Текст книги "Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век"

«Я являюсь сторонником правового демократического строя, осуществляемого при помощи народного представительства…»
Петр Дмитриевич Долгоруков

Валентин Шелохаев, Надежда Канищева

Петр Дмитриевич Долгоруков родился 1 мая 1866 года в аристократической семье, происходившей из древнейшего княжеского рода Рюриковичей. Среди прямых предков братьев-близнецов Петра и Павла Долгоруковых – ближайший боярин Владимир Дмитриевич Долгоруков (1654–1701), псковский и казанский воевода, черниговский наместник, управлявший в 1681–1682 годах Разбойным приказом; князь, генерал-аншеф Василий Михайлович Долгоруков (1722–1782), получивший в 1775 году почетный титул «Крымский» за покорение полуострова. Дедом Петра по отцовской линии был Николай Васильевич Долгоруков (1789–1872) – действительный статский советник, президент Придворной конторы. Хорошо был известен в России и род матери Петра и Павла Долгоруковых, урожденной Орловой-Давыдовой, прежде всего благодаря пяти братьям Орловым, приближенным императрицы Екатерины II. Дед по материнской линии – граф Владимир Петрович – один из крупнейших русских землевладельцев, англоман, получивший образование в Оксфорде, в свое время подавал императору Николаю I записку о желательности освобождения крестьян от крепостной зависимости на правах безземельных арендаторов, за что был отправлен на несколько лет за границу.

Вскоре после рождения близнецов их родители – Дмитрий Николаевич Долгоруков и Наталья Владимировна Орлова-Давыдова – перевезли братьев из Царского Села в Москву в огромный особняк в Малом Знаменском переулке, неподалеку от храма Христа Спасителя. Окруженные многочисленными нянями, гувернантками и гувернерами, домашними учителями, братья зиму проводили в Москве, а на лето их вывозили в подмосковное имение Волынщина, где возвышался памятник их знаменитому предку Долгорукову-Крымскому. Ближе к осени семья перебиралась в другое подмосковное имение деда В.П. Орлова-Давыдова – Отрада Серпуховского уезда, там, в семейном склепе, покоились останки братьев Орловых. Достаточно часто родители брали сыновей за границу: на европейские курорты Мариенбад и Карлсбад, где лечилась их мать; путешествовали по Италии, Франции, Германии, Швейцарии.

В 1879 году Петр поступил в 1-ю Московскую классическую гимназию, а после ее окончания в 1884 году – на историко-филологический факультет Московского университета. После окончания университета в 1889 году он поступил вольноопределяющимся в Нижегородский драгунский полк, а после завершения службы начал понемногу вникать в семейные хозяйственные дела. Переломным моментом в выборе общественно-политической ориентации стал для него 1891 год, когда он принял активное участие в кампании по борьбе с голодом в Самарской губернии. Петр познакомился тогда с Л.Н. Толстым, который оказал большое влияние на формирование его общественной и нравственной позиции. Не случайно в дальнейшем Петр станет последовательным пацифистом, войдет в руководство «Общества мира» в Москве. Здесь же, в Самарской губернии, Петр познакомился и с группой петербуржцев: князем Д.И. Шаховским, В.И. Вернадским, С.Ф. и Ф.Ф. Ольденбургами, А.А. Корниловым, которые участвовали, как и он, в борьбе с «самарским голодом», а несколько позднее в организации либерального движения и Конституционно-демократической партии.

Поселившись в своем имении в селе Гуево Суджанского уезда Курской губернии, Петр показал себя знающим и рачительным хозяином. Владея обширными земельными угодьями (1972 десятины земли), он сумел организовать интенсивное сельскохозяйственное производство, разводил породистый молочный и рабочий скот. С 1892 года и в течение последующих десяти лет Петр занимал должность председателя Суджанской земской управы, избирался губернским земским гласным. На посту председателя уездной земской управы он много внимания уделял постановке агрономической помощи крестьянам, организации народного образования в уезде и губернии.

