Текст книги "Отрочество"

Глава 16

– Так этот барон – маг воздуха пятого уровня? – уточнил я у Борута. Мы всей нашей компанией сидели за обедом в школьной столовой, и Борут, в ответ на мою просьбу рассказать о Стахоорсе, выкладывал известную ему информацию.

– Да, и у него еще есть младший брат. Говорят, редкостный разгильдяй и гулена, но маг третьего уровня. Специализируется на огненной стихии.

– Кругом одни маги, – сокрушенно поведал я, ни к кому не обращаясь.

– На самом деле, магов очень мало, – солидно произнес Жюль.

– Как – мало? – я удивленно посмотрел на него. – Да куда ни плюнь, попадешь в мага! За моей тетей ухаживает маг пятого уровня, этот барон – маг пятого уровня, – начал перечислять я, – у меня в школе одни третьи-четвертые уровни учились.

Даже вроде Дана и Нокс, – кивнул я в сторону мелких, – третьего уровня. Кругом одни маги, а я всего лишь нолик, – со злостью в голосе закончил я свою мысль.

– Я лично не знаком ни с одним сильным магом. А сильный маг – это выше третьего уровня, – пояснил мне Жюль, – так что не вижу смысла жаловаться. Я единичка, Борут единичка. Мы мало чем отличаемся от нолика, – он пожал плечами и потянулся за печеньем, утратив интерес к разговору.

Я вопросительно посмотрел на Борута:

– Так что, магов правда мало?

– Конечно. Это тебе так повезло, не удивлен, что у тебя выработался комплекс неполноценности, в таком-то окружении, – ответил он. Видя, что это меня не убедило, решил объяснить подробнее: – Смотри, у нас в городе живет около пятисот тысяч человек, если брать еще и сельскую местность, то общее население – чуть больше миллиона.

– Это я знаю. И что?

– Сколько у нас школ магии в городе?

– Вроде две? – задумался я, роясь в воспоминаниях Семи. – Да, две.

– В эти школы берут учеников от второго уровня. Каждый год в свет выходит чуть больше пятидесяти магов. Из них пяток – четвертого уровня, человек двадцать – третьего уровня. Это обученные маги, те, кто в дальнейшем на самом деле будет считаться магом. Получается максимум двадцать пять, ну в лучшие годы – тридцать человек на миллион населения. И то не все выживут на войне, не у всех получится достигнуть полной медитации.

– Да, это я знаю. Нам рассказывали, что состояния полумедитации достигают почти все троечки к восемнадцати-двадцати годам. Двоечкам на это надо больше времени. А полной медитации достигает максимум половина троечек и четверок, и то годам к тридцати-сорока.

– Ну вот! Цифры не врут! Это тебе так везет, что ты почти на каждом шагу встречаешься с магами, а на самом деле все совсем по-другому.

– Что вы все о магах? Дворян, знаете ли, тоже мало! – совершенно неожиданно вклинилась в наш разговор Агата. – Моя старшая сестра мне все уши прожужжала, что за женихом ей придется ехать в столицу.

– Да что сегодня за день такой? – удивленно воскликнул я. – Как – дворян мало? У нас полная школа, и в каждом баронстве есть дворянский квартал!

– Мало, мало, – поддержал Агату Борут, глядя на меня, как на юнца, – на данный момент дворян в нашем герцогстве не более пяти процентов.

– Почему так? Ведь дворянство не слишком сложно получить? – удивленно произнес я.

– Да, если задаться такой целью и потратить на это половину своей жизни, то герцогское дворянство получить просто, – согласился со мной Жюль.

– Кому нужно это ваше герцогское дворянство, – фыркнула Агата.

– Дворяне и маги – опора государства, – поучительно произнес Борут, – но, по статистике, именно они чаще всего гибнут на войне.

– Тут я не соглашусь, – покачал головой Жюль, – просто их потери более заметны.

– Ну да. Ты, наверно, прав. У меня нет цифр по простолюдинам. Но буквально пятьдесят лет назад процент дворянства к остальному населению составлял гораздо большую цифру – пятнадцать процентов! А сейчас не более пяти.

Все умолкли, обдумывая эту информацию.

