Текст книги "Политическая наука №2 / 2013. Религия и политика"

В течение 1969–1971 гг. в государственной системе управления появились Министерство юстиции, Совет высших улемов, Постоянная комиссия исследований и фетв (обе эти инстанции действуют в рамках Генерального управления научных исследований и фетв), а также Высший совет по делам судопроизводства [Авамир малякийя карима, 1971, с. 1] – религиозные и юридические сферы, ранее монополизированные Мухаммедом бен Ибрагимом, разделялись, а пост верховного муфтия ликвидировался (он был восстановлен только в 1993 г.). Реформы Фейсала оставляли сферу религии (шариатские учебные заведения, суды, мечети) заповедным полем богословов. Однако их деятельность претерпевала существенные изменения, что демонстрировал, в частности, Совет высших улемов.

Совет создавался из «специалистов исламского шариата, саудовцев по происхождению» – ныне он состоит из 21 богослова [Абраз малямих ташкиль.., 2009]. Их задача состояла в том, чтобы «высказывать точку зрения в отношении вопросов, передаваемых правителем, подтверждая эти вопросы шариатскими обоснованиями» [здесь и далее: Авамир малякийя карима, 1971, с. 1]. Равным образом они были обязаны «предоставлять в распоряжение правителя религиозные рекомендации в отношении принимаемых им решений». В связи с этим из числа членов Совета составлялась Постоянная комиссия исследований и фетв, утверждавшаяся монаршим указом, для разработки этих «рекомендаций», в дальнейшем обсуждаемых Советом и используемых для подготовки фетв. Главу Совета высших улемов назначал кабинет министров (его члены, как и члены Постоянной комиссии, определялись исключительно королем), включая его в табель о рангах с получением «высшего разряда», соответствующего должности министра.

В 1993 г. (эпоха правления короля Фахда бен Абдель Азиза) ситуация в религиозной сфере подверглась дальнейшим преобразованиям – в структуре исполнительной власти страны возникло Министерство исламских дел, вакфов, призыва и наставления. Определяя его задачи, соответствующий королевский указ подчеркивал, что целями его создания выступают контроль над «мусульманскими делами, забота о вакфах и их развитие, внимание к мечетям, поддержание связи с исламскими институтами и центрами, а также оказание содействия в призыве мусульман к Господу» [Ат-Таариф би аль-визара, 2012]. Министерство должно было публиковать и распространять «Книгу Господа» и «исламские исследования и литературу», помогать «мусульманам в сохранении исламских ценностей», «поддерживать дома Господа (мечети. – Г.К.)» и «повышать уровень» служителей ислама [Рисаля альвизара, 2012]. Его деятельность опиралась на позитивистские акты – Закон о служебных обязанностях имамов, муэдзинов и служителей мечетей, Устав мусульманских благотворительных обществ и обществ по изучению Благородного Корана, – как и на Закон о финансовой деятельности религиозных организаций5454
  Тексты законов на сайте министерства. – Режим доступа: http://www. moia.gov.sa/Menu/Pages/MinistryRule.aspx


[Закрыть]. Государство получало посредника (пост министра был передан семье Аль Аш-Шейх), осуществлявшего контакты с религиозными институтами и контролировавшего их деятельность.

Корпус богословов едва ли не полностью подчинялся власти, получающей его поддержку выдвигаемым начинаниям. На рассмотрение собирающегося два раза (по требованию политического руководства он может собираться и на чрезвычайные заседания) в год Совета высших улемов обычно выносятся насущные проблемы общественной жизни [Мулин, 2011, с. 245–250], имеющие отношение к уголовным делам, семейному праву, медицинским либо экономическим вопросам. В этом списке присутствуют и вопросы политики. Примерами суждений по этим вопросам стала фетва Совета высших улемов (1990), поддержавшая (несмотря на широкое общественное недовольство) размещение американских войск на территории Саудовской Аравии в канун военной операции по освобождению Кувейта и объявлявшая Саддама Хусейна «врагом ислама» [Байян мин Хейъа кибар аль-уляма.., 1411 Х., с. 349–350], как и две фетвы осуждения (2003), связанного с Аль-Каидой и названного «современными хариджитами»5555
  Сторонники самой ранней (середина VII в.) исламской религиозно-политической группировки, ушедшие из лагеря халифа Али и начавшие борьбу с ним. Отличались высокой степенью религиозного фанатизма и жестокостью к инакомыслящим единоверцам.


