Текст книги "Фарландер"

Глава 20. Впечатления от Коса

Менее всего толпившиеся на палубе люди ожидали услышать винтовочный выстрел. На мгновение пассажиры замерли и притихли, а потом ринулись к правому борту «Матери Розы», как будто судно накренилось вдруг под напором штормовой стихии.

Толкаясь, привставая на цыпочки, они всматривались в ленивые воды бухты. Там, внизу, недалеко от корпуса шлюпа, кто-то барахтался. И не просто барахтался, но плыл, демонстрируя упорство и решительность человека, в полной мере сознающего грозящую опасность.

– Там человек. – Взглянув на пристань, Нико увидел дымок, все еще поднимающийся от дула винтовки, которую держал солдат в белой кирасе.

– Да, – отозвался стоявший рядом Эш. – Вижу.

Пока солдат в кирасе, переломив винтовку, вставлял новый патрон, рядом с ним появился другой стрелок, с арбалетом. Первый снова выстрелил.

Сначала Нико увидел всплеск. Пуля вошла в воду рядом с головой пловца, но тот, похоже, ничего не заметил.

– Что он делает?

– Этот человек – раб, – объяснил Эш. – В Косе рабов больше, чем свободных. Говорят, их здесь около миллиона или даже больше. Этот бедолага, похоже, решил сбежать с острова на каком-нибудь корабле.

– Если так, то получается у него не очень.

Эш задумчиво посмотрел на ученика:

– Может, прыгнешь и покажешь, как нужно?

Еще выстрел. Нико поискал глазами всплеск, но ничего не нашел. Он посмотрел на пловца – тот медленно переворачивался, а из раны у него на затылке медленно вытекала ярко-розовая кровь. Через несколько секунд беглец уже просто покачивался на воде лицом вниз.

– Они убили его! – воскликнул Нико.

– Ты же не думал, что они стреляли шутки ради.

– Но…

– Он рискнул, – негромко сказал Эш. – Ему не повезло. Идем, надо убраться с корабля, пока остальным не наскучило пялиться на мертвеца. – Старик взял его за рукав и потащил к трапу.

Через минуту они уже спустились на пристань с тяжелыми дорожными мешками за спиной. Нико тащился за Эшем, как полусонный. Они вышли из Чима восемь дней назад, и еще на подходе к Первой бухте великого города у Нико захватило дух от открывшейся на горизонте величественной панорамы. Кос был самым большим городом известного мира, превосходя по численности населения даже древний Занзахар на дальнем берегу Мидереса. Таких высоких зданий Нико еще не видел. Теснясь, как деревья в лесу, сбившись в огромные кварталы, они тянулись в небо и смотрели на мир темными окнами. Плотность построек возрастала к центру города, где остроконечные башни храмов утыкались в подбрюшье низких серых облаков. Само их существование представлялось физически невозможным даже после того, как Эш рассказал о каких-то стальных скелетах и удивительном веществе, похожем на жидкий камень. Еще более странными выглядели фигурки, мелькавшие между шпилями башен, – люди с искусственными крыльями, с серьезным видом объявил Эш. Невероятно. Но, с другой стороны, разве не все возможно в этом чужом, непонятном, медленно приближающемся к покачивающемуся носу корабля городе?

И вот теперь, глядя на пса, тянущего к берегу мертвеца, на забитую шумной толпой пристань, одну из многих на острове Кос, Нико снова и снова спрашивал себя: что же он тут делает?

В этом столпотворении он чувствовал себя муравьем. Сразу за растянувшимися вдоль восточной набережной складами вставали высоченные здания. Сотни дымовых труб изрыгали в воздух черный дым. Следуя молчаливым указаниям Эша, державшего руку на его плече, Нико пробился вперед. Они миновали группу солдат, расположившихся на каких-то ящиках, подошли к открытому с одной стороны зданию и оказались в просторном помещении с высокой покатой крышей из закопченного стекла и металлических балок. Разговаривать здесь было невозможно из-за невообразимого шума. Ничего не соображая, Нико остановился перед преградившим дорогу высоким столом.