– Слушай, а почему твоя сестра и Нокс не учатся на магов? – обратился я к Боруту и, повернувшись к девчонкам, уточнил у них: – Вы же троечки?

В ответ они дружно закивали головами.

– Я третий уровень уже два года, – подтвердила Дана.

– А я год. Догнала рыжую, – солидно произнесла Нокс, кивнув на подружку.

– Они девчонки, – произнес Борут, – школу закончат – родители найдут им магов для обучения. Сложно угадать, родится маг в семье или нет. У меня отец единичка, я единичка, мама у нас нолик. Дана тоже была единичкой до десяти лет. А потом раз – и троечка.

– Понятно. У меня обратная ситуация. Отец был четверкой, мама троечкой, и они не сомневались, что я стану магом. Отдали в магическую школу, а тут вот… не вышло!

– Ну и не грусти, – хлопнул меня по плечу Жюль, поднимаясь из-за стола. Пора было идти на занятия.

– Да я уже вообще не переживаю. Я еще найду свой путь! – оптимистично ответил я, заработав заинтересованные взгляды ребят и девчонок…

Под ногами радостно скрипел лед, вспарываемый лезвиями коньков. Над катком шумел ветер, подталкивая меня в спину. Мне наконец-то удалось приноровиться к конькам, которые специально для меня притащил Жюль. Я, набирая скорость, несся по краю замерзшего пруда. Над катком парили осветительные шары, изо рта клубами вырывался пар. Я наслаждался удивительной возможностью второй раз прожить свое детство. Все проблемы отступили, оставив меня наедине с упоительным чувством детского восторга. Да, тринадцать лет – это уже не детство, но в такие моменты ты ни о чем не думаешь. Ты просто катишься по льду, уворачиваясь от людей, и забываешь обо всем.

Ребята уже давно звали меня с собой. Оказывается, они пару раз в неделю приходят на этот каток. Сначала мое тело не соглашалось слушаться меня: ноги разъезжались, равновесие постоянно терялось. Но опыт! Я в своем детстве достаточно много времени провел на коньках, и мне хватило буквально получаса, чтобы заставить это тело слушаться меня.

– Что ж ты скрывал свои таланты? – с трудом догнав меня, спросил запыхавшийся Борут.

– Сам не ожидал, что быстро вспомню. Я давно не катался, а тут видишь!

– Такие вещи не забываются, это как инстинкт, – поддержал меня Жюль.

– Смотрите, там Луиза с подружками, и Агата там же. Поехали к ним? – махнул рукой разгоряченный Борут и первым устремился в сторону девчонок.

Несмотря на достаточно высокую стоимость посещения катка, – три акта, – народу все прибывало и прибывало. На сцене заиграл оркестр, добавляя веселья катающимся. Я ухватил Луизу, которая не очень уверенно держалась на коньках, и, слегка приобняв, не слушая ее визга, понесся с ней по кругу. Вслед за нами устремились Борут с Агатой, и даже Жюль схватил какую-то девчонку и, радостно хохоча, принялся нас догонять.

Все закончилось веселой кучей-малой. Догнавший нас Жюль использовал нечестный прием: он срезал дорогу и, не сумев остановиться, свалился мне под ноги. Я полетел на лед, придерживая Луизу, чтобы она не расшиблась, тут же Борут влетел в нас, а за ним и другие посетители катка. Радостно смеясь, я помог выбраться своим, и мы, слегка утомившись, отправились поближе к оркестру. Там, прямо на льду, было кафе со столиками, вокруг которых сновали официанты на коньках. С этой стороны катка на берегу пруда росли большие черные ели, которые отлично укрывали маленький закуток от ветра.

Вечером меня за мою безответственность отчитывал Семи. Я с улыбкой смотрел, как он ходит по комнате и ворчит:

– Нельзя быть таким! Как ты можешь развлекаться, когда над тобой нависла смертельная опасность?

– Слушай, ну нельзя же быть таким занудным в тринадцать лет!

– При чем тут возраст?