[Закрыть] террористического подполья [Байян мин Хейъа кибар аль-уляма.., 1424 Х., с. 367–374; Байян мин Хейъа кибар аль-уляма.., 1424 Х., с. 375–382] – заблудшей секты5656
  Термин, восходящий к заключительному айяту первой суры Корана – «Открывающая»: «Не тех, которые находятся под гневом, и не заблудших» [Коран 5–7].


[Закрыть] в саудовском политико-религиозном дискурсе.

При всем значении фетв Совета высших улемов для саудовской общественно-политической деятельности их действенность не должна преувеличиваться – любое шариатски оправданное суждение (если речь не идет о запросах власти, которые в обязательном порядке трактуются в ее пользу) может быть претворено в жизнь при условии его утверждения кабинетом министров (возглавляемым монархом). При этом власть может и не согласиться с содержанием той или иной фетвы – примером такого несогласия стало решение нынешнего короля Абдаллы бен Абдель Азиза в отношении вынесенного 22 марта 2006 г. отрицательного суждения, касавшегося частичной перестройки территории Главной мечети Мекки. Обратившись к зарубежным улемам, король получил фетву, поддержавшую его начинание [Аш-Шарк Аль-Аусат танфарид.., 2008].

Совет высших улемов: Источники формирования и деятельность

Реформы власти меняли и Совет высших улемов, и направления его деятельности. В первую очередь это касалось состава высшего института саудовского религиозного истеблишмента.

Религиозная проповедь Мухаммеда ибн Абдель Ваххаба и его союз с Аль Сауд превратили выходцев из семьи Аль Аш-Шейх в основу корпуса богословов. Вплоть до 1960 г. 90% фетв богословов основывались на сочинениях основателя официальной религиозной доктрины [Мулин, 2011, с. 271–272]. В состоявшей из семи человек делегации улемов, принесших в 1953 г. присягу королю Сауду, шесть принадлежали к семье Аль Аш-Шейх [Кудум вафд уляма.., 1953, с. 6]. Преданная гласности в 1962 г. фетва богословов, придавшая законность отстранению короля Сауда и передаче трона Фейсалу, была подписана 12 улемами, пять из которых были потомками обновителя ханбализма [Иджмаа аль-уляма ва аль-усра.., 1962, с. 1].

Время нефтяного бума скорректировало эту ситуацию – представители семьи Аль Аш-Шейх устремились в новые сферы профессиональной деятельности: политику, военную службу, дипломатию, предпринимательство, образование, медицину, технические специальности [Косач, 2008, с. 73–74, 156]. Этому содействовал «политический класс», целенаправленно расширявший (чтобы исключить повторение ситуации «единовластия» времени Мухаммеда бен Ибрагима) корпус богословов за счет недждийских «разночинцев», готовившихся Институтами науки: в течение 1993–1999 гг. пост вновь восстановленного института верховного муфтия занимал «разночинец» Абдель Азиз бен Баз, с 1971 по 1987 г. в составе Совета высших улемов были только два улема из семьи Аль Аш-Шейх [Мулин, 2011, с. 275]. Если сегодня этот богословский клан господствует в религиозной сфере, монополизируя высшие посты ее иерархии (верховный муфтий, руководитель Лиги поощрения добродетели и осуждения, должности имам-хатыбов важнейших мечетей, ведущее положение в сфере судопроизводства и в «религиозных» министерствах), то это определялось обстоятельствами начала 1990-х – 2000-х годов, связанными с кувейтским кризисом и ростом активности «заблудшей секты».

