Текст книги "Экономические и социальные проблемы России №1 / 2013"

Недостатки патентной системы активно использует новая разновидность компаний, так называемые «патентные тролли», которые приобретают патентные права, чтобы собирать лицензионные платежи или вести судебные тяжбы. Они ничего не производят и, соответственно, не внедряют запатентованные изобретения, создавая тем самым проблемы для инновационных отраслей, особенно в высокотехнологичных секторах, в которых расплывчатые границы патентов приводят к чрезмерно широким судебным толкованиям. В связи с этим многие эксперты оценивают недавние приобретения компаниями «Google Inc.» и «Microsoft Corporation» высокотехнологичных фирм, имеющих большие патентные портфели, защитными ходами против потенциальных исков (8).

Анализируя функционирование американской патентной системы, сотрудник журнала «Slate» М. Иглесиас (M. Yglesias) приходит к выводу, что патентная система, возникшая из финансовой слабости государства в XVIII в. и являвшаяся изначально формой взаимовыгодного сотрудничества между властью и частным капиталом, сегодня выступает одним из основных тормозов инновационного развития. И совсем не потому, что заявки на патенты рассматриваются слишком медленно (на апрель 2010 г. в патентном ведомстве США их скопилось 750 тыс.). Причина состоит в том, что патенты работают только в некоторых секторах экономики, в частности в фармацевтической промышленности, где создание нового лекарства и его патентование очень затратны, но соблазн монопольной прибыли действительно привлекает инвесторов. Это редкий пример использования патентов по назначению, т.е. для защиты тех, кто делает что-то новое, хотя такая защита очень дорого обходится потребителям (52).

К такому же выводу приходят авторы доклада израильско-британской консалтинговой группы «Pugatch Consilium», анализирующие связи между правами ИС и развитием биотехнологической отрасли. В докладе отмечается, что в 1999–2009 гг. рост числа патентов сопровождался подъемом биотехнологической и фармацевтической промышленности в Индии, Бразилии и ряде других стран с формирующейся рыночной экономикой. За указанный период число заявок на биотехнологические патенты, поданных в европейское патентное ведомство, ежегодно росло на 14,3%, тогда как общий рост патентных заявок составлял 8,3%.

Анализ изменения странового рейтинга патентного права по шкале от индекса, равного нулю (отсутствие патентного права), до пяти показал, что страны, в которые инвестируют американские биотехнологические и фармацевтические компании, продвигаются по этой шкале в сторону пятерки. Например, рейтинг Южной Кореи с 1990 г. вырос с 2,55 до 4,33. После введения Тайванем правила, аналогичного американскому закону Бай-Доула (Bayh-Dole Act 1980), согласно которому университеты, некоммерческие организации и малые предприятия получили права собственности на изобретения, созданные при финансовой поддержке правительства, количество патентных заявок, поданных университетами, увеличилось в 2004–2009 гг. на 354%. Из этого авторы доклада делают вывод, что патентная система стимулирует инновации и что патенты «не преграждают дорогу» исследованиям (37).

В то же время в информационном секторе США патенты не работают, и увеличение их числа ведет не к росту инноваций, а к возрастанию количества судебных тяжб. В этом секторе с относительно низкими капитальными издержками инновации стимулирует не монополия, а конкуренция. Хотя патентные войны вредят инновациям, правительство выдает столько патентов, что невозможно сделать что-либо, не нарушив права другого крупного игрока. Эта система выгодна зрелым компаниям, которые успели аккумулировать или скупить большое количество патентов, но имеет катастрофические последствия для стартовых предприятий (52).

Вместе с тем необходимо иметь в виду фундаментальные различия эффекта от патентов в странах, находящихся на переднем крае технологического развития, и в отставших от них странах. Сравнивая системы защиты прав ИС в разных странах, М. Чимили, Дж. Дози, Р. Маццолени и Б. Сампат указывают на значительное и возросшее за период 1960–1990 гг. разнообразие уровней защиты ИС в различных странах, а также на результаты инициированного развитыми странами Соглашения по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (Agreement on Trade-Related Aspects of Intellectual Property Rights – TRIPS) в рамках ВТО, предусматривающего обязательную защиту патентов в течение 20 лет, что выгодно западным компаниям. TRIPS, способствуя гармонизации патентного законодательства, принуждает развивающиеся страны принять соответствующие патентные законы (47).

