Текст книги "Экономические и социальные проблемы России №1 / 2013"

Источником дополнительной выгоды будет также улучшение условий доступа на внешний рынок для российских экспортеров, в том числе таких отраслей, как черная и цветная металлургия, химическая промышленность и др. Предприятия получат легальные права для защиты своих коммерческих интересов, в частности в области антидемпинговой защиты (21, с. 35).

В целом, по мнению специалистов Всемирного банка, вступление России в ВТО и построение модели открытой экономики обеспечивают возможность ускорения экономического развития, будут содействовать процессам диверсификации и модернизации экономики, усовершенствованиям в сфере институциональных преобразований и делового климата (21, с. 39).

Среди возражений, приводимых в ответ на благоприятные прогнозы, указывается то обстоятельство, что рост, стимулируемый членством в ВТО, будет связан прежде всего с ростом импорта, а снижение пошлин и тарифов практически во всех секторах российской промышленности (за исключением сельского хозяйства) приведет к падению цен, прибылей, объемов выпуска в этих секторах и, следовательно, к потере ими конкурентных преимуществ. Таким образом, рост ВВП будет сопровождаться ухудшением структуры производства. Вместе с тем высокий уровень издержек производства и неблагоприятный инвестиционный климат будут препятствовать значительному притоку инвестиций из-за рубежа. Поскольку правила ВТО не применяются относительно российской нефти, газа и продуктов их переработки, составляющих 62% всего объема экспорта страны, присоединение к ВТО даст лишь небольшой прирост экспорта при существенном увеличении числа иностранных конкурентов на внутреннем рынке России. И эта ситуация существенно отличается от стран с большим экспортным потенциалом, для которых важно обеспечить своих производителей определенными преимуществами на внешних рынках, как, например, для Китая, который, став членом ВТО и получив доступ на внешние рынки, сумел форсировать свой экспорт (41, с. 5).

Тем не менее никто не оспаривает того факта, что наибольшую выгоду от вступления России в ВТО получат экспортоориентированные отрасли промышленности за счет повышения экспортных цен в рублях (вследствие реального обесценения национальной валюты), повышения степени защиты прав производителей на мировых рынках и более интенсивного использования относительно дешевых производственных факторов. Многие сектора услуг, открытые для иностранной конкуренции, такие как телекоммуникация, страховое дело, банковский бизнес, также получат толчок для ускорения темпов роста благодаря притоку в эти сектора ПИИ и развитию партнерств с западными фирмами. Эти положительные воздействия будут, однако, сопровождаться негативными последствиями для некоторых отраслей, где сокращение импортных тарифов и рост объемов импорта вызовут падение цен на продукцию, а также прибылей. Так, отрасли промышленности, ориентированные на внутренний рынок и защищенные до последнего времени от иностранной конкуренции высокими тарифами (пищевая и легкая промышленность, машиностроение, производство строительных материалов), станут испытывать большее конкурентное давление и, возможно, будут вынуждены сократить производство (21, с. 35–36).

Правительство, по всей видимости, не выработало еще четкой и последовательной промышленной политики с учетом этих условий. После вступления в ВТО оно начинает изобретать новые механизмы в духе протекционизма, что противоречит самой логике вступления в эту организацию, которая состоит не в том, чтобы защищать неэффективные отрасли от конкуренции, а в том, чтобы использовать ее как инструмент конкуренции для повышения эффективности, стимулирования снижения цен и повышения качества и создавать благоприятные возможности для этого при открытии рынков.

Специалисты указывают поэтому на необходимость учета взаимодействия различных факторов и их влияния на конкретные отрасли и, следовательно, проведения соответствующей целенаправленной промышленной политики. Как считают, например, аналитики Всемирного банка, наиболее предпочтительный вариант промышленной политики относительно отраслей с низкой конкурентоспособностью – отказ от субсидирования и прямой защиты от иностранной конкуренции, тормозящих рост занятости в динамичных отраслях, и предоставление помощи в форме переобучения рабочей силы и повышения ее мобильности.