Рассматривая развитие Совета высших улемов в течение периода с момента создания и до начала 2000-х годов (за это время его членами были 52 человека), франко-ливанский исследователь Набиль Мулин пришел к выводу, что абсолютное большинство входивших в него богословов были уроженцами Неджда, – 73% (9% – Хиджаза, 7 – Асира и Джаззана, 4 – Восточной провинции и 7% – натурализовавшиеся иностранцы) [здесь и далее: Мулин, 2011, с. 278–288]. Тому было логичное объяснение: в Неджде зарождалась ваххабитская версия ханбализма. Но региональное представительство в Совете высших улемов стало косвенным показателем узости распространения этой версии за пределами Неджда. 79% недждийских улемов были выходцами из крупных племен (только 4% – уроженцами традиционно оседлых жителей оазисов): курс Ибн Сауда на седентаризацию бедуинов и активное распространение в их среде ваххабитского ханбализма дал свои плоды, в то время как нефтяная эпоха открыла перед уроженцами становившихся городами оазисов иные сферы профессиональной деятельности.

Сегодняшние саудовские богословы «светски» образованы. Программы их подготовки в научных институтах (среднее образование) включают в качестве обязательных дисциплин литературу (арабскую, в первую очередь), историю (саудовскую, региональную и всемирную), географию, математику, «естественные науки», английский язык и компьютер. Предлагаемая Университетом имени имама Мухаммеда бен Сауда (открытого ныне и для девушек) программа, кроме «религиозных наук», включает медицину, информатику, экономику и менеджмент, «естественные» и «общественные» науки, инженерное образование [Джамиъа аль-имам…, 2012]. За время существования Совета высших улемов 51% его членов окончили это учебное заведение, став не только шейхами – знатоками вероисповедания, но и докторами наук (в университете принята американская система научной подготовки), специализирующимися в банковско-финансовой сфере, медицине или инженерии. Члены Совета не могут рассматриваться как функционеры – половина работавших в нем богословов (50%) были одновременно и университетскими преподавателями, а 31% заняты в сфере судопроизводства (15% совмещали оба эти вида профессиональной деятельности); девять членов (4%) Совета (в течение времени его существования) являлись сотрудниками государственного аппарата, возглавляя «религиозные» структуры – Министерство исламских дел, вакфов, призыва и наставления, Министерство юстиции, Министерство хаджа и генеральное руководство Лиги поощрения добродетели и осуждения греха (а также до 2002 г. Управление женского образования) или были советниками правящих монархов [Мулин, 2011, с. 292–298].

Специализация Совета высших улемов (и Постоянной комиссии исследований и фетв) требовала (и к этому подталкивала власть) кодификации ваххабитско-ханбалитского права. Корпус богословов не сразу и не единодушно принял это требование власти. Еще в начале 1970-х годов, выдвигая свои возражения, его представители подчеркивали, что требование кодификации сведет наследие авторитетов ханбализма к использованию лишь некоторых его сторон, лишит богословов «свободы вынесения отвечающего воле Всевышнего суждения» и представляет собой «плетущийся извне заговор, направленный на разрушение ислама и отдаление рабов Господа от истинной религии» [здесь и далее: Тадвин ар-раджих.., 1411 Х., с. 19–52].

Давление власти заставило членов Постоянной комиссии разработать детальное исследование, предлагавшее основы кодификации и вводившее в ханбалитское право ссылки на авторитеты других суннитских мазхабов. Однако это исследование подчеркивало, что кодификация «может поставить судей перед необходимостью обращения к понятиям, противоречащим их убеждениям, поскольку они могут считать, что речь идет о новшествах». В том же документе также говорилось, что кодификация – «путь, ведущий к окончательному введению в жизнь мусульман позитивистских законов». Отсутствие единой точки зрения богословов в отношении этой проблемы тормозило стремление власти к решению этой проблемы.