– Следующий! – крикнул сидевший за столом усталый чиновник в белой рясе и махнул рукой. В другой руке он держал тряпицу, в которую и уткнулся покрасневшим носом, когда Эш подошел ближе.

Стол был настолько высокий, что чиновник смотрел на них сверху вниз.

– Что будете декларировать? – простуженным голосом осведомился он.

– Ничего. Я – инструктор по рукопашному бою, – объяснил скороговоркой Эш, поправляя помявшуюся за время путешествия тунику. – Буду работать в Академии Ул Сун Хуана. Со мной ученик.

Нико вымученно улыбнулся, подтверждая сказанное.

– Оружие с собой есть?

Эш поднял кофр.

– Ладно, ладно, хорошо, – отмахнулся чиновник, думавший, похоже, только лишь о постели и миске горячего супа. – С каждого прибывающего на остров с оружием взимается дополнительный сбор в размере одного марвела. Еще два – по одному с каждого – за въезд в город. Еще один – административные расходы. Всего получается четыре. – Он протянул руку.

Эш положил на ладонь четыре монеты, и чиновник сделал вид, что проверяет их на зуб, после чего опустил одну монету в карман, а остальные в прорезь на столе. Потом он нацарапал что-то на листке и небрежно бросил его Эшу.

– Добро пожаловать в Кос. – Он потянул за рычаг, и закрывавшая проход решетка, лязгнув, поднялась. – Следующий!

Солнце спряталось за тяжелыми тучами, так что Кос встретил гостей холодной погодой. Углубляясь в лабиринт улочек и переулков, Эш и Нико старались не удаляться от набережной.

Высившиеся по обе стороны здания были сложены из кирпича, а не из камня. Повсюду, куда ни посмотри, виднелись краны. Старые дома либо сносились, и на освободившемся месте тут же возводились новые, либо надстраивались. Вдоль улиц висели флаги с изображением красной руки Манна, еще выше трепетали на ветру вымпелы, и казалось, что город готовится к какому-то большому празднику. Фасад одного здания украшало полотно с изображением здравствующего Матриарха, в некоторых местах кварталы соединяли транспаранты с одним-единственным словом – «Ликуй!».

Нико всегда считал Бар-Хос большим городом, но он не шел ни в какое сравнение со столицей Империи. Народу на улицах было столько, что свободного места просто не оставалось. Здесь демонстрировали себя наряды и моды всего известного мира: свободные шелка заморских гостей, меха далекого севера, одежды из полосатой, белое с черным, кожи зела, дождевики из промасленного холста, накидки из перьев с высокими капюшонами и, прежде всего, красные рясы. И все же преобладающим цветом был желто-коричневый, предписанный для рабов, которые передвигались по городу либо небольшими группами, либо в одиночку, с тюками и узелками. Вдоль обочин дорог дети собирали в ведерки свежие «лепешки». С высоких балконов храмовых башен вещали священники, хриплые вопли которых усиливали мегафоны. В клетке, подвешенной к стоящему на перекрестке столбу, сидел, свесив ноги, голый преступник, время от времени метавший в неосторожных прохожих комочки собственных экскрементов.

Стоял сезон дождей, и, словно желая напомнить об этом, на город обрушился ливень. На улицах сразу же стало свободнее – прохожие бросились искать убежище.

– По-моему, мы ходим кругами, – пожаловался, утираясь, Нико.

– Так и есть. Возможно, за нами следят, и в таком случае от слежки нам придется в должное время избавиться.

– Следят?

– Да. Кос – город, пораженный паранойей. У священников здесь есть своя тайная полиция, Регуляторы. Подозреваемых в предательстве или ереси арестовывают и бросают в тюрьму. Людям платят за доносы на соседей. Теперь, когда над Киркусом нависла угроза вендетты, а они знают об этом после нашей первой неудачной попытки, Регуляторы наверняка удвоили бдительность. Не исключено, что следят за всеми прибывающими в город.

– Значит, опасность есть и сейчас?

– Мы здесь в постоянной опасности. Послушай меня, Нико. Пока мы здесь, слушайся меня беспрекословно, делай, что я скажу, без расспросов, без споров, без рассуждений. Если что-то случится, если мы попадем в беду, твое дело – заботиться о собственной безопасности. Что бы ни произошло со мной – уходи.