– Давай я попробую тебе объяснить? – начал я и, дождавшись кивка Семи, продолжил: – Да, мне тридцать пять лет. И последние пять лет я только и делал, что работал и строил бизнес. Ты не поймешь, но я мечтал вернуться в беззаботное детство. И вот судьба дала мне такой шанс. Мне грустно упускать это время и жить взрослой, серьезной жизнью. Боюсь, больше такой возможности не представится. А ты тут постоянно нудишь.

– Я не нудю, – насупился он, – просто… мне, наверно, даже немного завидно. У меня не было друзей, не было никаких развлечений. Только упорная учеба и злобная тетка. А тут появился ты, и у тебя совсем другая жизнь. С друзьями и развлечениями. Почему так? Это несправедливо!

Я подошел к нему и, погладив по голове, обнял Семи.

– Извини, я не подумал, что тебе от этого может быть больно. Я бы с радостью поменялся с тобой местами, но не знаю, как это сделать.

– Это ты меня прости. Зависть – недостойное чувство. На самом деле, мне тут очень хорошо и комфортно. Просто ты так весело все рассказываешь…

– Мы что-нибудь придумаем! – я похлопал его по спине. Семи вывернулся из моих объятий и сел на стул.

– Да не надо ничего придумывать. Не переживай за меня. Так, минутная слабость. Лучше будь посерьезнее.

– Договорились. Завтра я иду заряжать амулет, а в субботу собираюсь в гости к тете. Там наверняка будет Ромуал. Договорюсь с ним насчет накопителей.

– Отлично, тогда давай еще потренируемся писать вязь?

Оставшееся время я тренировался под присмотром Семи, болтая с ним ни о чем. Он взял себя в руки, и мы снова стали хорошими друзьями. Все-таки повезло мне с ним.

Посещение магической лавки я решил не откладывать и прямо из школы направился на площадь. Открыв тугую дверь, зашел в лавку. Леонид оторвался от бумаг и взглянул на меня. На его лице промелькнула тень узнавания, и сразу появилась улыбка. Он поднялся мне навстречу и, подойдя, кивнул, приветствуя:

– Семюсель, рад тебя видеть.

– Я тоже, – слегка кивнув, ответил я.

За моей спиной скрипнула дверь, и в лавку зашел еще один посетитель. Заметив желание Леонида подойти к нему, тот замахал руками: мол, сам разберусь, занимайтесь своими делами. Леонид пожал плечами и повернулся ко мне:

– Итак, ты решил купить накопитель?

– Пока нет, с деньгами не очень хорошо. Для начала мне хотелось бы, чтобы вы зарядили амулет, – произнес я, снимая с шеи подарок Юрия.

Леонид взял амулет в руки, надел маску и посмотрел на него.

– Он у тебя совсем разряжен, – он осуждающе покачал головой и снял маску, – нельзя так запускать артефакты. Еще пара месяцев, и вязь сотрется. А там неплохое заклинание. Весьма не дешевое.

– Сколько будет стоить зарядить его?

– Обычной энергией – порядка двухсот актов. Если хочешь, могу зарядить чистой «воздушкой», но это чуть дороже. Где-то триста актов.

«Блин. Как же это дорого», – про себя выругался я.

– Давайте пока обычной, – решил я, прикидывая в уме свои финансы.

– Хорошо, сейчас сделаем, – он достал из-под стола кубик накопителя и положил на него мой амулет.

Я перешел в состояние полумедитации и смог наблюдать, как энергия тоненьким ручейком втекает в мой артефакт. Рунная вязь начала светиться и помигивать. Я почувствовал, как замедлилось время, и ощутил дуновение ветра. Леонид недоуменно поднял голову, потом продолжил вместе со мной наблюдать, как наполняется амулет. За спиной хлопнула дверь. Я оглянулся. В зале было пусто. Ушел посетитель.

– Готово, – сказал Леонид и снял маску, когда вязь амулета перестала помигивать и засветилась ровным ярким светом. – Сто пятьдесят актов, – произнес он и отправил мне счет на ибри.

Я оплатил его, привычно нажав на кнопку оплаты.

– Спасибо. Как деньги появятся, зайду к вам за накопителями.

– Хорошо, – улыбнулся мне Леонид, – я тебя не тороплю. Как получится, заходи.