Вступление России в ВТО должно привести к значительному изменению структуры экспорта и импорта, в частности увеличить экспорт промежуточных и готовых изделий и в целом способствовать его диверсификации, а в более широком плане – преобразованию внешнеэкономического сектора путем его переориентации с торгово-посреднической на производственно-инвестиционную (геоэкономическую) модель внешнеэкономических связей (8, с. 121). Более благоприятные условия должны сформироваться в отношении такого перспективного направления, каким является развитие международной научно-исследовательской и производственной кооперации, интеграция продукции отечественных предприятий в технологические процессы зарубежных и международных фирм. Перспективными направлениями, способствующими диверсификации экспорта в свете вступления в ВТО, могут стать активная инвестиционная политика, приобретение предприятий зарубежных фирм и их филиалов, широкое формирование российских транснациональных предприятий, сотрудничество на взаимовыгодной основе в освоении природных богатств отдаленных районов, развитии перспективных отраслей (11, с. 216).

С учетом возникающих в этой связи задач необходимо усиление сетевого сотрудничества зарождающихся в России новейших инновационных структур, инкубаторов, технопарков, особых экономических зон и т.д. с зарубежными аналогами. Отечественные высокотехнологичные отрасли должны быть нацелены на «широкоформатный выход на мировую арену, на интенсивное создание инновационного задела как условия активного освоения геоэкономического пространства, формирования российских инновационных ареалов и геоэкономических векторов» (8, с. 123).

Как справедливо отмечают авторы монографии «Глобализация мировой экономики: вызовы и ориентиры», минимизация негативных последствий вступления в ВТО может осуществляться различными путями, в рамках ВТО можно конкурировать различными методами: ценой, качеством, инновационностью. Задачи, которые должны быть выполнены в связи с этим, включают: государственное субсидирование инновационных отраслей и технического перевооружения предприятий на основе современных технологий; стимулирование повышения производственной и управленческой эффективности, диверсификации и переориентации производства, энерго– и ресурсосбережения; стимулирование и государственную поддержку научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ; использование инновационных подходов, реализуемых через инновационные проекты; государственную поддержку инновационного малого и среднего бизнеса; повышение квалификации работников. Главным фактором, который поможет противостоять негативным последствиям вступления в ВТО для российских предприятий, делают вывод исследователи, является повышение эффективности государственного регулирования (8, с. 133–134).

Таким образом, геоэкономическая перспектива должна стать, по существу, стержнем долговременной стратегии экономического развития России. Ее реализация позволит экономике страны занять достойное место в системе международного разделения труда и встать в один ряд с ведущими мировыми державами, создающими и пользующимися плодами экономики знания.

Список литературы

1. Авдулов А.Н., Кулькин А.М. Парадигма современного научно-технического развития / РАН. ИНИОН. Центр науч.-информ. исслед. по науке, образованию и технологиям. – М., 2011. – 304 с.

2. Акиндинова Н.В., Алексашенко С.В., Ясин Е.Г. Сценарии и альтернативы макроэкономической политики: Доклад / Высш. шк. экономики – Нац. исслед. ун-т и др. – М.: Изд. дом Высш. шк. экономики, 2011. – 74 с.

3. В Давосе представили три негативных сценария развития России. – Режим доступа: http://lenta.ru/news/2013/01/23/scenarios/

4. Венчурный бизнес в России – дело будущего. – Режим доступа: http://www. innovbusiness.ru/content/document_r_128A41AE-0B26-405A-B32F-6396411D78B7.html

5. В Минобороны появится департамент высоких прорывных технологий. – Режим доступа: http://www.lenta.ru/news/2013/01/30/defense/

6. Глазьев С.Ю. Уроки очередной российской революции: Крах либеральной утопии и шанс на «экономическое чудо». – М.: Изд. дом «Экон. газ.», 2011. – 575 с.

7. Глазьев дал президенту советы. Чубайс переполошился. – Режим доступа: http://www.km.ru/node/701837/comments

8. Глобализация мировой экономики: вызовы и ориентиры / Орлова Н.Л., Зубенко В.В., Зубенко В.А. и др. – М.: Дашков и К, 2012. – 319 с.

9. Гринберг Р.С., Оболенский В.П. Присоединение России к ВТО: Pro et contra. – М.: Институт экономики РАН, 2011. – 40 с.

10. Доля малого бизнеса в ВВП России составит 50% к 2020 г. – Режим доступа: http://taxpravo.ru/novosti/statya-264774-dolya_malogo_biznesa_v_vvp_rossii_sostavit_ 50_k_2020_g

11. Завьялов Ф.Н. Смена парадигмы внешней торговли России как инструмент повышения ее конкурентоспособности // Конкурентоспособность национальной экономики: регионально-отраслевые аспекты оценки / Яросл. гос. ун-т им. П.Г. Демидова. – Ярославль, 2011. – С. 148–178.