Разумеется, уверенности такие слова не добавили. Нико то и дело оглядывался, посматривал по сторонам, так что в конце концов Эш попросил его не вертеть головой и не привлекать к себе ненужного внимания. Ливень не ослабевал, и они уже промокли до нитки.

– От этого дождя у меня в глазах щиплет, – пожаловался Нико, догоняя Эша после того, как ему лишь в последний момент удалось увернуться от проезжавшей мимо повозки. – И привкус во рту какой-то неприятный.

– Здесь само небо отравлено. Это из-за угля. В сухую погоду над городом обычно висит вонючий дым. Его называют здесь Бааловым Туманом в память о древнем царе, страдавшем от вздутия живота. Говорят, со временем к этому привыкаешь.

В последнем Нико сильно сомневался. Он покорно тащился за стариком по улицам чужого, странного и удивительного города, стараясь не обращать внимания на усиливающееся болезненное ощущение пустоты в желудке – завтрак они пропустили.

Наконец они остановились у постоялого двора, хостальо, приземистого здания из старого серого кирпича, с грязными, закопченными окнами и шелушащейся краской на сгнивших рамах. Футах в тридцати над землей красовалась огромная вывеска с изображением кровати и смелой надписью на торге – «Хостальо эль Парадизио».

– Подойдет, – решил Эш. – Других в этом квартале не найти.

Оставляя за собой мокрый след, они подошли к стойке и записались под вымышленными именами. Читавший газету служитель бросил на гостей равнодушный взгляд и снова погрузился в чтение.

– Свободные комнаты на четвертом этаже. Поищите там. После девяти – никаких посетителей. Пищу в комнате не готовить. Огня не разводить, даже свечи не зажигать. И, – он поднял наконец голову, – мусор в окно не выбрасывать. В полу есть помойная дыра. Заведение у нас приличное, и непорядка мы не допускаем, понятно?

– Приличное заведение достойно соответствующего уважения, – сказал Эш и сжал кулак. На раскрытую замусоленную страницу упала грязная, серая капля. Служитель торопливо захлопнул журнал и, шумно фыркнув, объявил сделку завершенной. Эш и Нико направились к лестнице. Служитель проводил их косым взглядом.

Чтобы найти свободную комнату, требовалось отыскать дверь с торчащим из замочной скважины ключом. Таковая, как им и было сказано, обнаружилась на четвертом этаже. Однако предпринятая Нико попытка повернуть ключ успехом не увенчалась.

– Отойди, – сказал Эш.

Замочная скважина находилась не в самой двери, а в закрепленной на раме крепкой металлической коробке. Прежде чем браться за ключ, Эш опустил монету – целый серебряный марвел, поскольку мелкие монеты просто проваливались и выскакивали внизу – в узкую щель на этой коробке.

Судя по звуку, марвел укатился куда-то вниз по некоему канальцу внутри самой стены. В коробке что-то щелкнуло, ключ повернулся, Эш вынул его и толкнул дверь.

Комната – применить это слово к данному помещению можно было только с изрядной долей иронии – представляла собой крохотную каморку с двумя откидными полками, одна над другой. Обе находились в сложенном состоянии. Эш снова бросил монетку в щель соответствующей коробочки, опустил полку, устало сел, держа на коленях свой кожаный дорожный мешок, и тяжело, по-стариковски, вздохнул.

Закрыв дверь, Нико прошел к единственному окну и поставил на пол мешок. В комнате пахло мадией, потом и сыростью. Судя по всему, ее давно не проветривали. Он попытался открыть ставни, но они не поддавались.

– Возьми. – Эш хмуро протянул ему четвертак. Отыскав взглядом уже знакомую коробку, прикрепленную в данном случае к оконной раме, Нико бросил в щель очередную монетку и, дождавшись щелчка, потянул ставни. Увы, вид не порадовал – грязная, закопченная, со следами птичьего помета кирпичная стена здания на противоположной стороне улицы, до которой было не больше семи футов.

