Текст книги "Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век"

Можно с глубокой уверенностью говорить, что его выбор был мотивирован христианскими убеждениями и моральными выводами, сделанными на их основе. Духовный переворот, произошедший с юным Трубецким, утвердил будущего автора «Основания идеализма» в истинности христианства и значимости его идей для всеобщего духовного и культурного прогресса человечества. Пережив нигилистический кризис, по завершении гимназии Трубецкой навсегда вернулся к христианству и, по словам Л.М. Лопатина, «на всю жизнь сделался убежденным проповедником идеального, очищенного, философски оправданного религиозного мировоззрения».

На страницах главного научного труда «Учение о Логосе в его истории» С.Н. Трубецкой сформулировал свое кредо – христианина, мыслителя и политического деятеля: «Человек не может мыслить свою судьбу независимо от судьбы человечества, того высшего собирательного целого, в котором он живет и в котором раскрывается полный смысл жизни». Идеалом же на пути исторической работы народов служат «разум и добро», господствующие не только в человеке, но и «во вселенной».

Не вызывает сомнений, что если бы Сергею Николаевичу Трубецкому было отпущено иное время жизни, то он бы принял самое живое участие в публичном политическом процессе эпохи партийного строительства и первого русского парламентаризма как последовательный и убежденный деятель либерального направления. Либеральная программа, закрепляющая личностные и политические свободы, была продолжением его христианской веры в свободный творческий разум человека и выношенной им философской идеи абсолютного как конкретного субъекта, сущего «в себе самом для другого» и заключающего «в себе основания своего другого». Либеральная философия Трубецкого соответствовала его христианской метафизике абсолютного – «нравственной идее Бога, как бесконечной любви» – центральному тезису, сформулированному в «Основаниях идеализма». Изложенная Трубецким концепция «конкретного идеализма» с ее необходимым постулатом «опыта и умозрения, точно так же как и религиозной веры» стала философским обоснованием социально-политической программы, продолжающей и развивающей традицию христианского либерализма в политической культуре России.

«Когда бы знать, что всё так сложится…»
Николай Николаевич Кутлер

Федор Гайда

В истории русского либерализма не было недостатка в людях принципиальных, но редко кого политическая судьба забрасывала в столь разные обстоятельства, как Николая Николаевича Кутлера. Свой путь этот известный государственный и общественный деятель, признанный экономист, прошел с редким достоинством, не кланяясь никакому начальству – будь то Витте или Ленин, – и убежденно служа России и ее интересам так, как он их понимал.

Николай Николаевич Кутлер родился и июля 1859 года в Туле. Его аристократический род происходил из города Монбельяра в провинции Франш-Конте; прадед Николая Николаевича вынужден был бежать из революционной Франции и с 1803 года нашел прибежище в России. До 1793-го Монбельяр был наследным владением герцогства Вюртемберг, и российская императрица Мария Федоровна, урожденная принцесса Вюртембергская, оказала семье Кутлеров свое покровительство. Дед Николая Николаевича, Федор Львович Кутлер, участвовал в Отечественной войне 1812 года, принял русское подданство и православие. Отец Николай Федорович также состоял на военной службе, а после отставки поселился в своем орловском поместье, которое превратил в преуспевающее хозяйство. В 1879 году на II Московской выставке молока и молочных произведений его топленое масло было удостоено малой серебряной медали. В начале 1870-х годов Н.Ф. Кутлер также занимал должность председателя орловской губернской земской управы.

В семье Н.Ф. Кутлера было четверо детей. Вторым ребенком стал сын Николай. Он учился в 1-й Орловской мужской гимназии (окончил ее в 1878-м, за год до перевода туда своего будущего противника Петра Столыпина), затем в 1882 году завершил обучение на юридическом факультете Московского университета. В 1885 году Николай Николаевич женился на Александре Николаевне Страховой, в их семье родилось восемь детей. Супруга Кутлера была дочерью известного литератора и журналиста Н.Н. Страхова, сокурсника и друга профессора и миллионера И.А. Вышнеградского, министра финансов в 1887–1892 годах. Такое родство сильно повлияло на последующий жизненный путь Николая Николаевича.

