Текст книги "Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век"

На думских заседаниях сразу же проявился выдающийся ораторский талант Родичева, которого современники называли «златоустом кадетской партии» и «оратором Божьей милостью». П.Б. Струве считал его одним из трех великих ораторов современной России наряду с В.А. Маклаковым и П.А. Столыпиным.

В Государственной думе первого созыва Родичев работал в Комитете по крестьянскому вопросу, участвуя в разработке законопроекта об уравнении крестьян в правах с другими сословиями. Там он произнес свои первые думские речи: о политической амнистии, отмене смертной казни и об «ответственном министерстве». По последнему вопросу позиция Родичева отличалась своеобразием. Полностью поддержав общее для кадетских депутатов требование «ответственного министерства», он аргументировал его не в антимонархическом ключе, а, напротив, тем, что оно необходимо для защиты личности государя. Родичев утверждал, что «только министерство, ответственное перед Думой, по-настоящему ответственно и перед монархом» и возражал против общей точки зрения, которая возлагает «на голову царя ответственность за всякое незаконное действие властей». На заседании 23 июня 1906 года Родичев, принимая участие в решении вопроса об изыскании необходимых для помощи голодающим губерниям средств, убеждал Думу в невозможности обращения к займам, так как это, по его мнению, может привести к подрыву государственного бюджета. Предложение Родичева, поддержанное большинством, сводилось к возможности распределения денежных средств на основании пересмотра сметы государственных расходов, что дало бы возможность преодолеть голод.

С воодушевлением Ф.И. Родичев начал работать в Думе второго созыва, где принял участие в работе бюджетной и продовольственной комиссий, комиссии о местном суде, а также был избран в бюро парламентской кадетской фракции. С первых дней работы Думы он настойчиво проводил идею о необходимости создания специальной комиссии для рассмотрения отчета Министерства внутренних дел о проведении продовольственной операции. В марте 1907 года это предложение было поддержано большинством Думы, к которому присоединился и П.А. Столыпин. Работая в бюджетной комиссии, Родичев настаивал на открытом обсуждении бюджета и доведении до сведения депутатов плана финансовых реформ. Участвуя в прениях по аграрному вопросу, он говорил о необходимости регламентации права земельной собственности и возможностях интенсификации крестьянского хозяйства.

Заслуживает внимания и участие Родичева в обсуждении в Думе известного аграрного Указа 9 ноября 1906 года. Считая его проведение в жизнь преждевременным, Федор Измайлович утверждал, что для введения хуторской формы хозяйствования в России необходимо наличие целого ряда условий: качественных путей сообщения, прочного правопорядка, законности, прав и свобод личности. «Не будь их, – говорил он, – толкать крестьян на интенсификацию означает обрекать их на убытки и разорение».

Особого мнения Родичев придерживался и при обсуждении вопроса о русской общине. Крестьянские надельные земли, отмечал он, после погашения выкупа автоматически становятся общественной собственностью, которая законодательно регламентирована «Положением 19 февраля 1881 года». По окончании выкупной операции, считал он, крестьянская собственность должна регулироваться теми же законами, какими регулируется любая другая собственность в России. Согласно этой точке зрения, общинное землевладение уже с 1 января 1907 года перестает существовать на всех надельных землях, и нет необходимости отменять его специальным указом. Мнение Родичева внимательно изучалось в думской комиссии по аграрной реформе и широко обсуждалось в печати.

После роспуска II Думы и выхода в свет нового избирательного закона стало ясно, что партия кадетов не сможет играть руководящей роли в III Государственной думе. Однако это обстоятельство не помешало представителям фракции упорно бороться за права народного представительства и участвовать в активной законодательной работе. Родичев, не теряя надежды на возможность влияния с думской трибуны на политическую ситуацию в стране, снова стал активным участником обсуждения аграрного и национального вопросов.

На заседании 17 ноября 1907 года, осуждая реакционность правительственного курса по отношению к правам национальностей и выступая в защиту польской автономии, он произнес речь, которая потрясла Думу.