Раскрытые окна напротив предлагали ограниченный набор картинок: спины сидящих на стульях людей, бледные лица, неясные мелькающие фигуры… Воздух с улицы принес не свежесть, а вонь и звуки города. Нико перегнулся через подоконник – кучки мусора, лужи. Он повернул голову влево, но увидел лишь такие же улочки, уходящие к заливу и Первой бухте.

Пока Эш раскладывал вещи, Нико еще раз прошел взглядом по окнам напротив. В одном сидевший на стуле старик строил что-то из спичек.

Нико отвернулся. В чахлом дневном свете убожество комнаты проступало с еще большей очевидностью.

– Когда мы встретимся с Барахой и Алеасом?

– Завтра. – Рядом с умывальником Эш аккуратно положил завернутые в тряпицу кору для чистки зубов и мыло. – Но сначала встретимся с нашим агентом – надо убедиться, что они добрались благополучно.

– Можно и сейчас сходить.

– Нет. Подождем, пока стемнеет.

«Чудно», – подумал Нико. Перспектива провести в этой каморке полдня, маяться, не зная, чем себя занять, совсем не радовала.

– Вы ведь уже бывали в Косе. Могли бы показать мне город.

– Вот. – Эш протянул ему одну из миниатюрных книжиц, которые носил в дорожном мешке. – Не знаешь, куда время девать, – почитай. А я пока вздремну.

Нико посмотрел на книжку, но брать не стал. Наверное, стихи. Эш постоянно читал эту чушь.

– Честно говоря, я уж лучше буду ногти себе вырывать.

Эш лишь поднял бровь и положил книгу на кровать. За время путешествия он несколько раз предлагал ученику почитать и каждый раз, когда Нико отказывался, реагировал на это с неизменным равнодушием. Сейчас, однако, последовало продолжение.

– А ведь ты, парень, читать-то не умеешь?

Нико отвел глаза.

– Конечно, умею. Просто не хочу.

– Нет. Может быть, отдельные слова, но не по-настоящему.

Нико схватил книжку:

– Хотите, чтобы я почитал? Ладно… вот здесь… – Он прищурился, рассматривая слова на корешке. – «Зов… Херона…» – Он открыл первую страницу. – «Со…брание раз…мыш…лений от…» – Набранные изящным черным шрифтом, слова начали разъезжаться, кружиться, расплываться. Как всегда. Нико моргнул. Бесполезно. – Он раздраженно захлопнул книжку и бросил на кровать. – Я уже пробовал. Ничего не получается. Эти слова… они то сливаются, то прыгают. Вот когда артисты что-то разыгрывают, там все понятно, а в книгах…

– Понимаю, – кивнул Эш. – У меня такая же проблема.

– Но ты же все время читаешь!

– Да, теперь читаю. Но в детстве у меня были большие трудности с книгами. Я боялся книг, боялся слов. Такое бывает. Просто некоторые с этим рождаются. Но это не значит, что мы не должны читать. Да, трудно. Надо практиковаться. Не спешить. Иди сюда. Садись. Я тебе покажу.

Нико предпочел бы сбежать, смыться, но за спиной было окно и ничего больше. Эш открыл книжку и, заметив, что ученик прилип к подоконнику, покачал головой.

– Поверь мне. Уметь читать – ради этого стоит постараться.

– Но у тебя одни только стихи. Скучно.

– Чепуха. Поэзия – это то, чем мы живем, чем дышим. – Старик перевернул страницу, прошел глазами по строчкам, послюнявил палец и пролистал дальше. – Вот, послушай. Так пишут стихи на хоншю. Автора зовут Иссеа, и он говорит об одиночестве в ночи.

 
Горное озеро
Пьет луну,
Пьет меня.
 

Старик посмотрел на Нико:

– Чувствуешь? Одиночество?

– Прочитай еще раз. Оно такое короткое, что я даже не понял, где начало. – Тем не менее Нико подошел к кровати, сел рядом с Эшем и посмотрел на черные значки.

Эш положил книгу ему на колени:

– Попробуй, прочти сам. Не торопись.