12. Загадки экономического роста: Движущие силы и кризисы – сравнительный анализ. – М.: Мысль, 2012. – 510 с.

13. Исследование: корпоративный венчурный капитал в России. – Режим доступа: http://startupafisha.ru/news/issledovanie-korporativnyj-venchurnyj-kapital-v-rossii/

14. Кудрин А. Чего мы ждем от нового правительства // Экономическая политика. – М., 2012. – № 2. – Режим доступа: http://www.iep.ru/files/text/policy/2012_2/kudrin.pdf

15. Кудров В. Экономика России: сущность и видимость // Мировая экономика и международные отношения. – М., 2009. – С. 39–48.

16. Кудров В. Экономика России в Европе и мире // Мировая экономика и международные отношения. – М., 2007. – С. 45–57.

17. Инновационная Россия – 2020: Стратегия инновац. развития Рос. Федерации на период до 2020 г. – М.: Изд. дом Высш. шк. экономики, 2012. – 172 с.

18. Новая экономическая политика для будущего правительства. – Режим доступа: http://www.echo.msk.ru/programs/dozor/966008-echo/

19. Новые явления в мировом обороте технологий: место России / Под ред. Э.В. Кириченко. – М.: ИМЭМО РАН, 2010. – 116 с.

20. Призывы к модернизации не убедили россиян. – Режим доступа: http://www.ng.ru/economics/2009-12-09/1_modernizacia.html?mthree=1

21. Присоединение к ВТО – уникальная возможность для экономического развития / Всемирный Банк в России // Поддержка роста и снижение рисков: Доклад об экономике России. – М., 2012. – № 27. – С. 36–43. – Режим доступа: http://www.worldbank.org/content/dam/Worldbank/document/rer-27-march2012-rus.pdf

22. Проблемы развития рыночной экономики / Петраков Н.Я., Цветков В.А., Соловьева С.В. и др.; Под ред. Цветкова В.А.; РАН. Ин-т пробл. рынка. – М., 2011. – 279 с.

23. Россия готовится к кризису хуже других стран. – Режим доступа: http://news.mail.ru/politics/10883817/?frommail=1

24. Россия достигнет статуса ведущей мировой державы к 2030 году – МЭР. – Режим доступа: http://news.mail.ru/politics/11788573/?frommail=1

25. Россия и мир: в поисках инновационной стратегии: гайдаровский форум – 2011: Материалы международной научно-практической конференции, 16–19 марта 2011 г. / Рос. акад. нар. хоз-ва и гос. службы при Президенте РФ и др. – М.: Дело, 2011. – 447 с.

26. Рыбаков Ф.Ф. Промышленная политика России: История и современность. – СПб.: Наука, 2011. – 189 с.

27. Седьмой Санкт-Петербургский форум «Наука и общество». – Режим доступа: http://scientificforum.spb.ru/index.php?row=0&subrow=0&lang=ru

28. Стратегия-2020: Новая модель роста – новая социальная политика: Итоговый доклад о результатах экспертной работы по актуальным проблемам социально-экономической стратегии России на период до 2020 г. – Режим доступа: http://2020strategy.ru/data/2012/03/14/1214585998/1itog.pdf

29. Aleksashenko S. Les défis de l’économie russe // Problémes écon. – P., 2012. – N 3041. – P. 5–12.

30. Baumol W.J. Entrepreneurial enterprises, large established firms and other components of the free-market growth machine // Small business economics. – Dordrecht etc., 2004. – Vol. 23, N 1. – P. 9–24.

31. Corrocher N., Malerba F., Montobbio F. Schumpeterian patterns of innovative activity in the ICT field // Research policy. – Amsterdam, 2007. – Vol. 36, N 3. – P. 418–432.

32. Enkel E., Gassmann O., Chesbrough H. Open R&D and open innovation: Exploring the phenomenon // R a. D management. – Oxford, 2009. – Vol. 39, N 4. – P. 311–316.

33. Gassmann O., Enkel E., Chesbrough H. The future of open innovation // R a. D management. – Oxford, 2010. – Vol. 40, N 3. – P. 213–221.

34. Howells J. New directions in R&D: current and prospective challenges // R a. D management. – Oxford, 2008. – Vol. 38, N 3. – P. 241–252.