Предлагая развивающимся странам (РС) в рамках ВТО облегченный доступ на свои рынки в обмен на более строгую защиту ИС, развитые страны фактически ставят их перед дилеммой: либо доступ к западным рынкам, но c барьерами на пути передачи технологии, либо пиратство без доступа к западным рынкам, играющим решающую роль для успеха догоняющего развития, что в целом затрудняет развитие этих стран не только в экономическом, но и в социальном плане. Так, патенты на фармацевтические продукты ограничивают возможности борьбы c болезнями и снижения смертности. Только в чрезвычайных ситуациях национального масштаба, таких как эпидемия СПИДа в Южной Африке, лекарства можно приобретать у третьих стран и производить внутри страны, игнорируя патентную защиту (22, с. 112; 33).

Хотя, по оценкам, в 2007 г. общие потери западных компаний от пиратства составили 16,4 млрд долл., потери РС из-за участия в TRIPS в несколько раз выше, т.е. пиратство компенсирует только часть того, что РС теряют от TRIPS. По данным Всемирного банка, по соглашениям TRIPS РС приняли юридические обязательства стоимостью 60 млрд. долл. США в год, не получив ничего взамен. В то же время чистый годовой доход от TRIPS для шести ведущих развитых стран (США, Германия, Япония, Франция, Великобритания, Швейцария) оценивается в 40 млрд. долл. (22, с. 114).

Наиболее радикального мнения о принципиальном несовершенстве и неэффективности патентной системы и ИС в целом придерживаются американские экономисты М. Болдрин и Д.К. Ливайн. Они приходят к выводу, что патенты не только используются их владельцами в качестве инструмента ограничения конкуренции, но и препятствуют экономическому развитию (41, р. 4). Авторы также подчеркивают, что эмпирические данные не подтверждают корреляции между увеличением количества инноваций, ростом производительности и патентной активностью (42, р. 17).

Предоставляя производителям идей интеллектуальную монополию, патенты обеспечивают им повышенные доходы в долгосрочном плане при одновременном удорожании инноваций: поскольку большинство инноваций создаются на основе уже существующих, новатор вынужден платить другим монополистам, владеющим правами на существующие инновации. Более того, в крайнем случае, когда каждая новая инновация требует использования множества предшествующих идей, интеллектуальная монополия может привести к полному прекращению инновационной деятельности (41, р. 208–209).

М. Болдрин и Д.К. Ливайн подкрепляют свою теорию рядом исторических примеров. Они подробно останавливаются на истории Дж. Уатта, Г. Маркони, братьев Райт, прославившихся не только своими техническими достижениями, но и как успешные предприниматели. Авторы отмечают, что этих изобретателей объединяет одно: внося незначительные усовершенствования в существовавшие технологии, они использовали патентные системы для монополизации целых отраслей (41, р. 234).

Подчеркивается, что помимо патентов существуют другие способы защиты идей и вознаграждения новаторов, например оберточные лицензии (shrink-wrap agreement), а также традиционная форма защиты – производственный секрет (ноу-хау) и его легальное воплощение – соглашение о неразглашении информации, которые помогают автору идеи сохранять монополию на него (41, р. 9).

У патентов есть много общего с торговыми ограничениями, поскольку и те и другие препятствуют свободной конкуренции на национальных рынках, снижая таким образом продуктивность и экономический рост. При этом, учитывая опыт постепенной почти полной отмены торговых ограничений, М. Болдрин и Д.К. Ливайн предлагают аналогичным образом избавиться от патентов. Причем в случае патентов эта операция облегчается в силу ограниченности срока патентов (42, р. 20, 21).

Аналогичную позицию занимает В.В. Попов. Он полностью согласен с тем, что обычное оправдание для защиты прав ИС – необходимость стимулировать создание интеллектуального продукта – не подкреплено доказательствами. При этом аналогии c пиратством и «кражей продукта» не работают, потому что владелец / создатель интеллектуального продукта, в отличие от владельца физического продукта, не теряет его после пиратского присвоения (22, с. 109). Предоставление и охрана пусть и временной монополии является признанием несостоятельности рынка в данной области и попыткой исправить ее через госрегулирование. Однако закрепление монопольных прав на интеллектуальный продукт – довольно примитивная и грубая форма государственного вмешательства, имеющая, как и всякая монополия, множество негативных последствий (22, с. 109).