Нико начал читать. Осторожно, медленно проговаривая каждое слово. Когда буквы поплыли, он заставил себя расслабиться. Он мог читать, когда хотел, но процесс отнимал слишком много сил, а собственная неумелость раздражала и злила. С короткими стихами получалось легче, язык был прост, слова окружало большое свободное пространство. Нико поймал себя на том, что читает вслух.

В дверном проеме Пространство Испуганной птахи.

– Видишь? Ты хорошо читаешь. Да, это трудно, но возможно.

– Эти стишки, они или доходят сразу, или совсем не доходят.

Эш кивнул.

– Возьми эту книжку. Считай ее частью своего образования.

– Спасибо. У меня никогда не было книжек. – Нико осторожно погладил кожаный переплет и поднялся. – А теперь, ради всего святого, давайте пойдем куда-нибудь или что-то сделаем.

Глава 21. Рай-город

Часы на розовом фасаде местного маннианского храма показывали три пополудни. Нико и Эш перекусили в таверне, взгромоздившись на высоченные табуреты у самого окна раздачи, где у клиентов принимали заказы и через которое можно было увидеть потных поваров, работающих в крохотной, душной кухне. Ели молча, налегая на лапшу под острым соусом. Низкое небо сыпало дождем, и вода постоянно стекала с провисшего навеса над их головами. Эш, несмотря на очевидную усталость, не забывал наблюдать за окружающими, но заметил он какие-то признаки слежки или нет, осталось неизвестным – результатами наблюдений старик не поделился.

Внимание Нико привлек храм напротив. Не люди, входившие в него и выходившие, но само здание. Ничего подобного он прежде не видел, поскольку оно представляло собой, по сути, каменную спицу, дерзко возвышающуюся над окружающими приземистыми строениями. Сам факт того, что сооружение из стали и жидкого камня, столь тонкое и высокое, вообще может стоять, оставался для него неразрешимой загадкой.

– Я в Косе, – пробормотал Нико негромко, словно разговаривая сам с собой. – Сижу, ем лапшу и понимаю, что совсем не знаю этих людей. Знаю только, что для меня, мерсианца, они – враги, а значит, их надо бояться.

Эш неторопливо прожевал. Проглотил.

– Они – самые обычные люди. Просто зашли в своих обычаях слишком далеко. В некотором смысле они – больные. Больные духом. – Он шумно втянул в рот еще одну полоску лапши и оглянулся через плечо на храм. – Ты боялся бы их больше, если бы познакомился с местными священниками.

Так ли? Истории о человеческих жертвоприношениях, совершаемых жрецами Манна, и развращенности и порочности последователей этого учения представлялись здесь, в самом центре Империи, где он сидел преспокойно в обычной таверне, выдумкой и ерундой. Нико притих, задумавшись, потом снова заговорил:

– Может, и войн было бы меньше, если бы не было разных верований.

– Может быть, – согласился, облизывая пальцы, Эш. – Но поразмышляй вот над чем. Как по-твоему, стали бы мы нападать друг на друга реже, если бы придерживались одной и той же веры или вовсе не имели никакой? – Старик печально покачал головой. – Мы только притворяемся, что жить не можем без веры и готовы умереть за нее. Войны редко ведутся из-за веры. Куда чаще люди дерутся из-за земли, добычи, престижа, глупости. Из-за желания одних властвовать над другими. Если же при этом между враждующими народами есть еще и религиозные различия, то тем лучше – они помогают скрывать то общее, что объединяет всех людей. Истинная вера в раздорах присутствует редко. Маннианцы отличаются от других только внешне. Их истинная цель – господство. В глубине души они желают всеми править и всем управлять.

Под бой храмовых часов на высоком балконе башни появился священник с мегафоном. И тут Нико стал свидетелем удивительнейшего явления. Все, кто только находился на улице, побросали свои дела, шлепнулись на колени, вскинули руки и обратились лицом в сторону далекого Храма Шепотов.

Кто-то потянул его за рукав, и в следующее мгновение Нико и сам стоял на коленях рядом с Эшем. Оглянувшись вокруг, он заметил, что оказался не единственным, кто с опозданием отреагировал на призыв жреца и кто, судя по выражению лица, не слишком обрадовался возможности засвидетельствовать почтение Манну.