Призывая власть «сойти с пути преступлений и узаконить равные для всех национальностей права», Родичев закончил свою речь следующими словами: «В то время когда русская власть находилась в борьбе с эксцессами революции, видели только одно средство, которое Пуришкевич называет „муравьевским воротником“ и которое его потомки назовут, быть может, „столыпинским галстуком“!» Правомонархическим думским большинством эти слова были расценены как дерзкий выпад в адрес председателя Совета министров П.А. Столыпина, который после окончания речи демонстративно покинул зал заседаний. Родичев же лишался права в течение последующих пятнадцати заседаний принимать участие в думской работе.

Эта речь известного кадетского оратора имела большой общественный резонанс – на следующий день она была опубликована в газетах всех направлений. Кадетская «Речь» назвала ее «историческими словами в жизни русского парламента»; многие видные политики и общественные деятели выражали восхищение и сочувствие Родичеву. «Если нашлось столько людей, которые обозлились на благородного оратора за его блестящую речь и, быть может, его „лебединую песнь“ в третьей русской Думе, то это только потому, что она затронула даже и их черную зависть и пробудила в них сознание страшной вины перед родиною, их злополучной жертвою. Это был проблеск, зародыш раскаяния палача», – говорил в открытом письме в редакцию газеты «Речь» и «Русские ведомости» А. Энгельмейер. Речь Родичева в своих письмах приветствовали торговые служащие, приказчики, представители польских национальных кругов, делегаты Лондонского съезда РСДРП… С другой стороны, представители умеренных конституционалистов расценили речь Родичева иначе. Так, лидер либерального крыла октябристов В.И. Петрово-Соловово писал в газете «Слово», что выпад Родичева против личности премьера «погубил речь оратора… дал неотразимое орудие в руки наших политических противников. Красное словцо произнес Родичев, а триумф получил Столыпин!»

Вернувшись к работе в Думе, Федор Измайлович участвовал в обсуждении законопроектов о неприкосновенности личности, об устройстве местного суда, о волостном земском управлении. В острых и блестящих речах он критиковал бюрократическую политику самодержавия в области народного образования, выступал против так называемой скорострельной юстиции (казни по решению военного суда), в защиту национального равноправия.

Однако Родичев все меньше верил в законодательные возможности Думы как независимого от мнения правительства института. «Эта дума не народная, а министерская, дума помещичьей злобы», – говорил Родичев в беседе с корреспондентом газеты «Русское слово». Накануне открытия IV Государственной думы Родичев уже не сомневался, что она будет лишь видимостью народного представительства. «Большинство там составят воскресшие дети Аракчеева, народ на выборах подменен 7200 священниками. Это все равно, как завести 7200 граммофонов и потом сказать, что это голос народа», – говорил он на предвыборных собраниях.

В Государственной думе четвертого созыва, где продуктивная работа оппозиции стала невозможной, Ф.И. Родичев участвовал в обсуждении проектов преобразования местных судов, введения таможенных пошлин, а также пытался убедить депутатов в незаконности введения цензуры во время войны. Важно отметить, что с самого начала Первой мировой войны Родичев в думских речах, в ряде докладов и публичных лекций упорно боролся с пораженческими настроениями в обществе. В то же время его мучили предчувствия неминуемого поражения русской армии в борьбе с Германией. Будучи патриотом, он не мог и не хотел высказывать их публично, однако в частных беседах он не раз утверждал, что бездарное правительство Николая II не сумеет защитить честь России и армия вследствие недостаточности снабжения и преступного легкомыслия властей, несмотря на все усилия, не выдержит натиска германских войск.

С Февральской революцией 1917 года Федор Измайлович связывал надежды на «подлинно конституционное развитие страны» и «обновление всего правительственного механизма». В начале марта 1917 года он посетил войска Петроградского гарнизона и попытался убедить их «следовать хладнокровию, дисциплине и порядку». Авторитет Родичева в общественных кругах был столь высок, что он был приглашен в состав Временного правительства на пост министра по делам Финляндии, который занимал до начала июля.