35. Ili S., Albers A., Miller S. Open innovation in the automotive industry // R a. D management. – Oxford, 2010. – Vol. 40, N 3. – P. 246–255.

36. Kornai J. Innovation and dynamism: Interaction between systems and technical progress // Economics of transition. – Oxford, 2010. – Vol. 18, N 4. – P. 629–670.

37. Le Masne P. Savoir et technologie, structures fortes d’echange international et nouvelles formes de la division internationale du travail // Economie appliquee. – P., 2002. – T. 55, N 4. – P. 35–60.

38. Pavitt K. Is technological innovation now «globalised»?// Local matters: Perspectives on the globalisation of technology. – Murdoch: Inst. for science a. technology policy: Murdoch univ., 1995. – P. 1–9.

39. Pudelko M., Mendenhall M.E. The contingent nature of best practices in national competitiveness: The case of American and Japanese innovation processes // Europ. management j. – Oxford, 2009. – Vol. 27, N 6. – P. 456–466.

40. Radosevic S. Science–industry links in Central and Eastern Europe and CIS: Conventional policy wisdom facing reality // Science a. publ. policy. – Guildford, 2011. – Vol. 38, N 5. – P. 365–378.

41. Russia and WTO: Is the World Bank`s optimism justified? // Валдай. Международный дискуссионный клуб. Economy. – 2012. – 2 May. – Mode of access: http://valdaiclub.com/economy/41820.html

42. Wallin M.W., von Krogh G. Organizing for open innovation: Focus on the integration of knowledge // Organizational dynamics. – N.Y., 2010 – Vol. 39, N 2. – P. 145–154.

43. Zarzewska-Bielawska A. The strategic dilemmas of innovative enterprises: Proposals for high-technology sectors // R a. D management. – Oxford, 2012. – Vol. 42, N 4. – P. 303–314.

Инновационное развитие и роль международной патентной системы

И.Ю. Жилина

В условиях прогрессирующего перехода к глобальной основанной на знаниях экономике, с характерными для нее ростом новаторства и усилением зависимости от интеллектуальных ценностей как ключевого источника экономической выгоды и сравнительного преимущества (18, с. 2), положение той или иной страны в мировой табели о рангах наряду с объемом производства, военной и политической мощью все в большей степени определяется ее умением изобретать и массово осваивать результаты интеллектуальной деятельности. Способность создавать и применять инновационные технологии является сегодня непременным условием не только экономической независимости, но и эффективного участия страны в глобальной экономике и достойного уровня жизни ее населения.

На долю новых знаний, воплощаемых в технологиях, оборудовании, образовании кадров, организации производства в развитых странах, приходится от 70 до 85% прироста ВВП (5). Их трансформация в нематериальные активы, доля которых в рыночной стоимости многих компаний составляет более 80%, осуществляется в виде прав интеллектуальной собственности (ИС). В некоторых компаниях малого бизнеса ИС является единственным ценным активом (24). Институт ИС позволяет защищать интересы участников инновационного процесса; формировать инновационную культуру; расширять инновационную систему за счет интеграции разрозненных организаций; фиксировать систему научно-технических изобретений; привлекать дополнительные инвестиции и позиционировать себя на рынке; стимулировать проявление личностного потенциала в инновационном процессе и т.д. (21).

Отрасли, основанные на ИС, играют важную роль в экономике, поскольку они обеспечивают значительный вклад в ВВП, в занятость населения, в налоговые поступления. Многие сектора экономики, основанные на интеллектуальной деятельности, такие как сфера информационных и коммуникационных технологий (ИКТ), даже в условиях мирового финансового кризиса показывают устойчивый рост, что стратегически важно для экономики государства (24)

Более того, ИС является средством освобождения национальной экономики от чрезмерной зависимости от природных ресурсов, т.е. способствует ее оздоровлению. «Интеллектуальные ресурсы в отличие от большинства природных ресурсов не только наиболее воспроизводимые, но и быстро приумножаемые при правильной государственной политике и адекватно сложившихся отношениях в обществе. Это особенно актуально для российской экономики и политики. Поэтому ставка на интеллектуальные ресурсы – это ставка, прежде всего, на независимую от природных ресурсов экономику и на устойчивое и долгосрочное социально-экономическое процветание» (7).

Одним из объектов ИС является промышленная собственность (ПС)44
  ПС включает в себя изобретения, полезные модели, промышленные образцы, товарные знаки и знаки обслуживания, наименования мест происхождения товаров, фирменные наименования, конфиденциальную информацию.