Эта цель была достигнута только в начале 2000-х годов после событий 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне, когда саудовский «политический класс» был поставлен перед необходимостью ответа на жесткую международную критику ваххабитского ханбализма, и в ситуации деятельности террористического подполья с его обвинениями власти в «отходе от ислама». В декабре 2007 г. из сферы компетенции руководимого богословами Высшего совета по делам судопроизводства был выведен Кассационный суд [Низам аль-када, ст. 5, 2000, с. 279], переданный под эгиду правящего монарха [Аль-Махкама аль-улья ас-саудийя…, 2007]. Такое переподчинение высшего института судебной власти ставило под вопрос правомерность решений низших судов. Хотя движение в направлении кодификации ханбалитского права и стало в этой ситуации более реализуемым, оно осуществлялось постепенно. Власть не скрывала, что его конечной целью выступает, как говорил в то время министр юстиции и член Совета высших улемов Абдалла Аль Аш-Шейх, «скорейшая кодификация текстов судопроизводства», что будет содействовать «модернизации законов Королевства». Министр опирался на указания короля Абдаллы, требовавшего, чтобы новое саудовское законодательство «основывалось на четырех правовых школах» суннизма, поддерживая монарха, считавшего необходимым создать независимую от Совета «комиссию по кодификации», подчиненную монарху [Ас-Саудийя: таваджух.., 2009].

В течение 2008–2009 гг. эта комиссия составила несколько сборников наиболее значимых постановлений Высшего совета судопроизводства, ставших обязательными для судов и способных стать в дальнейшем прецедентами для вынесения судебных решений по гражданским, уголовным и коммерческим вопросам [Аль-Адль тасдыр.., 2008]. Стремясь вместе с тем добиться легитимации этой деятельности со стороны Совета высших улемов, король Абдалла потребовал включения вопроса о кодификации в повестку дня двух его сессий (в июле 2009 и в январе 2010 г.). Итогом давления власти стало не только согласие большинства участников первой сессии с идеей кодификации [Бад иджтимаат.., 2009], но и принятая второй сессией фетва, разрешающая это начинание. Комментируя это событие, назначенный в 2011 г. министром юстиции «разночинец» Мухаммед бен Абдель Карим Аль-Иса говорил о появлении «дорожной карты решения проблем судопроизводства» [Аль-Иса: харита тарик.., 2010].

Усложнение политической системы: Процессы начала 2000-х годов

Саудовские политические реформы – итог как внутренних, так и внешних вызовов, убыстрявших на рубеже двух столетий модернизационный процесс. Речь идет о кувейтском кризисе начала 1990-х годов (весной 1992 г. были приняты первые в саудовской истории конституционные акты – «Основной закон правления», «Закон о Консультативном совете» и «Закон об управлении провинциями») и событиях 11 сентября 2001 г. (в течение 2003– 2005 гг. последовательно расширялся состав членов Консультативного совета, был создан Центр национального диалога, возник Антикоррупционный комитет, проведены первые частичные выборы советов муниципалитетов, повышена общественно-политическая роль национального предпринимательства, представленного Советом торгово-промышленных палат, появились профессиональные организации и «общественный» Саудовский национальный комитет прав человека [Косач, 2007, с. 86–236]). В октябре 2006 г. формирование королевской власти получило законодательную основу – «Закон о Комитете по принесению клятвы» [Иъалян Низам.., 2006], содействовавший институционализации вопросов, связанных с престолонаследием. Созданный в 2008 г. Центр диалога религий и цивилизаций [Ад-Даъва ли инша…, 2008] вносил серьезные изменения в саудовский политический дискурс, расширив его цивилизационные рамки. Выступая 24 октября 2010 г., саудовский монарх говорил: «Саудовская Аравия – страна, открытая миру. Мы черпаем наши идеи в Торе, Евангелиях и Коране – Книгах, ниспосланных Господом, поскольку весь мир верит в справедливость, благополучие, мир» [Хадим Аль-Харамейн: наахуз мин.., 2011]. 23 сентября 2005 г. Саудовская Аравия впервые в своей истории отметила «национальный» праздник День объединения, воскрешавший в памяти саудовцев (которых высшие сановники государства называют ныне не «мусульманами», а «гражданами») изданный в 1932 г. указ Ибн Сауда о введении нынешнего названия страны. При этом Основной закон правления указывал, что праздниками могут быть только ураза-байрам и курбан-байрам [Ан-Низам аль-асасий ли аль-хукм, ст. 2, 2000, с. 264].