Вступление его в должность совпало с драматическими событиями на Балтийском флоте. В Гельсингфорсе взбунтовавшимися матросами были убиты шестьдесят офицеров и командующий флотом вице-адмирал А.И. Непенин. Родичев в сопровождении представителя Петроградского Совета немедленно отбыл в Финляндию с нелегкой миссией восстановления порядка среди матросов и получения гарантий освобождения оставшихся в живых офицеров. Посещая мятежные корабли и говоря до хрипоты, ему удалось убедить матросов прекратить беспорядки и отпустить своих командиров.

Весной и летом 1917 года Родичев на заседаниях ЦК кадетской партии и в публичных выступлениях призывал соотечественников к объединению усилий в борьбе до победы, несмотря на попытки Советов и германской пропаганды подорвать государственную волю России. На VII съезде кадетской партии 26 марта 1917 года Родичев в связи с вступлением в войну США говорил о возможности создания «нового мирового союза свободы». При этом он не видел противоречия между стремлением России к свободе и перспективой овладения русскими войсками черноморскими проливами, что, по мнению Родичева, стало бы для России символом окончательного освобождения славян от турецкого влияния.

Говоря о консолидации военных усилий, Родичев был озабочен пацифистскими настроениями в армии и считал невозможным участие солдат и офицеров в выборах в Учредительное собрание. После неудачного июньского наступления на фронте он уехал в Новочеркасск для организации блока казачества с кадетами на будущих выборах. «Сил ушло много, цели достигнуто не было» – так оценил Родичев результаты поездки на Дон. В августе пессимизм Родичева усилился. Это было связано с неудавшейся попыткой генерала Л.Г. Корнилова склонить на свою сторону армию и противостоять возрастающему влиянию большевиков.

После Октябрьского переворота 1917 года, который Ф.И. Родичев решительно не принял, единственный шанс спасения России виделся ему в созыве Учредительного собрания, где кадеты, сотрудничая с умеренными социалистами, могли бы противостоять диктатуре леворадикальных сил. Однако этим надеждам не суждено было оправдаться: кадетская партия набрала на выборах менее 5 % голосов избирателей, утратив тем самым возможность контролировать развитие политического процесса в стране.

В первый же день работы Учредительного собрания большевики арестовали нескольких кадетских лидеров, и вовремя предупрежденному Родичеву чудом удалось избежать участи заключенного в тюрьму М.М. Винавера и убитых А.И. Шингарева и Ф.Ф. Кокошкина. Почти год он оставался в Петрограде, скрываясь на квартирах друзей. В сентябре 1918 года, потеряв надежду на скорое крушение коммунистического режима, он с семьей покинул столицу и переехал на юг России – сначала в Киев, а затем в Ростов-на-Дону, где с группой кадетов стал искать возможности для организации сопротивления большевистской власти. Здесь Родичев принял активное участие в работе ростовского отделения Всероссийского национального центра, объединяющего представителей либерально-демократических и либерально-консервативных партий. Национальный центр был создан для борьбы с Германией и большевизмом и для поддержки Добровольческой армии как основной силы для восстановления «единой и неделимой России».

5 апреля 1919 года на заседании правления Национального центра Родичев утверждал, что военному поражению большевиков и успешному продвижению Добровольческой армии должно сопутствовать снабжение освобожденных областей хлебом, обязательная вспашка и засев полей. При этом он настаивал на необходимости создания соответствующей «организации», которую нужно снабдить посевным материалом и сельскохозяйственными орудиями.

Рассматривая варианты аграрной реформы в России после ожидаемой победы А.И. Деникина, Родичев выступал против принудительного отчуждения земли, которое, по его мнению, может остановить процесс дифференциации земельной собственности. Мерой, которая могла бы способствовать утверждению принципа частной собственности и принести государству значительный доход, Родичев считал введение прогрессивного земельного налога.

Весной 1919 года для установления тесной связи с заграницей, борьбы с агитационной работой большевиков и осведомления союзников о положении дел в России правление Национального центра поручило Родичеву посетить Грецию, Сербию, Чехию и Польшу. Тогда же ему было поручено организовать постоянное политическое представительство России в Константинополе, где обсуждались бы вопросы помощи армии со стороны союзников.

