, милорд? – Говоря это, она подняла голову и смело посмотрела ему в лицо. – Я хочу уехать. Могу я получить августейшее позволение вашей милости?

– Нет. – Дуглас подошел к ней и забрал у нее саквояж. – Идемте со мной.

Аликс не двинулась. Дуглас не сомневался, что все слуги пристально следят за этой идиотской мелодрамой, свидетелями которой они стали, и что сейчас он дает богатейшую пищу для сплетен, которой хватит на долгие зимние вечера.

Придвинувшись ближе, он тихо заговорил:

– Я до смерти устал от ваших необдуманных поступков. Вы не даете себе труда хоть немного подумать, прежде чем сделать что-то. Я больше не намерен терпеть ваше безрассудство. Вы сейчас пойдете со мной, и, ради Бога, перестаньте вздрагивать при каждом моем слове, словно я собираюсь ударить вас!

Она расправила плечи и прошла за ним в дом.

Ее свекровь стояла в холле, и казалось, что она сейчас начнет изрыгать огонь. Александра непроизвольно отпрянула. Ее заставили вернуться сюда. Она посмотрела на молодого человека, стоявшего рядом, и догадалась, что это Тайсон, младший брат, влюбленный в девушку с двойным именем и без признаков бюста. Синджен нигде не было видно, но Аликс не сомневалась, что она прячется где-то поблизости и наблюдает за происходящим. Истинная Шербрук, она не могла пропустить такой захватывающий спектакль.

Заметив, что она остановилась, Дуглас обернулся:

– Ну, что еще?

– Когда вы собираетесь отвезти меня к моему отцу?

– Что вы, черт вас возьми, имеете в виду?

– Вы отлично знаете, о чем я говорю; ведь вы не хотите, чтобы я здесь осталась. Я уехала сама, чтобы сберечь ваше драгоценное время и избавить себя от дальнейших издевательств, которые вы мне уготовили. Спектакль под названием «Укрощение строптивой» окончен. Если вы только позволите мне уехать, то больше никогда не увидите меня.

Она помолчала, чтобы сдержать горькие нотки, появившиеся в ее голосе.

– Ведь я не ошибаюсь: вы решили вернуть меня отцу? Или вы еще недостаточно насладились моим унижением? Вам хочется лично сообщить моему отцу, что я – неудачное приобретение, а потому вы хотите получить свои деньги обратно?

– Дьявол, говорите тише!

– Отчего же? По-моему, для вашей матери я так же желанна в этом доме, как чума! Полагаю, мои речи должны быть ей приятны.

– Тише, вам говорят!

– Нет, я не буду говорить тише! И я отказываюсь считать вас своим мужем! И больше не буду вам повиноваться.

– Вы находитесь в моем доме! Я здесь хозяин, и никто другой. И вы будете делать то, что я вам скажу, и довольно об этом! Ни слова больше, мадам!

И тут Александра, такая мягкая и спокойная от рождения, такая разумная и кроткая, налетела на своего мужа и ударила его в грудь кулаком.

Он позволил ей ударить себя только потому, что совершенно опешил от удивления и внезапности ее натиска. Ее лицо пылало, глаза сверкали недобрым огнем. Осторожно сжав тонкие запястья, он отвел от себя ее руки.

– Все, Александра, успокойтесь. А теперь нам надо с вами поговорить.

– Нет.

Дуглас всегда свято верил в силу рассудка. До сих пор ему удавалось в любых ситуациях держать себя в руках. И он привык к тому, что является хозяином в этом доме; ему никогда не приходилось это кому-то объяснять, это и так было для всех неоспоримым фактом. Его никогда не считали ни деспотом, ни злобным самодуром. Но его слово для всех было законом, а его решения не подвергались сомнению. И вот эта несчастная женщина осмелилась пойти против него. Это было возмутительно и недопустимо. Но, впервые столкнувшись с подобной ситуацией, он не знал, как поступить. В армии, если бы перед ним стоял солдат, оказавший неподчинение, он знал бы, что делать. Но как заставить подчиниться жену, да еще на глазах у всей прислуги и семьи? Да еще если она ударила его?

– Нет, – повторила она снова, приободренная его молчанием.

– Позволь ей уехать, – вступила в разговор вдовствующая графиня. – Она хочет уехать, так разреши ей, Дуглас.