По окончании университета Кутлер стал помощником присяжного поверенного по уголовным делам, однако уже через три года, женившись, перешел в финансовое ведомство, где сделал очень быструю карьеру, пройдя должности податного инспектора, податного ревизора в Петербурге, управляющего Симбирской казенной палатой. В 1892 году он стал уже вице-директором, а с 1899-го – директором Департамента окладных сборов Министерства финансов. В 1901-м, в сорок два года, его произвели в чин действительного статского советника (равного генерал-майору в армии).

В 1890-е годы судьба Кутлера уже была тесно связана с деятельностью министра финансов С.Ю. Витте, сменившего на этом посту И.А. Вышнеградского. Кутлер сразу стал одним из ближайших сотрудников Витте. В 1894 году по поручению Комиссии для пересмотра Устава о земских повинностях при Министерстве финансов Кутлер подготовил ряд материалов: «Краткий исторический очерк и обзор современного состояния законодательства о земских повинностях», «Проект главных оснований преобразования земских повинностей», а также прилагавшуюся к нему «Объяснительную записку». Он принимал активное участие в подготовке лоббируемого Витте законопроекта об отмене круговой поруки, впрочем, так тогда и не вступившего в силу.

При этом уже в предреволюционные годы взгляды Н.Н. Кутлера оказались далеки от продворянских. В 1902 году, в период работы Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности по вопросу об «упорядочении грунтовых дорог», которые предлагалось содержать за счет крестьянской натуральной дорожной повинности, Кутлер высказал предложение ввести денежное обложение помещиков, что вызвало резкое несогласие остальных членов совещания. Его коллега В.И. Гурко вспоминал: «Речь Кутлера была всегда логичная и как будто убежденная. По крайней мере, всегда говорил он тоном, хотя неизменно спокойным, но твердым и проявлял наименьшую уступчивость». Вместе с тем Гурко вполне резонно полагал, что Кутлер, «по-видимому, являлся наиболее точным выразителем взглядов самого Витте».

В ноябре 1904 года с подачи Витте Кутлер был назначен товарищем министра внутренних дел. Должность воспринималась им и его покровителем как явно временная перед новым карьерным прыжком. Как вспоминал Гурко, на этом посту «Кутлер даже не приложил никаких стараний приобрести влияние на направление деятельности будто бы подведомственных ему частей Министерства внутренних дел и вполне удовлетворялся безоговорочным подписыванием всех посылаемых ему к подписи бумаг». Уже в январе 1905 года Н.Н. Кутлер стал товарищем министра финансов, а в апреле – одновременно и управляющим Дворянским и Крестьянским земельными банками. В это же время он вошел в Особое совещание о мерах к укреплению крестьянского землевладения. С назначением графа Витте премьер-министром для Кутлера открывались поистине звездные перспективы. 28 октября 1905 года он был назначен главноуправляющим землеустройством и земледелием и тем самым вошел в состав Совета министров.

Осенью 1905 года граф Витте поручил своему протеже разработку законопроектов по коренной проблеме того времени – аграрному вопросу. Комиссия Кутлера подготовила проект, который предусматривал принудительное отчуждение частновладельческих земель в пользу крестьян. По сути, это была инициатива самого Витте. При обсуждении проекта в заседании Совета министров в ответ на общее мнение присутствующих о том, что принудительное отчуждение нарушает принцип частной собственности, Витте, по воспоминаниям министра народного просвещения гр. И.И. Толстого, отреагировал: «Какие-то римляне когда-то сказали, что право собственности неприкосновенно, а мы целых две тысячи лет повторяем, как попугаи; все, по-моему, прикосновенно, когда это нужно для пользы общей». Но уже в феврале 1906 года, когда император в этом вопросе начал склоняться к правым, Витте поменял свою точку зрения. Опасаясь собственной отставки, он решил пожертвовать Кутлером. Занимавший позднее пост главноуправляющего земледелием и землеустройством князь Б.А. Васильчиков вполне справедливо считал, что Кутлер стал у Витте «козлом отпущения». В результате Н.Н. Кутлер оказался не у дел, хотя и с пенсией в 7 тыс. рублей в год.