После поражения Добровольческой армии деятельность Национального центра прекратилась, и Родичев продолжил работу уже за пределами России. С начала 1920 года он участвует в восстановлении партийных организаций кадетской партии в Париже, где ее лидеры тогда определяли курс на организацию партийных центров в европейских столицах под лозунгом борьбы с большевизмом. В те месяцы кадеты активно стремились к расширению поля своей политической деятельности на территории, контролируемой генералом П.Н. Врангелем, который, со своей стороны, активно искал поддержки в среде российской эмиграции. В июне 1920 года Врангель предложил Родичеву занять пост дипломатического представителя русской армии в Варшаве. Тот, приняв предложение, отправился в Польшу, где вел переговоры, выступал с докладами о политической обстановке в Советской России. После поездки в Польшу Родичев сделал вывод, что польское правительство может стать не только активным союзником в борьбе с большевизмом, но и способствовать восстановлению в России конституционного порядка и реализации либеральных политических проектов.

На совещании членов Учредительного собрания в Париже в январе 1921 года Родичев поддержал идею сохранения русской армии как единственного оплота в борьбе с большевизмом. Поражение Белого движения, отсутствие единства между единомышленниками, неясность будущего – все это удручающе действовало на Родичева. Его соратница по кадетской партии А.В. Тыркова, находясь под впечатлением последних кадетских собраний, записала в своем дневнике: «Что такое кадетская партия сейчас? Нужна ли она? Ошибок и грехов много на наших душах. А как их искупить или поправить?..»

Ответы на эти и многие другие вопросы Ф.И. Родичеву, как и другим кадетам, пришлось искать на чужбине. С 1922 года и до смерти в феврале 1934-го он с женой жил в Лозанне. Владевший до революции тремя тысячами десятин земли, известный политический деятель, Родичев испытывал большие материальные трудности за границей и жил, по сути, на пособие швейцарского Красного Креста и пожертвования друзей. В начале 1930-х годов он уже потерял надежду на возвращение в Россию и не принимал участия в общественно-политической жизни русской эмиграции. В письме к Н.Н. Астрову в декабре 1930 года он написал: «Надо признать, что карта наша бита и будет ли новый розыгрыш когда-либо? Но есть сознание, что мы были на верном пути…»

«Мы хотим дать людям возможность не служить тому, что они признают за зло…»
Дмитрий Иванович Шаховской

Валентин Шелохаев

Один из лидеров русского либерального движения конца XIX – начала XX века – князь Дмитрий Иванович Шаховской родился в 1862 году в Москве. Его дед, Федор Петрович Шаховской, активный участник движения декабристов, был сослан в Туруханский край, где, не выдержав тяжелых испытаний, заболел психическим расстройством. Бабушка, Наталья Дмитриевна, урожденная княжна Щербатова, была родной теткой известного философа П.Я. Чаадаева. Отец, Иван Федорович, дослужился до чина генерала от инфантерии. Мать, Екатерина Святославовна, происходившая из незнатного польского рода Бержанских, умерла рано.

С четырехлетнего возраста Дмитрий и его младший брат Сергей жили в Варшаве, по месту службы отца. На лето родители вывозили детей в родовое имение князей Щербатовых в Серпуховском уезде Московской губернии, где жили бабушка и ее сестра Елизавета Дмитриевна. Из их рассказов Дмитрий узнал о трагической судьбе деда-декабриста, об оппозиционных настроениях, царивших в доме известного историка князя М.М. Щербатова, о философских исканиях П.Я. Чаадаева, творчеству которого он впоследствии посвятит ряд своих исследований.

В 1880 году восемнадцатилетний Дмитрий окончил 6-ю Варшавскую гимназию и поступил на историко-филологический факультет Московского университета, где слушал блестящие лекции В.О. Ключевского, С.А. Муромцева, Н.С. Тихонравова. После цареубийства 1 марта 1881 года ситуация в Московском университете изменилась: участились столкновения с начальством, споры с профессорами, студенческие сходки. На одной из них был арестован и Шаховской, вынужденный провести одну ночь в Бутырской тюрьме.