Практическая земская деятельность позволила Петру Дмитриевичу основательно познакомиться с земскими проблемами, нуждами сельскохозяйственного производства, с жизнью крестьянства. С образованием в 1902 году по инициативе правительства «сельскохозяйственных комитетов» он принял в их деятельности самое активное участие. Критически оценивая правительственную политику в области крестьянского вопроса, Долгоруков настаивал на расширении компетенции комитетов, введении программы обследования крестьянского хозяйства, на коренном изменении аграрной политики, учете требований как органов земского самоуправления, так и самого крестьянства. Позиция Долгорукова была встречена в штыки министром внутренних дел В.К. Плеве, который потребовал отстранения «князя-бунтаря» от занимаемой им должности. По представлению Плеве Николай II выразил «высочайшее неудовольствие» Долгорукову, отстранил его от должности председателя земской управы и запретил в течение пяти лет участвовать в выборах в органы местного самоуправления. 22 октября 1902 года Петр Дмитриевич был уволен со своего поста. Это известие было встречено либеральной общественностью страны с возмущением, а Суджанская городская дума в знак протеста торжественно преподнесла ему диплом о возведении его в звание почетного гражданина города Суджа. Согласно информации Департамента полиции, земские гласные устроили Долгорукову прощальный обед, на котором были зачитаны многочисленные телеграммы, поступившие от представителей земств многих губерний и уездов России.

Активное участие в земской деятельности явилось для Долгорукова важнейшей предпосылкой и условием его включения в оппозиционную борьбу с авторитарным режимом, противодействовавшим любым проявлениям общественной самодеятельности. А если учесть, что правительство в начале 1890-х годов усилило свой административный натиск на органы земского и городского самоуправления, делая ставку на полицейско-бюрократические методы управления страной, то станет понятной позиция даже лояльных к верховной власти земцев, пытавшихся противостоять бюрократическому произволу. Поэтому закономерно, что в последние годы XIX века по инициативе Московского губернского земства, возглавляемого Д.Н. Шиповым, активизировался процесс консолидации земских сил, прежде всего на уровне губернских и уездных председателей земских управ, которые начиная с 1896 года стали устраивать периодические совещания для обсуждения широкого круга общеземских проблем.

Еще в 1899 году по инициативе братьев Петра и Павла Долгоруковых в Москве был создан полулегальный кружок «Беседа», который включал в себя представителей ряда аристократических фамилий, видных земских и общественных деятелей. Кружок этот недаром называли «палатой лордов». Его основной задачей являлась поддержка оппозиционного духа в земстве, разработка единой программы земской деятельности, а также обсуждение документов и материалов (записки, обращения, петиции) политического характера. В «Беседе» Петр Долгоруков оказался сразу же на либерально-демократическом, левом фланге. Не отрицая важности обсуждения адресов и петиций на имя верховной власти, содержащих умеренные требования гражданских реформ, Петр высказывался за конституционное ограничение самодержавия, за введение народного представительства. Имея в своем распоряжении значительные финансовые средства, он оказывал поддержку издательской деятельности «Беседы», выступал за создание специального печатного земского органа. По инициативе и под редакцией Петра Долгорукова были изданы получившие известность сборники «Аграрный вопрос» и «Мелкая земская единица».

Умеренная в целом позиция кружка «Беседа» не могла удовлетворить Петра Дмитриевича. Он не только принимал активное участие в разного рода земских совещаниях и входил в состав Организационного бюро земских съездов, но настаивал на расширении сферы деятельности земцев, привлечении к либерально-оппозиционному земскому движению демократической интеллигенции. Повышая тон своих оппозиционных выступлений в «Беседе», Петр явился одним из инициаторов создания нелегального журнала «Освобождение», который начал издаваться с лета 1902 года под редакцией П.Б. Струве в Германии. Петр Дмитриевич стал казначеем журнала, ответственным за всю его финансово-организационную работу. Он добывал значительные средства, убеждая богатых земцев в необходимости поддержки либерального оппозиционного органа, сам выделял немалую часть из своих личных средств. Под псевдонимом «Земец» он опубликовал на страницах «Освобождения» несколько статей общеполитического и организационного характера.