Исходя из этого В.В. Попов предлагает заменить нынешнюю примитивную и неэффективную систему защиты ИС альтернативным режимом, стимулирующим творческие усилия, но не препятствующим распространению изобретений. Все изобретения регистрируются государством, но становятся общественным достоянием не через 20 лет, как это происходит сегодня, а сразу же. Изобретатель вознаграждается государством, вознаграждение пропорционально объему производства продуктов, созданных в первые 20 лет c использованием запатентованной технологии. Оно выплачивается из государственного бюджета или из внебюджетного фонда науки и искусства. Каждый гражданин и каждая фирма могут использовать технологию бесплатно, в то время как нерезиденты, возможно, должны платить за патент государству, являющемуся его собственником. Изобретатель в этом случае вознаграждается, но не за счет замедления распространения инноваций (22, с. 111).

Несмотря на неоднозначность оценок влияния патентной системы на развитие инноваций, распространение знаний и экономический рост, как международные организации, так и правительства под влиянием лоббистских группировок частного сектора в целом придерживаются традиционного взгляда на роль патентной системы, признавая, впрочем, необходимость ее совершенствования.

Примером может служить принятие в сентябре 2011 г. в США закона «America Invents Act» («Америка изобретает»). По замыслу авторов законопроекта П. Лехи и Л. Смита, он должен устранить многие преграды на пути инноваций и помочь американским изобретателям сохранить конкурентное преимущество в условиях глобальной экономики.

В соответствии с законом «Америка изобретает» приоритет получает «первый заявитель», т.е. лицо, первым подавшее заявку в патентное ведомство США (ранее действовал принцип выдачи патентов первому лицу, предложившему изобретение). Это приводит патентную систему США в соответствие с патентными законами других ведущих стран, что укрепляет способность американских изобретателей охранять свои права ИС за рубежом; вводятся новые процедуры пересмотра выданных патентов; предпринимателям предоставляются новые способы избегать тяжб по действительности патентов при значительно меньших затратах; для стартапов создаются возможности добиваться ускоренного рассмотрения своих заявок на патенты с гарантированным принятием решения за год и т.д. Этот закон приветствовали многие крупные компании различных секторов и ведущие университеты, тогда как отдельные изобретатели и стартапы полагают, что принцип первого заявителя предоставляет несправедливое преимущество при получении патентов крупным компаниям (8).

Российские власти также рассматривают патентную систему как инструмент развития инноваций. Патентная проблематика не обойдена вниманием в Государственной программе Российской Федерации «Развитие науки и технологий» на 2013–2020 гг., которая предусматривает повышение коэффициента изобретательской активности (число отечественных патентных заявок на изобретения, поданных в России, в расчете на 10 тыс. человек населения) примерно в 1,5 раза – с 1,85 в 2011 г. до 2,8 в 2020 г. (6, с. 28).

Не случайно разработчики «Стратегии-2020» подчеркивают, что, учитывая слабую патентую активность, в кратко– и среднесрочной перспективе необходимы инфорсмент законодательства в области ИС и амнистия (передача прав разработчикам) результатов, созданных за счет бюджетных средств; льготные патентные пошлины; развитие специальных фондов содействия патентованию; расширение масштабов бесплатных консультационных и информационных услуг. Долгосрочной целью является ощутимое повышение уровня защиты интеллектуальных прав (развитие патентных судов, обеспечение качества рассмотрения патентных исков) и улучшение качества профессиональной подготовки специалистов, владеющих необходимыми компетенциями (32, с. 84). В русло этих идей вполне вписывается инициатива по созданию на базе Сколково всероссийского патентного центра.

Сравнительный анализ патентной активности в России и за рубежом

В рамках традиционного подхода к патентной системе для анализа состояния и перспектив развития отдельных областей науки и техники, технологических направлений, оценки рынка технологий, его привлекательности для иностранных патентообладателей и инвесторов используются показатели патентной статистики.

Изучение долгосрочной динамики количества заявок на патенты показывает, что она связана с масштабными процессами, происходящими в мировой экономике: существенное падение количества заявок приходится на 1923–1930 гг., 1939–1946 гг., 1990–1995 гг. При этом, после того как в течение 20 лет (1970–1990) сохранялся практически постоянный уровень заявок, с 1995 г. наступил период его бурного роста (19, с. 7).