Я попрощался с ним и потянул дверь на себя. Только сделал шаг на улицу, заправляя амулет под одежду, как дверь окрасилась красным цветом, и улицу огласил громкий вой сирены. В недоумении я остановился на пороге. В этот момент трое мужчин в форме стражей набросились на меня. От первого удара меня внесло обратно в лавку, и я врезался в стену.

– На нем амулет защиты, – крикнул один из стражей.

– Сейчас разберемся, – ответил другой и запустил в меня огненный шар.

Я, как в замедленной съемке, видел, как шар набирает скорость и врезается в меня. Защита выдержала. Но если бы я не опирался спиной о стену, меня бы сбило с ног. За первым шаром последовал второй, затем третий. После третьего попадания я почувствовал, что защита спала. Страж тоже уловил этот момент и, резво подскочив ко мне, сильно ударил кулаком в живот. Я согнулся от боли, и второй удар – в лицо – свалил меня на пол.

Мне не дали разлеживаться. Грубые руки подняли меня и подвели к стойке, за которой стоял ошарашенный Леонид. В голове все плыло, перед глазами стоял кровавый туман. Я видел, как один из стражей вытряхнул мой рюкзак на стойку. Тетради выпали небольшой кучей, карандаши раскатились по полу, и вслед за ними из рюкзака вывалились два кубика накопителей.

– Это ваши? – обратился один из стражей к Леониду.

Тот взял кубики в руки и озадаченно повертел их.

– Да, мои, лежали на витрине. Но они незаряженные. Просто образцы.

– Хищение налицо, – строго произнес один из державших меня. – Мы забираем его. Заявление оформите завтра.

Другой страж сорвал с меня амулет и осмотрел его.

– Амулет без знака мастера, тоже наверняка ворованный, – заключил он, убирая его к себе в карман.

– Подождите, он, скорее всего, просто старый. Знак мастера держится лет десять, или пять перезарядок, – попробовал возразить Леонид.

– Разберемся, не мешайте нам выполнять нашу службу, – грубо ответил один из стражей.

Меня выволокли на улицу и затолкали в машину. Двое стражей сели со мной на заднее сиденье, прижав своими могучими телами. Третий разместился рядом с водителем. Ужасно болела челюсть. Дышать было тяжело, я чувствовал, что удар в солнечное сплетение не прошел бесследно. При любом движении болели ребра. Я мечтал потерять сознание и пережить эту боль. Попытка уйти в магическую медитацию не принесла успеха. Какая медитация, когда все тело болит?

Минут через пятнадцать мы доехали до небольшого, явно казенного здания. Там меня передали с рук на руки другим людям в похожей форме. Те молча сопроводили меня в отдельную камеру, в которой и заперли.

Мне понадобилось примерно полчаса, чтобы хоть немного прийти в себя. Я начал колотить в дверь. Кричать не мог: судя по всему, у меня была сломана челюсть. Да и стучать в дверь было тяжело, каждый удар отдавался в моем теле, принося очередную волну боли.

– Чего тебе, – хмуро заглянул в окошко охранник.

– Я несовершеннолетний, вы не имеете права меня задерживать, – с трудом проговорил я, морщась от дикой боли в челюсти. – Вызовите целителя и сообщите моей тете!

– Ага, сейчас. Несовершеннолетний он, – хмыкнул охранник. – У несовершеннолетних нет ибри. Нечего мне тут заливать.

– Посмотрите на нем мои данные, у вас же есть доступ.

– В этом здании все ибри заблокированы. Завтра придет следователь, разберется. А сейчас не шуми, – он присмотрелся к моему опухшему лицу. Не знаю, чего уж там увидел, но, слегка поморщившись, добавил: – Ладно, целителя сейчас позову. Жди.

Окошко захлопнулось, и я остался один. Камера, в которой я оказался, выглядела, как камера в любом из обитаемых миров. Узкая койка стояла вдоль стены, за ней – маленькая полупрозрачная шторка, высотой примерно в метр, скрывающая унитаз и умывальник. Я с трудом лег и попытался выровнять дыхание. Так и лежал, омываемый волнами боли, пока не открылась дверь. В комнату вошел неряшливый мужичок. Вид у целителя был такой, будто его только что разбудили: всклокоченные волосы, мятая одежда и весьма недовольное лицо.