Дуглас ответил ей взглядом, какого она еще никогда у него не видела.

– Мама, я предпочел бы, чтобы вы не вмешивались.

Она застыла с открытым ртом.

Дуглас опять повернулся к жене:

– Если вы не пойдете со мной сейчас же, я просто перекину вас через плечо и понесу.

Если это и было угрозой, то довольно необычной. Тем не менее Аликс сомневалась, что Дуглас захочет устраивать еще одну сцену перед слугами. Нет, он слишком горд для того, чтобы допустить такое безобразие в своем доме, в своей семье. Она повернулась и пошла к выходу, высоко держа голову и распрямив спину.

В то же мгновение раздался дикий крик Синджен, от которого у всех побежали по спине мурашки, и все внимание переключилось на нее. Аликс тоже остановилась.

Синджен прыгала и кричала диким голосом.

– Черт побери, Синджен! – прикрикнул на нее Дуглас. – Прекрати это!

– Крыса, Дуглас, ужасная огромная волосатая крыса! Вон там, смотри! Рядом с Александрой! О Боже, она взбирается у нее по юбке!

Александра подхватила юбки и убежала в ближайшую комнату, которая здесь называлась Золотой гостиной. Захлопнув дверь, остановилась посреди комнаты и только тут поняла, что никакой крысы не было и в помине, что Синджен опять провела ее. Девочка не могла смириться с тем, чтобы Александра оказала неповиновение ее брату на глазах у всех, и в то же время не хотела, чтобы он снова унизил ее. Но весьма вероятно, что Дуглас на этот раз не стал бы ее удерживать и она смогла бы беспрепятственно уйти. Хлопнула дверь, но Аликс не обернулась. И даже когда услышала звук поворачивающегося в замке ключа, не изменила своего положения.

– Ваша сестра просто опасна.

– Если бы вы были более осторожны, то смогли бы избежать многих неприятностей. Ну а поскольку этого нет, то вы должны быть благодарны Синджен за то, что она пришла вам на выручку.

Александра медленно подошла к дивану и села, сложив руки на коленях. Она продолжала хранить молчание.

– Может быть, выпьете бокал вина? Бренди? Наливки?

Она отрицательно покачала головой.

Он стоял напротив нее, скрестив руки на груди.

– Как вы себя чувствуете?

Это удивило ее, и она подняла голову и посмотрела вверх.

– Благодарю вас, прекрасно. Во всяком случае, достаточно хорошо, чтобы совершить путешествие в Клейборн-Холл. Самостоятельно, без сопровождения в лице вашей высочайшей особы.

– Сомневаюсь.

– Даже если меня хватит по дороге удар, вам-то что за дело? Это все равно ничего не изменит.

– Ошибаетесь. Я не собираюсь возвращать деньги, выплаченные вашему отцу.

Александра встала и протянула к нему руку:

– Дайте мне ключ от двери. Какой глупой я была, оставаясь здесь так долго и выслушивая ваши оскорбления и насмешки. Наивно было надеяться, что мне удастся убедить вас в том, что я буду вам хорошей женой и вы признаете меня. И мои чувства к вам… теперь это не важно. Сейчас я просто презираю вас, почти так же сильно, как вы меня. И не останусь здесь больше ни минуты. Давайте сюда ключ.

Дуглас задумчиво запустил пальцы в волосы.

– Вы неправильно поняли меня. Я собирался поговорить с вами, а не оскорблять вас и тем более не выслушивать ваши оскорбления. И я не думаю, что вы в самом деле презираете меня. Точно так же, как и я не испытываю презрения к вам. И в мои намерения никогда не входило сделать ваш отъезд к отцу таким унизительным.

– Я уже не верю вам.

– Сядьте, пожалуйста.

– Отдайте мне ключ, и я уеду.

Дуглас положил руки ей на талию и приподнял над полом. Отнес ее к креслу и усадил в него.

– А теперь послушайте меня. Уж не знаю, как так вышло, что мы настроились друг против друга. Мне казалось, вы более разумны, более…

– Податлива? Покорна? Глупа?

– Да перестаньте вы, черт! Ничего из того, что вы сказали. Просто вы вели себя ужасно нелепо и сердили меня. – Он начал ходить взад и вперед по комнате; Александра ждала продолжения, не зная, на что надеяться.