В 2002 г. женское образование было изъято из-под юрисдикции религиозного истеблишмента и подчинено Министерству образовании, где впервые в саудовской истории ранг заместителя министра (по вопросам этой образовательной сферы) был предоставлен женщине [Нура Аль-Фаиз: нудрик.., 2009]. Предлогом для изменения положения в этой сфере стала трагедия – произошедший 11 марта 2002 г. пожар в одной из женских школ Мекки привел к гибели 15 девочек. Это случилось потому, что они пытались покинуть здание без необходимой для выхода на улицу одежды, а охрана школы, состоявшая из сотрудников Лиги поощрения добродетели и осуждения греха, запретила им это сделать, не допустив туда и пожарную команду, что нарушило бы принцип «смешения» мужчин и женщин в общественном месте [Ривайят мутанакида.., 2002].

Время «этапа реформ» создавало предпосылки для серьезных изменений и в воззрениях богословов. 17 апреля 2010 г. мекканская газета «Указ» опубликовала обширное интервью с главой местного отделения Лиги поощрения добродетели и осуждения греха шейхом Ахмедом Касемом Аль-Гамиди. Высокопоставленный функционер этого института утверждал, что обязательная в Саудовской Аравии коллективная молитва – «вопрос, в отношении которого мнения богословов расходятся». Если это так, отмечал далее интервьюируемый, то должен быть поставлен и вопрос об «обязательном закрытии торговых учреждений во время молитвы». Аль-Гамиди подчеркивал также, что «запрет совместного нахождения мужчин и женщин в общественных местах» ни в коей мере не вытекает из основополагающих источников мусульманского права, а порожден «косностью общества» [Хуласа аль-калям.., 2010]. Попытка верховного муфтия сместить шейха с занимаемого поста столкнулись с жесткой оппозицией монарха [Хейъа аль-амр би аль-мааруф.., 2010].

Власть действовала решительно и в отношении улемов, занимавших высшие посты в богословской иерархии. Выступая 23 сентября 2009 г. на торжественном открытии созданного неподалеку от Джидды Университета науки и техники имени короля Абдаллы, саудовский монарх говорил о том, что «наука и вера могут противостоять друг другу только в душах больных людей», что начало работы этого университета – «первая линия обороны против экстремистов», когда вновь возникшее учебное заведение «станет маяком терпимости» [Косач, 2009]. Это событие было омрачено публичным заявлением члена Совета высших улемов и Постоянной комиссии фетв и исследований шейха Саада Аш-Шасри, в программе первого канала саудовского телевидения заявившего о недопустимости введения в этом университете «совместного обучения», а также «шариатской проверке преподаваемых предметов, и в частности теории эволюции» [Аш-Шейх Аш-Шасри юджиб.., б/г]. В начале октября 2009 г. был издан указ короля Абдаллы об «освобождении С. Аш-Шасри» от занимаемых им должностей [Амр малякий: иъфа.., 2009].

В середине февраля 2009 г. своими «историческими указами» монарх реформировал Совет высших улемов, введя в состав этой религиозной инстанции представителей трех неханбалитских мазхабов [Аль-Малик Абдалла: карарат.., 2009]. Тогда же Генеральное руководство Лиги поощрения добродетели и отвращения от греха по указанию политического истеблишмента инициировало реализацию «Стратегического проекта», направленного на перестройку административного аппарата и «совершенствование деятельности кадров Лиги» [Ахдаф Машруа Аль-Хасба, 2009]. В начале 2010 г. Министерство юстиции приступило к реализации «программы идейной безопасности» – обязательной переподготовки имамов мечетей, призванной лишить их возможности произнесения проповедей, противоречащих курсу власти [Аль-Мадина: истимрар.., 2010]. 12 августа 2010 г. король Абдалла принял указ, позволяющий распространение только тех религиозно-юридических суждений, авторами которых являются правоведы, введенные королем в Совет высших улемов и Постоянную комиссию религиозных исследований и фетв [Хадим Аль-Харамейн юс-дар амран.., 2010].