По инициативе и при непосредственном участии Петра Дмитриевича были созданы две параллельно действующие либеральные организации – Союз освобождения (лето 1903 года) и Союз земцев-конституционалистов (осень 1903 года), ставшие два года спустя базой для формирования Конституционно-демократической партии. В январе 1904 года Петр Дмитриевич был избран председателем учредительного съезда Союза освобождения, а затем и членом его Совета. Одновременно он являлся членом московского бюро Союза земцев-конституционалистов. Активное личное участие во всех формах оппозиционной деятельности (легальной, полулегальной, нелегальной) способствовало расширению контактов князя Петра Долгорукова не только в земской, но и в интеллигентской среде. Поддерживая тесные связи с представителями демократических и революционных партий, он пользовался среди них неизменным авторитетом и уважением. Он стал участником конференции представителей либеральных и социалистических партий, которая состоялась в сентябре 1904 года в Париже. На конференции ему было поручено исполнять секретарские обязанности, готовить основные резолюции. В ноябре 1904-го Петр Долгоруков принял участие в работе общеземского съезда, на котором была принята политическая программа земского либерализма. Причем при голосовании по одному из основных дискуссионных пунктов программы – о форме народного представительства – он высказался за предоставление избранникам народа законодательных функций.

Петру Дмитриевичу Долгорукову принадлежит важная заслуга и в разработке социальных разделов программы русского либерализма. Его практический опыт был, в частности, использован в ходе разработки аграрного раздела программы. Последовательно высказываясь за принудительное отчуждение помещичьих земель, за «справедливый выкуп», за создание местных земельных комитетов на демократической основе, Долгоруков выражал личную готовность передать крестьянам часть своих земель, что, по его мнению, могло послужить примером для тех помещиков из оппозиционной среды, которые занимали колеблющуюся позицию.

У Долгорукова были связи с представителями оппозиционных национальных элит, поэтому он был привлечен либералами и к разработке национального вопроса. Так, летом 1903 года он вместе с В.Э. Дэном и И.В. Гессеном вошел в состав специально избранного «Финского комитета», контактировал с деятелями финской оппозиции А. Тернгреном и Ю. Рейтером, обсуждая с ними проблему будущего статуса Финляндии. В 1904 году Долгоруков встречался и с представителями польской либеральной оппозиции, с которыми обсуждал вопрос предоставлении Польше автономии.

Масштабы политической и организационной деятельности Долгорукова значительно расширились в годы первой русской революции. До октября 1905 года он продолжал участвовать в заседаниях кружка «Беседа», съездах Союза освобождения и Союза земцев-конституционалистов, занимался финансовым обеспечением журнала «Освобождение». Как непременный участник общеземских съездов и член Организационного бюро, Долгоруков участвовал во многих оппозиционных земских акциях. На июньском съезде 1905 года он был избран в состав депутации, которая должна была представить адрес царю. Однако, считая, что подобного рода шаги являются уже запоздалыми и бесперспективными, он отказался от участия в депутации.

На учредительном съезде Конституционно-демократической партии, состоявшемся 12–18 октября 1905 года в Москве, Петр Дмитриевич был избран членом ее Центрального комитета. Позже он возглавил аграрную комиссию, учрежденную II съездом кадетской партии, состоявшимся в январе 1906 года. В мае – июне Петр Долгоруков возглавил комиссии ЦК: сначала финансовую, а затем и по местному самоуправлению. Выполняя поручение ЦК, содействовал образованию в Курске местной группы кадетов, в дальнейшем возглавив Курский губернский комитет кадетской партии.

В марте 1906 года Петр Дмитриевич был избран депутатом I Думы от Курской области, где стал товарищем председателя Думы (С.А. Муромцева), получив при голосовании 382 голоса из 420. Важно подчеркнуть, что примерно треть заседаний I Думы была проведена под председательством Долгорукова, в числе их – все заседания, посвященные аграрному вопросу, с которым он был досконально знаком. Ранее, в мае 1905 года, Долгоруков являлся организатором Крестьянского съезда, был среди главных инициаторов создания Курского, а затем Московского крестьянского союзов.

На заседаниях Думы, где обсуждался аграрный вопрос, Долгоруков последовательно отстаивал умеренно либеральную кадетскую программу, умеряя пыл леворадикальных депутатов-трудовиков, пытавшихся протащить эсеровский проект. В своих выступлениях Долгоруков поддерживал законодательные предложения об ассигновании средств на постановку агропродовольственного дела в стране.