В свою очередь динамика удельного количества заявок (на 1 млн. человек) свидетельствует о наличии так называемых «ступеней» роста: примерно 25–30-летний период повышения удельного количества заявок сменяется на 20-летний период их снижения, т.е. изменение удельного количества заявок носит циклический характер. Это объясняется тем, что периоды накопления знаний сменяются периодами их внедрения в экономику. По мнению академика РАЭН Ю.А. Плакиткина, в настоящее время мир находится в очередной фазе внедрения знаний, которая продлится примерно до 2035 г. (19, с. 9; 10).

В то же время французские экономисты Д. Геллек (D. Guellec), Т. Мадье (Th. Madiés) и Ж.К. Прагер (J.-Cl.Prager) объясняют наблюдающийся в последние два-три десятилетия рост количества патентов в мире возрастанием их значения в экономике под воздействием сдвигов в инновационных процессах и методах конкуренции, а также изменений в законодательстве ряда стран, облегчивших получение патента и повысивших его экономическую ценность (46, р. 17).

Международная патентная статистика. В опубликованном в 2012 г. ежегодном докладе Всемирной организации интеллектуальной собственности (World Intellectual Property Organization) (ВОИС) отмечается, что в то время как мировая экономика продолжает стагнировать, количество заявок на изобретения88
  ВОИС определяет изобретение как новую идею, позволяющую решить на практике конкретную проблему технического характера. Она может касаться продукта, устройства или способа (2).


[Закрыть] в 2011 г. значительно возросло, впервые превысив 2 млн. После наблюдавшегося в 2009 г. сокращения на 3,6% число патентных заявок начало уверенно расти (на 7,5% в 2010 г. и на 7,8% – в 2011 г.). Также возросло число заявок на регистрацию полезных моделей, промышленных образцов и товарных знаков (на 35%, 16 и 13,3% соответственно). Из 2,14 млн. заявок 1,36 млн. заявок были поданы заявителями-резидентами и 0,78 млн. – нерезидентами (51, р. 6).

В 2011 г. в большинство патентных ведомств было подано меньше заявок, чем в предкризисном 2008 г., но при этом в большинстве из 20 лидирующих по количеству поданных заявок стран наблюдался рост количества заявок, а в Китае их число увеличилось на 34,6%. Набольший рост демонстрирует число заявок в области компьютерных технологий, цифровых коммуникаций и электрооборудования, что отражает тенденцию к расширению использования цифровых технологий. Также значительно возросло число патентных заявок на объекты в четырех областях, связанных с энергетикой (топливные элементы, геотермальная и солнечная энергии, энергия ветра) (51, р. 55, 72, 74).

В 2011 г. общее число выданных патентов достигло миллионной отметки (рост по сравнению с предыдущим годом – 9,7%), из которых 606,8 тыс. принадлежат резидентам и 390 тыс. – нерезидентам. Наибольшее количество патентов выдало японское патентное ведомство (238 323 патента), за которым следуют США (224 505 патента). Общее количество действующих патентов в 2011 г. по сравнению с 2010 г. увеличилось на 6,9% и оценивается в 7,88 млн. Наибольшее количество действующих патентов приходится на США (2,1 млн.) и Японию (более 1,5 млн.) (51, р. 7). Тем не менее в последние годы использование международной патентной системы заметно расширилось, хотя и остается довольно концентрированным.

В некоторых странах полезные модели представляют собой важную альтернативу патентам, что обычно связано с менее строгими требованиями в отношении уровня изобретательского творчества. По оценке, в 2011 г. во всем мире было подано 670,7 тыс. заявок на полезные модели, что соответствует росту на 35% по сравнению с 2010 г. Большую часть этого роста обеспечил Китай (51, p. 7).

На протяжении последних двух лет во всем мире наблюдался рост числа заявок на регистрацию промышленных образцов. В 2010 г. он составил 13,9%, а в 2011 г. – 16%, в основном за счет существенного роста числа заявок в Китае (более 521 тыс.), который в 2010–2011 гг. обеспечил около 90% мирового роста. В 2011 г. в мире насчитывалось более 2,5 млн действующих промышленных образцов, из которых на долю Китая приходится 37%, что сопоставимо с долей Японии, Южной Кореи, ЕС и США вместе взятых (51, р. 9).