«Арабская весна» стала новым внешним вызовом, потребовавшим реформирования саудовского государства. В отличие от прошлого, движение по этому пути обрело более широкую социальную основу – ею стал выпестованный властью новый «образованный класс». По оценкам Саудовского департамента статистики (конец февраля 2010 г.), более 96% работающих саудовцев (почти 4 млн. человек в возрасте от 25 до 44 лет, или 89,5% от общей численности рабочей силы) получили образование: 26,8% обладают дипломами об окончании средней школы, а 34,4% – дипломами бакалавров. Образованны как работающие мужчины (96,1%), так и работающие женщины (98,5%). 18,4% работающих саудовских мужчин и 55,8% работающих саудовских женщин заняты в сфере науки, техники и гуманитарных дисциплин [Аль-Мамляка: 8,6 мильон.., 2010]. Ежегодно не менее 90 тыс. молодых саудовцев и саудовок отправляются на учебу в зарубежные университеты. В Саудовской Аравии действуют 25 университетов (включая и созданные в эпоху правления нынешнего короля крупнейшие учебные комплексы – Университет нефти и природных ресурсов в Дахране и Университет науки и технологии имени короля Абдаллы) и 52 региональных технических колледжа [Хадим Аль-Харамейн: аль-хукума ас-саудийя.., 2010].

Расширяясь и обретая новые возможности и институты влияния (Консультативный совет, торгово-промышленные палаты, профессиональные и правозащитные структуры), этот «класс» стал видеть себя частью системы государственной власти, считая необходимым сузить сферу полномочий корпуса улемов, представители которого не раз уличались в поддержании контактов со сторонниками «заблудшей секты». Комментируя действия власти, саудовская пресса писала, что «развитие королевства вызвало противостояние в сфере культуры и общественной жизни». Суть этого «противостояния» заключалась в «ощутимом разрыве между поколениями» – «новое образованное поколение» стремится «с помощью Интернета и спутникового телевидения войти в мир, освободиться от мелочной опеки», считая то, «что ранее было запретным, – разрешенным». Это поколение называлось «противником консерваторов», стремящимся к «открытому обсуждению» социальных и политических проблем [Аль-Куэйлейт, 2010].

Полем противостояния религиозного истеблишмента и «образованного класса» стали сфера женского равноправия (когда символом борьбы выступала отмена шариатского запрета на вождение женщиной автомобиля) и деятельность Лиги поощрения добродетели и осуждения греха. Шаги, связанные с женской эмансипацией, на которые шло саудовское политическое руководство, не приветствовались (или осуждались, приводя порой к неисполнению указаний власти) богословами, когда возникала ситуация, по выражению саудовского исследователя, «отчуждения между политиком и правоведом» [Аль-Хейс, 2011]. Эту ситуацию создавал и осуществляемый «либералами» мониторинг «проступков» сотрудников Лиги – «насильственные задержания по подложным обвинениям», «жесткое обращение с задержанными» [Косач, 2007], «смерть в результате преследования» [Идана Хейъа аль-амр.., 2012]. Власть следует провозглашаемому ею принципу умеренности, настаивая на том, что, как говорил (в недавнем прошлом) наследник саудовского престола принц Наеф бен Абдель Азиз, «Королевство будет следовать салафизму, поскольку салафизм соединяет в себе идентичность и современность. Он призывает учиться прогрессу и мирно сосуществовать с другими, уважая их права», ради того, чтобы «сохранить стабильность в бурлящем региональном море» [Вали аль-ахд.., 2011].

Заключение

На вопросы, поставленные в начале этой статьи, можно ответить так: Саудовская Аравия движется в направлении обретения нового качественного состояния. Это состояние следует рассматривать как «национальное», а не «религиозное», что означает дальнейшее сужение сферы исключительных полномочий богословов, которые во все большей мере станут полномочиями государства. Развитие этого процесса будет трансформировать и корпус улемов, и официальную доктрину государства.

Эта страна «консервативна» – термин, ставший клише саудовской политической риторики. Это означает, в том числе, что ее новое состояние созидается из элементов традиции: союз власти и улемов остается краеугольным камнем саудовской политической системы, а апелляция к религии определяет ее внутреннюю и внешнюю политику. Новое же диктует пути переосмысления прошлого.