– Что у тебя? – обратился он ко мне безразличным, хриплым голосом.

Я показал ему рукой на свою челюсть. Совсем не так я представлял себе целителя. Ну, хоть такой. Надеюсь, он свое дело знает.

Целитель поводил руками у меня перед лицом. Я попытался войти в состояние полумедитации, чтобы понаблюдать за ним магическим зрением, но даже это мне не удалось.

– Эк тебя. Да-а. Двойной перелом челюсти, – хмыкнул он, радуясь непонятно чему. – Сейчас усе сделаем, да, – он достал из кармана тонкую пластинку медицинского амулета и достаточно болезненно вжал ее в мое лицо. Я ощутил, как постепенно немеет челюсть и боль отступает. Раньше я сталкивался с зубной болью, это просто кошмар. Но двойной перелом челюсти оказался куда болезненнее. – Полегчало? – спросил целитель и, дождавшись моего кивка, поднялся.

– Еще вот, – с трудом проговорил я и показал рукой на ребра.

– Ща глянем, да, – он провел рукой в районе солнечного сплетения. – Ерунда, сильный ушиб, ну, может, ребра сломаны. Ща, – он достал вторую пластинку и вжал ее в мое многострадальное тело. Подержав пару минут, убрал в карман. – Усе, пошел я, – кивнул целитель мне на прощание и вышел из камеры.

Немного полежав, я понял, что боль отступила. На смену пришла злость на самого себя. Я встал и начал мерить шагами комнату. От стены до стены. Девять шагов в одну сторону и девять – в другую. Иногда я останавливался и бил кулаком по стене.

– Проклятый идиот, – ругался я на самого себя сквозь зубы, – совсем расслабился. Жизни спокойной ему захотелось. Пожить, как все, ни о чем не думать. Идиот! Слабак! Тряпка! – злился я, распаляясь все сильнее. – Ты не Семи! Ты взрослый мужик. Какого хрена ведешь себя, как мальчишка? Сколько можно! Возьми себя в руки. Совсем обленился. Опять влип. Потому что идиот. – Голова плохо соображала, оставались только злость и желание действовать. Но место и время были явно не подходящими. Устав заниматься самобичеванием, я упал на кровать и провалился в беспокойный сон.

Глава 17

К утру мне удалось немного успокоиться, хотя злость на себя из-за потерянного времени осталась.

Я понимал, что эта злость не рациональна. На самом деле у меня не было причин как-то форсировать события: вкалывать до седьмого пота, искать пути наверх и набивать шишки. Для начала мне хотелось просто вжиться, понять по-настоящему этот мир, в котором я, не знаю по чьей воле, оказался. Разобраться во всем и уже тогда начинать действовать.

К тому же была еще проблема, сильно осложняющая мой путь – школа и мой возраст. Не могут меня пока серьезно воспринимать. Так что частичное оправдание своей бездеятельности у меня есть. Но пренебрежение собственной безопасностью оправдать уже сложнее, хотя в данной ситуации, если трезво смотреть на вещи, я вряд ли что-то мог изменить.

Неразговорчивый охранник принес завтрак: малоаппетитную кашу и стакан с холодным травяным чаем. Челюсть по-прежнему ныла, но, несмотря на это, мне удалось поесть. Кто знает, когда здесь обед и чем меня будут кормить. Вскоре поднос забрали, и я остался в одиночестве. Здесь было удивительно тихо. Мне это напоминало больницу: все вокруг такое же казенное, чистое и безлюдное. Только дверь закрыта, и из комнаты нельзя никуда выйти.

От нечего делать я немного размялся и перешел к комплексу из ушу. Мозги полностью очистились, проблемы отошли на второй план. Плавные движения рук и ног, следить за дыханием. Вокруг полное спокойствие. Даже почти удалось отключиться от болевых ощущений, донимавших меня.

Закончив упражнения, я умылся и сел на кровать. Ибри был заблокирован, и я не мог сказать, сколько сейчас времени, но по моим ощущениям близился обед.

Задумался, сможет ли мне помочь мое знание ушу в этом мире, и сразу вспомнил одну из шутливых притч.