– Дневная молитва, – с презрительной ноткой объяснил Эш и воздел руки. Рукава тут же соскользнули к локтям, и по голым предплечьям потекли капли дождя.

Нико покорно последовал примеру учителя, чувствуя себя при этом полным идиотом.

Трамвай, в который они сели в шесть часов, тащили двенадцать измученных зелов. От полосатых боков и спины шел пар. На двери вагона красовалась надпись: «Рай-город».

В задней части вагона стоял снабженный монетоприемником турникет. Бросив в щель полмарвела, Эш поднялся на борт. Нико последовал за ним. Свободных мест не осталось, поэтому стоять пришлось в проходе, держась за багажную полку, которая шла по всей длине вагона. На полке лежали мешочки с овощами, рулоны ткани и многое другое. Была даже клетка с живыми цыплятами, которые смотрели на Нико черными стеклянными глазками. С наступлением вечера улицы снова заполнились людьми и повозками, и вагон катился медленно, покачиваясь из стороны в сторону. Нико и Эш покачивались вместе с ним. Оружие надежно спрятали под одеждой. Пассажиры подремывали, и в вагоне было как-то странно тихо, если не считать ровного шума дождя, бившего по окнам и крыше.

– Никто ни с кем не разговаривает, – шепнул, наклонившись к Эшу, Нико. – Они даже не смотрят друг на друга.

Наставник вымученно улыбнулся.

От остановки к остановке вагон понемногу пустел, появились свободные места, и Нико с Эшем тут же сели. Старик сразу закрыл глаза.

Нико заметил, что лоб его прорезали морщины боли. Словно пытаясь ослабить давление, Эш сжал виски дрожащими пальцами, потом достал из кисета лист и положил за щеку.

– Вы не очень хорошо выглядите, – сказал Нико.

– Место такое, плохо на меня действует, – устало, не открывая глаз, ответил старик. – Разбуди на последней остановке. – С этими словами он закутался в мокрую накидку и затих.

Все четыре бухты острова Кос размещались между пятью так называемыми «пальцами», известными как Пять Городов. Первая бухта располагалась между выступами, условно принимаемыми за «большой палец» и «указательный».

Рай-город, он же Первый город, был крупнейшим развлекательным центром Коса и занимал большую часть «большого пальца». Его главная улица проходила по береговой линии над Первой бухтой и восточными пристанями, где и снимали комнату Эш и Нико. Отсюда они ясно видели скопление башен, окружавших громадный Шай Мади, новейший и самый большой в городе колизей, возвышавшийся холмиком над окрестными пригородами. В тени этого колосса вагон и остановился в последний раз.

Выходя вместе с последними пассажирами под мелкий дождь, Нико как зачарованный таращился на громадину из вознесшихся в небо арок и колонн. Вагон покатил в сторону. Зелы выглядели уставшими, но, освободившись от бремени и чувствуя близость дома, быстро набирали ход. Все путешествие заняло около часа.

Улицы уже заполнили толпы возбужденных гуляк, тянувшихся в общем направлении к стадиону, что задерживало Нико и Эша, двигавшихся навстречу этому шумному потоку. В конце концов они остановились в тихом переулке. Стемнело. Внимание Нико привлек человек на ходулях, зажигавший уличные фонари.

– Газовый свет, – объяснил Эш, предвидя вопрос ученика. – Город стоит на озере этого газа, и они используют его в тех местах, где он выходит на поверхность.

Нико попытался представить, о чем идет речь.

– Представь себе свинью, – снова пришел на помощь Эш. – Из задницы у нее иногда идет газ. Этот газ можно собрать в бутылку или направить куда надо, а когда потребуется, поджечь.

– То есть они собирают в бутылки газ, что идет у свиней из задницы?

Старик вздохнул:

– Нет. Я всего лишь привел тебе пример. Принцип действия один и тот же в обоих случаях.

– А я никак не мог понять, почему в Косе так противно пахнет.

Эш внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал и лишь выпятил, а потом втянул нижнюю губу.