В 1882 году Дмитрий перевелся в Петербургский университет, где училось много его друзей и знакомых по Варшавской гимназии. Он сразу же вошел в так называемый ольденбурговский кружок, ставший позднее ядром студенческого братства. На первых порах кружок, в который входили Ф.Ф. и С.Ф. Ольденбурги, В.И. Вернадский, И.М. Гревс и А.А. Корнилов, сознательно сторонился политической деятельности и ставил перед собой задачу «объединить идеалистическое студенчество около научной работы», противопоставив ее, с одной стороны, карьеризму, а с другой – «преждевременному политиканству и революционерству».

В мае 1884 года по инициативе Дмитрия Шаховского начал действовать кружок народной литературы. Его участники занимались, во-первых, переработкой литературных произведений (например, «Мучеников» Шатобриана или «Айвенго» Вальтера Скотта), стремясь сделать их доступными малограмотному народу, а во-вторых, закупали популярные книги и брошюры и бесплатно рассылали их по деревням.

Особое влияние на молодого Дмитрия Шаховского оказали нравственные принципы Льва Толстого. Он неоднократно посещал писателя в Ясной Поляне и Хамовниках в Москве. Известно, что и сам Толстой с особым вниманием относился к Шаховскому. Разъясняя причины своего увлечения толстовством, Дмитрий Иванович позднее писал: «Толстой увлекал нас своим радикализмом („так жить нельзя“ – ведь это первый наш тезис) и всенародностью, демократизмом, осмысливанием опрощенства, подведением нравственной основы под требования политического и социального обновления».

В 1885 году в Петербурге на квартире либерала К.Д. Кавелина состоялась встреча Шаховского с видными тверскими земцами Федором Родичевым и братьями Корсаковыми, многое решившая в его судьбе. Вспоминая об этой встрече, Родичев позднее писал: «Молодой, застенчивый, с наивным внимательным взглядом, Шаховской проповедовал учение Льва Толстого, аскетизм, самопожертвование, любовь. К политике он был равнодушен и собирался идти в учителя русского языка. Он горел жаждой подвига… Я соблазнил его: „Вместо учительства в гимназии поезжайте заведовать народными школами, ваше дело будет и административным, и педагогическим. Вы будете помогать учителям в преподавании, будете связью между ними. Это подлинное дело в пользу народа, то непосредственное знакомство с его нуждами, о котором вы мечтаете“».

Шаховской принял предложение Родичева и три с половиной года работал его помощником по училищной части в Весьегонском уезде Тверской губернии. Одновременно он исполнял обязанности заведующего хозяйственной частью земских школ. Шаховской намеревался реализовать на практике идеи студенческого братства – поднять духовный и культурный уровень сельской интеллигенции, чтобы с ее помощью подойти к крестьянским массам. Поэтому его интересовали не только чисто хозяйственные проблемы земских школ (финансы, дрова, керосин), но прежде всего установление тесных личных контактов с земской интеллигенцией. Он часто беседовал с учителями, снабжал их популярными брошюрами демократического характера, комплектовал на свои средства народные библиотечки и передавал их для распространения среди крестьян. Не случайно с 1887 года Департамент полиции установил за Шаховским негласное наблюдение и настойчиво рекомендовал губернским властям побыстрее избавиться от «неблагонадежного элемента».

В 1889 году, после смерти управляющего имениями отца, Дмитрий Иванович вынужден был переехать в Ярославскую губернию, где ему пришлось взять на себя распоряжение двумя большими имениями с «совершенно запутанными делами». Однако вскоре он решил продать их, оставив себе в пределах Михайловского лишь 367 десятин земли, необходимых для получения избирательного земского ценза. Немалую роль в продаже имений сыграло и то, что молодой князь не хотел, чтобы его дети выросли «барчуками» и «впитали» в себя «вредный помещичий дух». В одном из писем своему другу Ф.Ф. Ольденбургу он писал: «Высшая моя мечта – чтоб сын мог сказать рабочим, народу: „Я такой же работник, как и еы“, и чтобы они его поняли и согласились с ним, и признали его своим…»

В 1889–1890 годах Шаховской в письмах друзьям четко и определенно формулировал свои мировоззренческие позиции: «Мы демократы. Мы желаем полной равноправности. Мы стремимся к возможно полному и всестороннему развитию личности. Мы хотим свободы – не только в правительственных учреждениях, айв сознании людей, мы хотим дать им возможность не служить тому, что они признают за зло. Мы хотим братства всех людей и полного их взаимного понимания. Мы не хотим взнуздывать зверя – народ, но не хотим и того, чтобы он разрушил наши музеи и сжег наши книги. Мы хотим быть смелыми и сильными. А для этого мы должны по возможности сами трудиться и побуждать детей участвовать в том великом человеческом труде, который направлен на добычу предметов первой необходимости».