Как-то к мастеру ушу пришел американец со словами:

– Я – сильный боец, боксер. Я могу завалить практически любого, кто нападет на меня. Чему вы можете меня обучить?

– Представь, идешь ты по улице, а за углом ждет десяток вооруженных головорезов, которые хотят тебя убить. Ты сможешь с ними справиться?

– Один, без оружия? С десятком? Нет, даже я не смогу, – покачал головой американец.

– Я могу научить тебя не ходить по таким улицам, – ответил мастер ушу.

Вот и мое знание ушу из этой серии. Да, я гибкий и быстрый. С каждым днем у меня возрастает физическая сила, но справиться с нормальным магом мне это вряд ли поможет. Поразить его гибкостью? Смешно.

Но вот для магического развития и укрепления тела мое умение можно использовать. Может быть, мне создать какую-нибудь программу, основанную на совмещении знаний двух миров? Набрать себе учеников и развивать их? Если верить словам Борута, большую часть населения этого мира составляют единички и нолики. Думаю, мне удастся набрать себе последователей. Тем более даже не-маги могут достигать состояния полумедитации. А с моим ушу они научатся достигать его гораздо раньше. Надо на ком-нибудь попробовать. Обычно на это уходит от пяти лет, но я чувствую, что смогу обучить подобному за год.

Мои размышления прервал скрип открывшейся двери. Сначала в комнату зашел озабоченный чем-то охранник, следом за ним, не спеша, – Ромуал. У него был совершенно равнодушный и спокойный вид, будто он просто вышел на прогулку и, проходя мимо, решил зайти ко мне в гости. Проведать.

– Ну что, насиделся? – шутливо обратился он ко мне.

– Да уж, – я пожал плечами.

– Ладно, идем, – он развернулся и вышел из камеры.

Я поднялся с кровати и пошел вслед за ним.

Пройдя по узкому темному коридору, мы спустились на первый этаж. Иногда на пути попадались люди, одетые в форму стражи. Они нас полностью игнорировали. Так, в полном молчании, мы вышли на улицу. Рядом с крыльцом стояла машина Ромуала. Он кивком предложил мне садиться и сам сел за руль.

– Тетю свою благодари. Если бы не она, сидел бы ты здесь до понедельника. А так Линси подняла шум. Мы ждали тебя с утра в гости, а тебя нет. Она отправляет тебе сообщение на ибри, в ответ – «заблокирован». Тут она и показала, кто в доме хозяин, – с усмешкой произнес он. – С раздраженной женщиной спорить – последнее дело. Пришлось ехать в департамент, выяснять, что с тобой произошло, – Ромуал говорил все это несколько отстраненно, посматривая на дорогу.

– Спасибо, – произнес я в ответ на его речь. Говорить все еще было немного больно.

– Да не за что. Они нарушили кучу законов, и в понедельник я ими займусь серьезно.

Мы остановились у дома моей тети. Ромуал не спешил выходить и повернулся ко мне.

– Ты понял, что произошло и как? И кому это было нужно?

– Мне в лавке подкинули в рюкзак накопители. Когда я выходил, сработала сигнализация. Думаю, это все-таки связано с моим домом. Хотя вы и уверяли, что он здесь ни при чем, – иронично произнес я.

– Ты оказался прав. Очень даже «при чем». Барону Стахоорсу что-то надо было найти в твоем особняке. Время его поджимало, и он решил провести простую, но от этого не менее действенную комбинацию. Тебя задержали и отправили в тюрьму, – он задумчиво посмотрел на меня и продолжил: – В тот же вечер барон со своими людьми вскрыл твой дом. В принципе, формальное право он на это имел. Они там все перевернули вверх дном. Так что у тебя дальше два пути. Первый – привлечь его к ответственности по княжескому суду. Последствия могут быть самые разные: от выплаты тебе компенсации до отправки его в отставку. Есть и другой путь: я могу не давать ход делу, а вытрясти из него деньги. Не знаю, сколько, думаю, двадцать-тридцать тысяч получится. Начинать я планирую с пятидесяти. Но в этом случае у тебя останется враг. Выбирать тебе.