Мимо, болтая на каком-то местном диалекте, напоминающем торг, прошла группка женщин. Целью их была общественная баня, напротив которой и стояли Эш и Нико. Рядом с входом висела вывеска с изображением предмета, похожего, как показалось Нико, на рошунскую печать.

Эш, словно ничего и не заметив, вошел вслед за женщинами, и Нико поспешил за наставником.

Бросив монетки и получив два чистых полотенца, они проследовали в душную, заполненную влажным паром раздевалку. Посетителей было немного; несколько мужчин и женщин негромко переговаривались в приглушенном свете потолочных ламп.

Отправив ученика в пустую кабинку, Эш куда-то исчез. Томясь в ожидании, Нико некоторое время прислушивался к разговорам, но голоса звучали приглушенно, и о чем идет речь, он так и не понял.

Над головой что-то зашуршало. Нико посмотрел вверх и увидел на месте деревянной плиты большую дыру. Появившийся в дыре Эш протянул руку. Нико ухватился за нее и в следующее мгновение, не приложив ни малейших усилий, оказался в темном, пыльном пространстве под крышей.

– Чердак здесь один на несколько зданий, – прошептал ему на ухо старик. – Мы попадем к нашему агенту прямо отсюда, не входя к нему через дверь. За его домом, несомненно, наблюдают.

Шли осторожно, на ощупь, по балкам, чтобы не наступать на хлипкие деревянные плиты. В воздухе висела пыль, и Нико изо всех сил старался не чихнуть и не потерять равновесие. Он с ужасом представлял, как проваливается с треском через потолок и падает на колени какому-нибудь голому бедолаге.

Эш наконец остановился, снял еще одну плиту и аккуратно отложил в сторону, после чего заглянул в дыру и, не обнаружив, по-видимому, ничего подозрительного, спустился вниз. Нико проворно нырнул следом.

Теперь они стояли в небольшом кабинете, спиной к растопленному камину, который служил здесь и единственным источником света. В глубоком кожаном кресле сидела женщина с раскрытой книгой на коленях. Внимание Нико, однако, привлекла не женщина и не книга, а большой пистолет, который она держала в руке и который твердо смотрел в грудь Эшу.

На мгновение все в комнате застыло, и только тени прыгали по стенам и безыскусной деревянной мебели. Потом в камине что-то треснуло и зашипело, и Нико вздрогнул. Женщина подняла свободную руку и приложила к губам палец.

Она положила пистолет на столик рядом с креслом, добавила к нему книгу, легко поднялась, шагнула к камину и жестом подозвала Эша.

Последовав за учителем, Нико заметил печать, свисающую с шеи молодой женщины. Между тем Эш положил на пол меч, встал на колени и посмотрел в идущую вверх каминную трубу. Потом подобрал меч и поднялся.

Женщина снова кивнула. Нико взглянул на камин и вышел за ними из комнаты.

* * *

В коротком темном коридоре хозяйка повернула не к кухне, как ожидал Нико, а к уборной, места в которой едва хватило для троих. Женщина закрыла дверь, и они оказались в полнейшей темноте.

Вспыхнувшая спичка проследовала к стене и подожгла фитилек масляной лампы, приютившейся в закопченной нише. Пока разгорался огонек, от масла распространился аромат жимолости, замаскировавший неприятный запах уборной.

Когда посветлело, женщина повернула кран в другой нише, где стоял рукомойник. Комнату наполнило журчание бегущей воды.

– У нас неприятности, – заговорила она низким, с хрипотцой голосом и, обойдя Эша, уселась на унитаз, чтобы освободить хоть немного пространства.

Огонек в лампе разгорелся, и Нико вдруг увидел лицо, которое снилось ему едва ли не каждую ночь.

– Серезе… – вырвалось у него.

Хозяйка снова приложила к губам палец.

– Здесь небезопасно, – прошептала она. – За домом ведется наблюдение.

Эш кинул.

– Хорошо выглядишь, – заметил он.

Выглядела она и впрямь роскошно – заплетенные в тонкие косички волосы, обтянутое коричневой кожей тело…

– Не могу сказать того же о тебе. Что ты с собой делаешь? Выглядишь ужасно.