Открывая 14 августа 2012 г. состоявшийся в Мекке IV Чрезвычайный саммит Организации исламского сотрудничества, саудовский монарх говорил о необходимости создания Центра диалога между правовыми школами ислама (предлагая расположить его в Эр-Рияде) [Хадим Аль-Харамейн яктарих.., 2012], чтобы ваххабитская версия ханбализма более последовательно вписывалась в суннитский ислам. В то же время открывшийся в ноябре 2012 г. в Вене Всемирный центр диалога религий и цивилизаций как продолжение инициативы короля Абдаллы должен стать, по словам саудовского министра иностранных дел принца Сауда Аль-Фейсала, местом, откуда «начнется исторический межцивилизационный обмен мнениями между последователями различных религий ради того, чтобы сделать человечество свободным от разорительных войн, кровавых конфликтов и чудовищных преступлений» [Нида Хадим Аль-Харамейн.., 2012].

Литература

Современная Саудовская Аравия: Справочник / Ахмедов В.М., Гашев Б.Н. и др. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 1998. – 282 с.

Васильев А.М. История Саудовской Аравии. – М.: Наука, 1982. – 612 с.

Восток и политика. Политические системы, политические культуры, политические процессы / Воскресенский А.Д. (отв. ред.). – М.: МГИМО (У) МИД России, 2011. – 685 с.

Коран / Пер. и ком. И.Ю. Крачковского. – М.: Наука, 1986. – 727 с.

Косач Г.Г. Саудовская Аравия: внутриполитические процессы «этапа реформ», конец 1990-х – 2006 г. – М.: Институт Ближнего Востока, 2007. – 360 с.

Косач Г.Г. Саудовская Аравия: годовщина национального дня / Институт Ближнего Востока. – 2009. – 26 сентября. – Режим доступа: http://www.iimes.ru/?p=9393/ (Дата посещения: 29.11.2009.)

Косач Г.Г. Саудовский дипломатический корпус: этапы эволюции и источники формирования. – М.: Институт Ближнего Востока, 2008. – 203 с.

Косач Г.Г. Саудовская Аравия: годовщина национального дня / Институт Ближнего Востока. – 2009. – 30 сентября. – Режим доступа: http://www.iimes.ru/?p=9393/ (Дата посещения: 08.12.2009.)

Косач Г.Г. Саудовская Лига общественной морали: критика действий / Институт Ближнего Востока. – 2009. – 30 мая. – Режим доступа: http://www.iimes.ru/rus/stat/2007/13-05-07.htm/ (Дата посещения: 29.11.2009.)

Косач Г.Г. Саудовская Аравия: Лига общественной морали защищается / Институт Ближнего Востока. – 2007. – 13 июня. – Режим доступа: http://www.iimes.ru/rus/stat/2007/13-06-07a.htm/ (Дата посещения: 29.11.2009.)

Al-Rasheed M. A history of Saudi Arabia. – Cambridge: Cambridge univ. press, 2010. – 293 р.

Arabian treaties, 1600–1960. Saudi Arabia. Archive editions / Tuson P., Quich E (eds.). – Oxford: Redwood Press Ltd, 1992. – 642 p.

Аль-Амр би аль-мааруф (Поощрение добродетели) // Умм Аль-Кура. – Мекка, 1926. – 10 сентября. – № 91. – Араб. яз.

Амр малякий ракм 2716 // Умм Аль-Кура. – Мекка, 1932. – 23 сентября. – № 406. – Араб. яз.

Амр малякий: иъфа Саад Аш-Шасри мин амалихи фи Хейъа кибар аль-уляма (Королевский указ: освобождение Саада Аш-Шасри от работы в Совете высших улемов): Указ. – 2009. – 5 октября. – Режим доступа: http://www.okaz.com.sa/new/Issues/20091005/Con20091005307886.htm/ (Дата посещения: 29.11.2012.) – Араб. яз.

Абраз малямих ташкиль Хейа кибар аль-уляма: тамсиль ли аль-малякийя ва аль-ахнаф (Важнейшие черты состава Совета высших улемов: представительство маликитов и ханафитов) // Аш-Шарк Аль-Аусат. – Л., 2009. – 15 февраля. – Режим доступа: http://www.aawsat.com/details.asp?section=4&article=507131&issueno=11037/ (Дата посещения: 06.11.2012.) – Араб. яз.