Замолчав, он посмотрел на меня, ожидая моего решения. Взвесив все за и против, я склонился к компенсации.

– Наверное, давайте обойдемся деньгами. В любом случае, после всего, что произошло, барон мне другом не станет. Да вряд ли и до этого были подобные шансы. Я слишком мелкий дворянин. Княжеский суд – это долго, и еще неизвестно, как там все обернется. К тому же, если я правильно понимаю, есть шанс, что Стахоорс отыскал в моем доме то, что ему нужно? Мне кажется, в этом случае я перестану для него существовать. Кто я, а кто он!

– Разумно. Дом они перерыли основательно. К сожалению, ты еще не являешься владельцем дома, и по этому поводу мы ничего барону и его людям не можем предъявить. Думаю, это было лишним поводом для его спешки. Если бы нападение на тебя произошло после того, как ты стал владельцем, им было бы очень трудно отвертеться от княжеского суда. А так предъявить ему особо нечего. Да, задержали несовершеннолетнего, но стражи не знали об этом. У тебя на руке ибри. То, что, скорее всего, именно человек барона подкинул тебе накопители, тоже будет трудно доказать, – Ромуал размышлял вслух, пытаясь найти аргументы для разговора с бароном.

– Хорошо бы с этого барона все-таки стрясти денег, – мечтательно произнес я, – в качестве компенсации. Я был бы вам признателен. Могу даже пообещать десять процентов от суммы, – включил я в себе бизнесмена.

Ромуал удивленно посмотрел на меня и покачал головой:

– Знаешь, если бы я не знал, что ты всего лишь мелкий пацан, который ничего не понимает в жизни, я бы сильно обиделся на такое предложение. Оно унижает меня. Я делаю свою работу максимально хорошо. Никто не может меня упрекнуть в ином, – твердо произнес маг пятого уровня, глава магического департамента города Кируны. Именно так в этот момент он и выглядел. Я немного поежился под его грозным взглядом.

– Простите, я не подумал. Все-таки для меня это большие деньги, – попытался я оправдать свое неудачное предложение. Реалии этого мира сильно отличались от тех, к которым я привык. То, что мне казалось естественным и понятным, здесь таковым не являлось.

– Ладно, – смягчился Ромуал, – бывает. Но имей в виду на будущее: такие фразы обижают, и, будь ты совершеннолетним дворянином, вызов на дуэль ты бы себе обеспечил. Пойдем уж, Линси тебя заждалась.

Тетя встретила меня объятиями, что мне было, в общем-то, приятно. Пока я сидел в местной тюрьме, успел попереживать о своих потерянных друзьях и родственниках, оставшихся в моем прошлом мире. В этом я по-прежнему ощущал себя чужим и одиноким, и такое проявление заботы со стороны тети грело мою душу. Хотя я по-прежнему относился к ней неоднозначно, приятно было осознавать, что в этом мире есть хоть один человек, которому действительно небезразлична моя судьба.

После обеда Ромуал заявил, что мы отправляемся по магазинам, а затем в театр. Выслушав мои жалкие возражения о том, что у меня болят грудь и челюсть, он их решительно отмел, заявив, что мне полезно будет появиться в театре в его сопровождении. Подумав, пришлось с ним согласиться. Как бы мне ни хотелось быть полностью независимым в этом мире, я по-прежнему был никем, и мое появление в свете в обществе главы магического департамента должно подуспокоить горячие головы.

С больными ребрами поступили просто: Ромуал примотал ко мне целебный артефакт, наказав в ближайшие сутки его не снимать. Насчет челюсти предложил вызвать целителя или подождать пару дней, пока она сама пройдет. От целителя я отказался, решив, что и так нормально. К тому же периодически ноющая челюсть рождала во мне злость и напоминала о моей слабости и глупости. Озвучив это, я заработал уважительный взгляд Ромуала.

– Приятно видеть, как отрок превращается в мужчину. Помни о своих поражениях, это хороший стимул двигаться вперед и развиваться! – заявил он.

Я с ним не стал спорить, поскольку он действительно был прав в этом вопросе. Я получил хороший пинок от судьбы, и стыдно будет продолжать сидеть сложа руки.