Поспешная отставка не означала невостребованности. Кутлер стал членом правления Учетно-ссудного банка, акционерного общества соединенных заводов «Донецкий» и «Союз», членом Совета Азовско-Донского банка, а затем и председателем Общества взаимного кредита деятелей печатного дела. Он занимался публицистикой, состоял членом Литературного фонда, был одним из авторов «Нового энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона». Будучи заядлым шахматистом, в апреле 1914 года Кутлер председательствовал на учредительном заседании Всероссийского шахматного союза. Но основным его поприщем все же стала политика. Вероятно, Николай Николаевич, не привыкший проигрывать, сделал ставку на тех, с кем связывал будущее России.

В своих воспоминаниях С.Ю. Витте, уходя от вопроса о собственной роли в отставке Кутлера, характеризовал его как «честного, умного и дельного человека, которого травлею загнали в лагерь партийных левых кадетов». Однако вряд ли стоит слишком преувеличивать «обреченность» Кутлера на последующие поступки: он был не из тех, кого подобные жизненные обстоятельства могли легко сломать. Спокойный деловой характер позволял ему сохранить душевное равновесие.

Вскоре после отставки Николай Николаевич действительно стал членом Конституционно-демократической партии, а в марте 1907 года был даже кооптирован в состав партийного ЦК, где возглавил аграрную комиссию и вошел в состав бюджетной. Кутлер регулярно присутствовал на заседаниях Центрального комитета, но выступал редко. Среди кадетов, по воспоминаниям И.В. Гессена, он имел следующую репутацию: «Закоренелый чиновник, в высшей степени одаренный и толковый… Нам он оказался исключительно полезным, как своей основательной осведомленностью в области государственных финансов, так и вообще отличным знанием всех деталей бюрократической машины».

Для кадетской партии Кутлер оказался незаменимым экспертом. Совместно с А.А. Кауфманом и А.А. Мануйловым он стал автором аграрной программы кадетов. В губерниях центральной России по отношению к крупным и средним частным владениям предполагалось применить принцип принудительного отчуждения. Государственные, удельные, кабинетские, монастырские и церковные земли также учитывались при проведении реформы; лесные угодья подлежали отчуждению только в «многолесных местностях». Не подлежали отчуждению земли земского и городского самоуправления, благотворительных и просветительских обществ, не сдававшиеся в аренду земли под усадьбами, садами, огородами, виноградниками, питомниками, а также те, «которые землеустроительные учреждения признают подлежащими сохранению». Размеры отчуждаемой земли определялись на уездном уровне исходя из действительных средних размеров землепользования, без учета наемного труда. В случае распространенного отходничества крестьянские наделы должны были получить дополнительную прибавку. Общины должны были получить землю в общинное владение. Частный владелец также мог рассчитывать на определение надела по общей норме; местоположение его владелец определял сам.

Оценивать отчуждаемую собственность предполагалось по «справедливой» цене (исходя из «нормальной чистой доходности») и наполовину за счет государства. Как предполагалось, крестьянские выплаты государству после отчуждения должны были быть меньше обычной платы за аренду земли. Вознаграждение планировалось выплачивать наличными с правом отсрочки в случае превышения определенной его нормы (в таком случае выплаты осуществлялись позднее с процентами). Долги с отчуждаемой земли выплачивались государством (если кредитором выступали «установления земельного кредита») или бывшим владельцем из суммы вознаграждения (во всех остальных случаях).

Интересно отметить, что сам по себе Н.Н. Кутлер, по его собственным заявлениям в кадетском ЦК, выступал за отчуждение лишь такой земли, которая арендовалась местным крестьянским населением и обрабатывалась его собственными орудиями. Кроме того, он считал, что принцип выплаты государством половины цены за отчуждаемую собственность внесен в проект «произвольно, от руки». Кутлер признавал: «Этот проект я могу защищать целиком только в том случае, если в нем будут сделаны поправки вправо; поправки влево будут равносильны призыву для меня выйти из партии… Дело идет о ликвидации всего частного землевладения… Лично я стою правее». Однако по поводу выхода из партии он тут же сам и констатировал: «Это отступление уже теперь сделать нельзя».