[Закрыть], которая в наиболее общем виде определяется как любые результаты интеллектуальной деятельности, используемые в производстве или имеющие иное хозяйственное значение. ПС играет ключевую роль в развитии экономики, стимулировании инноваций, предоставлении крупным компаниям и малому бизнесу инструментов для успешного развития, обеспечивает потребителей и общество в целом конкурентоспособными товарами и услугами.

Основными формами защиты ПС являются патент и лицензия55
  Патент – свидетельство, выдаваемое компетентным правительственным органом изобретателю и удостоверяющее его монопольное право на использование изобретения; лицензия – разрешение, выдаваемое владельцем технологии (лицензиаром), защищенной или не защищенной патентом, заинтересованной стороне (лицензиату) на использование этой технологии на определенных условиях.


[Закрыть]. Патенты как оформленные результаты новых знаний в той или иной форме материализуются в виде товаров и услуг. Интенсивность разработки новых патентов в определенной степени отражает интенсивность генерирования в обществе новых знаний, предопределяя параметры развития экономики (19, с. 7), оказывая значительное влияние на место, занимаемое страной в мировом производстве наукоемкой продукции и в конечном итоге – в системе международного разделения труда.

Экономические функции патента: Обзор литературы

В литературе, касающейся экономических аспектов института ИС, и в частности патентной системы, встречаются диаметрально противоположные взгляды на эффективность патентной системы – от абсолютизации ее роли до признания полной неэффективности.

Согласно традиционной экономической теории, патенты66
  Длительное время патенты интересовали не столько экономистов, сколько юристов, специализирующихся на праве собственности (50, p. 3).


[Закрыть], во-первых, обеспечивая выполнение условия исключаемости, являются одним из инструментов стимулирования нововведений для индивидов и фирм, мотивированных на получение прибыли (38; 44, р. 19; 45, р. 2; 47). В основе этого подхода лежит предположение о том, что издержки общества, обусловленные монопольно высокой ценой запатентованной продукции, компенсируются дополнительной мотивацией частных инвесторов вкладывать деньги в НИОКР и коммерциализацию их результатов.

Проблемы, возникающие на конкурентном рынке с новым знанием как чистым общественным благом, связаны с тем, что разработчик несет все расходы на создание инновации, а его результатами пользуются другие. В такой ситуации патент представляется инструментом, позволяющим решить проблему «рыночной несостоятельности» новых знаний как неконкурентного продукта (38).

Во-вторых, патенты определяют условия открытия информации, которая в противном случае не была бы обнародована. При этом ученые различных стран (M. Cimili, G. Dosi, R. Mazzoleni, B. Sampat) подчеркивают, что современная патентная система возникла, прежде всего, как институт, помогающий открытию информации, а не стимулирующий инновации. Получая временную монополию на изобретение и частично реализуя свое естественное право на идею, автор вынужден раскрыть его сущность, предоставляя обществу доступ к новым знаниям. Выгоды для общества обусловлены тем, что благодаря патентам исключается дублирование исследований и разработок, открываются возможности для последующих исследований и распространения технологического знания (например, через лицензирование). В этом плане патентование повышает социальную отдачу от инноваций, не снижая частную доходность, получаемую новатором (38; 44, р. 22; 47).

Многие специалисты считают, что по мере накопления патентной информации и создания для ее обслуживания международной классификационной системы патент превратился в наиболее полный доступный источник имеющейся в мире технической информации, изучение которой может натолкнуть на новые идеи, а восприятие специалистом превращает информацию в определенное знание (38).

Несколько иного взгляда на этот счет придерживаются М. Чимили, Дж. Дози, Р. Маццолени и Б. Сампат. Они полагают, что роль патента как источника технологической информации невелика (за исключением некоторых отраслей), причем особенно в тех случаях, когда (как это имеет место в развивающихся странах) инновационные усилия самих фирм незначительны (47).