Шаховской указывал на необходимость разработки конкретной политической программы. По его мнению, следует поддерживать и пропагандировать идею созыва Земского собора, разделения властей и провозглашение «прав всякого гражданина, и прав не только политических, но и социальных». Шаховской пытался синтезировать в единое целое идеи западного либерализма и славянофилов, постоянно выделяя в них социокультурную и нравственно-этическую составляющие. «И у славянофилов, – писал он в автобиографии, – я находил родственные нотки. Я у них искал доводов в защиту начал народности… Земство рисовалось мне практическим путем к осуществлению двух самых дорогих мне начал в общественной жизни: свободы и народности». Не случайно идеи и образ действий Шаховского неизменно получали поддержку в самых широких как либеральных, так и социалистических кругах российской интеллигенции, а сам он стал связующим звеном между либералами и умеренными социалистами.

Приобретенный опыт земской работы в Тверской губернии Шаховской преумножил на посту гласного Ярославского уездного (1889), а затем и губернского земства (1895). Он входил в состав различных земских комиссий, являлся членом уездного училищного совета, Общества для содействия народному образованию, уездной архивной комиссии; был соредактором газеты «Северный край», активно сотрудничал в газете «Вестник Ярославского земства». По данным Департамента полиции, в 1894 году Шаховской учредил на собственные средства в Ярославском уезде библиотеку для крестьян, снабжал книгами местные сельские школы. В 1895 году он подготовил и издал «Записку гласного Ярославского уездного земского собрания князя Д.И. Шаховского о школьном деле в уезде», в которой проводилась мысль о необходимости введения в России всеобщего образования. Несколько позднее, в 1902 году, под его редакцией в Москве был издан сборник статей «Всеобщее образование в России».

В начале 1890-х годов общественная деятельность Шаховского вышла за рамки Ярославской губернии и приобрела общероссийский масштаб. В 1891–1892 годах он вместе с Ф.Ф. и С.Ф. Ольденбургами и В.И. Вернадским активно участвовал в борьбе с голодом в Самарской губернии, установил связи со многими видными земскими общественными деятелями, в частности с Д.Н. Шиповым, братьями Павлом и Петром Долгоруковыми. Легко сходясь с людьми разного возраста и социального положения, Дмитрий Иванович взял на себя чрезвычайно важную функцию «собирателя» всех демократических оппозиционных сил. «Его главным талантом, – вспоминала А.В. Тыркова, – было привлекать и объединять людей… Он не боялся разнообразия характеров, допускал разные оттенки во взглядах». Шаховской постоянно находился в разъездах по России и за границей, организуя нелегальные и легальные акции. Недаром он получил кличку «летучий голландец».

В 1890-х годах Дмитрий Иванович активно работал в Вольном экономическим обществе; участвовал и в заседаниях полулегального аристократического кружка «Беседа», где вместе с князем Петром Долгоруковым подготовил и издал сборники «Крестьянский строй» и «Мелкая земская единица»; выступал за объединение в оппозиционных акциях земских гласных и служащих. По его инициативе во время неоднократных выездов за границу были установлены связи с Фондом вольной русской прессы. Под псевдонимом С. Мирный Шаховской издал в Женеве в 1896 году свои брошюры «Адреса земств 1894–1895 годов и их политическая программа», «Ходынка», «Царские милости». Он одним из первых выступил за создание нелегального печатного органа либерального направления за границей, став затем наиболее активным организатором, финансистом и транспортировщиком журнала «Освобождение», издававшегося Петром Струве в Германии.