В 2011 г. было подано рекордное число заявок на регистрацию товарных знаков – 4,2 млн. (увеличение по сравнению с 2010 г. составило 13,3%). И по этой позиции основным двигателем роста выступил Китай, доля которого в мировом росте заявок на регистрацию товарных знаков в 2011 г. составила 61,8%. Высокими темпами росло число заявок на регистрацию товарных знаков в Бразилии, Великобритании, Гонконге, а также в Индии, которая в 2010 г. обогнала по этому показателю Японию, а в 2011 г. – Южную Корею. Китайские заявители в основном обращались в национальное патентное ведомство, тогда как большинство заявителей из Германии, Франции и США – в зарубежные патентные ведомства (51, р. 8).

Представленные в ежегодном докладе ВОИС данные дали основание Генеральному директору организации Ф. Гарри сделать вывод о том, что «хотя при сравнении межстрановых данных о количестве заявок на объекты ИС следует проявлять осторожность, они отражают изменение географии инновационной деятельности» (51, р. 3). Фактически ее центр перемещается в Азиатско-Тихоокеанский регион (Китай, Япония, Южная Корея и ряд других стран), который сегодня по патентной активности обогнал бывших лидеров – США и тем более Западную Европу, – притом что мотором роста выступает Китай, опередивший другие страны мира по количеству заявок на все объекты промышленной собственности.

Особенности процесса патентования в России. «Исторически Россия формировалась как страна не инновационная, со слабым предпринимательским духом и высокой зависимостью от иностранного капитала и опыта. В царские времена ее научно-технический потенциал был ниже, чем в более развитых в экономическом отношении государствах». С 181399
  Первый патентный закон России, который назывался «О привилегиях на разные изобретения и открытия в художествах и ремеслах», был принят в 1812 г. Термины «привилегия» и «патент» применялись как равнозначные до 1919 г.


[Закрыть] по 1917 г. в России было зарегистрировано 36 079 изобретений, 29 730 привилегий (так тогда именовались патенты). 82,4% привилегий получены иностранцами и только 17,6% – отечественными изобретателями (27). Тем не менее в СССР был создан огромный научно-технический потенциал, ориентированный в основном на ВПК и космос. В 1970-х – начале 1990-х годов Россия успешно конкурировала с США и Японией в научно-технической области. По оценкам, в начале 1990-х годов доля России в общем числе заявок на изобретения составляла свыше 16%, выданных патентов – более 33% (10, с. 41, 45).

В 1990-е годы в патентное законодательство был внесен ряд изменений (в 1991 г. был принят Закон об изобретательстве, в 1992 г. его сменил Патентный закон, а в 2008 г. часть IV Гражданского кодекса РФ). В результате ряда новаций, в том числе и бездумных, с точки зрения специалистов по патентному праву, патентный потенциал страны сократился на порядок (27). Сегодня, с одной стороны, во многих областях нечего патентовать, поскольку ничего нового не создается, с другой – законодательство предоставляет исключительное право на служебное изобретение, т.е. изобретение, созданное работником в связи с выполнением трудовых обязанностей или конкретного задания работодателя, и право на получение патента работодателю, а по государственным контрактам – государственным заказчикам (12).

В настоящее время государственные заказчики не заинтересованы в оформлении исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности (РИД), полученные в рамках выполнения государственных контрактов, а авторы-разработчики – в выявлении и обеспечении их правовой охраны. Гражданским кодексом РФ предусмотрено право авторов-разработчиков на вознаграждение, размеры которого, условия и порядок выплаты должны определяться в договоре с работодателем. Однако проверки Федеральной службы по интеллектуальной собственности (Роспатент) показали, что работодатели крайне редко заключают подобные договоры с авторами, что является одной из основных причин утечки РИД за рубеж (26).

В целом в России в отношении абсолютного большинства РИД исключительные права не закрепляются ни открытым способом – через патентование, ни закрытым – через ноу-хау в режиме коммерческой тайны. По данным Роспатента, из 100% охраноспособных РИД, полученных при бюджетном финансировании, патентуются менее 7% результатов, тогда как в западных странах – до 20%, и столько же продается. Таким образом, большинство охраноспособных РИД, полученных при бюджетном финансировании, содержатся в научно-технической документации. Поскольку права на эти РИД никак не охраняются, они не вовлекаются в легальный гражданский оборот и часто используются в «сером» обороте, что наносит серьезный ущерб предприятиям, учреждениям и казне (14, с. 15–16).