Многие современные исследователи и практики подвергают сомнению роль патентной системы в стимулировании инноваций. К концу 1990-х годов накопились эмпирические данные, свидетельствующие о недостатках действующего патентного права. Многочисленные исследования, проводившиеся с 1950-х годов, показали, что за исключением некоторых отраслей (фармацевтика, нефтехимия, производство пластмасс) патент не выполняет традиционно приписываемой ему стимулирующей функции (22, с. 116; 45, р. 6; 47). Предприятия гораздо выше ценят такие методы защиты инноваций, как секретность, ноу-хау, технологическое опережение, предоставление более качественных дополнительных услуг. По мнению французских специалистов П. Коанде, М. Фарко и Ж. Пенина (P. Cohendet, M. Farcot, J. Pénin), учитывая признания самих разработчиков в том, что более 80% инноваций были выведены на рынок при отсутствии патента, его трудно рассматривать как побудительный инструмент для инноваций (45, р. 6).

Многие эксперты считают, что защита прав ИС не стимулирует, а, напротив, тормозит создание высокоинтеллектуальных продуктов. Целый ряд важных изобретений XX в. (автоматическая коробка передач, шариковая ручка, целлофан, циклотрон, гирокомпас, реактивный двигатель, магнитная запись, усилитель руля, безопасная бритва, застежка-молния) никогда не были защищены патентами. Напротив, братья Райт практически затормозили зарождавшееся в США самолетостроение, защищая свой патент 1906 г. на механизированные летательные аппараты. Отказ от патентования TCP-протоколов, на которых основан Интернет, способствовал его быстрому распространению. В противном случае процесс происходил бы гораздо медленнее (28; 22, с. 110).

Но даже признавая стимулирующую функцию патента, необходимо иметь в виду, что ее действие ослабевает после получения патента, а также в силу необходимости до начала разработки убедиться в том, что предполагаемая ниша не занята. Кроме того, перспектива патентования изобретения, основанного на запатентованном ранее, снижает побуждения конкурентов проводить исследования в сопредельных областях (48).

М. Чимили, Дж. Дози, Р. Маццолени, Б. Сампат ставят под сомнение также распространенное представление о том, что патенты позволяют новаторам оценить возможную доходность изобретений, хотя и признают, что в отдельных отраслях это может иметь место. Анализ эмпирических данных показал, что в ряде отраслей со сложными продуктами патенты выполняют скорее защитную, нежели стимулирующую функцию (47).

Некоторые исследователи считают, что сильная патентная защита тормозит последующие инновации. Будучи встроенным в информационную структуру патентной системы, патент или иной охранный документ, независимо от его технической, правовой и коммерческой ценности, становится очередной единицей «мирового информационного потока» со всеми вытекающими последствиями (проведение экспертизы, технические действия по размещению информации в базах, проведение патентных исследований). В результате патентный поиск не может быть действительно полным, так как объем мирового патентного фонда насчитывает десятки миллионов описаний изобретений (38).

Отрицательно оценивает строгую защиту ИС и профессор Российской экономической школы В.В. Попов. Опираясь на исторические примеры, он показывает, что она является «палкой о двух концах»: с одной стороны, стимулирует инновации, с другой – вознаграждая изобретателя, создает препятствия для распространения изобретений (22, с. 110).

Все больше авторов приходят к выводу о том, что строгая защита патентов нужна не всегда, а лишь в определенных случаях. Например, стране на низкой стадии развития не надо защищать права на ИС, но по мере приближения к технологической границе защита должна укрепляться. Или же компании-лидеры должны защищать свои разработки более рьяно, чем их технологические последователи (22, с. 114).

Не подтверждается и представление о том, что ужесточение патентной политики положительно влияет на инновационный рост. Поскольку технологический прогресс по большей части является кумулятивным процессом, патент, препятствуя свободному распространению знаний, может негативно сказаться на темпах роста. М. Чимили, Дж. Дози, Р. Маццолени, Б. Сампат обращают внимание на то, что в этой области едва ли возможно применять стандартную модель прав собственности, в соответствии с которой плохо специфицированные права приводят к «переиспользованию» блага и его истощению (47).

Многие специалисты указывают, что патентная система не оптимальна для общества, поскольку в обмен на выгоды в плане побуждений к нововведениям она генерирует чистый убыток, обусловленный монопольными ценами на рынках запатентованных товаров, ставя потребителей в невыгодное положение. Таким образом, патент представляется скорее как «второй наилучший» инструмент, который может быть эффективным в долгосрочной перспективе, но является источником статической неэффективности (44, р. 20; 45, р. 4). Механизм, призванный вознаградить изобретателя, снижает социальную ценность инновации (44, р. 21).