Как позднее Кутлер отмечал в Думе, принцип принудительного отчуждения земель непосредственно вытекал из крестьянской реформы 1861 года, которую он связывал с лучшими и светлыми страницами русской истории. Отказ правительства от отчуждения, по словам бывшего главноуправляющего, был равносилен отречению от принципов Великих реформ. Но все-таки стоило обратить внимание на разницу исторических обстоятельств. Основной проблемой кадетского проекта были способы его реализации. В отличие от «Положений 19 февраля 1861 года», он определял лишь общие принципы своего воплощения в жизнь. На местах предстояло принимать конкретные решения о том, кто, что и как будет отчуждать, кого наделять и как возмещать. В условиях революционного противостояния подобные вопросы могли не ослабить, а лишь усилить политический кризис, а также сделать его повсеместным. Власть, как известно, через несколько месяцев избрала иной путь, нанеся удар по крестьянской общине.

В 1907 году Николай Николаевич был избран во II Государственную думу. Там, правда, по воспоминаниям В.А. Маклакова, он попал в «фальшивое положение, когда в Думе его противники оглашали бумаги прежнего времени, им когда-то подписанные». Тем не менее Кутлер стал основным докладчиком от кадетской партии по земельному и бюджетному вопросам. 19 марта 1907 года он выступил главным участником полемики между трудовиками и кадетами по аграрному вопросу. Кутлер категорически отрицал народнический проект национализации земли, предлагал предоставить землю в крестьянскую собственность – общинную или частную. Отрицались как нереалистичные идеи трудовиков об уравнительном принципе землепользования, который невозможно было провести даже на уровне губернии, так и о наделении землей всех желающих, поскольку это усилило бы проблему малоземелья. Кутлер предлагал лишь установить государственный контроль над крестьянским залогом земли в целях пресечения земельной спекуляции.

В кадетской фракции, как свидетельствовал Маклаков, Кутлер оказался «главным оппонентом против левых». Одновременно в Думе он резко критиковал речь П.А. Столыпина с высокой оценкой помещичьего землевладения и упрекал премьера в реакционности. В собственном выступлении 26 мая 1907 года Кутлер также заявил, что правительственный законопроект о выходе из общины предполагает ее насильственный слом, что оратор полагал недопустимым. Позднее на заседаниях ЦК партии он высказал опасение, что претворение в жизнь указа от 9 ноября 1906 года лишь усилит конфликтность в крестьянской среде. Однако уже на V кадетском съезде в октябре 1907 года Кутлеру пришлось признать, что Дума не смогла отменить указ 9 ноября именно в силу настроений крестьянских депутатов.

По мнению Маклакова, в Думе Н.Н. Кутлер был «единственным квалифицированным оппонентом» министру финансов В.Н. Коковцову. 20 марта 1907 года Кутлер выступил с речью по порядку формирования государственного бюджета. Он предлагал полномасштабную, но постепенную бюджетную реформу, сутью которой был переход от «пьяного бюджета» к прямому налогообложению, прежде всего путем введения подоходного налога. Кутлер протестовал против повышения расходов на военные нужды (например, постройки военно-стратегических железных дорог) и отстаивал их перераспределение на нужды населения. Во II Думе он также выступал по вопросу о государственной помощи безработным. Выступления Николая Николаевича зачастую сопровождались эмоциональными последствиями. Так, он публично обвинил Министерство внутренних дел в повышении окладов начальника Главного управления по делам печати и его помощников. В ответ Столыпин доказал необоснованность этого выпада и закончил речь словами: «Здесь был нанесен вверенному мне ведомству удар сильный и смелый, но пришелся он, поистине, не по коню, а по оглоблям». Скандал приобрел широкий резонанс и дошел до монарха. По этому поводу Николай II написал матери: «Кутлер-подлец совсем провалился».

В III Думу Николай Николаевич уже не баллотировался. На заседаниях кадетского ЦК он предлагал «не беречь Думу», не пытаться влиять на ее политику и ограничиться пассивным сопротивлением большинству. Однако в 1909 году по партийному поручению ему все же пришлось баллотироваться от Петербурга на освободившееся место депутата-кадета А.М. Колюбакина. Конкуренты-октябристы впоследствии рассказывали, что во время предвыборной кампании избирателям рассылались фотографии с двумя разными изображениями Кутлера: для интеллигенции – в виде скромного обывателя, а в магазины и торгово-промышленные заведения – где он был снят в сюртуке со звездой на груди.