По данным Республиканского научно-исследовательского института интеллектуальной собственности (РНИИИС), за последние 10 лет сфера НИОКР и связанных с ней областей стала наиболее коррупциогенной, наряду с такими отраслями экономики, как строительство и дороги. Это объясняется следующими причинами. Во-первых, в отличие от ситуации в западных странах, в структуре расходов на НИОКР госзаказ по-прежнему составляет более двух третей. Более 40% этих средств приходится на откат, а остальное нередко распределяется среди аффилированных околонаучных организаций, отчеты которых по результатам работ малоинтересны науке и бизнесу.

Во-вторых, разделение бюджетного финансирования гражданского сектора науки через ряд министерств и ведомств (в целом в России вопросами ИС занимаются более 20 министерств и ведомств), не имеющих отношения к промышленности, привело к тому, что, при росте бюджетного финансирования НИОКР, реальный сектор экономики не заинтересован в их результатах. Предприятия модернизируют производство на 80% за счет собственных средств.

Финансировать и выделять деньги на нужды реального сектора экономики должны те, кто отвечает за этот сектор. В РФ – это Министерство промышленности и торговли, но никак не Минобрнауки (14, с. 17). Отсутствие в РФ четкой системы управления в сфере ИС ведет к крайне негативным последствиям, в частности к безответственности, дублированию работы различных органов, отсутствию необходимой координации, появлению в законодательстве декларативных норм, многочисленных правовых коллизий и т.п. (14, с. 18).

В-третьих, по-прежнему сохраняется разрыв между использованием возможностей достижений науки в сфере технологий военного, специального и двойного назначения и потребностями гражданского сектора российской экономики. Несмотря на решение Правительства РФ (2005) о законодательном нормативном урегулировании данного вопроса, этого до сих пор не произошло: решения принимаются по усмотрению чиновника, что является одним из наиболее коррупциогенных факторов.

В-четвертых, Минобрнауки и Минэкономразвития России, распределяя значительную часть бюджетных средств, насаждают практику оценки результативности НИОКР по числу публикаций, цитат и семинаров вместо числа лицензионных и иных продаж ИС, ее доли в структуре цены инновационной продукции и объеме продаж.

В-пятых, при невостребованности российских научных разработок в ходе модернизации отечественного производства до критического вырос уровень импортных поставок технологий и оборудования во всех базовых отраслях промышленности. Например, из 100 млрд. руб., выделенных за последние годы в качестве инвестиций в модернизацию промышленности Свердловской области, 90% ушли за рубеж на приобретение импортных технологий и оборудования. В то же время в области живут и работают свыше 30 тыс. ученых и исследователей. При этом нередко в борьбе за получение такого заказа на поставки иностранные компании идут на коммерческий подкуп и иные виды коррупционных правонарушений (14, с. 22).

Патентная статистика России. В России с 2004 по 2010 г. количество заявок на изобретения росло, за исключением 2009 г., когда оно несколько сократилось, что связано с мировым экономическим кризисом и совпадает с общемировой тенденцией. За рассматриваемый период наибольшее количество заявок – 42 500 – было представлено в 2010 г. В 2011 г. их количество сократилось на 2,6% за счет снижения количества заявок резидентов. Аналогичная тенденция прослеживается и в подаче заявок резидентами РФ (51, с. 49). В то же время количество заявок от нерезидентов постоянно (за исключением 2009 г.) росло, достигнув в 2011 г. рекордного для рассматриваемого периода показателя в 14 919 единиц (см. табл. 1).

Таблица 1

Динамика подачи заявок на выдачу патентов на изобретения, полезные модели и промышленные образцы в Российской Федерации

Источник: (15; 16).

В целом число патентных заявок в 2000–2010 гг. увеличилось в 1,5 раза. Но если патентная активность российских заявителей выросла примерно на 13%, то зарубежных – в 2,8 раза. Российскими юридическими лицами патентуется крайне мало новых технологий, и еще меньше включается в легальный хозяйственный оборот.

В 2011 г. патентные заявки нерезидентов в Роспатент составили 36% от общего числа заявок. При этом наиболее активно себя вели заявители из США, Японии, Кореи, Германии, Франции и Швейцарии (51, с. 49; 9).

Рост количества заявок на полезные модели как от российских, так и от иностранных заявителей наблюдался в течение всего рассматриваемого периода. При этом количество заявок от нерезидентов увеличилось более чем в два раза – с 300 единиц в 2004 до 657 в 2011 г.