Идана Хейъа аль-амр би аль-мааруф би ат-тасаббуб фи хадиса Аль-Баха (Осуждение Лиги поощрения добродетели в том, что она виновна в катастрофе в Эль-Бахе). – 2012. – 10 июля. – Режим доступа: http://alarabiya.net/articles/2012/07/10/225639.html/ (Дата посещения: 12.07.2009.) – Араб. яз.

Авамир малякийя карима (Благородные королевские декреты) // Умм Аль-Кура. – Мекка, 1971. – 3 сентября. – № 2387. – Араб. яз.

Иджмаа аль-уляма ва аль-усра аль-малика аля ан тунат Сумуввахи Фейсал джамиа ассаляхийт ли тасриф шуун ад-дауля (Единодушие улемов и королевской семьи в отношении передачи Его Высочеству Фейсалу полномочий на управление делами государства) // Умм Аль-Кура. – Мекка, 1962. – 3 апреля. – № 2015. – Араб. яз.

Иъалян Низам Хейъа аль-бейъа (Обнародование Закона о Комитете по принесению клятвы) // Аш-Шарк Аль-Аусат. – Л., 2006. – 20 октября. – Режим доступа: http://www.aawsat.com//details.asp?section=4&article=388223&issueno=10188/ (Дата посещения: 29.11.2009.) – Араб. яз.

Ахдаф Машруа Аль-Хасба (Цели Проекта поощрения добродетели и осуждения греха). – Режим доступа: http://www.hisbah.gov.sa/ahdaaf.html/ (Дата посещения: 14.11.2012.) – Араб. яз.

Байян мин Хейа кибар аль-уляма фи тааийд ма иттахазаху вали аль-амр мин истикдам кувват муаххаля ли радд аль-удван аля хазихи аль-биляд (Решение Совета высших улемов в отношении поддержки мер правителя по приглашению войск для отражения агрессии против страны) // Аль-Бухус аль-ислямийя. – № 29, 1411 Х. – Режим доступа: http://www.alifta.net/Fatawa/FatawaDetails.aspx?View=Page&PageID=4122&PageNo=1&BookID=2#P349/ (Дата посещения: 01.12.2012.) – Араб. яз.

Байян мин Хейа кибар аль-уляма хауля ахдас Ар-Рияд (Решение Совета высших улемов о событиях в Эр-Рияде) // Аль-Бухус аль-ислямийя. – № 69, 1424 Х. – Режим доступа: http://www.alifta.net/Fatawa/FatawaDetails.aspx?View=Page&PageID=10198&PageNo=1&BookID=2#P367/ (Дата посещения: 09.12.2012.) – Араб. яз.

Байян мин Хейа кибар аль-уляма хауля ма джара муаххаран фи Аль-Мамляка мин аттафджират (Решение Совета высших улемов о произошедших в Королевстве взрывах) // Аль-Бухус аль-ислямийя. – № 69, 1424 Х. – С. 375–382. – Режим доступа: http://www.alifta.net/Fatawa/FatawaDetails.aspx?View=Page&PageID=10199&PageNo=1&BookID=2#P375/ (Дата посещения: 09.12.2012.) – Араб. яз.

Бад иджтимаат кибар аль-уляма би Ат-Таиф (Высшие улемы собираются в Эт-Таифе) // Ар-Рияд. – Эр-Рияд, 2009. – 26 июля. – Режим доступа: http://www.alriyadh.com/2009/07/26/article447767.html/ (Дата посещения: 29.11.2012.) – Араб. яз.

Ат-Таариф би аль-визара (Задачи министерства). – Режим доступа: http://www.moia.gov.sa/Menu/Pages/About.aspx/ (Дата посещения: 19.11.2012.) – Араб. яз.

Ат-Таалимат аль-асасийя ли Аль-Мамляка аль-хиджазийя // Бен Баз А.А. Ан-Низам ас-сиясий ва ад-дустурий ли Аль-Мамляка Аль-Арабийя Ас-Саудийя (Политико-конституционная система Королевства Саудовская Аравия). – Эр-Рияд: Дар аль-харриджин, 2000. – 359 с. – Араб. яз.