Кутлер был избран и продолжил критику правительства за столыпинские методы землеустройства, которые учитывали лишь интересы дворян и богатых крестьян. Продолжил он и борьбу с Коковцовым. «Финансовое ведомство есть ведомство наилучшего состава и наилучше управляемое в России», – отмечал Кутлер, но и оно «не может освободиться от тлетворного влияния всей существующей политической системы». Кутлер резко критиковал винную монополию, правительственный проект создания петербургской канализации, активно участвовал в доработке законопроекта об отдыхе торговых служащих. С началом экономического роста он также предлагал «воспользоваться исключительно благоприятным положением государственного казначейства» и принять программу всеобщего начального образования. Кроме правительства, от Кутлера доставалось и второй законодательной палате. Проблемы затягивания законодательного процесса он объяснял тем, что Государственный совет, кроме «вермишели», никакого участия в подготовке законов не принимает.

Однако постепенно Николай Николаевич разочаровался и в деятельности оппозиции. Главной тенденцией наступившего после 1907 года периода Кутлер считал «полную дезорганизацию общественных сил». На заседаниях кадетского ЦК он не только давал вполне традиционные оценки в отношении октябристов, не считая их годными к настоящей оппозиционности, но и подвергал сомнению способность самой кадетской партии объединить вокруг себя общественные силы. Государственную думу в такой ситуации, по мнению Кутлера, можно было распустить «в любой момент». В 1912 году он выступил против предвыборного соглашения с прогрессистами, поскольку оно не принесло бы никакого позитивного результата, а могло лишь испортить отношения кадетов с социалистами. После выборов в IV Думу Николай Николаевич отошел от активного участия в деятельности партии.

В годы Первой мировой войны Кутлер принял участие в деятельности созданных в целях «мобилизации тыла» общественных организаций. В марте 1916-го он вошел в состав Центрального военно-промышленного комитета, а 29 января 1917 года участвовал в собрании ЦВПК, выразившем поддержку его Рабочей группе, арестованной властями.

Накануне Февральской революции Кутлера избрали председателем Совета съездов горнопромышленников Урала, а сразу после победы революции он стал одним из основных выразителей мнения российских торгово-промышленников. 7 марта 1917 года он был избран председателем Совета съездов представителей промышленности и торговли и оставался на этом посту вплоть до ликвидации этой организации в сентябре 1918-го. 8 марта на первой встрече руководителей торгово-промышленных организаций с министрами Временного правительства Кутлер заявил, что «промышленность счастлива предоставить все свои силы, средства и опыт в полное распоряжение нового правительства».

16 марта на совещании, инициированном министром торговли и промышленности А.И. Коноваловым, от имени предпринимателей Кутлер выдвинул программу первоочередных мероприятий Временного правительства в области промышленности. Эта программа предусматривала урегулирование взаимоотношений между трудом и капиталом; демобилизацию промышленности; организацию торгово-промышленного класса на началах самоуправления; разработку акционерного законодательства; пересмотр горного законодательства и торгового устава. 19 марта Кутлер был избран в состав президиума I съезда Всероссийского торгово-промышленного союза, а в апреле стал одним из руководителей Общества экономического возрождения России. Весной 1917 года он также вошел в состав бюро кадетской партии по пересмотру ее программы.

По мере нарастания политического и экономического кризиса позиция Н.Н. Кутлера по отношению к правительству становилась все более жесткой, 10 мая на встрече с коалиционным Временным правительством возглавляемая им делегация промышленников потребовала от министров отклонять радикальные экономические требования рабочих. 12 мая на VIII съезде кадетской партии Кутлер сообщил о положении в промышленности и возложил ответственность за наступившую разруху на рабочих, обвинив их в «непомерных требованиях», 1 июня под председательством Кутлера открылся I Всероссийский съезд представителей промышленности и торговли. Противодействие установлению рабочего контроля на предприятиях было провозглашено одной из главных задач торгово-промышленников. 22 июня Кутлер и председатель Московского биржевого комитета С.Н. Третьяков на встрече с министром финансов А.И. Шингаревым и министром почт и телеграфов И.Г. Церетели опротестовали правительственное требование в адрес торгово-промышленников уплатить единовременный налог на прибыль за 1916 год. 15 июля Кутлер и Третьяков встретились с военным министром А.Ф. Керенским и вручили ему декларацию с требованием предпринимателей восстановить боевую мощь армии и утвердить дисциплину на фронте и в тылу.