Количество заявок на промышленные образцы увеличивалось с 2004 по 2007 г., когда было зарегистрировано наибольшее в рассматриваемый период количество заявок – 4823 единицы. В последующие два года происходило постепенное сокращение их количества, а с 2010 г. рост возобновился. В 2011 г. было зарегистрировано 4197 заявок, что, однако, ниже уровней 2005–2006 гг.

В 2011 г. на все объекты промышленной собственности в Роспатент было подано 111 099 заявок, что на 2,6% больше, чем в 2010 г., однако темп прироста по сравнению с предыдущим годом снизился. При этом на фоне снижения количества заявок на изобретения (–2,6%) увеличивается количество заявок на полезные модели (+8%), положительная динамика наблюдается также по промышленным образцам (+5%) и товарным знакам (+5%) (16). Хотя в целом динамика по России положительная, средний коэффициент изобретательской активности (число поданных заявок на 10 тыс. человек) понизился. Если в 2010 г. он составлял 2,31, то в 2011 г. – 2,25 (17).

Достаточно высокий удельный вес иностранных заявок на получение патентов РФ на объекты промышленной собственности (более 30% от общего числа заявок), по мнению начальника Управления Роспатента А. Королева, свидетельствует о том, что Россия является привлекательным рынком для экспорта наукоемкой продукции, а также о том, что российская экономика, хотя и медленно, но все-таки движется в инновационном направлении, и иностранные предприниматели рассчитывают получить дивиденды от внедрения собственных перспективных разработок на территории РФ (29).

Всплеск активности нерезидентов в 2011 г. эксперты объясняют подготовкой к вступлению России в ВТО, снижением предпринимательской активности и ухудшением инвестиционного климата в Европе. Иностранные компании проводят подготовку к вхождению на рынок, который должен стать свободным, и стремятся защитить свои нематериальные активы, чтобы избежать дополнительных издержек на судебные разбирательства (30).

В 2011 г. Роспатент выдал 29 999 патентов на изобретения. На 31 декабря 2011 г. количество действующих на территории РФ патентов по сравнению с 2010 г. сократилось со 181 904 до 168 558 в связи с истечением срока действия и/или из-за неуплаты патентной пошлины за поддержание в силе (16). Это в определенной степени связано с тем, что треть выданных патентов поддерживаются в силе всего 5–6 лет. Поскольку использование изобретений близко к нулевой отметке, платить патентные пошлины бессмысленно (27).

На конец 2011 г. в РФ действовало 46 876 патентов на полезные модели, 21 295 патентов на промышленные образцы и 281 784 регистрации товарных знаков (без учета заявок, поданных по процедуре Мадридского соглашения)1010
  Мадридская система международной регистрации знаков (Мадридская система) функционирует в соответствии Мадридским соглашением (1891) и Мадридским протоколом (1989). Административное управление этой системой осуществляет Международное бюро ВОИС. Мадридская система позволяет получить международную регистрацию товарного знака одновременно в нескольких странах – участницах Мадридского соглашения и/или Протокола к нему. В настоящее время можно получить охрану товарного знака более чем в 80 странах путем подачи одной заявки (Мадридская система международной регистрации товарных знаков. – Режим доступа: http://www.tm-patent.ru/international_registration.html).


[Закрыть] (16).

В то же время российские изобретатели регистрируют очень мало патентов за границей. В 2009 г. Россия зарегистрировала лишь 63 «триадные» патентные семьи1111
  Триадная патентная семья – патент нa изобретение, зарегистрированный Европейским патентным бюро (EPO), Бюро патентов и торговых марок США (USPTO) и Японским патентным бюро (JPO).


[Закрыть] (в 1995 – 62), тогда как США – 13 715 (в 1995 – 12 241), Китай – 667 (в 1995 – 21), Израиль – 339 (в 1995 – 159). Доля России в числе патентов, зарегистрированных в Европе и США, составляет всего 0,1% (32, с. 75, 76).

В 2009 г. Россия находилась лишь на 25 месте по объему патентования в американском патентном ведомстве (USPTO) (204 патента, или 0,2% от числа патентов, полученных нерезидентами), опережая такие страны, как Новая Зеландия (198 патентов) и Ирландия (189 патентов), но безнадежно отставая от лидирующих Японии (38 066 патентов), Германии (10 353), Южной Кореи (9566 патентов) (35; 36).