Дуглас встал перед ней на колени и положил руки на подлокотники, загораживая путь к отступлению. Потом близко придвинулся к ее лицу.

– Выслушайте меня, мне осталось сказать вам совсем немного. Дело в том, что я наконец решил, как быть с нашим браком; я принял решение, когда мы были в домике Тома О’Мэлли.

Александра не выразила никакого интереса, Дуглас встал и посмотрел на нее с высоты своего впечатляющего роста.

– Мое решение состояло в том, чтобы признать вас своей женой. Я не буду аннулировать брак. И эти проклятые деньги останутся у вашего отца. Я думаю, вы устроите меня не хуже любой другой женщины. Вы были правы, наверное, из вас и в самом деле получится хорошая жена. В ваших жилах течет хорошая кровь, вы получили отличное воспитание, по крайней мере я на это надеюсь. Согласившись на этот брак, я буду избавлен от необходимости ехать в Лондон и подыскивать новую невесту; сама мысль об этом для меня невыносима. Тони оказался прав в конечном итоге, чтоб его черти забрали. Конечно, вы не совсем то, на что я надеялся. И вам придется придерживать свой язычок. Я окажу вам посильную помощь в улучшении ваших манер, а также расскажу о своих правилах и привычках. Разумеется, вы должны будете в точности соблюдать их. Так что, Александра, как видите, вам нет нужды уезжать. И нет причин вести себя так неразумно. Теперь вы – моя жена, я признаю вас ею, отныне вы – графиня Нортклифф.

Он поклонился ей.

Очень медленно Александра встала. Дуглас отступил с сияющим лицом, очевидно, ожидая, что она, расплакавшись, кинется к нему и припадет к его мужественной груди, чтобы поблагодарить за его великодушное решение, целуя его руки и обещая вечную благодарность и послушание.

Так же медленно она развернулась, подняла маленький круглый столик на высоких ножках и изо всех сил бросила в него. Не веря своим глазам, он остался стоять на месте, лишь слегка отклонившись в сторону; благодаря этому столик угодил не в голову, а в плечо. Ключ выскользнул у него из руки и упал на пол. Дуглас потряс головой, ненадолго утратив ориентацию. Его реакция была быстрой, но недостаточно. Схватив ключ, она в три прыжка достигла двери и уже в следующее мгновение захлопнула ее у него перед носом и быстро повернула ключ в замке.

Эта проклятая женщина заперла его в Золотой гостиной. Не в силах смириться с этим, он смотрел на дверь. Дверь была старинной, очень красивой и очень толстой. Потребуется не меньше пяти мужчин, чтобы выбить ее. Он был в свое время солдатом. Благодаря своей силе и быстроте ума ему редко приходилось проигрывать. И вообще он прекрасно говорил по-французски и по-испански. А тут какая-то женщина сумела обмануть его. Пора положить конец этим выходкам.

Ударив в дверь, он закричал:

– Откройте эту чертову дверь! Александра, откройте дверь!

За дверью раздался топот, потом послышались чьи-то голоса, но дверь не открывалась.

– Эй, там, откройте дверь!

Наконец шум голосов перекрыл голос Холлиса, который попытался его успокоить:

– Одну минуту, милорд. Ее милость куда-то забросила ключ, кажется, под лестницу, и мы сейчас его ищем.

– Остановите ее, Холлис! Не отпускайте ее!

– На этот счет не беспокойтесь, милорд. Леди Синджен перехватила ее, пока мы разговаривали.

Только этого не хватало. Дуглас стоял как дурак, просто стоял, ничего не говоря, беспомощный, не способный к каким бы то ни было действиям. Дверь открылась. Он попал в объятия родственников и слуг. Откуда-то появились дядя Альберт и тетя Милдред. Все шумели и кричали, и от этой какофонии у него зазвенело в ушах.

Поискав глазами сестру, он увидел, что она сидит верхом на Александре, распростершейся на итальянском мраморном полу в черную и белую клетку.

Дуглас откинул голову и расхохотался.

– О Господи! – раздался знакомый протяжный голос со стороны двери. – Что здесь происходит, Дуглас? Почему это Синджен уселась на Аликс? И откуда взялись все эти люди? Похоже, здесь собрались все Шербруки – от Лондона до Корнуолла.

Тони и Мелисанда вступили в холл и быстро присоединились к общему бедламу.