Дмитрий Иванович являлся инициатором создания и одним из руководителей двух либеральных политических организаций – Союза освобождения (избран членом совета и секретарем Союза) и Союза земцев-кон-ституционалистов (член организационного бюро общеземских съездов). На учредительном съезде Союза освобождения (январь 1904 года) он выступил с докладом о тактике будущей Конституционно-демократической партии. Идеи доклада легли потом в основу его программной статьи «Задачи конституционной партии в данный момент», опубликованной в июне 1904 года в журнале «Освобождение». На II съезде Союза освобождения (октябрь 1904-го) Шаховской сделал доклад «О составе и силах союза», в котором развивал идеи объединения либеральных земцев с демократической интеллигенцией. Он принимал участие в разработке программных документов ноябрьского общеземского съезда, последовательно высказываясь за немедленное осуществление гражданских и политических прав и свобод, за созыв законодательного народного представительства на основе всеобщего избирательного права.

Начавшуюся первую русскую революцию Д.И. Шаховской встретил с энтузиазмом, считая, что она приведет к уничтожению ненавистного авторитарного режима, установлению в стране демократических порядков и осуществлению радикальных социальных реформ. На июльском земско-городском съезде 1905 года Дмитрий Иванович был избран в состав депутации, передавшей Николаю II земский адрес с требованиями скорейшего созыва законодательного народного представительства.

Будучи секретарем комиссии из сорока человек, в которую вошли по двадцать представителей из Союза освобождения и Союза земцев-конституционалистов, Шаховской сыграл принципиально важную роль в подготовке учредительного съезда Конституционно-демократической партии и разработке ее основополагающих программных, уставных и тактических документов. Съезд, проходивший 12–18 октября 1905 года в Москве, избрал Шаховского в состав Центрального комитета.

На протяжении всей деятельности кадетской партии в России князь Шаховской будет занимать ключевые посты в ЦК: товарища председателя и секретаря ЦК, председателя и члена многих важнейших комиссий. Учитывая огромные организаторские способности Шаховского, его широкие связи в земской и интеллигентской среде, а также многочисленные контакты с представителями профессионально-политических организаций и профессиональных союзов интеллигенции и служащих (адвокатов, врачей, почтово-телеграфных и железнодорожных служащих, приказчиков), ЦК партии поручал Шаховскому выполнение самых сложных и ответственных поручений. Совершая «челночные» поездки по различным губернским и уездным городам России, он участвовал в формировании губернских, городских, уездных и сельских комитетов кадетской партии. Одновременно на него возлагалась обязанность поддерживать и развивать связи между руководством партии и провинциальными комитетами, обеспечивать регулярное информирование последних о принятых на съездах, конференциях и заседаниях ЦК партии решениях, разрешать возникающие конфликтные ситуации. Кроме того, Шаховской занимался налаживанием партийной печати, являлся инициатором создания Бюро печати и постоянным сотрудником книгоиздательства «Народное право». По инициативе Шаховского и при его содействии в 1906–1907 годах издавались партийные газеты «Народная свобода», «Думский листок», «Сельская газета» и др. Он занимался также вопросами финансового обеспечения партии и организацией ее общественной деятельности, поддерживая постоянные связи с широкими внепартийными кругами демократической интеллигенции.

Один из лидеров кадетской партии – князь Д.И. Шаховской был избран депутатом I Государственной думы (от Ярославской губернии). 380 голосами из 406 его избрали секретарем Думы. И на этом ответственном посту он проявил себя талантливым организатором, сумев в короткий срок наладить работу думской канцелярии, создав тем самым для следующих Дум «деловую рамку». Несмотря на свои обширные секретарские обязанности, Шаховской активно участвовал в думских дебатах. 3 мая он, в частности, заявил: «Мы можем написать какие угодно законы, но если министров Думе не подчиним, то мы ничего не сделаем, а страна нам этого не простит. Подчиним министров Думе – только в этом наша задача, в этом главная потребность страны».

После роспуска I Думы Шаховской в составе кадетской фракции отправился в Выборг, где в гостинице «Бельведер» было принято знаменитое воззвание с призывом к акциям гражданского неповиновения. В ожидании суда над депутатами-перводумцами Шаховской продолжал нести на своих плечах значительный груз партийной работы, выполняя обязанности товарища (заместителя) председателя ЦК, председателя Исполнительной комиссии, неоднократно выезжая с организационными целями в различные регионы страны.