* * *

Мы сидели в ложе и смотрели спектакль. Театр как две капли воды походил на тот, в котором мы были в прошлый раз. Разве что слегка поменьше размером, да и публика, как мне показалось, была попроще.

Сам спектакль был не таким интересным, как прошлый. А может быть, у меня просто не было должного настроения. Я смотрел на актеров и думал о том, как же тут все медленно происходит: три часа диалогов, переодеваний, кривляний, слез и объятий. И практически без музыки. Я вырос на голливудских фильмах и музыкальных клипах, когда в пять минут эфирного времени умудрялись запихнуть практически полноценный сюжет. Поэтому это тягомотное представление навевало скуку.

И тут меня озарило! Вот оно! Кино! Мне показалось, что я даже подпрыгнул на месте. В мире, где так развиты иллюзии, народ по-прежнему ходит в театры и не знает о кино. Вот она – возможность. Дальше я стал смотреть спектакль совсем под другим углом. Я представлял себя великим режиссером. Вот тут надо взять крупный план, здесь, наоборот, отдалить, показать всю сцену, здесь затемнить и добавить музыку. Меня переполняло чувство счастья. Эйфория – вот правильное слово! Я ощущал себя гончей, взявшей след.

С трудом дождавшись окончания спектакля, я пристал с расспросами к Ромуалу.

– Вроде были попытки снимать спектакли, – он задумчиво почесал затылок и несколько растерянно развел руками, – да как-то не пошло это. Скучно смотреть. Нет тех эмоций, что в театре.

– Но ведь можно настроить передачу эмоций через артефакты?

– Можно. Слышал, и так пробовали. Нет, это не интересно. Я бы не пошел смотреть иллюзию спектакля. Тем более, если можно сходить в настоящий театр и посмотреть представление живьем. – Он помотал головой, всем своим видом показывая, что это не вариант.

– Ладно. А сколько стоит билет в театр?

– В зависимости от театра и мест. Где-то двадцать-тридцать актов.

– Угу. Получается, большинство населения не очень-то может себе позволить ходить по театрам. Насколько я знаю, даже при таких ценах главная проблема – достать билеты.

– Ты не прав. Многие могут позволить. Не каждую неделю, но раз в месяц или два люди выбираются. Да и билеты покупают заранее.

– Ага, за два-три месяца, если повезет, – улыбнулся я.

– Ну, и что в этом такого? – удивился он.

Действительно, для жителей княжества такое было в порядке вещей. Это я привык, что захотел – пошел в кино. А здесь иногда и за полгода люди приобретают билеты. И ничего, никто не жалуется.

Мы поехали к тете, а в голове моей крутилась счетная машинка. Если в зале, скажем, двести посадочных мест, да по двадцать актов, то за один вечер театр получает около четырех тысяч актов. Минимум. Но у театра большие расходы. Одни актеры наверняка недешево обходятся. Сцена, костюмы, декорации. Но главный минус – спектакль идет только раз в неделю! А если сделать кинотеатр, да по три сеанса в день? Да сделать цену, скажем, как вход на каток – пять актов? Да не верю я, что народ не повалит! Пусть за сеанс можно будет получать не по четыре тысячи, а, скажем, всего по триста актов, но ведь кинотеатр может работать и зарабатывать каждый день!

– А вы можете договориться с Саркисом? Директором того театра, где мы были в первый раз? Я бы на неделе его навестил, – прервал я общение Ромуала с тетей.

– Могу, но ты уверен, что тебе это надо? – он вопросительно посмотрел на меня.

– Скорее да, чем нет. Лучше где-нибудь на четверг. Я как раз уже к тому времени все обдумаю.

– Хорошо, – кивнул он и вернулся к общению с тетей.

Дома у тети меня устроили на ночь в мою прежнюю комнату. В шкафу, бывшим когда-то моим, появились вещи Ромуала. У входа стояла его обувь. Стол был завален газетами и журналами вперемешку с какими-то бумагами. По всему выходило, что отношения Ромуала с тетей Линси сложились, и он уже переехал жить к ней. Ему, как владельцу автомобиля, думаю, не очень важно, где жить. В этом городе пробок почти не случалось, и даже при неспешной езде Кируну можно было пересечь всего за час.