В стенографических отчетах о заседаниях I Думы зафиксировано более шестидесяти выступлений Петра Долгорукова по самым различным проблемам политического и организационного характера. Он, в частности, активно участвовал в обсуждении ответного адреса Думы императору, высказавшись за необходимость введения однопалатного народного представительства и ликвидацию Государственного совета в том качестве, которое предусматривалось Положением о второй палате. «Если Государственный совет, – полагал Долгоруков, – будет функционировать в том составе, в каком он теперь состоит, то созидательной работе будут поставлены большие препоны».

Несмотря на то что думская деятельность отнимала много сил и времени, Петр Дмитриевич регулярно посещал заседания думской фракции, а также заседания ЦК партии. После роспуска I Думы 8 июля 1906 года Петр Дмитриевич в составе кадетской фракции отправился в Выборг, где принимал участие в выработке и принятии знаменитого Выборгского воззвания, призывавшего население к «пассивному сопротивлению»: неуплате налогов, отказу от дачи рекрутов, изъятию вкладов из ссудо-сберегательных касс. Подписывая этот «крамольный» документ, Долгоруков прекрасно понимал, что подвергает себя большому риску вновь лишиться гражданских прав, в которых он был восстановлен только в 1904 году тогдашним министром внутренних дел П.Д. Святополк-Мирским. Так и случилось. В декабре 1907 года Петербургская судебная палата приговорила подписавших Выборгское воззвание, в том числе Петра Долгорукова, к трехмесячному одиночному заключению с последующим лишением прав быть избранным не только в Государственную думу, но и в органы местного самоуправления. Курское дворянское собрание исключило Долгорукова из своего состава. В мае – августе 1908 года Петр Дмитриевич вместе с депутатами-перводумцами из Москвы отбывал наказание в одиночной камере Таганской губернской тюрьмы.

Вскоре после освобождения из тюрьмы Долгоруков возвратился в свое суджанское имение и жил там с семьей почти безвыездно до начала Первой мировой войны. Отход Петра Долгорукова от прежней, столь активной политической деятельности (в предвоенные годы он фактически перестал участвовать в работе ЦК кадетской партии) был вызван прежде всего личными обстоятельствами. После женитьбы и рождения детей (в 1907 году сына Михаила, а в 1910-м – дочери Натальи) Петр Дмитриевич решил посвятить себя семье и занятиям сельским хозяйством. Когда серьезно заболел его маленький сын, Долгоруков, отбывавший тогда свой срок в тюрьме, добился временного освобождения из заключения, чтобы позднее, после выздоровления сына, снова возвратиться в тюремную камеру. Не исключено, что «тюремный опыт» повлиял на принятое им решение отойти от активной политической деятельности. Как бы то ни было, но этот «отход» не остался не замеченным властями – в 1909 году Долгоруков был восстановлен в правах и вновь избран председателем Суджанской уездной земской управы.

20 июля 1914 года Петр Дмитриевич был призван на военную службу и назначен в 86-ю конскую ополченческую команду в городе Кролоце Черниговской губернии, где за ним было установлено негласное наблюдение полиции. 8 августа его команду перебросили в город Проскуров Каменец-Подольской губернии, а в октябре направили на Галицийский фронт, включив в состав 8-й армии. За участие в боях Долгоруков получил два отличия и был произведен в чин корнета кавалерии. Но в связи с обострившейся болезнью сердца во второй половине 1916 года Долгорукова перевели в резервные части; свою службу он продолжил в Полтаве. Поддержав Февральскую революцию 1917 года, П.Д. Долгоруков неоднократно приезжал из Полтавы в Москву, участвовал в соединенном заседании бывших членов четырех Государственных дум, а также в августовском Государственном совещании.