– Спасибо. А теперь скажи, тебя давно слушают?

Серезе пожала плечами:

– То устройство в камине я обнаружила после возвращения в город. Они наследили. Оставили грязное пятно там, где его не должно было быть, потому что я все вытерла перед отъездом. – Она покачала головой. – Пожалуйста, выслушай меня. Сейчас это не проблема. Прошлой ночью отец все проверил – ты же знаешь, какой он бывает осторожный, – так вот Регуляторы наблюдают за домом со всех сторон.

– Значит, Бараха уже в городе?

– Да, но ты не слушаешь. Отец не стал навещать меня сам, но прислал записку с требованием, чтобы я немедленно уходила. А я решила подождать вас. Он думает, что Регуляторы следят и за баней. Не спрашивай что и как, но они, кажется, знают, что сюда можно попасть оттуда. Скорее всего, они видели, как вы входили.

Нико с беспокойством взглянул на старика. «Милосердная Эрес. Они, может быть, знают, что мы сейчас здесь».

Эш задумчиво провел пальцем по ножнам.

В наступившей тишине Серезе посмотрела на Нико и попыталась улыбнуться. «А ведь она боится», – понял он и обрадовался – по крайней мере, страшно не ему одному. Ему вдруг вспомнилась их короткая встреча в прачечной Сато, ее растрепанные волосы, разгоряченное лицо…

– Где встречаемся? – спросил Эш. – Твой отец сказал что-нибудь?

– Да, сказал, что вы встречаетесь завтра, в условленном месте.

– Хорошо. Тогда мы уходим.

– Конечно, – вставил Нико. – Возьмем и выйдем как ни в чем не бывало, а они еще помашут нам на прощание. Отличный план. Не подкопаешься.

– Мы выйдем из бани вместе с другими. По крайней мере, им придется разделиться. Лучшего варианта нет.

Серезе согласно кивнула, поднялась и выскользнула в коридор, на мгновение прижавшись к Нико спиной. Они вышли следом. Девушка уже завернулась в темно-красную накидку и захватила холщовый заплечный мешок, собранный, по-видимому, заранее.

В комнате Эш приник к щелке в ставне. Нико тем временем взял инициативу на себя, подвинул кресло и, встав на него, подтянулся и выбрался на чердак. Он протянул Серезе руку, но она отказалась от предложенной помощи и подала ему мешок, а потом вылезла сама. Эш поднялся последним и аккуратно поставил на место деревянную плиту.

В раздевалке, когда они вернулись, было тихо. Несколько минут все трое сидели, прислушиваясь, на скамье в кабинке. Было тесно, и Нико ощущал жар женского тела. Не замечать его становилось все труднее.

Эш потер лоб.

– Храм? – негромко спросил он, наверное, для того лишь, чтобы отвлечься от боли. – Ты что-нибудь узнала?

– Наблюдала несколько дней, – прошептала девушка. – Обо всем рассказала Басо. Вывод ясен: это невозможно.

– Однако же Басо пробрался.

– Да, но что дальше?

Эш не ответил.

– Мы даже не знаем, там ли еще Киркус.

– Провидец сказал, что там. По крайней мере, был там до того, как мы вышли из Сато. Теперь нам остается лишь надеяться, что он все еще в Храме.

В раздевалку, громко насвистывая, вошел банщик. Потом появились другие. Мужчины заспорили, решая, в какой бордель отправиться. Эш наклонился и выглянул из-под двери.

– Слушайте меня, – прошептал он, поднявшись. – Выйдем вместе с ними. Если нас атакуют, вы оба убегайте. Я постараюсь их задержать. Нико знает, куда идти.

– Знаю?

– Да, на постоялый двор. Сначала пойдете к восточной пристани, а оттуда вам каждый дорогу укажет.

Подождали еще немного. Наконец Эш кивнул, и они, натянув капюшоны, выскользнули из кабинки и пристроились к выходящим на улицу мужчинам. На смену сумеркам уже пришла ночь. Дождь прекратился. Сразу же за дверью веселая компания повернула направо. Эш мгновенно свернул налево.