8-ю августа 1917 года Н.Н. Кутлер участвовал в Московском совещании общественных деятелей и был избран в его постоянное бюро. На Государственном совещании 15 августа он выступил от имени группы торгово-промышленных организаций с речью, в которой резко критиковал правительственные мероприятия в экономической сфере. Ограничение торговли и до, и после революции, по мнению Кутлера, не принесло позитивного результата. Государственное распределение сырья могло быть успешным только при сильной власти, а не при анархии, когда власть присваивали самочинные организации – Советы. «Несмотря на лучшие, может быть, намерения многих из них, они не оказались способными выполнить принятую на себя задачу, не будучи должным образом связаны ни с общим государственным механизмом, ни между собою, и руководимые зачастую лицами, не обладающими никаким административным опытом и знанием», – говорил Кутлер. Причем и узаконенные организации (например продовольственные комитеты), как считал оратор, действовали не лучше. Установление рабочими контроля над предприятиями Кутлер охарактеризовал как «анархические акты» и заявил, что упадок производительности труда в промышленности вызван прежде всего «превышающим разумные пределы» повышением зарплаты рабочим, сокращением рабочего времени и переходом от сдельной зарплаты на почасовую и поденную. Кутлер выступил против планов установления Временным правительством трудовой повинности и государственного контроля над промышленностью как «совершенно ненужного», а также против введенного 12 июня повышения налогов (подоходного и с прироста прибыли) – не из классовых соображений, а «во имя охраны самой промышленности». Однако в речи Кутлера практически не было позитивной программы. В качестве частных мер он лишь предлагал повысить твердые цены, восстановить порядок на железных дорогах, использовать структуры частной промышленности и торговли в системе распределения.

В октябре 1917 года Кутлер был избран председателем торгово-промышленной группы во Временном совете Российской Республики (Предпарламенте), но из-за болезни не участвовал в его деятельности. На выборах в Учредительное собрание он был внесен в петроградский городской список кадетской партии как представитель Петроградского совета торговли и промышленности (третьим после П.Н. Милюкова и М.М. Винавера) в обмен на полную поддержку Советом кадетского списка. В ноябре Кутлер был избран в Учредительное собрание в числе 15 представителей кадетской партии.

Большевистский переворот Николай Николаевич воспринял с кадетской прямотой. В ночь на 29 ноября 1917 года его арестовали, при этом он был случайно легко ранен в ногу, поэтому арест отбывал в Николаевском военном госпитале. 26 января 1918 года он был освобожден, 21 июня повторно арестован, но через неделю опять выпущен. В августе Кутлер получил предложение украинского правительства гетмана П. Скоропадского поступить к нему на службу и решил его принять. Однако уехать не удалось: 6 сентября 1918 года его арестовали в третий раз, по обвинению в участии в саботаже мероприятий советской власти. Он, в частности, обвинялся в том, что еще в декабре 1917 года передал 1 млн рублей от торгово-промышленников в фонд помощи бастующим чиновникам девяти банков. На допросах Кутлер это категорически отрицал. По воспоминаниям В.Ф. Клементьева, «он был всегда наружно спокоен и невозмутим. Но иногда внутреннее кипение прорывалось у него не совсем разборчивым шипением, в котором все же можно было расслышать: „Когда бы знать, что всё так сложится“, „когда бы знать“, „когда бы знать…“ Шипение это чаще всего прорывалось во время вечерних разговоров с доктором Дмитрием Дмитриевичем Донским, лидером сидящих в тюрьме правых эсеров. Ни с кем другим Н.Н. Кутлер не говорил…» В феврале 1919 года он был вновь освобожден.

Возможно, условием освобождения стало согласие сотрудничать с советской властью. Уже в июне 1919 года Кутлер стал заведующим сметным отделом Народного банка РСФСР. Затем он также состоял членом совета Института экономических исследований Наркомата финансов, консультантом Главтопа, сотрудником технического совета Главметалла и Концессионного комитета. Вместе с тем Кутлер и его семья продолжали подвергаться репрессиям. В сентябре 1919 года за принадлежность к кадетской партии был арестован старший сын Николай (впоследствии освобожден), а в 1921 году как «заложника» дважды арестовывали и самого Кутлера. Он был выпущен через 9 месяцев с подорванным душевным состоянием и здоровьем. Младший сын Константин эмигрировал еще в 1917 году, но в 1923-м по ходатайству отца получил разрешение вернуться.