После Октябрьской революции и издания декрета СНК от 28 ноября 1917 года (объявившего кадетов партией врагов народа, а ее лидеров – подлежащими немедленному аресту) Петр Дмитриевич, скрываясь от преследования, вынужден был уехать с семьей на Северный Кавказ. Сначала они жили в Ессентуках и Кисловодске, где Долгоруков проходил курс лечения. Затем перебрались в Сочи – здесь князь около четырех месяцев работал чернорабочим по окопке фруктовых деревьев, нажив при этом грыжу. Весной 1919 года семья Долгоруковых переехала в Крым, в Алушту, где Петр Дмитриевич стал заведующим складом беженских столовых. В 1920 году он некоторое время работал в Союзе городов в Севастополе. За неделю до врангелевской эвакуации из Крыма в ноябре 1920 года ему с большим трудом удалось вывести свою семью из Алушты в Севастополь, где в то время находился брат Павел Дмитриевич. Позднее Павел вспоминал, что, не найдя помещения, Петр поселился в сырой подвальной кладовой под флигелем Биологической станции.

В ноябре 1920 года Долгоруков с семьей выехал на пароходе «Сиам» в Константинополь. Уже при погрузке в Севастополе часть их багажа, причем наиболее ценная, утонула в море. Весь путь они вынуждены были провести в сутолоке и грязи на палубе, затем еще три дня стояли в Босфоре – Константинополь не справлялся с невиданной волной беженцев, хлынувшей из России. Семья Долгорукова сначала поселилась в лагере Лан, размещенном в казармах кожевенного завода в Сан-Стефано, за городской стеной, питаясь за счет частной американской благотворительности. В письме к А.В. Тырковой Павел Долгоруков писал о жизни брата в этом лагере: «Глиняная грязь непролазная, неотапливаемые, промокающие бараки, вповалку с офицерами и солдатами, вши. Три недели не меняли белья и не раздевались. Все промокло и прокисло. Тем не менее не выписываются из лагеря, так как брат (Петр Долгоруков) содержать семью не может и боится лишиться хоть плохого пайка (иногда в восемь часов вечера первая пища, так называемая теплая) и права быть посланным куда-нибудь (в Сербию, на острова) на казенное содержание. Полтора-два дня иногда не умываются за неимением воды. Условия уборной (общей мужской и женской) невообразимые». В этих нечеловеческих условиях особенно страдали дети князя – слабенькая дочь девяти лет и переболевший тифом сын тринадцати лет, а также жена, у которой обострился аппендицит и болезнь сердца. Да и сам князь, уже немолодой, не мог похвалиться здоровьем.

Однако постепенно жизнь налаживалась. Кадеты организовали в доме на берегу залива партийное общежитие «Villa kade» – «Кадетский дом». Во многом это стало возможным благодаря товарищеской помощи кадетов из других городов русского рассеяния, прежде всего из Парижа. В это общежитие переехал и Петр Дмитриевич. Все бывавшие в кадетском доме с теплотой вспоминали о царящей там исключительно дружеской атмосфере, несмотря на различие взглядов, бесконечных разговорах о России, ее будущем, возможных путях возвращения на родину.

Долгоруков сразу же включился в общественную работу, вошел в местную кадетскую группу. В конце 1920 года он был кооптирован в Константинопольское отделение ЦК кадетской партии, затем избран в бюро и президиум бюро кадетской организации. Его избрали также в постоянное бюро Объединения городских гласных в Константинополе. Одновременно он являлся членом Временного Главного комитета Союза российских городов, работал в культурно-просветительском отделе, распространявшем свою деятельность и на военные лагеря.

Но, пожалуй, главным своим делом он считал организацию расселения русских беженцев из Константинополя. Работать приходилось в удручающих условиях почти полного безденежья – порой не хватало денег даже на посылку телеграмм. Первые разведочные мероприятия в целях выяснения возможности расселения беженцев в Абиссинии, Греции в некоторых славянских странах предпринимались, как подчеркивал Долгоруков, «не имея ни копейки на это дело». Особые надежды князь возлагал на возможность заинтересовать иностранцев русскими сельскохозяйственными колониями. В окрестностях Константинополя удалось организовать целый ряд подобных колоний, и при некоторой материальной поддержке большая их часть оказалась жизнеспособной. Одновременно Петр Дмитриевич имел в виду организацию лесорубочных, дорожных и других бригад. Однако финансовая помощь из международных благотворительных фондов скудела, а заручиться поддержкой европейских правительственных кругов не удавалось.