П. Коанде, М. Фарко и Ж. Пенин отмечают, что основное ограничение традиционного анализа патентов состоит в упрощении сложного инновационного процесса, в котором, с одной стороны, участвует индивид, имеющий творческую идею, с другой – мир, в котором другие индивиды обладают базой знаний для использования инновации. Позволяя сфокусироваться на политике побуждений, традиционный подход затеняет другой аспект инновационного процесса: потребность в координации действий агентов для создания баз знаний, гарантирующих жизнеспособность инновации, особенно в условиях экономики знаний, в рамках которой патент служит не столько инструментом извлечения ренты, сколько инструментом координации и стимулирования. Патенты облегчают взаимодействие между участниками инновационного процесса, подтверждая их компетенции; содействуют передаче технологий; служат средством обмена (патент часто используется как защитный инструмент, направленный на приобретение прав доступа к новым технологиям за счет обмена патентами); структурируют коллективные инновации (45, р. 12–13).

К недостаткам действующей патентной системы специалисты относят длительность процедур патентования; высокие затраты на получение патента; уязвимость и открытость патента для оспаривания в течение всего срока его действия; высокие затраты на защиту патентных прав. Например, в США подача заявки, получение и первые четыре года поддержания патента могут обойтись в 25 тыс долл. (базовые пошлины составляют 3–5 тыс. долл.) (13). Стоимость процедуры валидации патента в ЕС достигает 36 тыс. евро, т.е. в 13 раз дороже, чем в США (43), поскольку по действующей в Европе системе заявки на европейские патенты и сами патенты должны быть выполнены на одном из трех языков – английском, французском или немецком. Однако, чтобы полученный патент был действителен на территории того или иного государства – члена ЕС, изобретатель должен подать заявку на национальную валидацию патента, что связано с переводческими и административными расходами77
  В декабре 2012 г. Европейский парламент одобрил введение единого европейского патента. Если это решение будет ратифицировано всеми государствами – членами ЕС до 1 ноября 2013 г., выдача единых европейских патентов начнется в апреле 2014 г. Новая система обеспечит автоматическую защиту единого патента в 25 странах – членах ЕС (пока Испания и Италия отказались участвовать в этой системе), что значительно сократит расходы европейских предприятий и будет стимулировать конкурентоспособность. По оценкам, единый патент будет стоить 4725–6425 евро. Снизятся и расходы на перевод (43)


[Закрыть].

Дж. Бессен (J. Bessen) и М. Дж. Мёрер (M.J. Meurer) (Бостонский университет), изучая патентную систему США, которая, по их мнению, оказывает большое влияние на патентные системы других стран, пришли к выводу, что ее функционирование в 1990-е годы значительно ухудшилось. Более того, патенты не обеспечивают безусловное право автора на изобретение, а лишь запрещают его немедленное тиражирование, т.е. в отличие от права вещной собственности патенты «не работают» как собственность (39, p. 4, 6).

Патентная система не в состоянии четко определить, кто является владельцем идеи и каковы ее границы, что приводит к длительным судебным тяжбам. В результате средние потери от патентных исков в США составляют около 19% от всех расходов на НИОКР без учета стоимости патентного поиска (40, р. 5). Дж. Бессен и М. Дж. Мёрер утверждают, что сегодня расходы инновационной компании на патентный поиск и судебные разбирательства, касающиеся нарушения чужого патента, значительно превышают возможные прямые доходы от патентования изобретения, включающие как прямые доходы от лицензирования патента, так и выигрыш от «легальной монополии» на производство запатентованного товара (39, p. 5). По некоторым данным, компания «Apple» ежегодно тратит на судебные споры больше, чем на НИОКР. В целом суммы, потраченные корпорациями на споры по ИС, уже превышают 20 млрд. долл. (34).

Как считают специалисты, такая ситуация обусловлена большим количеством и относительно низким качеством действующих в США патентов и склонностью Федерального апелляционного суда, являющегося конечной инстанцией для патентных исков, трактовать сомнения в пользу истца, хотя многие патентные заявки оставляют большое пространство для неоднозначных толкований. Наличие патента на технологию не гарантирует от проигрыша иска по нарушению других патентов, поскольку представления патентного ведомства и суда о том, какие патенты защищают одну технологию, а какие – разные, расходятся. Попытки повысить качество патентов так или иначе требуют усложнения и, самое главное, удлинения процедуры рассмотрения заявок, что многими рассматривается как барьер на пути инновационных компаний.