Николай Николаевич Кутлер выступил активным разработчиком советской финансовой реформы 1922 года: сказался опыт преобразований Витте. На заседании Комиссии по вопросам денежного обращения при Институте экономических исследований Академии наук в июле 1920 года Кутлер сделал доклад «О налогах в связи с реформой денежного обращения». В нем он отметил, что «современное налоговое дело в России находится в таком расстройстве» и, «пока против этого не будут приняты меры, ни о каком упорядочении денежного обращения не может быть и речи». Главным источником прямого обложения Кутлер предложил сделать землю, с которой предлагалось установить оброчную подать. В мае 1921 года в докладе «О восстановлении налогов» Кутлер наметил целую программу мероприятий по реформированию финансовой системы. Она была в целом одобрена советским правительством; не было поддержано лишь его предложение о выпуске в обращение твердой валюты в золоте. Тем не менее в 1922 году курс на золотое обеспечение все же был принят.

Вводились червонцы, приравненные по стоимости к ю-рублевой золотой монете дореволюционной чеканки. Первоначально они обеспечивались золотом лишь на 25 % (в остальном – товарами и векселями). Парижская газета Милюкова «Последние новости» справедливо отметила вклад Кутлера в создание советской денежной системы: «Вряд ли большим преувеличением будет сказать, что от конечной финансовой разрухи Россию спас именно он».

Наряду с С.Н. Прокоповичем, Е.Д. Кусковой, Ф.А. Головиным, Н.М. Кишкиным, М.В. Сабашниковым, Б.К. Зайцевым, К.С. Станиславским, Н.Я. Марром, С.Ф. Ольденбургом и др. Н.Н. Кутлер принял активное участие в деятельности Всероссийского комитета помощи голодающим. Он признавал: «Дело это – страшно опасное. Ведь с кем договариваться?.. Люди без чести и без отечества. Что им голод? Может дело повернуться так, что они утопят в нем остатки интеллигенции… Нам только и остается делать то, что подскажет совесть… Нужно хотя бы ценой собственных жизней привлечь внимание заграницы». 27 августа 1921 года Кутлер, как уже говорилось, был арестован наряду с другими членами Помгола. После ареста он сказал Прокоповичу: «Этой тюрьмы я больше вынести не смогу. Довольно с меня и того года… Стар я, знаете, для этих интересных похождений… Ноги больные, сердце не действует». Но в камере он держался стоически: «Ел ядовитый суп из погибшей рыбы без тарелки и без ложки – из перепиленной надвое бутылки, закусывал сорным прелым хлебом, вытирал бумажкой седые усы. Не жаловался и не волновался. И очень приветствовал мысль сделать из хлеба шахматы…»

В те же дни член коллегии Наркомфина РСФСР, знаменитый О.Ю. Шмидт выступил с ходатайством об освобождении Кутлера. В письме наркому финансов Н.Н. Крестинскому Шмидт писал: «Если Кутлера сейчас вернуть к работе, мы закрепим за Советской Россией одного из самых умных и знающих специалистов с вполне государственным кругозором». 14 сентября вопрос об аресте Николая Николаевича рассматривался на заседании Политбюро ЦК РКП(б). Было принято решение о его освобождении, «если не будет возражений со стороны ВЧК». 17 сентября Кутлер был освобожден, а в октябре, по предложению Крестинского, вместе с другим бывшим кадетом П.А. Садыриным введен в состав правления Государственного банка РСФСР и сыграл ключевую роль в налаживании его работы. Кутлер занял пост заведующего эмиссионным отделом банка, и его подпись появилась на введенных в обращение червонцах. Кроме того, он стал председателем Совета по делам промышленности при НКФ СССР, занимался вопросами кредитования промышленности и торговли. Политбюро дважды, по инициативе народного комиссара финансов РСФСР Г.Я. Сокольникова, обсуждало кандидатуру Кутлера в качестве предполагаемого члена коллегии Наркомфина, но под давлением Дзержинского все же ее отвергло.