Петр Долгоруков активно поддержал планы создания Русского совета при главнокомандующем генерале Врангеле, надеясь сформировать в лице Совета орган «национального русского средоточия». Для достижения этой цели он настаивал на предоставлении общественности больших властных полномочий. Более того, Петр Дмитриевич предлагал с самого начала взять под контроль общественных организаций дело создания Совета, чтобы он «не превратился в простую подпорку самочинных авантюр». С одной стороны, он предлагал выяснить подлинный вес и авторитет Совета в глазах армии и казачества – «не верхов его, а казачьей толщи». «Если армия и казаки, – говорил он, – придают Совету реальное значение, то отказ от вхождения в него – это разрыв с армией». С другой стороны, он считал возможным попытаться «исправить» Совет.

Будучи главноуполномоченным комиссии по расселению беженцев на Балканах, Петр Долгоруков неоднократно посещал Врангеля в целях решения вопроса о передаче дела расселения армии Совету по расселению гражданских беженцев. Однако бесконечные условия, выдвигавшиеся Врангелем, его явное нежелание идти на уступки в вопросе властных полномочий убеждали Петра Дмитриевича в том, что «возможность соглашения сомнительна». Позднее Долгоруков отошел от контактов с Русским советом.

Выдвинутая П.Н. Милюковым в конце 1920 года «новая тактика», предусматривавшая пересмотр не только тактических, но и программных представлений, а также выбор нового – левого – союзника, поставила все эмигрантские кадетские группы перед необходимостью определить собственную позицию во внутрипартийной дискуссии. Петр Долгоруков, как и его брат Павел, не поддержал милюковский курс. Вместе с тем он болезненно воспринимал все более обострявшуюся в партийной среде полемику, ставящую под угрозу единство партии. Он считал недопустимым вынесение внутрипартийных распрей «на суд всего мира» и в то же время полагал разумным достижение «полной искренности и ясности» в партийных делах, а для этого призывал не «замазывать противоречия», а честно размежеваться по тактическим вопросам. «Лучше дружелюбно разойтись по тактике и быть по ней откровенно противниками» – только так, писал он, можно ослабить удар по партии.

Понимая, что кадетская партия, ослабленная дискуссиями и назревавшими «отколами», не в состоянии выполнять функций интегрирующего центра в эмигрантской среде, Петр Дмитриевич искал иные организационные формы в деле собирания и организации антибольшевистских сил в зарубежье. Он принял участие в проведении съезда Русского национального объединения, проходившего в июне 1921 года в Париже. В качестве представителя от Константинополя Долгоруков был избран в созданный на съезде Русский национальный комитет.

В апреле 1922 года Долгоруков с семьей переехал из Константинополя в Прагу. Это решение, с одной стороны, было вполне естественным, поскольку Константинополь уже объективно утрачивал роль одного из основных центров русского зарубежья, а Прага, напротив, притягивала к себе наиболее жизнеспособные общественные силы эмиграции. С другой стороны, переезд в Прагу свидетельствовал об утрате Петром Дмитриевичем надежд на возможность, находясь в Константинополе, действенно помогать расселению беженцев. По-видимому, князь рассчитывал, что в Праге ему удастся сделать больше для того, чтобы помочь «русским земледельцам» выехать из Константинополя. Правда, его соратники по партии и общественным организациям, в частности Н.И. Астров, настаивали на его возвращении в Константинополь, но Долгоруков уже устал «тянуть лямку почти без денег» и не верил в то, что можно получить достаточные средства из заграницы и «серьезно поставить дело».

В Праге благодаря финансируемой чехословацким правительством широкой программе помощи русским беженцам сформировался крупный центр общественно-политической и учебно-научной жизни российского зарубежья. Петр Дмитриевич активно участвовал в работе многочисленных эмигрантских организаций: возглавил местный Русский национальный комитет, занял пост товарища председателя Объединения русских эмигрантских организаций в Чехословакии, продолжил работу в Главном комитете Всероссийского союза городов за границей.

В Праге действовал тогда созданный в октябре 1922 года небольшой филиал Парижской демократической группы Милюкова. Что касается «старотактиков», в число которых входил и Долгоруков, то они не имели своей организации, и к концу 1922 года это течение переживало период кризиса и резкого упадка активности. Становились все более расплывчатыми, неясными перспективы возвращения на родину, терялись четкие представления о целях и формах партийной работы в эмиграции. 13 апреля 1923 года Петр Дмитриевич принял участие в кадетском совещании в Праге (кроме него присутствовали П.И. Новгородцев, А.А. Кизеветтер, Д.Д. Гримм, М.М. Новиков, П.П. Юренев, А.В. Маклецов, А.А. Вилков и другие). Совещание показало, что течение «старотактиков» исчерпало свои ресурсы, что в его рамках нарастает серьезный раскол между правыми кадетами, тяготеющими к реставрационно-монархическим позициям, и сторонниками умеренных, центристских взглядов (к числу последних относил себя и Петр Долгоруков). Как вспоминал позднее Н.И. Астров, совещание окончательно продемонстрировало невозможность выработки единой линии поведения: «Говорить больше было не о чем; все, что связывало еще недавно, истлело и порвалось. Люди почувствовали, что их больше ничего не соединяет, что им нужно расходиться…»

Непосредственным поводом к окончательному расколу кадетских «старотактиков» явился скандал, вспыхнувший в связи с открытыми выступлениями представителей его правого крыла в поддержку лидерства в эмигрантском антибольшевистском движении великого князя Николая Николаевича, а также участия правых кадетов в промонархическом Совещании, созданном при великом князе в целях обсуждения совместных акций. Следствием явился раскол: группа кадетов-центристов (в числе них и Петр Долгоруков) отошла от правых и конституировалась как самостоятельная «Центральная группа».

Решение о присоединении к «центристам» далось Петру Дмитриевичу нелегко: впервые за почти двадцатилетний период общественно-политической деятельности он оказался разделен со своим братом Павлом Дмитриевичем Долгоруковым рамками разных организаций, проповедующих подчас прямо противоположные взгляды. Так, «центристы», в отличие от «правых старотактиков», настаивали на том, что Русская армия должна прекратить свое существование за границей как военная организация, что надежды на интервенцию также должны быть оставлены и что в связи с этим следует ликвидировать Русский совет, который в качестве рупора правых, по их мнению, не мог выдвигать «нужных идей». Взамен «центристы» предлагали заняться организацией борьбы внутри самой России, чем явно склонялись на сторону милюковцев. Вместе с тем у «центристов» не было более или менее четкого представления о том, что же конкретно следует предпринять, чтобы наладить дело антибольшевистского сопротивления в стране. В конце концов они вынуждены были признать, что, находясь в эмиграции, смогут только «давать толчки», т. е. вырабатывать идеи, планы, мысли и «перебрасывать» их в Россию, а также сосредоточиться на разработке проектов будущего переустройства России.

Петр Дмитриевич принял активное участие в составлении программной платформы центристской группы. Вместе с тем он не терял надежды на возможность совместных действий с правее стоящими силами в общих антибольшевистских акциях. Так, Петр Дмитриевич полагал вполне допустимым для реального политика «коалиционное перемирие с вчерашними политическими противниками и, вероятно, завтрашними, то есть в данном случае с правыми, пока дело идет о борьбе против общего врага». Поэтому он крайне отрицательно воспринял резкую критику своими товарищами по группе праволиберальной газеты «Возрождение», созданной в 1925 году П.Б. Струве, а также решение «центристов» о неучастии в Зарубежном съезде (1926). Сам Петр Дмитриевич был избран делегатом на Зарубежный съезд от Национального комитета в Праге. В конце концов в знак несогласия с непримиримой позицией своих товарищей он вышел из состава центристской группы.

Впрочем, заявляя в письме о прекращении членства, князь пытался сгладить остроту конфликта, подчеркнув, что рассматривает свои расхождения с группой скорее как тактические, нежели программные, что по-прежнему считает себя «правоверным кадетом», а следовательно, видит необходимость в продолжении борьбы за демократию и правовой строй против любых форм деспотии и автократии.

Впрочем, Долгорукову оставалось еще широкое поле общественной деятельности: находясь в Праге, он исполнял обязанности казначея Педагогического бюро по делам русской средней и низшей школы за границей, входил в правление Архива русских эмигрантов, а в 1927 году возглавил Объединение представителей русских организаций в Чехословакии.